"Круг Александра" - читать интересную книгу автора (Форсчен Уильям)

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Александр посмотрел на гаварнианскую женщину и улыбнулся. За последнее время он успел узнать, что улыбка в обществе гафов имеет другое значение, но за тридцать дней плена она тоже начала разбираться в особенностях человеческой мимики и жестикуляции.

Сложившаяся ситуация опять напомнила ему историю его соперничества с Дарием. После битвы при Иссе он захватил в плен мать Дария, его жен и наложниц и от них узнал о всех слабостях персидского императора. Сидевшая перед ним женщина была единственной сестрой Хины, того гафа, который носил бы сейчас титул тага, если бы не Кубар. Речевой имплант после короткого периода самонастройки позволил Александру свободно с ней общаться, и она в свою очередь тоже училась человеческой речи. Она, несомненно, была умна и не раскрыла ему никаких сведений, содержащих военные секреты. Но тем не менее именно от нее Александр много узнал об обычаях гафов, почерпнув тем самым немало ценной информации, которая могла пригодиться ему в дальнейшем.

– Так, значит, ты снова почтил меня своим визитом, – сказала Лиала и жестом предложила Александру занять место рядом с ней.

– Тебе здесь удобно?

– Гаварнианин никогда не почувствует себя удобно, пока он находится в плену. Но я также всегда думала, что безволосые пытают, а затем убивают своих пленников. Так что должна признать, в сравнении с моими прежними представлениями мне здесь удобно. Но скажи, почему ты пришел ко мне в середине затемнения?

– У меня возникло одно подозрение. Теперь я хочу найти ему подтверждение.

– И в чем оно заключается?

– За все время своего плена ты так и не рассказала мне, почему оказалась на борту того судна. Я никогда бы не узнал, что у нас в плену находится единственная сестра Хины, если бы однажды, проявив неосторожность, ты не заговорила вслух, когда я стоял рядом с твоей палаткой.

– Искандер, это было грубое вмешательство в мою личную жизнь. Когда гаварнианин разговаривает с Незримым Светом, он должен произносить слова вслух. То, что ты подслушивал, как я прошу Незримый Свет оберегать моего брата, просто возмутительно.

Несмотря на строгость ее слов, он видел, что она всего лишь мягко попрекает его, и в голосе гаварнианской женщины даже присутствовала нотка кокетства. Он не мог ее не полюбить. Она была умной, прямодушной и держалась с достоинством. Во время их бесед она часами декламировала Балду Хисту, большую балладу о Кубаре Таге, которая передавалась из поколения в поколение в течение четырех тысяч лет человеческого времени. Он понял, что, рассказывая о культуре, истории и традициях своей расы, эта женщина заставила его смотреть на гафов другими глазами. Теперь он не смотрел на них как на животных. Они были противниками, достойными уважения.

– Но ты сказал, что у тебя появилась догадка насчет того, почему я оказалась на борту того корабля. Так позабавь меня своим предположением.

– Мне понадобилось некоторое время для того, чтобы научиться читать эмоции гаварниан. Мне было необходимо выучить все интонации твоего голоса, как слова сочетаются с выражением лица и глаз. Мне кажется, что теперь я вижу все достаточно ясно.

Он понял, что все это уже было. До битвы при Иссе Дарий являлся для него лишь бесплотным образом – отдаленная фигура вражеского полководца, которую можно увидеть лишь на противоположном конце поля битвы. Но затем он увидел своего врага глазами того, кто его любил. Через мать Дария он узнал о нем как о чьем-то сыне.

– Ну давай, Искандер, расскажи мне, какое у тебя возникло предположение.

– Ты спряталась на борту того корабля без ведома своего брата. Поскольку ни один брат не позволит сестре подвергать себя такой опасности.

Она смущенно отвела глаза.

– Я догадался об этом прошлой ночью, когда ты декламировала мне отрывок из Балды Хисты, где рассказывается о последней встречи Кубара Тага с женой перед решающей битвой и о ее предательстве. В тот момент я внезапно понял, что ты любишь его, и именно поэтому пыталась проникнуть в крепость, которую мы держим в кольце осады.

Лиала молча отвернулась.

– Спасибо за то, что ты разделила со мной свои чувства к Кубару Таге, – мягко произнес Александр. – Мне предназначено судьбой встретиться с ним в бою лицом к лицу и повергнуть его. Но знай, ты всегда будешь под моей защитой. Я послал гонца к твоему брату с донесением, где сообщил, что ты в безопасности, но останешься в нашем плену до тех пор, пока все не закончится. Я не могу тебя отпустить, поскольку ты слишком много знаешь о нашей армии и еще больше лично обо мне. Если хочешь, я сообщу и Кубару Таге о том, что тебе ничто не угрожает.

