"В горах Памира" - читать интересную книгу автора (Яценко В. С.)НА ПАМИРВ один из декабрьских дней 1939 г. я получил письмо из Средней Азии. Я хорошо помню этот день – пасмурный день одесской зимы. Моросил дождь. Передо мной лежало письмо А.Блещунова. Нас отделяло несколько тысяч километров. Блещунов, недавно окончивший в Одессе институт, теперь жил на далекой станции или, где работал инженером – судомехаником Балхашско-Илийского пароходства и мечтал о путешествии в горы Памира. Каждая строчка его письма была посвящена будущей Памирской экспедиции. Намечались основные задачи ее, рассматривались организационные вопросы; Блещунов писал и об участниках… Летом прошлого года, когда я был в горах Центрального Кавказа, Блещунов поднялся на одну из вершин Восточного Памира. С тех пор его мысли беспрестанно были заняты проектами новой экспедиции на Памир. Я также был целиком захвачен этой идеей и с энтузиазмом включился в подготовительную работу. Блещунов к декабрю успел уже многое сделать для осуществления задуманной экспедиции. Его инициатива была поддержана Всесоюзной и Украинской секциями альпинизма. Основную часть материальных средств предоставлял Одесский городской комитет по делам физической культуры и спорта. Но нам еще предстояло окончательно уточнить свой маршрут. Прошло три месяца. С Блещуновым я встретился в Баку. К этому времени маршрут экспедиции, ее цели и задачи были в основном определены. Осталось уточнить лишь отдельные детали плана и окончательно определить состав группы. В плане работы экспедиции были научные и спортивно-альпинистские задачи. Несмотря на то, что мы сначала пытались разделить эти две части работы, в дальнейшем опыт экспедиции показал, что обе они тесно переплелись между собою. Только лишь другой район наших действий на втором этапе экспедиции свидетельствовал о первоначальном разграничении. Первый этап работы экспедиции, посвященный по нашему плану выполнению научных работ, должен был охватить два вопроса: 1. Изучение необходимых условий для повышения работоспособности человеческого организма при продолжительном пребывании на больших высотах. Предполагалось, что «подопытными животными» для таких наблюдений будет наша альпинистская группа. Проведение такого рода исследований на высоте не ниже 6000 м над уровнем моря являлось задачей нелегкой и тогда еще, насколько нам было известно, не разрешенной. До этого в течение ряда лет подобные работы проводились на склонах Эльбруса, в пределах до 5000 м. Стационарные исследования на большей высоте должны были продолжать их. 2. Изучение процесса фотосинтеза[3] растений на высоте порядка 6 000 м над уровнем моря. Проведение исследований на такой высоте было необходимо для решения вопросов, связанных с освоением огромной территории Памира, определением необходимых условий для разведения земледельческих культур на больших высотах. Для выполнения этих исследований в нашу экспедицию приглашались научные сотрудники Биологической станции Таджикского филиала Академии наук СССР и Всесоюзного института экспериментальной медицины им. Горького (ВИЭМ). Базой научных работ была избрана, знакомая Блещунову по прошлогоднему посещению Памира, Памирская биологическая станция. Это первое в мире биологическое учреждение на большой высоте. Оно расположено на Восточном Памире в долине реки Ак-байтал, в урочище Чечекты, на высоте 3860 м. Место для проведения исследований должно было удовлетворять двум условиям: 1. Иметь высоту порядка 6000 м. 2. Находиться вблизи Памирского тракта и обладать сравнительно доступными подходами. Этим требованиям отвечал район перевала Ак-байтал (в мало исследованном хребте Музкол). Отсюда до биологической станции около 50 км. Роль альпинистов на первом этапе экспедиции должна была сводиться к обеспечению нормальных условий для ведения исследований или, другими словами, к устройству высотного лагеря-лаборатории. Это означало заброску продуктов, инвентаря и аппаратуры на большую высоту. Наконец, как упоминалось выше, альпинисты должны были явиться объектами наблюдений для сотрудников ВИЭМ. Не следует думать, что идея организации совместной экспедиции альпинистов и ученых была случайной. Общеизвестно, что альпинисты, будучи участниками, например, Памирских