"Гонка на выживание" - читать интересную книгу автора (Филоненко Вадим)

Глава 7
«ОГНЕННАЯ СЕРИЯ»

– …Поначалу воздушный бой походил на поножовщину в телефонной будке: кто кого первым ударил, тот и выиграл. То есть кто кого первым поймал в прицел, тот и победил, потому что уклониться от выстрела не представлялось возможным. Но так было раньше. А теперь во всех лайдерах установлена система такатта, – рассказывает нам, зеленым, только что пришедшим в клуб новичкам, Мартин.

Мы слушаем, затаив дыхание, и смотрим на него восхищенными глазами. И пускай Мартин старше всего на три года, но для нас он почти бог – настоящий, профессиональный гонщик, участник «Кольца Вселенной» и двукратный победитель одной из «низких» гонок.

В тренажерный зал, где мы сидим, заглядывает Билл и спрашивает у Мартина:

– Ну, как ребята? Есть подходящий материал для «Огненной Серии»?

– Я их еще не гонял, пока только знакомлюсь с теорией, – торопливо отвечает Мартин. Это для нас он почти бог, а на самом деле Билл впервые доверил ему поработать с новичками, и Мартин страшно гордится оказанным доверием.

– Не тяни, сажай их поскорее на тренажеры, – советует Билл и уходит.

– Так… – Мартин поворачивается к нам. – Напоминаю основные правила. В «Огненной Серии» гонщики участвуют парами, каждый на своем лайдере. Один зовется бегуном. Его цель – как можно быстрее дойти до финиша. Второй – стрелок. Он расчищает путь, выводя бегунов соперников из строя, а также защищает своего бегуна от вражеских стрелков. Это понятно? Вопросы есть?

– Да. А если на финиш первым придет стрелок, а не бегун, победа будет засчитана?

– Конечно. Важно, чтобы хотя бы один из двух гонщиков пришел на финиш, а кто именно, не имеет значения.

– А бегун может стрелять в соперников?

– Может. Только нельзя забывать, что при стрельбе сильно теряется скорость. А вообще, разделение на бегунов и стрелков условное. Все зависит от выбранной тактики. Бывает и так: бегун и стрелок во время гонки меняются местами… Еще вопросы есть? Нет? Тогда переходим к системе управления лайдером. Это сенсорная панель, педали поворота и штурвал…

– Больше похож на джойстик, – бормочет один из новичков.

– Да, – кивает Мартин. – Несколько отличается от привычного, того, что в мобиле. В лайдере он действительно больше похож на ручку управления или на джойстик, но по привычке зовется штурвалом… Так, дальше… Теперь средства вооружения и защиты. Из вооружения гоночному лай-деру полагается только плазменная пушка модели НТСИ-9, или, как ее еще называют, «холодный плазмоид». По сути, это высокочастотный генератор, который генерирует низкотемпературную плазму. Затем плазму разгоняют до скорости света и задают направление, которое корректируется лучом лазера. При попадании в противника «плазменный заряд» выводит из строя навигацию и приводит к остановке двигателя. Если это, не дай бог, произошло с вами, ваша основная задача – как можно быстрее включить аварийную систему управления и с ее помощью сойти с трассы, чтобы не угодить под соперника или метеорит.

Мартин делает паузу, ожидая вопросов, но мы молчим. Мы слушаем его с открытыми ртами и даже дышать стараемся через раз, чтобы не упустить ни слова.

– Переходим к защите. Во-первых, это фантомное поле. Во-вторых, такатта. Такатта – это такой детектор, который сообщает, что пилот вражеского лайдера ловит вас в прицел. Подробно принцип действия такатты мы изучим несколько позже. А сейчас посмотрите на этот экран. В центре постоянно горит зеленая точка. Это ваш лайдер. Видите, вокруг шныряет луч? Это прицел вражеского стрелка. Вы можете видеть, приближается он к вам или отдаляется. И в соответствии с этим корректируете движение вашего лайдера.

– А если луч совпадет с зеленой точкой? – следует робкий вопрос.

– Значит, вас поймали в прицел, и вот-вот последует выстрел, – отвечает Мартин.

– И что? Уйти уже не удастся? – настаивает новичок.

– Ну почему же? – Мартин по очереди осматривает наши напряженные лица. – Если противник поймал вас в прицел, он нажимает гашетку пушки, тем самым запуская процесс генерирования и разгона плазмы. На это требуется порядка трех-четырех секунд, и за это время вы должны попытаться уйти.

– Три секунды! А как же инерция лайдера? Успеет ли он выполнить необходимый маневр?

Мартин насмешливо глядит на новичка:

– Лайдер-то успеет, весь вопрос в том, успеешь ли вовремя среагировать ты?

…Выныриваю из прошлого и открываю глаза. Знакомая палата со знакомым медицинским «катафалком». Я, естественно, внутри, весь опутан датчиками. Рядом сидит Рабиш.

– Сколько я провалялся, док?

– Очнулись? – Он явно сердит, и это еще мягко сказано. – Вы безответственный человек, Брайан! Не ожидал такого от вас! Я выписал вас из клиники в уверенности, что вы с трепетом относитесь к своему здоровью. А вы?! Тут же побежали делать себе инъекцию какой-то гадости!

– Аксидиина, док, – поправляю.

– Знаю! – отрезает Рабиш. – Но лучше б вы сразу приняли цианистого калия, чтоб меньше мучений и вам, и мне! Вы хоть знаете, что аксидиин – это наркотик? Сильнодействующий и с мгновенным привыканием?

– Док, у меня не было другого выхода, мне пришлось, – пытаюсь оправдаться, но он прямо-таки сатанеет.

– Пришлось?! Ну а теперь вам придется испытать массу неприятных ощущений! У вас вот-вот начнется ломка, и вы будете буквально на стенку лезть. Хотите?

– Нет, – честно признаюсь я.

– Нет, – ворчит Рабиш. – Я могу только отчасти смягчить ваше состояние, погрузив в искусственный сон, но предупреждаю, вам будут сниться кошмары.

– Потерплю, док. Так сколько я провалялся без сознания?

– Почти сутки. Сейчас четверг, вечер.

Ого! До «Огненной Серии» осталось всего два дня, не считая остатка сегодняшнего, а из отпущенного мне Пауком срока пять. Вот блин! Мне некогда валяться в кровати, у меня чертова прорва дел. И одно из них – Ирэн.

– Док, а Мартин вчера привозил к вам Ирэн?

– Да. С ней все в порядке. Она полностью освободилась от гипноза, ее жизнь вне опасности, – сухо говорит Рабиш.

Мне очень хочется спросить, где она сейчас, но я молчу, а сам Рабиш, похоже, не собирается дальше развивать эту тему. Ладно, тогда перейдем к другой.

– Док, а когда я смогу выписаться из клиники? Видите ли, до «Огненной Серии» осталось всего два дня, и было бы просто здорово, если бы завтра утром вы отпустили меня на тренировку…

– Че-го?! – Его лицо краснеет от негодования, а глаза вылезают из орбит от бешенства. – Утром?! Да вы!.. Да я вас!.. Будете лежать месяц как минимум!

Ага, месяц! Размечтался! В воскресенье, хочет он того или нет, я буду сидеть в кабине лайдера. Вот только сейчас ему об этом говорить необязательно. Пусть сперва успокоится немного. Тем более что препираться у меня больше нет сил. Мне снова становится плохо, подступает тошнота, и в глазах двоится. Меня будто затягивает в темную смачную яму. Пытаюсь сопротивляться, но темнота подступает все ближе, и я вновь проваливаюсь в воспоминания…

…Вакансия в клубе «Отвязных Стрельцов» была всего одна, а нас, претендентов, аж двадцать человек. Большая часть отсеялась на экзаменах по навигации и механике, некоторых завернули врачи, так что до собеседования дотянули всего семеро, а после двухчасовой молотилки на тренажерах Мартин отобрал троих, и меня в том числе. Нас отпустили по домам, а назавтра с утреца мы должны были предстать пред грозными очами Билла для окончательного отбора. Мои соперники, вымотанные до предела тренажером, с радостью рванули по домам, а я тайком проскользнул в ангар с лайдерами – мне до жути захотелось увидеть вблизи этих грозных «птиц».

В ангаре царило рабочее оживление: сновали техники, периодически появлялись пилоты, залезали в кабины и выруливали на взлет или, напротив, возвращались из полета. На меня обратил внимание один из техников.

– Эй, ты чего здесь лазишь?

Я с гордостью показал ему электронный бейджик-пропуск.

– Новичок, значит, – кивнул техник и вернулся к своим делам.

– А ты чего домой не ушел? – раздался за спиной голос Мартина. Я обернулся. Он уже переоделся в серый мягкий скафандр, но шлем не надел, нес в руке.

– Я… это… посмотреть…

– А… – понимающе протянул Мартин и внезапно предложил: – Хочешь подняться со мной на орбиту?

– Да!

– Тогда пошли в раздевалку, наденешь презерватив.

– Чего?! – вытаращился я.

