"Обыкновенные волшебные часы" - читать интересную книгу автора (Фёдоров Вадим Дмитриевич)

Глава седьмая, рассказанная Брадобреем ПОИСКИ ДРУЗЕЙ И РОЖДЕНИЕ ПЛАНА

Иногда я кажусь себе преглупым созданием. Это становится особенно заметным, когда сталкиваешься с необычными вещами, к восприятию которых не подготовлен. Вот тут-то и видно, кто и чего стоит. Так вышло и со мной, когда моя легкомысленность послужила началом событий, участниками которых оказались мои друзья. Я имею в виду тот злосчастный день в Лапутии, когда я, неожиданно для всех, привёл в действие механизм волшебных часов. А ведь в тот миг мне захотелось всего-навсего начать поскорее путешествие. В результате вышло чёрт знает что! И я хорошо понимал, что отыскать моих друзей будет совсем не просто. Стоило мне чуть-чуть повернуть стрелку назад, как я оказывался в таких местах, о существовании которых прежде даже не подозревал.

Скажу одно: путешествуя с помощью волшебных часов, надо быть готовым к неожиданностям. Частенько я попадал в довольно любопытные и весёлые ситуации. Так, внезапно я оказался за свадебным столом на месте жениха. Невеста взглянула на меня и – бац! – хлопнулась в обморок. Потеха! Затем до смерти напугал тигра, неожиданно появившись в его клетке. И уж совсем было смешно, когда я попал в королевскую парикмахерскую. Его Величество дремал, а два брадобрея занимались его седой бородой, вплетая в неё золотые волоски. Я мгновенно выхватил свои ножницы и – трик-трак! – отхватил бороду. Монарх испуганно раскрыл глаза, схватился за то место, которое ещё секунду назад прикрывала его величественная борода, и страшно закричал: «А-а-а!» Я показал ему язык, – я всегда так поступаю, встречая монархов! – повернул стрелку часов – и был таков!

Трудно, очень трудно вспомнить всё, что я видел, – люди и события напоминали фильм, склеенный из одиночных кадров, взятых из различных кинолент. Скажу честно: дух захватывало, до чего было интересно смотреть!

Часовщика я нашёл задумчиво сидящим в стоге сена. Он настолько был погружен в свои мысли, что даже не заметил моего появления. Надо ли говорить, что я страшно обрадовался и хватил его что было силы по плечу. А когда он испуганно вскочил, тараща на меня глаза, я сгреб его в охапку и принялся неистово обнимать. Поэтому, когда я наконец выпустил Тик-Така из объятий, вид у него был довольно помятый.

– Если ты явился, чтобы задушить меня, то это тебе почти удалось. Обними меня ещё разочек, и со мной будет покончено, – выдохнул он.

До чего же было приятно видеть снова друга. Я не мог оторвать от него взгляда – мне казалось, что я его снова потеряю! – и наслаждался милыми, знакомыми интонациями его голоса, без конца повторяя:

– Если бы ты знал, как я рад, рад, рад, рад… что сумел тебя разыскать. Ах, Тик-Так, ты даже не представляешь, какие приключения мне пришлось пережить!

– Что касается приключений, то у меня они тоже были, – улыбнулся Тик-Так и добавил: – И они не закончились.

Ну, конечно, я ему тут же выложил историю, как Хорх вытряхнул из старой Рух тайну волшебных часов. Часовщик выслушал меня внимательно и, когда я закончил, задумчиво произнёс:

– Что ж? Теперь мы, по крайней мере, знаем, что сумеем разыскать Кошку Машку и Кота Василия.

– Ну, конечно же! Только, чур, ты будешь вертеть стрелку этих проклятых часов. С меня довольно.

– Хорошо, – согласился Тик-Так. – Тем более что только я смогу узнать Трабаколлу…

– Кого? – удивился я.

– Самую прекрасную куклу на свете, – серьёзно ответил Тик-Так и вдруг смутился.

Разумеется, я тут же потребовал выложить, что это за кукла и от кого её надо освобождать. Так я узнал о Трабаколле.

Мы ещё немного посидели на стоге сена, вспоминая и обсуждая некоторые подробности происшедших событий, пока наконец не решили тронуться на поиски Кошки Машки и Кота Василия. Чтобы не потеряться ещё раз, решено было принять все меры предосторожности. Не знаю уж почему, но я настоял на способе, который Тик-Так назвал «довольно странным». Но он не стал возражать и только снисходительно улыбнулся, когда я убеждённо заявил, что это самый надёжный из всех известных мне способов и уж если мы и потеряемся в пути, то обязательно вместе. Мы сели спинами друг к другу, сцепились руками в локтях, и я предупредил:

– Если я увижу кого-либо из наших, то сразу крикну: «Стоп!»

