"Круг Александра" - читать интересную книгу автора (Форсчен Уильям)

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

– Клянусь всеми богами, – проревел Парменион, – оставайся на месте, или я убью тебя своими руками!

Дрогнувший солдат посмотрел в его направлении, а затем бросил испуганный взгляд в сторону приближающейся пехоты гафов.

– Ты должен держаться!

Противник, на этот раз значительно превосходивший их в численности, обходил с флангов небольшой укрепленный лагерь, являвшийся плацдармом людей на краю Наковальни.

По приказу Александра Парменион во главе двухтысячного отряда выступил впереди основных сил, чтобы внезапным штурмом захватить странную гору из железа, прежде чем гафы успели укрепить ее оборону. Половину отряда составляла вся кавалерия, имеющаяся в распоряжении Александра, вторая половина, представленная элитными отрядами фаланги из Риса и Киеванта, тоже пересекла Наковальню верхом, за спинами всадников. Но как только они достигли границы Наковальни, сразу же стало ясно, что с надеждой захватить неприятеля врасплох придется расстаться. Завидя их приближение, гафы начали тысячами покидать укрепленные позиции, готовясь их встретить во всеоружии. Каким-то образом противник предугадал их намерения и усилил оборону железной горы, пустовавшей всего лишь дюжину затемнений назад.

Позади Пармениона Наковальня сияла даже в лучах потускневшего светила. Он мог различить на ее поверхности несколько колонн основных сил, приближающихся вместе с Александром. Хотя расстояние было трудно оценить точно, судя по всему, им оставалось еще не меньше половины дневного марша, хотя одна колонна с левой стороны, казалось, находилась ближе. Он всегда мог оставить позицию и отступить через Наковальню. Но поступить так означало бросить единственный трофей, который им удалось захватить.

Наковальня – для людей, находившихся под его командованием, не представляла собой ничего необычного. Просто пустыня из голого, отполированного ветром металла, раскинувшаяся на три десятка лиг. Но для самого Пармениона она по-прежнему казалась фрагментом кошмарного сна. Он слышал уже не раз о том, что этот мир построили богоподобные Древние Странники. Но боги создают мир из песка и камня, а не из металла, который невозможно поцарапать и гладкого, как сковорода, на всем расстоянии, которое только мог охватить взгляд.

Они пересекли Наковальню за два затемнения, постоянно подгоняя лошадей, ориентируясь на пятно темноты, которое по мере их приближения принимало очертание какого-то сооружения, занимающего площадь, превышающую территорию большинства городов Земли из тех, что Пармениону доводилось видеть.

Пармениона до сих пор поражал тот факт, что он смотрит на обломки корабля, когда-то летавшего по воздуху, как крылатая колесница, и перевозившего на своем борту железной руды больше, чем могли добыть все рудники Анатолии за сто лет. Ярослав сказал, что этот космический рудовоз был послан сюда, чтобы доставить жизненно важное сырье первой колонии людей на Колбарде. Ярослав также пояснил, что подобные корабли не имели на борту экипажа. Такое судно приземлялось на поверхности необитаемой планеты, срезало часть горы, содержащей в себе металл, а затем улетало, чтобы отвезти руду в тот мир, где в ней нуждались. Но корабль потерпел крушение, возможно оказавшись сбитым одной из колесниц полубогов, от которых вели род здешние гафы. Подобные факты заставляли Пармениона чувствовать себя так, словно он живет в пьяном кошмаре, где вся действительность вывернута наизнанку. Александр мог встречать странное и необычное явление со своей знаменитой улыбкой, но он не был на такое способен. Окружающий мир сводил его с ума.

Железный город находился менее чем в одной лиге от их позиции, обращенной тылом к Наковальне. Парменион с удивлением обнаружил, что город, построенный на обломках корабля, имел сторожевые башни, высеченные из железной руды, и был окружен стенами из того же материала. Что ж, здесь имелось достаточно металла…

– Они перешли в атаку!

Гафы учились быстро. Плотная шеренга пехотинцев перешла на бег. Его пешие воины, которые пересекли Наковальню, держась за спины своих товарищей-кавалеристов, опустили копья.