– Мы так называем легкий гоночный скафандр, – пояснил Мартин. – Он предохраняет от перегрузок, от внезапного падения давления, от пожара… короче предохраняет. Впрочем, бывают случаи, когда и презерватив не спасет… – Мартин сделал паузу и искоса взглянул на меня. – Ты знаешь, почему у нас появилась вакансия?

– Угу.

Об этом много кричали по визору. Во время прошлого заезда «Огненной Серии» произошла трагедия. Гонщик-бегун «Стрельцов» был сбит противником и попытался сесть на Луну-3, но не сумел вовремя погасить скорость и со всего маха врезался в поверхность. Хоронили его в закрытом гробу, а его напарник-стрелок ушел из клуба и, по слухам, начал пить, вероятно, обвиняя в случившемся себя – ведь его прямая обязанность заключалась в том, чтобы защищать своего бегуна.

– А почему вакансия всего одна?

– Потому что новым бегуном буду я, – пояснил Мартин. – И мне нужен стрелок.

…Господи, до чего же мне плохо! Я словно угодил в гигантскую мясорубку – меня ломает и выкручивает наизнанку. «Будто стоишь на голове и поддерживаешь языком желудок». Это не я сказал, это кто-то из классиков, но лучше мои ощущения не передать.

– Бедненький, – слышу знакомый голос, и на мой пышущий жаром лоб опускается холодная ладонь. – Потерпи, скоро тебе станет легче.

С превеликим трудом открываю глаза и вижу Ирэн. Пытаюсь улыбнуться ей, но не успеваю, потому что снова впадаю в забытье. А дальше начинается ад. Обещанные доком кошмары чередуются с кратковременными болезненными пробуждениями, во время которых я успеваю открыть глаза, увидеть у своей постели то Мартина, то Лонга, то Рабиша, то Ирэн, и задать один-единственный вопрос:

– Какой сейчас день?

– Пятница, утро, – отвечают они.

– Пятница, вечер…

– Суббота, утро…

Суббота!!! Я пытаюсь встать, но меня укладывают обратно и зовут Рабиша, который намеревается влепить мне какой-то укол. Я отталкиваю его.

– Что это вы собираетесь мне вколоть, док?

– Успокойтесь, Брайан, это всего лишь снотворное.

– Нет! Мне нельзя больше спать, я должен идти…

– Это куда еще?

Я молчу. Ему не нужно знать, куда. А идти я должен к Тому, где нас с Лонгом будут ждать двое парней, чтобы тайком провести на территорию клуба «Бешеных Псов».

Игла впивается мне в вену, снотворное подступает к разуму, укутывая его липкой вязкой паутиной, но я сопротивляюсь изо всех сил, ведь мне нельзя спать, я должен встать… мне надо…

– Не дергайся, – внезапно звучит в моей голове голос-мысль Грига.

– Нет, Григ, ты не понимаешь, мне надо идти…

– Пойдешь, – перебивает Григ, – но чуть позже. А пока ляг спокойно и расслабься.

– Я тогда усну.

– Не уснешь. В тебе снова активировался ген маоли, и снотворное на тебя не подействует. Сейчас мы будем чистить твой организм, и для этого ускорим метаболизм в несколько раз. Чтобы этого добиться, делай так…

Несколько часов спустя я все-таки погружаюсь в сон, но это уже нормальный сон уставшего, но абсолютно здорового человека.

Просыпаюсь и вижу Ирэн.

– Который сейчас час? – спрашиваю.

– Около восьми вечера.

– Субботы? – уточняю.

– Субботы, – кивает она. У нее странный застывший взгляд, и на лбу пролегла морщинка.

– Что-то случилось? – осторожно спрашиваю я.

– Да… Тому только что прислали… – Ирэн замолкает. Ее начинает весьма ощутимо трясти.

– Что? Что прислали?

– Два пальца… отрезанных…

Я мертвею. Сабрина! Неужто у этих выродков хватило жестокости отрезать пальцы у трехлетнего ребенка?!

– Нет, не у Сабрины, – торопливо говорит Ирэн. – У ее матери… У Жанны… И записку прислали, дескать, Том не выполняет их требования.

– С чего они взяли, что не выполняет? – не понимаю я. – Ведь гонка только завтра.

– Сегодня был квалификационный заезд, и «Бешеные Псы» пришли предпоследними.

– Естественно, они всегда так приходят. Но ведь они должны победить в самой гонке, а не в предварительной квалификации.

– Ну да. Но похитители решили показать Тому, что не шутят. Если «Псы» проиграют, написали они, то Жанну и Сабрину Том будет получать по кусочкам. – Ирэн всхлипывает. – Знаешь, Брайан, они резали ее прямо по живому, без наркоза… медленно-медленно… она так кричала… так кричала… пока не потеряла сознание… а они привели ее в чувство и снова…

– Откуда ты знаешь?

– Они снимали это на визор-камеру и прислали ролик Тому… – Глаза Ирэн наполняются слезами, но она справляется с собой и спрашивает: – А как ты себя чувствуешь?

– Отлично. – Я не вру. Я действительно абсолютно здоров, у меня даже полностью зажила сломанная нога. Впрочем, в целях конспирации медицинский панцирь я пока снимать не стану. – Позови Рабиша и принеси мне что-нибудь поесть, ладно?

Голод у меня сейчас зверский, это плата за ускоренное излечение. Григ предупреждал, что так и будет, и советовал сразу, как проснусь, съесть несколько плиток горького шоколада.

Ирэн выходит, а я нащупываю на прикроватном столике свой коммуникатор и связываюсь с Мартином.

– Брайан, это ты? – удивляется он. – Очухался или?..

– Очухался. Скажи Биллу, что все остается в силе.

– Лады. А то мы уж было запасной план хотели.

– Не надо запасной. Я в норме.

Отключаю связь, увидев входящего в палату Рабиша.

– Док, – решительно начинаю я, – вы сейчас осмотрите меня и удостоверитесь, что я здоров. А потом я покину клинику, и завтра весь день меня не будет. Но вы сделаете вид, что я еще здесь. Завтра к вечеру я вернусь, а послезавтра вы официально выпишите меня…

– А чего это вы тут раскомандовались? – злится Рабиш. – Я сам решу, когда, что и как!

– Док, я не командую, я прошу.

Наши взгляды встречаются. Он вздыхает и бормочет:

– Вот свалились же вы на мою голову, Брайан. Такого пациента и врагу не пожелаешь!

Воскресенье. Четыре утра. Самое сладкое время для сна. Особенно если лежишь в теплой уютной кровати, а за окном метет февральская вьюга. Но нам пятерым не до сна. Мы с Лонгом, Томом и двумя его парнями сидим в мобиле, припаркованном неподалеку от полигона клуба «Бешеных Псов» и ждем, пока один из парней по имени Арчи справится с охранной системой. Арчи деловито колдует над портативным визор-фоном, что-то мурлыча себе под нос, и вскоре извещает нас, что путь чист. Выбираемся из теплого брюха мобиля и ежимся, ощутив на лицах колючее прикосновение ветра со снегом.

– Ну и погодка, – бормочет Стю, второй из парней Тома. – При такой погоде гонять, костей не соберешь.

– Это здесь, на Земле. А на орбите всегда одна и та же погода, ясная, – отвечает ему Лонг.

– Ну да, ну да, – спохватывается Стю.

– Том, ты бы остался в мобиле, – предлагаю.

– Нет, – упрямится он, – я с вами.

Мы вчетвером проходим в ворота полигона, а Арчи остается контролировать обстановку снаружи.

Вообще, полигоны всех гоночных клубов похожи, как две капли воды – их и строили-то по единому типовому проекту. И все же разница есть. Чувствуется, что этот клуб не из успешных. Здесь повсюду сквозят небрежность и жесточайшая экономия. Они проявляются в отсутствии людей-охранников при входе – ясно, что владельцы «Бешеных Псов» вынуждены экономить деньги на персонале. И в том, что круглосуточный обогрев тротуара включен только на площадке перед ангаром с лайдерами, а остальное пространство заметено снегом, который поутру будут расчищать роботы-чистильщики. И в не вывезенных с вечера мусорных баках, и в сотне других мелочей. Но особенно тягостное впечатление производит на меня сам ангар. Я привык, что в нашем, в стрельцовском, царит идеальный порядок. Билл беспощадно штрафует гонщиков и техников за оставленные в спешке инструменты или за криво припаркованные лайдеры. Здесь же порядок не соблюдается вовсе, похоже, всем на все плевать. Пол усеян промасленной ветошью, по углам валяются вперемешку сломанные и новенькие запчасти, лайдеры стоят как попало, короче, полный кавардак.

– Мне даже страшно представить, в каком состоянии у них сами лайдеры, – говорю я Лонгу. – Знать бы раньше, пришли бы сразу после полуночи, чтобы успеть привести их в порядок. Наверняка потребуется какой-то мелкий ремонт.

– Вряд ли все так уж плохо, – сомневается Лонг. – Пилоты ж не полные придурки, должны понимать, что к чему.