Тогда Тик-Так стал поворачивать стрелку назад. И сразу зазвенело в ушах, захлопало – и полетели, замелькали картинки…

…Ипподром. Скачут лошади. Тысячи людей вскочили со своих мест и кричат. Мы сидим спинами, крепко сцепившись. Окружающие нас зрители смотрят с удивлением на нас и не смотрят на лошадей. Пытаюсь объяснить им, что в скачках участвуем не мы. Тик-Так поспешно поворачивает стрелку… Лесное озеро с дикими утками, и мы барахтаемся в воде. Довольно сыро, если вдуматься. Дальше, дальше… Детская комната с массой поломанных игрушек. Полный мальчик сидит за своим столом и завтракает, а рядом стоят мама и бабушка. Мальчик капризно говорит, выпячивая губу: «Дай мне крема столько, чтобы не съесть». Мама послушно кивает головой, а бабушка счастливо улыбается… Дальше… Крыши домов. Бесконечные крыши домов, и мы сидим у трубы на крыше очень высокого дома. Рядом голуби, много голубей… Дальше… Лес, поляна. Кошка… Дальше…

– Стоп! – кричу я. – Назад! В лес! На поляну!

Тик-Так чуть-чуть возвращает стрелку вперёд и – о, радость! – я вижу Кошку Машку. Она неторопливо умывается, а перед ней лежат рядком четыре задушенные полевые мышки. Кошка Машка смотрит на нас без всякого удивления и насмешливо мурлычет:

– Ну и вид у вас, друзья. Интересно, а расцепиться вы сможете или нет?

Вид у нас действительно преглупый. Мы с трудом размыкаем онемевшие руки и, слегка сконфуженные, подходим к Кошке Машке. Нет, я всё же очень люблю Кошку Машку, хоть и язва она преотменная. Я говорю ей об этом прямо в глаза и глажу её спину и мордочку. И даже Часовщик, обычно спокойный и сдержанный, говорит взволнованно и горячо:

– Наименее полезно прожитый день моей жизни – это день, когда я не вижу Кошки Машки.

А Кошка Машка щурит свои золотисто-зелёные глаза и молчит. Молчим и мы, взволнованные встречей. Наконец, Кошка Машка говорит так, будто мы и не расставались:

– После сна мне было скучно одной. И чтобы развлечься, я немного поиграла в «кошки-мышки».

– Я вижу, что при игре в «кошки-мышки», – сказал Тик-Так, косясь на задушенных мышей, – лучше быть кошкой.

– …и не просто кошкой, а Кошкой Машкой! – галантно добавил я и с удовольствием отметил, что Кошка Машка поблагодарила меня взглядом своих прекрасных глаз.

Усевшись на траву, мы обсудили наше положение. Часы работали безупречно, и мы надеялись разыскать Кота Василия без особых трудностей. Тик-Так и я рассказали о своих приключениях Кошке Машке, и в ответ она поведала нам свои. Наконец всё было обсуждено, план дальнейших действий не вызывал никаких сомнений, и мы приготовились к путешествию.

– Друзья, – сказала Кошка Машка, – я полагаю, вы не будете больше играть в цирковых акробатов? Публики всё равно маловато. Но если, разумеется, вам достаточно одной меня…

Конечно, я больше не рискнул настаивать, что прежний способ не потеряться в пути был наилучшим. Я просто взял под руку Тик-Така, а Кошка Машка прыгнула мне на плечо. Тик-Так вынул часы и осторожно стал вращать стрелку назад. Снова раздался звон и…

Не буду подробно рассказывать о том, с кем мы встречались и что видели. Скажу только, что насмотрелись мы всякой всячины: были в избушке охотника, в магазине уценённых товаров, в цирке, на скотном дворе, в школе на уроке физики и ещё в тысяче мест, которых всех и не упомнишь. Впрочем, вру. Одно место мне запомнилось даже очень хорошо. Мы посетили детского поэта, и так как я всегда любил поэтов, особенно детских, то умолчать о подробностях незабываемой встречи не могу.

В комнате, которая никогда не знала веника и половой тряпки, одиноко сидел человек в бархатной куртке и с погасшей трубкой во рту. При нашем появлении он поднял всклокоченную голову и взглянул без удивления на нас воспалёнными от бессонницы глазами.

– Сегодня я написал гениальные стихи, – просто сообщил он.

