"Навеки твоя Эмбер. Том 1" - читать интересную книгу автора (Уинзор Кэтлин)

Глава тринадцатая

В городе звонили колокола, яркий огонь костров освещал небо. В домах зажгли свечи, и толпы веселых гуляк заполняли улицы, повсюду разъезжали кареты, слышался смех, звучали музыка и песни. Таверны и кабачки заполнило множество людей, на постоялых дворах не хватало мест. В этот вечер снова праздновали день Реставрации.

Таверна «Пес и куропатка» располагалась на Флит-стрит и пользовалась большой популярностью. Сюда часто заходили богатые господа, а также на свой промысел хорошо одетые и накрашенные сверх меры проститутки. Вот и сейчас в таверне яблоку негде было упасть от посетителей. За каждым столом толпились мужчины; те, которые приходили со своими женщинами, обычно устраивались в отдельных комнатах наверху; меж. гостей пробегали слуги с подносами, уставленными бутылками, стаканами и кубками с горящим элем. За одним столиком молодые мужчины распевали песни, за другим играли скрипачи, хотя их никто не слышал и не замечал. В тот момент, когда в таверну входила Эмбер, оттуда вывалились четверо подвыпивших молодых людей, возбужденных предстоящей дуэлью из-за какой-то мелкой ссоры или надуманного оскорбления. Они толкнули ее, но не остановились и не попросили прощения, хотя, судя по одежде, это несомненно были джентльмены.

Эмбер в маске и с поднятым капюшоном возмущенно закуталась в плащ и отступила в сторону. Стоя в дверях, она оглядела зал, наполненный табачным дымом; она всматривалась, будто искала кого-то. К ней подошел хозяин таверны.

— Что изволите, мадам?

Она сразу поняла по поведению хозяина, что он принял ее за ту, за которую и должен был принять: за леди, даму из Ковент Гардена. Эмбер и сама ощущала себя таковой. Она провела не один час, наблюдая за дамами у «Королевских сарацинов» и «Розы и короны», изучая, как леди выходят из экипажа, как останавливаются побеседовать с поклонником, каким движением бросают шиллинг нищему. Она знала, как следует подбирать юбки, натягивать перчатки, разговаривать с ливрейным лакеем на запятках кареты, как обмахиваться веером. Эти дамы вели себя уверенно, небрежно, совершенно убежденные, что мир принадлежит только им. Но Эмбер преуспела в светском поведении не только потому, что умело подражала благородным леди, — такое отношение к жизни казалось ей естественным.

— Я ищу одного джентльмена, — тихо произнесла она. — Мы должны здесь с ним встретиться. — Эмбер не удостоила хозяина таверны вниманием, она пристально оглядывала посетителей.

Могу ли я вам помочь, мадам? Как он одет? Как выглядит?

— Он очень высокого роста, волосы черные. Думаю, одет в черное с отделкой из золотого плетения.

Хозяин повернулся, посмотрел в зал.

— Это не может быть вон тот джентльмен? В самом конце, за столиком справа?

— Нет-нет, это не он. Черт подери, негодяй, должно быть, опоздал! — и она стала раздраженно обмахиваться веером.

— Простите, мадам, не желаете ли подождать в отдельной комнате?

— Да, желаю, но если я уйду, он не увидит меня. Ведь я не могу задерживаться долго, вы… понимаете. — Да, он должен был понять, что она замужняя женщина и пришла на свидание с любовником, поэтому опасается встречи с мужем или общим знакомым. — Отведите меня в неприметный уголок. Я подожду немного.

Хозяин проводил Эмбер через зал, раздвигая руками шумную, разгоряченную толпу, и она заметила, что несколько кавалеров повернули головы, огладывая ее. Духи Эмбер были весьма завлекающими, а накидка, которую Черный Джек украл у одной светской дамы, говорила о богатстве. Хозяин усадил Эмбер за столик в дальнем конце зала. Она отказалась заказывать что-либо, но вложила ему в руку серебряную монету.