Том напряженно слушает наш разговор и встревоженно хмурится. Мне очень хочется успокоить его, сказать, что все в порядке, но действительность превосходит мои самые страшные опасения – предназначенным для гонки лайдерам требуется не мелкий, а самый настоящий ремонт. В одном из них орбитальные ускорители барахлят, а во втором рулевая система срабатывает с задержкой аж в три секунды. Конечно, на таких лайдерах можно подняться на орбиту, к примеру, на прогулку, чтоб на звезды посмотреть да девушек покатать, но в профессиональную гонку лучше не соваться.

– Вот засранцы, – растерянно тянет Лонг. – Во что машины превратили, уроды. Да на таких лайдерах от выстрела нипочем не уйти, как пить дать собьют!

Том меняется в лице и порывается что-то сказать, но я останавливаю его:

– Ладно, мужики, время еще есть. Техники и пилоты «Псов» придут не раньше восьми. У нас почти четыре часа, так что давайте-ка за работу.

– Обе машины сделать не успеем, – чешет в затылке Стю и косится на Тома.

– А обе и не надо, – возражаю. – Сделаем рулевую систему для Лонга, а в лайдер с испорченными ускорителями сяду я.

– Э, нет, – начинает спорить Лонг, но я останавливаю его: – Доверься мне, ладно? Это моя территория, и я знаю, что делаю.

Мы с головой уходим в работу. К счастью, Лонг оказывается механиком от бога, да и у Стю руки явно не из задницы растут, а Том помогает на подхвате, так что к исходу четвертого часа нам удается привести лайдер Лонга в норму.

– Ну, все. Том, Стю, вам пора сваливать, – говорю, – а то сейчас сюда народ стекаться начнет.

Стю кивает, желает нам удачи, а Том смотрит на нас с Лонгом и говорит:

– Я ваш должник, мужики. Вечный должник.

– Сочтемся, – по обыкновению ворчит Лонг, а я добавляю: – Не забудьте встретить нас на финише.

Том и его люди должны помочь нам незаметно исчезнуть после гонки.

Они покидают ангар, а мы с Лонгом расходимся по «своим» лайдерам, надеваем «презервативы» и прячемся в грузовых отсеках.

Дальше время тянется нудно и медленно. Мне сквозь приоткрытый люк слышно, как начинает собираться народ, как вяло переругиваются сонные техники. Потом приходят гонщики и тренер. Они втроем садятся в «мой» лайдер, размещаются в десантных креслах, а за пилота берут одного из техников.

Удивленно пожимаю плечами. Ну и странные у них тут порядочки! Лайдеры на стартовую площадку Луны-3 перегоняют не сами гонщики, а техники! У нас, у «Отвязных Стрельцов», так не принято. Перед гонкой мы с Мартином всегда сами пилотируем свои машины, летим молча, без разговоров, чутко отслеживая работу всех систем. Этот процесс сродни медитации, и он очень важен, чтобы до последнего винтика прочувствовать машину, стать ее частью, слиться с ней. Но у «Бешеных Псов» гонщики и тренер используют это время полета для последнего совещания.

Включается пусковой реактор, и лайдер начинает вибрировать. Так быть не должно. В хорошо отлаженном двигателе вибрация практически неощутима. Делаю себе пометку в уме об очередной неисправности и прислушиваюсь к голосам. Хм, это не совещание, это ругань. Тренер грозится выгнать гонщиков ко всем чертям, если они сегодня не займут хотя бы пятое место, а те отбрехиваются в том смысле, что они лучше пойдут персональными пилотами к богатым дамочкам, чем станут гробиться в «Огненной Серии» за такую смехотворную плату. Впрочем, ни сам тренер, ни гонщики явно не верят ни в пятое место, ни в увольнение. Ругаются они вяло – по привычке. Наверное, это стало чем-то вроде ритуала.

Я теряю интерес к разговору, а вот работа систем лайдера меня интересует все больше. Я сижу на полу, забившись в щель между шкафами с запчастями, и, закрыв глаза, подмечаю малейшие нюансы в поведении лайдера. Вот его реактор разогнался до рабочего состояния, и вибрация существенно усилилась – теперь машину сотрясает настоящая лихорадка так, что мои зубы, того и гляди, начнут стучать друг о дружку. Стискиваю их покрепче и кровожадно мечтаю, как «душевно» поговорю с пилотом «Бешеных Псов» после гонки.

Стартовая перегрузка прижимает меня к полу. Лайдер выходит на орбиту Земли-3 рвано, толчками, но спасибо, что хоть так. А то я уж грешным делом боялся, что пусковой ускоритель не вытянет даже первую космическую скорость. Ошибся. Вытянул. И первую, и вторую. Правда, на гоночной орбите потребуются скорости раз в пять больше, но… будем надеяться…

Однако надеялся я недолго. Как только включился второй, орбитальный, ускоритель, машина начала как-то странно вихлять из стороны в сторону. Так, похоже, фокус сгорания плазмы сбит – пляшет, как черт на сковороде. Вот космические кочерыжки! Значит, на больших скоростях есть опасность сорваться в винт.

– Ничего, птичка, мы с тобой сработаемся, – шепчу я, адресуясь к машине. – Ты молодец, ты не виновата, что эти козлы довели тебя до такого состояния. Но мы с тобой справимся, вот увидишь. Мы выиграем эту гонку, и у тебя на фюзеляже будет красоваться зеленая розетка победителя.

Я бормочу что-то еще в том же духе, и внезапно приходит отклик. Он проявляется не в словах, а в чувстве тепла, которое вдруг разливается у меня в груди. Понимаю, что контакт состоялся – машина поверила мне, признала за мной право управлять собой.

Тут первая часть пути заканчивается – лайдеры ныряют в брюхо светового лифта, который болтается на орбите Земли-3. Двигатели глохнут, пилоты могут расслабиться и выпить кофе – впереди часовой световой прыжок к орбите Луны-3.

Вообще, эти световые лифты крайне полезные изобретения. Они установлены на орбитах большинства обитаемых планет и помогают быстро, а именно со скоростью света, перебрасывать грузы и людей в пределах одной Солнечной системы.

Час проходит. В лайдерах «Бешеных Псов» снова включаются двигатели, машины покидают лифт и садятся на поверхность Луны-3, на специальную предстартовую площадку. Люди на время покидают машины: техники и тренер идут в предназначенные для них боксы, а гонщики отправляются на медицинский осмотр на предмет допинга и прочих запрещенных штучек. К счастью, сами лайдеры досмотру не подлежат: кроме дополнительного вооружения, гонщики имеют право как угодно совершенствовать свои машины, и запретов здесь нет.

Прячусь у входного люка в ожидании возвращения «своего» пилота. Ага, вот и он. Топает, будто слон, кряхтит и ворчит себе под нос. Не выспался, что ли? Ничего, сейчас отоспится…

Захожу пилоту за спину, одним движением размыкаю присоски и сдергиваю у него с головы шлем, а потом сую ему под нос баллончик. Прежде чем он успевает понять, что происходит, струя сильнодействующего препарата бьет ему в нос. Он машинально вдыхает и оседает на пол, закатив глаза. Все, клиент под наркозом. Оттаскиваю пилота в десантное кресло и крепко прикручиваю ремнями безопасности, а потом цепляю ему на башку шлем и проверяю работу систем жизнеобеспечения скафандра – «Пес» нужен мне спящим, но живым. Хотя за то, что он сделал с лайдером, его и прибить не жалко!

Так. Ему безопасность гарантирована. Теперь надо позаботиться о себе, а то уже дали предупреждающий сигнал предстартовой готовности и пора подниматься на орбиту. Сажусь в кресло пилота, пристегиваюсь, чувствую, как магнитные захваты фиксируют ноги на педалях поворота, запускаю реактор и вызываю Лонга:

– Ты как?

– Готов, – откликается он.

Мы с ним будем во время гонки постоянно поддерживать связь через коммуникатор, а вот с Мартином, к сожалению, связи не будет, потому что он, в свою очередь, станет контактировать со своим напарником – Куртом.

Лайдеры выходят на условную гоночную орбиту, занимая места в стартовой решетке, согласно вчерашнему квалификационному заезду. Как известно, «Бешеные Псы» пришли предпоследними, так что у нас с Лонгом положение на старте хреновое. Но мы при разработке тактики учитывали это, и Билл даже нашел способ превратить неудачу на старте в плюс…

– Готовность номер один, – громко объявляет динамик. – Обратный отсчет пошел. Десять…

Это только кажется, что все машины уйдут на трассу довольно плотной группой. На деле у каждого свои соперники – у лидеров свои, у аутсайдеров свои. Мы с Лонгом, то есть «Бешеные Псы», среди последних, поэтому такие монстры, как «Дикие Кентавры» и «Аргонавты», не станут поначалу обращать на нас внимания, чем мы и воспользуемся.

– Шесть…

Среди аутсайдеров потасовка ведется довольно вяло, стреляют редко, избегая риска – ведь тебе могут и ответить. Настоящая рубка идет среди лидеров – они злые, азартные, решительные. Они не боятся бить и мастерски умеют держать ответный удар. Эти парни обожают риск – они за тем и выходят на орбиту. И им во что бы то ни стало нужна победа.

– Четыре…

Но кроме соперников на лунной трассе есть и другие трудности. По гоночной орбите навстречу лайдерам несется довольно плотный, искусственно созданный поток метеоритов, которые, с одной стороны, представляют серьезную опасность, а с другой, помогают гонщикам укрываться от выстрелов.