Лиала снова повернулась к нему лицом и посмотрела в глаза человеку, готовому приложить все усилия для того, чтобы убить ее возлюбленного, и увидела в них гораздо больше, чем когда-либо открывалось его товарищам.

– Я благодарю тебя за искренность, но попрошу ничего не сообщать Кубару, поскольку он думает, что я по-прежнему в столице, – тихо сказала она. – А теперь оставь меня. После того как ты обо всем узнал, я могу помолиться и о Кубаре Таге.

– Говорю тебе, тем самым мы оставим ловушку широко открытой.

– По-моему, это похоже на трусость.

Кубар был рад, что в комнате нет Паги, поскольку иначе неминуемо последовал бы вызов на смертельный поединок. Он с трудом держал под контролем свои собственные эмоции. Сейчас, чуть ли не первый раз в жизни, он искренне желал дать волю своему гневу и позволить истинным чувствам вырваться на поверхность. Всю жизнь он встречал нелогичные доводы спокойным убеждением, никогда не позволяя себе повышать голос на своих последователей.

Он снова повернулся лицом к Арну и другим собравшимся офицерам:

– Позвольте мне объяснить вам все простыми словами. Какова цель защиты этой крепости?

– Не позволить безволосым ею завладеть, – прорычал командир одного из подразделений.

– И мы решали эту задачу достаточно успешно. Но здесь есть еще и другие причины. Первая из которых – использовать крепость как приманку, вытащить армию Искандера на открытое пространство, в то же время не позволяя ему опустошать наши плодородные земли на юге или угрожать столице. Эта цель была достигнута.

– Нам осталось продержаться всего лишь пол дюжины затемнений, – сказал командир, – после чего мы сможем зажать его в тиски между нашей крепостью и армией Хины. Мы знаем, что Хина уже готов выступить.

– Это всего лишь наше пожелание, – сказал Кубар. – Если бы все было так просто, то мы закончили бы войну за дюжину затемнений. Но не стоит недооценивать Искандера.

– Он безволосое отребье, – презрительно бросил оруженосец Арна.

– Но очень умен. Разве иначе смог бы он добиться того, чего уже добился при нашем самом отчаянном сопротивлении? – медленно спросил Кубар.

Ответа не последовало.

– Теперь слушайте меня. Мы не хотели, чтобы он захватил этот звездный корабль и изготовил большое количество нового оружия, поэтому удерживали его в течение шестидесяти затемнений. Из послания, прибывшего вместе с почтовым ястребом, мы знаем, что Хина выступит уже через три затемнения.

– Чтобы прийти нам на помощь, а затем победить Искандера.

– Насчет помощи – да, я согласен; насчет победы – сомневаюсь. Посмотрите на карту, только взгляните на нее.

Он развернул на столе запачканный пергамент.

– Обширная равнина на востоке – это Наковальня. Русло реки Хорт является естественной преградой с севера. Наша столица находится на юге, а море – на западе. Если Хина приблизится, Александр не станет его встречать, он просто отступит через Наковальню – и решающего сражения не произойдет.

– Тогда он трус.

Очередной раз сдержав свои эмоции, Кубар оставил комментарий без ответа.

– Зачем ему отступать? – поинтересовался Виргт. Кубар почти издал вздох облегчения, услышав заданный по делу вопрос.

– Потому что именно так на его месте поступил бы я сам, – ответил он, зная, что подобное заявление способно вызвать насмешливую реплику.

В комнате, где проходило собрание, воцарилось выжидательное молчание.

– Он не станет выступать навстречу Хине, поскольку в таком случае оставит у себя в тылу укрепленную позицию, поставив под угрозу пути для отступления и снабжения армии. Он мог бы бросить против нас все свои силы, но победа может стоить слишком дорого, а затем ему придется встретиться лицом к лицу со свежими войсками Хины. Какой бы путь он ни выбрал, в любом случае у него в тылу останется враг. Таким образом, если наша крепость устоит, у него останется только один выход – отступить назад через Наковальню и пообещать своим людям богатую добычу, которой можно поживиться на наших южных плодородных землях.

– Значит, мы встретимся с ним там.

