Уолкер КейтРождественская карусель

Кейт УОЛКЕР

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ КАРУСЕЛЬ

Анонс

В метельный зимний вечер судьба сталкивает знаменитого актера Шона Галлахсра с Лией Эллиот. После пережитой им драмы Шон озлоблен и разочарован в жизни. Он еще не знает, что эта гордая красавица станет для него спасением и счастьем, рождественским даром судьбы.

Глава 1

Эту машину Шон Галлахер заметил сразу, едва свернул на проселок. И не только заметил, но и узнал. Сомнений нет: у обочины стоял тот самый серебристый "рено", о котором говорил Пит. Именно тот автомобиль, который Шон безрезультатно разыскивал уже несколько часов.

- Попалась! - пробормотал он. В голосе звучало злорадство: малютке Энни Эллиот все же не удалось от него ускользнуть!

Но в следующую секунду радость Шона как рукой сняло. Шквальный ветер на мгновение утих, рассеялась серая пелена метели, мешавшая ему ясно разглядеть происходящее.

- Дьявольщина!

Хрипло выругавшись, Шон нажал на газ, и машина рванулась вперед со скоростью, рискованной при такой погоде.

Однако Шон знал, что делает. Не без труда он подвел свой мощный автомобиль к обочине и затормозил, не желая, по примеру серебристого "рено", окончить свой путь в придорожной канаве.

Судя по всему, машина забуксовала на обледенелом асфальте; женщина-водитель не справилась с управлением, и ее автомобиль просто снесло с дороги. Неудивительно, если вспомнить, какие повороты делает в этом месте узкий проселок, к тому же в преддверии Рождества в йоркширских полях нежданно-негаданно разразился такой буран, какого, верно, и старики не припомнят.

"Должно быть, девица гнала как сумасшедшая, - цинично подумал Шон, выбираясь из машины. - Натворила дел - и бежать! А может, не терпелось увидеться с новым любовником, ради которого она бросила Пита..."

Ледяной ветер ударил ему в грудь, взъерошил волосы, принялся яростно кусать за щеки и бросать в лицо снежные хлопья. Шон поспешно поднял воротник.

Что ж, на сей раз девчонке не повезло, а он в выигрыше. Точнее, в выигрыше Пит. Самому-то Шону в высшей степени наплевать на какую-то вертихвостку, которую он и в глаза не видел. Но слово надо держать. Тем более слово, данное брату.

Не сразу до Шона дошло, что из "рено" не доносится ни звука. И никакого движения в кабине не заметно... Он снова выругался, еще более замысловато, такого поворота дел они с Питом не предвидели. Что, если женщина в машине серьезно ранена или еще того хуже?..

Нагнув голову, чтобы защитить лицо от ветра, и поминутно поскальзываясь на обледенелой дороге, он заспешил вперед.

- Вам помочь?

Какие прекрасные слова! Но она, верно, еще не пришла в себя после шока, и этот вопрос запросто мог ей пригрезиться. Может быть, звучный мужской голос, предлагающий помощь, звучит лишь в ее воображении?

- П-помочь? - повторила она, словно эхо, не решаясь открыть плотно зажмуренные глаза из опасения, что ее неведомый спаситель растает, словно дым.

- Вам помощь нужна? Вы не пострадали? Да, это мужчина. Мужчина с прекрасным голосом - глубоким, выразительным, с чувственными хрипловатыми нотками. И, судя по тону, он чем-то рассержен.

- Вы ранены?

- А.., нет.., кажется...

Сосредоточившись, Лия провела мысленную инвентаризацию своего тела. Ноги, две - целы. Руки, тоже пара - в порядке, хотя левая, похоже, сильно ушиблена. Очень болят плечи, и все тело ноет от напряжения, однако все на месте.

Если не считать...

Лия распахнула фиалковые глаза, глядя на свое отражение в зеркале заднего обзора.

Слава Богу, нет! Влага на левой щеке - не кровь, как ей показалось, а всего лишь одинокая слеза, слабый след пережитого ужаса и растерянности.

Только сейчас Лия ощутила холод. Ее затрясло: то ли это была запоздалая реакция на опасность, то ли ледяной ветер ворвался в машину через дверцу, распахнутую широкоплечим незнакомцем.

- Так вы можете ответить: да или нет? Резкий голос вырвал ее из полузабытья и вернул к реальности. Должно быть, мужчина ехал позади и стал свидетелем аварии - видел, как ее "рено" внезапно закрутился на дороге, как волчок, съехал на обочину и очутился в канаве. Неудивительно, что незнакомец всерьез испугался за нее!

Лия заерзала на сиденье, стремясь разглядеть своего спасителя.

Господи Боже, она все-таки бредит! Должно быть, последствия шока или, может быть, удара головой. Рыцари в сверкающих доспехах, выручающие красавиц из беды, встречаются только в сказках. Однако перед ней стоял самый настоящий сказочный герой - хоть и без доспехов. Высокий, мощный, ослепительно красивый.., и невероятно реальный.

Но не красота незнакомца заставила Лию усомниться в своем рассудке. Дело в том, что этот гордый разворот плеч, эти мужественные черты могли принадлежать только одному человеку. Человеку, которого она знала!

- Нет!..

Лия слабо покачала головой, все еще надеясь, что невероятное видение исчезнет. Даже в самых дерзких мечтах она никогда не воображала, что встретится на дороге с Шоном Галлахером! С человеком, чье появление в популярном сериале заставляет всех женщин страны каждый четверг прилипать к телевизору!

- Нет?! - повторил спаситель. Похоже, он не собирался менять гнев на милость. - Что это значит? Нет, вы не ранены, или нет, вам плохо? Бог ты мой! Женщина, вы вообще способны два слова связать?!

- Разумеется, способна! - воскликнула Лия, до глубины души возмущенная его грубостью.

"Нет в мире совершенства, - грустно подумала она. - Хоть Шон Галлахер и красавчик, но, похоже, за его великолепной внешностью скрывается скверный характер!"

- Да, у меня все в порядке. Нет, я не ранена, хотя не уверена в этом, поскольку еще не пробовала встать. Вы удовлетворены? Или собираетесь и дальше меня допрашивать?

- Судя по этой гневной вспышке, серьезно вы не пострадали. - Нотка иронии смягчила его тон, а от улыбки, изогнувшей уголки сурового рта, внутри у Лии что-то оборвалось. - Что же касается употребленного вами слова "допрашивать"...

- Прекратите! - выкрикнула Лия, взбешенная его насмешками. - Вы, может быть, и дар Божий для женщин, но приза за тактичность не получите! Скажите, вы никогда не слыхали, что водитель, чья машина несколько минут назад забуксовала на льду и съехала в канаву, может не вполне владеть собой? Знаете, есть такая вещь, называется "шок"! И еще...

- Понимаю. Простите меня. Я и сам был в шоке, когда вас увидел. Представьте: уже несколько недель езжу взад-вперед по этой дороге и ни разу не встречал ни души. И вдруг поворачиваю за угол и вижу вашу машину носом в канаве! Так вы забуксовали на льду?

- Думаю, да, - не слишком уверенно ответила Лия. Она плохо помнила аварию и, по правде говоря, хотела поскорее о ней забыть. - Я ехала по дороге. Точнее, ползла. В такую погоду поневоле приходится передвигаться с черепашьей скоростью. Внезапно машина потеряла управление. Начала двигаться как будто сама по себе, завертелась, съехала на обочину... Вот так я оказалась здесь.

Кстати, где это "здесь"? Сейчас она должна была быть на полпути к дому матери, но из-за метели Лия пропустила нужный поворот и съехала на проселок, чтобы сделать круг и вернуться на прежнее место.

Однако скоро она поняла, что снова свернула не в ту сторону и теперь уже окончательно заблудилась. Авария настигла ее в йоркширской глуши, за много миль от любого жилья. Уже давно по сторонам дороги не видно было даже одиноких домиков, не говоря уж о фермах или поселках.

Конечно, она сама виновата. Разве не замечала, что становится холоднее и поднимается буря? Вот и следила бы лучше за дорогой, чем пережевывать в уме неприятности, не дававшие ей покоя всю неделю...

- Вам бы надо выбраться из машины, - посоветовал спаситель. - Встать можете?

- Попробую.

Но это оказалось труднее, чем она думала. Автомобиль сильно накренился, и Лии пришлось немало поерзать и попыхтеть, прежде чем удалось высунуть ноги из машины.

- Давайте руку. - Шон Галлахер протянул руку в черной кожаной перчатке. Я вам помогу.

"Чего я шарахаюсь? - изумленно спросила себя Лия. - Он просто хочет мне помочь! Откуда же это странное чувство - смесь страха с возбуждением, и почему кажется, что стоит ему до меня дотронуться, как... Как что? Не будь дурехой, Лия Эллиот! Или ты воображаешь, что, стоит вашим рукам соприкоснуться, произойдет взрыв? Где твой здравый смысл?"

Но рассудок и здравый смысл разошлись с чувствами. Казалось, какой-то первобытный инстинкт, древний, как сама жизнь, предупреждает ее: не рискуй, не прикасайся к этому человеку, пусть даже на секунду!

- Сама справлюсь!

Эти слова слетели у нее с языка сами собой. Темноволосый спаситель отшатнулся, как от удара, мускулистое тело напряглось, и Лия пожалела о своих словах.

- Как пожелаете, - отрезал он.

Судьба, похоже, ополчилась сегодня против нее. Пока Лия, гордо отказавшись от помощи, выползала из машины, подол ее алого вечернего платья задрался и обнажил бедра.

Не в первый раз за сегодняшний день Лия выругала себя за легкомыслие. И что ей в голову стукнуло? Почему она бросилась домой прямо с рождественской вечеринки в агентстве?

Мама не ждет ее, думает, что дочь приедет только завтра. Но в сегодняшнем телефонном разговоре голос Полы Эллиот звучал так одиноко и печально, что Лия вдруг решила: надо ехать! Рождество - семейный праздник, а отца больше нет рядом, и только она может скрасить одиночество матери.

"Что мне стоило заехать домой переодеться? - теперь корила себя Лия. Можно ведь было сообразить, что вечернее платье не подходит для долгой поездки в холодный зимний вечер". Но, не предусмотрев возможного похолодания и метели, Лия просто накинула поверх праздничного наряда теплое пальто и отправилась в путь.

Да, облегающее платье - не самый удобный наряд для того, чтобы вылезать из машины, уткнувшейся носом в канаву. Особенно если рядом стоит мускулистый красавчик шести футов ростом и наблюдает за твоими передвижениями с нескрываемым интересом.

- Очень мило, - заметил он.

Лия промолчала. Она героически преодолевала дюйм за дюймом, мечтая об одном: оказаться наконец на твердой земле и поправить юбку.

Незнакомец откровенно измерял взглядом длину ее стройных ног. Удивительные синие глаза блеснули ярче прежнего, когда порыв ветра задрал подол еще выше, обнажив нежную белую кожу и кружевные подвязки чулок.

- Не хотите повторить на бис? - лениво поинтересовался он.

- Еще чего! - фыркнула Лия.

И тут же ахнула. Только сейчас она поняла, насколько обледенела дорога. Ноги ее в потертых кожаных туфлях (их Лия надевала, когда вела машину) немедленно разъехались в стороны. Издав вопль ужаса, она уцепилась за первое, что подвернулось под руку.

Этим "первым" оказалась рука Шона Галлахера.

В тот же миг Шон протянул другую руку и обхватил Лию за талию, приняв на себя ее вес с такой легкостью, словно держал в руках перышко, а не женщину отнюдь не хрупкого сложения, от природы одаренную полными бедрами и пышной грудью, с соблазнительными изгибами.

- "На бис" я не повторю, мистер Галлахер! - задыхаясь, выкрикнула Лия.

- Жаль, - заметил он. - Мне так понравилось представление!

Если он и заметил, что она назвала его по имени, то виду не подал. Должно быть, привык, что его узнают на улице. Такова оборотная сторона славы.

Впрочем, известность для Шона Галлахера - не слишком тяжкое бремя. Этот человек появляется в репортажах светской хроники не реже, чем на экране, и всякий раз под руку с новой красоткой!

Впрочем, в последнее время имя его исчезло из газет. Должно быть, шли съемки очередных серий "Инспектора Каллендера", и на светскую жизнь у актера, исполняющего главную роль, просто не оставалось времени.

- Это было потрясающее зрелище! Лия не видела его лица: она стояла, уткнувшись лицом ему в грудь, но по голосу чувствовала, что Галлахер улыбается.

- Представление?! - завопила она, извиваясь в тщетной попытке высвободиться из его объятий. - Да что вы себе позволяете? Думаете, если вы...

А вот шевелиться не стоило! Вместо того чтобы ослабить хватку, Шон крепко, до боли, прижал ее к себе. Лия ощутила тепло сильного мужского тела, в ушах громом отдалось ровное биение его сердца.

- Успокойтесь. - Теперь голос его звучал мягко - так же мягко, как и легкое, успокаивающее поглаживание по щеке. - Вы в шоке. Вам нужно несколько минут, чтобы прийти в себя. Дышите глубоко и ровно.

Он осторожно погладил ее пальцем по щеке, и Лия, окончательно сбитая с толку этой неожиданной лаской, машинально повиновалась. Однако несколько глубоких вдохов не помогли ей успокоиться, совсем наоборот! Стоило посильнее втянуть в себя воздух, и девушка почувствовала, что слабый аромат одеколона, исходящий от ее спасителя, смешивается с иным запахом - пряным, горьковатым запахом мужчины.

Казалось, в мозгу у нее что-то взорвалось. Весь мир растаял, исчез в белой метельной мгле, и не осталось ничего, кроме тепла его тела, широкой груди, сильных и бережных рук.

Сердце заколотилось как сумасшедшее, кровь ринулась по жилам, голова пошла кругом. Где-то глубоко внутри вспыхнул костер обжигающего желания, и Лия невольно вздрогнула.

- Вам холодно? - Уверенными и заботливыми движениями он принялся растирать ее окоченевшие руки. - Да вы совсем замерзли!

"Разве я замерзла? - словно во сне спрашивала себя Лия. - Наоборот, вся горю!" Сейчас Лия хотела только одного. И желание это было столь мощное, столь неодолимое, что она не могла ему противиться.

С тихим чувственным стоном она подняла голову и прильнула мягкими губами к шее Шона Галлахера. На мгновение - лишь на одно краткое мгновение - он изумленно застыл. Все тело его напряглось, и Лия испугалась, что он оттолкнет ее. Ужас вернул ей рассудок. "Что я делаю?" - промелькнуло в голове. Но девушка не успела отстраниться, не успела вымолвить ни слова.

- Так вот что за игру вы затеяли! - с такими словами Шон резко дернул ее к себе, и они сплелись - грудь к груди, бедра к бедрам. Он прижал Лию к машине так, что она и шевельнуться не могла. Ей больше не было холодно: даже сквозь одежду она ощущала жар его тела.

Шон впился в ее губы - впился жадно, безрассудно, безжалостно. Его яростный натиск исторг у нее тихий потрясенный стон. Секунду назад кровь ее кипела - теперь превратилась в огонь.

Язык его проник в нежные глубины ее рта, и Лия вскрикнула, словно в сладчайший миг страсти. Волна желания захлестнула все ее существо; не владея собой, она забилась в объятиях Шона, и тот хрипло застонал в ответ. Казалось, все ее тело пронзают сотни электрических разрядов.

Она не помнила, где она и что с ней. Забыла о морозе и вьюге, не замечала снежных хлопьев, летящих в лицо. Исчезло все - остались только мужчина и женщина и разгорающийся между ними пожар. Сильные мужские руки скользнули ей на грудь, и Лия почувствовала, что еще миг - и она умрет от наслаждения.

Но вдруг Шон оторвался от ее губ. Гневно и замысловато выругавшись, он оттолкнул девушку от себя с такой силой, что Лия заскользила на обледенелом асфальте и ухватилась за капот, чтобы не упасть.

- Какого черта? - Голос его звучал яростнее самых свирепых завываний бури. - Что вы тут вытворяете?

Лия не смела даже поднять глаз: уставившись себе под ноги, она тщетно пыталась привести в порядок мысли.

В самом деле, что она вытворяет? Что за безумие швырнуло ее в объятия к незнакомцу? К человеку, о котором она знает только одно - что раз в неделю он появляется на экране телевизора?

- Я.., я не подумала...

- Не подумали! - саркастически повторил он. - Охотно верю! Вы вообще когда-нибудь думаете, мисс Эллиот?

При этих словах Лия вздернула голову, глаза ее расширились от изумления и испуга. Он назвал ее по имени! Откуда он знает...

Но непроизнесенный вопрос умер у нее на губах. Лия поднесла дрожащую руку ко рту, фиалковые глаза ее потемнели от ужаса.

Только сейчас она по-настоящему увидела его лицо.

До сих пор она видела его лишь в профиль, левая сторона лица оставалась в тени. Кроме последних нескольких секунд, когда.., тут Лия залилась краской.., да, целовалась она с закрытыми глазами.

- Шон!

Только теперь она видела его лицо целиком, и от этого зрелища дыхание ее пресеклось. Даже в сумерках она ясно различала шрам - длинный, зубчатый, уродливый шрам, тянущийся от уголка левого глаза через щеку к подбородку.

Шрам был свежий, едва затянулся; очевидно, Шон получил эту травму совсем недавно.

Он больше не появится на экране телевизора; восторженные поклонницы не станут называть его "красавчиком", а фотографы из модных журналов - ловить в объектив его лицо. Красота Шона Галлахера погибла навсегда.

Шон, разумеется, сразу понял, что приковало ее внимание, куда она смотрит с таким ужасом в глазах.

- Красиво, не правда ли? - в голосе его звучала горькая ирония.

- О, Шон!

Глубокое сострадание охватило Лию, и она забыла обо всем остальном. Не отдавая себе отчета в том, что делает, она шагнула вперед, протянула руку... Но он отшатнулся.

- И не думайте! - резко предупредил он. - Второй раз я на ту же удочку не попадусь!

- Какую еще удочку?! - Лия гневно топнула ногой, взметнув фонтан мокрого снега. - Да за кого вы меня принимаете?

- За женщину... - голосом он подчеркнул это слово, - женщину, которая готова броситься на шею первому встречному, позабыв о своих обязательствах!

Ну и нахал! Думает, раз он телезвезда, значит, ему все позволено! Однако.., откуда он узнал?

- Да что вы знаете о моих.., обязательствах?

Этот вопрос вылетел из ее уст помимо воли. Лию поразила внезапная мысль, от которой голова у нее пошла кругом.

Какая разница, откуда Шон Галлахер узнал об Энди? Скорее всего, он ничего и не знает, просто случайно попал в точку. Важно другое: пока Шон не заговорил об этом, сама она и не вспоминала о своем потенциальном женихе.

Лия закусила губу: ей стало горько и стыдно. Конечно, в первые минуты после аварии можно и собственное имя позабыть, не то что имя человека, который сделал тебе предложение. Но дальше-то, дальше... Не успела расстаться с одним, глядь - уже целуется с другим! Никогда до сих пор она не подозревала в себе такой ветрености!

Шон улыбнулся ей в ответ холодной, зловещей улыбкой.

- У меня сложилось впечатление, что вы из породы хищниц, которые заманивают в свои сети какого-нибудь доверчивого простака, разжевывают и выплевывают, когда он больше не нужен.

- Интересно знать, на чем основываются ваши заключения? Что вы знаете о...

- А мне и не нужно ничего знать, - ледяным тоном оборвал Шон ее гневный протест. - Мне достаточно видеть.

Он сделал презрительный жест, и глаза его опасно блеснули.

Только сейчас Лия сообразила, что выглядит отнюдь не пай-девочкой. Волосы ее были собраны в элегантный пучок, но он давно растрепался, и длинные черные пряди в беспорядке висят вокруг лица. Короткая юбка задралась, обнажая кружевные подвязки и кожу бедер. Пальто распахнулось, и в глубоком вырезе платья белеют округлости грудей.

Съежившись под холодно-пристальным взглядом Шона, Лия запахнула пальто и поспешно затянула пояс.

- Господи Боже, я была на вечеринке! Мы отмечали наступающее Рождество! Знаете, мир, благоволение и все такое...

- Благоволение? - повторил он. - К мужчинам, надо полагать?

- Послушайте, вы... - сверкнув глазами, начала Лия.

Но гнев ее пропал впустую. Налетел новый порыв ветра, и, не успев закончить фразу, девушка отчаянно застучала зубами.

- Мы что, всю ночь будем здесь стоять? - нетерпеливо поинтересовался Шон. - Так мы скоро в ледышки превратимся!

- Это уж точно!

Лия была рада любой возможности прекратить утомительный спор. Все, о чем она мечтала, - это вытащить автомобиль из канавы и продолжить свой путь. Сперва Шон Галлахер показался ей рыцарем, готовым прийти на помощь прекрасной даме, но теперь девушка поняла, как обманчива внешность. С виду он просто чудо, но по характеру.., за все свои двадцать пять лет она не встречала такого наглеца и грубияна!

- Если вы поможете мне вытащить машину... - начала она, но осеклась, заметив, как Шон нахмурил брови.

- Исключено, - бесстрастно ответил он. - Без тягача и цепей здесь не справиться. И потом, я сомневаюсь, что она заведется. Вы только посмотрите на нее! - И он указал на злосчастный автомобиль.

Лия вынуждена была признать, что он прав. "Рено" торчал из канавы, уже занесенный снегом со всех сторон, передние его колеса глубоко ушли в месиво из мокрого снега и грязи. Да, без специального оборудования его отсюда не вытащить.

- Тогда, может быть, вы довезете меня до ближайшего гаража или какого-нибудь жилья?

Она с надеждой взглянула на автомобиль Шона. Пока они разговаривали, на крышу "БМВ" намело толстый слой снега; однако Лия не сомневалась, что эта великолепная машина заведется без проблем.

- Пожалуйста, - прибавила она, хотя сейчас была вовсе не расположена к вежливости.

В ответ Шон рассмеялся сухим, безрадостным смехом.

- До ближайшего гаража, дорогая мисс Эллиот, не меньше десяти миль езды в ту сторону. - Он указал туда, откуда приехал. - И мне совершенно не улыбается повторять этот путь в такую погоду. Нет настроения рисковать жизнью. Вы звонили в дорожную службу?

- Я не член дорожного клуба... - пробормотала она. Увидев, что Шон поморщился, Лия торопливо воскликнула:

- Черт побери, я купила машину всего неделю назад! И потом, чтобы вызвать помощь, нужен сотовый телефон, а моей зарплаты на такую роскошь не хватает.

Она покосилась в сторону обтекаемых линий "БМВ". Роскошный автомобиль, явно очень дорогой...

- А вот у вас в машине, наверно, мобильник новейшей модели! Если вы позволите...

- Нет, у меня нет мобильника в машине, - холодно ответил Шон. - За рулем я предпочитаю не отвлекаться на звонки. Что же касается "какого-нибудь жилья" не трудитесь искать, его здесь нет. Если не считать моего коттеджа. Я, собственно, и купил его, прельстившись уединенностью места.

- Что же мне теперь делать? Как добраться до дома? - в голосе ее послышалось отчаяние. Шон пожал широкими плечами.

- У вас есть выбор. Остаться здесь до утра... Лия возмущенно округлила глаза. И думать нечего! Она замерзнет еще до полуночи!

- Или?

- Или поехать со мной. Мой дом недалеко отсюда. Если поторопимся, успеем до того, как занесет дорогу. Вашу машину, боюсь, придется оставить. Но беспокоиться вам нечего: если кто-нибудь и захочет ее угнать, едва ли сможет сдвинуть с места. Ночь вы проведете со мной, а там будет видно.

- Провести ночь с вами! - не веря своим ушам, повторила Лия. - Да вы шутите!

Теперь-то рассудок к ней вернулся! Она ясно понимала, что не должна садиться в машину к незнакомому человеку и ехать с ним Бог весть куда. С мужчиной, которому она не доверяет. С мужчиной, который уже доказал, что может быть опасен. Во многих отношениях.

"Ты не его боишься, Лия, - прошептал ей внутренний голос. - Ты боишься себя, своих безумных порывов, своего..." Но Лия приказала внутреннему голосу заткнуться.

- Еще чего не хватало! Нет уж, лучше положиться на милость природы!

Она гордо выпрямилась, ожидая, что он исправит свою формулировку и даст ей гарантии... Однако Шон равнодушно пожал плечами.

- Ваше право, леди. Спокойной ночи. Не веря своим глазам, открыв от изумления рот, Лия смотрела, как он поворачивается и идет прочь. Не может быть! Неужели он собирается ее бросить?

Да, похоже, именно так. Лия вздрогнула. Новый порыв ледяного ветра пробрал ее до костей.

- Вы не можете... - воскликнула она, с трудом перекрикивая вой ветра. - Не можете бросить меня на дороге!

Шон остановился, обернулся, прищуренными глазами вглядываясь в темноту.

- Не могу, говорите? Что ж, проверим! - И он снова двинулся к своей машине.

Глава 2

Шон говорил совершенно серьезно. Конечно, раньше он и представить себе не мог, что когда-нибудь бросит женщину в беде. Но что с того?

При одной мысли о том, чтобы привезти эту дрянь в свой загородный дом, в тайное убежище, куда он не приглашал даже самых близких друзей, - при одной этой мысли внутри у него все переворачивалось и к горлу подступала тошнота.

Но можно ли оставить ее на дороге, одну, беспомощную, в мороз и метель?

Он уже замедлил шаг, готовясь остановиться, как вдруг позади раздался крик:

- Постойте! Подождите!

Шон обернулся. Слава Богу, дамочка наконец-то догадалась запахнуть пальто! Он сам не мог понять, что именно ощутил - облегчение или разочарование. Ясно было одно: в голове просветлело.

- Передумали? Решили прислушаться к голосу разума?

- Я.., полагаю, выбора у меня нет. - Эти слова она почти прошипела, гордо вздернув голову. В огромных фиалковых глазах ее читалось такое отвращение, словно перед ней не мужчина стоял, а валялась дохлая крыса. - Если останусь здесь, то неминуемо замерзну. Так что.., с удовольствием воспользуюсь предложенным вами гостеприимством - Что ж, тогда поехали. Хотите что-нибудь взять с собой?

- Сумку. Она в багажнике. Она повернулась было к "рено", но Шон взял у нее из рук ключи от машины.

- Я сам принесу. Садитесь.

Он не хотел смотреть, как незваная гостья забирается в автомобиль. Не хотел снова потерять разум, увидев перед собой эти стройные ноги. Чтобы прийти в себя, ему необходимо хоть на несколько минут оказаться подальше от мисс Эллиот.

Открыв багажник, он достал оттуда небольшую, довольно потрепанную дорожную сумку, затем глубоко вздохнул, стараясь привести в порядок мысли и чувства.

"Возьми себя в руки! - мысленно приказал он себе. - Все, что от тебя требуется, - отвезти беглую невесту в коттедж и держать там, пока за ней не приедет Пит. Ты обещал помочь ему и должен сдержать слово".

...В тот момент, когда раздался телефонный звонок, Шон еще не совсем проснулся, иначе бы трижды подумал, прежде чем обещать брату помощь. Прошлым вечером он прикорнул на кушетке и незаметно для себя провалился в глубокий сон. Пронзительный звонок телефона вырвал его из забытья.

- Слушаю, - пробормотал он, с трудом разлепив веки.

- Шон! - Голос Пита бритвой резанул по сердцу.

Шон тряхнул головой, прогоняя остатки сна, и сел на кушетке.

- Что случилось? - По отчаянному голосу брата нетрудно было догадаться: стряслась беда.

- Она ушла, - безжизненным голосом ответил Пит. - Сказала, что любит другого.

- Кто? Твоя невеста? Подожди, но ведь свадьба...

- Да, мы собираемся пожениться сразу после Нового года. Точнее, собирались. Но теперь все кончено. Энни вернула мне кольцо.

Сказать по правде, новость ничуть не удивила Шона. Чего еще ждать от женщины? Проклятое племя! Ни одной из них нельзя верить. Кому это знать, как не ему? Но до сих пор он надеялся, что хотя бы младшему братишке повезет в жизни...

- Когда это случилось?

- Да только что! За обедом. Мы были у меня, праздновали Рождество. Я сразу заметил, что она сама не своя. Спросил, в чем дело, а она... - Голос Пита прервался. - А она говорит: "Я не могу выйти за тебя замуж. Я люблю другого". Бросила кольцо на стол и выбежала из дома, как будто за ней черти гнались! А я...

- А ты напился с горя, - закончил Шон. Он сразу догадался, что брат пьян, трезвым Пит гораздо лучше владел собой.

- Точно, - уныло отозвался брат. - О том, чтобы сесть за руль, мне и думать нечего. Вот почему я звоню тебе.

- Мне? - Шон недоуменно уставился на телефонную трубку. - А я-то что могу сделать?

- Поезжай за ней. На Рождество она собиралась поехать к родителям. Они живут в Карборо.

- Пит, подумай: что, по-твоему, я должен делать? Броситься ей под колеса?

- Нет, зачем же? Энни всегда, когда ездит к родителям, останавливается в одном и том же месте. Знаешь круглосуточное кафе "Ночная сова"?

Шон пробормотал что-то, что при большой фантазии можно было принять за подтверждение.

- Тебе всего-навсего надо подъехать туда часам к шести и ждать. Мало ли, вдруг она задержится в дороге... Как только она появится, хватай и не выпускай, пока не приеду я!

- Хватай и не выпускай? - иронически отозвался Шон, запустив руку в спутанные темные волосы. - Братишка, вообще-то это - подсудное дело. Не знаешь случайно, сколько дают за похищение?

- Да брось! - легкомысленно ответил Пит. - Я в тебя верю, ты что-нибудь придумаешь... - В голосе его вновь послышались умоляющие нотки. - Пожалуйста, Шон!