– Правый фланг кавалерии! Держите позицию и не позволяйте им обойти себя! – крикнул Парменион вестовому, который носил на голове повязку всадников из Авара.

Всадник отсалютовал и поскакал к своему молодому командиру Саши, юноше, еще не начавшему бриться, но он демонстрировал такую ловкость в обращении с гаварнианскими лошадьми, что быстро завоевал уважение тех, кого вдохновляло искусство верховой езды, привитое Александром.

Зная, что единственным способом выстоять в таком виде боя является встречная атака, Парменион обнажил меч и подскакал к правому флангу отрядов фаланги из Риса и Киеванта.

– Первые ряды, выставить копья и пропустить пращников! – проревел он.

Словно бы направленное одной рукой, оружие плавно опустилось, и копья второй, третьей и четвертой шеренги выдвинулись вперед, сквозь первый ряд, так что наступающего врага теперь встречала сплошная стена заостренного металла.

В строю через равномерные интервалы открылись проходы, через которые пращники могли проникнуть в тыл построения и, укрывшись в безопасности, продолжать посылать через головы товарищей свои смертоносные снаряды.

Гафы быстро приближались, и, повторяя построение, выбранное Парменионом, кавалерия гаварниан расположилась на флангах, отойдя от прежней неэффективной концепции сплошной линии, вытянутой перед силами пехоты.

– Македоняне, вперед!

Две сомкнутые фаланги общей численностью сто двадцать человек в ширину на восемь рядов в глубину двинулись в наступление, в то время как конница прикрывала фланги.

Парменион позволил своим людям пройти вперед, а сам остался в тылу, откуда ему было удобней наблюдать за общем развитием событий.

Бесконечные вражеские вылазки непрерывно продолжались с начала прошлого затемнения. Двенадцать раз гафы выходили за пределы крепости, угрожая напасть. В первых восьми случаях они внезапно рассыпались и отходили назад, не вступая в контакт.

Однако последние три раза они рискнули подойти ближе, и в нескольких местах вдоль линии обороны людей произошли мелкие стычки. Но войско гафов по-прежнему представляло собой неорганизованную толпу из пяти-шести тысяч воинов. Однако Парменион опасался, что они вот-вот преподнесут какой-нибудь сюрприз.

Час назад новый отряд гафов появился на южной дороге, ведущей из их столицы. Они маршировали и разворачивали строй, достаточно точно имитируя фалангу. Единственное отличие заключалось в том, что они были вооружены мечами.

Когда отряды Риса и Киеванта затянули свой клич, наступающая шеренга гафов начала сбиваться с шага.

– Искандер, Искандер!

Черт бы их побрал, выругался про себя Парменион, они должны сохранять молчание, чтобы не заглушать звуки сигнального рожка.

– Парменион!

Обернувшись, он увидел группу всадников, приближающуюся к нему галопом от края Наковальни. Некоторые из них указывали на юг, и, привстав в стременах, он увидел темную колонну, контрастно выделяющуюся на блестящей поверхности, покрытой легким маревом. Это Александр подводил войска ускоренным маршем, но они находились еще на достаточно большом расстоянии. Гонцы подъехали ближе.

– Александр дал команду при необходимости отступить.

– И бросить такой трофей? – крикнул Парменион, показывая на берег небольшой бухты у себя за спиной.

– Во имя творцов, что это? – воскликнул гонец, глядя расширенными от удивления глазами на странное сооружение.

– Это корабль гафов, – прокричал в ответ Парменион, – вытащенный на берег для ремонта. Мы захватили судно, прежде чем они успели его сжечь.

– Корабль. Что такое корабль?

Парменион оставил без ответа вопрос юноши и перевел все внимание на сражение.

Его войско хорошо держало строй, двигаясь вниз по склону навстречу гафам, которые уже почти остановились. Хорошо, если они снова отступят без боя, и тогда он сможет бросить вперед кавалерию, чтобы отрезать силы гафов, расположенные на флангах.

– Черт возьми, они все-таки наступают!

С диким ревом передняя линия гафов внезапно бросилась вперед, сразу потеряв всякое сходство с упорядоченным строем.