– На наших собственных фермерских угодьях? – тихо спросил Кубар. – Ты не знаешь, что это означает, а я знаю. Слишком часто мне приходилось такое видеть. Нам придется опустошать собственную землю, а затем ее будут жечь огнем наши враги. Последует бесконечная череда наступлений и контрнаступлений, в ходе которых каждый будет стараться занять более выгодную позицию. Минует бесконечное количество затемнений, прежде чем дело дойдет до решающего сражения. Когда же наконец одна сторона одержит окончательную победу над другой, победителю достанется очень мало.

– Поверьте мне, – произнес он холодным тоном, – я видел войну, настоящую войну – войну без чести и славы – и знаю, к каким последствиям она приводит. Я видел фермерские угодья, полыхающие от горизонта до горизонта. Я видел оцепенелые лица солдат потерпевших поражение армий, отступающих по ночам. И я видел семьи, тысячи семей, ждущих, вечно ждущих возвращения своих близких, даже когда умерла последняя надежда. Да, мои друзья, я видел это. Я потратил целую жизнь на то, чтобы выиграть войну, – и не хочу этого снова.

Он замолчал и на мгновение отвел взгляд в сторону, словно борясь с какими-то воспоминаниями. Так сильна была убежденность, наполнявшая его голос, что никто не осмелился возразить. Даже те немногие, которые до сих пор сомневались в том, что он на самом деле Кубар Таг, на этот раз промолчали.

– Я хочу, чтобы война закончилась здесь, и сейчас! – проревел Кубар и с такой силой опустил кулак на стол, что дерево под его железной рукой не выдержало и треснуло. – Почтенные господа, нет никакого совпадения в том, что Искандер и я прибыли в этот мир одновременно. Я для вас – живая легенда прошлого, и можно предположить, что полубоги людей исходили из того же принципа, выбирая Искандера. Таким образом, не остается ничего другого, кроме как предположить, что он их лучший полководец. Я говорю это без ложной гордости или, что было бы хуже, ложной скромности. Это просто логический вывод, и ничего более.

Я хочу, чтобы вы все поняли, чтобы каждый воин, занимающий командный пост, знал, что Искандер в своем человеческом облике, не важно, насколько отвратительном, равен мне по способностям. Если Хина приблизится, а эта крепость по-прежнему будет в наших руках, он отступит.

– Так все-таки зачем нам оставлять крепость, – медленно произнес Арн, словно бы признав наконец логику доводов Кубара.

– Чтобы заманить его в ловушку. У Искандера не останется времени на то, чтобы добыть здесь достаточное количество металла, но если крепость окажется в его руках, он не захочет ее сразу бросить. Избавившись от угрозы с тыла, он почувствует себя достаточно уверенно для того, чтобы, используя крепость как базу, повернуть войска и встретиться с Хиной. С самого начала я исходил из того, что он планирует захватить крепость, изготовить из добытого здесь металла новое оружие, а затем повернуть на юг и встретиться с Хиной у стен столицы. Что ж, одну часть его плана осуществить не удастся – он не сможет добыть здесь металл, поскольку перед уходом мы разрушим все наши кузницы и захватим с собой все инструменты. У него будет слишком мало времени для того, чтобы использовать имеющиеся здесь ресурсы, и ему придется повернуть и встретиться с Хиной в решающем сражении с тем оружием, которое у него есть.

Он не станет отступать после того, как крепость окажется в его руках, поскольку в таком случае ему придется затем брать ее снова. И кроме того, здесь еще замешан вопрос морального состояния его людей, поскольку простые солдаты не поймут, почему они отступают после одержанной победы. И он тоже это знает. Нет, мы не позволим ему уйти от решающего сражения, мы должны отдать ему крепость.

– А что, если он решит здесь укрепиться? – спросил Виргт.

– Такое маловероятно. Во-первых, под его командованием находится слишком много людей, чтобы разместить их здесь. Вероятно, он также понимает, что его контроль над морскими путями носит временный характер и мы скоро ответим. Ни один военачальник не позволит себе оказаться запертым в осаде на неприятельской территории. После того как мы разобьем его в бою, он может отступить сюда, надеясь, что тем самым выманит нас на еще одну неподготовленную атаку укрепленной позиции. Тогда здесь мы его и прикончим.

– Если только после сражения он не пойдет маршем на нашу столицу, – заметил Арн.

– Если такое произойдет, то ни для кого из нас, в том числе и меня самого, это уже не будет иметь никакого значения.

Кубар окинул взглядом комнату и почувствовал, что логика его аргументов оказала свое воздействие. Теперь ему требовалось перейти к решению практических вопросов, прежде чем оппозиция успела перегруппироваться.

– С наступлением ближайшего затемнения мы отсюда уходим.