– Два…

Собственно трасса начинается не сразу со старта – нам дают место для разгона. На этом участке пути и произойдет четкое разделение гонщиков на группы, и нашей с Лонгом задачей будет оторваться от аутсайдеров, но не насторожить раньше времени лидеров.

– Один… Старт!

Тридцать восемь «птиц» из девятнадцати клубов рвутся вперед, оставляя за собой роскошные огненные хвосты – не по необходимости, а ради зрелищности, чтоб на экранах визоров зрители увидели потрясающую картинку: яркие стрелы на черном бархате космоса.

Лайдеры размазываются по трассе цепочкой огненных капель. Мы с Лонгом, естественно, в конце. Пробую разогнать орбитальный ускоритель, мой лайдер тотчас подскакивает, словно сноровистый жеребец, и начинает заваливаться набок, пытаясь сорваться в горизонтальный штопор. Поспешно сбрасываю скорость и выравниваю машину. Она виновато вздыхает и выпускает без моей команды фантом – электронную и визуальную имитацию лайдера. Фантом используют для отвлечения внимания противника, но сейчас в этом нет нужды, это бессмысленная и унизительная трата энергии. Именно унизительная, потому что может означать одно из двух: либо что у гонщика сдали нервы, либо что его машина неисправна, и еще посмотреть, что хуже. Чувствую себя примерно так, как если бы громко пукнул на великосветском фуршете у президента – мои уши горят от стыда, а ладони становятся холодными и влажными.

– Наверняка репортеры и комментаторы сейчас отпускают обидные шуточки в мой адрес. – Я и не замечаю, что говорю вслух.

– Не в твой, а в адрес «Бешеных Псов», – возражает Лонг. – Кстати, им не привыкать.

– Им да, а вот мне… Ладно. Похоже, фантомное поле я тоже не контролирую. Как и ускорители, и черт знает что еще. – Мне хочется взвыть от бессилия и унижения. – Лонг, не жди меня, иди к финишу один. Постарайся прорваться к Мартину, он поддержит тебя.

– Ладно, – после паузы откликается Лонг.

Его машина уходит вперед, а я остаюсь в компании таких же неудачников, а именно двух клубов: «Быстрокрылых Соколов» и «Неукротимых Гризли». И те, и другие не торопятся – или их ускорители тоже барахлят, или они в принципе не собираются надрываться на трассе, полагая, что победителями им не стать, а за участие по-любому заплатят.

Включаю внешнюю трансляцию, чтобы слышать комментаторов – они обсуждают самые острые моменты гонки и помогают узнать, чем в данный момент занимаются соперники. По тактическому экрану слежу за продвижением Лонга. Он достаточно уверенно идет вперед, минует группу аутсайдеров и притормаживает среди середнячков, не приближаясь к лидерам. Впрочем, в этом месте притормаживают все – надвигается первый метеоритный поток.

Пока все идет по плану Билла, если, конечно, забыть, что я должен сейчас находиться рядом с Лонгом и прикрывать его. Реакции соперников наш тренер просчитал верно – наглый рывок Лонга не заинтересовал лидеров, но вызвал недоумение среди остальных. Значит, середнячки вот-вот забеспокоятся и попробуют Лонга «на зуб». Ну, так и есть – стрелок «Атакующих Скорпионов» явно начинает заходить на цель.

– Лонг, тебя ловят!

– Вижу.

«Скорпионы» в «Огненной Серии» новички, им недостает опыта, но хватка у них будь здоров, так что не удивлюсь, если рано или поздно они прорвутся к пьедесталу. Но только не в этот раз…

Большинство гонщиков, в том числе Лонг и «Скорпионы», уже погрузились в облако разнокалиберных каменных и железных глыб, и только нам, аутсайдерам, до метеоритного потока еще лететь и лететь.

Бегун «Скорпионов» умело подсекает Лонга, загоняя под огроменную каменную махину. Лонгу остается либо притормозить и получить заряд плазмы от Скорпиона-стрелка, либо врезаться в метеорит. Лонг выбирает третье – прибавляет скорость так, что нос его лайдера буквально клюет зад Скорпиона-бегуна, и тот вынужден уходить вперед на предельной скорости, избегая столкновения. Трюк со стороны Лонга рискованный, ведь окажись у бегуна «Скорпионов» реакция чуть хуже, обе машины превратились бы в груду покореженного металла. Да, трюк предельно рискованный, но в данной ситуации единственно правильный. Даже Мартин не смог бы придумать ничего лучшего.

– Молодец, Лонг! – ору я.

– Ага, – довольно откликается он.

– Только не стреляй, – торопливо говорю я, имея в виду удирающего бегуна «Скорпионов». Если сейчас Лонг отвлечется на прицеливание, то потеряет в скорости и сам станет добычей идущего сзади стрелка.

Лонг понимает меня сразу, повторяет:

– Ага, – и прибавляет скорость, прячась от стрелка за каменной глыбой.

Мне кажется, я слышу разочарованно-матерный рев стрелка «Скорпионов», вижу его со злостью прищуренные глаза.

Мое восприятие вообще вдруг сильно обостряется. Я отчетливо и как бы изнутри вижу лайдеры соперников, чувствую чужие эмоции и владеющее гонщиками напряжение. Больше того, я как-то разом ощущаю всю трассу целиком – лайдеры, метеориты. Причем я могу предсказать поведение последних буквально до миллиметров и долей секунд. Ошарашенно мотаю головой: такое со мной впервые!

«Ты сейчас маоли, ген снова проснулся», – на краю сознания проносится даже не мысль, а тень мысли Грига.

– А быть маоли, оказывается, здорово! – вырывается у меня.

Мне очень нравится это состояние, но насладиться им я не успеваю, потому что Лонг восклицает:

– Вот дрянь!

– Кто?

– Не кто, а что. Дело дрянь.

Смотрю на тактический экран. Против Лонга начинают маневрировать гонщики «Драконов». Странно, «Драконы» – стабильные середнячки. Опытные, умелые, но избегающие открытых столкновений и связанного с ними риска и потому не занимающие места выше пятого. Но сейчас оставшийся без напарника «Бешеный Пес» кажется им легкой добычей. К тому же «Скорпионы» не оставляют попыток «сожрать» Лонга, так что против него оказываются сразу две двойки.

– Необычную тактику избрали гонщики клуба «Бешеных Псов», – разглагольствует тем временем комментатор. – Один бездумно прет вперед, не разбирая пути…

«Это он о Лонге», – машинально отмечаю я.

– …А второй болтается последним и развлекает нас серией разнокалиберных фантомов…

Это точно, развлекаю. Установка, создающая фантомные поля, работает через пень-колоду, без моего разрешения генерируя фантомов-мутантов – покореженных, извращенных, которых только в пьяном бреду можно принять за лайдеры.

– Наверное, один из гонщиков «Бешеных Псов» решил сегодня во что бы то ни стало завоевать титул «Безумец Вселенной», а второй – титул «Шут Вселенной», – продолжает изощряться в остроумии комментатор, но я уже не слушаю его.

Я с зубовным скрежетом смотрю на тактический экран, на котором видно, что Лонга атакуют сразу два стрелка – «Скорпионов» и «Драконов», причем делают это так слаженно, словно принадлежат к одной команде.

Да-а, похоже, середнячки всерьез вознамерились «сожрать» зарвавшегося аутсайдера. Ну, точно! Я просто глазам своим не верю, наблюдая, как к «Скорпионам» и «Драконам» присоединяются «Разящие Молнии» и «Необузданные Мустанги».

– Какая драка! – восторженно ревет комментатор. – Четыре клуба работают против одного! Случай просто небывалый в «Огненной Серии»!

Четыре команды, то есть восемь гонщиков ополчились на Лонга. Ах вы, гуманоиды зачуханные! Я скрежещу зубами, отчетливо понимая, что Лонгу не выстоять в одиночку. Ни за что не выстоять! Нужно срочно помочь ему, но как?

Лонг мечется среди атакующей его своры гонщиков, чудом маневрируя между летящими по трассе метеоритами, и я ясно вижу, что стрелки «Драконов» и «Скорпионов» вот-вот поймают его в вилку. Так и есть! Все, Лонгу конец. Сейчас последует выстрел «Дракона», Лонг уйдет вниз – больше некуда, и попадет точно под удар «Скорпиона». Что же делать?! Но выхода просто нет.

– Эх, если бы те метеориты летели чуть-чуть по-другому! – вырывается у меня. В этом возгласе воплощены все эмоции, накопившиеся в моей душе за время первых минут гонки.

Я не жду ответа, но он приходит, да такой, что заставляет меня разинуть рот, потому что, нарушая все известные законы природы, каменные глыбы вдруг резко меняют траекторию движения и разлетаются в стороны, сминая и корежа не успевшие увернуться лайдеры.