Ударив пятками по бокам лошади, Парменион подскакал к последней шеренге своего войска, которая начала изгибаться.

– Держите их, держите, мои храбрые воины!

С оглушительными воплями гафы бежали в яростную атаку, размахивая кривыми мечами. Когда тысяча человек и несколько тысяч гаварниан столкнулись, лязг оружия смешался с дикой какофонией криков, проклятий и предсмертных стонов.

Атакующий натиск отбросил линию фаланги на несколько шагов, и обросшие шерстью воины с налившимися кровью глазами продолжали теснить шеренги людей, выглядевшие рядом с ними почти детьми.

– Копья задних рядов! – скомандовал Парменион.

Сигнальный рожок издал три пронзительные ноты, и четыре последние шеренги копьеносцев опустили свое оружие и с силой налегли на него, чтобы отразить штормовую волну неприятельской атаки. Не один воин из Риса или Киеванта получил удар в спину, но все же подавляющее большинство длинных копий благополучно нашло просветы в шеренгах, и остро заточенные металлические наконечники, выкованные из трофеев, добытых в битве у слияния рек, пронзили кожаные доспехи врагов.

Линия, разделяющая противоборствующие стороны, дрогнула и поползла вниз по склону. Некоторые гафы начали отступать от неприступной стены, хотя многие еще яростно бросались вперед, забыв про всякий порядок.

На каждом фланге гафов удерживали на расстоянии кавалерийские отряды, не позволявшие врагам зайти в тыл фаланги и скреплявшие ее, словно два якоря. Но их силы постепенно таяли, когда всадники друг за другом бросались в атаку, чтобы выставить заслон силам неприятеля, охватывающим клещами позицию людей.

Пармениону оставалось только надеяться, что Александр ведет свое войско с максимальной скоростью. Гафы слишком быстро учились тому, как успешно противостоять фаланге.

– Отзовите их.

– Но мой господин Таг, – решился возразить Хина. – Линия их войск уже начала ломаться! У нас появился шанс их разгромить.

– Не это являлось целью нашего сегодняшнего сражения, – спокойно произнес Кубар. – Никогда не позволяй фимиаму победы опьянить тебя настолько, чтобы он превратился в горечь поражения.

– Посмотри вон туда, – он показал в сторону большого отряда людей, приближающегося со стороны Наковальни.

– Люди все еще находятся на расстоянии нескольких верст. К тому времени, когда они подойдут…

Кубар посмотрел на Хину и еще нескольких членов штаба, стоявших рядом с ним.

– Это сражение является уроком для нас, мы смотрим и учимся. Двенадцать раз мы их атаковали, чтобы проследить за тем, как они разворачивают свои силы, как используют оружие и сочетают действия всадников и пеших воинов. Это урок, цель которого – понять образ мышления их военачальника.

Он на мгновение прервался и бросил еще один взгляд на одинокую фигуру всадника, командующего ходом боя из-за сплошной стены людей. Не он ли и есть тот самый Искандер?

– Вот почему мы сражаемся сегодня. И постарайтесь не забыть все, что вам удалось увидеть.

– Но как же корабль на берегу? – спросил Виргт. – Мне совсем не нравится то, что безволосые им завладели.

– Это неизбежная потеря, – ответил Кубар. – В бою всегда необходимо соизмерять пользу, которую принесла победа, с той ценой, что за нее пришлось заплатить. Мы можем уничтожить корабль, чтобы он не достался врагу, но тем временем эта колонна, – он показал в сторону приближающихся людей, – может отрезать наши силы от города. У нас есть всего лишь одна группа воинов, обученных сражаться как единый отряд, и она сегодня приобрела первый боевой опыт. Эти воины должны вернуться в столицу, чтобы обучать других. Захват корабля не стоит потери их боевого опыта. Теперь отзовите их, пока еще не слишком поздно.

Через несколько мгновений жестяные барабаны начали выбивать определенный сигнал, который подхватили барабаны командира отряда.

«Они все еще не привыкли к дисциплине», – подумал Кубар, наблюдая за тем, как значительное количество его воинов продолжили свой яростный натиск, в то время как основная часть отряда начала отступление.