– Ты пока не прояснил один вопрос, – мягко произнес Арн. – Или, может быть, ты забыл, что мы здесь окружены, а путь отступления по морю для нас отрезан, по крайней мере в данный момент? Выходит, ты предлагаешь вырываться отсюда с боем?

– Виргт сказал мне, что под землей есть тоннели, ведущие к расположенной на северо-востоке башне.

Среди собравшихся офицеров поднялся недовольный шепот.

– Никому еще не удавалось вернуться из путешествия по подземным лабиринтам, – сердито воскликнул Арн. – Никому!

– Но у Виргта есть карты.

Виргт кивнул и быстрым движением расстелил на столе рулон пергамента поверх плана крепости и окружающей ее территории.

– Карты хранились в моей семье в течение многих поколений, и на них начерчен путь, проходящий прямо под этой крепостью. Проникнуть в подземный лабиринт можно через катакомбы в основании корабля, которыми мы пользуемся.

Собравшиеся ответили тихим напряженным гомоном, но никто не хотел открыто проявлять свой страх.

– Это может быть ловушкой или какими-нибудь коварными кознями богов, сотворивших это мир, – пробормотал один из воинов, делая пальцами знак, оберегающий от злых сил.

– Сомневаюсь, – коротко возразил Виргт.

– Ты сомневаешься в словах одного из самых отважных командиров? – спросил Арн.

– Ну разумеется, нет, сирэ, – ответил Виргт.

Только Кубар обратил внимание на несколько необычно произнесенное Виргтом слово «сир», которое на самом деле являлось его архаической формой, во времена Кубара употребляемой в качестве насмешливого обращения.

Он внимательно посмотрел на Виргта, но старый гаварнианин в ответ только улыбнулся ему. В его слезящихся глазах мерцали веселые искорки, словно бы предлагая оценить только им двоим понятную шутку. Но откуда ему известны такие вещи? Кубар был удивлен.

– Если мы можем отсюда выйти, то почему бы армии Хины не проникнуть в крепость через лабиринт, чтобы застать Искандера врасплох?

– Выход из подземного лабиринта лежит на северном склоне большой горы, расположенной на территории противника, – ответил Виргт, – не менее чем в пяти лигах от границы наших земель. Я не говорил о нем раньше только потому, что через этот подземный Х0д невозможно провести большую армию или наладить поставку продовольствия. Но если тысяча наших воинов внезапно появится из-под земли, это вызовет изрядный переполох в тылу безволосых. Если армия Хины к тому времени уже выступит из столицы, то мы просто последуем за ней.

– Мне все равно кажется, что здесь пахнет каким-то колдовством, – заявил один из воинов.

– Я уже был там, – небрежно бросил Виргт, – и меня не запугали ни духи богов, ни призраки. И хочу вам сказать, мои отважные воины, что если уж они не испугали меня…

После такой реплики никто из офицеров уже не мог открыто возражать против отступления через подземный лабиринт, поскольку это означало, что он испытывает страх перед суевериями, на которые старый кааду смотрит с презрением.

– Нас всего лишь тысяча, – нарушил молчание Арн. – Если мы вступим в открытый бой, то будем разбиты.

– В этом и заключается последняя деталь моего плана, – ответил Кубар. – Видишь ли, на самом деле я хочу, чтобы они нас разбили.

– Что?

«Только держи себя в руках», – с отчаянием подумал Кубар и попытался изобразить улыбку.

– Искандер!

Когда Парменион, откинув полог, ворвался в его палатку, Александр уже надевал доспехи.

– Они сделали вылазку?

– Они уже прорвали кольцо окружения перед главными воротами.

– У них не должно быть для этого достаточного количества войск, – заметил Александр, пытаясь сохранять внешнее спокойствие, хотя вокруг него во всем лагере уже поднялась страшная суматоха.

– Это не люди, – крикнул Парменион. – Они используют какие-то машины.

Так, значит, этот Кубар придумал еще какое-то устройство для того, чтобы спутать ему планы. Чувствуя, как в нем растет любопытство, Александр взял меч и начал большими шагами прокладывать себе путь сквозь окружающий его хаос.

– Клянусь всеми богами! – тихо прошептал он.

Первая линия осады уже была прорвана, но в прорыве не участвовало ни одного гафа. Вместо живых воинов людям противостояло какое-то странное сооружение размером с небольшой сарай и внешне похожее на черепаший панцирь. Второе такое же устройство уже выползало из ворот крепости.

– Это просто какое-то подобие осадной башни, – сказал Александр громким голосом, пытаясь успокоить окружающих его людей.

– Посмотрите! – воскликнул кто-то рядом.

