"Американская империя" - читать интересную книгу автора (Уткин Анатолий)

2. ШАНСЫ ГЕГЕМОНИИ

Отношение к внешнему миру

Американская самоцентричность отмечалась (справедливо) многократно. Но примитивным было бы утверждение об абсолютной потере американцами интереса к миру за пределами их границ. Помимо прочего, американцы желают знать, откуда следует ожидать опасности. Самоутверждение в условиях противостояния Америке — весьма рискованное предприятие. Окружающему миру будет трудно противостоять феноменальной силе Америки.

Однако самоуспокоению нет места. Мировая история учит, что любой вакуум немедленно заполняется, любая гегемония вызовет противодействие. В США не закрывают на это глаза, идет постоянное обсуждение очередных вызовов: Японии, которая может сказать «нет», китайского восхождения, российского потенциала, западноевропейского интеграционного строительства. Постоянно проводятся опросы общественного мнения на эту тему. Какие же угрозы видят американцы на своем историческом горизонте?

Таблица 1. Уровень угроз безопасности США несколько лет назад и в будущем (в % от общего числа опрошенных).

Источник: «Orbis», Fall 1999, p. 632.

Как видим, растущую озабоченность вызывает усиление Китая, оружие массового поражения будет казаться менее страшным — как и международный терроризм, как и ухудшение окружающей среды. Эволюция России ставится на один уровень с исламским фундаментализмом.

Американцы воспринимают внешние угрозы следующим образом (в процентах, начиная от наиболее значимых):

международный терроризм (80%);

применение химического и биологического оружия (75%);

возникновение новых ядерных держав (73%);

эпидемии (71%);

превращение Китая в мировую державу (57%);

поток иммигрантов в США (55%);

конкуренция Японии (45%);

эк. соперничество со странами с низким жизненным уровнем (40%);

исламский фундаментализм (38%);

военная мощь России (35%);

региональные этнические конфликты (34%);

экономическое соревнование с Западной Европой (24%).

Источник: «Foreign Policy», Spring 1999, p. 104.

Большинство американцев в общем и целом предпочитают интернационализм изоляционизму, но при этом не склонны к жесткой вовлеченности и сопутствующим издержкам. (В этом отношении американская империя повторяет эволюцию Британской империи. В качестве молодых офицеров британские генералы Второй мировой войны Монтгомери и Александер видели страшные потери Первой мировой войны, обескровившие целое поколение. Став старшими военачальниками, они прежде всего думали о минимизации людских потерь. Такую же эволюцию претерпевают американские младшие офицеры периода вьетнамской войны — теперь четырехзвездные генералы более всего боятся массовых людских потерь.[6])

Мир не окрашен для американцев одной краской, они выделяют более важные для себя страны, за чьей политикой следует следить в первую очередь. Шкала жизненных интересов размещает такие страны (по степени уменьшения значимости для США в % населения и политических лидеров):

Таблица 2. Интерес, проявляемый к данной стране (в процентах).

Источник: «Foreign Policy», Spring 1999, p. 103.

В опросах американского общественного мнения только в одном случае американцы выражают готовность применить американские вооруженные силы за пределами США — в случае вторжения Ирака в Саудовскую Аравию.

В результате внешняя политика США находится под влиянием интересов отдельных групп, влиятельных частных, а не общенациональных интересов, не общенациональной стратегии. Некоторых американских политологов это раздражает: «Если современная эра американского превосходства подойдет к преждевременному окончанию, а за ней последует период повышенного насилия и окончания процветания, то объяснением этому будет американская глупость, а не внезапный подъем противника».

Нечасто, отмечает У. Пфафф, «американцы задаются вопросом, имеют ли они достаточные моральные и интеллектуальные ресурсы для осуществления роли гегемона… Но реальность, сила вещей эвентуально поставят во всю ширь этот вопрос, даже если сейчас он и непопулярен». Некоторые умудренные американцы задают роковой вопрос уже сейчас: «Великий вопрос американской внешней политики уже сейчас заключается в противоречии между настойчивым желанием оставаться главной глобальной силой и постоянно растущим нежеланием платить цену за такую позицию».

Международный опыт сверхмощной Америки вызывает не только триумфализм. По мнению сотрудника Института мировой политики (Вашингтон) И. Катбертсона, «кампания возмущения по поводу китайского шпионажа, возмущение китайского правительства и общества по поводу бомбардировки посольства КНР в Белграде, резкая реакция России на акцию НАТО в Югославии ускорили процесс понимания как элиты, так и общественного мнения в Соединенных Штатах, что не все довольны видеть Америку единственным мировым гегемоном… Односторонние американские действия быстро мобилизуют возмущение, переходящее в противодействие и ярость, о чем говорят тысячи антиамериканских демонстраций и беспорядков… И это не лучшая реклама западных и особенно американских принципов, когда становится ясно, что мы готовы жертвовать кровью и богатством только тогда, когда возникает опасность неполучения естественных ресурсов, каковым, в частности, является нефть, от поставок которой зависит Запад».

Цена гегемонии может стать непомерной. В свете этих обозначившихся уже в начале 90-х годов факторов в США начался общенациональный «спор» об оптимальном поведении страны в условиях обнажившихся новых благоприятных обстоятельств.