– Какие бессмысленные потери, – пробормотал он.

Люди постепенно сломили сопротивление тех, кто продолжал сражаться, а остальные воины, попятившись назад, повернулись и побежали вверх по склону Яолма.

– Это самая трудная часть, – произнес Кубар таким тоном, словно он читал лекцию студентам в аудитории. – Начать сражение всегда легко. Именно отступление требует настоящей дисциплины, поскольку без нее воины могут сломать строй и начать просто убегать.

– Настоящий гаварнианин никогда не побежит от людей, – высокомерно заявил Арн из-за спин обступивших Кубара штабных офицеров.

Кубару захотелось его спросить, как он сам в таком случае сумел остаться в живых после побоища у слияния рек, но счел за лучшее промолчать.

– Истинный воин, – медленно произнес Пага, глядя прямо на Арна, – учится побеждать противника в самом конце. Все, что происходит до этого, не имеет значения.

Арн промолчал, поскольку знал, что все, кто здесь находился, уже попали под влияние новоиспеченного лидера, сражающегося без чести.

Фланговые отряды тоже начали отступление. Как и планировалось, кавалерия, которую Кубар оставил в резерве, появилась из-за склона холма, чтобы прикрыть отступление пехоты. Этот урок Кубару было объяснить труднее всего – необходимость держать в резерве кавалерию, чтобы развить успех либо прикрыть отступление. Его офицеры не видели никакой логики в том, чтобы разделять силы, вместо того чтобы сразу бросить Их в бой. Но теперь, когда кавалерия остановила наступление людей, он заметил, как члены его штаба понимающе закивали головами и начали обмениваться короткими фразами. Хорошо, что сегодняшнее сражение принесло именно тот результат, на который он рассчитывал. Не вступая с противником в крупное сражение, он доказал своим будущим офицерам на наглядном примере истинность своих уроков. Теперь пришло время продолжить.

– Что ж, мы многому научились сегодня, – тихо произнес Кубар. – И какие особенности в тактике неприятеля вы смогли подметить?

– Они никогда не сражаются сами по себе, а только как сплоченная группа, – ответил Виргт. – Логика здесь очевидна. Один на один мы способны победить их без малейших затруднений, но со стеной ощетинившихся копий трудно поспорить.

– Очень хорошо, – отметил Кубар.

Помня о том, что до прибытия подкрепления, спешащего со стороны Наковальни, осталось совсем немного времени, он решил самостоятельно изложить подмеченные им особенности вместо того, чтобы позволить сделать это своим ученикам и тем самым вызвать у них чувство, что они додумались до всего своей головой.

– Теперь обратите еще внимание на то, что я вам сейчас скажу, и постарайтесь это как следует запомнить. Кавалерия остается на флангах, прикрывая с боков их построение. Они ждут, когда противник дрогнет, чтобы затем послать кавалерию вперед, для завершающего удара. Кавалерийский резерв, расположенный в тылу основной позиции, можно перебрасывать на любой фланг, посылать его в атаку или прикрывать им отступление, как вы только что видели. Они сами послали бы сейчас вперед кавалерию, но их командующий думает прежде всего о защите захваченного им трофея. Я также понял, что мечи против опущенных копий практически бесполезны. Напор нашей атаки чуть не смел их с позиции, но длинные копья остановили наступление.

– Может быть, нам самим использовать такое же оружие? – предложил Хина.

– Я не думаю, что это принесет нам пользу. Потребуется время для того, чтобы обучить большую группу воинов сражаться в подобном построении. Один или два воина потеряют голову в пылу битвы, и в линии 'Образуется широкая брешь. Они с трудом держат себя в руках, мы сами сейчас это видели. Кровь у наших Воинов слишком горячая, чтобы сражаться так хладнокровно. Мы должны придумать, как разрушить подобное построение, прежде чем решим атаковать их в следующий раз.

– Лучники? – спросил Хина.