К счастью, Лонгу хоть бы хны – он оказывается между стрелком «Драконов» и бегуном «Молний», так что внезапная атака метеоритов не причиняет ему вреда. А вот стрелок «Драконов» сильно пострадал. Обострившимся восприятием чувствую, что он без сознания, придавлен смятым куском обшивки лайдера. Самому с орбиты ему не сойти. К тому же ему срочно нужна медицинская помощь. Это понимает и его напарник-бегун. Он тормозит рядом и выкидывает гравитационный трос, намертво связывая оба лайдера, а потом начинает осторожно «сваливаться» с орбиты, намереваясь совершить посадку.

Молодец, парень, не бросил напарника, хотя мог бы и один продолжать путь к финишу. Но собственным амбициям он предпочел дружескую солидарность. Что ж, у гонщиков тоже есть свой кодекс чести, и «Дракону» он отлично известен…

Так, один клуб выбывает из гонки. Нет, не один. Оказывается, Лонг сумел подбить стрелка «Молний», а метеорит повредил лайдер его бегуна. К счастью, оба гонщика не пострадали и могут уйти с трассы без посторонней помощи.

Но «Скорпионы» и «Мустанги» оказываются парнями упорными и продолжают атаковать Лонга. Мне нужно срочно вмешаться в потасовку и для этого заставить свое разваливающееся корыто двигаться быстрее, то есть включить барахлящие ускорители.

Бросаю кровожадный взгляд на безмятежно спящего в десантном кресле пилота «Бешеных Псов». Ну, таракан в скафандре! Я с тобой после гонки поговорю! Ты у меня научишься свой лайдер любить, сколопендра безрукая!

Так, спокойно, без паники. Заставляю себя расслабиться и снова включаю ускоритель. Лайдер тотчас срывается на вращательное движение, мне кажется, что я мчусь по гигантскому винту. Я начинаю терять ориентацию, перестаю чувствовать трассу, не вижу противников. Но, к счастью, клубы-аутсайдеры остаются позади, а до первых метеоритов мне еще далеко. Я могу пока не маневрировать, а просто пытаться удержать машину на условной окружности. И наращивать, наращивать эту долбаную скорость!

Нехилая перегрузка вдавливает меня в кресло. Большую часть забирает на себя презерватив, но и на мою долю тоже хватает. Но это нестрашно, это дело привычки.

Быстрее, быстрее! На таких скоростях думать уже некогда – работают подсознание, многолетняя выучка, инстинкты.

– Очень странно ведет себя второй пилот «Бешеных Псов», – тотчас реагирует на мое поведение комментатор. – Теперь он решил изображать юлу. Юлу, которой выстрелили из пушки…

– Небось задницу ему скипидаром намазали… – слышу хихиканье рядом с комментатором.

Эта реплика в эфир не идет, ее слышат только сидящие в комментаторской будке и… я. Да, да, мое восприятие еще больше обостряется. Я отчетливо осознаю, что могу управлять некоторыми метеоритами. Некоторыми – не всеми. Интересно, почему?

– Ты можешь управлять только природными образованиями, а созданные искусственно не подчиняются тебе, – поясняет Григ.

Жаль. Значит, вращение лайдера с помощью вновь обретенных способностей не остановить. Впрочем, вращение теперь почти не мешает мне видеть трассу и соперников. А вот им очень трудно воспринимать мой лайдер, превратившийся во взбесившееся горизонтальное торнадо.

Приближаюсь к месту схватки Лонга с «Мустангами» и «Скорпионами». С ходу ловлю в прицел одного из атакующих. Стрелок «Скорпионов» не успевает среагировать и получает от меня заряд плазмы в зад. Его двигатели глохнут, но сам пилот жив-здоров. Значит, бегун «Скорпионов» может продолжить гонку, хотя ему теперь не до Лонга – самому бы уцелеть, ведь одиночкам на трассе приходится ох как несладко. Оставшаяся двойка «Мустангов» пытается продолжить схватку, но при виде моего вращающегося лайдера мудро решает прекратить бой и отступить.

Мы с Лонгом получаем крохотную передышку, и некоторое время просто мчимся вперед. Трасса сейчас практически безопасна – первый метеоритный поток прошел, а до следующего еще далеко. Что же касается гонщиков-соперников, они сейчас не обращают на нас внимания, стараясь по максимуму нарастить скорость. Это общепринятая тактика – на чистых участках трассы выжимать предельную скорость, а в метеоритных потоках тормозить и устраивать драки.

– Уф, – бормочет Лонг, – запарился. Слушай, Брайан, вы не гонщики, вы все здесь сплошь отморозки. Да штурмовики по сравнению с вами просто дети! Ты видал, как все они на меня набросились? Честное слово, мне в жизни не было так страшно. Я думал, они меня просто на куски порвут!

– Но ты молодец, выстоял.

– Сам удивляюсь, как мне это удалось. А вообще, если б не метеориты… Очень странно они себя повели, ты заметил?

– Ничего странного, – излишне резко отвечаю я. – Вот как себя мой лайдер ведет это да, странно…

– Плазма не фокусируется? – сочувственно вздыхает Лонг.

– Ну, ни в какую, подлюга. Я уж и так, и эдак настраиваю, да все без толку.

– И как ты это вращение выносишь?

– С трудом. – Я не вру. Если б не проснувшийся сейчас во мне ген маоли, я был бы вынужден сойти с трассы. – Лонг, скоро нам придется наводить шорох среди лидеров, а по сравнению с ними середнячки – это младшая дошкольная группа.

Лонг в ответ выдает цветистую фразу, выражая свои чувства. Я фыркаю и продолжаю:

– До метеоритного потока еще около пяти минут, а потом начнется. А пока давай-ка прибавим скорость.

Мы мчимся вперед. В смятении чувствую, что ген маоли во мне потихоньку засыпает, и вращение начинает сводить меня с ума. Я принимаюсь психовать, и это плохо, потому что, как не устает повторять нам Билл, крепкие нервы на трассе – залог успеха.

Внезапно по параллельной линии коммуникатора приходит вызов. Я подключаюсь и слышу обрывок разговора Мартина с Куртом.

– …Если фокус сгорания плазмы сбит, хана. Ему лучше сойти с трассы, – говорит Курт.

Ага, они обсуждают вращение моего лайдера, то бишь лайдера «Бешеного Пса». Мартин пошел на риск, подключив к разговору меня. Впрочем, если Курт заметит, Мартин всегда сможет сказать, что нажал мой вызов просто по привычке, ведь Курт не знает, что в кабине «Бешеного Пса» я. Для всех я сейчас спокойно лежу на больничной койке.

– Вращение можно остановить, – отвечает Мартин Курту. Я навостряю уши, а Мартин продолжает: – Нужно включить аварийную систему и сбить настройку ее двигателя. Тогда оба ускорителя будут уравновешивать друг друга и вращение прекратится.

– Рискованно, – возражает Курт. – Если «Пес» попадет под выстрел и основной двигатель заглохнет, то сбитый с настроек аварийный выкинет его к Луне, словно из катапульты. Он не успеет затормозить и врежется в поверхность… Нет, я бы не стал рисковать. Ему надо сходить с трассы…

Мартин прерывает связь, а я поспешно активирую аварийную систему. Вообще, аварийный двигатель предназначен для того, чтобы помочь гонщику сойти с орбиты и совершить посадку на Луну, в случае остановки основного. Аварийный двигатель слабее основного – на нем гонку не выиграть, но если использовать его в паре с основным, как предлагал Мартин, то у меня появляется шанс. Хотя Курт прав – первое же прямое попадание в мой лайдер станет для меня смертельным…

С тревогой смотрю на приближающиеся железно-каменные глыбы очередного потока и торопливо регулирую настройки аварийного двигателя. Вращение уменьшается, потом сходит на нет. Все. Дело сделано. Теперь бы только не угодить под выстрел…

Смотрю на тактический экран, оценивая обстановку. Идущие первыми двойки «Диких Кентавров» и «Отвязных Стрельцов» уже маневрируют среди метеоритов, связанные дуэлью. «Аргонавты» крадутся сзади, намереваясь незамеченными проскочить по самому краю, но им в спины дышат «Корсары», явно примериваясь для атаки. На нас никто из лидеров внимания не обращает и скоро поплатятся за это. И начнем мы именно с «Корсаров».

Вообще «Корсары» ребята жесткие, рисковые. В прошлом заезде они нам с Мартином устроили «веселую» жизнь. Мне повезло подбить «Корсара»-бегуна, и озверевший стрелок пытался в ответ стереть Мартина в порошок. Я был вынужден намертво связать «Корсара»-стрелка дуэлью, и Мартину пришлось в одиночку пробиваться через «Аргонавтов». До сих пор не понимаю, как ему удалось прийти к финишу первым, но Мартин – это Мартин, и этим все сказано. Недаром репортеры присвоили ему титул «Король трассы»…

– Лонг, первым валим стрелка «Корсаров», а если повезет, то и его бегуна, – ставлю задачу я.

– И как мы это сделаем? – уточняет он.

– Устроим охоту на охотника.

Объясняю подробности. Этот трюк до сих пор был по силам только нам с Мартином – никто из нынешних гонщиков пока не смог повторить его, хотя пытались многие. Для его реализации нужно полное взаимопонимание с напарником, абсолютная слаженность движений, отменная реакция у стрелка и очень опытный бегун, который выступает в роли приманки. Мартин справлялся с этой ролью блестяще. Лонгу, конечно, до Мартина далеко, но… Ничего, Лонг справится. Я почти уверен в этом.

