"Эхо" - читать интересную книгу автора (Уолтерс Майнет)

Глава восьмая

Драка, вспыхнувшая внутри склада, была кровавой, и зачинщиком ее выступил один из наиболее агрессивных шизофреников, посчитавший, что кто-то из соседей решил его убить. Вытащив из кармана складной нож, ненормальный вонзил его в живот сидящего рядом бездомного. Пронзительный крик пострадавшего подействовал на остальных как сигнал тревоги: люди запаниковали и начали разбегаться. Терри Дэлтон и старый Том, схватив по обрезку свинцовой трубы, ворвались в склад, надеясь остановить безумца. Но тот, словно вошедшая в раж дерущаяся собака, даже не обратил внимания на град ударов, посыпавшихся на его спину, а продолжал терзать свою жертву. Закончилось все это так, как обычно заканчиваются подобные приступы: весь в синяках и кровоподтеках, агрессор уполз в свою нору зализывать раны только тогда, когда совершенно обессилел.

Том опустился на колени рядом с жалким, скорчившимся телом пострадавшего.

— Это несчастный старина Уолтер, — объявил он. — Ублюдок Деннинг здорово его порезал. Если Уолтер еще не умер, то в скором времени, по-моему, отдаст концы.

Терри, которого так и колотило от прилива адреналина, отбросил обрезок трубы и сорвал со своего тощего тела пальто:

— На-ка, укрой Уолта, чтобы не замерз, а я пока вызову «скорую», — распорядился он. — А вы все готовьтесь к тому, что сейчас сюда нагрянет полиция. Но на этот раз я позабочусь о том, чтобы надолго избавиться от Деннинга. Он становится слишком опасным, мать его.

— Забудь об этом, сынок, — проворчал Том, укутывая раненого. — Никто тебя здесь не поблагодарит, если ты притащишь сюда легавых. Мы перенесем Уолта на улицу, и пусть полиция думает, что это случилось где-нибудь еще. Кровь из него хлещет, как из зарезанной свиньи, так что следов на асфальте останется предостаточно, чтобы свалить все на приезжую деревенщину.

— Нет! — огрызнулся Терри. — Если вы начнете его тормошить, он умрет в считанные минуты. — Парень сжал кулаки. — У нас есть права, Том. Такие же, как и у всех прочих. У Уолта есть шанс выжить, и мы можем раз и навсегда избавиться от психопата Деннинга.

— В аду ни у кого нет прав, — возразил Том. — Мне плевать, какой чушью о человеческом достоинстве забил тебе голову Билли. Если сюда придут полицейские, то заберут они не только Деннинга. Не думай, что ты так легко отделаешься. — Он указал пальцем на Уолта. — Наш друг уже получил свое, и теперь неважно, в каком именно месте он умрет. А с Деннингом мы и сами разберемся. Просто вышвырнем на улицу, и он, скорее всего, там и подохнет от холода. Сейчас он и сам еле дышит, так что проблем с ним не будет.

Том рассуждал с уверенностью человека, привыкшего, чтобы ему повиновались. Несмотря на то, что на роль лидера этого сообщества Дикон определил Терри благодаря его острому уму, на деле здесь заправлял старик Том. В его философии места для сантиментов не было. Слишком много смертей нищих он успел повидать, чтобы беспокоиться еще об одной.

— Нет! — закричал юноша и бросился к выходу. — Если, мать твою, ты тронешь Уолта, то будешь иметь дело со мной! Ты СЛЫШИШЬ меня, мать твою?! — Он яростно протискивался к воротам.

Телефон зазвонил в квартире Дикона как раз в тот момент, когда репортер вышел из душа.

— Мне нужно поговорить с Майклом Диконом, — раздался в трубке взволнованный голос.

— Я слушаю, — откликнулся Майкл, насухо вытирая волосы пушистым полотенцем.

— Ты помнишь тот склад, куда наведывался пару недель назад?