Шон возражал только для порядка: он знал, что не сможет отказать. Когда с ним стряслась беда, Пит помог ему вернуться к жизни. Неужели же теперь старший брат откажет в помощи младшему?

- Но я даже не знаю, как она выглядит! Мы ведь с ней ни разу не встречались, и она понятия не имеет, что я твой брат!

"Впрочем, может быть, это и к лучшему", - сказал себе Шон.

- Высокая, темноволосая, с голубыми глазами. Ты ее сразу узнаешь! Водит серебристый "рено". Прошу тебя, Шон, помоги мне!

Шон вздохнул, - а что ему оставалось?

- Скажи мне только одно, - попросил он. - Она этого стоит?

- Еще бы! - с энтузиазмом воскликнул брат. - Да, знаю, ты циник и в любовь не веришь, но подожди, придет и твое время! Когда-нибудь ты встретишь женщину, которая перевернет вверх тормашками всю твою жизнь - так, как Энни перевернула мою. Посмотрим, что ты тогда скажешь!

"Не раньше, чем свиньи научатся летать", - мысленно ответил Шон. Он по горло сыт так называемой любовью. До конца жизни хватит! Что же до затеи Пита, скорее всего, из нее ничего не выйдет. Но попробовать стоит. Не убудет от него, в самом деле, если он встретится с этой Энни и потолкует по душам.

- Хорошо, согласен, - покорно откликнулся он. - А ты протрезвись и приезжай как можно скорее.

Шон повесил трубку и поднялся на ноги. Ладно, он посидит в кафе, поужинает, а если появится Энни Эллиот, попытается воззвать к ее разуму и совести - хотя из этого вряд ли что получится...

- Что случилось?

Вопрос девушки заставил Шона вернуться к реальности. Он, сообразил, что стоит, положив руки на сумку и невидящим взором глядя перед собой.

- Ничего. Все в порядке.

Мысленно встряхнувшись, он забросил сумку на плечо, захлопнул багажник и запер серебристый "рено". В такую погоду нечего опасаться воров или угонщиков, но Шон не хотел, чтобы порыв ветра распахнул дверцу и в машину залетел снег.

Ветер завывал все отчаяннее, и злее кусал за щеки мороз. С каждой минутой дорога становилась все опаснее. Им очень повезет, если удастся добраться до коттеджа целыми и невредимыми.

На то, что Пит сможет добраться сюда из Хексема, нет никакой надежды. А значит, Шон будет заперт с беглой невестой в четырех стенах не два-три часа, как он рассчитывал, а гораздо дольше.

Нельзя сказать, чтобы такая перспектива его обрадовала. Вернувшись к своей машине, Шон швырнул сумку на заднее сиденье и с грохотом захлопнул дверцу.

- Нам далеко ехать? - поинтересовалась пассажирка, когда он сел на место водителя и вставил ключ в зажигание.

- Около пяти миль. Правда, придется тащиться с черепашьей скоростью.

Мотор завелся с первого раза, и Шон мысленно возблагодарил Небеса. Ему не хотелось находиться в машине ни секунды долее необходимого. И дело было вовсе не в плохой погоде.

Эта женщина кружила ему голову и будоражила чувства. Хоть она и запахнула пальто, но совсем спрятать ноги не смогла: длинные и стройные, они были в опасной близости от его ног. Шону вспомнились ее тонкие черные чулки, кружево подвязок, белоснежная кожа бедер, и во рту мгновенно пересохло. Поспешно, опасаясь выдать себя, он облизнул губы и уставился на дорогу.

- Похоже, метель затянется надолго, - с тревогой заметила она. - Вы говорите, ваш дом стоит на отшибе?

Шон бросил на пассажирку быстрый взгляд и тут же отвернулся, мрачно уставившись на дорогу. Лучше не смотреть. И метель ему на руку.

- Да. Во всяком случае, соседей у меня нет. Пит клялся, что его невеста красавица, каких свет не видывал. Но Шон приписывал его восторги воздействию любви, которая, как известно, зрячих превращает в слепцов. Если женщина и красива - что из того? Под яркой оберткой слишком часто скрывается гниль.

Но Шон никак не ожидал, что с первой же минуты ощутит к невесте Пита такое яростное влечение. Стоило ему услышать шорох шелка, когда она закинула ногу на ногу, как внизу живота все болезненно напряглось.

- А если снежные заносы отрежут нас от мира? - с дрожью в голосе спросила она. - Вы, кажется, говорили, что город недалеко отсюда? Может быть, повернем и...

- И застрянем в сугробе или свалимся в канаву? Нет, благодарю. Может быть, вы и готовы рискнуть жизнью, но меня увольте. Я знаю, что такое автомобильная авария. И, поверьте, не горю желанием повторить этот опыт.

Она резко обернулась, и Шон невольно вздрогнул, когда длинная прядь волос, взметнувшись, коснулась его щеки. Лицо девушки в слабом свете приборной доски казалось бледным, словно у привидения.

- Так вот как.., это случилось? Вы попали в аварию?

Шон с ужасом понял, что она собирается положить руку ему на плечо. Сердце его отчаянно заколотилось. Отвернувшись и крепко сжав губы, он уставился вперед, туда, где метались в диком танце снежные хлопья и двигались взад-вперед снегоочистители. "Не трогай! - как бы говорили его поза и выражение лица. - Не смей ко мне прикасаться!"

- Простите, - тихо произнесла она, - я не должна была спрашивать.

- Почему бы и нет? - Пожатием плеч Шон отмел ее сочувствие. - Это так и было. Но в вашей жалости я не нуждаюсь.

- Это не жалость!.. Я хочу сказать.., я должна была догадаться, что вам неприятно говорить об этом. Должно быть, вы хотите забыть...

- Забыть? - Шон рассмеялся хриплым, безрадостным смехом. - Если бы я мог забыть! Но нет, не могу. Стоит закрыть глаза...

- Не надо!

На этот раз, движимая не состраданием, но ужасом, она таки вцепилась ему в руку. Прикосновение обожгло Шона, словно пальцы ее были раскалены добела, и он невольно отдернул руку.

- Не беспокойтесь, дорогая, я не собираюсь закрывать глаза. Не хочу, чтобы осколки стекла изуродовали и ваше милое личико.

- Простите... - снова прошептала девушка. Уголком глаза Шон заметил, что она дрожит.

- Вы, кажется, замерзли?

Радуясь возможности хоть на секунду отвлечься, он наклонился и включил отопление. Девушка торопливо пробормотала слова благодарности. Шон молча кивнул и снова уставился на дорогу, тонущую в водовороте метели.

Наконец впереди показался поворот к коттеджу.

- Почти приехали! - с напускной бодростью объявил Шон. - Но теперь придется трудновато.

Эта дорога вся в выбоинах, по ней и в хорошую погоду ездить несладко. Так что лучше держитесь.

Восприняв его слова буквально, Лия опустила руки и схватилась за края сиденья. От этого движения пальто ее снова распахнулось, по салону поплыл кружащий голову аромат духов, и Шон мысленно обругал себя за необдуманный совет.

Запах был сочным, пряным, пьянящим, как она сама. За благоуханием экзотических цветов скрывался иной тон - мощная чувственная струя, от которой Шон едва не застонал вслух. Вдыхая этот запах, он не мог не вспоминать о том, как она прижималась к нему, как прикасалась к шее мягкими теплыми губами, как таяла в его объятиях. Она так жадно ответила на его поцелуй...

Господи, этого еще не хватало! Первобытное мужское желание рвалось с цепи, призывая сжать ее в объятиях и зацеловать до потери сознания... "Смотри на дорогу, дурень!" - приказал себе Шон.

- Хотите, я поведу машину?

Черт возьми! Неужели она что-то заметила? Может быть, он слишком тяжело дышит? А может, его чувства отразились на лице.., или, того хуже, на иных частях тела?

- Вам, наверно, нелегко водить машину после...

"После той аварии". Этих слов девушка не произнесла, они повисли в воздухе, но Шон без труда догадался, что она хотела сказать.

- Эта машина стоила мне больших денег. И я не хочу, чтобы она окончила свой путь в канаве!

- В нормальных условиях я вожу машину аккуратно и внимательно, - ледяным тоном ответила она. - Но это... - она махнула тонкой рукой в сторону окна, за которым бесновалась мутная снежная круговерть, - такие условия вряд ли можно назвать нормальными.

- Аккуратный и внимательный водитель дважды подумал бы, прежде чем вообще выезжать из дому в такую погоду.

Девушка с шумом выдохнула воздух сквозь стиснутые зубы. Похоже, выпад Шона ее задел.

- Позвольте напомнить, что вы тоже оказались на дороге в метель! Между прочим, я, когда выезжала, не видела на небе ни единой тучки!

- Я тоже, - мрачно ответил Шон. - А жаль, иначе у меня появилась бы причина остаться дома!

Сославшись на плохую погоду, он мог бы отказаться от поисков блудной невесты Пита. От поисков, которые сам считал бесполезной тратой времени.

Вовсе не факт, рассуждал он, что красотка Энни непременно заедет в "Ночную сову". А если и заедет - как он ее узнает? А если и узнает - как завяжет с ней разговор? А если и заговорит, - как убедит ее вернуться к Питу?

Шон был так уверен в безнадежности своего предприятия, что даже ужинать не стал, заказал только чашку крепкого кофе. Однако, едва официант поставил чашку на стол, тяжелые, быстро бегущие тучи за окном возвестили о приближении снежной бури.

"Если у Энни Эллиот осталась хоть капля здравого смысла, она остановится где-нибудь и переждет метель", - решил Шон и, расплатившись по счету, отправился домой. Кто же мог ожидать, что по дороге он наткнется на тот самый серебристый "рено"? Право, у судьбы странное чувство юмора...

- И не пришлось бы взваливать на плечи такую обузу, как я? - ворвался в его мысли гневный голос девушки.

- Этого я не говорил.

- Вам и говорить не нужно! У вас на лице написано, как я вам противна и как вы мечтаете поскорее от меня избавиться! Могу заверить, мне ваше общество ничуть не приятнее.

- Рад это слышать, - сквозь зубы заключил Шон.

Она ластилась к нему, словно приблудная кошка. Распахивала пальто, умело демонстрируя декольте. Соблазнительно прижималась к нему.., о, Шон понимал, почему!

Она узнала его. Назвала по имени - фамильярно, словно старого друга. К этому Шон привык и не обижался, понимая, что большинство людей видит в нем не реального человека, а экранного супергероя, лживый миф, созданный телевизионщиками...

- Поэтому, думаю, мне лучше всего воспользоваться вашим телефоном, позвонить в дорожную службу и сразу...

При звуках ее голоса, исполненного ледяной вежливости, Шона вновь охватила ярость.

- Не все так просто, - холодно ответил он. И в эту бессердечную, распутную тварь влюбился его брат! Завладев сердцем бедного парня, она вдоволь наигралась с ним, разорвала надвое и отшвырнула прочь, а сама умчалась, не оглядываясь. А Пит готов ползать перед ней на коленях, умоляя вернуться! Нет, она этого не стоит!

Все женщины таковы - словно паучихи, они заманивают в свои сети мужчин и высасывают из них все соки. Такой была и Марни... Слава Богу, она навсегда ушла из его жизни.

Но сегодня ему пригодится печальный опыт прошлого. Он намерен преподать этой леди урок. Не одна она умеет играть чужими чувствами. Он притворится, что попался на крючок, а когда она готова будет праздновать победу, сбросит маску и покажет ей, что людей нельзя оскорблять и унижать безнаказанно.

- Так легко вы не уйдете!

- Не уйду? - тревожно повторила она. Черт, надо быть осторожнее! Не к чему ее запугивать! Шон послал ей широкую улыбку и ответил, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и дружелюбно:

- Ну, сами подумайте, что может сделать дорожная служба в такой буран! Так что, дорогая моя, некоторое время нам с вами придется довольствоваться обществом друг друга.

Глава 3

- Вот и приехали!

Голос Шона донесся до Лии словно сквозь сон. Автомобиль, мягко качнувшись, остановился: опасное путешествие было окончено. Только сейчас девушка начала понимать, что напряжение, сковавшее ее тело, вызвано страхом - но страхом не перед метелью и обледенелой дорогой, а перед мужчиной, сидящим рядом.

Нервы ее натянулись, словно скрученные чьей-то безжалостной рукой. Ей почудилось или в словах Шона и вправду была угроза?

- Ну, как вам мое убежище?

Голос его звучал легко и весело, и Лия подумала, что напрасно воображает себе невесть что.

Она взглянула на дом, почти скрытый за плотным пологом метели.

- Не совсем то, чего я ожидала.

В самом деле, она думала, у него изящный коттедж, как у всякого преуспевающего человека, а вместо этого взору ее предстал приземистый дом с толстыми серыми стенами и двускатной крышей - неказистое, но прочное строение, в каких обитают небогатые фермеры.

- Я не думала, что Шон Галлахер может жить в таком доме, - произнесла она с нервным смешком, не зная, что еще сказать.

Вмиг исчезла его улыбка, тонкие губы плотно сжались.

- Мой образ на экране и я - совершенно разные люди, - ответил он, холодно и четко выговаривая каждое слово, словно произносил приговор.

- Простите, я и не собиралась путать вас с инспектором Каллендером.

Он равнодушно пожал широкими плечами.

- Обычная ошибка. Каждую неделю люди видят меня в одной и той же роли. Естественно, им начинает казаться, что я и мой герой - одно и то же.

Сжатый рот и горькая складка меж бровей ясно показывали, как относится Шон к подобного рода популярности.

Теперь-то Лия начала понимать, почему он с самого начала разговаривал с ней так грубо и враждебно: Галлахер принял ее за одну из своих поклонниц, которых, судя по всему, терпеть не может.

Кровь в ее жилах закипела при мысли, что Шон принял ее за пустоголовую любительницу сериалов. Но это и к лучшему: так хоть можно объяснить ее непростительное поведение. Легкомысленная поклонница актера, внезапно оказавшись лицом к лицу со своим идолом, обалдела от радости и полезла целоваться. Кошмар, конечно.., но лучше уж прикинуться дурочкой, чем признаться Шону и самой себе, что причины этого страстного порыва для нее самой остаются загадкой.

- Ну что, будем сидеть на морозе до посинения или все-таки пойдем в дом? Вот вам ключ.

Лия взяла ключ и подхватила маленькую сумочку.

- Дверь оставьте открытой. Я возьму ваш багаж и приду.

Ледяной ветер ударил ей в лицо. Торопливо, спотыкаясь и поскальзываясь на обледенелой земле, Лия добежала до крыльца и с облегчением вздохнула, спрятавшись от снега под козырьком.

Дрожащей от нетерпения рукой она отперла дверь и оказалась в тесной прихожей с выложенным плиткой полом.

Шон шел за ней по пятам. Переступив порог, он поставил ее сумку на пол и захлопнул дверь.

Как и Лия, он был весь в снегу. Снег лежал на голове и на плечах, блестел в темных волосах и - неожиданная и трогательная деталь - прозрачными слезами таял на длинных ресницах, обрамляющих удивительные сапфировые глаза.

- Кухня вон там...

Он махнул рукой в конец прихожей, постучал ботинками, стряхивая снег, передернул плечами, рассыпая вокруг брызги талой воды, - огромный, сильный, прекрасный, как дикий и своенравный зверь.

- Я недавно топил камин, так что там тепло. И, если хотите...

Он поймал ее взгляд, и слова замерли у него на устах.

"Что ты застыла на месте? - сердито спрашивала себя Лия. - Какого дьявола стоишь и пялишься на него, словно последняя идиотка? Немедленно снимай пальто и иди туда, куда он сказал!"

Легче сказать, чем сделать! Ноги ее словно приросли к полу. Казалось, каждая клетка ее тела, каждое нервное окончание, разбуженные каким-то властным магнитом, влекут ее к этому мужчине.

Еще на улице она поразилась его высокому росту и ширине плеч. Теперь же, в тесной, уютно обставленной прихожей, он выглядел не правдоподобно огромным, мощным.., и опасным. Казалось, он ворвался в дом вместе с ледяным ветром - дух снежной бури, гордый, мрачный и неукротимый, как бушующая за порогом стихия.

Она не отрывала от него глаз, потому и заметила, как отреагировал он на ее пристальный взгляд. Начал снимать пальто - и вдруг замер, напрягшись, расправив могучие плечи. Глаза его потемнели, из синих став почти черными. Чувственное влечение обострило ее слух: она услышала, как он тяжело сглотнул, как пресеклось на миг его дыхание.

- Дайте-ка посмотреть на вас при свете, - произнес он хриплым голосом, как бы через силу, словно молчал несколько месяцев и отвык разговаривать. - Глаза у вас - совсем фиолетовые, как фиалки...

- Все говорят, что глаза у меня как у Элизабет Тейлор. - Собственный голос доносился до Лии откуда-то издалека. - Но, конечно, я совсем на нее не похожа. Во-первых, она брюнетка, а я...

Губы у нее пересохли, и она машинально облизнула их кончиком языка. Сумрачный взгляд Шона скользнул к ее губам - и сердце Лии заколотилось так, словно хотело выскочить из груди. Она сообразила, как он отреагировал на это.

- Не люблю жгучих брюнеток, - ответил он, словно разговаривая сам с собой. - Мне нравятся такие волосы, как у вас.

Протянув руку, он погладил влажную прядь, лежавшую у нее на плече. Прикосновение было нежным и осторожным, но Лия закусила губу, чтобы не отшатнуться.

Глаза Шона жгли ее синим огнем; она страдала в плену этих колдовских глаз, но не желала освобождения. Лия забыла о том, что лицо его изуродовано шрамом; она не видела безобразного красного рубца, пересекающего щеку, видела только черные, как вороново крыло, волосы, чувственный рот и, конечно, глаза - два сияющих синих сапфира.

В домике воцарилась тишина. Тяжелое дыхание Шона громом отдавалось в ушах Лии; она чувствовала на лице его теплое дыхание, и от этого ощущения все тело ее покрывалось мурашками.

- Так что вы хотели сказать? - спросил Шон.

Казалось, он прекрасно знает, что она чувствует, и сам испытывает то же самое: чувствует, как сгустился воздух, как пробегают между ними незримые искры.

Он медленно наклонился к ней, и Лия в панике зажмурилась. Но в следующий же миг, сообразив, что Шон может истолковать это как приглашение к поцелую, открыла глаза и, не в силах выдержать его пронзительный взгляд, уставилась выше - на чистый высокий лоб, перечеркнутый мокрой прядью.

- Шон...

Капля талой воды сбежала с волос на лоб Шона, подползла к уголку глаза. Лия инстинктивно протянула руку...

- Не надо!

Этот окрик заставил ее испуганно замереть, ладонь остановилась на уровне его щеки.

- Она могла попасть вам в глаз... Теперь в глазах его не осталось синевы, они были черными, словно две полыньи в морозную ночь.

- А вы готовы оберегать меня даже от попавшей в глаз воды?

Голос его звучал насмешливо, но губы тепло улыбались, и в пристальном взгляде читалось желание.

С недоверчивым изумлением Лия следила, как улыбка его становится шире, как он медленно поворачивает голову, прижимаясь щекой к ее руке. Она остро, почти болезненно ощущала его теплую кожу, гладкую под пальцами, шероховатую и колючую ниже, там, где была отросшая за день щетина.

Не в силах сдержаться, она тихонько застонала. И сдавленно вскрикнула, когда Шон прикоснулся к ее ладони губами. От этого поцелуя рука ее вспыхнула, словно пронзенная огненной стрелой.

Она отдернула руку и, словно раненая, прижала ее к груди. Фиалковые глаза ее потемнели, стали черными, словно метельная ночь за окном.

- Зачем вы это сделали?!

- Зачем? - хрипло повторил он. - Потому что мне так захотелось. Потому что показалось, что так нужно. Потому что мне это понравилось. И еще... - Он взял ее за руку и снова поднес к губам. - И еще потому...

Не сводя с ее лица темных расширенных глаз, он снова прильнул губами к ее ладони. Поцеловал поочередно каждый палец, а последнего коснулся языком. Затем поднес зацелованную руку к ее приоткрытому в изумлении рту, словно желая передать поцелуй на расстоянии. Лия вздрогнула: ноги с трудом держали ее, она уже не знала, на каком она свете.

- ..потому что вы тоже этого хотели, - мягко закончил он.

- Господи! - еле слышно выдавила Лия.

- Разве не так?

Можно отрицать, но зачем? Он знает, что не ошибся. Нетрудно догадаться, что она чувствует - по потемневшим глазам, по частому, затрудненному дыханию, по красным пятнам на щеках, по тому, как вздымается и опадает в глубоком вырезе полная грудь.

- Да...

Это коротенькое слово она вымолвила так, словно просила пощады, но, едва произнесла его, ощутила странное освобождение, как будто упал с плеч тяжелый груз.

- Да! - повторила она громче и тверже. - Да!

- Я так и думал.

Передернув плечами, он сбросил пальто на пол. Оно упало с глухим звуком, а дальше Лия ничего не видела и не слышала. Шон привлек ее к себе; сильные руки взъерошили ей волосы, запрокинули голову, и безжалостные мужские губы впились в рот страстным поцелуем. Слабо застонав, Лия приоткрыла губы, и языки их встретились.

Шон застонал в ответ и оторвался от ее рта. Теперь он целовал ее в щеки, в глаза, в шею, торопливо и жадно, словно голодный, перед которым целый стол с изысканными яствами.

Одной рукой удерживая в плену ее голову, другой он сбросил с Лии пальто и прижал ее к стене, просунув ногу меж ее ног. Теперь она не могла даже пошевелиться.

Сквозь тонкое платье проникал в нее жар его тела; бедром он раздвинул ей ноги и прижался к ней вплотную. Лия подчинилась с радостью, чувствуя, как возгорается в сердцевине ее существа жаркий огонь.

- Шон...

Она простонала его имя таким голосом, каким умирающий от жажды в пустыне просит воды. Шон хрипло рассмеялся в ответ. Он понимал, что она чувствует, сам испытывал то же самое.

- Не знаю, как это случилось, - пробормотал он, горячим дыханием обжигая ей щеку. - Знаю только, что иначе и быть не могло. Едва я тебя увидел - о Боже!.. - По мускулистому телу его прошла дрожь. - Я думал, что ты тяжело ранена или мертва. Думал...

- Шон! - нетерпеливо прервала она. - К чему слова? Лучше поцелуй меня еще раз!

- С величайшим удовольствием!

На этот раз он не просто целовал ее. Рот его превратился в чудно настроенный инструмент, призванный дарить наслаждение. Он прикасался, ласкал, пощипывал, нежно покусывал ее шею, плечи, белоснежную грудь над линией выреза.

И руки его не оставались без дела: скользнув вверх, они обхватили груди Лии. Большими пальцами Шон обводил круги вокруг сосков до тех пор, пока нежные бутоны не напряглись, туго натянув платье.

Откинув голову, закрыв глаза, каждой клеточкой впитывала Лия новые ощущения. Все тело ее пылало огнем. Нетерпеливыми пальцами она впилась в синий свитер Шона, вытащила его из-за широкого кожаного пояса и, испустив сдавленный восторженный возглас, коснулась его разгоряченного тела.

Она гладила его руки, плечи, грудь, и могучие мышцы вздымались и опадали под ее лаской. Пушистая поросль на груди, крохотные камешки сосков - все это, так не похожее на ее собственное тело, наполняло ее неведомым прежде восторгом.

Под ладонью ее тяжко билось мощное сердце. Чувственным, кошачьим движением Лия выгнулась навстречу Шону, прижавшись животом к его животу, и ощутила, как сердце его пустилось в пляс.

Шон оторвался от ее губ и улыбнулся широкой, торжествующей улыбкой.

- Думаю, в спальне нам будет удобнее, - прошептал он, щекоча ей щеку горячим дыханием.

- Ты прав, - еле слышно ответила она. Шон обхватил ее за талию и, словно в танце, повел в спальню. Когда он распахнул дверь ногой, Лия успела разглядеть старинный камин и массивные, обтянутые золотисто-ржавым бархатом кресла, а в следующий миг Шон уже опрокинул ее на мягкую кушетку и лег сверху.

- Так лучше? - спросил он, задыхаясь, словно только что пробежал марафонскую дистанцию.

- Гораздо лучше! - со счастливой улыбкой заверила его Лия.

- Теперь-то я поцелую тебя как следует! Лия уже открыла рот, чтобы спросить: "А чем же ты до сих пор занимался?" - но в следующий миг Шон ясно дал ей понять, что имел в виду. Словно ураган, он ворвался в ее приоткрытые губы, дразня, возбуждая, будя сладкие мечты об ином, более интимном проникновении.

Каждая ласка, каждое прикосновение усиливали ее чувственный голод. Лия не могла больше терпеть. Она отчаянно извивалась под ним, мечтая ощутить его всем телом.

- На тебе слишком много надето! - прошептала она, нетерпеливыми пальцами дергая свитер.

- То же самое я могу сказать о тебе.

- М-м.., в самом деле. - Лия призывно шевельнула бедрами. - И платье на мне слишком тесное.

- Вот как? Сейчас помогу.

Он стянул платье с ее плеч и, расстегнув, сбросил на пол лифчик. Затем, стащив с себя свитер, лег на нее и прижался грудью к ее обнаженной груди. Она издала стон - ни с чем не сравнимый стон чистого наслаждения, и лицо Шона осветилось торжествующей улыбкой.

- Какая ты сексуальная! - пробормотал он, уткнувшись ей в плечо, скользя горячими поцелуями по выпуклому холмику груди. Секунду помедлив, обхватил губами пылающий розовый сосок - и Лия взвизгнула, корчась в невыносимо сладкой муке.

- Боже... Боже мой...

Она конвульсивно выгнулась, запрокинув голову, с соблазнительным бесстыдством предлагая ему себя.

- Не останавливайся! - взмолилась она. Шон мягко рассмеялся, уткнувшись ей в грудь.

- Я и не собирался!

Он потянул вверх ее юбку, обнажая кружевные подвязки чулок. Лия подалась вверх, чтобы облегчить ему работу.

Теперь лишь тоненькая полоска полупрозрачного шелка преграждала ему путь. Лия вскрикнула, и голос ее слился со звоном старинных часов, которым вдруг пришла охота бить.

Звон часов отдавался у Лии в голове, от него невозможно было скрыться, и неожиданно для себя она поняла, что считает удары.

Шесть.., семь.., восемь.., девять...

Девять! С последним ударом точно ледяная стрела вонзилась в ее мозг, изгоняя прочь волнение страсти.

Девять часов! Она же обещала... Боже, да что с ней?!

- Нет!

В голосе ее слышался такой ужас, такое отчаяние, что Шон не мог не остановиться. Синие глаза его, пылающие страстью, встретились с ее испуганными глазами.

- Милая...

- Я сказала, нет!

Она яростно оттолкнула Шона и села, одной рукой прикрывая грудь, другой торопливо одергивая юбку. Ее жег невыносимый стыд.

Что на нее нашло? Как она могла? Почему позволила этому зайти так далеко?

Девять часов! Прощаясь с Энди, она обещала, что позвонит ему в девять, ведь он будет волноваться, благополучно ли она добралась до родительского дома.

Но до матери она не доехала. И, по правде сказать, сейчас самое время побеспокоиться о своем благополучии. Она в незнакомом доме, с мужчиной, которого знает лишь пару часов. С мужчиной, о котором ей ничего не известно кроме того, разумеется, что он снимается в телесериале.

- Нет!

На этот раз в возгласе ее звучали жгучий стыд и отвращение к себе.

- Такое не должно было случиться! Это нечестно.., не правильно.., я.., я помолвлена с другим!

Она не знала, какого ответа ждала. Может быть, бурного протеста. Или вкрадчивого, соблазнительного шепота: "Забудь о нем, милая, он остался в прошлом, мы созданы друг для друга..." - и поцелуев, убаюкивающих совесть.

Но Шон вдруг побелел как мел. Она еще договорить не успела, а он отдернул руки, словно Лия сообщила ему, что больна какой-то ужасной и очень заразной болезнью.

Бросив на нее взгляд, полный ярости и отвращения, он вскочил и бросился прочь от дивана, к окну.

- Помолвлена! - дико взревел он. - Да, черт побери, помолвлена! Ты дала слово, слышишь, ты, двуличная дрянь?!

- Шон.., простите меня.

Это все, что Лия смогла из себя выдавить. Тело налилось тупой опустошающей болью, как будто ее избили. Воздух неприятно холодил обнаженные груди со вспухшими от возбуждения сосками. Но страшнее физической боли было чувство потери, наполнившее Лию глухим отчаянием.

- Я.., мне очень жаль.

- Тебе жаль! - Он круто развернулся; с бледного, искаженного гневом лица сверкнули синие глаза. - Тебе! А я что должен чувствовать?! Я же знал... - Он яростно выругался, стукнул себя кулаком по лбу и затряс головой, словно сам не верил собственной низости. - Да, черт возьми, ты помолвлена! Но тебя это не остановило, верно? Тебе на это наплевать? Так скажи мне...

Последние слова он произнес угрожающе мягким тоном. Лия съежилась и отползла к стене: ей вдруг показалось, что Шон готов ее ударить.

- Так скажи мне, ненасытная стерва, сколько тебе нужно?

Лия нахмурилась, тщетно пытаясь собрать воедино разбегающиеся мысли. Почему он так разозлился? И о чем ее спрашивает?

- Сколько же, дорогая моя? - почти прошипел он, словно радуясь возможности побольнее ее оскорбить. - Ведь, судя по всему, двоих мужчин тебе недостаточно!

Глава 4

"Я помолвлена с другим!"

Эти слова поразили Шона, словно удар дубиной по черепу. Ему хотелось, встряхнув головой, прогнать их, как кошмарный сон. Но ужасные слова не уходили, снова и снова эхом откликались в мозгу, заставляя его совесть содрогаться в болезненных конвульсиях.