Устроившись, Эмбер позволила накидке раскрыться, чтобы показать низкое декольте. Обмахиваясь веером, она вздохнула со скучающим видом и быстро огляделась. Заметив взгляды нескольких мужчин, Эмбер улыбнулась и быстро опустила глаза, взмахнув длинными ресницами. Ее не должны принимать за проститутку.

Теперь она стала получать удовольствие от приключения, холодок возбуждения прошел по ее жилам. Единственное, чего она желала — чтобы это была реальная жизнь, а не разыгрывание спектакля.

Эмбер потребовалось всего четверть часа, чтобы мысленно рассортировать посетителей. Она выбрала одного молодого человека, достаточно богато одетого для ее намерений. Он сидел за столиком в семи-восьми футах от нее и играл в карты с четырьмя компаньонами, но все время поворачивался, чтобы еще раз взглянуть на нее. Большинство женщин появлялось в масках, поэтому мужчинам приходилось догадываться о внешности по мелким деталям: блеску локона, выбившегося из-под капюшона, сверканью глаз в прорези маски, форме губ.

Теперь, почувствовав, что мужчина разглядывает ее, Эмбер позволила себе слабую улыбку, которая чуть мелькнула на губах и в появлении которой можно было усомниться. Потом она сразу же отвернулась. Мужчина отбросил карты, отодвинул стул и подошел к ней несколько неуверенной походкой.

— Мадам, — вежливо произнес он. — Мадам, не окажете ли вы мне честь угостить вас стаканом вина?

Эмбер, которая в этот момент смотрела в другую сторону, бросила на него удивленный взгляд.

— Сэр!

Мужчина даже покраснел.

— Ах, прошу прощения, ваша милость. Я отнюдь не хотел обидеть вас… но я подумал, что поскольку вы одиноки…

— — Я ожидаю прихода одного джентльмена, сэр. И я вовсе не одинока. Если же вы приняли меня за шлюху, то ошиблись. Полагаю, вам больше подойдет вон та леди.

Она веером указала на женщину без маски, которая только что вошла в зал и обозревала посетителей. Ее одежда была распахнута и открывала почти голую грудь. При разговоре Эмбер заметила на пальцах мужчины четыре кольца, на камзоле — пуговицы из золота с крошечными бриллиантами в середине, серебряные ножны его шпаги и норковую отделку плаща.

Мужчина поклонился ей очень церемонно и с достоинством.

— Прошу прощения, мадам. Уверяю вас, что такими я не интересуюсь. Ваш покорный слуга, мадам. — Он повернулся и ушел бы, но Эмбер остановила его.

— Сэр! — Он обернулся, Эмбер задабривающе улыбнулась ему. — Простите, я вела себя нелюбезно. Боюсь, что долгое ожидание подействовало мне на нервы. Я принимаю ваше предложение и благодарю.

Он тоже улыбнулся, мгновенно простив ее, сел и приказал официанту принести шампанское для мадам и бренди для себя. Он сообщил, что его зовут Том Баттерфилд и что он учится в Линкольнз Инн[22], но когда он попытался выяснить, кто она такая, Эмбер вдруг проявила отчужденность и сказала, что ее имя слишком хорошо известно, поэтому она не решается назвать его. Судя по тему, как он смотрел на Эмбер, она поняла, что мужчина старается угадать ее имя. Но его усилия не привели к успеху, и Том Баттерфилд решил пуститься в интересную авантюру.

Они пили вино, весело болтали о пустяках, и когда к их столику приблизилась девочка-торговка и предложила спеть для дамы песенку, оба согласились. Девочке было лет одиннадцать, беспризорница с грязными ногтями, немытыми волосами, а из разбитых туфель у нее торчали пальцы. Но голос девочки поражал чистотой и зрелостью, в нем звучала радость существования, свежесть, как вкус апельсина для истомленного жаждой путника.

Когда девочка кончила петь. Том Баттерфилд щедро вручил ей несколько шиллингов, конечно, чтобы произвести впечатление на Эмбер.

