"Странник (The Wanderer)" - читать интересную книгу автора (Лейбер Фриц Ройтер, Leiber Fritz Reuter)

20

Невидимое солнце уже высушило мокрую одежду Пола Хэгбольта, который лежал все в той же позе, не имея возможности пошевелиться, и рассматривал свое изображение в зеркале напротив, когда неожиданно возле пульта управления появились две загадочные кошачьи мордочки. Меньшая принадлежала Мяу, другая же была величиной с человеческое лицо. Кошки грациозно выплыли из цветника, не зацепив ни одного розового лепестка или зеленого стебля, и не обращая ни малейшего внимания на него, повисли в воздухе друг против друга над самым цветником, профилем к узнику.

Тигросущество держало маленькую серую кошечку на вытянутой лапе, на тонком зеленом предплечье. Пол внезапно понял, что добавочный локоть, который сначала очень удивил его, на самом деле не что иное, как обычное кошачье запястье.

Шерстка Мяу была теперь сухой и пушистой: кошка явно не ощущала ни малейшего страха, потому что перевернувшись на спину и положив серый хвостик на зеленую лапу с фиолетовыми полосами, спокойно смотрела в большие фиолетовые глаза… своей новой подружки.

Эта пара вызвала в мозгу Пола образ матери с маленькой дочкой на руках.

Теперь Пол смог хорошенько рассмотреть тигросущество. Он думал сейчас о нем, как о существе женского пола, поскольку не видел никаких половых органов, кроме пары маленьких фиолетовых сосков, выглядывающих из зеленого меха на высоте груди.

Для кошки у нее было коротковатое туловище, лапы же длинные, – из земных кошачьих она больше всего напоминала гепарда, хотя и была значительно больше него, примерно метр шестьдесят – метр семьдесят. Общие пропорции тела были скорее человеческими, нежели кошачьими. Пол подозревал, что в нормальных гравитационных условиях это существо передвигалось бы с одинаковой свободой, как на двух, так и на четырех лапах.

Шею, грудь, нижнюю часть живота, тыльную сторону лап покрывал чистый зеленый мех, остальные части тела – зеленый мех с фиолетовыми полосами.

Уши у этого существа были стоячими, как у всех кошачьих. Зато лоб – как у человека, высокий и широкий, подчеркивал треугольную форму мордочки, тем не менее это была типично кошачья морда, от самого кончика голубого носа до концов светлых усов. Кроме небольшой зеленой маски вокруг глаз, мех на мордочке был фиолетовым.

Тонкие лапы, несмотря на удлиненное запястье, выглядели, как руки – руки с четырьмя сложенными и одним отогнутым большим пальцем. Когтей Пол не видел, вероятнее всего, они были втянуты внутрь.

Полосатый фиолетово-зеленый хвост грациозно свисал над полусогнутой ногой.

Пол неожиданно осознал, что в общем – даже с хвостом! – существо напоминало худощавую высокую женщину в облегающем костюме, в котором она могла танцевать роль кошки в балетном спектакле. Когда он подумал об этом, его пронзила беспокойная дрожь.

Именно в этот момент существо заговорило не слишком правильно и со странным акцентом, но совершенно отчетливо, обращаясь, впрочем, не к нему, а к Мяу.

Это было настолько «невозможно», что Пол слушал ее, будто во сне.

– Иди, маленькая, – сказало существо, улыбаясь – приподняв дюйма два верхней губы цвета спелой шелковицы? – нет, улыбаясь! – Мы теперь друзья. Будь смелой.

Мяу продолжала спокойно смотреть на нее, урча от блаженства.

– Ты и я – из одной семьи, – продолжало существо. – Я чувствую, что у тебя больше нет страха. Так говори же. Спрашивай.

Наступила тишина. Пол начал понимать, что происходит большое недоразумение.

Выждав несколько секунд, тигросущество снова подало голос:

– Ты никак не можешь решиться?! Хочешь, я скажу тебе свое имя? Твое я знаю. Мое – Тигрица! Я выдумала его специально для тебя. Ты думаешь, что я ужасный тигр, а также – прекрасная танцовщица. Танцовщица-Тигрица!