Мы торопливо обговариваем детали и погружаемся в метеоритный поток. Лонг начинает ловить бегуна «Корсаров» в прицел. Делает это нагло, демонстративно, грубо. Но от вечных неудачников «Бешеных Псов» сложных комбинаций и не ждут. Впрочем, и подвоха тоже. Лидеры, вроде «Корсаров», вообще относятся к аутсайдерам с ленивым снисходительным презрением. Наверняка сейчас бегун «Корсаров» возмущенно говорит своему стрелку:

– Во дают, собаки! Совсем страх потеряли, шавки подзаборные.

– Оборзели, моськи, – соглашается стрелок. – Надо наказать, чтоб в другой раз неповадно было.

Бегун «Корсаров» выбрасывает фантом, сбивая оборзевшему «Псу» прицел, а стрелок закладывает вираж, открывая охоту на Лонга. Лонг тоже выпускает фантом, защищаясь от нападения, но опытного «Корсара» таким пустяком не смутишь. Он пролетает лжелайдер насквозь, даже не притормозив, хотя для подобного нужны просто-таки стальные нервы – ведь внешне фантом выглядит, как самый настоящий лайдер, да и радар надрывается ревом, извещая о том, что вот-вот произойдет столкновение. Очень трудно не поверить собственным глазам и приборам и проскочить на всем скаку призрак насквозь. Даже самые отважные в такие моменты забывают дышать и покрываются холодным потом. Но стрелку «Корсаров» выдержки не занимать. Он выныривает из фантома, и его прицельный луч по-прежнему с маниакальным упорством преследует Лонга. Тот начинает психовать – бестолково метаться из стороны в сторону, показывая, что у него сдали нервы. Так положено по нашему плану. Впрочем, я чувствую, что Лонгу и в самом деле не по себе, но для новичка он держится просто отлично.

– Еще немного, Лонг… Ускорь темп… – подсказываю я.

Я все это время держусь как бы в стороне и не отрываю взгляд от экрана такатты, на котором синей точкой отмечен лайдер Лонга и ясно виден преследующий его прицельный луч «Корсара». Вот луч почти захватил свою добычу. Еще чуть-чуть, и «Корсар» будет стрелять.

– Давай, Лонг, сейчас! – кричу я.

Лонг дергается вправо, оказываясь между стрелком и бегуном «Корсаров». И в этот самый миг стрелок нажимает гашетку плазмоида. Все, теперь траекторию полета снаряда не изменить. На его пути Лонг и сразу за ним бегун «Корсаров», который не видит, что оказался на траектории стрельбы. Лонг резко кувыркается через крыло, уходя с линии огня и подставляя вместо себя бегуна противника. Стрелок «Корсаров» с ужасом смотрит на тактический экран, понимая, что наглые «Псы» провели его, как мальчишку, и что выпущенный им заряд вот-вот накроет его же собственного бегуна!

– Уходи вниз! – рычит он своему бегуну.

Тот автоматически выполняет маневр, а стрелок, не отрываясь, следит за ним. Все происходящее занимает пять секунд, и на этот короткий промежуток времени стрелок «Корсаров» теряет бдительность. У меня появляется единственный шанс подбить его. Первая и последняя попытка, потому что второго шанса он мне не даст.

Выхожу на траекторию стрельбы… Прицел… Выстрел…

– Всё… – одновременно выдыхаем мы с Лонгом.

Стрелок «Корсаров» подбит и вынужден сойти с трассы, а бегун умудрился увернуться и может продолжать путь. И хотя «Корсар» остается в одиночестве, он по-прежнему опасен. Еще и как опасен. Впрочем, сейчас ему выгоднее как можно скорее заключить с нами временный союз. Так и есть. В наших с Лонгом лайдерах срабатывает «каштан» – встроенное переговорное устройство «для чужих».

– Отличная работа, ребята, – искренне говорит нам гонщик «Корсаров». Он спокоен и дружелюбен, словно это не мы только что подбили его напарника и едва не уделали его самого. – Предлагаю союз.

Лонг растерянно молчит – похоже, его несколько ошарашило поведение «Корсара». Но Лонг новичок и не знает, что для гонщиков такие временные союзы в порядке вещей. Гонка есть гонка, и эмоциям в ней не место, а для победы почти все средства хороши…

– Согласен на союз, – подтверждаю я. У меня к «каштану» подключен выданный Томом генератор искажения звуков, так что даже Мартин не смог бы с уверенностью сейчас опознать мой голос.

– Против «Аргонавтов» и «Стрельцов»? – уточняет «Корсар».

– Только против «Аргонавтов», – поправляю я.

– Пусть будут «Аргонавты», – соглашается «Корсар».

И начинается очередная потасовка, на этот раз с «Аргонавтами», которая заканчивается ничьей. Второй метеоритный поток остается позади, мы все привычно забываем про драки и начинаем состязание в скорости.

Некоторое время мы с Лонгом летим молча, а потом он говорит:

– Да-а… Пару раз видал по визору, как вы с Мартином делали этот трюк, «охота на охотника», но не думал, что придется участвовать в нем самому.

– Ты молодец, Лонг, справился отлично.

– Не совсем. У вас с Мартином получалось одновременно сбить и бегуна, и стрелка, а у нас с тобой только стрелка. Почему? Что я сделал не так?

– Ты рано ушел с линии огня.

– Что значит рано? Позже я бы не успел.

– Ты да. А Мартин тянет до последнего и уходит всего за полсекунды до попадания. У бегуна противника просто не остается времени, чтобы среагировать, и он попадает под выстрел своего собственного стрелка.

Лонг расстроенно молчит, а я, желая утешить его, говорю:

– На такой уход способен только Мартин.

– А ты? – недоверчиво переспрашивает Лонг.

– Только Мартин, – повторяю. – Именно поэтому он бегун, а я стрелок.

Вновь срабатывает «каштан».

– Приближается поток, – говорит «Корсар». – Наш союз еще в силе?

– Да.

Мы обговариваем вилку для «Аргонавтов», а потом я на мгновение отключаю «каштан» и торопливо говорю Лонгу:

– Сейчас будь предельно внимательным. Этот поток самый большой и в то же время последний. Потом до финиша будут лишь отдельные группки метеоритов, то есть практически чистая трасса, поэтому именно сейчас все сцепятся, как собаки. Именно сейчас произойдет четкое разделение на бегунов и стрелков. В конце потока бегуны постараются оторваться и рванут вперед. Ты сделаешь то же самое. Как только я скомандую: «Беги!», выходи из боя и мчись к финишу, что бы со мной ни происходило. Даже если все гонщики вдруг разом ополчатся на меня, не обращай внимания и беги, понял?

Лонг молчит. Я знаю, он думает сейчас о моем аварийном двигателе, о его сбитой настройке. И о том, что первое же попадание в мой лайдер станет для меня смертельным. И вместе со мной погибнет безмятежно храпящий в десантном кресле настоящий пилот «Бешеных Псов». А еще Лонг сейчас думает о дочке Тома, маленькой девочке по имени Сабрина. И о Жанне – ее матери. Об отрезанных у нее пальцах. И о похитителях, которые – десять против одного – выполнят свою угрозу. И наверняка много еще о чем в эти секунды думает Лонг и делает выбор. Правильный выбор.

– Я понял, – отвечает он. – Как только ты скомандуешь, я побегу.

Внезапно вновь приходит вызов от Мартина, он якобы снова случайно нажал мой код. Подключаюсь и слышу:

– …Нет, Курт, «Псов» мы пока трогать не будем. Они явно заключили союз с «Корсаром» и ополчились на «Аргонавтов», так что флаг им в руки. А мы поохотимся на «Кентавров».

– Охота на охотника? – уточняет Курт.

– Точно. Сможешь?

– Ну, я, конечно, не Брайан, – обиженно ворчит Курт, – но стрелять тоже умею.

Связь прерывается, я поспешно вызываю Лонга:

– Мартин сейчас сдаст нам Курта и подставится сам.

– То есть мы не атакуем «Аргонавтов»? – уточняет Лонг.

– Атакуем. Вы с «Корсаром» вдвоем атакуете их, а я делаю вид, что запутался среди метеоритов, ухожу в сторону и валю Курта.

– Понял.

Вызываю «Корсара»:

– Ну что, пират? Зададим странникам жару?

– Еще как!

«Корсар» меняет курс, левым галсом обходя стрелка «Аргонавтов», а Лонг лавирует среди метеоритов, подлавливая бегуна. Я держусь чуть сзади, якобы прикрывая их обоих, а на деле все больше сваливаюсь в сторону «Кентавров», ожидая маневров Мартина. Сами «Кентавры» тоже не бездействуют. Они намерены продолжить дуэль со «Стрельцами». В результате всеобщих маневров Мартин оказывается между бегуном и стрелком «Кентавров», и этот самый стрелок опрометчиво готовится открыть огонь по «попавшему в ловушку» «Стрельцу».