"Я помолвлена!"

Да, черт возьми, еще как помолвлена! И тебе, Шон Галлахер, прекрасно известно, кто ее жених.

Помолвленная или нет, она не для Шона. Ему ли не знать, как дорога эта женщина его брату!

- Шон...

Он резко отвернулся, не желая больше видеть ее бледные стройные ноги, распростертые на бронзовом покрывале, полную грудь...

- Прикройся!

В хриплом голосе его звучало отвращение. Шон не мог поверить, что еще минуту назад эта девушка казалась ему прекрасной. Все как в сказке, думал он с горькой иронией, только наоборот: от его поцелуев прекрасная принцесса превратилась в мерзкую ядовитую жабу.

Но страшнее отвращения и чувства вины был стыд за собственную глупость. Собирался преподать ей урок, а вместо этого сам угодил в искусно расставленную ловушку! Вел себя как мальчишка, совсем потерял голову... Да что там - даже сейчас тело и душа его ныли от неудовлетворенного желания.

Боже, а он-то считал себя разумным, рационально мыслящим человеком! Но, как видно, рано обрадовался победе над примитивными инстинктами.

Женщина на кушетке не шевелилась.

- Я сказал, прикройся! - рявкнул он. - Думаешь, мне приятно смотреть, как ты выставляешь себя напоказ?

На этот раз она его услышала. Села, спустив ноги с дивана, поспешно одернула платье. Удивительные фиалковые глаза ее вспыхнули гневом.

- Я выставляю себя напоказ?! Хочешь сделать вид, что ты ни при чем? Что я набросилась на бедного, невинного мальчика?

- Кой черт, невинного! - прорычал Шон, повернувшись к ней лицом.., и тут же понял, что оборачиваться не стоило.

Темные волосы ее в беспорядке разметались по плечам, в огромных расширенных глазах злость смешалась с детской беззащитностью. Губная помада размазалась, и Шон слишком хорошо помнил, почему.

О, как он целовал ее! Как она открывала ему навстречу мягкие губы, как прижималась всем телом, как сплетались в жаркой схватке их языки... Шон едва не застонал вслух.

- Да, мы оба хотели друг друга. Но ты не сказала мне правды. Ты солгала...

- Нет! Я не сказала ни слова лжи!

- Но не сказала и всей правды! - отрезал Шон. - А это - та же ложь. Ты предпочла не вспоминать о женихе, пока не стало слишком поздно...

- Ты прав.

Девушка прикусила губу; предательская влага блеснула на ресницах. Шон почти пожалел о своей резкости. Чтобы вновь обрести присутствие духа, ему пришлось напомнить себе, что эта девица уже облапошила двоих простаков, а теперь пытается обвести вокруг пальца и третьего.

- Но, видишь ли, это не помолвка в точном смысле слова. Я хочу сказать...

- Плевать мне на то, что ты хочешь сказать! - взревел Шон и, сжав кулаки, засунул их в карманы джинсов - от греха подальше.

В глубине души его росло темное, первобытное желание - желание схватить ее за плечи и трясти, пока душу из нее не вытрясет. Шон не узнавал себя: никогда прежде он не думал, что способен на такое.

Она права, это не "помолвка в точном смысле слова". Эта бессердечная кокетка походя разбила Питу сердце, а Шону теперь предстоит возвращать беднягу к жизни.

- Я считаю, - отчеканил он, - что никакая помолвка не допускает приключений на стороне.

- Я не любительница подобных "приключений"! - с возмущением воскликнула она. - Просто.., просто не знаю, что на меня нашло.

- Вот как? А я, кажется, догадываюсь. На этот раз в бархатном голосе его прозвучала злейшая ирония. Девушка растерянно моргнула и потупилась; Шон вновь подумал, не перегнул ли палку, но усилием воли подавил в себе неуместное сострадание.

- Я знаю, что на тебя нашло, дорогая. Есть такое слово из шести букв. Грубое - согласен, но верно отражает суть дела. Догадалась или мне произнести его вслух? Это - похоть, моя дорогая, похоть чистейшей воды!

- А тобой, видимо, двигала неземная любовь? - гордо вздернув подбородок и пронзая его сверкающим взглядом, парировала Лия.

- Любовь? Скажешь тоже! - зло усмехнулся Шон.

Теперь в лице девушки не осталось ни намека на слабость и уязвимость. Сильная, гордая, неукротимая в гневе... Видел ли ее такой Пит - или его невеста предпочитала прятать от незадачливого жениха эту сторону своей натуры? Нет, разумеется, перед дураком женишком она прикинулась этаким непорочным созданием и умело его одурачила...

Впрочем, как и самого Шона.

- Вот видишь! - едко ответила она. - Выходит, ты поддался тому же грубому и грязному чувству, в котором обвиняешь меня. Ну да, совсем забыла: ты же мужчина, тебе все позволено! А стоит женщине проявить страстное желание, как она превращается в - как ты сказал? - "ненасытную стерву"?

"Ага, значит, мое определение пришлось ей не по вкусу", - с мрачным удовлетворением подумал Шон.

- Я свободен, а ты - нет. Для меня любой человек - неважно, мужчина или женщина, - который поклялся в верности одному, а наедине с другим на него вдруг "что-то находит"... - Эти слова он произнес четко и раздельно, словно бросая ей в лицо ее же выражение. Перед глазами встало кукольное личико Марни. Шон стиснул кулаки, впившись ногтями в ладони. - Такой человек, я убежден не заслуживает ничего, кроме презрения.

В удивительных глазах ее вновь полыхнуло гневное золотое пламя, и Шон понял, что удар попал в цель.

- А какого черта ты присвоил себе право меня судить?!

Не сводя глаз с его лица, она сунула ноги в разношенные кожаные туфли и попыталась встать.

- И почему, интересно знать.., ой! Старая туфля треснула по шву, и Лия, потеряв равновесие, едва не упала. Шон инстинктивно бросился вперед и успел подхватить ее под локоть.

Пряный аромат духов ударил ему в ноздри, прикосновение к горячей обнаженной руке поразило, словно удар током. Грудь ее, едва прикрытая платьем, соприкоснулась с его грудью, и он понял, что больше не вынесет.

- Господи!

Он не знал, произнес эти слова вслух или только мысленно. Но секундой позже, встретившись с ее взглядом, понял, что этой девушке не нужны слова.

Она и так все знает. Знает, что ей достаточно одного прикосновения - и тело его застывает в нескрываемом напряжении. Но на этот раз она не ответила ему, не улыбнулась, не придвинулась ближе - стояла холодно и недвижимо, и взгляд ее словно ледяной водой его окатил.

- Все в порядке, спасибо, - холодно-вежливо ответила она. - А теперь, если вы позволите, я позвоню в дорожную службу. Не хотелось бы злоупотреблять вашим гостеприимством дольше необходимого.

На секунду-две Шона охватило искушение.

Пусть убирается, - может быть, вместе с ней исчезнет и овладевшее им наваждение?

Но почти сразу он вспомнил: это невозможно. Он обещал Питу задержать девушку до его приезда и должен сдержать слово.

"Ну, пусть только приедет! - думал Шон. - Я отведу этого дуралея в сторонку и расскажу кое-что о его так называемой "невесте"! Быть может, после этого Пит меня возненавидит, но я не смогу жить спокойно, если не рассею его пагубного заблуждения".

- Виноват, - произнес он тоном, ясно дающим понять, что никакой вины за собой не чувствует. - Не выйдет. У меня нет телефона.

- Нет телефона? - Лия обвела взглядом спальню, словно желая убедиться, что он ее не обманывает. - Быть не может!

Шон мысленно возблагодарил судьбу за то, что телефон у него стоит в крохотном чуланчике (агент по недвижимости, расписывая достоинства дома, назвал эту комнатку "кабинетом", должно быть, для смеху) и дверь туда заперта на ключ.

- Но мне нужно позвонить...

- Жениху? Или еще какой-нибудь бедолага ждет от вас звонка? Вряд ли ему приятно будет узнать, что вы заперты в уединенном деревенском домике наедине с "Божьим даром для женщин", как вы изящно изволили выразиться, и не сможете отсюда выбраться по меньшей мере двадцать четыре часа!

- Если хотите знать, я обещала позвонить маме... - Она вдруг запнулась и побледнела как мел. - Двадцать четыре часа! Вы что, шутите?

- Серьезен, как никогда, моя дорогая. На дороге такие сугробы, что по ней разве что снегоход проедет! Неужели непонятно? Впрочем, вам некогда было думать о погоде... - И он выразительно взглянул на кушетку со сползшим покрывалом.

Всего несколько минут назад они лежали там, сплетаясь телами... Шон поморщился, вновь пронзенный острой болью желания.

- Выходит, мы в ловушке!

Она подбежала к окну, и лицо ее потемнело. Ветер уже стих, но снег валил стеной, и голые деревья за окном клонили ветви под непосильной тяжестью.

- Как видите.

Злость внезапно сменилась усталостью и отвращением. Он отвернулся и, подняв с пола свитер, торопливо натянул его на себя.

- Пока не расчистят дорогу, нам отсюда не выбраться. Мне такая ситуация нравится не больше, чем вам, - но что же остается?

- Ничего, - с неожиданной покорностью ответила она.

Тонкая фигурка у окна вздрогнула, и Шон ощутил укол совести.

- Да вы замерзли! Пойдемте, я покажу вам комнату, где вы сможете переодеться во что-нибудь потеплее и поудобнее.

- И поскромнее, вы хотели сказать? - фыркнула она.

- Это вы сказали, не я, - пробормотал Шон, усмехнувшись. - Послушайте, леди, нам с вами придется терпеть друг друга по крайней мере сутки. Давайте постараемся не ссориться и не раздражать друг друга. Думаю, нам будет легче общаться, если вы наденете что-нибудь не столь.., э-э.., вызывающее.

- Может быть, тогда вы наконец прекратите раздевать меня глазами!

- Вам нужно согреться, - гнул свою линию Шон, не отвечая на ее выпад.

Неужели это так заметно? Он и в самом деле пялится на нее, словно сексуально озабоченный мальчишка? Или она угадывает его чувства, потому что и сама испытывает такие же?

- В коттедже нет центрального отопления, а вы промочили ноги. Переоденьтесь в сухое и теплое, иначе можете простудиться.

- Вы тоже, - неожиданно заметила она. Шон удивленно нахмурился. Лия указала рукой на его ноги, и, опустив глаза, он увидел, что джинсы его до колен мокры от растаявшего снега. А он и не заметил, что промок насквозь, - не до того было.

- Да, мы оба промочили ноги, - мрачно констатировал он. - А вы к тому же продрогли до костей. Идите, примите горячий душ и переоденьтесь. Горячей воды у нас много. Уходя, я оставил включенным водонагреватель.

"Попробуй сосредоточиться на бытовых мелочах, - говорил он себе. - Горячая вода, нагреватель, камин, душ... Думай о чем угодно, только не о..."

- А я тем временем растоплю камин и приготовлю что-нибудь поесть. Как вам такой план?

- Отлично! - неожиданно тихо ответила она и, вздохнув, прикрыла глаза рукой, словно вдруг поняла, что очень устала.

- Что с вами?

В голосе его прозвучало искреннее беспокойство. Но девушка мгновенно гордо выпрямилась, готовая отразить нападение, и Шон напомнил себе, что поддаваться сентиментальности не стоит. Перед ним - враг, коварный и опасный.

- Ничего, все нормально.

- Вы уверены? - Она выглядела совсем больной. С побледневшего лица обреченно смотрели огромные глаза, обведенные темными кругами. - Возможно, вы еще не отошли от шока после аварии.

- Да, уверена. Но если я и в шоке, то не авария тому виной. Вы, кажется, обещали показать мне комнату.

Шон сердито сжал зубы. Ему не нравился ее безразлично-вежливый тон, а еще сильнее не нравилось, с каким отвращением она смотрит на него, словно видит перед собой какое-то мерзкое насекомое.

- Сюда, - коротко сказал он. В прихожей Шон подхватил сумку гостьи и повел ее по узкой скрипучей лестнице на второй этаж.

- Здесь ванная, - указал он на первую из трех дверей. - Здесь - моя спальня, а здесь - ваша.

В этот миг он перехватил ее изумленный взгляд.

- Ну, чем я опять вам не угодил? А, понимаю!

Понять было немудрено: на выразительном лице девушки, словно в зеркале, отражались все ее мысли и чувства.

- Извините, дорогая, ванная у меня только одна. Не беспокойтесь, я не стану покушаться на вашу добродетель.

- Добродетель? - с усталой иронией переспросила она. - Вы думаете, она у меня есть?

- Какая разница, что я думаю!

Войдя в предназначенную для нее спальню, Шон поставил сумку на узкую кровать в дальнем углу комнаты и повернулся к дверям. Он твердо решил не поддаваться ни на какие провокации.

- В ванной есть чистые полотенца, - торопливо бросил он с порога. - Будьте как дома.

- А может быть, вы боитесь за собственную добродетель?

Эти язвительные слова снова и снова эхом отдавались в его мозгу. Черт возьми, а он-то еще волновался о ее здоровье!

Спустившись, Шон принялся растапливать камин. Физическая работа помогала отвлечься от ненужных мыслей, и все же он чувствовал, что весь кипит.

"Это раздражение, и только, - говорил себе Шон. - Раздражение из-за того, что девица одержала надо мной верх. Злость из-за метели, так некстати вмешавшейся в мои планы. Ярость при мысли об обманутом Пите..."

- Черт бы ее побрал! - Он с силой швырнул в огонь брикет угля. - Будь она трижды проклята!

Но в глубине души Шон понимал, что сильнее всего злится на себя. Он с самого начала знал, что это за штучка. Знал - и не остановился. Забыв о Пите, он целовал ее в сочные мягкие губы, гладил шелковую кожу, прикасался к...

- О Господи!

На этот раз Шон застонал вслух. Он обвинил ее в похотливости, а она бросила это обвинение ему же в лицо. И была права, черт побери!

В этом-то все и дело. Глупо притворяться перед самим собой: он ее хочет. Хочет до боли. И не знает, как избавиться от этого желания.

Нужно позвонить Питу, напомнил он себе. Бедняга, наверно, места себе не находит от нетерпения и беспокойства. И звонить нужно немедленно, пока она в ванной, иначе может открыться обман насчет телефона.

Но из трубки доносилась лишь раздражающая трель коротких гудков. То ли Пит изливал свое горе кому-то еще, то ли спьяну забыл повесить трубку.

Шон запер кабинет и вышел в прихожую. Сверху по-прежнему доносился шум воды. Он невольно представил, как струи стекают по обнаженному телу девушки, как блестит вода на плечах и на груди, как намыленными кончиками пальцев она проводит по...

- А, черт!

Усилием воли Шон отбросил прочь соблазнительную картину и поспешил на кухню. Первым делом - кофе, побольше и погорячее! А потом можно подумать и о еде.

Шон так сосредоточился на нехитром процессе приготовления пищи, что не слышал, как смолк шум воды в ванной, как по лестнице мягко прошлепали босые ноги. Он как раз резал овощи, когда за спиной у него раздался негромкий голос:

- Вам помочь?

От неожиданности Шон едва не отхватил себе палец. Сжал зубы, несколько раз глубоко вздохнул, придал лицу каменное выражение и лишь затем повернулся к гостье.

- Спасибо, сам справлюсь. Готовка не займет много времени.

Он велел ей переодеться во что-нибудь теплое и удобное - это она и сделала. Но вот второй его просьбы - насчет "не столь вызывающего" - так и не выполнила.

Обтягивающие фирменные джинсы не скрывали ни длинных ног, ни соблазнительной округлости бедер. Лиловый свитер подчеркивал удивительный цвет глаз - теперь они двумя драгоценными камнями сияли с белоснежного, словно лепестки магнолии, лица.

Без косметики она стала еще красивее, если такое было возможно. Длинные темные волосы, еще влажные после душа, лежали на плечах мягкими волнами, слегка завиваясь на концах. Сейчас она казалась совсем девочкой - юной, беззащитной и удивительно привлекательной.

- Как вкусно пахнет! - Она смешно, по-девчоночьи втянула носом воздух. Что-то итальянское?

- Лазанья.

- Ух ты! - Лицо ее осветилось улыбкой. - Впечатляет!

Шон невольно улыбнулся в ответ.

- Вы обо мне слишком высокого мнения. Лазанью приготовила моя мать. Мне осталось только выложить ее на сковородку и разогреть согласно инструкции.

- У вас очень заботливая мать.

- Боится, что без ее забот я умру голодной смертью. И, возможно, она права.

- Похоже, вы сейчас, переживаете не лучшие времена, - тихо заметила Лия.

Шон метнул на нее быстрый взгляд, и девушка смутилась.

- Трудно поверить, что вы не умеете готовить. Вы выглядите таким.., таким самодостаточным.

Он был изумлен ее проницательностью и, должно быть, от потрясения ответил искренне:

- Бывали дни, когда я не находил в себе сил одеваться и умываться, не то что готовить еду.

Фиалковые глаза ее заволоклись состраданием, и Шон понял, что сказал лишнее. Еще не хватало открывать ей душу! Нет, нужно срочно перевести разговор в безопасное русло.

- Так что теперь мне готовит мама. Вон там... - он указал на холодильник в дальнем конце кухни, - припасов столько, что можно накормить целый батальон!

К его облегчению, она продолжила в том же духе:

- В такую погоду только и остается, что есть до отвала. А снег все идет?

- Еще как! Машину уже почти замело. Хорошо еще, что мы успели добраться до дома.

- А как мне повезло, что вы проезжали мимо! - вздрогнув, заметила Лия. Спасибо, что не оставили меня в беде.

- Ну, не мог же я вас там бросить... - проворчал Шон.

С каждой минутой ему становилось все труднее поддерживать беседу. Чем вежливее становились их реплики, чем сердечнее они улыбались друг другу, тем сильнее бушевал у него в груди опустошающий пожар.

Каждая клеточка его тела остро ощущала присутствие девушки. Голос ее звучал словно пение флейты; и Шон готов был слушать его всю ночь. Пальцы ныли от желания прикоснуться к ее белоснежным плечам, скользнуть в пушистые волосы. Он погибал от неутоленного желания, а она, казалось, ничего не замечала.

В этом-то все и дело, черт возьми! Как она спокойна, как холодна! Хоть бы вздрогнула или отвела глаза, хоть бы показала - взглядом ли, жестом, дрожью в голосе, - что тоже томится по его ласкам!

- Все равно я благодарна вам за помощь.

- Да, право, не за что.

Он рассеянно потер ладонью ноющий шрам.

Лия проследила за его движением.

- Я, кажется, понимаю, почему вам было так плохо, - тихо сказала она, а затем перевела разговор на другое:

- Послушайте, давайте я чем-нибудь помогу.

- Если хотите, можете налить выпивку. Вон там, в буфете. Мне - вина, вам на ваше усмотрение.

- Мне того же, что и вам.

Лия достала из буфета бутылку и пару бокалов. Шон следил за ней напряженным взглядом. Зачем она старается вызвать его на откровенность? Снова игра? Или...

- Вы правы. После аварии я впал в уныние.

Я был разочарован, и все стало мне безразлично. Шон не мог поверить, что произнес эти слова! До сих пор он не откровенничал на эту тему ни с кем, даже с братом...

- Разочарованы? Странно... - Она протянула ему бокал. - Я бы поняла, если бы вы сказали "я был в отчаянии" или "впал в депрессию", но "разочарован"...

- Если бы вы знали всю историю целиком... - проворчал Шон.

Черт бы побрал его длинный язык! Теперь она скажет: "Так расскажите мне эту историю!". А он не рассказывал ее никому.

Но Лия не стала цепляться к случайно вырвавшемуся слову. Она нахмурилась, озабоченно вглядываясь в лицо Шона.

- Когда это случилось? Шрам выглядит совсем свежим.

- Еще бы! - горько скривился он. - Я вышел из больницы два месяца назад. Провел там две недели.

- Тогда понятно.

Кивнув, она отвела взгляд от его изуродованного лица.

- Так вы будете пить или нет? Шон протянул руку, пальцы их соприкоснулись, и Лия поспешно отдернула руку.

- Думаю, со временем он станет менее заметен.

- Менее ужасен, вы хотели сказать? - рявкнул Шон, разозленный не столько ее словами, сколько реакцией на его прикосновение. - Не хочется вас разочаровывать, дорогая, но я никогда больше не буду похож на инспектора Каллендера! А на "Божий дар для женщин" - тем более!

- Я совсем не это хотела сказать! - воскликнула Лия. - Впрочем, следовало догадаться, как вы истолкуете мои слова. Ведь лицо - ваше главное достояние, не так ли? Как, должно быть, ужасает вас перспектива выбыть из обоймы телевизионных красавчиков! Страшно подумать - вас больше не назовут секс-идолом! В самом деле, есть от чего прийти в отчаяние и спрятаться от всех в этом уединенном местечке!

Шон судорожно сжал в руке бокал - еще немного, и хрупкое стекло лопнет. Ему казалось, что устами Лии говорит ненавистная Марни.

- Я, кажется, просил вас не путать меня с моими экранными персонажами, ответил он ледяным голосом. - И, к вашему сведению, я ни от кого не прячусь. Еще до аварии я решил взять двухмесячный отпуск, чтобы как следует отдохнуть перед новыми съемками.

С этими словами он повернулся, чтобы поставить еду в духовку.

- Минут через сорок будет готово. Теперь, если не возражаете, я приму душ и...

Он обернулся - и слова застыли у него на языке. Пока он говорил, Лия встала и подошла к огромному дубовому шкафу, занимающему почти всю стену. Что-то на открытой полке привлекло ее внимание, и Шон догадался, что именно.

"Идиот проклятый! - мысленно выругал он себя. - Ну что стоило убрать эту фотографию?"

Лия взяла фотопортрет в рамке, повернула его к свету, чтобы рассмотреть получше. Шон молча следил за ее движениями. Он слишком хорошо знал, что она там увидит.

Фотография сделана прошлым летом. Пит стоит под цветущей яблоней: светлые волосы взъерошены ветром, лицо сияет счастливой улыбкой. Шону ничего не оставалось, как ждать, что будет дальше.

Несколько секунд она рассматривала фотографию. На лице ее вспыхнула и пропала слабая улыбка - словно в ответ на улыбку незадачливого жениха. Но вот она повернулась к Шону, и тот замер в предчувствии неизбежного.

Он догадывался, что она сейчас скажет. Знал это так точно, словно уже слышал эти слова. Вот почему оказался совершенно не готов к тому, что сказала Лия на самом деле.

- Симпатичный парень, - спокойно заметила она. - Кто это?

Глава 5

Обычный вопрос из любознательности, не более. Что же сотворили с Шоном эти два коротких слова? Судя по его лицу, можно было подумать, что Лия изрекла ему смертный приговор!

Он побледнел - Лия не могла понять, от гнева или от ужаса. Кожа на скулах натянулась, и багровый шрам резко обозначился на белой щеке. Синие глаза вспыхнули холодным пламенем.

- Кто это? - повторил Шон, словно не веря своим ушам. - Что за вопрос?!

- Самый обыкновенный вопрос, - недоумевая, ответила Лия. - Мне просто стало интересно... О, простите! Понимаю, вы не хотите, чтобы я лезла в вашу личную жизнь...

Быстрый, опасливый взгляд ему в лицо - и Лия сообразила, что ее догадка неверна.

- Какого черта вы спрашиваете о том, что и так прекрасно знаете?!

- Но откуда мне знать?

У Лии голова шла кругом. Должно быть, не стоило пить: бокал вина в сочетании с усталостью и пережитым потрясением подействовал на нее не лучшим образом. А может быть, от близости Шона она потеряла способность ясно соображать и не понимает, чего он от нее хочет?

- Если бы знала, не стала бы спрашивать! - Снова взглянув на фотографию, она заметила в лице незнакомого юноши некоторое сходство с Шоном. - Это.., ваш брат?

Шон мрачно кивнул, скривив рот в ухмылке.

- Будете утверждать, что угадали случайно?

- А как же иначе, если я никогда прежде его не видела? Впрочем, отгадать нетрудно. Волосы у него светлые, но лицом он очень похож на вас: тот же рот, те же глаза...

Впрочем, сейчас сходство казалось чисто внешним. Младший из братьев широко, заразительно улыбался - старший зло сжимал губы. Синие глаза младшего сияли смехом и весельем - взгляд Шона был холоден как лед.

Ах, если бы в эту метельную ночь Лию встретил на дороге младший брат Шона!

- Никогда не видела? - с непонятной интонацией повторил Шон. - Довольно, Энни! Хватит с меня этих фокусов!

- Каких еще фокусов? И кто такая Энни? И, кстати, еще один вопрос; откуда вам известна моя фамилия?

- Эллиот? - Он смотрел на нее словно на сумасшедшую. - Ну, это же очевидно! Пит сказал мне, как вас зовут.

- Ничего очевидного в этом нет - для меня, по крайней мере! Прежде всего, кто такой Пит?

Это он Пит?

И Лия помахала фотокарточкой. Шон мрачно кивнул в ответ.

- Так вот, Пит не мог вам ничего обо мне рассказать, поскольку мы с ним незнакомы! Никогда не встречались, понимаете? Даже если он где-то меня видел или что-то обо мне слышал, то имя мое назвал не правильно. Я не Энни Эллиот и вообще не... - Лия запнулась на полуслове - ее поразила догадка. - Господи! Неужели.., тот самый Пит? Моя кузина Энни помолвлена с парнем по имени Питер...

- Очень умно! - усмехнулся Шон. - Быстро соображаете, моя прелесть! Но вы упустили из виду, что уже откликались на собственную фамилию!

- Естественно! Наши с Энни отцы - единокровные братья: отец у них один, а матери разные. Вот почему у нас с Энни одна фамилия - Эллиот. Но зовут меня Лия, а полное имя - Лия Джейн.

- Что за новую игру вы затеяли?

Он говорил негромко - но, право, лучше бы кричал.

- Да ни во что я не играю!

Лия не удержалась от искушения повысить голос, и крик немедленно отозвался в голове пульсирующей болью. Шон грозно сдвинул темные брови. Лия сделала глубокий вдох и заговорила более спокойно:

- Поверьте, я говорю чистую правду. И могу это доказать. Подождите минуту!

Не дав ему возразить, она выбежала из комнаты и стремглав взлетела вверх по ступенькам в отведенную для нее спальню. Там на кровати лежала сумочка. Порывшись в ней, вынула все свои документы.

Спустившись, Лия подала ему свое водительское удостоверение.

- Вот, видите? Лия Джейн Эллиот! А если этого вам недостаточно, взгляните на чековую книжку, на кредитные карточки! Ну, что теперь скажете?

Шон молчал, глядя на документы с ужасом и отвращением, словно на ядовитую змею. Наконец глубоко вздохнул и провел рукой по волосам.

- Похоже, нам лучше начать знакомство заново, - неохотно признал он. Кажется, я совершил ошибку.

- Это еще мягко сказано! - фыркнула Лия. - Так вы приняли меня за кузину Энни? За невесту своего брата?

- Бывшую невесту. Она его бросила. Вы об этом не знали? - поинтересовался он, заметив на ее лице удивление.

- Понятия не имела. Но мы с Энни редко видимся. Мы никогда не были особенно дружны. Я узнала о помолвке только на прошлой неделе, и то потому, что созвонилась с Энни насчет машины.

Шон удивленно поднял брови.

- Да, свой "рено" я купила у Энни. Ее брат перегнал его для меня в Лондон. А что?

- Да так, ничего... Послушайте, может быть, присядем? Нам с вами нужно объясниться, а это лучше делать в комфорте. Еще вина хотите?

Девушка помотала головой и опустилась в кресло у камина.

Шон наполнил свой бокал и сел напротив нее.

- Как вам уже известно, Пит - мой брат. Младше меня на девять лет - сейчас ему двадцать пять. Три месяца назад на вечеринке он познакомился с девушкой. Мой брат - настоящий романтик. Влюбился с первого взгляда и, как уверяет, на всю жизнь. И она - так казалось - тоже.

- А вы не верите в любовь с первого взгляда? - спросила Лия, уязвленная звучащим в его голосе цинизмом.

- Ни со второго, ни с десятого. Любовь - выдумка поэтов, удел чувствительных барышень и юнцов, у которых гормоны вместо мозгов. Взрослые, разумные люди не верят в эти сказки.

- И себя вы, очевидно, причисляете к взрослым и разумным? - не удержалась она.

Шон бросил на нее тяжелый взгляд из-под черных бровей.

- Хотите сказать, что вы со мной не согласны? - поинтересовался он безупречно вежливым тоном, от которого у Лии почему-то заколотилось сердце.

- Просто не могу судить о том, чего не знаю.

- Так вы не любите своего жениха? У вас ведь есть жених?

- Разумеется, есть! И, конечно, я его люблю!

В собственном голосе Лия явственно услышала нервные, истерические нотки. Ей было стыдно за себя: как она могла забыть об Энди?

Впрочем, по правде говоря, он никакой ей не жених. Да, он просил ее руки, но она ведь не сказала "да"! Ответила лишь, что должна подумать.

О "помолвке" она заговорила в минуту отчаяния, не зная, чем еще отрезвить Шона и себя. Но Шон не должен знать, что ее обручение вымышленное. Пусть верит, что она и в самом деле принадлежит другому, - так безопаснее.

- Но мы сейчас не обо мне говорим. Я жду объяснений. Почему вы приняли меня за невесту своего брата? И что произошло между ними?

Шон склонил темноволосую голову.

- Сперва все шло как нельзя лучше. Они хотели пожениться немедленно, но в это время.., в общем, возникли непредвиденные обстоятельства. Однако Энни заявила, что готова ждать, сколько потребуется. Они обручились и назначили свадьбу на Новый год. Не расставались друг с другом, дни и ночи проводили вместе и, казалось, были совершенно счастливы. А сегодня днем Пит позвонил мне - он был сам не свой...