Струи расплавленного металла брызнули из сопла, торчащего из черепахи, заливая огнем линию траншей. Охваченные паникой люди выскочили из-под защиты укреплений и побежали прочь. Со стен крепости на них посыпался град стрел из луков и гигантских арбалетов, которые пригвоздили к земле несколько человек.

Александр посмотрел на командиров отрядов Риса и Киеванта, чьи люди составляли его элитные отряды, и дал им сигнал строить фалангу.

Пока он ждал, из ворот выползла вторая черепаха, а следом за ней появилась третья. Используя наклон поверхности холма, на котором стояла башня с воротами, махины двигались на хорошей скорости, волоча за собой толстые шланги. Артиллерия Александра открыла огонь, осыпав черепах дождем из камней и стрел, но те отскакивали от панцирей, не причиняя им особого вреда. Несколько стрелков-гафов тоже выскочили за ворота, и Александр увидел, что за стенами крепости выстраивается отряд всадников.

– Вы думаете, они пытаются организовать прорыв? – громко спросил Парменион, стараясь перекричать все возрастающий шум сражения.

Но Александр сохранял молчание. Им удалось прорвать первую линию осады, но за ней тянулось еще две, а затем, в двух лигах, шла еще одна линия защитных сооружений, обращенных на юг, в сторону вражеской столицы. Если они пытаются прорваться, то это, скорее всего, шаг отчаяния. Но как для него, так и для гафов пришло время совершать отчаянные шаги. Он предполагал, что их приготовления в столице скоро закончатся, и планировал взять штурмом космический рудовоз до того, как здесь появятся основные силы гафов. Но защитники крепости теперь сами ввязывались в открытое сражение, тем самым избавляя его от необходимости идти на решительный штурм, поскольку земляному валу, который он насыпал по направлению к восточной стене, до завершения не хватало еще шести метров.

– Сир, люди построены, – крикнул командир отряда Риса, и командир киевантов кивком головы также подтвердил свою готовность.

– Мы двинемся прямо на них, открытым строем, – крикнул Александр. – Когда мы приблизимся, не вставайте под сопла, вонзайте копья в щели или пытайтесь заблокировать ими колеса. Внутри черепах находятся гафы, которые их толкают. Передайте мои указания дальше по шеренгам.

Черт возьми, если бы на месте этих солдат находились настоящие македоняне, то у него не было бы никакой необходимости что-либо объяснять. Они бы сами догадались, что нужно1 сделать, как произошло в том случае, когда им пришлось встречать атаку слонов Пора. Его люди разомкнули ряды и позволили животным пройти, после чего атаковали их с боков и сзади. Предсмертные вопли раненых слонов до сих пор стояли у него в ушах – он поспешил выбросить из головы эту мысль.

– Вперед!

Фаланга построилась в четыре шеренги и шагом двинулась к месту прорыва. Стрелки развернулись в цепь на правом фланге и вели беглый огонь по стенам, не позволяя высовываться вражеским лучникам.

Третья черепаха появилась в воротах, накренилась на одну сторону, а затем внезапно осела на брюхо, словно бы у нее сломалась передняя ось. Александр сразу же увидел представившийся ему шанс.

Он посмотрел назад, туда, где, стоя на гребне холма, Парменион наблюдал за ходом боя, но ему не нужно было указывать на промах врага. Парменион уже кричал и делал выразительные знаки. Через несколько секунд сигнальные рожки проиграли пять одинаковых нот, а затем шестую ноту на октаву выше, и делали это снова и снова, пока весь лагерь не пришел в движение. Вдоль всей линии войск солдаты увидели, что произошло возле ворот крепости, и воздух задрожал от радостных криков.

– С правого фланга в четыре колонны, – скомандовал Александр. – За мной, к воротам!

Около полусотни гафов столпилось вокруг черепахи, предпринимая отчаянные усилия вытолкнуть ее за ворота, но чем сильнее они ее толкали, тем глубже передний край зарывался в землю.

«Чертовы идиоты, – подумал Александр, – им следовало бы толкать ее назад, а не вперед».

– Быстрее! – воскликнул он. – Пока они не закрыли ворота, быстрее!

Остальные две черепахи остановились, и в задней части панциря распахнулись широкие люки – два десятка гафов выскочили из каждой машины и бегом бросились вверх по склону, по которому сбоку уже начала подниматься фаланга. Преследователи наступали гафам на пятки, и некоторые из них, сильно отстав, в отчаянии поворачивались лицом к врагу и пытались отдать свою жизнь как можно дороже.