— У тебя замечательный голос, дитя мое. Как тебя зовут?

— Нелли Гуин, сэр. И благодарю вас, сэр, — она улыбнулась, присела в реверансе и исчезла в толпе, чтобы подойти к следующему столику в другом конце зала.

Эмбер начала испытывать нетерпение.

— Какие же негодники эти мужчины! — воскликнула она — Как он смеет так обращаться со мной! Клянусь, он сгорит в геенне огненной за это!

— Надо быть совсем тупоголовым, чтобы заставлять ждать вашу милость, — согласился Том сочувственно, хотя глаза у него слипались, и он уже почти спал.

— Нет, я такого больше не допущу, можете быть уверены! — и она начала собирать вещи — муфту, веер и перчатки. — Благодарю вас за угощение, сэр. Мне надо идти.

Она уронила перчатку и чуть наклонилась, чтобы поднять ее. Мужчина сразу же нагнулся, чтобы подать ей перчатку, и при этом заглянул в декольте. Когда поднимался, еле удержался на ногах и энергично встряхнул головой, чтобы прийти в себя. — Позвольте проводить вас до кареты, мадам. Они пошли к двери. Том медленно шагал сзади.

— Я приехала на извозчике, сэр, — ответила Эмбер, давая понять, что ни одна леди не отправится на тайное свидание в своей собственной карете, которую могут опознать и сообщить мужу. — Полагаю, извозчика нанять нетрудно. Вы могли бы помочь мне в этом?

— Я протестую, мадам! Как можно допустить, чтобы такая прекрасная леди, как вы, тряслась в ночное время в наемной коляске? Фу! Моя карета стоит вон там, за углом. Позвольте отвезти вас домой в моей карете? — Он вложил пальцы в рот и свистнул.

Они вошли в карету и отправились на Флит-стрит, потом выехали на Странд, и все это время Том Баттерфилд сидел в углу и время от времени икал, опираясь на поручни. Эмбер боялась, что он уснет, и спросила его:

— Вы по-прежнему не знаете, кто я такая, верно, мистер Баттерфилд?

— Нет, не знаю, мадам, — она почувствовала, как он наклонился к ней, стараясь рассмотреть ее лицо в темноте.

— А ведь вы не раз улыбались мне и раскланивались в театре.

— Да? В самом деле? И где вы сидели?

— Где? В ложе, конечно! — Ни одна благородная леди не позволит себе сидеть где-либо в другом месте, поэтому в ее голосе прозвучало недоумение и в то же время кокетство.

— А когда вы там были в последний раз?

— Возможно вчера. Или позавчера. Разве вы не запомнили ту даму, которая ласково улыбнулась вам? Боже мой, я не думала, что вы так скоро забудете меня, эти ваши амурные взгляды…

— Я не забыл. Я все время думал о вас. Вы сидели впереди в королевской ложе три дня назад. На вас было красивое платье, волосы убраны в виде высокой башни, а глаза — самые обворожительные в мире. Нет, я не забыл. Клянусь, вы поразили меня в самое сердце! Я влюблен в вас, мадам!

Его возбуждение все нарастало, а Эмбер становилась все более игривой, но отодвигалась от него. Она негромко смеялась в темноте, когда Том пытался обнять ее. Они начали возиться, Эмбер понемногу уступала, а потом отталкивала его. Том сунул руку в вырез ее платья и схватил за грудь. Он задыхался от возбуждения, и Эмбер почувствовала кислый запах алкоголя. Тогда она быстро ударила его по щеке.

— Какого дьявола, сэр! Как вы смеете так обращаться с благородной дамой?

Пощечина отрезвила его, он отодвинулся.

— Простите меня, мадам. Безумная страсть заставила меня забыть о приличиях.

— Да уж, действительно! Я не привыкла к такому обращению!

— Покорнейше прошу простить меня, мадам. Но я уже давно очарован вами.

— В самом деле? Может быть, я совсем не та дама, которую вы имеете в виду.