– Бывает! – бесцеремонно согласился я, без труда узнав в нём труженика свободных искусств.

– Прочесть? – ещё проще предложил он.

– А они очень длинные? – осторожно спросил Тик-Так.

Поэт понимающе улыбнулся:

– Нет, они очень короткие.

– Тогда валяйте, да только побыстрей, – снова вмешался я. – Времени у нас в обрез.

Гениальный поэт привык к дурному обращению издательств и общества и поэтому не обиделся на мой тон. Он величественным жестом поднёс лист к самым глазам и неожиданно провыл неестественным голосом:

– Всё? – осторожно спросил Часовщик.

– Всё.

– Вы – детский? – опять вмешался я.

– Детский, – покорно согласился гениальный поэт и вдруг требовательно спросил:

– Нравится?

– Неплохо, – мурлыкнула Кошка Машка, – только нельзя ли немного сократить? Сделать лаконичнее?

Поэт с сомнением покачал головой:

– Вряд ли… А что вы собственно предлагаете?

– Убрать последние две строчки… Для крошек, которым вы их посвящаете, вполне достаточно окажется и двух первых…

Поэт наморщил лоб и напряжённо задумался. Было слышно, с каким трудом поворачивается в его голове мысль. И вдруг согласился:

– Пожалуй… вы правы… О, вы рассуждаете, как поэтесса!

– Скорее, как женщина, – сухо поправила Кошка Машка и, без видимой связи, обернулась к Тик-Таку: – Мы не опаздываем, друг мой?

Тик-Так торопливо взглянул на часы, вспомнил, что они волшебные, отчего слегка смутился, и тронул стрелку.

Снова зазвенело в ушах и захлопало… Промелькнула картинная галерея с хорошо одетыми неизвестными посетителями и плохо одетыми известными художниками… звенит… и появляется рыбоприёмный пункт с прибитой на сарае дощечкой «Подволочье». У причала рыбаки сгружали рыбу: ссыпали в корзины, взвешивали и опрокидывали в большой чан с рассолом… Снова звенит – и перед нами большое, поросшее осокой болото, и у самого края его, в мелколесье, стоит красавец лось, прядёт ушами и с удивлением разглядывает нас. Мы возникли так внезапно, что он даже испугаться-то не успел… «Дальше», – мурлычет Кошка Машка, и Тик-Так принимается крутить стрелку. Часы громко звенят – громче обычного!.. Он силится повернуть ее, но… стрелка больше назад не двигается! Лось, наконец, медленно поворачивается и, оглядываясь уходит в обступивший болото лес. А мы все, встревоженные, сгрудились вокруг часов, трясём их, толкаем стрелку, пытаясь сдвинуть её с места, но тщетно! – она будто приклеилась к циферблату.

– Дальше стрелка не идет! – почему-то громко объявляю я хотя все и так хорошо видят это.

– Значит, надо попробовать повернуть её вперёд! – советует Кошка Машка, и Тик-Так соглашается. Он слегка нажимает на стрелку, и она легко и послушно двигается вперёд… Звон, опять раздается звон, и мы оказываемся на лугу, заросшем высокой травой с ромашками и колокольчиками.

– Стоп, – говорит Кошка Машка. – Давайте подводить итоги. Во-первых, мы можем двигаться назад только до определённого предела. Он как-то связан с той частью фразы, которую забыла старая Рух. Это ясно. Во-вторых, Кота Василия мы не нашли, и я думаю, что самим нам его не разыскать. Грустно, конечно, но это так. Поэтому нужно поскорее попасть в Лапутию. Там мы попросим помощи у его хозяина, который, безусловно, позаботится о благополучии нашего общего друга.

Мы соглашаемся. Доводы Кошки Машки нам кажутся убедительными.

– Но чтобы вернуться в Лапутию, – напоминает Тик-Так, – нужно знать точное время, когда завтра взойдёт солнце в Лапутии.

– Для этого достаточно заглянуть в календарь – там указан восход и заход солнца для каждого дня, – авторитетно заявляю я и, как часто случается со мною в последнее время, сажусь в лужу.

– Нет, – возражает Тик-Так. – Это не так просто, хотя и не слишком сложно. Время в календарях рассчитано для средней полосы, а нам нужно узнать, когда восходит солнце именно в Лапутии. Для этого надо, зная точные координаты местоположения Лапутии, ввести необходимые поправки.

– Но как же мы узнаем это? – удивлённо спрашивает Кошка Машка. – Хотя я прожила всю свою жизнь в Лапутии, мне и в голову не приходило, что следует интересоваться такими неинтересными вещами, как координаты!