Один воин, увидев Александра, бегущего во главе наступающих колонн, выхватил свой меч и бросился в атаку. Когда гаф приблизился, Александр нырнул вперед, выставив перед собой щит, надеясь сбить с ног нависшего над ним горой противника.

У него было такое чувство, будто он налетел на каменную стену. Сокрушительный удар парализовал руку, державшую щит, и заставил его отшатнуться назад, но бегущее следом войско буквально смело гафа и накрыло его волной кричащих людей. Александр чувствовал сильную боль в плече, но ничто не могло остановить его в этот момент. Отбросив щит в сторону, он снова возглавил идущие в атаку колонны.

Увидев штормовые волны атаки, приближающиеся к воротам со всех сторон, гафы, возившиеся с застрявшей черепахой, попятились назад и выстроились в линию под подъемной решеткой.

– Вперед, мои македоняне!

И первая волна ударилась в стену рычащих гаварнианских воинов.

Тяжело дыша, Кубар бросил взгляд через плечо Резервные отряды уже ушли, последние воины покинули стены и отступили во внутреннюю часть цитадели

– Иди, Виргт. Мы с Пагой задержимся здесь еще немного.

– Я уйду только вместе с вами, – заявил Виргт. твердо глядя на Кубара.

Кубар быстро обернулся и снова посмотрел на картину ожесточенного боя, развернувшегося в воротах крепости на расстоянии двадцати шагов от него.

– У них у всех есть старшие братья, – твердо сказал Виргт. – Они сами вызвались удерживать ворота и вести сражение в крепости, чтобы обмануть этого Искандера Они хотят здесь умереть, и ты не можешь их остановить Но тебе также не в чем себя обвинять. А теперь пойдем.

Но Кубар не двинулся с места. Его правая рука по-прежнему лежала на рукояти наполовину обнаженного меча. Одно дело посылать воинов в сражение, но совсем другое – просить их идти на верную смерть. Но сто его соплеменников должны были остаться здесь для того, чтобы умереть. И он был вынужден обратиться к своим воинам с такой просьбой. Те, у кого старшие братья были еще живы, выступили вперед и порою почти просили оказать им такую честь. Опять их эта проклятая честь и слава.

– Ты душа всей нашей армии, – мягко сказал Виргт. – Если ты погибнешь, то мы все тоже погибнем от мечей безволосых.

Он еще раз бросил взгляд на ворота. Один человек уже пробился внутрь крепости. Он ловко уклонялся от ударов воинов-гафов и, подныривая им под руки, отвечал ударами меча снизу вверх. Но человек пропал из виду, когда Нага с Виргтом и еще несколько воинов из личной охраны все же заставили своего командира покинуть место сражения.

Они быстро прошли через двор и оказались в узком коридоре, пробитом в толще железной руды и идущем под наклоном к самому основанию космического корабля.

Через каждые двадцать шагов из стены торчал горящий факел, и замыкавший шествие охранник сбивал факел на пол.

Поверхность под их ногами вскоре потеряла наклон, и они оказались в помещении с низкими потолками. Здесь было сыро, тихо и прохладно – резкий контраст после жары и шума сражения, развернувшегося над ними.

Они на мгновение остановились перед черным как смоль камнем, занимавшим центр помещения. Его поверхность была обожжена, и весь камень освещался кругом света, падавшим сверху. Кубар прислонился спиной к камню и, запрокинув голову, посмотрел на тусклый свет солнца, зависшего точно напротив отверстия длинного дымохода, расположенного прямо над ним. Камень был отодвинут в сторону, и под ним открылась похожая на колодец черная дыра с крутыми, уходящими вниз стенами.

В комнате стоял запах смерти. Здесь недавно лежало около полусотни мертвых воинов, которых не смогли кремировать из-за нехватки дров, но перед началом вылазки их разложили по улицам и различным помещениям крепости, придав телам естественные позы. Им было отказано в праве лечь на черный камень и подняться вместе с пеплом к Незримому Свету.

Но они смогут оказать им помощь и после смерти, объяснил Кубар. Их тела помогут запутать противника в оценке количества защитников крепости, выживших к концу осады.

Они все поклонились алтарю, а затем, следуя за Виргтом, начали спускаться вниз, в темный колодец.

Двое охранников задержались наверху, и Кубар внезапно понял, что Виргт ничего ему не сказал о последней детали, касающейся их отступления.

– Подождите!

Но было уже поздно. Не успел он крикнуть, как стражники налегли на камень, и с громким скрежетом он заскользил над отверстием, закрывая от внешнего мира тех, кто смотрел на него снизу. С громким стуком алтарь встал на место.