экспедиций Академии наук СССР, приняли активное участие в исследовании труднодоступных районов Памира. Неудивительно, что альпинисты подчас были инициаторами организации экспедиций научного характера: специфика условий работы на больших высотах в высокогорье требовала участия в научных работах альпинистов. Некоторые задачи могли быть решены только альпинистами. Для выработки у альпинистов – участников нашей экспедиции – необходимых навыков и создания правильного представления о характере научной работы в горах была использована альпиниада, организованная Одесской секцией зимой 1938/39 г. Участники альпиниады выполнили задание Одесского государственного университета по микробиологическим исследованиям и сбору космической пыли. Летом для разведки и выбора района будущих работ на Памир отправились А. Блещунов и А. Шевалев. Они уже установили связь с Памирской биологической станцией Академии наук. Закончив ознакомление с Восточным Памиром и получив от биостанции задание, Блещунов и Шевалев прошли большой маршрут от озера Булун-куль до Сарезского озера и далее вниз по течению Бартанга до реки Пяндж. Таким образом, экспедиция 1940 г. имела уже и свою предисторию. Обсуждение спортивной части – второго этапа экспедиции – отняло у нас очень много времени. Это и понятно, если принять во внимание, что организаторами этой экспедиции являлись представители спортивного альпинизма и, нечего греха таить, мы старались избрать такой маршрут своего похода, чтобы быть вознагражденными за ту, как кое-кто из нас еще думал, подсобную работу, которую мы должны были проделать по организации высотного лагеря-лаборатории. Разбираясь в материалах по расшифровке «белого пятна» Памира, Блещунов разработал несколько приемлемых вариантов, но к выбору окончательного маршрута мы все же пришли только двумя месяцами позже, в Одессе, где в обсуждении этого вопроса приняли участие и остальные наши спутники. Мне хочется забежать несколько вперед и уже сейчас схематически описать принятый нами маршрут. Но для читателя, если он не знаком с Памиром, простое перечисление пунктов маршрута ничего не даст. Поэтому я позволю себе ознакомить читателя, хотя бы вкратце, с историей расшифровки «белого пятна» в наиболее мощном горном узле Памира – узле Гармо. Если взглянуть на карту Азии, то Памир представляется как бы узлом, в котором смыкаются величайшие горные системы центральной части Азиатского материка – Тянь-шань, Гиндукуш, Куэнь-лунь, Кара-корум, Гималаи. Одной из высоко поднятых частей этого горного узла является северо-западный Памир. Здесь в широтном направлении тянутся хребты: Петра Первого, Дарвазский, Ванчский и Язгулемский. Последние три своими северо-восточными концами примыкают к меридиональному хребту, носящему имя Академии наук СССР. Восточнее этого мощного хребта и параллельно ему лежит величайший в Советском Союзе ледник Федченко. Область ледника Федченко и хребта Академии наук долгое время оставалась «белым пятном». Этот ледник (или, вернее, его язык) был открыт в 1878 г. известным русским путешественником В.Ф.Ошаниным. Но Ошанин и его спутники об истинных размерах открытого ими ледника не догадывались. От пункта, с которого Ошанин наблюдал открытый им ледник, были видны горы, поднимавшиеся по сторонам широкой ледяной реки. Насколько можно было судить на расстоянии 15-20 верст, ни одна из видимых вершин не замыкала ледника на юге. Поэтому Ошанин решил, что длина ледника во всяком случае не менее этой величины. Ошанин и его спутники сделали попытку подняться на ледник (15 сентября), однако они продвинулись не намного: начала ухудшаться погода, да и путь был трудным. Ошанин отмечает, что «решение подобных задач возможно только для человека сильного, здорового и имеющего значительную опытность в путешествиях по глетчерам и снежным горам»[4]. Ошанин присвоил леднику имя крупнейшего русского исследователя Средней Азии – А.