– Нет, – возражает Тик-Так и задумчиво смотрит на нас, – координаты Лапутии нельзя назвать неинтересными. Я их помню, и когда я их назову, вы сразу поймёте, почему они легко запоминаются. Лапутия лежит на долготе 33°33′33″. И если от экватора по этой долготе отсчитать к северу 7373737 метров, то есть семь цифр, начиная с семи, чередуя семёрки с тройками, то мы точно попадем в середину Кузакоцкого полуострова, на котором расположена наша Лапутия. Но для того чтобы рассчитать поправки, мне всё равно нужно иметь специальные таблицы и календарь.

До чего же замечательная голова у нашего Тик-Така! Прямо энциклопедия! Мы тут же решили отправиться в какую-нибудь горскую библиотеку, чтобы получить необходимые сведения для определения восхода солнца в Лапутии завтра, пятого августа. А потом уж мы подумаем, как лучше распределить своё время, чтобы успеть освободить Трабаколлу прежде, чем время перевалит за полночь. Сказано – сделано. И мы отправились отыскивать библиотеку.

Снова звенели часы, и снова вереницей проносились люди и события, пока, наконец, мы не оказались на пустынной и просторной улице, утопающей в зелени. В тени платанов и акаций, образовавших над тротуарами сплошной зелёный свод, стояли скамейки. На одной из них сидел вихрастый русоголовый паренёк и сосредоточенно делал рогатку. Рядом с ним валялся растерзанный портфель, из которого высовывались разрисованные обложки книг и тетрадок.

Мы подошли к мальчику, и Тик-Так спросил, не знает ли он, где расположена городская библиотека.

– А вон – направо второй дом, – мальчишка ткнул в сторону рогаткой и снова склонился над этим очень нужным всем мальчикам предметом.

Тик-Так зашагал в указанном направлении, а мы с Кошкой Машкой уселись рядом с мальчишкой.

– Убежал с урока? – спросил я, чтобы завязать разговор.

Мальчишка опасливо покосился на меня, но, безошибочным детским чутьем определив, что ему ничего не угрожает, буркнул:

– Ага.

– С какого?

– С физики.

– Что так? Не выучил, что ли?

– Да, не-е-е, – протянул парнишка и шмыгнул носом. – У нас сегодня контрольная, а мне рисковать смысла не имеет.

– Это как же так? – не понял я.

– А очень просто. Четверть кончается, а у меня четверка за последний ответ. А до четверки – три. Так, может, и четверик в четверти выйдет. А задачу мне не решить, это я точно знаю.

Кошка Машка с удовольствием прислушивалась к нашему разговору и одобрительно посматривала на русоголового паренька.

– Это почему же ты с задачами не в ладах? По-моему, самым интересным занятием в школе является решение задач, – сказал я из воспитательных целей, хотя сам до смерти не любил трудных задач.

– Не-е-е! – решительно возразил паренёк и снова шмыгнул носом. – Самое интересное в школе – это переменки. Ну и география – ничего предмет. Страны, там, моря, острова неоткрытые. Мы с Санькой Либиным давно бы куда-нибудь убежали, да родителей жалко. Убиваться будут. Это раз. Во-вторых, у Саньки папаша – зверь. Выдерет, если поймают и вернут домой.

– Это точно, – согласился я. – Вкатит по первое число.

– А в-третьих, – продолжал парнишка, не глядя на меня и прилаживая резинку, – в-третьих, и островов неоткрытых мало осталось. Да и вообще. Не только островов. Люди всё уже переоткрыли, всё узнали, и поэтому скучнее жить стало.

– Ну, это ты зря, – запротестовал я, – в жизни ещё такое случается, что прочтёшь об этом в книжках – ни за что не поверишь.

– Вряд ли, – возразил паренёк. – Мне Сережка Спирин говорил, что учёными всё уже сделано, всё переоткрыто, а у него батя – академик! Во!

– Ну, это ещё не авторитет, – не сдавался я. Очень мне хотелось, чтобы поверил мальчишка в нескучность жизни.

– А это для кого как, – резонно заметил паренёк. Потом отставил руку с рогаткой, прицелился во что-то, видимое ему одному, и, спустив резинку, издал губами пронзительный звук: «Тю-у!»

– Ну, ладно, – сказал я парнишке, заметив, что Часовщик уже возвращается. – Прощай, друг. Как звать-то тебя?

– Вадим Вадимычем, – солидно ответил паренёк.

– Будь здоров, Вадим Вадимыч.