— Нет, вы та самая. Поэтому мне так трудно сдерживаться, — и он снова потянулся к ней. Борьба возобновилась. Но тут карета стала.

— Черт подери! — пробормотал он. Эмбер оттолкнула его.

— Сидите же спокойно, сэр, ради Бога! — она поправила на себе одежды, подтянула лиф, пригладила волосы. Когда дверцу открыли. Том Баттерфилд с достоинством вышел первым и подал ей руку.

Дом, у которого они остановились, был построен недавно на Бау-стрит в одном квартале от Ковент Гардена. В подъезде Том пытался поцеловать ее, и ему это удалось. Эмбер достала из муфты ключ и вставила в замок.

— Моего мужа сегодня нет дома, — пробормотала она. — Может быть, вы зайдете, мистер Баттерфилд… выпьете стакан вина со мной?

Она распахнула дверь, и они вошли. Но когда он попытался удержать ее в коридоре, она высвободилась и подошла к другой двери, которую тоже отперла. Она вошла первой, обернулась и увидела, что Том улыбается ей, и его глаза, полные ожидания. И тут на голову Тому обрушился мощный удар дубинки Черного Джека. Улыбка застыла на лице мистера Баттерфилда, глаза остекленели, он свалился на пол, сложившись, как плотницкая линейка. Эмбер непроизвольно ахнула и зажала рот рукой, потому что выражение осуждения, мелькнувшее в его глазах, наполнило ее душу чувством вины.

Но Черный Джек уже отбросил дубинку в сторону, опустился на колени и стал срезать пуговицы с камзола Тома. А она стояла рядом и глядела остановившимся взглядом, как Джек деловито обшаривает карманы, поворачивая тело, снимает кольца, отстегивает шпагу. Когда по волосам несчастного потекла темная кровь, Эмбер не выдержала и громко застонала.

— О, ты убил его!

— Тише! Ему не было больно, — он поднял глаза и широко улыбнулся Эмбер. — Что за черт, милочка? Испугалась вида крови? Ничего, в следующий раз будет умнее, а если мы ему череп раскололи, его пример — другим наука. — Он протянул золотые часы. — Погляди, каков улов — не меньше, чем на пятнадцать фунтов потянет. Чтобы изловить большую рыбину, нужна хорошая наживка. Все, пошли, надо поскорее смыться.

Он связал руки и ноги молодому человеку, и они отправились. Эмбер задержалась на мгновение, чтобы еще раз взглянуть на Тома, но Черный Джек поторопил ее к задней лестнице. На улице их ждала наемная коляска.

Легкий успех ночной операции воодушевил Эмбер, она считала, что скоро добудет достаточно денег, чтобы откупиться и вырваться из Фрайерз. Она получила удовольствие от приключения, хотя ее и беспокоила дальнейшая судьба Тома Баттерфилда, перед которым она чувствовала свою вину. Выпив утренний стакан эля, заботливо принесенный шустрой Полл, Эмбер надела халат и спустилась в гостиную. Матушка Красная Шапочка и Черный Джек оживленно и весело беседовали.

Эмбер поздоровалась, приветственно взмахнув рукой, несколько самоуверенно, как человек, ожидающий поздравлений. Матушка тепло улыбнулась ей.

— Доброе утро, моя дорогая! Черный Джек рассказал мне, как вчера ночью вы блестяще справились с делом. Он говорит, стоило взглянуть, как ловко вы заманили того дурачка в ловушку. Теперь вы сами убедились, как это просто делается и совершенно безопасно для вас, не правда ли?

Эмбер думала в этот момент о том, что раз они в ней нуждаются, самое время проявить независимость. Она пожала плечами.

— Наверное, так оно и есть. А теперь, — она протянула руку, — я хотела бы получить свою долю.

— Что вы, дорогая, в этот раз ничего для вас нет. Я внесла сумму на ваш счет.

— Мой счет?

— Ну конечно. Или вы думаете, мне ничего не стоило кормить вас, обеспечивать проживание, позаботиться о ребенке?