П. Федченко. Вот что он писал по этому поводу: «Киргизы называют его просто Сель, что значит ледник. Поэтому ему необходимо было дать какое-нибудь имя и я посвятил его памяти Алексея Павловича Федченко. Я желал этим выразить, хотя в слабой степени мое глубокое уважение к замечательным ученым трудам моего' незабвенного товарища, которому мы обязаны разъяснением стольких темных вопросов в географии естественной истории Средней Азии. Я желал, чтобы имя его оставалось связано навсегда с одним из грандиознейших глетчеров Средне-Азиатского нагорья, желал этого потому, что изучение ледниковых явлений особенно занимало Алексея Павловича. Пусть «Федченковский ледник» в далеком будущем напоминает путешественникам имя одного из даровитейших и усерднейших исследователей Средней Азии»[5]. Первую серьезную попытку исследования произвела в 1909 г. экспедиция под руководством Н.И. Косиненко, участники которой с трудом поднялись на ледник и отправились вверх, к его истокам. Отряд Косиненко открыл один из крупнейших притоков ледника Федченко – ледник Бивачный[6]. Этой экспедиции удалось подняться вверх по леднику на 30 км. Они, как можно судить по отчету, достигли места впадения в ледник Федченко его второго большого левого притока – ледника Академии наук. Несмотря на то, что район нижней части ледника Федченко неоднократно посещали и другие путешественники (главным образом профессор Н.Л. Корженевский – в 1914, 1924 и 1926 гг.), верховья огромного ледника оставались неисследованными до 1928 г., а его истинные размеры неизвестны. Одновременно с исследованием ледника Федченко, ряд путешественников стремился проникнуть в эту неисследованную область с запада. Несколько путешествий в широтных хребтах Западного Памира совершил географ и ботаник В.И.Липский. Он прошел ряд перевалов и открыл ледники в хребтах Петра Первого, Дарвазском и др. В 1904—1905 гг. в хребте Петра Первого побывала экспедиция Русского Географического общества (В.Ф.Новицкий, Д.И.Мушкетов и др.). Проникли в эти места также и топографы. Однако все эти путешественники охватывали своими маршрутами главным образом периферию района, центральная его часть, примыкающая к хребту Академии наук, оставалась непосещенной (орография этого меридионального хребта была определена впервые лишь после экспедиции 1928 г. – см. ниже). В 1913 г. участники немецкой экспедиции попытались проникнуть к видимому из долины реки Хингоу мощному пику. Эту вершину таджики, жители горного кишлака Пашимгар, называли Гармо. Немцы поднялись в верховья реки Гармо и увидели там мощный ледник. Поднявшись на одну из окружающих вершин, они определили издали высоту пика Гармо в 6 650 м. Вверх по леднику Гармо проникнуть им не удалось. Эта экспедиция так же, так и предыдущие, не смогла от окраин Западного Памира продвинуться к его центральной наиболее высокой труднодоступной части. Впервые к сердцу Западного Памира проникла в 1916 г. экспедиция во главе с Я.И. Беляевым. Это была Экспедиция Русского Географического общества во главе с астрономом Я.И. Беляевым, которому удалось пройти по леднику Гармо к его верхнему течению и впервые выйти к склонам хребта Академии наук. Последующие экспедиции к западным склонам этого хребта состоялись уже в советское время, начиная с 1928 г. С этого времени происходит резкий поворот в истории изучения Памира. В 1928 г. в основном было расшифровано «белое пятно» ледника Федченко. Эта заслуга принадлежит отрядам Таджикско-Памирской экспедиции Академии наук СССР. Участники экспедиции и, в первую очередь, отряд топографов под руководством И.Г. Дорофеева, группа альпинистов во главе с О.Ю.Шмидтом и астроном экспедиции Я.И.Беляев проникли с востока, через ледники верховьев реки Танымас, в среднюю, а затем и в верхнюю часть ледника Федченко. Участники этой экспедиции прошли весь ледник от его начала до языка, исследовали некоторые перевалы и долины, ведущие на запад. В результате топографической съемки Дорофеева были впервые установлены размеры ледника Федченко, который является одним из наиболее длинных горных ледников мира. При расшифровке фототеодолитной съемки, проводившейся во время экспедиции 1928 г., было установлено, что одна из видимых на западе от ледника Федченко вершин достигает высоты 7495 м и, таким образом, является высшей точкой СССР. Сверив результаты своей съемки со схематической картой, составленной Н.