- Она разорвала помолвку?

Лии стало горько при мысли, что эта история обрела такой печальный конец. Неделю назад в телефонном разговоре Энни щебетала, как птичка; Лии показалось, что она всем сердцем любит жениха и совершенно счастлива...

Шон кивнул.

- Сказала, что у нее есть другой. Отдала кольцо и уехала.

- Это совсем не похоже на Энни!

- Однако все так и было, - пожал плечами Шон. - Пит потрясен. Для него это тяжелый удар.

- Хорошо, а при чем тут вы?

- На Рождество Энни отправилась домой, к родителям. Она должна была проехать через Эпплтон и остановиться на отдых в кафе "Ночная сова". Пит попросил меня встретить ее там и поговорить с ней или хотя бы задержать, пока не подъедет он сам. Но вместо нее я наткнулся на вас.

- Но неужели вы сразу не догадались?.. - сдавленным голосом воскликнула Лия. Она лихорадочно перебирала в памяти события сегодняшнего вечера.

- Что вы не Энни? А как я должен был догадаться, по-вашему? Я ведь никогда ее не видел!

Пит велел мне искать красавицу брюнетку с длинными волосами, в серебристом "рено". Именно это я и нашел и, естественно, предположил, что вы-то мне и нужны!

- Ничего себе "естественно"! - фыркнула Лия. О том, что Шон назвал ее красавицей, она старалась не думать. Слишком далеко могут завести такие мысли.

Шон вздернул голову, между бровями обозначилась морщинка.

- А какова, по-вашему, вероятность, что в одном и том же месте в одно и то же время окажутся две брюнетки с одинаковыми фамилиями и в одинаковых машинах?

- Ну, машина-то одна на двоих... - смущенно пробормотала Лия.

Почему, ну почему она сразу же не спросила, откуда он знает ее имя? Тогда не было бы этого недоразумения, и, может быть, все сложилось бы иначе... А если бы Пит не позвонил Шону и не рассказал о своем несчастье? Тогда Шон не смотрел бы на нее как на врага, их отношения не были бы отравлены злостью и недоверием. И, быть может...

- Энни нашла новую работу, - задумчиво произнесла Лия. - И ей предоставили служебную машину. Поэтому она и продала "рено". Если бы не это, я бы по-прежнему ездила в своем стареньком малыше. Я еще не привыкла к новому автомобилю. Поэтому и не справилась с управлением. - Лия вздрогнула, по спине пробежали мурашки. Ей вдруг стало холодно; она пододвинула кресло ближе к камину и протянула руки к огню, с удивлением заметив, что они дрожат. - А вы, как видно, очень любите своего брата, раз согласились выехать из дому в такую погоду.

- Верно, - отрывисто ответил Шон. - Его благополучие для меня много значит. Он помог мне, когда я нуждался в помощи. Это самое меньшее, чем я могу его отблагодарить.

- Неужели вы готовы даже жизнью рисковать ради... - Ее поразила внезапная догадка:

- Я поняла! Так вот почему Пит и Энни не могли пожениться! Он ухаживал за вами после несчастного случая!

- Вы очень догадливы. - В голосе Шона ясно звучало предупреждение: "Не смей лезть в мою жизнь!"

- Итак, хоть вы и не верите в любовь, но отправились в путь, чтобы схватить беглую невесту и вернуть ее жениху.

Почему так забилось ее сердце при мысли о том, что в глубине души Шон все-таки верит в любовь?

- Почему же "схватить"? - усмехнулся он. - Вы пошли со мной по доброй воле!

"И очень в этом раскаиваюсь!" - хотела выпалить она, но прикусила язык. В конце концов, другого выхода не было. Кроме того, ей ничего не грозит, ведь она ничем не обидела ни Шона, ни его брата. Но что, если бы на ее месте и вправду оказалась Энни, невеста-беглянка?

"А кто тебе сказал, что Шон не потащил бы ее в постель, как и тебя? отозвался язвительный внутренний голос. - Не забывай, он знаменитый актер и избалован женским вниманием. Он вращается в таком обществе, где переспать с женщиной - что стакан воды выпить".

При одном воспоминании об их страстных ласках кровь ее, еще секунду назад замерзавшая в жилах, вскипела. Лия забыла об, ознобе; неловко заворочавшись в кресле, она попыталась отодвинуться от огня, к которому минуту назад так жадно тянулась.

- Что ж, вы сделали все, что могли. История окончена.

- Да, окончена. Разумеется, если вы не собираетесь продать ее какой-нибудь желтой газетенке.

Лия выпрямилась в кресле, глаза ее сверкнули гневом.

- Да за кого вы меня принимаете? Я не читаю бульварную прессу!

- Сенсация получится громкая, - язвительно усмехнулся Шон. Ее возмущенного возгласа он как будто не слышал. - "Известный телеактер похищает незнакомку и везет в уединенное любовное гнездышко..." На этом можно неплохо заработать.

- К вашему сведению, в деньгах я не нуждаюсь! - взвилась Лия. - У меня хорошая работа и очень приличная зарплата!

- И где же вы работаете?

- Я менеджер в туристическом агентстве в Уимблдоне, если вам так интересно знать. И дополнительный заработок мне не нужен.

- Денег никогда не бывает слишком много. Эти слова он бросил через плечо, повернувшись к столу, чтобы вновь наполнить бокал. Но тут же, словно внезапно потеряв интерес и к вину, и к разговору, поставил бокал на стол.

- Ладно, пока овощи жарятся, пойду приму душ.

От такого демонстративного равнодушия Лия просто взбесилась.

- Мы еще не закончили разговор! Шон остановился в дверях.

- Я закончил, - коротко ответил он. - Я объяснил вам...

- Объяснили? - едко откликнулась Лия. - Перечислили факты - и все!

- А чего вы еще ждете? - Он говорил устало, словно отец, в сотый раз втолковывающий упрямому ребенку прописные истины.

- Ну, например, извинения!

- Извинения? За что?

Лия пожалела о том, что сидит. Шон, огромный и мощный, нависал над ней как башня. Однако подняться она побоялась, понимая, что ноги могут не удержать ее.

- За то, как вы со мной обращались. За то, что под ложным предлогом привезли меня сюда и...

Эти слова сорвались с ее уст прежде, чем, взглянув ему в лицо, Лия заметила признаки приближающейся грозы: сощуренные глаза и сурово сдвинутые темные брови.

- Значит, вы ждете извинений, - повторил он со зловещим спокойствием. Значит, я должен извиниться за то, что спас вас от перспективы провести ночь на дороге, в мороз и метель? Просить прощения за то, что предоставил вам крышу над головой, тепло, еду...

- За то, что пытались меня соблазнить! Да, этого говорить не стоило... Однако Шон ответил совсем не так, как она ожидала. Он коротко, хрипло рассмеялся. Испуганно подняв глаза, Лия увидела, что губы его изогнулись в пародии на улыбку.

- Соблазнить? - повторил он словно эхо. - Ну нет, дорогая моя Лия! Вы получали не меньше удовольствия, чем я. Нет, извинений вы не дождетесь. Кстати, я бы не отказался повторить эксперимент.

С этими словами он шагнул к ней и широко улыбнулся, встретив ее яростный взгляд.

- Ни за что! - вскричала Лия. Рядом с Шоном она чувствовала себя непривычно маленькой и слабой и больше всего боялась, что он об этом догадается. - Скорее в аду сгорю, чем позволю вам ко мне прикоснуться!

Она ожидала гнева и уже готовила себя к ответному взрыву ярости. Но Шон снова отреагировал не так, как она ожидала. Хрипло рассмеявшись, он смерил ее взглядом - всю, от растрепанных темных волос до маленьких босых ног.

- Вот как? - лениво протянул он. - Что ж, придется вместо горячего душа принять холодный. Вы уверены, что не хотите ко мне присоединиться?

Лия не удостоила его ответом, только отвернулась, чтобы не видеть больше этих жестоко-насмешливых глаз.

За спиной послышались шаги, затем хлопнула дверь. Лия перевела дух и с облегчением откинулась на спинку кресла. Она тяжело и часто дышала, грудь вздымалась, словно после бега с препятствиями. И болела теперь не только голова - ныло все тело.

Что же делать? Здесь оставаться нельзя, это ясно. На миг Лией овладела паника. Бежать, бежать отсюда! Вскочив, она сунула ноги в разорванные туфли, схватила сумочку и бросилась в прихожую. Распахнула дверь - и застыла на месте.

- О, нет! - простонала она.

Открывшийся взгляду пейзаж убил все ее надежды.

Снег. Справа, слева, куда ни глянешь - земля накрыта пухлым белым покрывалом. Снег повсюду: на дороге, на лужайке перед домом, в поле за оградой. Даже на крыше машины, всего несколько часов назад припаркованной у крыльца, выросла толстая снежная шапка. Ясно, что в ближайшем будущем этот автомобиль с места не сдвинется.

Можно, конечно, рискуя жизнью, попробовать уйти пешком. Но куда идти? Как добраться до своей машины или до ближайшего жилья? Здешние места были Лии незнакомы, а снег скрыл все дорожные указатели, превратив привычный пейзаж в загадочный, почти инопланетный.

К тому же с каждой минутой она все яснее чувствовала, что заболевает. И даже догадывалась, чем именно. За последние недели почти все в агентстве по очереди переболели каким-то зловредным гриппом. Только сегодня утром ее коллега и подруга Мелани шутливо заметила, что, мол, придет и ее, Лии, черед...

- Господи, пожалуйста, не надо! - взмолилась девушка. - Только гриппа мне сейчас не хватало!

Путь к бегству был отрезан; и с тяжелым вздохом Лия захлопнула дверь. Она поспешила назад в гостиную и села поближе к огню, тщетно стараясь согреться. Сверху доносился ровный шум воды. Мысли девушки вновь вернулись к Шону.

Он явился из метельной тьмы, словно рыцарь в сверкающих доспехах, спешащий на помощь даме. Для нее он и вправду стал спасителем. Она была растерянна и ошеломлена, а увидев перед собой знаменитого актера, окончательно перестала понимать, наяву все это происходит или во сне. Начинающаяся болезнь, авария, нервное потрясение, изумление - все вместе стало причиной тому, что она вела себя так.., странно.

- Странно? - пробормотала она вслух. - Девочка, это еще мягко сказано!

Да, таких фокусов она от себя не ожидала. Неудивительно, что Шон принял ее за легкомысленную и доступную женщину!

Но все же дело не только в болезни и аварии. Дело и в самом Шоне. Никогда еще Лия не встречала столь привлекательного мужчину. Он сбил ее с ног одним взглядом. Раз - и она в нокауте.

Предполагала ли она когда-нибудь, что станет судить о человеке по внешности? Лия всегда гордилась своей практичностью и здравым смыслом. А практичные, здравомыслящие женщины не кидаются на шею незнакомому мужчине лишь оттого, что он красив, хорошо сложен и каждую неделю появляется на телеэкране.

"Не путайте меня с моим героем", - сказал Шон. А она перепутала! И до сих пор, вопреки здравому смыслу, не может поверить, что кумир миллионов женщин на деле тщеславный, бессердечный и бесчестный негодяй.

Подумать только: он принял ее за Энни, невесту собственного брата, черт побери! Он попытался затащить ее в постель и добился бы своего, если бы Лия его не остановила.

А потом сам же обвинил ее в распутстве!

Шум воды смолк, наверху раздались тяжелые шаги. Лия вздрогнула и выпрямилась в кресле. Через несколько минут Шон спустится, а она так и не решила, как себя с ним вести!

Со стоном отчаяния Лия спрятала лицо в ладонях. Хватит обманывать себя: похоже, что эта авария стала для нее роковой.

Из разумной, порядочной, осторожной девушки она в мгновение ока превратилась в необузданную распутницу. Как это произошло, непонятно. Но ясно, что Шону Галлахеру удалось разбудить в ней другую личность, о существовании которой она до сих пор не подозревала.

И, что ужаснее всего, теперь она не знает, которая из двух Лий настоящая! Знает лишь одно: нельзя допустить, чтобы ее второе "я" снова вырвалось наружу. Страшно даже представить, что может случиться, если Лия номер два вновь захватит власть над ее телом!

За дверью вновь послышались шаги. Глубоко вздохнув, Лия приготовилась встретить Шона лицом к лицу.

Глава 6

- Вы почти не притронулись к еде.

- Я не голодна.

Что-то странное с ней происходит, думал Шон. Еще несколько минут назад она уверяла, что умирает от голода, а теперь едва поковыряла вилкой в тарелке и отставила ее в сторону, как будто боялась, что он подложил ей отраву.

Да и смотрела на него соответственно - бросала быстрые опасливые взгляды, словно на змею, готовую ужалить. Шон не привык к такому отношению. Меньше всего ему хотелось чувствовать себя незваным гостем в собственном доме.

- Расслабьтесь, - предложил он. Лия вздрогнула, ясно расслышав в его голосе нотку сарказма. - Я не собираюсь на вас набрасываться.

Девушка ответила откровенно скептическим взглядом.

- А мне казалось, что на уме у вас именно это!

Шон уже готов был взорваться, но, вовремя передумав, сжал губы. Стоит ли ссориться с этой девушкой? Неизвестно, сколько времени им придется провести под одной крышей.

- Я никогда еще не принуждал женщину к близости, - сухо ответил он. - И начинать с вас не намерен.

"Тебе не придется принуждать, - прошептал ему внутренний голос. Достаточно заключить ее в объятия, приблизить губы к ее полным, чувственным губам и целовать, целовать до тех пор, пока едва слышный стон не подскажет тебе, что она - в твоей власти..."

Что за дьявольщина! О чем он только думает?!

Шон невольно чертыхнулся вслух. Лия подняла на него удивленные глаза, и Шону вдруг почудилось, что она читает его мысли.

Чувствуя, что не в силах больше сидеть спокойно, он поднялся, резко отодвинув кресло, и потянулся за ее тарелкой.

- Я помою. Больше ничего не хотите? - бросил он через плечо, направляясь на кухню.

- Нет, спасибо, - рассеянно отозвалась она.

- Кофе хотите?

Ополоснув тарелки, он поставил их в сушилку, обернулся и увидел, что Лия стоит в дверях.

- С удовольствием выпью кофе. Вам помочь?

- Нет!

Нервы его были на пределе, от этого ответ прозвучал слишком резко.

- Мама учила меня, что хозяин не должен позволять гостям возиться на кухне, - поспешно добавил он, чтобы смягчить свой отказ.

- А меня родители учили всегда предлагать свою помощь, - ответила Лия с улыбкой. - Послушайте, может быть, начнем сначала? Представим, что мы совершенно незнакомы, ничего не знаем друг о друге...

Что за странное чувство светится в ее глазах? Надежда? Но на что?

"Я не смогу забыть о том, что произошло между нами, - мысленно ответил Шон. - И, черт побери, не хочу забывать!"

- Вы многого просите, леди, - проворчал он. Надежда в ее глазах погасла, и Шон пожалел о своей резкости.

- Хорошо, согласен. Начнем все сначала. Поставив на поднос кофейник, чашки и молочник, он пошел в гостиную. Камин горел так ярко, что Шон не стал зажигать свет.

- Итак, мисс Эллиот...

Войдя следом, Лия села в кресло напротив него - на самый краешек, выпрямившись как струна и крепко сжав ноги.

- Расскажите о себе. Для начала - какой кофе предпочитаете?

- С молоком, если можно, и без сахара. Она очень старалась говорить спокойно, но голос звучал нервно и неуверенно. В мерцающем свете камина лицо ее казалось бледным и напряженным.

- Что вы хотите узнать? - спросила она, когда Шон снова сел.

- Ну, для начала расскажите о своей работе. Вы-то обо мне много знаете, а я о вас - ничего.

- Тяжело, наверно, постоянно быть на виду? - Этот вопрос сорвался с ее губ словно сам собой. Лия забыла, что должна быть настороже, она наклонилась вперед, лицо ее выражало искренний интерес. Она сразу стала нежнее, мягче.., и уязвимее. - Не представляю, как бы я выжила, если бы за мной гонялись репортеры, а желтые газеты комментировали каждый мой шаг! - От этой мысли она даже вздрогнула.

- Я знал, на что шел. Но вы правы: иной раз так хочется послать их всех к чертям!

- Как в последние месяцы? - тихо спросила Лия.

Шон молча смотрел на нее темными непроницаемыми глазами.

- Я догадываюсь, почему после аварии вы скрылись от всех в уединенном деревенском доме, - продолжала она. - Вам нужно время, чтобы оправиться от нанесенных ран и вернуться к жизни. И это время вы хотели бы провести в одиночестве. Поэтому вы так и не познакомились с невестой брата...

- Совершенно верно, - бесстрастно ответил он.

Итак, она не только красива, но и проницательна. Опасное сочетание.., опасное и интригующее. Шону все сильнее хотелось узнать об этой девушке как можно больше.

- Но мы говорили о вас. Мне не терпится услышать рассказ о вашей блестящей карьере в туристическом бизнесе.

Лия вскинула глаза, удивленная звучавшим в его голосе искренним интересом.

- Карьера у меня самая обычная. Пошла работать сразу после колледжа. Начала с внештатной должности, постепенно поднималась все выше и вот, три месяца назад, получила место менеджера.

- Что ж, неплохо для.., сколько вам? Двадцать два?

Робкая улыбка коснулась ее губ.

- Мне двадцать пять. Если вы хотите польстить...

- И не думал. Просто пытался угадать, сколько вам лет. С возрастом промахнулся, но, может быть, мне больше повезет с размером ноги?

- С размером ноги? - изумленно переспросила Лия. Теперь она улыбалась открыто, в глазах зажглись проказливые огоньки. Как похорошела она в эту минуту!

- Вот именно. - Шон с удивлением понял, что улыбается. - По женским ножкам я большой специалист!

Совсем осмелев, Лия сбросила туфлю и вытянула изящную ножку с кокетливо поджатыми пальцами.

- Пять с половиной, - уверенно определил Шон.

Лия ахнула от изумления.

- Но как вы...

Шон расхохотался в ответ.

- Я ведь не родился знаменитым. В молодости мне приходилось по несколько месяцев дожидаться роли. В промежутках я брался за любую работу. И, в числе прочего, почти год проработал в обувном магазине.

- Вы?! - Она звонко рассмеялась. - Держу пари, вы были потрясающим продавцом! От покупательниц, наверно, отбою не было!

Лия расслабилась, она перестала опасаться своего собеседника. Бледное личико ее оживилось, глаза заблестели. И Шон был очень рад этому.

- Так расскажите мне о своей работе. Вы сами-то бываете на тех курортах, куда посылаете своих клиентов?

- Да, довольно часто. В этом смысле работа очень приятная. Согласитесь, трудно расхваливать клиенту место, в котором сам ни разу не был.

- А где вы предпочитаете проводить отпуск? Какие страны вас привлекают? Или, быть может, вам надоели модные курорты?

- О, нет! Я обожаю путешествовать! А где мне больше всего нравится.., гм.., трудно сказать. - Она задумалась, сдвинув тонкие брови. - Я очень люблю Испанию. Еще хотела бы съездить в Канаду - я была там только в Торонто. Но больше всего мне, пожалуй, нравится Мадейра.

Увлекшись беседой, она сбросила и вторую туфлю и устроилась в кресле с ногами. Лицо ее сияло неподдельным энтузиазмом. Сейчас она была похожа на маленькую девочку, и все же Шон ни на миг не мог забыть, что перед ним взрослая женщина, прекрасная и желанная. Снова и снова в мозгу его всплывали воспоминания о нежности ее тела и сладости губ...

- Обожаю острова! - мечтательно продолжала между тем Лия. - А Мадейра такой чудесный остров! Вы бы видели, какие там цветы! И повсюду - оросительные каналы, левады, как называют их местные жители...

- А в воздухе витает аромат эвкалиптовых листьев, - добавил Шон.

- Вы там были? - удивилась Лия. Он задумчиво кивнул.

- Пару лет назад, вместе с Питом. И, разумеется, как все туристы, мы гуляли вдоль левад.

- А чай на террасе "Рейдс-отеля" пили?

- А как же!

Улыбка Лии вдруг погасла; поморщившись, она потерла ладонью лоб. Шон внимательно всмотрелся в ее лицо. Щеки у нее что-то чересчур разрумянились должно быть, от кофе. Или, быть может, отблески огня усиливают этот лихорадочный румянец?

- Как вы себя чувствуете?

- Что-то никак не согреюсь, - рассеянно пробормотала она.

- Но здесь уже стало жарко!

- Правда? - удивилась она. - А мне по-прежнему холодно. Наверно, надо было надеть другой свитер, потеплее.

Она с усилием подняла глаза.

- А еще у вас есть братья или сестры?

- Нет, только Пит. Со школьных лет я защищал его и заботился о нем.

- И заботитесь до сих пор? Не пора ли ему научиться самому решать свои проблемы?

- Ну...

Не желая отвечать на неприятный вопрос, Шон встал и налил себе еще кофе. Жестом он предложил и Лии, но та помотала головой. Шон успел заметить, что чашка ее почти полна.

- Он заботился обо мне, когда я в этом нуждался. Мой долг - отплатить тем же. Вам не нравится кофе?

- Н-нет... - Она потупилась. - Просто не хочется пить.

- И есть вам не хотелось.

- Да... Вы имеете в виду аварию? После нее ваш брат заботился о вас?

Шон вгляделся в ее лицо и заметил, что глаза ее лихорадочно блестят, а руки, лежащие на коленях, судорожно сжаты.

- Да, Пит мне очень помог. Он бросил работу, приехал ко мне и оставался здесь, пока был нужен. Он сидел бы здесь и до сих пор, но я его выгнал, решив, что любящей невесте он нужнее, чем мне. - Губы Шона искривились в усмешке. Может быть, и не стоило этого делать. Если бы Пит не вернулся к ней, она бы не плюнула ему в душу.

- Думаю, Пит не согласился бы с вами, - тихо возразила Лия. - Судя по вашим словам, он по-прежнему любит Энни и надеется на ее возвращение.

- Ну и дурень, - мрачно ответил Шон. - Так трепать нервы себе и мне - и из-за чего? Из-за так называемой любви? Право, это чувство не стоит таких треволнений.

- Вы сами не верите в то, что говорите!

- Вы так думаете?

В мозгу его эхом откликнулся возглас Марни:

"Но, Шон, я же люблю тебя!"

- А ваши родители...

- Отец бросил мать, когда она была беременна Питом. Я заменил ему отца. Вот почему мы с братом так дружны.

- Боже мой, но ведь вы сами были совсем ребенком!

От ее сочувствия он вдруг ощутил неловкость. Захотелось как-то прервать возникшую между ними близость. Поднявшись с места, Шон подошел к выключателю и зажег верхний свет.

Лия заморгала и прикрыла глаза рукой. При ярком свете Шон вновь заметил, как она бледна, как осунулось ее лицо.

Она нездорова, это ясно. Но что с ней? Последствия шока или что-то более серьезное?

В этот момент по дому разнесся пронзительный телефонный звонок, лишь слегка приглушенный закрытыми дверями. Лия застыла, словно громом пораженная; Шону же оставалось только тихо и яростно выругаться.

- Телефон! - почти с ужасом воскликнула она. - Так у вас есть телефон! Но вы говорили...

Душераздирающий перезвон сменился тишиной - заработал автоответчик.

- Верно, - начал Шон. - Я... Но Лия не собиралась слушать его объяснения.

- Вы меня обманули! - Аметистовые глаза ее вспыхнули лихорадочным гневом. - Солгали, чтобы не дать мне связаться с родными!

- Я думал, что вы невеста Пита. И не хотел, чтобы вы звали на помощь своего нового любовника.

- Вы уже больше часа знаете, что я не Энни! И все же...

Она гневно тряхнула головой - и вдруг, потеряв равновесие, пошатнулась, схватилась за спинку кресла.

- Шон!

Не раздумывая, словно повинуясь безошибочному инстинкту, она призвала его на помощь. От этого зова в душе у него все перевернулось.

- Что с вами?

Не успев понять, что делает, он бросился вперед и обхватил девушку за плечи.

Боже, он не хотел этого! Да нет, что толку обманывать себя? Именно этого он и хотел! Тепло ее тела, шелковая нежность кожи, тяжелое дыхание, шумно вырывающееся из приоткрытых губ, поразили его, словно удар под дых, и голова у него пошла кругом.

Аромат духов исчез, и теперь он ощущал тонкий, свежий, едва ощутимый запах, принадлежащий только ей одной. Этот запах причинял Шону невыносимые муки: тело его напряглось, и вся сила воли понадобилась ему, чтобы не прижать ее к себе и не впиться губами в ее губы.

- Шон...

На этот раз в ее слабом голосе звучало отчаяние.

- Лия! Что с вами?

Она обняла его за шею, прижалась к его груди. Сердце Шона отчаянно заколотилось. Боже правый, неужели она не видит, не понимает, что с ним делает?!

Лия тихо, жалобно застонала, словно больной ребенок, и прижалась щекой к его щеке.

Его возбуждение вмиг сменилось тревогой, а вместе с тревогой пришло желание помочь ей, защитить ее.

- Что с тобой, милая? - нежно спросил он. Боже, у нее жар! Щека словно огнем горит! Лия открыла рот, но из приоткрытых губ не вылетело ни звука. Слабо покачав головой, она снова попыталась ответить - и вновь безуспешно. С тихим стоном она обмякла у него на руках и, словно осенний лист, медленно опустилась на пол.

Глава 7

Телефон!

Об этом думала Лия, погружаясь в беспамятство. И об этом вспомнила, едва вынырнув из тьмы забытья.

Так у него есть телефон! Все это время он бессовестно лгал!

Гнев помог ей очнуться окончательно. Лия открыла глаза и уставилась яростным взглядом в кремовый потолок.

Кстати, почему кремовый?

Что-то здесь не так. Лия напряженно пыталась понять, что именно. Взгляд ее скользнул к зеленым шторам на окне, затем - к комоду с зеркалом...

Так вот в чем дело! Она в спальне, которую выделил ей Шон!

Лия села на кровати и тут же со стоном повалилась обратно на подушку. Стены закружились в дикой пляске, и к горлу подступила тошнота.

"Не смей терять сознание! Думай! Вспоминай!" - приказала она себе.

Она сидела с Шоном внизу. Голова болела все сильнее и сильнее. Она попыталась встать, а потом...

А потом гигантская черная волна накрыла ее с головой.

- Боже мой! - прошептала она вдруг, беспокойно заворочавшись в кровати.

Шорох простыни и собственные ощущения подсказали, что ни джинсов, ни свитера на ней уже нет. А через мгновение сомнений не осталось: она лежит под одеялом абсолютно голая!

- Вижу, вы очнулись, - раздался от двери знакомый глубокий голос.

Лия ахнула, встретившись взглядом с синими глазами Шона.

- Очень рад, - продолжал он. - Я уже начал бояться, что...

Но Лия не слушала.

- Что вы со мной сделали? - воскликнула она. И сама ясно услышала, как дрожит голос, выдавая внутреннее смятение.

- Что я сделал? - Шон сдвинул черные брови. - Ничего...

- Ах, ничего! - взвизгнула Лия. Страх сжал ей горло, и в голосе появились истерические нотки. - А где моя одежда? Вы.., вы раздели меня?

Он не покраснел, не отвел глаза, лишь пожал плечами.

- Ничего другого мне не оставалось, - спокойно ответил он, глядя ей в глаза. - Вам было бы неудобно лежать в постели одетой.

- Неудобно?! - сдавленным голосом повторила Лия.

Она не могла сосредоточиться: мысли прыгали в голове, словно головастики в пруду. О Боже!

Сердце ее сжалось от ужаса. Сквозь щель между шторами сочился яркий солнечный свет.

Тысячи вопросов забились у нее в голове, словно бабочки в сачке. Не может быть! Неужели он ее опоил? Подмешал что-то в кофе...

- Как вы посмели...

- Сбавьте тон, леди! - властно приказал Шон. - Успокойтесь и перестаньте наконец подозревать меня в каких-то гнусных замыслах. Я заботился о вашем удобстве, и ни о чем больше. Вы были больны, горели в лихорадке.

С этими словами он вошел в спальню и поставил на столик у кровати стакан с водой.

- Выпейте воды, и вам станет лучше. А теперь прошу меня извинить...

Он приложил ладонь к ее лбу, но тут же, прежде чем Лия успела сообразить, что происходит, убрал.

- Похоже, температура спала. Как вы себя чувствуете?

- Неплохо, - осторожно ответила Лия, не сводя с него внимательных глаз. Ее по-прежнему мучили подозрения: она не могла забыть о телефоне. Один раз Шон обманул ее; что мешает ему проделать то же самое дважды и трижды? - Только слабость... - добавила она.

Слабость - еще мягко сказано! Девушка чувствовала себя так, словно состязалась в борьбе с чемпионом-тяжеловесом. Все тело болело, ныла каждая мышца, каждая косточка.

- Неудивительно, - ответил Шон. - Позади у вас нелегкие дни.

- Дни?! - На этот раз потрясение было слишком сильным; Лия рывком села и лишь в последний момент, вспомнив, что обнажена, поспешно закуталась в одеяло. - Вы сказали "дни"? И сколько же... - От волнения она не смогла договорить.

- Вы больны уже три дня, - разрешил ее недоумение Шон.

Он присел в изножье кровати, старательно следя за тем, чтобы ненароком не коснуться ее.

- Вы подхватили очень неприятный грипп. Врач сказал...

- Врач? Какой врач?

Выходит, в коттедже был врач? Почему же он не увез ее отсюда?

- Тот, которому я позвонил, как только вы рухнули посреди гостиной. Я не понимал, что с вами, и решил, что самое разумное - спросить совета у врача.

По резкому тону Шона Лия почувствовала, как обидели его подозрения.

- Я.., я не так вас поняла.