— Да. — Дикон тут же узнал голос. — Терри? Ты?

— Слушай, тебе еще нужна информация о Билли Блейке?

— Да.

— Тогда подъезжай к складу в течение получаса и прихвати с собой камеру. Это возможно?

— А почему такая спешка?

— Потому что легавые уже в пути, а там есть вещи, которые принадлежали Билли. Я думаю, что самое большее через полчаса наши баррикады будут взяты. Так ты едешь?

— Скоро буду.

Терри Дэлтон, одетый в старую теплую спецовку, в черной шапочке с кисточкой, натянутой на бритую голову, стоял, прислонившись к углу склада, и ждал появления Дикона. Как только тот подрулил и остановился возле пустой полицейской машины, Терри отделился от стены и пошел навстречу журналисту.

— У нас произошла поножовщина, — начал объяснять молодой человек, как только Майкл вышел из автомобиля. — Мне пришлось вызвать полицию. Я посчитал, что присутствие журналиста не повредит. Том боится, что полицейские воспользуются этим происшествием, как предлогом, чтобы выкинуть нас отсюда, да заодно и навесить какие-нибудь обвинения. Но мы тоже имеем права, и хотим, чтобы они были защищены. В обмен я отдам вам все то, что имеет отношение к Билли. Договорились? — Терри бросил взгляд в сторону дороги, по которой подъезжала еще одна полицейская машина. — Только побыстрее. У нас не остается времени. Камера у тебя с собой?

Ошеломленный таким изобилием новостей, Дикон позволил увлечь себя за угол склада. На последний вопрос Терри он лишь выразительно похлопал себя по карману.

Терри указал куда-то вбок:

— Там можно пробраться внутрь через окно. Полиция об этом не знает. Я тебя туда проведу, и создастся впечатление, что ты уже давно находишься на складе.

— А если там уже полно полицейских?

— Да их там всего двое. Они появились после медиков. Откуда им знать, кто уже был внутри, а кто нет. Во-первых, там кромешная темнота, а во-вторых, сейчас все озабочены спасением жизни Уолта. Вопросы стали задавать только пять минут назад, после отъезда скорой помощи. — Терри оттянул угол фанерного листа, закрывавшего окно. — Теперь запоминай. Ножом ударили Уолта, и сделал это псих по имени Деннинг. Это единственное, что ты мог узнать, находясь внутри.

Собравшись уже залезать в окно, Дикон замешкался и оперся на плечо Терри:

— Подожди-ка, ведь я все-таки не адвокат. Каким образом я смогу защищать ваши права, о которых ты твердишь?

— Тогда просто крутись рядом и фотографируй, — начал сердиться парень. — Господи, я и сам не знаю. Ну, сообразишь на месте. Используй свое воображение. — На лице Терри появилась горькая усмешка, когда Дикон вновь отрицательно покачал головой. — Мерзавец, ты ведь постоянно повторял, будто хочешь доказать, что жизнь Билли имела свою ценность. Так, давай, доказывай, что и Уолт, и Том, и я, и все остальные тоже имеем ту же ценность. Пусть мы отбросы, захватившие пустующую площадь, но мы тут живем, и этот склад — наш. Это же я вызвал полицию, а не сами они сюда явились, поэтому никто им не давал права обращаться с нами, словно со скотиной. — Его блеклые глаза сузились от отчаяния. — Билли всегда утверждал, что свобода печати является самым сильным оружием народа. И ты хочешь мне сказать, что это не так?

— Ну, ладно, вся компания, — усталый полицейский подталкивал упиравшиеся фигуры. — Выбирайтесь на свет, чтобы на вас можно было полюбоваться. — Он схватил за руку одного из бездомных и развернул лицом к выходу. — Наружу!

От вспышки камеры Дикона он вздрогнул, повернулся, открыл рот, и в этот момент его ослепила вторая. Внутри склада повисла мертвая тишина, а вспышки и щелчки следовали без перерыва.