Впрочем, Мартин не собирается уходить от выстрела – стрелок «Кентавров» сейчас действительно собьет его, и будет поражен Куртом, а я, в свою очередь, завалю Курта. Таким образом, «Отвязные Стрельцы» выйдут из гонки, а Мартин останется вне подозрений – все спишется на неопытность Курта – как-никак он впервые участвует в «Огненной Серии», и потому ему можно простить многое.

Бедняга Курт! Он, конечно же, страшно расстроится – терпеть не может проигрывать, но… На карту сейчас поставлено нечто большее, чем самолюбие и амбиции. И все же Билл, разрабатывая схему подставы Курта, буквально скрежетал зубами, а мы с Мартином соглашались на это, практически переступая через себя. Надеюсь, что Курт, если бы узнал правду, простил бы нас…

…Мартин, Курт и «Кентавры» выходят на позиции. Мой палец замирает на гашетке. Еще мгновение, и мы все дружно откроем огонь…

– А-а-а! – внезапно орет Лонг.

– Что?!

– Меня подбили, Брайан! Подбили!

– Лонг, да ты чего?! Как это подбили?!

– Едва я сбил бегуна «Аргонавтов», как «Корсар» отдал меня его стрелку. «Корсар», иуда! – стонет Лонг.

Да нет, «Корсар» как раз сработал очень грамотно, к нему претензий нет. Он не нарушал союз – сам не стрелял в Лонга, а просто не стал его страховать. Ситуация привычная, мало-мальски бывалый гонщик на месте Лонга справился бы с ней легко. Но Лонга к гонке готовили всего три дня, и ему элементарно не хватило опыта.

– Лонг, ты цел? Сам с трассы сойдешь?

– Да.

– Тогда уходи.

– А как же?..

«Вот именно, как же… – мелькает мысль. – В одиночку мне пройти не дадут… Навалятся скопом и сожрут… Мне просто необходим напарник… И если не Лонг, то… Остается Мартин. Хотя… его же сейчас собьют!»

…Прицел стрелка «Кентавра» уже нащупал Мартина. Гашетка нажата и запущен трехсекундный процесс разгона плазмы. Мартин оказывается на линии огня, а прямо за ним ни о чем не подозревающий бегун «Кентавров». Впрочем, сейчас бегуну ничего не грозит, ведь Мартин и не собирается уходить от выстрела…

…Курт вырастает за спиной стрелка «Кентавра» и ловит его в прицел. Эх, долго ловит! Так нельзя. Стрелять надо сразу, с ходу, почти не целясь. Стрелок «Кентавров», естественно, замечает Курта и пытается вывернуться из-под его удара…

…До попадания в Мартина остается чуть больше полутора секунд…

…Выскакиваю на позицию стрельбы, выпускаю по Курту заряд и одновременно врубаю «каштан» на волну «Отвязных Стрельцов».

– Союз! – ору Мартину.

…До попадания в него остаются считаные доли секунды…

Лайдер Мартина делает немыслимый, невозможный рывок в сторону, уходя с траектории огня и открывая заряду путь к беззащитному бегуну «Кентавров».

– Согласен на союз, – выдыхает Мартин.

Перевожу дух и смотрю на тактический экран. Итог этой драки: Лонг и Курт подбиты, бегун «Кентавров» тоже, а его стрелку удалось-таки уйти от Курта, и он по-прежнему намерен преследовать Мартина. Но Мартин умело уклоняется, разрывает на коммуникаторе связь с Куртом и подключает меня:

– Напарника вызывали?

– Ага. Лонг подбит, а мне одному не пройти.

– Как будем действовать? – уточняет Мартин.

– Пока по привычной схеме: ты бегун, а я стрелок.

Начинается свистопляска, по сравнению с которой все предыдущее было невинными детскими шалостями. Гонщики, будто озверев, набрасываются друг на друга так, что только клочья летят. В переносном смысле, разумеется, летят, но драка идет страшная. Пожалуй, с Лонгом у нас бы в ней шансов не было. А вот с Мартином…

Мы с ним понимаем друг друга почти без слов и вместе выполняем такие маневры, которые и не снились большинству гонщиков. Мартин лишний раз подтверждает, что он действительно король – этого боя, этой трассы да и всей этой гонки, а я…

– Вы только посмотрите на «Бешеного Пса»! – восторженно ревет комментатор. – Пожалуй, он сможет дать сто очков вперед самому Брайану Макдиллу! До сих пор именно Макдилл считался не только лучшим стрелком, но и самым отчаянным гонщиком космических трасс. Теперь же титул Гонщика Дьявола по праву перейдет к «Бешеному Псу»!

– Брайан Макдилл, как пить дать, расстроится, – подначивает меня Мартин.

– Еще бы! – поддерживаю шутку. – Валяешься тут на больничной койке, а какие-то отморозки у тебя из-под носа титул крадут!

Приближаются последние глыбы потока, и накал борьбы растет. Близится момент истины.

– Ну что, меняемся местами? Теперь ты бегун, а я стрелок, – предлагает Мартин.

Это действительно единственный выход. Мартин свяжет боем самых опасных противников, и у меня будет шанс уйти. Вот только к Мартину после гонки возникнет множество вопросов: почему он не вышел из драки и не рванул со всей скоростью к финишу? Санчес может заподозрить, что Мартин вступил в сговор с букмекерами или еще хуже – с «Бешеным Псом». Начнется расследование, и у Мартина наверняка будут неприятности.

– Брайан, беги! – повышает голос Мартин и начинает отсекать противников, расчищая мне путь.

– Нет. – Отключаю аварийный двигатель, вновь сваливаясь во вращение. – Давай вместе. Отрываемся от них и бежим!

– Ты не выдержишь, – имея в виду винтообразное движение моего лайдера, говорит он.

– Выдержу.

– Ладно, – после паузы откликается Мартин.

Подстраховывая друг друга, мы рвемся вперед. Я легко ускользаю от преследования стрелков – их очень сбивает с толку мое вращение – меня сейчас практически невозможно поймать в прицел. Но и мне приходится несладко.

– Ну, где там ген маоли? – ворчу. – Ему самое время проснуться!

Но этот гад спит, сейчас я просто человек. Обычный человек. И вращение вкупе с ускорением постепенно убивают меня. От нарастающей перегрузки кровь отливает от мозга, перемещаясь к ногам. Начинает неприятно пощипывать уголки глаз, граница зрения резко сужается. Очертания приборов размазываются, цвета блекнут. Если продолжать наращивать скорость, наступит временная слепота, а там и до потери сознания недалеко. Но я вынужден «давить на газ», ведь по винту расстояние больше, чем по прямой, и, чтобы обогнать соперников, мне приходится двигаться на порядок быстрее, чем они.

Я мчусь вперед, не разбирая пути. Все быстрее и быстрее. Не замечаю больше ни соперников, ни метеоритов. К счастью, первые и сами шарахаются от меня, а вторых на трассе почти нет.

Запредельная перегрузка плющит и ломает мое тело так, что я слышу, как трещат кости. Я почти ослеп. Меня корежит, мутит и крутит. Я перестаю ощущать себя, превращаясь в хаотичный, неуправляемый поток взбесившихся частиц.

– Только бы не потерять сознание… Только бы не сорваться с орбиты… – шепчу, рычу, кричу я и упрямо наращиваю, наращиваю скорость…

– Подправь курс… – как сквозь вату, слышу голос Мартина. – Ты сходишь с трассы…

И я подправляю. Потом еще. И еще. Голос Мартина ведет меня по трассе. Он, словно маяк в ночи, надежный якорь в бушующем море, единственная реальность в сошедшем с ума мире…

– Тормози! Финиш…

В полубреду гашу реактор и включаю тормозные двигатели, чувствуя, как вращающийся мир останавливается. Успокаивается. Приходит в норму. Обретает формы и цвета. Зрение потихоньку возвращается. Но тут бунтует мой организм – не успеваю сорвать шлем, и меня рвет прямо в скафандр. Я захлебываюсь рвотой и пытаюсь сформулировать единственно-важный вопрос:

– Кто?.. Кто победил?

– Ты! Ты, Брайан! – орет Мартин. – То есть «Бешеные Псы».

– А ты?

– А я сейчас сижу на Луне. Меня подбил «Аргонавт». Они с «Кентавром» поймали меня в вилку и…

– Зачем же ты это сделал? Ведь теперь Санчес начнет подозревать тебя!

– Не начнет, – возражает Мартин. – «Аргонавт» на самом деле подбил меня, по-честному, без поддавков.

– Не может быть! Тебя еще ни разу никому не удавалось подбить!

– Не удавалось, потому что меня прикрывал ты, – искренне говорит Мартин. – Ладно, тебе пора уносить ноги. Выигрыш «Бешеных Псов» официально зафиксирован. Их тренер, кажется, грохнулся в обморок от счастья… Брайан, скорее выходи из лайдера, у люка тебя ждут под видом техников люди Тома.

– Сейчас, только посажу «Пса» в кресло пилота.

– Ха! Представляю его реакцию при пробуждении!

