Краткое содержание произведений русской литературы XIX века

Зачем и кому нужна эта книга Вл. И. Новиков, д. ф. н.

Такого издания на русском языке еще не было. Впервые предпринята попытка кратко пересказать самому широкому кругу читателей наиболее известные произведения отечественной и зарубежной художественной литературы. На Западе подобная практика существует издавна. Так, к примеру, элементарное представление о сюжете «Анны Карениной» зарубежный читатель может получить за несколько минут, ознакомившись с соответствующей главкой в немецком многотомном своде пересказов «Киндлерс Литератур Лексикон» или в итальянской литературной энциклопедии Бомпьяни. А вот «гордый внук славян» до сих пор такой возможности не имел, поскольку, пользуясь выражением булгаковского персонажа, «у нас не принято, а у них принято». У нас не принято было заниматься изданием компактных пересказов, более того – сама идея краткого изложения литературных шедевров долгое время наталкивалась на определенное сопротивление, обусловленное спецификой нашей культуры и национального менталитета. Пушкин, Лермонтов, Лев Толстой, Достоевской были для нас всегда больше, чем просто писателями, а созданное ими – больше, чем литературой. Доскональное знание классики, умение оперировать ее идеями и образами, цитировать наизусть не только поэзию, но и прозу – такова культурная норма российской интеллигенции.

Этот духовный максимализм в «самой читающей стране» распространялся и на зарубежную словесность. К примеру, для Ахматовой и Мандельштама, а также для некоторых их менее известных современников было вполне естественно свободно ориентироваться не только в «Евгении Онегине», но и в «Божественной комедии», зная ее не по переводам – по оригиналу. А, скажем, роман «Гаргантюа и Пантагрюэль» в шестидесятые – семидесятые годы, после выхода перевода Н. М. Любимова и монографии М. М. Бахтина о творчестве Рабле, стал неотъемлемой частью отечественной культуры. В такой ситуации знакомиться с сокровищами мировой словесности по кратким, сухим изложениям никому и в голову не приходило. Чрезвычайно показателен фрагмент выступления Владимира Высоцкого на одном из концертов: «Часто пишут записки: „Расскажите кратко о себе“. Вот это вопрос! Это мне напоминает, как однажды во время экзаменов в школе-студии Художественного театра я, стоя в коридоре, получил записку от своего товарища с просьбой прислать шпаргалку. Буквально в этой записке было: „Напиши краткое содержание „Дон-Кихота“. Далее в фонограмме, естественно, следует дружный смех аудитории. Однако, отдавая должное остроумию нашего прославленного барда, его позицию можно оспорить. Достаточно обратиться к опыту нескольких поколений филологов, изучавших на первом курсе университета историю зарубежной литературы средневековья и Возрождения, куда входит и „Дон-Кихот“, и еще много-много произведений, общая величина которых раз в сто превышает объем прославленного романа Сервантеса. Прочесть за один семестр этот гигантский массив физически невозможно. Что оставалось делать? Многие студенты, сговорившись, делили между собой шедевры, читали их порознь, а потом пересказывали друг другу. Такое изучение называлось в шутку „фольклорным методом“. А для полного и основательного овладения обязательными текстами у каждого оставалась впереди целая жизнь. Согласитесь, что „укороченное“ и схематичное знание – ну, не „Дон-Кихота“, конечно, а, скажем, „Беовульфа“ или „Неистового Роланда“ – все же лучше и полезнее их «честного“ незнания.

Литература – это прежде всего искусство, но вместе с тем – информация, хотя и весьма специфичная. И информационный объем мировой художественной словесности непрерывно увеличивается, разрастаясь до все более внушительных размеров. На первый взгляд, вразряд бессмертных попадает незначительное число писателей и произведений, большинство же подлежит забвению. Но, в отличие от науки и техники, от идеологии, в художественной литературе новая информация не отменяет и не вытесняет прежнюю. Каждая литературная эпоха, создавая свои шедевры, требует открытия новой ячейки в памяти культуры и в сознании читателя. Уважающий себя интеллигент должен сегодня знать и Набокова, и Фолкнера, и Камю, и многих других корифеев нашего столетия, что не освобождает его от необходимости читать и понимать все те произведения, которые составляли круг чтения интеллигентов чеховской поры. Среди утопических лозунгов коммунистической эпохи был и такой: «обогатить свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество». Призыв красивый, но, увы, нереальный, поскольку у каждого человека только одна жизнь и одна память, едва ли способная вместить в себя совокупность духовно-интеллектуальных сокровищ всех времен и народов.