— Это пойдет целой серией на первую полосу, — объявил Майкл, направляя камеру на второго полицейского, который пихал ногой спящего бродягу. — И заголовок соответствующий, примерно так: «Полиция применяет методы концлагерей к бездомным». — Он снова поймал в объектив первого полицейского и стал наводить аппарат на резкость. — А не можете поорать: «Raus! Rausf Raus! [5]»? Это могло бы вызвать волнующие воспоминания кое у кого из больших начальников.

— Кто вы такой, черт побери?

— Это вы кто такой, сэр? — сказал Дикон, опустил камеру и протянул полицейскому свою визитную карточку. — Майкл Дикон, журналист. Назовите свое имя, а также имена ваших коллег. — И он демонстративно вытащил блокнот.

К нему тут же подскочил полицейский в штатском:

— Я сержант-детектив Харрисон, сэр. Могу я вам чем-нибудь помочь? — Перед Майклом стоял симпатичный мужчина лет тридцати, крепкого телосложения, с редеющими светлыми волосами, которые развевались сквозняком. В глазах его светилось дружелюбие.

— Начнем с того, что вы объясните мне суть происходящего.

— Конечно, сэр. Мы просим этих джентльменов покинуть место, где была совершена попытка убийства. А так как единственное, куда они могут деться, так это выйти на улицу, мы просим их очистить помещение.

Дикон снова поднял камеру и снял общую панораму склада:

— А вы уверены в своей правоте, сержант? По-моему, здесь целые акры свободного места. И еще, интереса ради. Давно ли полиция приняла на вооружение такие методы?

— Какие, сэр?

— Силой выдворять людей из жилища, в котором совершено преступление. Не считаете ли вы, что в подобных случаях принято попросить их переместиться в другую часть дома, как правило, на кухню, где они могли бы посидеть, выпить чаю и успокоиться?

— Послушайте, сэр, как вы сами видите, это вряд ли походит на заурядное происшествие. Мы расследуем серьезное преступление. И здесь абсолютно темно. Половина из этих ребят пребывают в полукоматозном состоянии из-за алкоголя или наркотиков. Единственное, что мы можем сделать, так это переместить всех на улицу, чтобы навести здесь хоть какой-то порядок.

— Неужели? — Дикон продолжал фотографировать. — Мне казалось, что первым делом логичнее выяснить свидетелей происшествия и выслушать их заявления.

С лица сержанта на мгновение исчезла маска показного добродушия. Физиономия его исказилась гримасой презрения и злобы. Этот-то момент Дикон и выбрал для очередного снимка.

— Да эти парни и понятия не имеют, что значит сотрудничество. Тем не менее… — тут Харрисон повысил голос, — час назад здесь было совершено покушение на убийство. Те, кто видел, как это произошло, или может что-то добавить по сути дела, пожалуйста, выйдете вперед. — Детектив выждал пару секунд, а потом торжествующе осклабился Майклу. — Удовлетворены, сэр? Надеюсь, теперь вы позволите нам продолжать?

— Я видел, — заявил Терри, выныривая из-за спины журналиста. Он всматривался в полутьму, ища глазами Тома. — И я не единственный свидетель. Только не подумайте, что я здесь самый храбрый, из-за робости, которую испытывают остальные.

Его замечание было встречено мертвым молчанием.

— Господи, до чего же вы жалкие, — прошипел юноша. — Не удивительно, что полиция обращается с вами как с отбросами. Значит, такова ваша сущность: валяться в канаве и позволять другим вытирать о себя ноги. — Он презрительно сплюнул на пол. — Вот так я оцениваю людей, которые, вместо того чтобы сейчас выступить против психа-убийцы, молча позволяют ему остаться на свободе.