- Врач быстро определил, что у вас грипп, тот самый, которым переболела уже половина Англии. По-видимому, вы заразились еще в Лондоне, а шок и переохлаждение ускорили развитие болезни.

"Подумать только, три дня!" - размышляла между тем Лия. Целых три дня совершенно выпали у нее из памяти. Впрочем, туман в сознании постепенно рассеивался, и она начала кое-что вспоминать.

Жар.., головная боль.., мокрая от пота простыня.., обрывки бредовых видений.., пронизывающий тело мучительный озноб...

Помнила она и кое-что еще. Мужчину с нежными руками и мягким, успокаивающим голосом. Он поил ее водой через трубочку, клал на лоб холодное мокрое полотенце, когда ее мучил жар, и приносил грелку, когда она дрожала от холода. Вспомнилось ей, даже как...

Да нет, не может быть! Это-то уж точно бред!

- Это вы.., ухаживали за мной?

- А больше здесь никого и не было, - ответил Шон.

Должно быть, это его спокойствие и равнодушие прибавили ей храбрости и задать следующий вопрос:

- А.., а моя одежда?

- Я вам уже говорил, болеть в свитере неудобно. У вас в чемодане я нашел ночную рубашку. Но вы сильно потели, и она промокла насквозь. Пришлось одолжить вам мою тенниску, но сейчас и она в ванной, среди грязного белья.

Лия была слишком слаба, чтобы скрывать свои чувства. Смутное воспоминание по-прежнему беспокоило ее.

- Но я.., я не все время страдала от жара, - осторожно заметила она.

Недостаточно осторожно, как видно. Шон понял ее невысказанную мысль: лицо его потемнело, губы сжались в строгую линию, на висках вздулись жилы, словно он поднял тяжелый груз.

- Верно, иногда вас знобило, - ледяным тоном ответил он.

- И вы...

- Прошлой ночью я никак не мог вас согреть. Вы дрожали от холода, и я сделал единственное, что мог сделать в той ситуации, - лег с вами рядом, обнял и прижал к себе, стараясь согреть своим телом. Больше я ничего не делал. Вы, похоже, считаете меня каким-то сексуальным маньяком, но, поверьте, я не настолько истосковался по женщинам, чтобы домогаться беспомощной больной!

Щеки Лии залил яркий румянец, никак не связанный с высокой температурой.

- Я никогда так не думала!

- Разумеется, думали, дорогая. Это написано на вашем хорошеньком личике. Но успокойтесь, бесчувственные жертвы меня не возбуждают. Я предпочитаю женщин в здравом уме, твердой памяти и изнывающих от желания.

Слишком поздно Лия поняла, что натворила. В его голосе вновь послышался холодный сарказм, а ведь в первые минуты его не было! Своими глупыми страхами она оттолкнула Шона от себя, и только она повинна в том, что он повернулся к дверям.

- Шон... - слабо простонала она.

Он остановился, но не повернул головы.

- Простите меня... Я не подумала... Спасибо за то, что позаботились обо мне.

- По-вашему, я должен был бросить вас на полу в гостиной? - проворчал Шон.

Он выслушал ее извинения и ответил! Лия воспряла духом.

- Может быть, хотите поесть? - уже мягче спросил он. - Думаю, вам сразу станет лучше. Вы ведь три дня ничего не ели, от этого и слабость. Хотите супа?

- С удовольствием.

Шон прав, думала Лия, прислушиваясь к удаляющимся шагам. Ей нужно поесть, хотя бы для того, чтобы вернуть ясность мыслей.

Стыд-то какой! Три дня и три ночи Шон ухаживал за ней, и что получил вместо благодарности? Недоверие, несправедливые подозрения...

Впрочем, не такие уж несправедливые! Ведь с телефоном-то он все же ее обманул!

Лия не успела обдумать, как вести себя дальше: на пороге спальни вновь появился Шон. В руках - поднос с обещанным супом, через плечо перекинута голубая футболка.

- Наденьте это, пока не высохла ваша рубашка. Я бы выстирал ее гораздо раньше, но электричество дали только сейчас. Должно быть, метель оборвала провода. Больше суток в доме не было ни света, ни тепла. Вот почему, чтобы вас согреть, мне пришлось прибегнуть к чрезвычайным мерам.

- А-а...

Порозовев под его насмешливым взглядом, Лия поспешно схватила футболку, скрылась под одеялом с головой и после недолгой возни вынырнула уже одетой. Просторная футболка доходила ей до бедер и надежно скрывала очертания фигуры.

- К чему такая стыдливость? - с насмешливой улыбкой поинтересовался Шон. Я ведь уже видел вас всякой!

- Я была без сознания! - с достоинством возразила Лия.

- Да нет, я не об этом вспомнил, - как ни в чем не бывало уточнил он.

Лия залилась краской, сообразив, какой момент их общения пришел ему на память. Шон наблюдал за ее мучениями с явным интересом.

- Что ж, будем надеяться, что такое больше не повторится, - произнесла она наконец.

Шон только усмехнулся в ответ; похоже, ее смущение позабавило его.

- Вижу, вам уже лучше, - протянул он. - Посмотрим, посмотрим... Так будете есть?

Лия не сомневалась, что суп застрянет у нее в горле. Однако с первой ложкой супа пришел и аппетит. Вскоре она почувствовала себя гораздо бодрее, настолько, что уже не боялась встречаться взглядом с глазами Шона.

Сам он тем временем сел в кресло, откинулся на спинку и вытянул поперек комнаты длинные ноги.

- Странно, что вы не спросили о погоде. Я готов был держать пари сам с собой, что это будет ваш первый вопрос.

- И что же с погодой? - Лия подняла голову. В голосе ее прозвучала нескрываемая надежда. В ответ Шон невесело рассмеялся.

- Увы, моя дорогая, вы от меня так легко не отделаетесь! Снег валил два дня без перерыва. Боюсь, сейчас по окрестным дорогам невозможно проехать даже на снегоходе. Похоже, Рождество нам придется встречать вместе.

- Рождество?!

Предстоящий праздник совсем вылетел у нее из головы. Она встретилась с Шоном три дня назад, и было тогда...

- Какое сегодня число?

- Двадцать третье декабря, - бесстрастно ответил он. - Завтра - сочельник.

- Не может быть!

Оттолкнув пустую тарелку, Лия уставилась в его спокойное лицо огромными испуганными глазами. Господи, мама, наверное, с ума сходит! Ведь она должна была приехать домой еще два дня назад!

- Мне нужно позвонить!

- Боюсь, это невозможно.

- Хватит! Второй раз вам меня не одурачить! Теперь я знаю, что телефон у вас есть!

- Есть, но воспользоваться им вы не сможете.

- Вам меня не остановить! Слышите, вы, бессердечная свинья? Пусть я заперта у вас в доме, но я еще не ваша пленница! Вы меня не заставите!..

Она взвизгнула от ужаса. Глаза Шона вспыхнули яростью; он вскочил и за три шага преодолел расстояние, отделявшее кресло от кровати.

Лия отпрянула и вжалась в подушку. Не обращая внимания на ее испуг, Шон выхватил у нее из рук тарелку и шваркнул ею об стол с такой силой, что, казалось, тарелка разлетится на мелкие осколки.

Не говоря ни слова, он схватил ее и поднял, легко, словно перышко.

- Шон! - слабо вскрикнула Лия.

Однако Шон не услышал ее бессильный возглас или просто не обратил на него ни малейшего внимания. Распахнув ногой дверь, он двинулся на лестницу.

- Шон! - Повторила она.

- Помолчите!

И Лия замолчала, но не потому, что послушалась его. Просто она поняла: одно неверное движение - и оба они покатятся по крутым ступенькам вниз, на кафельный пол.

Вздрогнув, она инстинктивно вцепилась ему в плечи.., и вдруг заметила, что широкая грудь его сотрясается от смеха.

- Не бойтесь, моя дорогая, - пробормотал он удивительно мягким, ласковым голосом. - Вы в безопасности. - И, словно в подтверждение своих слов, крепче сжал ее в объятиях.

Лия снова ощутила дрожь, но не от страха. Совершенно иное чувство пронзило ее измученное тело. Каждый нерв ее откликался на тепло Шона, проникающее сквозь тонкую футболку, на железную мощь его рук и груди. Кровь закипела в жилах; снова, как в дни болезни, Лию сжигал невыносимый жар.

У нее кружилась голова, но не от слабости. Она не могла думать, не могла дышать, не видела и не чувствовала ничего, кроме близости Шона. Прислонившись головой к его плечу, она взглянула ему в лицо, желая еще раз увидеть волевой подбородок и чувственный рот. Отсюда она не видела ужасного шрама: лицо Шона вновь обрело совершенную красоту, разбившую сердца стольким пламенным поклонницам инспектора Каллендера.

Казалось, сознание вновь готово было ее покинуть. Полузабытые воспоминания всплыли на поверхность, словно пузыри на воде: с каждой секундой Лия все яснее вспоминала, как он склонялся над ней, как шептал что-то ласковое и утешительное...

Он обтирал ее горящее тело влажной губкой, давал ей прохладную воду и всячески облегчал ее страдания. Но стоило ей оправиться от болезни, как Шон вновь превратился в бессердечного, жестокого мучителя.

Внизу Шон повернул налево, в ту часть дома, где она еще не была. Оглянувшись кругом, Лия не смогла сдержать слабого возгласа восхищения. Она оказалась в уютной комнатке, заставленной книжными полками, у окна стоял массивный деревянный стол.

Но в следующий миг она заметила на краю стола телефон, и в сердце острым ножом вонзилась мысль о том, как хладнокровно Шон лгал ей.

Шон усадил ее в кожаное кресло с высокой спинкой, а сам отступил к столу.

- И покончим наконец с этой комедией ошибок!

Лия подняла глаза. Теперь, когда Шон стоял к ней лицом, она могла ясно оценить, какой невосполнимый ущерб нанес его красоте шрам от аварии.

Лихорадочный жар пропал, и Лию охватила дрожь. Ей вдруг подумалось, что два профиля Шона представляют две стороны его личности и она в полной мере узнает их обе.

Левый профиль - ангельский лик, воплощение сильной, мужественной красоты. В детстве у Лии была Библия с картинками: так выглядел там архангел Михаил.

Правый профиль - тоже ангел, но падший и проклятый. Темный ангел, исполненный горечи и злобы ко всему сущему, находящий жестокую радость в том, чтобы делать других сопричастными его несчастью.

Таков Шон: он может быть и ангелом, и демоном. Сейчас он нежен и заботлив, а в следующий миг - опасен и враждебен, как воплощение зла. Добро и зло сменяют в нем друг друга, словно в калейдоскопе, и она не в силах угадать, какой Шон предстанет перед ней в следующую секунду.

- Мне вы не верите, так поверьте собственным ушам!

Гневным движением он столкнул телефон ей на колени и прислонился к столу, засунув руки глубоко в карманы. Лия колебалась, не понимая, чего он от нее хочет.

- Ну! - поторопил он ее. - Вы хотели позвонить? Валяйте, звоните!

Лия робко протянула руку к телефонной трубке, не веря, что Шон и вправду позволит ей набрать номер.

Но, едва подняв трубку, она поняла, зачем Шон принес ее сюда и что хотел ей доказать.

Телефон молчал. В трубке не слышно было даже потрескивания - глухая, мертвая тишина.

- Телефон перестал работать еще до того, как погас свет, - бесстрастно сообщил Шон. - К счастью, прежде, чем это случилось, я успел дозвониться до врача.

Он сухо, иронически усмехнулся.

- Если помните, телефон зазвонил как раз тогда, когда вы упали в обморок. Автоответчик принял сообщение от Пита: он, понимаете ли, слишком поздно вспомнил, что у Энни теперь другая машина.

Нет, это было уж слишком! Сперва поверить лжи Шона, смириться с тем, что в коттедже нет телефона и связаться с матерью ей не удастся. Потом узнать, что телефон все-таки есть. И в довершение всего убедиться, что телефон, хотя и есть, бесполезен. Господи, что же будет с мамой?!

При этой мысли глаза Лии наполнились слезами, и она подняла руку, чтобы смахнуть с лица предательское свидетельство слабости.

- Лия, послушайте.., ну не все же так плохо! Аметистовые глаза ее вспыхнули гневом.

- Не все так плохо? - вскричала она. - Да вы хоть понимаете, что вы натворили? Можете себе представить?..

Шон вскинул голову, недобро сощурился, но Лия успела разглядеть в его глазах проблеск подлинной тревоги.

Мстительная радость охватила ее. Наконец-то она пробила его броню, нанесла удар его самоуверенности! Пусть непогрешимый Шон Галлахер узнает, что и он способен ошибаться!

- Вы знаете, куда я ехала, когда встретилась с вами? К вашему сведению, я ехала домой, к маме. Поскольку я так и не появилась, она, наверно, позвонила мне в Лондон, потом Энди, потом начала обзванивать подруг... И, разумеется, никто ничего не знает! Вы представляете, что с ней сейчас творится? И, главное, именно сейчас, когда ей и без того тяжело, я нужна ей, как никогда...

Она остановилась, чтобы перевести дух, и в этот миг в ее тираду ворвались негромкие слова Шона:

- Я ей позвонил.

- Что вы сделали?

Нет, слух ее не подвел. Она все расслышала правильно.

- Позвонил вашей матери. Сразу после разговора с врачом. Нашел у вас в сумке записную книжку, позвонил ей и сказал, что вы здесь и в безопасности.

Возможно, "безопасность" - не совсем подходящее слово, когда речь идет о Шоне Галлахере. Но сейчас Лия об этом не думала.

- Вы ей позвонили! - Она просияла. Слезы мгновенно высохли, горе и гнев рассеялись, словно туман при восходе солнца. - Чудесно! Спасибо вам, Шон! - Не думая, что делает, она вскочила и крепко обняла его. - Огромное вам спасибо! И звонко чмокнула его в щеку.

Этот чисто инстинктивный поцелуй, жест благодарности и облегчения, застал Шона врасплох. На долю секунды он застыл, как статуя, глядя ей в лицо странным, остекленевшим взором.

Но не успела Лия отстраниться, как Шон вышел из транса и начал действовать с быстротой и силой, каких она от него не ожидала. Миг - и сильные руки сжали ее в объятиях, не оставляя надежды на побег, а требовательные мужские губы впились в рот яростным поцелуем.

На несколько секунд сознание Лии раздвоилось. Одна часть ее души приветствовала бурную страсть Шона; другая же отчаянно, всеми силами боролась с пламенной жаждой, грозящей поглотить ее целиком.

Но жажда победила рассудок. Обвив руками шею Шона, Лия призывно приоткрыла губы, и языки их сплелись. Теперь уже она прижимала его к себе, она перебирала пальцами его темные волосы, склоняя его голову все ниже и ниже.

Голубая футболка задралась, и ничто не мешало ему скользить ладонями по ее животу и бедрам, с наслаждением ощущая нежную кожу.

Тихими стонами она побуждала его продолжать. Эти прикосновения рождали в ней необыкновенное, неведомое прежде наслаждение. Вот она прижалась к Шону, словно хотела влиться в него, сплавиться с ним в единое существо. Руки его скользнули под футболку, выше, ближе...

Но внезапно близость их прервалась. Шон отпустил ее так неожиданно, что Лия упала бы, если бы не обнимала его за шею. В следующий миг он резко отступил, и Лия, обессиленная, тряпичной куклой упала в кресло.

Шон выругался - негромко, но с такой силой, что внутри у нее что-то сжалось от тревожного предчувствия. Но ожидаемого взрыва не последовало: настроение его с быстротой молнии изменилось вновь, и ярость сменилась уже знакомым Лии холодным равнодушием. Потрясенная, измученная, опустошенная, она уже не знала, какой Шон ей больше ненавистен - обжигающий или ледяной.

- Право, не стоит благодарности. Это самое меньшее, что я мог для вас сделать.

Лия не верила своим ушам. Изумление ее превосходило все пределы. Полно, да человек ли он? Не обманывает ли она себя, полагая, что в груди у него бьется сердце, что он способен чувствовать и страдать?

Но вот Лия заметила, что рука, которой он откинул волосы со лба, еле заметно дрожит, а взгляд устремлен куда-то в пустоту над ее головой, и поняла, что в броне Шона появилась трещина.

- Я хотел позвонить и вашему жениху, но не нашел его телефона. У вас в записной книжке по меньшей мере четверо Эндрю. Не знаю, который из них - ваш жених.

Лия догадывалась: эти слова он произнес намеренно, желая уязвить и пристыдить ее. Ей представилось, как Шон сидит над ее записной книжкой, скрупулезно подсчитывая мужские имена и телефоны.

Она могла бы рассеять его заблуждение. Могла бы объяснить, что большая часть телефонов принадлежит ее однокашникам. Перед выпуском весь курс в колледже обменялся телефонами, так в записной книжке Лии появилось свыше двадцати номеров, большинство из которых она набирает лишь два-три раза в году, чтобы поздравить старых приятелей с праздником. А Шон, разумеется, решил, что она флиртует со всеми встречными мужчинами, да еще и ведет список своих жертв.

- Так что, боюсь, ваш дорогой Энди не знает, где вы. Разве что ваша мать позвонила ему.

- Наверняка позвонила! - бодро отозвалась Лия.

Она с большим облегчением услышала, что Шон не стал звонить Энди. Ведь из разговора с "женихом" Лии он мог бы выяснить, что никакой помолвки не было.

Три дня назад Лия готова была признаться в этом сама - и призналась бы, если бы не помешал телефонный звонок. Но сейчас, подумав, решила держать язык за зубами. Не стоит рисковать. Прежде чем сказать правду, она должна разобраться в собственных чувствах.

Одно ясно: на влюбленную и счастливую невесту она ни капельки не похожа.

Она беспокоится о матери, а об Энди и не вспомнила бы, если б о нем не заговорил сам Шон. Разве так ведут себя влюбленные? Люби она Энди хоть немного, он не выходил бы у нее из головы, она считала бы дни до встречи.., и, уж конечно, не стала бы целоваться с другим.

Все это может означать только одно: она совершенно не любит Энди. А значит, и думать нечего о том, чтобы принять его предложение.

Лия вздрогнула, ощутив, как побежала по спине холодная струйка пота. В последние несколько месяцев все, во что она верила, перевернулось вверх дном, только Энди остался прежним. В самые тяжелые минуты он был рядом, и Лия знала: что бы ни случилось, на него она может положиться.

Но похоже, что встреча с Шоном отняла и эту последнюю опору. Энди остался прежним, изменилась она сама. Шон ворвался в ее жизнь, словно снежная буря, и теперь Лия не узнавала знакомых примет своей души. Трезвый рассудок, здравый смысл, гордость, чувство ответственности - все, все погребено под раскаленной лавой страсти.

Глава 8

Господи, какой же он болван!

Вот уж не ожидал от себя такой дурости. Черт его дернул набрасываться на нее с поцелуями! Вел себя словно сексуально озабоченный подросток, только о том и думающий, как бы залезть подружке под юбку.

Да нет, он никогда так не поступал даже в подростковом возрасте. А в последние годы его волновало нечто прямо противоположное: как отвязаться от поклонниц, щедро оделяющих его своим вниманием? Шон давно уже избегал случайных связей, по собственному опыту узнав, что любовь на одну ночь не приносит ничего, кроме скуки и разочарования.

Но эта девушка - совсем иное дело! Стоит ей улыбнуться - и он готов упасть к ее ногам. А когда она поцеловала его, он забыл обо всем на свете, кроме ее нежного тела, мягкой кожи и теплых губ, прикасающихся к его губам.

А ведь она ничем не отличается от остальных. Сама призналась, что помолвлена, но готова изменить жениху при первой возможности. Удивительно, что даже это его не останавливает.

Шон не солгал, когда сказал ей, что для него обручение так же свято, как и брачные узы. После той истории с Марни он дал себе слово, что никогда никогда больше! - не станет одним из углов в любовном треугольнике. И до сих пор не нарушал этой клятвы.

- Я хотела бы вернуться в постель. Голос Лии ворвался в его мысли. Шон обернулся. Девушка сидела в кресле, сжавшись в комок; она выглядела хрупкой, уязвимой.., и чертовски женственной. Мягкая ткань футболки соблазнительно облегала ее тело. От одного взгляда на нее кровь быстрее побежала по жилам.

Но трогательную женственность уравновешивал гордо вздернутый подбородок, холод в голосе и лед в глазах.

- Разумеется. - Усилием воли Шон заставил себя сосредоточиться на сиюминутных делах. - Сможете сами подняться по лестнице?

Девушка поджала губы, и в потемневших глазах ее он прочитал: "Умру, но поднимусь".

Что ж, по крайней мере, в этом они пришли к согласию. Шон не собирался снова брать ее на руки - догадывался, как подействует это на его разгоряченную плоть.

Но едва Лия поднялась на ноги, стало ясно, что одной решимости недостаточно. Она еще не оправилась после болезни. Лицо ее, и без того бледное, совсем побелело.

- Я.., не уверена...

Эти слова она выдавила через силу - видно было, как тяжело ей признаваться в своей слабости. Не легче, чем ему - мириться с неизбежным. Шон зажмурился, сражаясь с нахлынувшим потоком смятенных мыслей и образов.

Там, наверху, он едва не потерял самообладание... Хотя нет, какое уж там "едва"! Снова взять ее на руки - значит вновь разжечь огонь, таящийся под тонким слоем пепла. Второй раз ему не потушить пожара.

Он глубоко вздохнул и открыл глаза, старательно избегая смотреть в ее бледное решительное лицо.

- Послушайте, у меня есть другая идея. Что-то сжало ему горло, и голос прозвучал сипло. Шон тяжело сглотнул.

- В гостиной горит камин, там тепло, а в спальне у вас настоящий холодильник. Хотите, я уложу вас на софу в гостиной и принесу из спальни одеяло?

- Хорошо.

- Тогда так и сделаем.

На лице ее отразилось очевидное облегчение - зеркальное отражение его собственного, догадался Шон. Но что это означает? Неужели она чувствует то же самое? Ее тоже пронзают удары, подобные электрическим разрядам, а кровь закипает в жилах?

Опершись на руку Шона, - Лия дошла из кабинета до гостиной и, облегченно вздохнув, повалилась на кушетку.

- Я принесу одеяло.

Радуясь, что нашел предлог уйти, он взбежал по лестнице. Сердце его сжималось от невыносимой обиды. Она боится к нему прикоснуться, смотрит на него с ужасом и отвращением, словно на прокаженного. Шон не понимал, чем заслужил такое отношение, и несправедливость Лии жгла ему душу. Неужели она не понимает, что с ним творится?

Он сдернул с кровати одеяло и вернулся в гостиную. Лия лежала на софе, поджав ноги, устремив задумчивый взгляд на огонь.

На секунду Шон остановился в дверях, вбирая взглядом ее хрупкую красоту волны растрепанных волос, матовую бледность щек, огромные глаза, опушенные длинными ресницами. Взгляд его скользнул ниже - к округлости грудей, к белоснежным бедрам, едва прикрытым футболкой. При виде ее длинных стройных ног пламя вспыхнуло в нем сильнее.

Лия обернулась, и глаза их встретились; на несколько секунд в гостиной воцарилось напряженное молчание. Шон не сомневался, что все его мысли точнее, чувственные картины и желания - написаны у него на лице. Но, к его удивлению, Лия вдруг улыбнулась.

- Когда я была маленькой, то обожала огонь. Мне казалось, если долго смотреть в пламя, можно увидеть там волшебные картины. Но камин в нашей квартире был электрический, и настоящий огонь я видела всего несколько раз в жизни.

- А мне Пит советует поставить газовое отопление. - С этими словами он укрыл ее одеялом. Хотел подоткнуть, но сообразил, что этого лучше не делать, и сел в кресло по другую сторону от камина. Теперь, когда ее ноги не видны, дышать ему стало легче. - Но я не соглашаюсь, - продолжал он с легкой улыбкой. - Я консерватор по натуре, люблю старинные, прочные вещи. Пит не таков - его девиз: "Быстро, удобно и без хлопот". Он предпочитает легкость и простоту.

- Особенно когда дело касается личной жизни, - сухо заметила Лия.

Шон скривил рот в иронической улыбке.

- Здесь вы правы. Личная жизнь у него всегда была удивительно запутанная.

- А теперь он впутал в свои проблемы и вас!

- Мне не за что винить Пита, - искренне ответил Шон, снова вспомнив о Марни. - Свою жизнь я запутал сам.

Лия сгорала от любопытства - об этом он догадался по ее лицу. Но Шон не собирался с ней откровенничать, поэтому перешел на другую тему.

- У вас очень симпатичная мать. Разговаривала со мной, словно со старым другом.

Лия улыбнулась, и от этой радостной, доброй улыбки у Шона что-то сжалось внутри.

- Да, мама такая. Она любит людей, для нее все вокруг - друзья. - И вдруг на лицо ее набежала тень, аметистовые глаза затуманились. - Она не слишком переживала из-за меня?

- По-моему, нет. - Шон нахмурился, подметив в ее тоне беспокойство. - Лия, вы говорили, что особенно нужны матери, именно сейчас. А почему? Что случилось?

На лице ее отразилось откровенное изумление. Значит, он не только слушал, но и запомнил ее слова! Шон невольно поморщился: неужели она видит в нем бесчувственного негодяя, которому наплевать на ее переживания?

- Они с папой...

Лия запнулась, опустив глаза.

- Ваш отец болен? - не вытерпел Шон. - Или.., еще хуже?

Черт побери, если у нее умер отец и Лия спешила, чтобы утешить мать в горе, а он преградил ей дорогу.., такое непростительно!

- Нет, нет, что вы! - поспешила уверить его Лия, и словно гора свалилась у него с плеч. - Просто.., они разошлись. Полгода назад. Папа сказал, ему не хватает свободы. И ушел.

- Классический случай, - усмехнулся Шон. - Держу пари, э же самое говорил и мой старик. Да я и сам раз или два прибегал к этой отговорке.

Лия молча вскинула на него потемневшие глаза.

- Дорогая моя, такое случается.

- Но чтобы с моими родителями... Я никогда не думала... Они всю жизнь прожили вместе. Никогда не ссорились. Два года назад отпраздновали серебряную свадьбу.

- Значит, вам повезло.

Ощутив внезапную неловкость, он поднялся и начал ворошить кочергой угли в камине. Пламя вспыхнуло с новой силой.

- У вас, по крайней мере, были и мама, и папа. Не всем выпадает такое счастье.

- Знаю, вас бросил отец; но это же не значит, что у всех...

- Дорогая, ничто не длится вечно!

"И твоя верность в том числе!" - мысленно добавил Шон, напомнив себе, как легко Лия забыла о своем обете. Нет, его не проведешь невинным личиком: ему-то хорошо известно, какова эта особа на самом деле!

Он подбросил в камин угля.

- Такова жизнь. Любой брачный союз рано или поздно распадается.

- Но ведь так не должно быть!

- Вы думаете? Тогда выходите замуж за лебедя или за морского конька. Эти существа всю жизнь спариваются с одним и тем же партнером. От людей такой верности не дождетесь.

- То, что вы изящно именуете "спариванием", - с отвращением скривив губы, возразила Лия, - большинство людей называет любовью!

- А я не i-ерю людям - ни всем вместе, ни каждому в отдельности.

"Особенно тебе, и особенно в том, что касается любви!" - мысленно подытожил он. Во рту стало сухо и горько от мыслей о ее двуличности.

Наступило тягостное молчание.

- Вам что-нибудь принести? Может быть, чаю?

- Перестаньте, Шон! - огрызнулась Лия, по-видимому, все еще под впечатлением от употребленного им слова "спариваться". - Почему бы не признаться честно: вы не знаете, куда от меня деваться, и не чаете, когда же я наконец уберусь с глаз долой?

- С чего вы взяли? Напротив, роль сиделки пришлась мне по душе. После двух с половиной месяцев трудного выздоровления приятно почувствовать себя, так сказать, в противоположной роли.

- Могу поспорить, пациент из вас был кошмарный! - с лукавой искоркой в глазах заметила Лия.

Шон невольно улыбнулся в ответ.

- Хуже не бывает! Не знаю ничего тяжелее вынужденного безделья. По сравнению с этим ухаживать за больными - одно удовольствие.

Как ни странно, Шон говорил вполне искренне. Последние два дня пошли ему на пользу: улеглось тоскливое беспокойство, терзавшее его уже три месяца, рассеялось уныние, исчезли ночные кошмары, из-за которых он боялся засыпать. Да у него просто не было времени на нытье и жалость к себе! Лия ведь нуждалась в постоянном уходе, и забота о ней не оставляла ни одной свободной минуты.

Объяснение вполне логичное, но Шону почему-то казалось, что дело не только в этом.

- Расскажите мне о вашей семье, - попросила Лия, с благодарной улыбкой приняв у него из рук чашку чая. - Я еще ничего не знаю о вашей матери. Она, наверно, тяжело пережила уход мужа?

- Сказать, что она была в отчаянии, - значит ничего не сказать, - ответил Шон, садясь на свое место. - Весь ее мир пошел прахом. Она осталась совершенно одна - беременная, с ребенком на руках, без всякой надежды на помощь. Она была убита горем, и мне пришлось взять на себя заботу о ней и о Пите, когда он появился на свет.

- Значит, в девять лет вы стали взрослым. Шон молчал, опустив взор на судорожно сцепленные руки. Ему было не по себе. Три дня назад он лишь мельком упомянул о своем детстве, уверенный, что Лия тут же это забудет, а она, оказывается, запомнила каждое слово.

- Я Козерог, - сказал он наконец, решив обратить тяжелый разговор в шутку. - День рождения у меня двенадцатого января. Кто-то мне говорил, что козероги рождаются стариками.