И тогда Пол все понял. Это неземное существо совершило огромную ошибку. Тигрица читала его мысли – так она в несколько секунд выучила язык

– но приписывала эти мысли своей «кузине» Мяу.

Одновременно ему стал понятен характер дрожи, которая пронзила его тело при виде этого грациозного существа – это была дрожь желания!

Тигрица прочитала и эту мысль, потому что шутливо погрозила Мяу голубым пальцем и сказала:

– Довольно невежливые мысли, маленькая! Ты слишком мала… да к тому же – мы обе девушки! А теперь, скажи что-нибудь… Пол…

И в этот миг Тигрица тоже поняла неприятную для нее ошибку. Она медленно повернула голову, прикоснулась лапой к полу и посмотрела на пленника. В следующую секунду Тигрица прыгнула и зависла прямо над ним, выпустила длинные острые когти и совершенно по-тигриному ощерилась, обнажая тонкие, острые трехсантиметровые клыки. Она по-прежнему держала в руке Мяу, которая нисколько не испугалась этого неожиданного прыжка.

Над ее зелеными плечами Пол увидел десятки отражений спины существа и своего лица, искаженного ужасом.

– Ты… обезьяна! – прошипела Тигрица.

Она наклонила голову с широко раскрытой пастью так низко, что Пол зажмурился. Потом медленно выговаривая каждое слово, словно она разговаривала с тупой деревенщиной, спросила:

– Ты относишься к маленькой… как к животному… как к безделушке?

Последнее слово она произнесла с презрением; холодным, полным возмущения тоном.

Пол, обезумевший от ужаса, сразу вспомнил, что постоянно говорила Марго и крикнул:

– Нет! Нет! Кошки – это тоже люди!

Когда-то Дон Мерриам стоял на краю Большого Каньона на Земле. Он бывал также на вершине Горы Лейбница на южном полюсе Луны. Но никогда еще, за исключением полета «Бабы Яги» сквозь Луну, он не видел чего-нибудь настолько глубокого, как эта открытая, округлая шахта диаметром в полтора километра, рядом с которой стояла «Баба Яга».

Какова глубина этой шахты? Восемь километров? Восемьдесят? Восемьсот? Отверстие шахты далеко внизу превращалось в маленькое неясное пятнышко, скорее, даже в точку, но это был всего лишь оптический обман, вызванный специфическими особенностями человеческого глаза. У Дона мелькнула мысль, что шахта пронзает планету насквозь. Если он прыгнет вниз, то не сможет достигнуть противоположной стороны планеты. Примерно шесть-семь тысяч километров – изнурительный, почти двадцатичасовой полет, пожалуй, достаточно долгий, чтобы человек умер от жажды. Если принять, что максимальная скорость падения в атмосфере этой планеты такая же, как и на Земле – он пролетит несколько раз туда и обратно через центр планеты, и в конце концов повиснет в середине.

Конечно, там, внизу, давление воздуха может раздавить его в одно мгновение – может даже превратить кислород в жидкость – но «они» наверняка справились с этим. У них должны быть способы сделать так, чтобы на разных глубинах воздух был настолько разреженным или густым, как они того желают.

Он размышлял об их возможностях, которые не переставали поражать его, как только он на чем-то останавливал свой взгляд.

Снова вернулись воспоминания детства. Он вспомнил яму, на которую как-то натолкнулся на ферме своих родителей и которая, как он считал тогда, вела на другую сторону Земли. Так что сейчас он смотрел в шахту, пытаясь найти там звезды, а может быть, свет солнца, идущий с противоположной стороны Странника. Он страстно хотел увидеть его, хотя разумом понимал, что оптически это невозможно. Хотя бы из-за огней, которые пылали, блестели и мигали со стены на каждом этаже этой странной шахты.

Самой непонятным было то, что шахта выглядела совершенно неестественно – она не была геологическим явлением и не была шахтой, высверленной в толще планеты. Вне всякого сомнения, это было искусственное сооружение, состоящее из этажей, годных для обитания и тянущихся в бесконечную глубину планеты. Первые этажи начинались примерно в тридцати метрах от края, а дальше между ними уже не было никаких интервалов.