— Ну, ладно, ладно, — раздался из толпы сердитый голос. — Хватит, сынок, ради Бога. — Том протолкался вперед, злобно сверкнув глазами на Терри. — Нечего корчить из себя архиепископа Кентерберийского. — Он кивнул сержанту. — Я тоже все видел. Кстати, как поживаете, мистер Харрисон?

Настроение сержанта тут же изменилось, и он расплылся в улыбке:

— О Господи! Да это же сам Том Биль! А я-то думал, что ты уже умер. Да и твоя старуха так же считает.

Лицо Тома передернулось от отвращения:

— Да если я и сдохну, ей наплевать. Последний раз, когда вы меня выпустили, она меня тут же выгнала из дому, и больше я ее не видел.

— Да ты что! Она несколько месяцев доставала меня просьбами разыскать тебя. Почему же ты с ней не живешь, как все люди?

— Не вижу в этом никакого смысла. Она ясно дала понять, что я ей не нужен, — мрачно произнес Том. — В любом случае, она для меня мертва. Пару лет назад я хотел навестить ее, а в доме оказалось полно чужих мужиков. Ты не поверишь, как мне тогда было плохо.

— Но это же не значит, что она умерла. Она просто сменила квартиру через полгода после того, как ты исчез.

Лицо Тома смягчилось:

— Правда? И ты думаешь, она хочет меня видеть?

— Держу пари, — рассмеялся сержант. — Давай мы тебя отвезем домой на Рождество? Не берусь утверждать, но мне кажется, что это будет самый лучший подарок, которого могла бы ожидать старушка. — Сержант повернул часы к свету. — Или вот что. Можно сделать еще лучше. Если сейчас мы быстро здесь управимся с нашими делами, то сможем доставить тебя домой к ужину. Как тебе такой расклад?

— Действуйте, мистер Харрисон.

— Отлично. Тогда начнем по порядку. Имена и описание участников происшедшего.

— Участник только один. — Том мотнул головой в сторону неподвижной фигуры спящего, над которым склонился полицейский. — Вот это и есть тот ублюдок, который вам нужен. Зовут его Деннинг. Сейчас он вырубился, потому что здорово измотался во время своего буйства, но вы будьте с ним предельно осторожны. Терри уже сказал, что он настоящий псих, а у него при себе еще и нож имеется. — Он прокашлялся, потом улыбнулся и достал из кармана сигару. — Мы не хотим никаких неприятностей, мистер Харрисон. Особенно теперь, когда у нас все начинает налаживаться. И вот еще что. Никогда в жизни я не был так рад встрече с полицейским. — Он протянул сержанту сигару. — Примите это от меня.

Будучи профессионалом, Дикон тут же схватился за камеру и тут же запечатлел трогательную сцену передачи сигары. Впоследствии он удачно продал этот снимок в одно из фотоагентств. Фотография была опубликована в мелкой газетенке на первой полосе сразу же после Рождества. Статья называлась «Сладкая сигара из Гаваны», и в ней описывалась сентиментальная история воссоединения семьи Тома. Не было забыто и имя сержанта Харрисона, сыгравшего свою роль в этой маленькой драме. Понятно, что получилась прилизанная штатным репортером, слащавая пародия на правду, долженствующая поддерживать праздничное предновогоднее настроение читателей. На самом же деле истина имела несколько другую окраску: старый Том предпочел остаться в мужском обществе, его старуха вполне довольствовалась обществом своего кота, а сержант Харрисон был вне себя, узнав, что подаренная ему сигара принадлежит к партии товаров, исчезнувших из угнанного ранее грузовика.

Произошедшее оставило в душе Дикона какой-то неприятный осадок. И все из-за того, что хорошие отношения между бездомными и полицией были продемонстрированы только в этом редчайшем и единичном случае. Во всей этой истории реальным был только склад, где царили запустение и безразличие и где только убийство смогло вызвать хоть какое-то оживление.