– Это спорт для аристократов; понадобится немалый срок для того, чтобы обучить достаточное количество лучников, и еще больший для того, чтобы изготовить хорошие луки. У нас нет времени на подготовку воинов, в совершенстве владеющих каким-либо воинским искусством. Но тех, кто у нас уже имеется, мы должны использовать с максимальной отдачей. Наши благородные воины должны иметь возможность в полной мере проявить свои лучшие качества.

Арн промолчал.

– Хина, ты должен принять сейчас командование над этими воинами. Я же должен подумать над тем, как эффективно разрушать построения людей; я буду посылать тебе свои идеи с почтовыми птицами, которых захватил с собой.

Члены штаба удивленно посмотрели на Кубара. – Но ты ведь собирался вернуться с нами в город, разве не так? – воскликнул Виргт.

Кубар хмыкнул, словно услышал забавную шутку.

– Эту гору железной руды, что лежит перед нами, необходимо удержать. Если люди ее захватят, то получат в свои руки важный компонент для победы. А на то, чтобы обучить нашу армию в столице, потребуется время. Если эта цитадель падет, то безволосые смогут организовать живую цепь и доставить необходимое им количество железной руды в холмы, чтобы там отковать более мощное оружие. Нет, я останусь здесь.

– Нет, Кубар, – эмоционально возразил Хина. – Я останусь защищать крепость, а ты отправишься в столицу.

– Послушай меня, Хина. Именно здесь будут происходить главные события по меньшей мере в течение ближайших тридцати затемнений. Здесь я смогу наблюдать за тем, как они сражаются, и в нужный момент дать команду нашим основным войскам выступить из столицы, чтобы дать им решающее сражение. И кроме того, для тебя, может быть, естественно считать меня тагом, но все-таки, Хина, в глазах многих истинным тагом по-прежнему считаешься ты, независимо от того, кто носит корону. Ты один способен противостоять тем, кто хочет помешать нашим планам. Теперь езжайте.

Произнося последние слова, Кубар многозначительно посмотрел на Арна, и тот ответил ему непокорным взглядом.

После недолгих колебаний все собравшиеся поклонились и повернулись, чтобы идти.

– Ах да, – произнес Кубар, словно вспомнив о чем-то. – Мне нужна помощь нескольких представителей знати. Ты не останешься со мной, Арн?

Воин обернулся и недовольно поморщился. Он знал, что его поймали в ловушку, поскольку отказ был равносилен признанию в собственной трусости. Он молча подошел к своей лошади и в одиночестве поехал обратно к цитадели.

– Виргт, мне понадобится и твое присутствие, если ты согласен мне помочь.

Кааду, не скрывая своей радости, с готовностью кивнул. Поклонившись Хине, жестом выразившему свое согласие, Виргт подошел к Кубару Тагу и встал рядом с ним.

– Теперь вперед, пока люди не отрезали нам путь к отступлению.

– Кубар, мне по-прежнему не нравится твоя идея, – пожаловался Хина. – Если они перекроют гавань, ты окажешься в полном окружении.

– Тогда быстрее обучай свою армию. Я буду ждать тебя через тридцать затемнений.

Вскочив в седло, Хина в сопровождении свиты поскакал вниз по склону, туда, где строился проверенный в бою отряд.

Тридцать затемнений, подумал Кубар, глядя на железную крепость. Если Хина потерпит неудачу, или аристократы взбунтуются, или Искандер придумает какой-нибудь новый трюк, то все его планы рухнут и он сам в конце концов погибнет. Вернется ли он затем в то время, из которого его похитили, чтобы воссоединиться со своими братьями?

Чувствуя горькую скорбь по ушедшим братьям, всю глубину которой мог понять только гаварнианин, Кубар Таг сел на лошадь и направился к железной крепости. Он знал, что скоро она будет залита кровью.

– Они быстро учатся тому, как нужно сражаться, – пробормотал Александр между двумя глотками теплого пива, предложенного ему одним из ординарцев Пармениона.

Объезжая на лошади груды мертвых тел, он осматривал поле, которое всего лишь час назад было сценой кровавого побоища.

– Как держались наши люди?

– Неплохо для новобранцев. Но все же будь у меня хотя бы один полк из нашей старой армии, – ворчливо произнес Парменион, – я преподнес бы вам эту крепость в подарок.