Он ясно видел сотни этажей, уходящих в глубину, где они сливались в единое целое, неразличимое для человеческого глаза. Однако, судя по верхним этажам, все они были высокими и просторными, словно жизнь здесь была более прекрасна и богата, чем на Земле, несмотря на то, что у Дона эта многочисленность комнат и коридоров вызвала ощущение, похожее на клаустрофобию.

Зрелище всего этого вызвало у него ассоциации – хотя они были далеки от действительности – со внутренними дворами больших торговых центров или административных зданий… или же об стеклянной крыше огромной библиотеки, сквозь которую видны бесчисленные ряды полок с книгами.

Ему казалось, что внизу он замечает маленькие дирижабли, которые, словно ленивые жуки – некоторые из них даже блестели, как фосфоресцирующие насекомые в тропических странах – летали в шахте в разных направлениях.

Желая заглянуть поглубже, он склонился, держась за гладкие перила, окружающие шахту. Даже такая простая деталь, как перила, была непонятной и интригующей, поскольку у них не было подпорок. Они состояли из двух тонких, серебристого цвета, поручней, каждый длиной почти в пять километров (диаметр шахты!), висящих один в полуметре, а другой в метре над краем пропасти. Если даже у них и были невидимые подпорки, то Дон ни на одну из них не наткнулся. Поручни исчезали вдали, словно телеграфные провода, однако Дон допускал, что они окружают всю шахту.

Видя столько доказательств почти волшебных возможностей, знаний и техники, Дон начал задумываться, где же обитатели этой планеты? Почему они так долго не показываются?

Он повернулся к шахте спиной, и беспокойно осмотрелся вокруг, но ни на серебристой ленте, ни у поднимающихся за ней разбросанных по равнине геометрических, безоконных глыб не было видно ни одного живого существа. Не было вообще ничего, что по своему виду напоминало бы человека, животное или растение, или хотя бы чего-нибудь, что без специальных исследований можно было бы признать живым.

Обе фиолетово-желтые летающие тарелки по-прежнему таинственно висели в четырех метрах над поверхностью, а «Баба Яга» находилась между ними в том же положении, что и тогда, когда он покинул кабину.

Когда кто-то певучим голосом с легким акцентом обратился к нему, Дон послушно, пожалуй, даже слишком быстро избавился от тесного скафандра и быстро сошел по лестнице, но внизу никого не увидел. Он подошел к шахте и здесь остановился, зачарованный.

Теперь Дон задумался, а не был ли этот голос просто слуховой галлюцинацией. Ведь безрассудно допустить, что обитатель чужой планеты сразу, без всякого обучения смог научиться разговаривать на английском языке! Хотя так ли это безрассудно в действительности? Их возможности…

Он сделал глубокий вздох. По крайней мере, воздух был здесь настоящий!

Вокруг царила гробовая тишина. Только когда он закрыл глаза и, стоя без движения, начал медленно выдыхать воздух, до него донесся далекий, приглушенный, глухой грохот. Что это? Пульсирование недр этой странной планеты? Или его собственной крови? А, может быть, грохочущий звук издает поток лунных камней, падающих в шахту?

На первый взгляд серая колонна, занимающая треть горизонта и резко сужающаяся в маленькую точку на небе, выглядела как огромная гора, но космонавт знал, что просто камни падают с такой скоростью (предположительно и далее со скоростью шестнадцать километров в секунду), что сливаются для наблюдателя в единое целое.

Наблюдая за колонной, Дон заметил изменения, постоянно происходящие в ее контурах: выпуклости и впадины, которые медленно возникали и сохранялись в течение нескольких секунд, а потом снова оплывали, исчезая. Это воскресило в памяти странные, гротескные формы, которые принимает сильная струя воды, бьющая из крана – иногда эти формы удерживаются так долго, что создается впечатление, будто это не бегущая вода, а твердый кристалл.

Но как это возможно, что поток, несущийся со сверхзвуковой скоростью

– в две секунды от неба до земли! – сквозь воздух, не вызывает порывистой пыльной бури и не гремит, как десяток стартующих ракет, или как несколько десятков Ниагарских водопадов?

Они наверняка, применяя какое-то неизвестное людям силовое поле, создали бесстенный пустотный канал, такой же, как (к нему только сейчас пришла эта мысль) тот, по которому, пробившись сквозь оболочку Странника, летела «Баба Яга» и ее эскорт… и даже раньше, когда она летела через разреженную плазму и микрометеориты в космическом пространстве.