- Я тоже об этом слышала. Но с возрастом, говорят, они молодеют душой. Лет через двадцать вы станете веселым и беззаботным, как мой шестнадцатилетний кузен Джеймс. Тогда уже я буду для вас слишком старой, если, конечно, вы не увлекаетесь старушками.

Нет, Шон в жизни не увлекался старушками. Его беспокоило другое: как это случилось, что он, рассудительный и здравомыслящий Шон Галлахер, с младых ногтей усвоивший, что "вечность" - пустое слово, а любовь до гроба встречается только в сказках, всерьез раздумывает о том, каково было бы прожить с этой женщиной двадцать лет.

- Даже через двадцать лет ни один нормальный мужчина не сможет пройти мимо вас равнодушно.

Она вскинула изумленные глаза.

- Но мне будет уже сорок пять!

- С вашей красотой не стареют. Телосложение, черты лица, глаза - все это не меняется с годами.

- Перестаньте, Шон! - Глаза ее заблестели, щеки залились очаровательным румянцем. - Вы мне безбожно льстите!

- Нет, не льщу, - твердо ответил Шон. - Не вижу смысла. Чтобы убедиться в правильности моих слов, вам достаточно взглянуть в зеркало. Такие лица, как ваше, не стареют - время лишь наделяет их иной, более глубокой красотой.

Шон говорил искренне, об этом свидетельствовали его глаза. Но, едва вымолвив последнее слово, он почувствовал, что преступил неписаные заповеди, на которых строились их отношения. Незримая нить, натянутая между ними, вздрогнула и зазвенела, готовая лопнуть.

Несколько мгновений - несколько ударов сердца! - две пары глаз отражались друг в друге. Слова были им не нужны, да и нельзя было высказать словами то, что молчаливо говорили друг другу эти двое. Но вот Лия моргнула и опустила глаза. На скулах ее запылали алые пятна.

- О.., очень вкусный чай, благодарю вас.

- Трусиха! - мягко упрекнул ее Шон. Он не знал, радоваться или огорчаться тому, что она решила сменить тему.

Лия немедленно вздернула голову, готовая ответить на вызов.

- Это не трусость, а здравый смысл! - резко ответила она. - Оба мы прекрасно знаем, что это ничего не значит. Мы заперты в доме, нам никуда не деться друг от друга, - естественно, между нами возникает притяжение. Обычный психологический эффект. Но растает снег - вместе с ним растает и это.

"И я вернусь к жениху". Лия не произнесла этих слов, Шон прочел их во вздернутом подбородке, в том, как она старалась не встречаться с ним взглядом.

- Возражение принято, - сухо ответил он. - Еще чаю?

- С удовольствием, - ответила она каким-то сдавленным голосом. - Очень хочется пить.

- И не удивительно! - заметил Шон, сам удивляясь своему спокойному, даже беззаботному голосу. - Вы ведь три дня ничего не ели и не пили, если не считать нескольких глотков воды, и ту пришлось вливать в вас силой.

Лия подняла голову и смущенно взглянула на него.

- Шон, я очень благодарна за вашу заботу. Вы были так добры ко мне!

- Говорю вам, за вами ухаживать - одно удовольствие! Со мной медсестрам приходилось гораздо тяжелее.

Он хотел развеселить ее, но Лия нахмурилась.

- Вам было так плохо?

Пожатием плеч Шон отмел прошлое.

- Больницу я почти не помню. По крайней мере, первые дни совершенно вылетели из памяти.

Он взял у Лии пустую чашку и понес на кухню. Девушка молча проводила его глазами; этот взгляд не укрылся от Шона.

Вернувшись, он сел не на свое прежнее место, а на диван, в ногах у Лии. Сам не знал, почему, - так показалось удобнее, естественнее. Лия не возражала, просто развернулась к нему лицом и продолжила беседу:

- Значит, тяжелее всего стало потом, после выписки? Но ведь с вами был брат.

Шон кивнул, помрачнев; ему вспомнились те черные дни.

- Да, он прожил здесь несколько недель. Пока я сам не велел ему убираться. Дайте-ка я вам подушки поправлю, они совсем сбились.

Если он надеялся отвлечь ее от тяжелого разговора, то не преуспел в этом. Лия подождала, пока Шон поправит диванные подушки, и преспокойно продолжила расспросы.

- Спасибо, так действительно удобнее. А он рассказывал вам об Энни?

Шон кивнул, откинувшись на спинку дивана.

- Сперва этот дуралей молчал как рыба. Но однажды его прорвало - и понеслось: Энни то, Энни это... Остановиться он уже не мог. Наконец я понял, что сойду с ума, если еще хоть раз услышу это имя...

Шон рассеянно потер ладонью шрам.

- В то время я надеялся и верил, что Пит будет с ней счастлив.

- Может быть, еще и будет! - заметила Лия. - Как знать, возможно, у Энни просто сдали нервы перед свадьбой и вся эта буря в стакане воды через неделю уляжется. Может быть, и уже улеглась, а мы сидим тут и ничего не знаем!.. А вам случалось переживать предательство возлюбленной? - спросила она вдруг.

Шон поднял глаза, но Лия смотрела на него без тени насмешки или недоброжелательства.

- Случалось, - медленно ответил он. - Помню свои чувства: сперва - не горе, не гнев, а какое-то безмерное изумление. Ходишь и никак не можешь понять: как же это? Почему вдруг? За что? А потом.., потом мечтаешь об одном все забыть.

Выразительное лицо Лии подернулось состраданием. Шон поспешно выпрямился, протянул к ней руку.

- Да не берите в голову! Было и прошло. Я все забыл и исцелился, честное слово!

Что за сверкающие бриллианты повисли у нее на ресницах - неужели слезы?

- Шон, простите меня!

- За что? - недоуменно нахмурился он.

- За все, что я вам наговорила. Как я могу судить, если не знаю, что с вами произошло?

- А хотите узнать?

Этим вопросом Шон удивил в равной мере ее и себя. Он сам не понимал, почему так жаждет поделиться с ней своей невеселой историей. Чтобы развеять ее иллюзии? Или просто для него настало время исповеди - неважно, перед кем?

- У меня была подруга, хоть это слово к ней совсем не подходит. С такими женщинами не дружат - их страстно любят или страстно ненавидят. Такой была Марни. Мы встречались полгода, и я сделал ей предложение. - Шон остановился, морщась от горечи воспоминаний. - Я не сомневался, что мы необыкновенная пара и чувство, связывающее нас, вечно, как сама любовь. Этот самообман продолжался еще пару месяцев, пока я не узнал, что все это время у нее был другой. Она спала с ним, даже не снимая обручального кольца! - Он потряс головой, словно до сих пор не мог в это поверить. - Я в это время часто уезжал из города на съемки. Поэтому Марни чувствовала себя в безопасности. Тот бедолага искренне верил, что она выйдет замуж за него!.. Короче, была бурная сцена, она швырнула кольцо мне в лицо и выбежала вон, я полагал, что к нему. Вскоре я появился в обществе с другой женщиной. На следующее же утро Марни позвонила мне в дверь.

Лия судорожно, до боли, сжала его руку.

- И что же? - выдохнула она.

- Не менее бурное примирение! - язвительно усмехнулся Шон. - Поначалу она вела себя идеально. Клялась, что раскаивается, умоляла ее простить...

- А вы? - поторопила его Лия. Шон скривил губы в усмешке.

- А я был таким дураком, что поверил. И честно пытался простить, хоть в глубине души и понимал, что это бессмысленно. Какая уж там любовь! Я смотрел на нее и не мог взять в толк, что привлекло меня в этой лживой раскрашенной кукле. Несколько раз я пытался объяснить ей, что все кончено. Но она словно умом тронулась - рыдала, закатывала скандалы, кричала, что убьет меня или себя. И однажды я сделал глупость - начал выяснять с ней отношения в машине...

- Нет! - ахнула Лия, догадавшись, чем кончится этот рассказ.

- Увы, да, - угрюмо кивнул он. - Мы ехали по проселку, других машин поблизости не было. Марни схватилась за руль. Она была в истерике, не соображала, что делает. Последнее, что я помню, - ее дикий крик: "Не мне, так никому!" Потом я узнал, что мы врезались в дерево.

Он поднял голову и горько усмехнулся.

- Я провел две недели в больнице, а она отделалась вывихнутой рукой.

- О Боже!

- Шесть недель спустя Марни вышла замуж, не за меня и даже не за моего соперника, а за кого-то третьего. Недавно я слышал, что она и ему изменяет.

Шон взглянул в ее бледное, потрясенное лицо. Затем, вспомнив, что все еще сжимает ей руку, медленно разжал пальцы.

- Вы же сами просили рассказать, - пробормотал он.

Что-то пошло не так. Он хотел ее шокировать, и, несомненно, преуспел. Но вместо мстительной радости ощущал лишь горечь и чувство вины. Теперь он жалел, что вообще заговорил об этом.

Лия была права, последние месяцы он только и делал, что прятался - от людей и от самого себя.

Снова и снова он прокручивал в памяти цепь событий, приведших к катастрофе. Запоздалое сожаление, отчаяние, бессильная злоба изо дня в день отравляли его душу. Сегодня он наконец решился изгнать мучающих его демонов и поверенной своих тайн почему-то выбрал Лию. Почему?

Шон погрузился в мрачные размышления. Несколько раз Лия пыталась завязать с ним разговор, но он отвечал угрюмо и односложно. Наконец она взяла книгу и читала до позднего вечера. Была уже почти полночь, когда она потянулась и зевнула, прикрыв рот ладошкой.

- Вам пора в постель, - сказал Шон, поднимаясь с места. - Вы еще не совсем здоровы, не стоит переутомляться.

- Я целую вечность провела в постели! Не уверена, что смогу заснуть.

- Тогда вам поможет вот это. Он открыл пузырек, стоящий на тумбочке, и вытряс оттуда себе на ладонь две таблетки.

- Очень легкое снотворное, - заверил он, перехватив ее подозрительный взгляд. - Доктор сказал, что его можно давать вам, если из-за температуры вам будет трудно заснуть.

- Температура у меня нормальная, а снотворное терпеть не могу! Я от него тупею.

- Какая разница, если вы будете спать? Таблетки обеспечат вам полноценный отдых. А мне не улыбается вставать среди ночи, если выяснится, что без таблеток вы уснуть не можете. Я, в отличие от вас, хочу нормально выспаться...

- Ну хорошо, хорошо, уговорили! Схватив таблетки, она бросила их себе в рот и запила водой.

- Вот! Довольны? Беру назад свои слова о "прекрасной сиделке". Вы просто грубиян и зануда!

- Потому что не надо меня доводить. Помочь вам подняться наверх или вы и это сочтете грубостью и занудством?

Он ожидал гневных протестов и был немало изумлен, когда в ответ Лия сверкнула ослепительной улыбкой.

- Вы очень добры, - вежливо ответила она. - Огромное спасибо.

С большим облегчением Шон отнес ее на постель, с еще большим - накрыл одеялом и поспешил вниз.

Но не успел он дойти до кухни, как наверху раздался страшный грохот.

- Что за черт?! Лия!

В следующий миг ноги уже сами несли его вверх по лестнице.

В голове роились десятки предположений - одно другого страшнее. Она упала? Потеряла сознание? Зачем она вообще встала с кровати? Что, если ударилась головой? Что, если...

Он остановился в дверях. Лия сидела на корточках в изножье кровати.

- Лия!!

Она подняла голову. Шон облегченно перевел дух, сообразив, что она цела и невредима. Сердце билось как сумасшедшее: только сейчас он по-настоящему понял, насколько испугался за нее.

- Какого черта вы тут вытворяете? - воскликнул он хриплым от пережитого волнения голосом.

- Простите. Я уронила книги. - Она указала на груду книг на полу. Видимо, Лия скинула их на пол, когда попыталась опереться на стол.

- Вы... Так, для начала: что вас дернуло встать с постели?

- Мне.., мне нужно было в ванную.

- А почему меня не позвали? Она сердито сверкнула глазами.

- Послушайте, я имею право хоть в туалет сходить сама? Если бы эти книги не подвернулись под руку...

- Боже, дай мне терпения!

Подойдя к ней, Шон собрал с пола книги и положил их обратно на стол. Он сердился на ее упрямство и на себя - за то, что испугался из-за пустяка, но сильнее раздражения была в нем пьянящая радость оттого, что Лия цела.

- Я, кажется, назвал вас идеальной пациенткой? Беру свои слова назад! Вы способны хоть что-нибудь сделать без споров и препирательств?

- Разумеется! - оскорбленно парировала она. - Да будет вам известно, на работе у меня репутация одной из самых разумных и сговорчивых...

- Ни в жизнь не поверю! - саркастически отозвался Шон.

- Ну хорошо, - вздохнула она. - Согласна, я еще не совсем здорова. Не поможете ли вы мне дойти до ванной комнаты?

- Вот об этом надо было попросить с самого начала!

Обняв Лию за талию, он довел ее до ванной и, прикрыв дверь, тактично удалился к себе в спальню.

Что с ним происходит, черт побери? Как ухитрилась незнакомая девушка за несколько дней стать для него роднее и дороже всех на свете?

От таких мыслей его отвлек внезапный шум воды в ванной.

Она включила душ! Это еще зачем?

Распахнув дверь, он увидел, что Лия пробует пальцем воду - достаточно ли горяча.

- Что вы еще затеяли?

- Мне нужно помыться.

- Вы что, шутите?

- Да вы посмотрите на меня! Эти отвратительные сальные волосы... - И она с гримасой отвращения дернула свою спутанную прядь.

- Лия, вы больны. Вам надо лечь.

- Не раньше, чем приму душ! Я же три дня не мылась! Вся грязная, потная фу! Нет, в таком виде я в постель не лягу. Сперва вымоюсь.

- О Боже мой! Вам нельзя...

- Шон, прошу вас! - Сменив тактику, она умоляюще подняла на него огромные глаза и положила руку ему на плечо. - Всего минуту! - Мгновение - и она уже обнимает его обеими руками, касается щекой его щеки. - Пожалуйста!

Шон тяжело сглотнул. До сих пор он считал себя сильным, но, чтобы отказать ей, нужно обладать поистине несгибаемой волей! Знает ли она, понимает ли, что с ним делает? Неужели...

Но, взглянув в ее странно расширенные глаза, Шон осознал, что происходит.

Нет, она не играет с ним, не пробует на нем свои чары. Просто снотворное не лучшим образом подействовало на ее ослабленный болезнью организм. Лия предупреждала, что "тупеет" от таблеток, - так и есть! Похоже, лекарство ослабило ее самоконтроль; она попросту не понимает, что делает.

Надо привести ее в чувство. И Шон видел лишь один способ...

Одной рукой поддерживая Лию, другой он потянулся к крану. Сбросил ботинки, попробовал воду, убедился, что она достигла нужной температуры.

- Пожалуйте мыться!

Прежде чем Лия успела понять, что он задумал, Шон стащил с нее футболку.

- Ч-что вы делаете? - воскликнула она. У нее явно заплетался язык.

- Вы, кажется, хотели принять душ? Так вперед!

И, подхватив Лию на руки, Шон встал вместе с ней под горячие струи. Лия ахнула и прижалась к нему, крепко вцепившись ему в плечи. Шон зажмурился, стараясь справиться с нахлынувшими чувствами.

- Шон! - вскричала она. - Ваша одежда!

- Ничего, высохнет! - рявкнул он в ответ. Раздеваться Шон не собирался. Пусть он не может подавить своих желаний, своей естественной реакции на ее соблазнительную наготу, одежда поможет скрыть слабость.

- А теперь мы вас вымоем!

Свирепо отбросив с лица мокрые волосы, он потянулся за гелем для душа.

- Представьте, что я - ваш доктор или медсестра. Я ведь переодевал и обмывал вас эти три дня. Держитесь за меня, я постараюсь по возможности быстро разделаться со своей задачей. Идет?

Она неуверенно качнула головой с прилипшей к скуле прядью волос. Тонкие руки обвились вкруг его пояса.

- Да, Шон, - покорно пробормотала она. И эта покорность, столь несвойственная ей, зародила в нем подозрения.

- Лия!

Он приподнял ее голову за подбородок. Глаза ее были полузакрыты, по лицу блуждала слабая мечтательная улыбка.

- Все, что скажешь, Шон.

"Боже, помоги! - мысленно взмолился Шон. Снова зажмурившись, он боролся с терзающим тело желанием. - Тоже мне, доктор нашелся! Будь я врачом, меня давно лишили бы лицензии за неэтичное отношение к пациентке!".

Неужели он и в самом деле полагал, что ее нежное, теплое, нагое тело оставит его равнодушным? Или надеялся справиться с чувствами, возникающими от прикосновения мыльных рук к изящным изгибам?

Лия прижималась к нему с затуманенными от желания глазами, обнимала его и шептала:

- О, Шон, как хорошо! - И мурлыкала, словно довольная кошка:

- Как хорошо! Как хорошо!

- Ну все, хватит! - прохрипел он, усилием воли захлопывая мысленную дверь перед толпой осаждающих мозг эротических образов.

Не обращая внимания ни на бешеное биение пульса, ни на боль неудовлетворенного желания, он резким движением выключил душ.

Не слушая возмущенных воплей, он вытащил ее из-под душа и завернул в огромное зеленое полотенце.

Сразу стало легче дышать, и сердце постепенно вернулось к обычному ритму. Хотя руки, надо сказать, еще тряслись.

Поддерживая ее за талию одной рукой, другой он вытер ей лицо маленьким полотенцем, а затем закрепил его у Лии на голове вроде тюрбана. В этот миг ресницы ее дрогнули; она медленно открыла глаза. Сердце его пропустило такт, когда он заметил, что зрачки ее по-прежнему расширены.

- Пойдем-ка в постель, пока ты еще держишься на ногах, - проворчал он.

- А ты со мной ляжешь?

Этот провокационный вопрос Лия сопроводила улыбкой, едва не лишившей Шона остатков самообладания. "Она не понимает, что говорит!"

- поспешно напомнил он себе.

- Не глупи. Тебе нужно спать.

- Спать? - прошептала она, ткнувшись губами ему в щеку. - Я хочу спать с тобой!

- Лия, прекрати!

Он сильно встряхнул ее, желая хоть немного привести в чувство. Сонная улыбка Лии погасла, глаза удивленно раскрылись, и что-то сжало ему сердце.

- Прости, - пробормотала она. - Я.., я, кажется, что-то не то говорю...

- Наденешь ночную рубашку, она уже высохла, - с намеренной сухостью произнес Шон. Он достал из гардероба рубашку и, не оборачиваясь, бросил ей.

Если и не наденет - не беда. Он ей помогать не собирается. И так держится из последних сил, а о том, чтобы выпутывать ее из полотенца и помогать ей облачиться в соблазнительную кружевную вещицу, в нынешнем его состоянии и думать не стоит.

- Я переоденусь в сухое и вернусь. Что ему было по-настоящему необходимо, - это еще раз принять душ. Ледяной. Холодная вода снаружи и изрядная порция виски внутрь. Но он опасался, что Лия услышит шум воды и снова отправится в ванную.

Поэтому Шон просто сбросил мокрую одежду, натянул кремовый шерстяной свитер и коричневые брюки. Одевался он не спеша, чтобы дать Лии время переодеться, и вновь появился в спальне минут через десять.

К большому его облегчению, Лия не только переоделась, но и легла. Она лежала под одеялом с закрытыми глазами, глубоко и ровно дыша.

- Лия! - позвал Шон тихонько, чтобы не разбудить ее, если она заснула.

Ответа не было. Шон перевел дух: наконец-то лекарство подействовало так, как ему и положено!

Она спала, свернувшись клубочком, словно маленькая девочка. Влажные волосы разметались по подушке. Не в силах сопротивляться нахлынувшему желанию, Шон приблизился и осторожно погладил ее по голове.

Ему вспомнилась прошлая ночь, когда в доме погас свет. Лия промерзла до костей, а согреть ее было нечем. Тогда Шон сбросил одежду и лег рядом. Она прижалась к нему невинно и доверчиво; так ребенок прижимается к отцу. Всю ночь он лежал без сна, прислушиваясь к ее дыханию...

Даже сейчас при этом воспоминании у него пересохло во рту.

Перед тем как уйти, он наклонился и запечатлел на мягкой, теплой щеке нежнейший из поцелуев.

- Спокойной ночи, любовь моя, прекрасных снов, - прошептал он. А затем вышел из спальни и бросился вниз по лестнице с такой скоростью, словно свора адских псов преследовала его по пятам.

Глава 9

На следующее утро Лия проснулась поздно. Зевнула, потянулась, словно довольная кошечка, и поймала себя на том, что улыбается во весь рот.

Болезнь и усталость растаяли, как дурной сон;

Лия чувствовала себя восхитительно здоровой и полной сил. Она села, спустила ноги с кровати, потянулась за одеждой...

И в этот миг ей ясно вспомнилась прошлая ночь. Настолько ясно, что Лия вскочила как ужаленная, прижав руки к пылающим щекам.

Что же она наделала? Шон был так добр, так заботлив! Пошел ей навстречу, помог ей вымыться, но при этом ни словом, ни движением не нарушил дистанцию между ними.

И как же она ему отплатила?

Заигрывала с ним, словно какая-нибудь бесстыжая распутница! А он, разумеется, отказался. Ласково, по-доброму, но вполне недвусмысленно дал понять, что ее бесстыдные надежды тщетны.

Боже, что же теперь делать? Как она осмелится взглянуть ему в глаза?

Однако встречи не избежать. Лия натянула джинсы и самый красивый свой свитер - с бело-голубым цветочным узором. Чтобы не растеряться перед Шоном, она должна, по крайней мере, знать, что хорошо выглядит!

Шона она нашла на кухне: он наливал себе кофе. Похоже, он провел беспокойную ночь: вокруг синих глаз залегли темные круги. Заметив Лию, он взглянул на нее с легким удивлением (должно быть, не ожидал, что она так скоро встанет на ноги), но без всякого смущения.

- Доброе утро, - поздоровался он, как ни в чем не бывало. - А вы сегодня прекрасно выглядите!

- Спасибо, я и чувствую себя гораздо лучше, - ответила Лия, стараясь не встречаться с ним взглядом.

- Хорошо выспались?

- Отлично! - По крайней мере, в этом она может признаться, не краснея. - А как погода?

Шон бросил быстрый взгляд за окно, где возвышались белоснежные сугробы.

- Сегодня ночью снега не было, но и теплее не стало. Боюсь, нам еще долго придется ждать, пока все это безобразие растает.

- Полагаю, телефон еще не починили?

- Правильно полагаете. - Шон налил вторую чашку - для нее. - Телефон молчит как убитый. Завтракать будете?

- Да, пожалуйста. Похоже, ко мне вернулся аппетит.

- И здоровый румянец тоже.

"Это же смешно, - подумалось Лии, - мы кружим вокруг друг друга и ведем светскую беседу ни о чем, словно два вежливых незнакомца". Что ж, если Шон хочет сделать вид, что вчерашней ночи не было, она с радостью последует его примеру.

- Какие у вас планы на сегодня? - поинтересовалась Лия за завтраком. В первый раз за эти дни она основательно подкрепилась, и силы возвращались к ней на глазах.

- Планы? - Шон иронически поднял бровь. - Какие могут быть планы, когда мы с вами заперты в этой снежной тюрьме? Или у вас есть какое-нибудь развлечение на примете?

- Но ведь сегодня сочельник! - Лия заставила себя не думать о том, какой смысл он вкладывает в слово "развлечение". - Не можем же мы пропустить самый главный праздник в году! Надо как-то отметить...

- И что вы предлагаете?

- Дома я обычно украшаю квартиру гирляндами и ставлю елку.

- Извините, но гирлянд у меня нет, да и елку я как-то не припас!

- Ничего, что-нибудь придумаем! - воскликнула Лия. Ей так не хотелось, чтобы на лице Шона вновь застыла угрюмо-циничная маска. - Например... Вот, знаю!

Вскочив на ноги, она побежала в гостиную, отдернула шторы и выглянула в окно.

- Ага, так я и думала! Взгляните!

Она не заметила, что Шон следует за ней по пятам, и никак не ожидала, что, обернувшись, увидит его прямо перед собой.

- Ой!

Сдавленный вскрик вырвался у нее из груди.

Перехватило дыхание, а сердце, казалось, в мгновение ока расплавилось и закипело. Как и в самый первый день, ее поразил рост и сила этого человека, его широкая грудь под кремовым свитером, длинные мощные ноги в потертых джинсах.

Уголки его выразительного рта изогнулись в легкой улыбке. Лия сглотнула, борясь с желанием броситься ему на шею и прильнуть к этим четко очерченным губам.

- На что глядеть? Не вижу ничего, кроме снега. На рождественских открытках он хорош, но в жизни от него одни неприятности.

- Да посмотрите же как следует! У вас во дворе растет чудесный остролист. Даже с ягодами! Если срезать несколько веток...

С этими словами она двинулась к дверям. Но Шон остановил ее, схватив за плечо.

- Стойте! Вы соображаете, что делаете? Только что встали с постели - и собираетесь на улицу, да еще в такой мороз! Хотите заработать воспаление легких? Может быть, вам и нравится болеть, но я ролью сиделки сыт по горло!

- А я по горло сыта вашими заботами! - сердито воскликнула Лия. - Слезы навернулись ей на глаза. Стоило ей выздороветь, доброту и заботливость Шона словно рукой сняло! Выходит, он по-прежнему видит в ней врага? - Я жду не дождусь, когда наконец уберусь отсюда! Но пока это невозможно: мы с вами заперты в доме и никуда друг от друга деться не можем. Вот почему я хочу найти себе занятие, чтобы не мозолить вам глаза.

- Решили устроить мне праздник? - Тон Шона ясно показывал, что его настроение, да и вся атмосфера в доме весьма далеки от праздничных. - Ладно, пускай, если это вас развлечет. Скажите только, что вам нужно.

"Он мечтает об одном - от меня избавиться!" - подумала Лия, и острая боль сжала ей сердце. Что ж, отлично. Она оставит его в покое и займется украшением дома. Пусть видит, что она не претендует ни на его время, ни.., на что-нибудь еще.

Работа в самом деле помогла ей отвлечься.

Уже через несколько минут после того, как Шон вернулся со двора с охапкой остролиста в руках, Лия забыла о своих горестях.

Из темной зелени остролиста она сплела гирлянду, перевила ее поясом от красного платья и повесила на камин. Взглянув на плоды ее труда, Шон вышел и через несколько минут вернулся с неожиданным сюрпризом - коробкой свечей. Свечи Лия установила в разных углах.

Из гостиной она перешла в столовую: расставила тарелки в огромном старинном буфете красивой горкой, украсила их ветвями остролиста, а посредине поставила ветку с ягодами в красивой вазе.

День пролетел незаметно; наконец работа была закончена, и Лия села, удовлетворенно созерцая результаты своего труда.

- Здорово у вас получилось! - заметил Шон, войдя в комнату. - Похоже, у вас настоящий талант!

- У нас в семье подготовка к Рождеству всегда лежала на мне. - По лицу ее прошла тень, сияющие глаза затуманились печалью. - А теперь некому украсить наш дом...

Шон подошел и опустился с ней рядом.

- Не печальтесь, Лия. Ваша мать знает, что вы живы и здоровы.

- Да, но... Как я хотела бы с ней поговорить! Шон нежно погладил ее по щеке, но тут же отдернул руку.

- Может быть, телефон сегодня починят, - ответил он, глядя в сторону. Тогда вы сможете позвонить и матери.., и жениху.

- Да, и Энди, - откликнулась Лия. Никогда Энди не станет ее женихом! Лия всегда знала, что не влюблена в него; но до сих пор ей казалось, что для брака достаточно симпатии и уважения. Однако для Энди в ее жизни не осталось места с тех пор, как в нее ворвался Шон Галлахер.

Тщетно она убеждала себя, что это помрачение ума, вызванное аварией, стрессом и болезнью, пройдет, как только она покинет уединенный сельский коттедж. Но пора взглянуть правде в глаза. Она одержима Шоном, беспомощна перед его чарами. Стоит ему взглянуть на нее - и кровь закипает у нее в жилах. Стоит поцеловать - и желание вырывается наружу, словно лава из жерла вулкана.

- В самом деле, вы сотворили настоящее чудо! Какой праздничный вид! Одно только плохо...

Шон явно не собирался больше говорить об Энди, и Лия была этому только рада.

- Что же?

- Мы не сможем приготовить настоящий рождественский ужин. Индейки нет.

Он виновато вздохнул и комично покрутил головой. У Лии сразу стало теплее на сердце.

- Нет индейки? - воскликнула она, всплеснув руками. - Кошмар! А пудинг будет?

Шон улыбнулся и помотал темноволосой головой.

- А миндальный пирог?

- И пирога не будет. - Он скорчил гримасу. - По правде говоря, миндаля я терпеть не могу.

- Ужас! - В глазах Лии зажглись озорные огоньки. - Что за Рождество без миндального пирога?!

Шон повесил голову, и Лия решила сжалиться над ним.

- Я тоже не люблю ни миндаля, ни пудинга.

Так что обойдемся тем, что есть.

- Надо посмотреть, что у нас в холодильнике. У Лии зажглись глаза: ее осенила отличная идея.

- Пусть каждый приготовит свое любимое блюдо! Чем не праздничный ужин? Все равно никто не узнает, что мы нарушили традицию.

С этими словами она подошла к вазе, чтобы поправить остролист.

- Вот так! А потом.., ой!

Она нечаянно укололась о колючий лист и, вскрикнув, отдернула руку.

- Что там? Дайте-ка посмотреть.

Лия машинально протянула пострадавшую руку. На пальце выступила капелька крови. Шон взял ее руку и поднес ко рту. Расширенными глазами Лия следила за тем, как он прильнул губами к крошечной ранке.