– Ты становишься настоящим генералом. Почти таким же хорошим, как старый Парменион, служивший мне на Земле.

Парменион замолчал. Он уже начал забывать, что совсем недавно был обычным стражником, любившим выпить.

На противоположном конце долины, почти в пределах слышимости, он увидел нескольких гафов верхом на лошадях, которые смотрели в их направлении. Может быть, один из них был Таг?

– Из всего рассказанного тобой можно сделать вывод, что они наблюдали за нами, смотрели, как мы реагируем на их вылазки, чтобы спланировать ответные действия. До сих пор они только лишь отвечают нам. Интересно, когда они наконец заставят нас им ответить? Тот факт, что они привели сюда новое подразделение, бросили его в бой на один час, а затем отозвали и вернули обратно в столицу, подтверждает мое предположение. Все это также заставляет меня поверить в то, что они заранее знали, куда мы нанесем первый удар.

Он снова бросил взгляд через открытое пространство на всадников гаварниан.

Один из них тронул с места лошадь и, проехав несколько шагов, вскинул вверх руку. Это выглядело почти как приветственный салют.

– Черт возьми, должно быть, это и на самом деле он, – произнес Александр с улыбкой и, привстав в стременах, вернул приветствие.

Гаварнианин развернулся и поскакал обратно к крепости.

– Окружение завершено? – спросил Александр, отрывая взгляд от карты, которую он сам нарисовал.

– Мы полностью взяли в кольцо крепость, – доложил Ярослав. – Люди начали рыть укрепления, обращенные к вражеской столице.

– Эти позиции, встречающие неприятеля со стороны южной дороги, должны быть расположены правильно. Проследите за тем, чтобы те, кто там находится, имели хороший обзор, а также возможность заметить приближение вражеской армии за несколько часов.

– Я уже позаботился об этом, – сказал Саши. – Как вы и советовали, я вынес наблюдательные посты на расстояние прямой видимости от крепости. Мы будем знать за одно затемнение о том, что кто-то приближается к нам с того направления.

– Но остается еще море, – задумчиво произнес Александр. – До тех пор пока эта линия сообщения для них открыта, они имеют возможность пополнять свои запасы.

– Мы можем установить артиллерию в узких местах залива, – вмешался Парменион. – Я уже отрядил людей на изготовление баллист. Расположив их на обоих берегах, мы будем держать под обстрелом всю ширину пролива.

– Этого, черт возьми, все равно недостаточно. Нам нужно больше металла для изготовления баллист. Да, мы сможем подбить несколько кораблей, но даже два или три судна, прорвавшихся через нашу блокаду в день, способны сильно изменить ситуацию. Здесь мы вынуждены бежать наперегонки со временем. – Голос Александра внезапно стал усталым. – Каждый день, который мы проводим здесь в бесплодном ожидании, дает им дополнительное время, чтобы обучить свою армию новым методам ведения войны. Я не хочу стать свидетелем того, что может произойти, если количество их воинов, способных сражаться в фаланге, сравняется с нашим. Мы должны захватить эту гору, и как можно быстрее. Затем нам необходимо превратить захваченный металл в хорошее оружие для нашей армии и тяжелые осадные орудия, которые потребуются для атаки на их столицу. Если мы предоставим им шесть месяцев, то они оттеснят нас обратно в холмы и война затянется на долгие годы. Я хочу закончить ее как можно скорее!

– Сир, подразделение, с которым мы вчера сражались, не слишком хорошо обучено, – сказал Парменион, – если именно это сейчас вас беспокоит. Они шли в атаку ровным строем, но как только приблизились к нам вплотную, от боевого порядка не осталось и следа и они снова сражались как гафы.

– Даже несмотря на это, – заметил Ярослав, – мы понесли приблизительно равные потери, и наша линия чуть не сломалась. Даже ты должен это признать.

Парменион промолчал.

– Если мы сумеем вовремя захватить эту крепость, все равно придется решать проблему, как отрезать их столицу от моря. Ах, если бы со мной было несколько критских кораблестроителей.

– А кто такие критские кораблестроители? – поинтересовался Саши.