Л. Корженевским еще в 1925 г., и с другими данными, участники экспедиции Академии наук решили, что засеченная ими вершина есть пик Гармо (замеченная издали вершина была, как это выяснилось впоследствии, нанесена на карту неверно). Смущала только разница в высотах: 1495 м и 6650 м. Открытие явно требовало дополнительного исследования. Так возникла «загадка узла Гармо». Участники экспедиции нашли легендарный перевал Кашалаяк и спустились с ледника Федченко через этот перевал в долину Ванч. Этот перевал искал еще в 1909 г. Косиненко: по преданиям таджиков было известно, что около 150 лет назад правитель Ванча Шабос-хан ходил через этот перевал в набеги на киргизов и что перевал был доступен даже для лошадей. Несмотря на очень большие результаты исследований экспедиции 1928 г., «загадка Гармо» все же тогда решена не была. Эта задача была решена советскими топографами и альпинистами, которые в течение 1931 и 1932 гг. рядом маршрутов с запада и востока подходили к склонам хребта Академии наук. В 1931 г., после подъема с запада к верховьям ледника Гандо, где отряды альпинистов и топографов экспедиции Академии наук искали замеченную в 1928 г. вершину в 7495 м, они отправились к леднику Гармо. Здесь поднимался снежный гигант, который виден из верховьев реки Гармо. Эту вершину местные жители называли Гармо. Альпинисты и группа топографов (во главе с И.Г. Дорофеевым) проникли по леднику Гармо к западному склону хребта Академии наук. Здесь ледник разделялся на два рукава: северо-восточный и юго-восточный. Первый из них был назван именем Беляева. Экспедиция прошла тогда весь юго-восточный рукав до конца, причем было установлено, что этот ледник примыкает своим цирком к высокой ледяной стене снежного гиганта. Справа, со склонов хребта Академии наук, спускались и впадали в него шесть боковых ледников. Впоследствии им была присвоена нумерация с 1-го по 6-й, считая с севера. Экспедиция предположила возможность существования над ледником № 5 перевального пункта через хребет Академии наук. Этот перевал соединил бы систему ледника Гармо с системой ледника Федченко. Стена, в которую упирается юго-восточная ветвь (в тексте мы будем ее называть сокращенно ледник Южный) ледника, принадлежала, как это видно было из карт, пику Гармо. Участники экспедиции, сличив результаты съемки с востока с положением западных склонов хребта, предположили, что ледник Бивачный, впадающий в ледник Федченко, своими верховьями подходит вплотную к хребту Академии наук с востока. Все эти предположения могли быть окончательно подтверждены только после подъема на хребет Академии наук в предполагаемой перевальной точке над ледником № 5. Однако в 1931 г. найти перевал и путь подъема по крутым склонам хребта не удалось. Таким образом, после 1931 г. «белое пятно» почти исчезло с карты. Подходы к пику Гармо с запада и востока были в основном изучены, оставалось только заполнить немногие пробелы и сомкнуть карту. Отряды Памирской экспедиции Академии наук 1932 г., одна с востока, другая с запада, предприняли попытку подняться на пик Гармо. Эта попытка привела к окончательной разгадке узла Гармо. Одна из западных групп, состоявшая из альпинистов, поднялась на гребень хребта Академии наук в предполагаемой перевальной точке, вблизи начала северного плеча пика Гармо. Отсюда альпинисты увидели, хотя и трудный, но все же возможный спуск на восток. С востока к склонам хребта Академии наук отправился географический отряд. Этот отряд произвел детальное обследование восточных склонов хребта вблизи «пика Гармо», за который все еще принимали вершину 7495 м, замеренную в 1928 г. Членам отряда удалось даже, после преодоления ряда трудностей, подняться на восточное ребро вершины 7495 м (они поднялись до высоты 5600 м – на первую ступень ребра). Сопоставление результатов работы западной и восточной групп показало, что они штурмовали разные вершины. Пик 7495 м находился в хребте Академии наук, примерно в 30 км севернее «настоящего» пика Гармо. Высочайшая вершина Советского Союза, открытая участниками экспедиции в 1932 г., единодушно была названа именем великого Сталина. Во время экспедиции 1933 г. было предпринято восхождение на пик Сталина; эта задача была поставлена перед специальным отрядом, состоящим почти целиком из альпинистов. После длительной и очень трудной подготовки пути, участники восхождения доставили на высоту 7000 м и установили там автоматическую