Матушка открыла ящик, где держала свой гроссбух, нашла нужное место на аккуратно исписанном листке и показала его Эмбер. Та целую минуту стояла пораженная и озадаченная. Прежде всего из-за того, что никогда не обучалась читать или считать, и еще в ужасе, что ни копейки из того, что помогла украсть, не принадлежит ей. Эмбер никак не ожидала, что матушка подсчитывает все ее расходы, и рассердилась, решив, что ее просто обманывают. Эмбер так и стояла, собираясь сказать об этом, но не решилась. А матушка Красная Шапочка сняла с гвоздя свой плащ, надела его и пошла к дверям.

— Ну-ка, — Эмбер протянула гроссбух Черному Джеку, — прочитай мне это!

Джек медленно стал читать длинный перечень расходов. При каждом следующем пункте она все больше сердилась. Так вот в какую ловушку она угодила! Вместо уменьшения долга она все глубже в нем увязала. Сердце Эмбер наполнилось отчаянием. Каждый пункт был тщательно описан и пронумерован:

— Ничего себе! — с яростью вскричала Эмбер. — Странно, что она не записала плату за пользование ночным горшком!

— Не беспокойся, еще запишет, — усмехнулся Черный Джек.

Эмбер сердилась на Черного Джека так же, как и на матушку Красную Шапочку — ведь он мог бы оплатить ее счет, да и долг тоже, для него это не составило бы трудности. Она так разгневалась на него, что совершенно забыла, что именно он вызволил ее из тюрьмы Ньюгейт. Эмбер могла бы заложить кое-что из тех украшений, что он подарил ей, но долг все равно не удалось бы погасить полностью, к тому же, узнай Джек об этом, подарков ей больше не видать. Никогда, никогда не выбраться ей из Уайтфрайерз!

На следующий день пришел Майкл Годфри и предложил уехать с ним, она согласилась без малейших колебаний.

— Подожди здесь, я сейчас вернусь, только возьму плащ и новое платье… — она собиралась выйти из комнаты.

— Нет, не надо, я куплю тебе другое! — крикнул Майкл.

Но Эмбер сделала вид, что не услышала, и побежала — ей нужно было взять с собой несколько предметов: кружевной веер, зеленые шелковые чулки, серьги из поддельного золота и попугая. Она носилась по комнате, в доме никого не было, и ей хотелось сбежать, пока не пришли хозяева. Она свалила вещи в простыню, завязала ее и сказала попугаю:

— Ну, пошли, хватит с нас этого проклятого притона.

С клеткой в одной руке и узлом в другой, она торопливо спустилась по лестнице, но на полпути остановилась и ахнула — в дверях, заслоняя свет, возвышалась огромная фигура Черного Джека Молларда.

— Джек! — выдохнула Эмбер.

На лестнице было темно, и Эмбер не могла видеть выражения его лица, но голос прозвучал хрипло и гневно:

Значит, хотела улизнуть! — он стал медленно подниматься к ней. Эмбер только и могла стоять на месте и беспомощно ждать его приближения. Она испугалась, ибо не раз видела, как он обходился с Бесс, и знала, какой он может быть жестокий. — Сука неблагодарная! Я тебе голову проломлю за это…

— Уйди с дороги! — крикнула она. К ней возвратилась отчаянная смелость. — Да, я не желаю больше жить в этом поганом доме и не хочу, чтобы меня повесили вместе с вами!

Теперь Джек находился так близко, и Эмбер увидела его лицо: верхняя губа плотно прижата к зубам, глаза сверкают черным блеском.

— Ты останешься здесь настолько, насколько захочу я. Поднимайся наверх. А ну пошла, я кому говорю!

Секунду они смотрели друг на друга, не отводя глаз. Потом неожиданно она ударила его по ноге и бросилась вперед, пытаясь прорваться.

— Майкл! — крикнула она громко.

Тут Черный Джек вдруг рассмеялся. Он поднял ее левой рукой, перебросил через плечо и стал подниматься по лестнице.