Он смотрел на эту странно сужающуюся кверху серую колонну. Как долго может продолжаться эта удивительная переброска? Как долго при существующем темпе эксплуатации будет существовать Луна, даже в виде эллипса из светлого щебня? Сколько времени пройдет, прежде чем вся масса Луны целиком окажется на поверхности Странника?

Разум человека, знакомый с механикой и пространственной геометрией, сразу же дал ему приблизительный ответ – нужно восемь тысяч дней, чтобы одна такая колонна, мчавшаяся со скоростью шестнадцать километров в секунду, поглотила всю массу Луны. Этих колонн он видел здесь больше десятка! Но они могут повысить скорость потока, могут привести в движение новые колонны, и кроме того, не исключено, что у них в запасе есть что-нибудь еще более ужасное!

Небо стало темно-голубым, темно-зеленым и коричневым одновременно. Цвета кружились и перемешивались медленно, как вода в заливе огромной реки. Дон посмотрел на светлые глыбы, возвышающиеся вокруг шахты. Они были гладкими, пастельного цвета, всевозможных геометрических форм. Круг их прерывал только непрерывный поток камней, и неожиданно у Дона появилось ощущение, что с тех пор, как он видел их последний раз, некоторые более отдаленные глыбы изменили свое положение, форму – и даже подвинулись немного ближе.

Сама мысль, что огромные здания – или что это там на самом деле – двигаются, и вокруг нет никаких других следов жизни, обеспокоила его. Дон повернулся к шахте и, наблюдая за ее верхними этажами, начал отчаянно искать хотя бы малейшие признаки жизни. Он попробовал заглянуть в верхний этаж, находящийся прямо под ним, но серебряный выступ, на котором он стоял, выдвинутый, словно отвес крыши, на несколько метров над шахтой, заслонял ему весь обзор. Поэтому Дон перенес внимание на окна и балконы, расположенные на противоположной стороне и в какой-то момент ему показалось, что он видит маленькие, двигающиеся фигурки… Но с такого расстояния он не был уверен в этом. Тем более, что у него все кружилось перед глазами от увиденного. Дон подумал, не вернуться ли ему назад в кабину за биноклем, и тут услышал позади себя приятный, но решительный голос:

– Иди!

Дон очень медленно обернулся. Перед ним стояло худощавое, немногим выше, чем он, черное двуногое создание, покрытое красными пятнами: что-то среднее между кошкой и человеком, с грацией и гордым взглядом матадора. Оно выглядело как гепард с высоким лбом, выше, чем стоящий на двух ногах ягуар, или как худощавый, черный тигр в красных заплатах, одетый в черный тюрбан и узкую красную маску. Хвост, словно красное копье, торчал за спиной. У создания были торчащие уши и большие спокойные глаза, зрачки которых напоминали цветы.

Почти не меняя положения тонких ног, и тем не менее обаятельным танцевальным движением, создание располагающим жестом протянуло вперед руку с четырьмя пальцами, раскрыло тонкие губы в черной половине маски и показывая острые концы клыков, мягко повторило:

– Иди.

Медленно, как во сне, Дон подошел. Когда он остановился, создание кивнуло головой и неожиданно плита тротуара, на которой они стояли – округлая серебристая плита, диаметром примерно метра в три – очень медленно начала опускаться. Создание осторожно положило руку на его плечо. Дону вспомнились Фауст и Мефистофель, спускающиеся в ад. Фауст хотел получить наивысшее знание. При помощи магических зеркал Мефистофель позволил ему увидеть все, что можно пожелать. Но какой магический прибор мог бы дать понимание происходящего?

Они опустились едва по колено, когда в небе что-то сверкнуло. За «Бабой Ягой» неожиданно повисла третья летающая тарелка и еще один корабль, настолько похожий на «Бабу Ягу», что у Дона даже перехватило дыхание. Он подумал, что Дюфресне удалось спастись! Но уже через мгновение некоторые конструктивные особенности бросились в глаза, а вдобавок ко всему на боку сверкала ярко-красная советская звезда.

Плита, на которой они стояли, опустилась ниже и серебристый край тротуара заслонил Дону происходящее на поверхности.