Терри догнал Майкла, когда тот уже открывал дверцу своего автомобиля:

— Сержант говорит, что я должен поехать с ними в тюрьму, чтобы там сделать официальное заявление.

— Ну и что? Для тебя это проблема?

— Конечно. Я не хочу туда ехать.

Дикон посмотрел на полицейского, который подошел за парнем.

— Ну, нельзя иметь все сразу. Если ты хочешь, чтобы твои права уважали, значит, надо помочь расследованию и показать, что ты готов это сделать.

— Я поеду только в том случае, если ты тоже там будешь.

— Бессмысленно. В комнату для допросов разрешено входить только адвокату. — Он внимательно посмотрел на взволнованное лицо Терри. — А почему ты вдруг так струсил? Еще двадцать минут назад ты весь горел огнем, когда выступил вперед с готовностью сделать это заявление.

— Да, но не в тюрьме же.

— Том тоже там будет.

Неожиданно парень скривил губы, его охватило полное разочарование:

— Да он плевать хотел и на меня, и на Уолта. Теперь он готов лизать сержанту задницу, да поскорее убраться отсюда в теплый дом к своей красотке. Он в любой момент мог сделать так, чтобы я оказался в полном дерьме, и при этом бы сам не моргнул и глазом, если бы, конечно, его это устраивало.

— Что же ему такого о тебе известно, чего не знаю, скажем, я?

— Ну, то, что мне всего четырнадцать лет и что зовут меня вовсе не Терри Дэлтон. Я в двенадцать лет сбежал от опекуна и больше не собираюсь к нему возвращаться.

О Боже! Только этого еще не хватало!

— Он оказался самым настоящим педофилом, вот в чем дело. — Терри сжал руки в кулаки. — Я поклялся, что убью его, если только представится такая возможность. А если меня вернут к нему, значит, я именно так и поступлю. Не веришь? — Он говорил с такой злостью, что сомневаться в его искренности не приходилось. — Билли сразу поверил. Вот почему он всегда остерегался меня. Он говорил, что не хочет повесить еще один грех на свою душу.

Дикон в отчаянии захлопнул дверцу машины:

— Почему меня постоянно терзает такое чувство, словно моя жизнь каким-то неведомым образом переплетается с судьбой Билли Блейка?

— Не понимаю.

— Тебе ничего не говорит такое понятие, как смерть от истощения? — Майкл легонько стукнул подростка по затылку. — У меня дома совершенно нечего есть. Дело в том, что я собирался закупить продуктов именно сегодня днем, потому что завтра в магазинах будет уже настоящий бедлам. — Он вздохнул и повернул Терри лицом к полицейскому. — Только не паникуй, — добавил он уже мягче. — Я тебя не брошу. В отличие от Тома, я вовсе не горю желанием встречаться ни с одной из своих бывших жен.

— Это вы, Лоренс?.. Говорит Майкл, Майкл Дикон… Да, дело в том, что у меня появилась проблема. Мне нужен солидный уважаемый адвокат, который ради меня смог бы подтвердить некую святую ложь… Только для полицейских… — Он перешел на заговорщицкий полушепот. — Послушайте, вы сами посоветовали мне приобрести какого-нибудь любимца, и вот теперь мне требуется ваша поддержка… Нет, это совсем не опасная собака, и никого она не покусала. Такая приятная псина, мирная бездомная дворняга… Просто я не могу доказать, что являюсь ее хозяином, и поэтому ее грозятся запереть в карантин на все Рождество… Согласен, это настоящее безобразие… Вот именно. Мне нужен дельный спонсор… Так вы согласны? Молодчина! Это в полицейском участке на Айл-оф-Догз. Берите такси, а поездку я вам оплачу.