– Ага! – ответил он. – До свиданья.

И стал перочинным ножом шлифовать ручку рогатки.

А мы ушли по зелёным улицам города, чтобы вернуться в свой мир, ибо нам порядком поднадоели всякие необычные и чудесные вещи. Мы ушли, чтобы решать свои задачи, которые тоже казались нам трудными. Может быть, правильно делал Вадим Вадимыч, уклоняясь от решения трудных задач? А может быть, не все трудные задачи и решения имеют? Или все трудные задачи, наоборот, уже решены, и остались только самые лёгкие?! Ах, с каким удовольствием я занимался бы в жизни решением только красивых и не очень трудных задач!

Мы ушли от Вадим Вадимыча, унося с собой волшебные часы, в существование которых он, конечно, не верил. Но они были, эти волшебные часы, их можно было взять в руки, и было чуть-чуть обидно, что он никогда-никогда об это не узнает.

Долго бродили мы по улицам города в надежде отыскать укромное местечко, где мы смогли бы обсудить положение дел. Наконец, мы набрели на небольшой сквер, который был довольно безлюден. Только несколько бабушек, сидя на лавочках, быстро орудовали спицами и наблюдали за игрой внуков и внучек. Дети ползали в куче песка, и поэтому им казалось, что они счастливы.

Усевшись на лавочку, мы занялись своими делами. Тик-Так, используя полученные в городской библиотеке сведения, быстро рассчитал, что можно вернуться в Лапутию, поставив стрелку волшебных часов на 3 часа 42 минуты после полуночи. В это время солнце выглянет из-за уходящего далеко в море мыса Кузакоцкого полуострова, и его луч, перемахнув через Красный залив и заброшенный лодочный волок, расположенный в основании полуострова, окажется на причале Лапутии.

– Итак, – подвёл итоги Тик-Так, – мы сможем вернуться в Лапутию только через несколько часов.

– Но до этого времени мы должны успеть переделать уйму дел, – мурлыкнула Кошка Машка. – Должна же я взглянуть на красивейшую из кукол.

– Конечно, мы обязательно освободим Трабаколлу, даже если для этого потребуется сделать чёрт знает что! – решительно заявил я и подмигнул Кошке Машке.

Тик-Так растроганно произнёс:

– Спасибо, друзья. Я не сомневался, что вы поможете мне сдержать слово, данное Трабаколле.

– Кроме того, мною ещё не уплачены долги за оказанное мне воистину королевское гостеприимство, – мурлыкнула Кошка Машка, – я имею в виду страну моих милых толстячков, которых так ловко водят за нос куколки.

– Да, да… – поддержал Часовщик, – надо обязательно придумать, как помочь этим несчастным. Надо хорошенько все обдумать и выработать план действий.

Нет! Я был против плана. Я вообще не люблю планов. Я люблю действовать. Поэтому я предпринял попытку склонить друзей к немедленному вторжению в Страну Кукол. Помнится, что я даже щёлкнул ножницами, чтобы разжечь в них воинственный пыл. И очень горячился:

– Нужны немедленные действия! А там видно будет, смотря по ситуации. Жизнь подскажет, как и что следует делать!

– Не торопись, мой друг, – лениво мурлыкнула Кошка Машка. – Однажды мы стали свидетелями, как жизнь подсказала тебе распорядиться с волшебными часами. Не забудь, что Кота Василия мы всё ещё не нашли…

Слова Кошки Машки подействовали на меня, как ушат холодной воды. Я, кажется, страшно сконфузился.

– Да, да, Кошка Машка права. Мы не имеем больше права поступать опрометчиво, пока не разыщем нашего друга, – согласился Часовщик. – Надо, чтобы каждый подумал и предложил свой план действий, а мы сообща их обсудим и выберем лучший.

– Мой план прост, – буркнул я, чувствуя себя после реплики Кошки Машки не слишком в своей тарелке, хотя меня буквально разрывала на части жажда деятельности, – мы освобождаем Трабаколлу, навещаем толстяков и выкладываем им всё о куклах начистоту. Пусть тогда разбираются в своих отношениях с куклами.

Часовщик, подумав, сказал:

– План твой хорош. Только сначала надо посетить толстяков, чтобы заручиться их поддержкой на случай осложнения наших отношений с куклами. Ведь куклы могут заподозрить неладное, и тогда от них можно ожидать всего. Поэтому при попытке освободить Трабаколлу, возможно, нам потребуются союзники.

– Пожалуй, – согласился я, и мы оба вопросительно взглянули на Кошку Машку.