метеорадиостанцию. Вскоре вершина 7495 м была побеждена. Вершины пика достиг Евгений Михайлович Абалаков. Таким образом было завершено открытие пика Сталина – высочайшей вершины СССР. Советскими географами и альпинистами была решена труднейшая задача по расшифровке «белого пятна» в одном из наиболее недоступных высокогорных районов. Но, направив все свои силы на разрешение первостепенных задач, Памирские экспедиции Академии наук не могли также разрешить исследовательские задачи второго порядка. К их числу как раз относилось изучение еще не исследованного до конца района верховьев ледника Бивачного. Он-то и привлек наше внимание. Западная группа экспедиции 1932 г., поднявшись на хребет Академии наук, определила возможность спуска на восток, однако перевал пройден не был. В том же году по леднику Бивачному другой отряд экспедиции пытался проникнуть в самые его верховья и подняться на предполагаемый перевал с востока, но из-за болезни одного из участников и трудности пути вынужден был отступить. Помимо этого мы знали мнение Е.М. Абалакова – первовосходителя на пик Сталина – о том, что верховья ледника Бивачного почти непроходимы. В самом деле, фотографии, которые нам удалось достать, как будто подтверждали эту точку зрения. Судя по ним, эти места представляют собой сплошное царство ледяного хаоса, пробиться сквозь который весьма затруднительно. Но, тем не менее, наше решение пройти верховья ледника Бивачного еще больше укрепилось. Итак, нами был намечен окончательный маршрут, который должен был начаться в маленьком кишлаке Алтын-Мазар, расположенном невдалеке от языка ледника Федченко, в долине Мук-су. От Алтын-Мазара до ледника Федченко, а затем по леднику Бивачному мы должны были подойти к верховьям последнего, проникнуть к склонам хребта Академии наук и найти близ северного плеча пика Гармо перевал, на который со стороны ледника Южного 8 лет назад поднялись альпинисты Памирской экспедиции. Преодолев этот перевал, мы рассчитывали спуститься на запад, на ледник Южный, и дальше пройти по пути отряда экспедиции 1932 г., т е. по ледникам Южному, Гармо, Ванч-дара и затем пройти через открытый в 1932 г. перевал Второй Пулковский (через Дарвазский хребет) в долину реки Ванч. Поднимаясь вверх по этой долине, мы должны были выйти на ледник Географического общества и через перевал Кашал-аяк снова попали на ледник Федченко. Здесь мы собирались посетить высокогорную метеорологическую станцию и затем, спускаясь по леднику, завершить свой кольцевой маршрут в Алтын-Мазаре. Этот маршрут, рассчитанный примерно на 20-22 дня, проходящий в основном в зоне скал, вечного снега и льда, на высоте от 4 и почти до 6 тысяч метров над уровнем моря, представлял известную трудность не только для нас, но даже и для высококвалифицированных альпинистов. Оставался один и очень важный вопрос, – вопрос об участниках экспедиции – альпинистах. К тому времени в Одессе альпинизм уже приобрел некоторую популярность, и городская секция альпинизма располагала немногочисленным инструкторским составом. Из этого маленького, но деятельного коллектива, в котором все отлично знали деловые качества и характер друг друга, и пришлось нам выбирать кандидатов для участия в экспедиции. В состав участников экспедиции, кроме А. Блещунова и меня, вошли альпинисты: Семен Рыскин, Валентин Губский, Хана Лернер, Иван Шигарин и Владимир Гарницкий, – все они были студентами различных высших учебных заведений Одессы. Весна в полном разгаре. Заканчивается оформление материалов экспедиции. Квартира Блещунова в Одессе – наш штаб. Каждый вечер все мы собираемся вместе и изучаем скудные литературные сведения о местах нашего будущего путешествия. Красная линия маршрута настойчиво пробирается по карте сквозь ущелья, через перевалы. Подсчитывается необходимое количество провианта. Это – кропотливая работа. Ошибиться теперь, при подготовке, – значит жестоко пострадать в горах. Предполагаемый вес рюкзаков является предметом ожесточенных споров. На учете каждый грамм груза. Альпинисты очень хорошо знают, как в горах лишний грамм имеет «свойство» в многодневном тяжелом походе ощущаться килограммами. Подготовка экспедиции неуклонно продвигалась. В конце июня мы выехали из Одессы. |
||||||
|