Терри сидел, съежившись, на пассажирском месте в машине Дикона, припаркованной в конце Ист-стрит:

— Надо было сказать ему всю правду. Он наверняка разозлится, когда подъедет сюда и выяснится, что я обычный парень. Да ни за что он не согласится врать в пользу человека, которого и в жизни-то никогда не видел. — Терри взялся за ручку дверцы. — По-моему, мне надо удирать отсюда, пока еще есть путь к отступлению.

— Об этом даже не думай, — спокойно проговорил Майкл. — Я обещал сержанту Харрисону, что ровно в пять ты будешь у них в участке, и ты там будешь. — Он вынул пачку сигарет, предложил одну Терри и закурил сам. — Послушай, никто насильно это признание из тебя не вытягивает. Ты все рассказываешь добровольно, поэтому пытать тебя там никто не будет. Никаких неприятностей не ожидается, ну, конечно, если только Том тебя не заложит. Но и тогда ничего страшного тебе не угрожает, потому что с детьми здесь обращаются очень мягко, и ни о каких допросах без присутствия взрослых и речи быть не может. Я гарантирую, что до этого, конечно, не дойдет, ну, а в случае чего Лоренс тебя вытащит из любой ситуации.

— Да, но…

— Поверь мне. Если Лоренс скажет, что ты Терри Дэлтон и тебе восемнадцать лет, то полиция безоговорочно ему поверит. Он умеет вести себя крайне убедительно. Вообще этот старикан похож на гибрид Папы Римского и Альберта Эйнштейна.

— Да он же адвокат, мать его. Если ты ему скажешь всю правду, он тут же передаст ее полиции. Адвокаты только так всегда и поступают.

— Вовсе нет, — произнес Дикон так убедительно, что даже сам удивился. — Они представляют интересы своих клиентов. Но я, на всякий случай, ничего пока не буду говорить Лоренсу — до тех пор, пока это не станет крайне необходимо.

Когда Терри покинул кабинет для допросов, лицо его озаряла широкая улыбка:

— Ну, вы идете? — небрежно бросил он Дикону и Лоренсу, заглянув в комнату ожидания, находящуюся возле выхода.

Они догнали его уже на улице.

— Ну? — потребовал объяснений Дикон.

— Без проблем. Им даже и в голову не пришло, что я — совсем не тот, кем назвался. — И он весело рассмеялся.

— А что тут смешного?

— Они велели мне быть с вами поосторожней и предупредили, что вы оба можете быть просто блудливыми хорьками, пасущими мою задницу. Иначе зачем вам надо было караулить меня, если полиции всего-то и требовалось, что выслушать мои показания?

— Боже Всемогущий! — возмутился Дикон. — И что ты им ответил?

— Чтобы они напрасно не волновались, потому что подобными делами я не занимаюсь.

— Великолепно! Значит, наша репутация полетела ко всем чертям, а ты вышел оттуда, как говорится, весь в белом!

— Вот именно, — съязвил Терри, одновременно на всякий случай прячась за спину Лоренса.

Гринхилл не смог сдержать смеха:

— Если честно, то мне даже льстит то, что кто-то может подумать так о моих физических способностях. — Он взял Терри под руку и увлек его на тротуар в сторону паба на углу улицы. — Как ты нас назвал? Блудливые хорьки? Конечно, я уже стар и не в курсе современного сленга, но все же мне больше по душе эпитет «голубой». — У входа он остановился и выждал, когда Терри откроет ему дверь. — Благодарю, — вежливо произнес адвокат и, оперевшись на руку Терри, шагнул на ступеньку.

Тот бросил на Майкла страдальческий взгляд, который, лучше всяких слов говорил: «Ты посмотри, как он за меня держится. Он точно не педик?» Однако Дикон только злорадно оскалился:

— Так тебе и надо, — тихонько процедил он сквозь зубы и последовал за ними внутрь пивнушки.

Барри Гровер выглядел виновато, когда дверь в библиотеку открылась, и внутрь зашел охранник.

— Ну, сынок, мне надо тебя отсюда выпроводить, — твердо произнес Глен Хопкинс. — Редакция закрылась, и тебе надо идти домой.