Кошка Машка безучастно сидела в стороне и, казалось, не слышала нашего разговора. Глаза её были прищурены, и поэтому не было видно, как в них то и дело пробегают насмешливые хитринки. Но мы хорошо знали Кошку Машку и поэтому были уверены, что мысль её напряжённо работает над составлением плана действий. Много раз мы убеждались, как извилисты и необычны были пути, по которым блуждали её мысли, и как неожиданны и остроумны оказывались её решения. Поэтому мы терпеливо ждали, что предложит Кошка Машка на этот раз. Наконец она промурлыкала:

– Друзья, я внимательно выслушала ваши предложения и нахожу их превосходными. Но… – тут она сделала паузу, – мне кажется, что в них есть отдельные уязвимые места. Я что-то слабо верю, что толстяков можно убедить отказаться от даровой пищи. Много раз я убеждалась в бессилии благих советов. Вы советуете обжорам перестать есть вкусную и даровую пищу. Я боюсь, что в этом случае наши благородные порывы окажут обратное действие – и нам придётся уносить ноги подобру-поздорову от возмущённых толстяков. Их бытие выступает против нас, а бытие, как теперь стало известно всем, определяет сознание! Поэтому я считаю бесполезным посещение Страны Толстяков! Разве что у нас останется много свободного времени и нам некуда будет его деть. Но толстякам надо обязательно помочь…

Я очень внимательно слушал Кошку Машку и, увы, должен был признать неотразимость её доводов. Правда, было совершенно невозможно догадаться, куда она клонит и что замышляет. «Помочь толстякам, не посещая страны» – это звучало парадоксально, непонятно. Между тем Кошка Машка продолжала:

– Мне как-то по душе пришлась теория необоснованных решений, которую развивает какая-то там куколка. Вот я и подумала, а почему бы нам не поступить так, чтобы одним предпринятым шагом не только спасти толстяков и не только выручить Трабаколлу, но и поставить мат куклам. То, что поведал нам Тик-Так, убеждает меня, что они вполне заслужили того, чтобы их как следует проучили. Ведь куклы воюют против человека! А мы всегда и всюду – на стороне человека. У человека должно хватать ума ненавидеть своих врагов даже тогда, когда они угрожают не жизни, а его достоинству. Куклы гораздо опасней, чем кажется сейчас даже нам… Они слишком организованны! Поэтому медлить нельзя и нельзя оказывать им снисхождения. Ни малейшего! Но для того, чтобы помочь человеку, – тут Кошка Машка ещё раз сделала паузу и неожиданно выпалила: – Надо помочь его врагам. Мы должны помочь крысам!

– Крысам?! – в один голос воскликнули мы с Тик-Таком, поражённые неожиданным оборотом дела.

– Ну да, конечно же, крысам, – мурлыкнула Кошка Машка, довольная произведённым эффектом. – В настоящее время я очень хочу помочь старой Рух. Нельзя же остаться безучастным к трагедии крысиного народа и позволить нашему другу Хорху утопить столько крыс сразу, особенно… особенно, если они нужны! А они нам очень нужны, потому что мы заставим их воевать за человека, – кошка Машка коварно улыбнулась. – Не правда ли, забавно?

Я решительно ничего не понимал, и мне даже казалось, что Кошка Машка просто-напросто решила над нами чуточку пошутить. Но Тик-Так очень внимательно выслушал Кошку Машку и серьёзно спросил:

– Что же ты всё-таки предлагаешь?

– Я предлагаю, – спокойно ответила Кошка Машка, – отправиться на городскую свалку и там разыскать этих противных жирных крыс, которых я ненавижу более всего на свете. А там Трик-Трак использует свой богатый опыт общения с этими тварями. Он передаст старой Рух, что над складами находится озеро и что её крысы – почти утопленники. И в благодарность за то, что старая Рух помогла ему найти друзей, он не только спасёт крыс, он пойдёт дальше! Он их облагодетельствует, открыв им нахождение продовольственных складов, из которых куклы снабжают продуктами толстяков. Кстати, уместно напомнить крысам, что поля и, амбары, набитые продовольствием, охраняют всего-навсего куклы. Насколько я знаю замашки крыс, генералу Горну и генералу Трубе придётся на время прекратить свои игрушечные сражения. Боюсь, что крысы окажутся менее щепетильными в обращении с солдатиками, и дело не ограничится отрыванием пуговок от их штанишек. Крысы обожают сразу хватать за горло.

– Но крысы разнесут Страну Кукол в пух и прах! – выпалил я. – Вдрызг!

