Комар потянул поршень на себя: 27 лет, бритоголовый, большеухий, худой, сутулый, длиннорукий, с сильно заострившимися чертами лица, в рваной синей майке и широких черных штанах.
В шприце показалась кровь. Комар дернул конец завязанного жгута. И плавно ввел содержимое шприца в вену Лапину:
– Дома.
Вика протянула кусочек ваты: 18 лет, смуглая, маленькая, пухловатая, длинноволосая, фиолетовые брюки из полиэстера, голубая водолазка.
Лапин прижал вату к вене. Согнул руку в локте. Откинулся на замызганную подушку:
– Ой, бля…
– Ну? – улыбнулся Комар.
– Да… – с трудом разлепил губы Лапин и улыбнулся. Смотрел в потолок с ржавыми потеками.
– Комар, сука, ты вмажешь меня, наконец?! – вскрикнула Илона.
– Нет проблем, мадам. – Комар распечатал новый шприц.
Вика высыпала в столовую ложку белый порошок из пакетика, добавила воды, вскипятила ложку над свечой. Комар набрал из ложки в шприц полупрозрачной жидкости.
Илона сама перетянула себе жгутом предплечье. Села напротив Комара. Протянула руку. На сгибе виднелись редкие следы от инъекций.
– Илон, так я не поняла, они все старое давали? – закурила Вика.
– Не, не только… – раздраженно сжимала и разжимала кулак Илона.
– «Вот будет лето, поедем на дачу. Лопату в руку, хуячим, хуячим»? Да?
– Да, да, да… – зло бормотала Илона.
– А мне нравится у них: та-та-та… кто-то колется, я лично – бухаю, но могу ускориться.
Комар не торопясь нашел место:
– М-да, рыбка, хорошо, что ты не злоупотребляешь.
– Чо я, дура, что ли? – нервно усмехнулась Илона.
– Кто вас, женщин, разберет! – Игла вошла в вену.
Лапин улыбался. Потянулся. Повел плечами:
– Все-таки… это совсем другое…
– Чего другое? – спросила Вика.
– Ну, когда там. Рассказывают, пиздят там разное. Вмазал – не вмазал. Это совсем другое.
– Почему? – довольно улыбнулась Вика.
– Потому что каждый мудак хочет быть умнее, чем он есть на самом деле. Умнее и авторитетнее. Все прутся от своего авторитета, только об этом и думают. Как будто главная задача человека на земле сводится только к достижению положения в обществе любой ценой, пусть даже ценой чужих страданий.
Вика переглянулась с Комаром.
– Да. Уж чего-чего, а страданий у нас – хоть жопой ешь… – Комар с улыбкой вводил дозу в вену Илоны.
– Ой… – Она закрыла глаза. Согнула руку в локте. Закашляла.
Вика протянула Комару исколотую руку:
– Тут есть еще местечко.
– Только в лоб не дыши.
– Прости, Ком.
Илона потянулась:
– Класс!
Она поцеловала Лапина. Он неуклюже обнял ее.
– Ком, только не спеши. – Вика смотрела на иглу.
– У меня зрачки широкие? – Илона склонилась над Лапиным.
– Да, – серьезно ответил он.
– Красивые? Какой цвет?
– Что-то… такое… знаешь… – в упор и внимательно смотрел потеющий Лапин, – это вот что… это есть такие шары… знаешь, китайские шары равновесия… их надо перекатывать в одной руке, они из разных драгоценных камней делаются, типа яшмы там, и когда такой шар… шар цинь или цань, кажется, цинь… вот… и один шар там лежит, то из него течет такая энергия, биоэнергия, и там еще электрические накопления, все это вместе… и еще энергия камня, мы же очень мало знаем про энергию камней, камни охуительно древние… но когда-то они были мягкими, как губка, а потом уже под действием времени окаменели и стали настоящими камнями, а в них накоплена такая невъебенная информация, что это как суперкатридж такой… там записано до хуй… то есть до хуя всего, про все… разные события, разные люди, все, что происходило, все есть в камнях… и компьютеров не надо, только умей пользоваться камнем, найди к нему подход… нормальный компетентный подход… и тогда все будет пиздец, человек станет властелином мира.
– У тебя верхняя губа классная. – Илона счастливо коснулась пальцем его губы.