Каков же выход из этого неизбежного, с каждым веком усугубляющегося противоречия? Только один – систематизация, схематизация, каталогизация мировых книжных богатств. Между прочим, такую работу еще в IX столетии начал константинопольский патриарх Фотий, составивший «Мириобиблион» (переводится как «Множество книг» или как «Библиотека») – собрание кратких описаний произведений греческих и византийских авторов, включая сюда литературу церковную, светскую, историческую, медицинскую. Примечательно, что идея такой универсальной, всеобъемлющей библиотеки вновь сделалась актуальной тысячу сто лет спустя. В произведениях Германа Гессе и в особенности в новеллистике Хорхе Луиса Борхеса возникает образ «мир как библиотека». На исходе XX века и второго тысячелетия культура тяготеет к подведению итогов, к обобщению всего опыта мировой художественной словесности. Пора, пора единым взглядом окинуть все, что написано и прочитано человечеством, все, что предстоит унаследовать читателям нового века и тысячелетия.

Вот почему именно теперь стало и возможным, и необходимым такое издание, как «Все шедевры мировой литературы в кратком изложении», предназначенное как для «выборочного», так и для «сплошного» чтения, состоящее не из аннотаций, не из научных описаний, а из кратких пересказов важнейших произведений русской имировой словесности. Само слово «пересказ» несет в себе смысловой оттенок сотворчества, недаром оно соотносимо с такими понятиями, как «сказ», «рассказ». Пересказ не есть нечто чужеродное литературе, к нему часто прибегают сами писатели. «...Девушка сама не глупая предпочитает дурака умному человеку lt;...gt;, и этот человек, разумеется, в противуречий с обществом, его окружающим lt;...gt; Кто-то со злости выдумал об нем, что он сумасшедший, никто не поверил, и все повторяют, голос общего недоброхотства и до него доходит, притом и нелюбовь к нему той девушки, для которой единственно он явился в Москву, ему совершенно объясняется, он ей и всем наплевал в глаза и был таков». Так излагал краткое содержание комедии «Горе от ума» в письме к П. А. Катенину сам А. С. Грибоедов. Такие «автопересказы» чрезвычайно ценны для культуры, для читателей: они многое помогают уяснить в авторских замыслах. Бывает наоборот: писатель сначала «пересказывает» для себя общий план произведения, а потом уже приступает к его написанию – подобных пересказов немало в записных книжках Чехова.

Когда-то пересказ был необходимым элементом литературной критики. Вспомните известные всем со школьных лет статьи Белинского: помимо оценки произведений и их трактовки там непременно содержится пересказ. И, излагая на свой манер, скажем, сюжет «Героя нашего времени», знаменитый критик отнюдь не лишал читателя удовольствия от предстоящего знакомства с лермонтовским текстом. Наоборот, эмоциональное, живое переложение только усиливало интерес к роману. В дальнейшем российская критика постепенно отошла от пересказа как приема, и в настоящее время он, по сути, не практикуется. Но выиграли ли от этого читатели – вопрос весьма спорный. Кто знает, может быть, критики еще вернутся к старинному надежному приему изложения «краткого содержания», что даст читателю возможность решать: стоит ли знакомиться с полным текстом той или иной литературной новинки.

Никакой пересказ, естественно, не может заменить первоисточника. Но дать о нем представление он в состоянии. В этом смысле пересказ подобен литературному переводу с языка на язык, подобен творческой вариации на тему известного образца. В какой-то мере он перекликается и с литературной пародией, которая зачастую дает хотя и субъективно-комическое, но и достаточно внятное изложениебольших повествовательных произведений. Добротный и четкий пересказ – это тоже литературный текст, это своего рода маленькая новелла, служащая моделью известного литературного произведения – романа, повести, драмы, поэмы. И если пересказ сделан с глуг боким знанием и пониманием первоисточника, написан живым и доходчивым языком (а к этому стремились все участники этого большого коллективного труда – литературоведы, .переводчики, прозаики) , то он, несомненно, принесет пользу.

Теперь о составе издания. Оно включает следующие тома:

Русский фольклор. Русская литература XI – XVIII веков.

Русская литература XIX века.

Русская литература XX века.

Зарубежная литература древних эпох, средневековья и Возрождения.

Зарубежная литература XVII – XVIII веков.

Зарубежная литература XIX века.