– …и тем самым, – подхватила Кошка Машка, – окажут услугу моим милым толстячкам, которые так трогательно обещали поставить мне памятник в центре города. О-о, если этот план осуществится, право, я буду думать, что они собираются поставить мне памятник не зря! Ведь пока будет идти война крыс с куклами, моим милым толстякам придётся кое-что вспомнить из того, что они подзабыли. Во всяком случае им придётся снова начать трудиться, чтобы обеспечить себя продуктами питания. И тогда труд вернёт им человеческий облик.

– Если крысы нападут на кукол, то с такими союзниками мы сможем смело отправляться за Трабаколлой, – согласился Часовщик.

– Но как же Хорх! – воскликнул я. – Ведь он так хотел утопить Рух! Не будет ли это по отношению к нему…

– Не будет, – живо перебила Кошка Машка, – твой друг будет даже доволен, так как он последует вслед за народом Рух и при этом сдержит слово, покинув подземелье. А склады кукол – это тебе не городская свалка, на которую собрался уносить ноги Хорх. Кстати, по твоим рассказам, Хорх очень мил, и я, так и быть, открою для него тайну, зачем мне нужен хвост. А впрочем, с него достаточно будет, если он узнает, что и я, кошка, умею носить свой хвост с достоинством. Не правда ли, Тик-Так?

– Правда. С достоинством можно носить что угодно, если достоинство присуще натуре. Кроме того, положение с толстяками столько серьёзно, что щепетильность с куклами кажется неуместной даже мне, посетившему их страну и встретившему радушный приём.

– Вы убедили меня, и я присоединяюсь к плану Кошки Машки, – сдался я. – Хотя могу себе представить, как ужасна будет картина нашествия крыс. Бр-рр!

– План хорош настолько же, насколько необычен, – согласился Тик-Так. – А за право человека нужно бороться всеми способами. Тем более что план действительно решает все вопросы, и мне даже кажется, что не я, а Кошка Машка слушала логика Полякру.

– Тогда не будем терять времени даром и давайте действовать! – предложил я, и на этот раз все согласились со мной.

– Да, – мурлыкнула Кошка Машка, – нам предстоит увидеть много любопытных картин, или я ничего не понимаю в крысах.

Так закончился наш совет, и мы отправились на розыски городской свалки. Проколесив некоторое время по окраинам города, мы наконец увидели то, что искали. Ну и местечко, доложу я вам! Диву даёшься, сколько дряни образуется вокруг человека. Горы мусора, поломанных вещей, рваных тряпок и бумаг, искореженного металлу и всякого сорта отходов неприятнейшего вида были разметаны в беспорядке на открытом пространстве заброшенного пустыря. Здесь собрано вместе всё, что люди стараются обойти стороной. Надо ли удивляться, что картина, открывшаяся нам, была удручающей и тоскливой. И вот эти места безраздельно принадлежали крысам. Их острые зубы уничтожают всё, мало-мальски пригодное для еды. И голову дам на отсечение, они и понятия не имеют о брезгливости.

Итак, мы сделали несколько шагов и остановились перед первым же ящиком мусора. Я вышел вперёд и, подойдя к ящику, услышал писк и возню, доносившуюся изнутри. Стоило разочек стукнуть по ящику ножницами – и в ящике стихло.

– Эй, вы, сидящие в ящике крысы! Слушайте меня! – громко произнёс я. – К вам обращается тот, у кого были в руках ножницы, когда он говорил с мудрой Рух. Теперь я хочу передать ей важные известия.

В ящике зашуршало, и две здоровенные крысы, выпрыгнув из мусора, тяжело шлёпнулись к моим ногам. Они подозрительно зашевелили носами, и чёрные бусинки их глаз вопросительно уставились на меня.

– Говори, – пискнула одна, – только скажи, чтобы не подходили ближе те двое, пришедшие с тобой.

– Они не подойдут, – заверил я крыс и, обернувшись в сторону друзей, застыл, удивлённый преображением Кошки Машки. Шерсть у неё встала дыбом, в глазах горели недобрые огоньки. Мне даже показалось, что она вздрагивала от желания кинуться на своих извечных врагов. Тик-Так поглаживал её по спине, стараясь успокоить. Но глаза её так и впились в крыс, поэтому предусмотрительность этих серых разбойников мне показалась нелишней.