Мартин фыркает. Я тоже. Бедняге «Псу» придется приложить усилия, чтобы не повредиться рассудком. Представляете, просыпается человек и узнает, что только что выиграл гонку! Да как выиграл! Уверен, мой «вращающийся финиш» еще долго будет будоражить зрителей и гонщиков, а последние, как пить дать, ринутся учиться «летать по винту». Флаг им в руки. Я, к примеру, теперь даже на работающий миксер смотреть не смогу, а вращение сверла в дрели наверняка вызовет у меня тошноту. И вообще я решил для себя раз и навсегда – к неисправному лайнеру больше и близко не подойду!

Пару часов спустя мы с Лонгом сидим у Тома и ждем вестей от похитителей.

Билла и Мартина с нами нет – они вынуждены присутствовать на разборе полетов в клубе «Отвязных Стрельцов», потому что туда приехал Хьюго Милано с Санчесом и потребовал оправданий за проигрыш.

На Тома страшно смотреть – у него не лицо, а маска. Маска тревоги и ярости. Если похитители не захотят сдержать слово и вернуть ему Саби и Жанну живыми, я уверен, Том жизнь положит, небо и землю перевернет, но поквитается с ними.

Наконец, пиликает визор-связь. На экране Саби и Жанна. Они на скамейке в каком-то парке. Вечер, людей вокруг не видно, горят фонари, лениво падает снег.

– Том, – говорит Жанна и плачет. – Забери нас отсюда, Том!

– Вы где?

– Не знаю… – У Жанны истерика. Сабрина смотрит на нее и тоже начинает плакать.

– Жанна, успокойся, – просит Том. – Спроси у кого-нибудь, где вы?

– У кого? Здесь никого нет! – Жанна срывается на крик. – Мне страшно, Том! Забери нас отсюда!

– Конечно, заберу, – ласково говорит Том. – Милая моя, хорошая, пожалуйста, успокойся, не пугай Саби. Скажи, вы в Мегаполисе? На Земле-3?

– Нет… не знаю… Нас везли в космическом челноке… Потом на мобиле… У нас на головах были черные мешки… Нам их позволили снять только сейчас. Посадили на скамейку, оставили портативный визор-фон и уехали…

Пока она говорит, мы жадно вглядываемся в экран. У них там зима, и в Мегаполисе сейчас зима… Темно, вечер, и в Мегаполисе вечер… Деревья в парке припорошены снегом, но скамейка и аллейка чистые, значит, искусственно нагреваются… Фонари под старину, вроде как чугунные… Что-то очень знакомое…

– Это Парк Присутствия, – уверенно говорит Лонг. – Они в Мегаполисе, в двух кварталах отсюда.

Еще полчаса спустя мы все разъезжаемся по домам. Вернее, поначалу я собираюсь вернуться в клинику, как и обещал Рабишу, но в последний момент передумываю и поворачиваю к «Преданью Старины». Мне хочется домой. Только сейчас ощущаю, до чего же, оказывается, я устал. Вымотался вдрызг, и не только, вернее, не столько от гонки. Хотя к изнеможению примешивается чувство радости от хорошо выполненного дела. Одной проблемой стало меньше. Осталось только разобраться с Пауком и вытащить Грига. Но я не хочу сейчас об этом даже думать. Все завтра. А сегодня будет теплая ванна, рюмка коньяка и спокойный, продолжительный сон в собственной кровати – короче, все, как бывает у нормальных людей, а то я уже почти забыл, как это делается!

В прихожей меня встречает Сятя. Он вертится вокруг, верещит, «виляет хвостом». В общем, изо всех сил выказывает свою радость и преданность. И мне хорошо от его присутствия – оказывается, это здорово, когда дома тебя ждет кто-то близкий. Вот если б кроме Сяти меня ждала еще и Ирэн! Без нее моя квартира вдруг кажется пустой. Унылой. М-да. Ремонт, что ли, сделать?

Отдаю Барабашке приказ приготовить ванную, а сам тереблю браслет коммуникатора. Мне хочется позвонить Ирэн. Просто так позвонить. Услышать ее голос. Пожелать спокойной ночи.

Набираю код.

– Ирэн?

– Да. Ты прости, но я сейчас не могу разговаривать, – чуть запыхавшимся голосом откликается она и говорит несколько слов в сторону.

Ей отвечает мужчина. Фоном играет медленная музыка. Я мрачнею, а она снова что-то говорит в сторону. Мужчина смеется, и я отчетливо слышу его слова:

– Ну-ка дай клипсу, я с ним поговорю…

Тут связь прерывается, а потом мой коммуникатор пиликает, и в строке абонента значится: «Ирэн».

– Да? – сухо откликаюсь я.

– Брайан, – с отчаянием говорит Ирэн. – Не слушай его! – Тут ее голос уплывает и доносится вроде как издалека: – Я не позволю вам больше использовать меня!

Я слышу короткий мужской смешок, а потом мужчина говорит:

– Брайан? Это Паук. Мы тут с Ирэн довольно мило проводим время. Я пригласил бы тебя присоединиться, но вначале ты должен кое-что сделать для меня. Надеюсь, ты не забыл, что именно? Сегодня вечер воскресенья, и у тебя осталось всего два дня.

– Что с Ирэн? – Мой голос хрипит и дрожит.

– С ней? Все в порядке. Пока. До двенадцати часов утра среды она будет жить, а что потом… Это зависит от тебя, Брайан. Только от тебя. Кстати, не пытайся найти ее или меня. Любая твоя попытка будет тут же караться. Например, смертью одного из твоих приятелей.

– Мразь! – шипит Ирэн. – Брайан, не думай обо мне! Не слушай его! Ты знаешь, кто он. Это Би-ы-а-ах…

Слышится звук удара и женский стон, а потом связь окончательно прерывается.

В панике терзаю бедный коммуникатор, снова и снова пытаясь вызвать Ирэн, но она молчит, а потом вдруг откликается механический секретарь и сообщает, что этот номер больше не существует.

– Не существует… не существует… – бормочу я, а мои руки машинально набирают код Мартина.

– Уф, Брайан, – устало откликается он. – Нас с Биллом только что отпустили. Этот Санчес настоящий бульдог, так вцепился со своими вопросами, что я уж думал: конец! Но, спасибо Биллу, отбились. Свалили все на неопытность Курта. А он, бедный, так убивался, так себя казнил, что Хью ему даже премию отвалил, чтоб поддержать морально. И про тебя Хью сказал. Что вот, мол, без Макдилла гонку хрен выиграешь. Билл тут же выторговал для тебя более выгодный контракт…

Он говорит что-то еще, а я пытаюсь осознать несуразицу происходящего. Ирэн сказала: «Ты знаешь, кто он. Это Би…» Или «Бы», прозвучало не очень отчетливо. Билл? Но он был с Мартином. Как же так?!

– Мартин, ты можешь сейчас приехать ко мне?

– Ну… я вообще-то спать хотел завалиться… но если очень нужно…

– Нужно. Очень.

– Это не Билл. – Мартин развалился на диване в моей гостиной и пьет крепкий кофе, чтоб взбодриться. – Он же не мог быть в двух местах одновременно.

– Но он единственный из моего окружения на «Би», которого знает Ирэн.

– А про Лонга ты забыл? – прищуривается Мартин.

– А при чем здесь Лонг? – не понимаю.

– Ну, его же фамилия Бинг. Джордан Бинг.

– Че-го?! Это как?!

Мартин удивленно смотрит на меня:

– А ты что, не знал?

– Нет. Я думал, Лонг его фамилия.

– Лонг – это прозвище. Еще с армейских времен. А настоящее имя у него Джордан Бинг.

– Ты откуда знаешь? – Я напрягаюсь и смотрю на Мартина с подозрением. Теперь я готов подозревать любого!

– Лонг сам нам с Ирэн рассказал. Когда они с Сятей вернулись из «Сокольничьего Парка», мы ждали тебя, пили кофе и разговаривали.

– Ах, он, мразь! – Сгоряча бросаюсь набирать на коммуникаторе код Лонга, а потом останавливаюсь. Нет. Мне сейчас нельзя совершать ошибки, ведь, как сказал Паук, мои неправильные действия будут караться. – Мартин, езжай-ка ты домой и выспись как следует.

– А ты?

– И я сейчас лягу спать. Нам обоим надо отдохнуть. И вообще утро вечера мудренее.

Он уезжает, а я начинаю нервно метаться по квартире и думать, что перво-наперво нужно разузнать у Грига местонахождение этих чертовых карт, потому что если за два отпущенных мне Пауком дня я не найду иного способа спасти Ирэн, то…

С силой тру руками лицо, не решаясь даже наедине с собой произнести эти страшные слова.

Если я не найду способа, то через два дня…

Плюхаюсь в кресло у камина и смотрю, не мигая, на полыхающий огонь, на нежащегося в пламени Сятю.

Через два дня я…

Я…

Я предам Грига. Я отдам Пауку эти проклятые карты, чтобы спасти жизнь Ирэн!

Вот так, понятно?!

Через два дня… я предам… чтобы спасти…

Тошно мне, ребята, ох и тошно! Хочется то ли напиться, то ли застрелиться. А лучше и то, и другое, и немедленно. Наверное, я так и сделаю. Чуть позже. Но сначала я должен спасти Ирэн…