Зарубежная литература XX века.

Каждый том является самостоятельной книгой, а все вместе они составляют своеобразный атлас мирового литературного пространства от древнейших времен до наших дней. По понятным причинам отечественная словесность представлена здесь с большей полнотой, чем зарубежная. Основное место занимает краткое изложение романов, повестей и драматургических произведений, а поэзия представлена пересказами сюжетных поэм и эпопей. Такова объективная закономерность развития мировой литературы – движение от поэзии к прозе, постепенное утверждение романа как главного жанра изящной словесности. За пределами нашего свода остались лирическая поэзия, исторические и философские трактаты, многие мемуарные книги, обладающие качествами художественной литературы. Ограниченно представлена новеллистика: пересказать короткий рассказ труднее, чем самый большой роман, а порой и просто невозможно. Мы не сочли целесообразным также включать сюда пересказы религиозных текстов: книг Ветхого и Нового Заветов, Корана. Они подлежат особому изучению и, к счастью, не нуждаются сегодня в маскировке под «художественную литературу», как в годы атеистического диктата, пересказ же беллетристических текстов – занятие сугубо светское.Все эти ограничения носят вынужденный характер и объясняются тем, что культура пересказа у нас только начинает развиваться. Быть может, со временем мы повторим опыт англоязычного издания «Шедевры мировой литературы» под редакцией Фрэнка Н. Мэджилла, где в третьей серии, вышедшей в 1960 году, двенадцать лет спустя после первой серии, предприняты изложения-описания книг лирики, а также небеллетристических сочинений – трудов философов, историков и даже литературных критиков. Так или иначе, мы имеем в виду выпустить со временем дополнительный том, где будут восполнены все пробелы, где будут учтены пожелания и рекомендации читательской, научной и литературной общественности.

Отметим, что термин «шедевр», вынесенный в название нашего издания, не стоит понимать с излишней буквальностью. В средние века слово «шедевр» (chef-d'oeuvre) было обозначением образцового изделия, которое ремесленник представлял в цех, чтобы получить звание мастера. Затем «шедеврами» стали именовать высшие достижения искусства, хотя граница между «шедевром» и просто талантливым произведением достаточно подвижна и субъективна. В наше издание включены пересказы тех произведений, которые сохраняют ту или иную актуальность для нашего времени: порой их долговечность обусловлена стилистическими достоинствами, порой – значительностью сюжета и характеров, порой – интенсивностью воздействия на читательские умы. В идеале, по-видимому, объектами кратких пересказов должны стать все литературные тексты, представляющие культурную ценность. Заглядывая в будущее предпринятого нами начинания, мы видим полные собрания пересказов произведений таких писателей, как Шекспир, Бальзак, Достоевский, Л. Толстой, – и вместе с тем обширный массив кратких изложений романов и повестей, принадлежащих беллетристам второго и третьего ряда, то есть тексты, освоить которые в полном объеме может только специалист. Культура пересказа не может быть создана в одночасье, она требует многолетней кропотливой работы, она еще во многом экспериментальна, сопряжена с необходимостью проб и ошибок. Сегодня мы только закладываем основу российского фонда кратких пересказов, своего рода информационного банка данных. Будем надеяться, что этот первоначальный капитал принесет со временем духовную прибыль!

Готовянастоящееиздание,мыстолкнулись с разнообразнымитрудностями. Нелегок был процесс отбора представленных здесь писателей, выбора произведений для пересказа. Объем, отведенный творчеству того или иного автора, зависит не только от духовно-эстетического масштаба писателя, но и от количественных параметров его творчества, жанрового состава и т. п. Непросто было найти, и способ размещения пересказов внутри каждого тома. В конце концов мы остановились на следующем принципе: писатели расположены по хронологии рождения, а их произведения – по хронологии написания. В томах, посвященных зарубежной словесности, национальные литературы следуют в алфавитном порядке. Под каждым пересказом значится имя выполнившего его автора.

Адресат нашего издания – Читатель в самом широком и традиционно высоком для России значении этого слова. Среди возможных читателей мы видим тех, кто изучает литературу в школе или в вузе. Тех, кто литературу преподает. Даже тех, кто создает ее сегодня: думается, профессиональные литераторы увидят в этих томах своеобразный каталог сюжетов и соотнесут с ним собственные творческие искания. И главное – тех, кто просто любит художественную литературу, кому свод пересказов поможет в поисках увлекательного чтения и в составлении личных библиотек.