Хопкинс был младшим офицером в отставке, довольно решительным и прямолинейным. Тщательно взвесив все «за» и «против» и выслушав женские сплетни относительно Гровера, он решил взять парня в свои руки. Он понял, в чем заключается проблема Барри, и теперь намеревался помочь ему добрым советом и незамедлительными действиями. Таких парней Глен встречал и на флоте, но, разумеется, там они были намного моложе.

Барри закрыл руками бумаги, над которыми трудился.

— Я занимаюсь важными делами, — с серьезным видом проговорил он.

— Ничего подобного, — дружелюбно улыбнулся Глен. — То, над чем ты сейчас корпишь, не относится к работе, и мы оба это знаем.

Барри снял очки и близоруко прищурился:

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

— Все ты понимаешь, сынок, и это самое ужасное. — Он прошел к столу. — Послушай меня. Мужчина в твоем возрасте должен много развлекаться, а не запираться один на один с этими фотографиями на весь вечер. Вот тут у меня есть несколько карточек с именами и адресами. Послушай моего совета: выбирай любую, позвони и действуй. Правда, это будет стоить денег, и не забудь приобрести презерватив, зато тебе все сделают, как надо, и ты хорошенько развеешься. И нет никакого стыда в том, что поначалу тебе в этом деле кто-то помогает. — Он положил на стол несколько карточек с адресами проституток и по-отечески похлопал Барри по плечу. — Ты, наконец, должен понять, что настоящие развлечения куда приятней пачки старых фотографий.

Лицо Барри стало пунцовым:

— Вы не понимаете, мистер Хопкинс. Я работаю над очень важным проектом для Майка Дикона. — Он показал ему снимки Билли Блейка и Джеймса Стритера. — Это очень долго объяснять.

— Вот поэтому, как я смотрю, Майк сидит здесь с тобой и помогает, — с издевкой произнес охранник, — а не кутит в каком-нибудь ресторане, как обычно. Ну, соглашайся, сынок. Нет такой работы, которая не подождала бы немного. Ты, конечно, можешь сказать, что это не мое дело, но я прекрасно разбираюсь в мужских проблемах, и ты их никогда не решишь, просиживая все вечера вот здесь, в редакции.

Барри отпрянул от него:

— Да это совсем не то, что вы думаете, — забормотал он.

— Ты очень одинок, приятель, и не знаешь, как тебе поступить. А твоя мамочка очень любит вмешиваться в чужие дела, я это знаю потому, что по вечерам сам отвечаю на телефонные звонки. Если говорить напрямую, то я бы посоветовал тебе выбраться у нее из-под подола уже давным-давно. Тебе не мешает проявить побольше уверенности в себе. К тому же, никто не запрещает платить за удовольствие. — Его суровое лицо внезапно подобрело. — Ну, а теперь сматывайся отсюда и сделай себе такой рождественский подарок, о котором ты никогда не забудешь.

Окончательно униженный, Барри не мог придумать ничего лучшего, чем забрать карточки и выйти из кабинета. Слезы стыда еще долго жгли ему глаза, когда он стоял на тротуаре за закрывшейся за ним дверью. Он так боялся, что Глен потом начнет расспрашивать его о подробностях сегодняшнего вечера, что шагнул к ближайшей телефонной будке и набрал первый попавшийся номер с одной из карточек. Если бы Барри знал, что Глен раздает эти телефоны всем мужчинам, которым, по его мнению, чего-то не хватает в жизни, то дважды подумал бы, прежде чем воспользоваться его советом. Глен придерживался примитивного убеждения, что секс излечивает все. В то же время Барри осознавал, что его девственность станет предметом насмешек всей редакции, если он не последует совету Глена. Страх показаться белой вороной взял свое, и за сто фунтов от договорился с некоей Фатимой по прозвищу Турецкая Услада.