– Это такие мастера, которых здесь нет, юноша, – с сожалением произнес Александр. – Когда я услышал, что у них появился отряд, хотя бы частично обученный, то сразу же испытал чувство тревоги. Гафы начали учиться, как сражаться по-македонски. Этот отряд поможет им обучить остальных. Таким образом, у нас совсем мало времени. Мы должны охватить железную крепость плотным кольцом осады, захватить руду и быстро ее использовать. На общий исход войны очень сильно может повлиять то обстоятельство, что у гафов есть металл, а у нас нет.

– Почему бы нам тогда не напасть сразу на столицу гафов? – спросил Саши.

– У меня была такая мысль, юноша. Но там очень мощные укрепления. Нам необходимо изготовить тяжелые осадные орудия, чтобы пробить в них брешь; и они закроют ее тысячами воинов, в то время как наши силы будут растянуты по окружности длиной двадцать верст. Кроме того, если мы оставим эту крепость у себя в тылу, она отрежет нас от холмов. Короче говоря, в данный момент нам нужны корабли, чтобы отрезать крепость от моря. Нам нужны корабли, Парменион, иначе повторится долгая осада Тира, которую мы не можем себе здесь позволить. Я надеялся, мой друг, что твой молниеносный выпад позволит нам захватить железную гору после одного внезапного удара, но боги не захотели нам помочь.

– Да уж, этот Тир, – вставил Ярослав. – Долго же тебе пришлось с ним мучиться, пока не пришел на помощь флот.

Александру снова пришлось себе напомнить, что старый оракул хорошо знает историю. От этой мысли он почувствовал озноб. Он был историей – пятитысячелетней давности.

– У вас есть какие-нибудь предложения, Ярослав? – с надеждой спросил Саши.

– Жалко, что у нас нет серы, – задумчиво произнес Ярослав, словно бы разговаривая сам с собой. – Хотя все же…

Все затаив дыхание смотрели на старого философа, но тот в итоге только улыбнулся и сменил тему:

– Римляне во время Первой Пунической войны столкнулись с похожей проблемой.

– Римляне. Жалко, все пошло не так, как я планировал, – произнес Александр. – Маленький надоедливый народец. К тому же невежественный. Я собирался нанести им визит.

– Что ж, нам остается только сожалеть о том, что твой визит так и не состоялся и мы теперь никогда не узнаем, каковы бы были его последствия.

Ярослав снова сделал паузу.

– Как я уже сказал, римляне столкнулись с такой же проблемой. И чтобы ее решить, придумали то, что называется сборочная линия, поскольку у них, как и у нас, не было под рукой опытных корабельных мастеров.

– А что такое сборочная линия? – спросил Александр.

– Это достаточно просто. Римляне вели войну с… – он на мгновение задумался, – в общем, не важно. Главное то, что однажды им в руки попал потерпевший крушение корабль их врагов. Они разобрали его деталь за деталью, вплоть до последнего колышка, а затем взяли несколько сотен человек и научили каждого изготовлять одну-единственную деталь. Каждый человек производил в день определенное количество деталей, которые предварительно были пронумерованы. Пронумерованные детали собирались вместе другими неопытными работниками. И вот через несколько дней была готова точная копия первого корабля. Через месяц у них уже было полсотни кораблей, через шесть месяцев в их распоряжении имелся целый полутысячный флот. Суда конечно же были сделаны из невыдержанной древесины, но все же они могли плавать. Пока шли работы, римский полководец установил их на берегу и учил солдат, как грести и держать ритм. Глаза Александра заблестели.

– Для поддержания осады и проведения пробных атак нам нужна лишь половина наших людей. Остальных, наименее подготовленных, солдат мы можем перебросить на выполнение этой задачи.

– Но, сир, – вмешался Парменион. – У гафов, судя по всему, нет нормальных боевых кораблей. То судно, которое мы захватили, всего лишь жалкая парусная лоханка.

– Требуется только убрать мачту, прорубить отверстия для весел и установить на носу таран. Ярослав, я поручаю тебе начать работы прямо немедленно. Я подготовлю чертежи и нанесу на них необходимые изменения.