— Майкл! — повторил он насмешливо. — Чтв тебе толку от этого чучела? — он снова засмеялся своим громовым смехом, который эхом прокатился по всему дому. Казалось, он даже не замечал, что Эмбер яростно визжит и колотит его что есть силы кулаками.

В спальне он усадил ее на постель, да так энергично, что от встряски у Эмбер прошла истерика и она быстро пришла в себя.

— Будь ты проклят. Черный Джек Моллард! — крикнула она. — Ты хочешь, чтобы меня убили, вот что ты делаешь! Хочешь оставаться здесь, пока нас не поймают! Но я-то на это не пойду, слышишь?.Я убегу отсюда, если мне придется… — она снова бросилась к двери в такой ярости, что могла бы вообще выбежать из квартала Фрайерз прямо в руки первого попавшегося констебля.

Джек протянул руку и поймал ее, рванул к себе так легко, как куклу, что продаются на ярмарке в Бартоломеу.

— Да перестань ты, дурочка! Болтаешь всякий вздор, что в голову взбредет! Ты не уйдешь из Фрайерз, пока я здесь. Вот когда я уйду, тогда пожалуйста, делай, что хочешь, и черт с тобой. Но я дал триста фунтов не за то, чтобы ты выбралась из Ньюгейта и попала в руки какого-то другого мужчины, который будет пользоваться тобой!

Рассерженная Эмбер пристально поглядела на Джека, она была уверена, что женщина всегда может всего добиться от влюбленного мужчины. Теперь же она поняла: разница между нею и Бесс лишь в том, что она еще не надоела Джеку, как Бесс, что она красивее и, вероятно, больше устраивает его в постели. Сознание этого унижало Эмбер, било по самолюбию; неожиданно ее охватило презрение к Джеку.

Она ответила ему низким напряженным голосом, полным ярости и отвращения:

— Мерзкий жадный червь, вот ты кто, Джек Моллард! Я презираю тебя! И я надеюсь, очень надеюсь, что тебя повесят и разрежут на куски…О, как бы я этого хотела! — она бросилась лицом на постель и разрыдалась, через секунду она услышала стук двери.

Весь день Эмбер провела в своей комнате, отказалась ужинать и на следующее утро продолжала обижаться. Неожиданно в дверь постучали. Эмбер, уверенная, что это Черный Джек пришел с подарками, чтобы помириться, разрешила войти. Она сидела перед туалетным столиком и чистила ногти, и даже не повернула голову, пока не увидела в зеркале лицо Бесс. Эмбер быстро обернулась.

— Что тебе здесь нужно?

Бесс почему-то вела себя очень ласково.

— Я пришла, чтобы пожелать доброго утра, только и всего! — Эмбер подумала, что та пришла из злорадства, ибо провела ночь с Черным Джеком. Эмбер отвернулась. Но Бесс наклонилась к ней.

— Вчера слышала ваш разговор с Джеком…

— И что дальше?

— Если ты действительно хочешь удрать из Фрайерз, если обещаешь, что уйдешь и никогда больше не вернешься, я смогу достать для тебя деньги.

Эмбер так и подскочила от этих слов. Она схватила Бесс за руку.

— Если я пообещаю уйти! Боже мой! Да я полечу на крыльях! А где деньги?

— Деньги у меня. Я накопила на тот случай, если Джеку понадобятся. А храню у матушки Красной Шапочки. Могу получить завтра вечером и положить на кухне, в ларь для провизии.

Но назавтра денег не было, а Бесс появилась с огромным багровым синяком под глазом и распухшей нижней губой. Очевидно, Джек узнал о заговоре. После этого Бесс не скрывала свою ненависть и ревность к Эмбер, а несколько дней спустя Эмбер заметила на лапках и мордочке кота прилипшие бирюзовые перышки. Бесс, конечно, заверяла, что не имеет никакого отношения к кошачьему преступлению, но Эмбер всегда держала клетку с попугаем в недоступном для кота месте, так что без чьей-либо помощи он не смог бы достать птичку,