Кубар пытался взять себя в руки, чтобы показывать всем пример, но не мог заставить себя перестать думать о тех двоих воинах, которые скоро отдадут свои жизни за то, чтобы была осуществлена его военная хитрость.

Но он должен служить для всех примером. Тихо выругавшись, Кубар начал, спускаться следом за Виргтом по лестнице. Далеко внизу он слышал гомон голосов, которые становились все громче. Основная часть гарнизона крепости ожидала их прибытия. Придав лицу бесстрастное выражение, Кубар взялся за последнюю скобу лестницы, на несколько мгновений повиснув в воздухе, мягко приземлился на ноги – и оказался посередине широкого коридора.

В первое мгновение он был ошеломлен, зная, что его удивление и страх отразились на лице.

Коридор был настолько широк, что шесть всадников-гаварниан смогли бы проехать по нему, выстроившись в один ряд. Расположенные над головой полупрозрачные панели испускали мягкое желтое свечение, заливающее коридор теплыми лучами. Здесь было сухо и в воздухе чувствовалась приятная прохлада. Когда Виргт впервые сказал ему, что знает ведущий из крепости подземный тоннель, протянувшийся на расстояние трехдневного марша, Кубар представил себе, как он долгое время пробирается на ощупь в сырой зловонной темноте.

Чувствуя, что потерял ориентацию, Кубар вопросительно посмотрел на Виргта, и тот жестом предложил ему двигаться за ним.

Через несколько минут они оказались в головной части колонны. Воины сохраняли молчание, очевидно испытывая затаенный страх перед странным, безукоризненно чистым подземельем.

Прямо перед ними коридор был погружен в темноту. Кубар уже собирался попросить факел, когда Виргт, словно бы предугадав его команду, прошел вперед дюжину шагов, и над его головой внезапно зажглась новая группа осветительных панелей.

Те воины, которые впервые увидели этот феномен, отпрянули назад с испуганными криками, и некоторые из них схватились за мечи, но Виргт жестом попросил всех успокоиться.

– Не пора ли нам в путь, Кубар? В конце концов, это долгий переход. Когда-то давно жил один безволосый, который что-то сказал насчет первого шага путешествия… но сейчас я уже не помню, что именно.

У Кубара снова возникло странное чувство, что этот старый советник знает слишком много, но в данный момент у него не было времени на то, чтобы пытаться разгадать эту тайну.

Последовав за Виргтом, он скоро догнал мудрого гаварнианина, и позади него раздались шаги тронувшихся в путь воинов.

– Все здесь собрались? – спросил Кубар, посмотрев на Пагу.

– Да, все, за исключением сотни добровольцев, оставшихся наверху. Инструменты из кузниц мы спрятали здесь, в тоннеле, а материал для вашего проекта несут в одном из ящиков с поклажей.

– А моя одежда и доспехи? Их использовали так, как я сказал?

Виргт в ответ просто кивнул. И Кубар не хотел спрашивать, чье тело было выбрано в качестве его двойника.

Некоторое время они шли, сохраняя молчание, пока Кубар не отметил большое количество боковых ответвлений.

– Весь Колбард пронизан подобными шахтами и тоннелями, они выходят даже на внешнюю поверхность кольца, в открытый космос.

– Открытый космос… – пробормотал Кубар, и его голос постепенно затих. Ему до сих пор было трудно свыкнуться с мыслью, что он живет на внутренней поверхности мира, а не на внешней и что «вниз» на самом деле означает «вверх», а «вверх»… Думать об этом было просто невыносимо.

Но если Виргт говорит правду, то, значит, возможно пройти вниз и посмотреть на звезды. Он задумался об этом. И в самом деле, будут ли они выглядеть так же, как и дома?

– Этот тоннель, как мне кажется, когда-то был транспортной артерией больших экипажей, путешествовавших по Колбарду со скоростями, которые нам даже трудно представить.

– А если мы пойдем дальше по этому тоннелю?

– Он уходит в бесконечность. Мы можем идти по нему целую жизнь, и через сто поколений наши потомки вернутся сюда, в отправную точку нашего путешествия. Я слышал, что и в самом деле существуют целые расы, живущие под землей, и они заняты как раз тем, что вечно путешествуют по замкнутому кругу.

Кубар невольно вздрогнул, представив себе этих вечных странников по тоннелям подземного лабиринта, никогда не видящих света солнца.

– Откуда тебе известны подобные вещи?