– Крысы, – сказал я довольно высокомерно, изображая из себя благодетеля. – Старая Рух помогла мне разыскать моих друзей. Поэтому я хочу отплатить ей добром за сделанное добро. Передайте ей как можно скорее, что подземному царству крыс угрожает смертельная опасность. Над подземельем расположено проточное озеро, вода которого уже нашла дорожку вниз. Каждую минуту может произойти наводнение. Пусть она уведёт свой народ из подземелья как можно скорее, иначе он погибнет. Но это ещё не все…

На этом месте я сделал многозначительную паузу, так что крысы взволнованно заторопили меня:

– Говори, говори, мы слушаем тебя внимательно. Это слишком важно, чтобы медлить.

– Ещё передайте старой Рух, что я открою ей место, где расположены склады Страны Толстяков…

– Мы знаем Страну Толстяков, – недоверчиво пискнула одна из крыс, – и мы знаем, что там нет никаких складов.

– В Стране Толстяков действительно нет складов. Их склады находятся в Стране Кукол.

– Зачем куклам запасы пищи, если они не едят? – недоверчиво пискнула вторая крыса.

– Много вы понимаете! – прикрикнул я на них. – Я не собираюсь обсуждать то, что предназначено для ушей мудрой Рух. Не вашего ума это дело! Вы лучше запоминайте, что я говорю для Рух. У неё мозги получше, чем в ваших пустых головах!

– Не сердись! – испуганно пискнули крысы. – И говори дальше. Мы слушаем!

– Так вот, склады толстяков куклы прячут в Городе Цветов, на острове, где расположен дворец Прекрасной Куклы. Подходы к мостам, ведущим к острову, тщательно охраняются. Но именно на остров свозятся все припасы, которыми куклы снабжают Страну Толстяков. Вы запомнили?

– Мы запомнили, – пискнули крысы. – Что ещё передать старой Рух?

– Передайте старой Рух, чтобы крысы не трогали Прекрасную Куклу. Я с друзьями сам отправлюсь за ней. Теперь я сказал всё. Спешите к Рух!

– Хорошо, мы убегаем, чтобы передать твои слова. Прощай! – и крысы со всех ног кинулись к мусорному ящику и исчезли в куче всякого хлама.

Довольный сделанным, я вернулся к друзьям. Глаза Кошки Машки были сужены, и она нервно мурлыкнула:

– Всё. Дело сделано. Через несколько часов результаты твоей беседы не замедлят сказаться. Не завидую же я куклам, – и вдруг невпопад закончила: – Но до чего же не выношу этих голохвостых тварей! Право, я почти жалею, что вы согласились принять мой вариант плана.

Тик-Так погладил Кошку Машку по спине и тихо сказал:

– Мы поступили правильно, приняв твой план. Нам с Трик-Траком никогда в жизни не додуматься до столь простого и остроумного решения. А крысы… что ж… они действительно отвратительны.

– Не понимаю, – сказала, обращаясь ко мне, Кошка Машка, к которой вернулось самообладание, – как это ты смог провести столько часов в их обществе. Я бы умерла от брезгливости и отвращения. Со мной и так вот-вот случится истерика, если вы ещё несколько минут продержите меня на свалке.

Пожалуй, мы и вправду выбрали для бесед не самое лучшее место. И мы покинули городскую свалку столь поспешно, что это слегка смахивало на бегство. Спустя некоторое время мы выбрались на просёлочную дорогу.

– У нас ещё много времени, – заметил Тик-Так, – ведь ещё только вечер, а крысам нужно дать на действия по крайней мере несколько часов. Только тогда мы сможем отправиться за Трабаколлой.

– А не отправиться ли нам в какое-нибудь новое путешествие? – предложил я. – Это всё-таки лучше, чем томиться без дела.

– Пожалуй, – мурлыкнула Кошка Машка и добавила: – Только, чтобы там было солнышко.

– И достойные люди, которым мы смогли бы помочь в чём-нибудь, – вставил я, очень довольный тем, что Кошка Машка поддержала мое предложение.

– И ещё, – добавила Кошка Машка, – пусть там не будет крыс.

Часовщик улыбнулся и сказал:

– Я думал, что вы пресытились впечатлениями, тем более что нам предстоит побывать ещё в Стране Кукол, а потом разыскать нашего друга – Кота Василия. Но быть по-вашему. Пока крысы нападут на кукол, мы отыщем страну достойных людей, где будет солнышко, не будет крыс и где мы сможем быть полезными.

Держитесь крепче, друзья, мы отправляемся на поиски новых приключений.

С этими словами Тик-Так взял в руки волшебные часы, Кошка Машка прыгнула мне на плечо, а я ухватил Тик-Така за полу его неизменной куртки и… пошло-поехало!