- Шон... - прошептала она еле слышно. Он взглянул ей в лицо, и Лия застыла как вкопанная, пораженная силой страсти, сверкавшей в его взгляде. Зрачки его расширились, глаза потемнели от желания, и он отпустил ее руку. Инстинктивно, не понимая, что делает, она поднесла ладонь ко рту и прикоснулась губами к ранке, словно пробуя на вкус его поцелуй.

- Я... - начал он, - но Лия не дала ему договорить. Настало время объясниться. Он должен узнать правду. Сейчас или никогда!

- Я хочу рассказать вам об Энди. Не стоило называть имя другого мужчины. Шон замер, глаза его похолодели.

- Лия! - начал он предостерегающе, но девушка затрясла головой.

- Нет, дайте мне объяснить! Это не то, что вы думаете, совсем не то!

Глубоко вздохнув, она начала рассказ:

- Я уже говорила вам, что мои родители разошлись. Меня это глубоко потрясло; казалось, весь мой мир рухнул в одночасье. Я не понимала, что делать, как жить дальше. В то время я и встретилась с Энди.

Он слушал. Это уже хорошо! Лия боялась, что Шон просто повернется и уйдет. Но, как видно, он решил дать ей шанс.

Она перевела дух и продолжила. Слова лились бурным потоком, она спешила объяснить все, чтобы ничего недосказанного не осталось.

- Он гораздо старше меня - ему почти сорок. Думаю, это меня и привлекло. Теперь я понимаю, что искала надежного человека, на которого можно положиться, которому можно пожаловаться на свои беды и выплакаться у него на плече. Мне нужна была безопасность, а что может быть безопаснее брака с Энди? Так я думала тогда.

- Поэтому и согласились выйти за него замуж?

- Нет! Я еще не согласилась. Он сделал мне предложение, это правда, но я ответила, что должна подумать.

Кобальтовые глаза Шона напряженно сузились. Лия почти слышала, как он прокручивает в мозгу все детали их знакомства, начиная с самых первых минут.

- Так вы сказали, что помолвлены, чтобы остановить меня?

- Да, для защиты. Я...

Что с ним? Она ожидала совсем иной реакции!

А впрочем... Неужели она надеялась, что, услышав правду, Шон распахнет ей объятия? Если так, то она ошиблась, как не ошибалась никогда в жизни!

- Я испугалась... - робко пробормотала она. Вместо ответа Шон отвернулся.

- Пора подумать об ужине, - произнес он голосом, лишенным всякого выражения - И вот что, Лия...

Он обернулся, и по резкости этого движения Лия поняла, что его ледяное спокойствие - всего лишь маска, под которой кипит испепеляющий гнев.

- В следующий раз, когда вы меня испугаетесь, пожалуйста, не лгите. Просто скажите "нет". Этого достаточно.

С этими словами он вышел из комнаты, и Лии оставалось только последовать за ним.

- Загляните в холодильник - нет ли там чего-нибудь, что вы очень любите. Своим тоном Шон ясно дал понять, что тема несостоявшейся помолвки закрыта. Он не хочет больше об этом говорить, а, если заговорит, она не станет слушать. Не забудьте и кладовку.

Лия почти с ужасом ожидала предстоящего ужина. Но когда Шон распахнул дверцу кладовой, она заметила внутри нечто такое, что заставило ее улыбнуться и немного воспрять духом.

- Острый перец! - воскликнула она. - Обожаю! Чем острее, тем лучше! А чили у вас есть?

- Есть ли у меня чили? - повторил Шон, открывая холодильник. - Как не быть! Слышал бы вас мой брат, то-то бы посмеялся! По его словам, я ем все, что горит. Так что мы с вами вполне подходим друг другу.

"Не обращай внимания! - приказала себе Лия. - Это просто слова, они ничего не значат. Он хотел сказать, что у нас одинаковые вкусы в еде, и больше ничего".

- Раз уж сегодня праздник, стоит переодеться к ужину, - заметил Шон, когда перец уже шипел на плите, в холодильнике остывал салат, на столе стояла бутылка красного вина и все было почти готово. - Признаюсь как на духу: мне не терпится вновь увидеть на вас то красное платье. Я ведь так и не насладился этим зрелищем в полной мере.

- Согласна, если вы наденете костюм, - беззаботно отозвалась она. - Что за удовольствие сидеть в вечернем платье рядом с мужчиной в джинсах? У вас в гардеробе найдется что-нибудь подходящее?

- Кажется, где-то наверху завалялся смокинг, - подхватил ее беззаботный тон Шон. - Постараюсь вас не разочаровать.

- Что ж, тогда бегу переодеваться и наводить красоту!

И Лия вприпрыжку взлетела вверх по ступенькам. Сердце ее пело от радости.

Спасибо Господу за лайкру - алое платье без последствий перенесло все испытания.

"И напор Шона перенесло, когда он хотел во что бы то ни стало стащить его с меня..." - подсказал внутренний голос.

Если на Рождество случаются чудеса, думалось ей, то, может быть, и отец решит вернуться домой! Конечно, она просит у Санта-Клауса слишком многого. Но сама мысль о том, что маме придется провести праздник в одиночестве, была Лии невыносима. Ах, если бы не сломался телефон!

Отогнав прочь грустные мысли, Лия приняла душ и села за макияж. Легкий крем-основа и немного румян изгнали остатки болезненной бледности. Глаза Лия подвела темно-коричневым карандашом, а веки покрыла нежными бронзовыми тенями. Но изюминкой ее макияжа стала яркая помада, подчеркивающая чувственную полноту губ.

Скользнув в алое платье, Лия вспомнила вдруг, как смотрел на нее в этом платье Шон. Можно ли забыть его ласки, поцелуи.., и то, к чему они привели?

"Готова ли я пережить это еще раз?" - спросила она у своего отражения в зеркале. И в глубине фиалковых глаз, в золотистом сиянии зрачков прочла ответ: "Да, готова. Именно этого я и хочу".

Впрочем, Лия не хотела выглядеть точно так, как в тот вечер. У незнакомки, которую Шон принял за невесту брата, волосы были собраны в тугой узел. Сегодня же Лия распустила их по плечам.

Вот она и готова. За стеной замолк шум воды - Шон вышел из душа. Значит, пора спускаться.

Повинуясь внезапному порыву, она бросилась к сумке. Порывшись в боковом отделении, достала затейливо перевязанный сверток - рождественский подарок, предназначенный для кого-нибудь из старых друзей. Ничего особенного - так, пустячок. Но Лия чувствовала, что он подойдет к случаю.

Подарки полагается класть под елку, но елки не было, и Лия положила сверток на угол каминной полки, под сень остролистовых ветвей. За дверью послышались шаги. У Лии заколотилось сердце, словно у школьницы на первом свидании. Обернувшись к дверям, она изобразила сияющую улыбку.

Но улыбка сползла и рот приоткрылся в изумлении, едва она увидела Шона: так прекрасен и величествен был он в темном костюме, белоснежной рубашке и шелковом галстуке. Лия еще ни разу не видела его в таком официальном наряде; на мгновение ей показалось, что это сон.

Она успела забыть, что Шон - не обычный человек. Но теперь вновь увидела в нем недоступную звезду телеэкрана, знаменитого красавца, чьи фотографии украшают журнальные развороты, чье появление на громкой премьере или киноконкурсе становится газетной сенсацией. И этот человек ухаживал за ней во время болезни и даже... Лия вспыхнула при воспоминании о том, как он помог ей вымыться.

- Ну как, я вас не разочаровал? - прервал молчание Шон.

Лия молча помотала головой - избыток чувств мешал ей заговорить.

- Вы меня тоже, - негромко произнес он. Взгляд - как ласковое прикосновение, глаза - темные озера желания. Он взял ее за руку.

- Я почти готов... - Тряхнув темноволосой головой, он оборвал себя на полуслове. - Присаживайтесь. - Он галантно подвел ее к камину. - Посидим немного здесь, выпьем перед ужином. Что вы предпочитаете? Шерри? Или...

- Шерри, если можно, - ответила Лия хрипло и с запинкой, словно разучилась говорить. Казалось, ею снова овладела болезнь: из озноба кидало в жар, из жара - в озноб, руки дрожали, на лбу выступил холодный пот.

Теперь она понимала, что задумал Шон. То, что недавно предлагала и она. Начать сначала, вести себя так, словно они незнакомы и это их первое свидание.

Шон стал расспрашивать ее о детских годах, о книгах, о музыке. Сперва Лия робела и отвечала односложно, но вино и дружелюбие Шона помогли ей расслабиться, и скоро она уже сама задавала вопросы, перебивала Шона и звонко смеялась его шуткам.

- Расскажите мне о своей матери, - попросила она, когда они сели за стол. - Вы говорили, что она очень тяжело переживала уход мужа. Но в конце-то концов утешилась?

- Очень не скоро. Почти двадцать лет она была безутешна. Но наконец встретила человека - кстати сказать, намного моложе себя, - который сумел вернуть ей вкус к жизни. Они поженились в этом году, в августе.

- И вы не возражали?

- С чего бы? Потому только, что он всего на несколько лет меня старше? Какое это имеет значение? - пожал плечами Шон. - Он подарил ей радость - вот что важно, а не то, девятнадцать ему или девяносто. Пусть хоть кому-то из нашей семьи повезет в любви.

Эти слова напомнили Лии о вопросе, который она уже давно хотела задать Шону.

- Вы говорили, что начали встречаться с другой женщиной... - робко заговорила она.

Шон вздернул голову, меж бровями пролегла глубокая морщина.

- После Марни? Это длилось недолго.

- Вы порвали с ней?

Она не понимала - точнее, боялась понять, - почему с таким страхом ждет ответа.

- Нет, она сама порвала со мной, - ответил Шон, наливая себе в бокал красного вина. - После катастрофы.

- Из-за шрама?! - ахнула Лия. Ей не верилось, что женщина может быть способна на такую черствость.

- Из-за того, что означает для меня этот шрам. - Шон невесело рассмеялся, горько скривив рот. - Конец карьеры. Ни ролей, ни рекламы, ни славы секс-символа. А быть женой обыкновенного человека она не желала.

- Какой ужас!

Шон снова равнодушно пожал плечами.

- По крайней мере, она была честна со мной.

- Значит, она ни капли вас не любила!

"Любила". Это слово сигнальным колоколом отдалось у нее в мозгу, и все странности последних дней внезапно обрели кристально ясный, пугающий смысл.

Любовь. Вот с чем боролась она все эти дни! Вот что за чувство властно росло в ней с той роковой встречи на заснеженном проселке!

- Любила? - повторил Шон так, словно услышал незнакомое слово чужого языка. - Я и не искал любви. Марни меня от этого отучила.

- Но как же так? Каждый человек...

- Каждый человек хочет быть любимым? Вы это хотели сказать? - иронически переспросил Шон. - Я бы не стал принимать это за аксиому. Отнюдь не все стремятся к душевной близости.

- Но...

"Да уймись же наконец! - кричал ей рассудок. - Ты же выдаешь себя!"

- Но вы стремитесь, - закончил он за нее. Эти слова больно ударили ее по сердцу.

- Это и предложил вам жених? Любовь, поклонение и счастье до гроба?

Любовь. Это слово, произнесенное низким бархатным голосом Шона, пробудило в ней воспоминание о вчерашнем вечере. Она заснула, не дождавшись его возвращения... Но не совсем.

В полусне она слышала, как Шон вошел в спальню и остановился у кровати. Сон одолевал ее; не было сил пошевелиться или хотя бы открыть глаза. Но она услышала нежные слова и ощутила на щеке нежнейший поцелуй.

"Спокойной ночи, любовь моя!" - прошептал ей Шон. Но разве не повторял он много раз, что любовь - сказка, горячечный бред поэтов и романтических юнцов?

- Я же вам сказала, Энди не жених мне! - С этими словами она схватила ложку и принялась свирепо размешивать соус.

- Да, говорили.

Он снова наполнил бокалы. Лия хотела сказать, что ей вина достаточно, но огненная мексиканская смесь обожгла ей рот, а скользкий перчик, прыгнув с тарелки, испачкал руку.

Отложив ложку, Лия принялась облизывать пальцы. Не сразу она заметила, каким неотрывным взглядом следит за ней Шон.

- У вас и на подбородке пятно, - мягко заметил он. - Позвольте мне... - И он аккуратно вытер ей подбородок платком. - О, и здесь, и здесь - да вы вся в томатном соусе!

Сердце ее приостановилось, затем забилось вдвое быстрее. Лия замерла, боясь пошевельнуться, пока Шон белоснежным платком вытирал ей щеки и губы.

- Беда с этими мексиканскими кушаньями! - заметила она с показной шутливостью, когда вновь обрела дар речи. - Не успеешь оглянуться, как перемажешься с ног до головы. По-моему, чили можно есть только в компании с близкими людьми или с теми, кого уже никогда больше не увидишь, иначе придется вечно краснеть от стыда!

Слишком поздно она сообразила, что загнала себя в западню, из которой уже не выбраться. Синие глаза Шона вмиг посерьезнели.

- И к какой же категории вы причисляете меня?

- М-м... - Она нервно облизнула пересохшие губы. - Не знаю.

- А как вам хотелось бы? - спросил он уже гораздо мягче.

- Мне...

Она не находила слов для ответа, не могла оторваться от его глаз.

- Хорошо, задам вопрос полегче. Когда растает снег и вы уедете отсюда, что станете делать?

Лия замерла. Она могла бы притвориться, что не понимает, о чем он, - но зачем? Ведь Шон, несомненно, видит ее колебания. Он не стал спрашивать о родителях, о карьере или о том, что она собирается делать с машиной. Он задал иной вопрос, бьющий прямо в точку. Но что она могла ответить? Ведь судьба ее решалась здесь и сейчас и была еще не решена.

- Лия! - поторопил Шон.

Лия молчала, глядя на него, словно испуганный кролик - на приближающиеся фары машины на дороге.

- Вы должны знать. Что вы ответите Энди? Лия глубоко вздохнула - и вдруг словно ослепительный свет вспыхнул у нее в мозгу, и все стало предельно ясно. О чем тут думать? Можно ли колебаться? Для нее возможен лишь один ответ. Разве не знала она этого с самого начала? Еще тогда, когда поняла, что Шон заставил ее забыть о "женихе", что чувство ее к Энди было чем угодно, только не любовью?

- Нет, - тихо и убежденно ответила она. - Я отвечу "нет". Не выйду за него замуж.

Синие глаза Шона сверкнули, и Лии стало ясно: он понял все, что заключено в ее ответе, что прячется за ее скупыми словами, все несказанное, может быть, и вовсе невыразимое словами, но ясное как день.

- Лия!

Он приподнялся, не сводя пламенного взора с ее лица. Лия поняла, что должна рассеять его последние сомнения.

- На другой вопрос ответ "да", - произнесла она громко и твердо, без тени колебания. - Я говорю "нет" Энди и "да" - вам.

Шон оттолкнул стул и шагнул к ней.

Она больше не сомневалась, не раздумывала. Не осталось ничего, кроме страсти и желания. Он прикоснулся к ней, прильнул к ее губам, и тело ее зажглось огнем, неотвратимым, как судьба.

Грудь к груди, рука к руке, уста к устам. На ласки не было времени: оба слишком изголодались друг по другу. Дрожа от нетерпения, они срывали друг с друга одежду. Лия громко вскрикнула, ощутив пальцами его обнаженную грудь, и Шон ответил ей хриплым стоном.

- Не думаешь, что нам будет удобнее наверху? - прошептал он, сипло и неровно дыша.

- И ты еще заботишься об удобствах? - пробормотала она в ответ. - Поздно, милый, слишком поздно!

Шон вздохнул, признавая справедливость ее слов. Оба они не могли ждать ни секунды.

Не было нужды в прелюдии, в ласках, призванных возбудить желание и подготовить к грядущему наслаждению. Каждая минута, проведенная вместе, раздувала в них пламя влечения, и все эти пять дней стали одной большой прелюдией любви.

Шон подхватил ее на руки и уложил на ковер перед камином. Дрожащими от нетерпения руками Лия помогла ему стянуть алое платье; она извивалась в его руках, и пламя бросало на ее кожу огненные отсветы.

- А ты? - протянула она с капризной гримаской, заметив, что Шон еще одет.

- Я тоже, - рассмеявшись, ответил он. Рубашка полетела в сторону; Шон прильнул губами к груди Лии, а ловкие руки его тем временем возились с застежкой на брюках. Наконец, сорвав с себя остатки одежды, он лег рядом с ней, обнаженный и прекрасный, словно древнее божество.

- Так лучше?

- Гораздо лучше! - томным, грудным голосом ответила она. - А теперь...

- Нет!

Он накрыл ее руки своими, не дав расстегнуть лифчик.

- Это удовольствие принадлежит мне! - произнес он хрипло. - Лежи спокойно, я сам все сделаю.

Она старалась. О, как она старалась сохранить рассудок! Как боролась с нетерпением, пронизывающим все ее существо, пульсирующим в каждой жилке! Но когда Шон, вместо того чтобы дать ей такое долгожданное наслаждение, принялся гладить ее бока и талию, Лия не выдержала. Тело ее изогнулось в сладкой муке, словно лук в руках умелого стрелка. Глаза вспыхнули желанием, которое она и не пыталась скрыть. Она вскрикнула, и голос ее эхом разнесся по пустынному коттеджу.

- Терпение, милая, терпение!

Руками и губами он играл на ней, словно на дивном инструменте, пока стоны ее не подсказали Шону, что возлюбленная достигла той грани, за которой наслаждение становится непереносимым.

Только тогда он навис над ней и раздвинул ей бедра. Опираясь на руки, темными от сдерживаемой страсти глазами взглянул ей в лицо.

- Этого ты хотела, Лия? Этого?

- Да, да! - кричала она, извиваясь под ним. - Хочу.., и хотела.., всегда...

Он вошел в нее мощно и уверенно, и Лия умолкла. То, что происходило с ней, казалось выше слов. Он двигался сильными толчками, и Лия подстраивалась под его ритм. Вместе они вели друг друга все выше и выше, к высотам наслаждения, откуда лишь один путь - в космическую бездну, где - ничего, только они двое и их любовь...

Много, много позже она свернулась клубочком в его объятиях, не в силах ни говорить, ни даже думать. И Шон молча прижал ее к себе, словно тоже был потрясен всем происшедшим, словно и ему требовалось время, чтобы прийти в себя.

Должно быть, она задремала; Шон разбудил ее, положив руку ей на плечо.

- Лия! - хрипло прошептал он. - Лия, проснись!

- М-м... - Ей не хотелось двигаться. Плыть бы и дальше в теплом море дремы, наслаждаясь своим счастьем.

- Лия! - не отставал он. - Я хочу тебе кое-что показать.

Лия зевнула и села, сонно моргая и оглядываясь вокруг. Шон уже натянул брюки и рубашку, но застегивать ее не стал.

- Что?

- Да не здесь! - рассмеялся он. - На улице. Пойдем, тебе понравится.

Он взял кремовый свитер, небрежно брошенный на спинку кресла, натянул его на Лию и помог просунуть руки в рукава.

Свитер был ей велик и болтался, словно греческая туника. При взгляде на нее у Шона вновь потемнели глаза, а из горла вырвался мучительно счастливый стон.

- Господи, ты способна соблазнить и святого! Иди сюда!

Лия думала, что Шон хочет ее поцеловать, но вместо этого он подхватил ее на руки.

- О, Шон!

- Тише, милая. Я покажу тебе что-то особенное.

Он пронес ее через кухню и поставил на ноги у двери черного хода, а затем распахнул дверь.

- Смотри!

- Неужели ты разбудил меня, чтобы показать гору снега? - разочарованно спросила Лия.

- Да нет! - Он нежно приподнял ее голову, заставив взглянуть вверх. Смотри же!

Теперь она увидела. Высоко в небесах, среди звездных россыпей, бледно мерцала огромная круглая луна. Приглядевшись, Лия заметила, что луна словно надкушена с одного бока; на нее медленно наползает тень.

- Лунное затмение! - ахнула она. - Я всегда мечтала увидеть...

Бог знает, сколько они простояли там, обнявшись, устремив глаза в небо. А луна скрывалась медленно, но неотвратимо, пока наконец не исчезла совсем. Лишь слабое мерцание вокруг темного круга напоминало об ее существовании.

- О, Шон! - обернулась к нему Лия. - Что за волшебное зрелище!

- Не звезда волхвов, но что-то вроде этого, - улыбнулся он.

Но в миг, когда он наклонился, чтобы ее поцеловать, внезапный порыв ветра словно вонзил им в кожу сотни ледяных игл, и Лия задрожала.

- Ты замерзла! - с каким-то даже испугом воскликнул Шон. - Тебе пора в дом!

- Да нет, все в порядке, - возразила Лия. Но голос ее звучал слабо и неуверенно, а сердце болезненно сжалось, словно затмение предвещало ей что-то недоброе.

- Какой же я дурень! Забыл, что ты едва оправилась после болезни. Прости, дорогая. Я отнесу тебя в постель.

"Но спать нам сегодня не придется!" - молчаливо пообещали его глаза и тепло улыбки. И Лия забыла о мрачных предчувствиях. Закрыв глаза и обхватив любимого руками, она позволила вознести себя по крутым ступеням в спальню.

Глава 10

Шон забыл, когда последний раз просыпался с улыбкой.

Он потянулся и тряхнул головой, еще сам не понимая, чему улыбается. Знал одно - жизнь прекрасна. Рядом вздохнула и сонно пошевелилась Лия, и улыбка Шона стала еще шире.

Лия! Имя ее звучало в его душе, как музыка, эхом отдаваясь в сердце, мозгу.., и иных, еще более чувствительных частях тела.

- Лия! - счастливо прошептал он и потянулся к ней.

Но вдруг замер, пораженный неожиданным звуком. Звуком, которого он не слыхал так давно, что теперь не сразу понял, что это.

Дождь. Сонная снежная тишина осталась в прошлом; по крыше мерно барабанили тяжелые капли дождя.

Дождь? При мысли о том, что означает для них перемена погоды, Шон бросил нетерпеливый взгляд в окно.

Может быть, это ему кажется? Или и вправду исчезло серебристое мерцание снега за окном?

Осторожно, чтобы не потревожить сон любимой, он соскользнул с кровати, подхватил в охапку свою одежду и вышел на цыпочках.

Отворив входную дверь, Шон невольно ахнул. Высокие белоснежные сугробы исчезли за одну ночь; на их месте оседало ноздреватое серое месиво из подтаявшего снега.

Должно быть, дождь начался еще ночью. Но ни он, ни Лия этого не заметили. Они были заняты иным... Сегодня двадцать седьмое. Да, уже почти три дня они не замечают ничего вокруг. Им все равно - ночь ли, день ли; они выходят из спальни лишь для того, чтобы поесть, а наскоро сваренный кофе и торопливо проглоченные бутерброды кажутся им вкуснее любой рождественской индейки!

Он снова расплылся в улыбке: не мог не улыбаться, когда думал о ней. Решено: сейчас он вскипятит чай, приготовит завтрак и принесет его Лии в постель. Разбудит ее поцелуем.., и, если повезет, о еде они вспомнят лишь много, много времени спустя.

И в этот миг тишину разорвал новый звук, доносящийся из кабинета, - резкий пронзительный звон. Шон не сразу сообразил, что это. Ах да, телефон! Наконец-то починили!

Шон вошел в кабинет и снял трубку.

- Привет, Шон!

Он не сразу узнал брата. На сей раз в голосе Пита не было и следа уныния и отчаяния.

- С Рождеством, братец! Прими запоздалые поздравления!

- Пит, это ты? - спросил Шон, с трудом отвлекаясь от сладостных мыслей о Лии. - Откуда ты звонишь?

Может быть, он уже едет сюда? Но тогда...

- Из дому, откуда же еще? - радостно сообщил Пит. - Знаешь, я провел самое счастливое в жизни Рождество. Ты не представляешь, как нам с Энни было здорово!

Энни? Это имя поразило Шона, словно разорвавшийся снаряд.

- Погоди, братишка! Что ты сказал? С Энни?

- Ну да! Она здесь, со мной рядом. Я хотел позвонить раньше и все рассказать, но никак не мог дозвониться...

- Ветер порвал телефонные провода, - рассеянно ответил Шон. Он переваривал новую информацию. Значит, у Пита с Энни все наладилось. Когда же? Подумать только, если бы он узнал об этом раньше...

- Понимаешь, - вдохновенно вещал Пит, нимало не смущаясь тем, что брат его почти не слушает, - этой глупышке стукнуло в голову, что я для нее слишком хорош. Я - для нее, представляешь? Что она испортит мне карьеру и все такое. Вот и выдумала дурацкую историю о другом мужчине, для того чтобы меня, как она сказала, освободить. Как будто мне нужна свобода без нее! В ответ Шон пробормотал что-то нечленораздельное. За спиной он услышал легкие шаги: Лия проснулась и встала с постели.

- Она хотела сбежать от меня к родителям, но тут повалил такой снег, что ей пришлось вернуться. В тот же вечер я отправился к ней домой и...

Окончания рассказа Шон уже не слышал, в дверях появилась Лия, заспанная, с растрепанными волосами, в синем халате Шона, спадающем с обнаженного плеча. Было что-то упоительно интимное в том, что она надела халат, только вчера облегавший его тело.

Она улыбнулась, и у Шона вмиг пересохло во рту. Он протянул руку, и Лия сплела его пальцы со своими. Он притянул ее к себе и усадил на колени. Тело его немедленно отреагировало на близость соблазнительно нежного женского тела. Мягкая прядь волос пощекотала ему щеку. Не в силах сопротивляться нахлынувшей нежности, Шон прильнул губами к ее виску.

Она бросила взгляд на телефон, глаза выражали молчаливый вопрос.

- Это Пит, - шепнул он, прикрыв трубку рукой. - И знаешь что? У них с Энни все наладилось. Так что я по его милости зря потратил время.

- Шон!

Кажется, Пит заметил, что старший брат его не слушает. Скорчив гримасу, Шон прижал трубку к уху.

- Ты пока свари кофе, - прошептал он Лии. Когда она неохотно слезла с его колен, Шон ласково подтолкнул ее к дверям.

- Сейчас закончу разговор и приду. Лия вышла; Шон следил за ней взглядом, наслаждаясь грациозными движениями, плавным покачиванием бедер. Он не мог думать ни о чем ином, пока за ней не закрылась дверь.

- Шон! - Теперь в голосе Пита звучало жгучее любопытство. - С кем ты там разговариваешь?

Шон мысленно выругал себя за то, что плохо прикрыл трубку.

- Да так, неважно, - пробормотал он. Пока что Шон не готов был делиться своей рождественской тайной даже с братом. Снег уже тает, и они с Лией недолго останутся отрезаны от мира. В их святилище уже вторгся первый непрошеный гость - и это лишь начало. Но, пока еще возможно, Шон хотел сохранить свое счастье для себя.

- Скажем так: с маленьким рождественским подарком, который я сделал самому себе.

- Понятно! - рассмеялся Пит. - Мы с тобой всегда любили подарки. Только я еще задолго до Рождества рыскал по дому в поисках сюрприза, а ты предпочитал терпеть и ждать. И еще мне помнится, - продолжал Пит, - что ты уже в детстве был скрытен донельзя. Я хвастался своими подарками всем соседям, а ты предпочитал держать их при себе и для себя.

- Да и теперь оба мы не слишком изменились, - согласился Шон, надеясь, что брат поймет намек.

- Что ж, оставляю тебя в обществе прекрасной незнакомки, - рассмеялся Пит. - Свадьба состоится, как и было обещано, в Новый год. Привезешь с собой свой подарочек?

- Видишь ли, - поторопился ответить Шон, - знакомство с семьей накладывает некоторые обязательства, которых я брать на себя не хочу. - Он говорил искренне. Да, они с Лией провели шесть волшебных дней (точнее, три), но кто сказал, что волшебство будет длиться вечно? Этот срок слишком мал, чтобы давать какие-то обещания. - Она не из тех женщин, которых стоит привозить на семейный праздник, - добавил он уже не вполне искренне, повторяя слова, которые говорил уже много раз о многих других женщинах. Пусть это не правда, зато объяснение удобное, и можно надеяться, что Пит больше не станет приставать к нему с расспросами.

- Типичное высказывание Шона Галлахера! - рассмеялся Пит. - Но, если спросишь мое мнение, старик, кажется, эта девчонка уложила тебя на лопатки. Сужу по голосу и по собственному опыту. Со мной тоже так было: сначала кажется, что это несерьезно, а потом... Ты просто еще сам не осознал, что влюбился по уши.

"Ошибаешься, Пит, - думал Шон несколько минут спустя, повесив трубку. - Я прекрасно знаю, что влюблен. Не понимаю только, что с этим делать. Согласись, трудно признаться самому себе, что испытываешь нечто такое, что всего несколько дней назад полагал выдумкой рифмоплетов".

Он был в разлуке с Лией менее пяти минут, а уже скучал по ней. Скучал по ее улыбке, мелодичному голосу, поцелуям...

Шон уже направился к дверям, когда какая-то мысль заставила его остановиться. Он вернулся к телефону и, полистав справочник, набрал номер.

- Кофе остыл, - холодно заметила Лия. Шон удивленно нахмурился. Почему она так холодна с ним? Обижается, что он заставил ее ждать?

- Извини, я не мог распрощаться раньше. А потом сделал еще один звонок, для тебя.

- Для меня? - переспросила она, разливая кофе по чашкам. - О чем ты?

- О твоей машине. - Благодарно улыбнувшись, Шон взял у нее из рук чашку. Позвонил в гараж, попросил их забрать твой автомобиль с дороги, проверить и, если что-то сломалось, починить. Они позвонят, когда все будет готово.

- Очень мило с твоей стороны. Спасибо. - Улыбка ее сверкнула и погасла, словно неоновая вывеска.

- Теперь, когда телефон заработал, можешь позвонить своей маме и сказать, что у тебя все в порядке. И в агентство, если нужно. Когда ты выходишь на работу?