– Ну, скажем, это просто фрагменты древних легенд, передаваемых в моей семье из поколения в поколение. Больше никого не интересовало исследование данной части нашего мира, и, возможно, на то существуют свои причины. Когда в период Великой Войны полубогов этот космический корабль упал на поверхность, открылась часть тоннеля. Но мои предки установили над пробитым отверстием алтарь, так что через некоторое время все об этом забыли.

Кубар промолчал. Зачем было нужно закрывать вход в тоннель? Почему бы не использовать эти тоннели для того, чтобы быстро и с комфортом перемещаться из одного места в другое? Или его соплеменники так же, как и люди, испытывали какой-то первобытный страх перед подземным миром, лежащим под их ногами?

Через несколько часов непрерывного марша колонну начало пошатывать от усталости, но Кубар хотел растянуть первый переход до предела выносливости. Было очень важно как можно быстрее вернуться к событиям, происходящим на поверхности. Справа от себя он почувствовал слабое дуновение ветра и, повернувшись, увидел тоннель, уходящий под наклоном вниз.

Ему в первый раз попалось на глаза подобное ответвление. Кубар замедлил шаг, чувствуя, что в нем проснулось любопытство.

– На твоем месте я не стал бы туда сворачивать, – тихо сказал Виргт.

– А почему – нет?

– Ты можешь заблудиться.

Но в голосе Виргта он почувствовал что-то еще.

– Объявите привал, – скомандовал Кубар. – Я скоро вернусь.

Команду передали дальше по цепочке, и усталая колонна воинов медленно опустилась на пол, бормоча и постанывая, как всегда делают солдаты после того, как наконец объявили долгожданный привал.

Не сказав больше ни слова, Кубар повернулся и начал спускаться по боковому тоннелю. Понимая, что спорить бесполезно, Виргт и Пага присоединились к нему. Панели над головой загорались по мере их приближения, свет стал мягче и постепенно приобретал красноватый оттенок.

– Мой господин Таг, возможно, мы…

– Почему ты пытаешься меня остановить? – спросил Кубар и, повернув голову, внимательно посмотрел на Виргта.

– Возможно, просто потому, что ты к этому не готов.

– Позволь мне, пожалуйста, самому судить, к чему я готов, а к чему – нет.

Виргт что-то пробормотал себе под нос и погрузился в молчание.

Примерно через версту все панели мерцали тусклым красным светом. Кубар увидел, что тоннель закончился.

Перед ним лежала комната, погруженная в темноту, и он почувствовал, что находится в помещении огромных размеров. Наверху больше не было панелей, готовых осветить его путь.

– Клянусь именами моих братьев! – воскликнул Пага.

Отпрыгнув назад, он схватил Кубара за плечи и попытался притянуть его к себе.

Внезапно у него возникло такое чувство, словно он падает в черную бездну, и ему стоило немалых усилий остановить нахлынувшую панику. Но нет, в конце концов, он на чем-то стоял.

Он на мгновение закрыл глаза и взял под контроль свои эмоции, одновременно освободившись от рук Паги. Он сделал еще один шаг вперед, а затем снова открыл глаза.

Под его ногами раскинулось звездное небо. Прямо под ним клубящееся облако звезд образовало одну сплошную арку.

– Наш дом, наш давно потерянный дом, – тихо произнес Виргт, – находится где-то в этом облаке звезд. Ты покинул его совсем недавно, для меня же он существует только в легендарном прошлом. Ты находишься на дне Колбарда, Кубар Таг, и здесь ты снова видишь перед собой бесконечное море вечности.

К Кубару вернулась координация, и он не смог удержать смех, который эхом разнесся по темному помещению. Как странно, смотреть вниз и видеть звезды у себя под ногами.

– Удивительно, – прошептал он, пораженный представшей перед ним картиной. – Просто удивительно. Почему же в твоем голосе и сердце появился страх, после того как я решил свернуть к этому месту?

Рука Паги вернулась на его плечо, и Кубар почувствовал, как она непроизвольно сжалась. Здесь присутствовало что-то еще, и, повернувшись, он посмотрел на Пагу, а затем в ту сторону, куда были направлены расширявшиеся от ужаса глаза его товарища.

Волосы на его загривке встали дыбом.

– Потому что, – тихо произнес Виргт, – здесь находится мавзолей Древних Странников, строителей Колбарда. Здесь на протяжении срока сотен тысяч наших жизней покоятся их тела. Все это время слуги, не имеющие плоти, продолжали присматривать за ними. И именно через слуг я узнал, почему ты появился здесь.

Из темноты выплыл труп, и в первый раз с тех пор, как он вышел из детского возраста, Кубар закричал от страха.