– Может быть, мне следовало держать язык за зубами, – Пробормотал Ярослав.

– Выше голову, я назначаю тебя адмиралом моего нового флота.

– Ах, спасибо, сир, – ответил Ярослав. – Это именно та должность, о которой я мечтал всю жизнь.

Нашлось единственно верное решение, которое, по мнению Александра, должно присутствовать в любой самой безвыходной ситуации. Кивнув членам своего штаба, Александр оставил их планировать свои дальнейшие работы, а сам вышел из палатки. На какое-то мгновение ему показалось, что он потерял ориентацию во времени. Сильная усталость во всем теле заставляла его думать, что уже ночь, но солнце, как всегда, оставалось неподвижным, навсегда застывшим в одной точке небосвода.

Затемнение приближалось к середине, и густая облачность, затянувшая небо, создавала иллюзию ранних сумерек. На самом деле это были, пожалуй, самые густые сумерки за все то время, что он здесь находился.

Облака тянулись от Олимпа и его собратьев, по-прежнему доминировавшего над всем северо-восточным горизонтом, хотя теперь до него было не менее ста лиг.

В течение многих недель дождей почти не было, если не считать нескольких кратковременных ливней, и температура воздуха постепенно приближалась к настоящей летней жаре. Теперь же, когда облака затянули небо, он почувствовал легкую прохладу. На мгновение задумался о том, какую роль в этой перемене играли горы на северо-востоке и их близнецы на юге.

Поднявшись на гребень холма, Александр увидел, что вся его армия отдыхает, если не считать конные патрули, которые рассыпались по всему окружающему пространству, образовав надежный заслон. В центре его внимания находился уродливый черный цилиндр, когда-то бывший кораблем, плававшим между звезд. Испещренный многочисленными отверстиями, застроенный деревянными перекрытиями с бесчисленными лестницами, ведущими с уровня на уровень, он походил на гигантский улей. Со всех сторон его окружала стена высотой в три человеческих роста.

Он испытывал соблазн попробовать взять его штурмом, не дожидаясь, когда будет готово достаточное количество осадных башен и орудий, способных разрушить стены. Тот всадник, которого он видел недавно, на самом ли деле это был Кубар? Внезапно его кто-то крепко обнял со спины, плотно прижав руки к бокам.

Вскрикнув, он резко обернулся и освободился от захвата.

Она встретила его смехом, и он сразу понял, кто на него напал.

– Нева! Я думал, ты управляешь поселениями.

– Мне стало очень одиноко, и вообще, после того, как ты забрал с собой самых агрессивных мужчин, те тупые скоты, которые там остались, прекрасно могут жить сами по себе. Обстановка в поселениях теперь настолько миролюбивая, что даже стало скучно. Ты помнишь Дивину, девушку, которая испытывала большой интерес к Пармениону? Мы пошептались между собой о вас двоих и подумали, что есть только один способ решить нашу маленькую проблему и получить то, в чем мы давно нуждаемся.

– Я уверен, Парменион будет счастлив это узнать, – ответил Александр, представив себе, как мало пользы сможет принести его первый помощник после того, как Дивина поработает над ним целую ночь.

– Только окажи мне одну услугу. Попроси Дивину не истощать до конца его силы. Он мне еще нужен.

– Может, тебе следует побеспокоиться о том, как бы я не довела твой организм до полного истощения, – произнесла она игривым тоном и мягко обняла его за плечи.

«Иногда она все-таки моется», – подумал Александр и с улыбкой посмотрел в ее глаза.

На мгновение он вспомнил Роксану и ту привязанность, которую она к нему испытывала, а затем мысли Александра переключились на Багоя, персидского юношу, тоже бывшего его любовником. Он снова задумался над тем, почему плотские удовольствия не сделали из него раба, как это происходило со всеми его товарищами. Возможно, потому, что все его мысли были посвящены только одному – поиску славы завоевателя мира.

Нева позволила своим рукам покинуть плечи Александра и проскользить по всей длине его тела. В этот момент мечты о славе на некоторое время оставили его, и он повлек нетерпеливую подругу к своей палатке.