- После Нового года. Я взяла отгул, чтобы подольше побыть с мамой.

Шон нахмурился. Со словами все в порядке, но тон... Лия говорила, словно робот, запрограммированный на определенные реплики - без выражения, без интонаций, придающих словам смысл. Поставив чашку, Шон потянулся к ней.

- Иди ко мне!

Но она не двигалась, глядя на него тяжелым, сумрачным взглядом.

- Что-то случилось?

- Случилось? - с иронией повторила она. - Да, пожалуй. Кое-что. Так, пустяки. - Она вздернула голову; голос зазвучал резко. Но Шон чувствовал, что ее уверенность напускная. В душе идет какая-то внутренняя борьба. - Уже жалеешь о том, что в руки тебе свалился "маленький рождественский подарочек"?

Так вот в чем дело!

- Ты не должна была этого слушать! Только теперь, услышав собственные слова из ее уст, Шон понял, каким страшным оскорблением прозвучали они для гордой и ранимой девушки.

- Еще бы! - Лия вздернула подбородок, аметистовые глаза сверкнули золотистыми искрами. - Я же для тебя никто! Сувенир в честь праздника.

Эти ужасные слова, словно кислотой, обожгли ему сердце. Шон понял: чтобы защитить себя, он должен вступить на путь, по которому еще не готов идти, по которому, может быть, не сможет пойти никогда. Поэтому он выбрал иной путь самый простой, испытанный и губительный. Гнев. Скрыть свое смятение под маской ярости.

Отвернувшись, Шон подошел к окну, за которым плакало дождем сумрачное небо.

- Так ты подслушивала у дверей! Тебе что, неизвестна старая пословица: "Не подслушивай - ничего хорошего о себе все равно не услышишь"?

- Я не подслушивала!

- Да неужто? Сколько мне помнится, я послал тебя сварить кофе!

- А я, сколько мне помнится, тебе не рабыня! Я могу спать с тобой, но это не дает тебе никаких прав ни на тело мое, ни на душу!

- А я могу спать с тобой, но это не дает тебе права лезть в мою личную жизнь! Какое тебе дело, о чем я разговариваю с братом? Тебя это не касается.

- Разумеется! Какое тебе дело до того, что чувствует игрушка, с которой ты уже наигрался и жаждешь от нее избавиться?

- Лия, нет!

Проклятье! Какой идиот придумал, что лучшая защита - нападение? Шон принял этот принцип на веру - и чего добился? Только еще сильнее обидел Лию, оттолкнул ее от себя еще дальше.

- Лия, все совсем не так!

Он взял ее за руку. Лия не отпрянула, но застыла, словно ледяная статуя. Глаза ее были темны от обиды. Внутри у Шона что-то болезненно заныло, и он так сжал ее руку, что Лия поморщилась от боли.

- Извини.

Он ослабил хватку, но не отпустил ее. Лия нервно озиралась, словно птица, готовая взлететь:

Шон боялся, что, стоит отпустить ее, она исчезнет и никогда не вернется.

- Лия, ты все не так поняла! Ты же слышала только половину разговора! Это все Пит...

- Ах, значит, Пит во всем виноват? Пит не хочет брать на себя обязательства? Пит не собирается знакомить меня с родителями, потому что я "из тех женщин"?

Шон вздрогнул: он и не подозревал, как отвратительно звучат его собственные слова. Как он мог такое сказать о ней? Каждым словом Лия будто произносила ему смертный приговор.

- Прошу тебя.., я совсем не то хотел сказать... Он видел только один путь достучаться до нее.

Только так она его не оттолкнет. Подняв руку, Шон погладил ее по щеке, и сердце его дрогнуло при виде того, как под его лаской теплеет, оживает каменная маска безразличия.

Он притянул ее к себе, она не противилась. Не сопротивлялась и поцелую в лоб. В душе Шона вновь затеплилась надежда.

- Лия, ты же знаешь, что ты со мной делаешь! Знаешь, что я к тебе чувствую!

Он скользнул губами по ее щеке и впился в алый рот. Лия поддалась неохотно, но все же поддалась и с тихим покорным стоном встретила победное движение его языка.

- Милая, что еще тебе нужно? Чего недостает?

Она таяла в его объятиях - слабая, нежная, покорная. Халат распахнулся, обнажив шею и грудь - нежную, ждущую...

- Видишь! - с торжеством воскликнул он. - Не стоит ссориться. Все равно в постели мы всегда договоримся. Идем, дорогая, я покажу тебе, как...

- Нет!!

С отчаянным воплем она вырвалась из его рук и, запахнув халат, крепко затянула пояс.

- Нет! Не хочу!

- Лжешь! Все эти три дня ты не хотела ничего другого!

Едва у него вырвались эти слова, Шон в ужасе от сказанного пожелал себе мгновенно онеметь. Что бы он ни сказал, все звучит как оскорбление! Но он уже не владел собой: какой-то злобный демон, вселившийся в его мозг, язвил Лию злобными и несправедливыми словами.

- Ты прав, - неохотно признала она. - Я Он не дождался ответа - в мозгу ледяной молнией сверкнула догадка.

- Энди! - зловеще протянул он. - Так это подарок для Энди?

Казалось, сильнее побледнеть невозможно. До сих пор Лия была бледна как мрамор; но теперь лицо ее приобрело какой-то неживой, мертвенный оттенок.

- А ты поверишь, если я отвечу "нет"? Да и какая разница, для кого он был куплен? Я...

- Так для тебя разницы нет?!

Он и не представлял, что на свете бывает такая боль! Темная, мстительная злоба охватила его душу; ему захотелось вырвать сердце у нее из груди и разорвать на куски, чтобы она в полной мере ощутила его страдание!

- А для меня, представь себе, есть! - проревел он. - Забирай! - И он сунул сверток ей в руку. Лия бессильно разжала пальцы, и злосчастный подарок упал на ковер - ни она, ни он этого не заметили. - Убирайся к своему Энди! Мне не нужны его объедки!

Лия подняла голову, мертвыми глазами взглянула ему в лицо.

- Что же ты не подумал об этом, когда лег со мной в постель?

- Верно, не подумал. - Опьянев от боли и гнева, Шон увидел возможность отомстить и не собирался упускать такого шанса. - Просто удивительно, как ты, моя прелесть, заставила меня забыть о том, с кем я имею дело!

После этих отвратительных слов в комнате воцарилось глубокое молчание. Казалось, сам воздух обратился в лед. На мгновение Шону почудилось, что на глазах у Лии блеснули слезы. Но в следующий миг она гордо выпрямилась и подхватила сумку.

- Думаю, то же можно сказать и о тебе. Что ж, теперь оба мы избавились от иллюзий. Она глубоко, прерывисто вздохнула.

- Можно попросить тебя о последнем одолжении?

- Каком?

Даже сейчас в сердце его еще трепыхалась надежда. Но следующие слова Лии придавили ее могильным камнем.

- Я хотела бы воспользоваться телефоном. Закажу такси, доеду до гаража и подожду там, пока не починят мою машину. Думаю, для нас обоих будет лучше не тянуть с расставанием.

- Согласен. - Шон не знал, откуда нашлись в нем силы ответить. И не только ответить - подняться с места и вежливо-безразличным жестом указать ей на дверь кабинета. - Звони, пожалуйста.

Глава 11

- Слава Богу, пятнадцать минут шестого! Еще четверть часа, и конец работе!

С этими словами Мелани откинулась в кресле и с наслаждением потянулась. Лия сочувственно улыбнулась подруге.

- Ну и денек сегодня выдался! - заметила она.

Мелани энергично закивала в ответ. Едва ли она понимала, насколько тяжел был для подруги этот день - да и все предыдущие.

- Похоже, весь Лондон снялся с места! Должно быть, это из-за погоды. Мелани покосилась в сторону окна, где уныло барабанил по стеклу холодный дождь. - Неудивительно, что люди готовы стоять в очереди в агентстве и платить большие деньги, лишь бы оказаться где-нибудь подальше отсюда!

В этот миг громко загудел зуммер, возвещая о прибытии еще одного любителя теплых краев.

Неохотно поднявшись на ноги, Мелани вышла из кабинета, а Лия снова склонилась над документами.

Из приемной, мешая сосредоточиться, доносился профессионально-приветливый щебет подруги. Лия потерла лоб, поморгала, встряхнула головой - все тщетно. Строчки прыгали перед глазами, и она не понимала ни слова. И усталость тут ни при чем. В таком состоянии она была с самого утра. А точнее - с того дня, как вернулась в Лондон.

Глаза, обведенные темными кругами, упрямо слипались. Пока что Лии удавалось скрывать свое состояние от коллег; если же кто-то приставал с вопросами, она ссылалась на чересчур бурное празднование Нового года. Но после праздника прошла уже неделя, а "похмелье" только усиливалось. Рано или поздно придется признать правду.

Правда же состояла в том, что сердце ее осталось в Йоркшире, с Шоном. И теперь даже радостная весть от матери не в силах была рассеять черный туман, окутавший ее душу.

- Он хочет поговорить с тобой! Мелани стояла в дверях: глаза ее горели восторгом и жгучим любопытством. Угадав по лицу Лии, что та не расположена ни с кем разговаривать, Мелани торопливо продолжала:

- Он сказал, что не уйдет, пока с тобой не увидится! Говорит, что это не по работе, а...

- Совершенно верно, я по личному делу.

При звуках этого холодного голоса, за обманчивым бархатом которого скрывались зловещие стальные нотки, Лия застыла на месте. Ей не нужно было поднимать голову, чтобы догадаться, кто стоит позади Мелани, широкими плечами загораживая дверной проем и едва не упираясь темноволосой головой в потолок тесного кабинетика.

Тело налилось леденящей слабостью. Лия с трудом подняла взгляд и встретилась со слишком памятными ей синими глазами.

Сколько раз видела она эти глаза! Не было ночи, когда бы их взгляд не преследовал ее в беспокойных эротических снах. Во сне они светились ласковой нежностью и горели желанием. В них темнела страсть, сияла необоримая любовная жажда. А порой, когда жестокая реальность брала верх над воображением, они становились холодны как лед и пронзительный взгляд их, казалось, проникал прямо в душу... Совсем как сейчас.

- Здравствуй, Шон, - выдавила она, сама поразившись тому, как холодно, почти враждебно звучит ее голос.

- Здравствуй, Лия.

Он отстранил Мелани и решительным шагом вошел в кабинет. Лия вскочила, вдруг почувствовав, что не может оставаться на месте. Торопливо одернула белую блузку и строгую синюю юбку.

- Что я могу для тебя сделать?

Трудно - да что там, невозможно! - поверить, что злая насмешница-судьба случайно привела его именно в это агентство. Но лучше верить в невозможное, чем позволить безумной надежде воскреснуть и овладеть душой.

Усилием воли подавив дурацкие мечты, Лия надела на лицо профессиональную улыбку - так она обычно встречала посетителей.

- Хочешь отдохнуть на юге? Мы можем предложить...

Ответ Шона был короток и ясен. Даже слишком. Мелани ахнула и распахнула глаза еще шире, должно быть, не ожидала от своего телевизионного кумира таких выражений.

- Мелани, ты можешь идти домой, - поспешно сказала Лия. - Рабочий день уже почти закончен. Офис я закрою сама.

- Ну, если ты так хочешь...

Бросив на Шона последний восторженно-опасливый взгляд, девушка выскользнула из кабинета. Несколько секунд спустя за ней захлопнулась входная дверь.

Наступившее молчание было прервано циничным смешком Шона.

- Бедная девочка! Сама не знает, чего ей больше хочется - выяснить, зачем я здесь, или удрать от меня подальше!

"Как я ее понимаю!" - мысленно добавила Лия. Шон в точности описал ее собственные чувства - смесь изумления, любопытства и страха. Впрочем, нет, было и еще одно...

Она уже не надеялась когда-нибудь увидеть его вновь. Можно ли отрицать, что для нее счастье - просто видеть его, блаженство - скользить взглядом по мощной фигуре, облаченной в синюю рубашку, черные джинсы и кожаную куртку? Можно ли оторвать взгляд от его чеканного лица, от растрепанных ветром волос, на которых блестят капельки дождя?

Но Лия понимала, что за это недолгое счастье предстоит заплатить непомерную цену. В последние дни она, казалось, начала потихоньку возвращаться к жизни, но новая встреча с Шоном лишила ее самообладания. Он уйдет, и короткая горькая радость сменится невыносимой болью. Ей придется снова пережить муку потери - череду долгих одиноких дней и бессонных ночей.

- Так зачем ты пришел?

Но вопрос прозвучал в пустоту: Шон уже повернулся и пошел прочь из кабинета. Лия беспомощно поспешила за ним. Расширенными от изумления глазами она следила, как он задергивает шторы на окнах.

- Шон! Рабочий день еще не кончился...

- Уже почти половина шестого, - ответил он, выключив свет и поворачиваясь к ней. - И незаметно, чтобы в двери к вам ломились толпы туристов. В такую погоду все здравомыслящие люди сидят по домам и пережидают дождь. Где твое пальто?

- Ты с ума сошел! - воскликнула она, вздернув подбородок. - Я никуда с тобой не пойду!

- Нам надо поговорить, - коротко ответил он.

- О чем?

Глупая, бессмысленная надежда вспыхнула в сердце, пронзив каждую клеточку ее существа, но мгновенно погасла, едва Шон достал из кармана и бросил на стол смятую газету.

Не стоило спрашивать, что он имел в виду:

Лия все поняла, едва взглянула на раскрытую страницу.

Она прикусила губу, сдерживая рвущийся крик. На огромной - во весь разворот - фотографии перед ней предстало лицо Шона, изуродованное отчетливо видимым шрамом; над ним красовался издевательский заголовок: "КРАСАВЧИК ПРЕВРАТИЛСЯ В ЧУДОВИЩЕ".

Пораженная, Лия открывала и закрывала рот, словно рыба, выброшенная на сушу.

- Пальто! - с тихой яростью в голосе повторил Шон.

Двигаясь, словно на автопилоте, Лия накинула пальто, проверила, заперты ли двери, и включила сигнализацию. Неужели он подозревает ее... Нет, не может же он в самом деле так думать!

Способность мыслить и говорить вернулась к ней лишь несколько минут спустя - Шон успел довести ее до машины, усадить на переднее сиденье и отъехать от офиса.

В полном молчании они въехали в подземный гараж; Шон остановил машину, вышел и открыл дверцу для Лии.

Но та застыла на месте, скованная ужасом. Глядя в ледяную синеву его глаз, снова и снова вспоминала она его циничные слова о деньгах, которых никогда не бывает слишком много.

- Шон, подумай сам, как я могла это сделать? У меня даже не было с собой фотоаппарата. Я никогда никому не стала бы рассказывать... - Она запиналась и глотала слова, спеша его убедить. - Неужели ты не понимаешь? Я не могла этого сделать! Просто не могла, потому что...

Она оборвала себя на полуслове, сообразив, как близка к тому, чтобы произнести роковые слова: "Потому что я тебя люблю". Шон слушал молча, с холодным, непроницаемым лицом.

- Так ты выйдешь из машины, или мне тебя...

Но внезапно настроение его изменилось. Испустив глубокий вздох, он погрузил обе руки в спутанные темные волосы.

- Лия! - начал он снова совершенно другим тоном. - Пожалуйста, поднимись со мной наверх и, поговорим, как цивилизованные люди!

- Цивилизованные?! - фыркнула Лия. - Твое поведение можно назвать как угодно, только не "цивилизованным"! - И все же просьба Шона возымела действие: Лия вышла из машины и пошла за ним следом, чего он никогда не добился бы силой.

В лифте они молчали. Шон угрюмо смотрел в сторону; как видно, ему не давали покоя какие-то невеселые мысли.

Войдя в квартиру, Лия ахнула: после спартанской обстановки коттеджа она не ожидала такой роскоши и изысканности. Гостиная, отделанная в бежево-кремовых тонах, обставленная дорогой антикварной мебелью, болезненно напомнила ей, что Шон Галлахер богат и знаменит - не чета скромной служащей. В этот миг недолгая йоркширская идиллия показалась Лии нереальной, словно волшебный сон.

- Выпьешь чего-нибудь?

Лия помотала головой. У нее и так голова шла кругом. Ни к чему, подумала она, еще и одурманивать себя алкоголем.

Когда Шон налил себе бренди и сел в кресло, Лия вновь попыталась воззвать к его разуму:

- Шон, пойми, я ни за что на свете не стала бы продавать твою историю газете. Такой поступок для меня попросту немыслим!

Он отхлебнул бренди, рассматривая ее поверх стакана.

- И ты ждешь, что я этому поверю?

- Почему бы и нет? Это же правда!

- Вот как?

- Да, правда! Если хочешь знать, я вообще не замечаю твоего шрама! Для меня это часть тебя, такая же, как глаза или волосы! И если твои продюсеры думают...

- Нет, не думают, - прервал ее Шон. - Продюсеры "Инспектора Каллендера" полагают, что шрам придаст герою особую изюминку. Сценарист уже разработал сюжет о том, как инспектор получил эту отметину, и я с нетерпением жду следующего сезона съемок.

- Шон, как я рада...

- Конечно, "Божьим даром для женщин" мне больше не бывать. - Лия поморщилась, услышав из его уст собственные необдуманные слова. - Но, пожалуй, это и к лучшему. Я освободился от ярлыка "секс-символа", и теперь передо мной открыт путь к серьезным ролям. Так что, если ты хотела заработать на сенсации...

- Да нет же! - Как, ну как его убедить? - Пойми, я никому о тебе не рассказывала и не расскажу! Даже в страшном сне мне не пришло бы в голову делиться своей историей с журналистами из бульварной газеты!

- А почему бы и нет?

"Потому что я тебя люблю!" Но этих слов Лия произнести не могла. Только не сейчас, когда он сверлит ее глазами, угрожающе сдвинув густые черные брови.

- Потому что я.., ты.., ты мне.., дорог.

- "Дорог"?! - Это слово прозвучало, словно раскат грома, заставив ее вздрогнуть. - И сколько же я стою, по-твоему?

- Нет!!

Силы Лии были на исходе. Сколько продлится эта мука? Сперва он вышвырнул ее вон, словно надоевшую игрушку; теперь вернулся, но лишь затем, чтобы бросить ей в лицо жестокое и несправедливое обвинение!

- Нет?

Он шагнул к ней. Лия отшатнулась, выронив сумочку: от удара об пол та раскрылась, и все ее содержимое оказалось на ковре. Лия поспешно опустилась на колени.

- Позволь мне!

В мгновение ока Шон оказался рядом. Руки их одновременно потянулись к одному предмету - белоснежному запечатанному конверту. Но Шон успел первым.

- Отдай!

Напрасно Лия не сдержала крик - по ее испуганному возгласу Шон догадался, что в письме заключено что-то важное, С болью в сердце она следила, как он переворачивает конверт и читает адрес - свой собственный.

- Что это?

- Поздравительная открытка. - Что толку отрицать? - С днем рождения, Шон.

Лицо его омрачилось каким-то непонятным для Лии чувством.

- Но ты ее не отослала.

- Передумала. - Эта открытка стоила ей бессонной ночи. - Решила, что это будет неразумно.

- Неразумно... - пробормотал он, не отрывая взгляда от собственного имени на конверте. - И все же ты хотела мне написать. Почему?

Внезапно резким движением он поднялся на ноги и, взяв Лию за обе руки, помог ей встать.

- Лия, ты здорова? - спросил он резко, со сдержанным волнением в голосе.

- Да, вполне, - ответила она, не понимая, с чего Шон вдруг обеспокоился ее здоровьем.

- Я вел себя безответственно. Поверь, мне не присуще такое...

После этих неловких слов Лия поняла, что он имеет в виду. Тогда, в коттедже, Шон взял заботу о предохранении на себя, но лишь начиная со второго раза. В первый раз оба они были так захвачены страстью, что не вспомнили о мерах предосторожности.

- Ребенка у меня не будет, если ты об этом! "Он боится скандала", - с горечью подумала она.

- А с Энди ты поговорила?

- Да, - с трудом выдавила Лия.

- Сказала, что не выйдешь за него замуж? - Лия молча кивнула, и Шон мягко задал следующий вопрос:

- Нелегко тебе пришлось?

Его сочувствие застало Лию врасплох, и она ответила прямо:

- Еще как! Не хотела бы я пережить такое дважды. Но что мне оставалось? Я ведь знаю, что никогда не смогла бы сделать его счастливым.

- А ты сама?

- И сама я никогда не была бы с ним счастлива.

О каком счастье может идти речь, если ее любимый, единственный человек, с которым она могла бы счастливо жить до конца дней своих, стоит перед ней мрачный, как туча, и сверлит ее хмурым, подозрительным взглядом?

- Так ты точно не беременна?

- Совершенно точно! Не беспокойся, очередная бульварная сенсация тебе не грозит.

Что за чувство промелькнуло в его потемневших глазах? Почему туго натянулась кожа на скулах?

- А жаль, - пробормотал он.

- Что ты сказал?..

- Жаль, что ты не беременна, - повторил Шон, на этот раз так отчетливо, что не расслышать было невозможно.

- П-почему?

Грустная улыбка тронула уголки его губ и пропала.

- Потому что тогда, быть может, у меня появился бы шанс привести тебя к алтарю.

- К алтарю? Шон, что такое ты говоришь? Не хочешь же ты сказать...

На этот раз в усмешке его явственно сквозила печальная ирония.

- Что хочет сказать мужчина, когда делает женщине предложение? Что любит ее и хочет разделить с ней жизнь...

- Ты же не веришь в любовь на всю жизнь!

- Раньше не верил.

Угрюмость и мрачность его как рукой сняло: перед Лией стоял открытый, взволнованный, уязвимый человек. Никогда еще она не видела Шона таким.., таким безоружным.

- До сих пор я полагал, что вечная любовь - сказка, фантазия. Но ты перевернула мою жизнь вверх дном, и теперь я не знаю, что думать и чему верить.

- Но ты прогнал меня!

Она хотела добавить еще что-то, но умолкла, заметив в его глазах глубокое страдание.

- Я был напуган. До смерти напуган тем, что со мной происходит. Я не узнавал сам себя - ни поступков своих, ни мыслей. Мне было страшно смириться с этим, страшно признать, что близость, которой ты требовала, мне и самому нужна как воздух.

- Я никогда не согласилась бы на меньшее. - Лия сжала его руку, подбирая нужные слова. - Ты знаешь, о чем я мечтала? Выйти замуж так же счастливо, как мама. Я верила, что люблю Энди, пока не встретилась с тобой. Это было.., что-то невероятное. Словно атомный взрыв. И я поняла, что мы с тобой предназначены друг другу, что никогда я не полюблю другого и не смогу прожить жизнь ни с кем, кроме тебя!

- Лия! - начал Шон.

Но Лия не дала ему продолжать. Она спешила договорить до конца, чтобы между ними не осталось полуправд и недосказанностей. Пусть не думает, что она променяла одну выдуманную любовь на другую!

- Сравнивая свои чувства к тебе и к Энди, я поняла, что значит любить по-настоящему. И поняла, что ты должен испытывать ко мне то же самое, иначе я не останусь с тобой, как бы ни хотела. Довольствоваться "вторым сортом", следить за тем, как твои чувства вянут и умирают у меня на глазах...

- Мои чувства не увянут и не умрут, - твердо ответил Шон. Лия хотела возразить, но он прикрыл ей рот ладонью. - А теперь позволь, я кое-что тебе объясню.

Несколько мгновений он молчал, не сводя с нее темных, словно зимняя полночь, глаз. Затем глубоко вздохнул и начал рассказ:

- Я не верил в любовь и в клятвы вечной верности. Жизнь научила меня, что такие обещания нарушаются сплошь и рядом. Я был убежден, что никогда в жизни ни с одной женщиной не захочу остаться навсегда. Но ты уехала - и каждый день, прожитый без тебя, стал для меня вечностью. Я не мог есть, не мог спать. Думал только о тебе и о том, как мне тебя не хватает. Ты снилась мне по ночам, и, просыпаясь, я с новой силой осознавал свое одиночество.

- Понимаю! Я сама переживала то же самое! - с чувством воскликнула Лия. Что же заставило тебя решиться?

- Свадьба брата.

Заметив ее удивление, он улыбнулся - на этот раз удивительно теплой и доброй улыбкой.

- Да, Пит женился наконец на своей беглой невесте. Венчание состоялось вчера...

Он бросил на нее вопросительный взгляд.

- Тебя ведь там не было?

- Нет, я.., я была занята.., на работе. - Лии не хватило духу признаться, что она попросту струсила. Не решилась пойти на праздник, зная, что непременно увидит там Шона.

- Так вот, едва разошлись гости, я сел за руль и помчался в Лондон, чтобы отыскать тебя.

- Но почему?

- Почему? Потому что понял, в чем моя ошибка. Я был шафером Пита: стоял рядом и слышал, как они с Энни клянутся, что только смерть разлучит их. Видел их счастливые лица, свет в глазах. А потом представил, что умру, так и не увидев тебя снова... - При этих словах он вздрогнул - движение, красноречивее любых слов поведавшее о его чувствах. - Я знал, что без тебя не хочу жить; но сила собственных чувств пугала меня.

- Меня тоже, - тихо ответила Лия. - Я долго не решалась признаться в этом даже самой себе.

Он бросил на нее быстрый взгляд, и Лия догадалась, как много значит для него это откровенное признание.

- Но ты была храбрее меня. Честно сказала то, что думала. Даже Пит, мой младший братишка, оказался смелее, чем я!

- Он ведь не пережил потерю отца. У него не было Марни и...

- Ш-ш-ш!

Шон снова прижал палец к ее губам, жестом прося замолчать.

- Не вспоминай о них. Все они в прошлом. Наше будущее их не касается. Как ты думаешь, Лия, каким станет наше будущее?

Должно быть, в глазах ее еще читалась неуверенность. Шон подвел ее к креслу, усадил, а сам присел рядом с ней на ручку кресла.

- Подожди, я доскажу до конца. Наконец-то мои тупые мозги сумели облечь в слова истину, о которой уже давно догадывалось сердце. Я понял, что такое вечность. Это всего лишь череда дней: один, другой, третий, десятый, взятые вместе. И все эти дни я хочу прожить с тобой!

- А я - с тобой, - тихо ответила Лия и прильнула к его губам долгим поцелуем, грозящим положить конец дальнейшим объяснениям. Однако через несколько мгновений Шон со вздохом поднял голову и, прижав Лию к себе, продолжал рассказ:

- Мне страшно было подумать о том, что я проведу без тебя еще хоть один день! Поэтому я приехал в Лондон и пошел по туристическим агентствам. Несколько десятков обошел, пока не наткнулся на тебя. Прости меня за эту выдумку с газетой. Разумеется, в глубине души я понимал, что ты ни в чем не виновата. Просто не знал, как ты меня встретишь, и решил ринуться в атаку первым, чтобы в случае чего иметь возможность с достоинством отступить... Ну не дурак ли я, а?

- И ты боялся, что я не захочу тебя видеть? - воскликнула Лия. - Глупый! Но скажи, неужели ты в самом деле обошел все лондонские агентства?

- А как ты полагаешь, где я шлялся с раннего утра до пяти вечера? Господи, никогда бы не подумал, что их такая прорва! Если бы не нашел тебя сегодня, продолжил бы поиски завтра.

- Как хорошо, что мы работаем до половины шестого! - счастливо вздохнула Лия. - До завтра я бы не дожила!

Взглянув Шону в лицо, она вдруг заметила, что он озадаченно нахмурился.

- Что такое?

Шон наморщил лоб, словно что-то припоминая.

- Ты сказала, что хочешь выйти замуж "так же счастливо, как мама"?

- Верно.

Она просияла, глаза засверкали, словно драгоценные аметисты.

- У них все наладилось! Папа вернулся к маме, и теперь они живут счастливее прежнего! Он говорит, что пережил какое-то помрачение рассудка. Едва ушел, понял, что совершил страшнейшую в жизни ошибку; но гордость удерживала его от того, чтобы признать свою вину и вернуться.

- Таковы уж мы, мужчины, - пожал плечами Шон. - Когда доходит до сердечных дел, мы становимся удивительно твердолобы. Что же помогло ему прийти в себя?

- Как ни странно, ты. Ты сообщил маме о том, что я застряла у тебя, а она использовала эту новость как предлог, чтобы позвонить папе.

- Она беспокоилась о тебе? - спросил Шон. Лия лукаво улыбнулась в ответ.

- Ни капельки! По ее словам, с первых же твоих слов она поняла, что беседует со своим будущим зятем!

- Боже мой! Как она догадалась?

- По голосу. По тому, как ты произносил мое имя.

Шон изумленно потряс головой.

- Подумать только! Даже будущая теща поняла, что со мной происходит, раньше меня самого!

- У мамы вообще потрясающая интуиция, - заверила его Лия.

- Что ж, я счастлив, что они снова вместе. Хочу, чтобы отец, как положено, привел тебя к алтарю и передал с рук на руки мне.

Лия заметила: Шон говорит о свадьбе как о деле, давно решенном. Таков ее возлюбленный - приняв решение, не колеблется, не сомневается, не оставляет себе лазеек "на всякий случай". Он бесстрашен и верен своему слову, как всякий настоящий мужчина.

Поднявшись с кресла, она обвила его шею руками и взглянула в глаза.

- Отец приведет меня к алтарю, - тихо пообещала она. - Но отдавать меня не нужно - я уже твоя. Стала твоей в тот миг, когда тебя увидела.

- Твое сердце стало моим, - хриплым, взволнованным полушепотом ответил Шон, - а мое - твоим. Так будет сегодня, и завтра, и послезавтра - всегда. Изо дня в день, пока смерть не разлучит нас, я буду доказывать тебе, как ты бесценна, как я тебя обожаю. И, пожалуй, начну прямо сейчас!

С этими словами он подхватил ее на руки и понес в спальню.