"Запоздалый стрелок, или Крылья провинциала" - читать интересную книгу автора (Шефнер Вадим)

12. НТЗ «Гусьлебедь»

НТЗ «Гусьлебедь» было научно-теоретическим заведением со стёршимся профилем. К сельскому хозяйству и к охране природы отношения НТЗ никогда не имело, но всё же когда-то оно было основано для каких-то благих конкретных целей. Однако для каких именно – никто уже не помнил. За последние годы вся научная работа заведения свелась к внутризаведенческой борьбе между гусь-отделом и лебедь-отделом. Гусисты пытались доказать лебедистам, что в окружающем нас мире гуси имеют большее значение, нежели лебеди. Лебедисты утверждали обратное. Так как обе спорящие стороны представляли свои «про» и «контра» в письменной научной форме, со ссылками на авторитеты, то это был спор творческий, научный, и в процессе этого спора представители обеих сторон получали различные учёные звания, степени и повышения по службе.

Когда Алексей Возможный явился в заведение, то сразу понял, что учёным не до него. Гусисты в те дни готовили обширный «Психологический и историографический обзор методики действий группы гусей при спасении г. Рима». Что касается лебедистов, то они в качестве контрудара создавали двухтомный труд; первый том назывался: «О роли лебедей в жизни древнегреческого общества и отражении этой роли в преданиях об оплодотворении Леды лебедем»; на титульном листе второго тома значилось: «К вопросу о возможности наличия лебединого поголовья на некоторых планетах системы Альфы Лебедя». Побывав в залах и комнатах обоих отделов, посмотрев на этих солидных, благополучных учёных, многие из которых были украшены благородными сединами, и заметив несколько косых взглядов, брошенных на него, Алексей почувствовал, что здесь он оскорбительно молод и что ему здесь делать нечего.

Он уже направился к выходу, но, проходя по коридору, на одной из дверей увидел дощечку, на которой было написано: «Зав. П/О крыльев», и наудачу постучался в дверь. И этот стук в дверь решил многое.

Дело в том, что, в заведении, кроме гусь-отдела и лебедь-отдела, был и подотдел крыльев. По первоначальному замыслу этот подотдел должен был служить связующим звеном между двумя основными отделами, ибо крылья есть и у гусей, и у лебедей. Но уже давно этот подотдел превратился в козла отпущения. В него переводили не потрафивших начальству гусистов и лебедистов, обрекая их на значительное замедление в восхождении по лестнице званий. А когда в какой-нибудь газете появлялся материал, обвиняющий заведение в отрыве от жизни и чуть ли не в творческом бесплодии, директор товарищ Рейтузов всегда умел повернуть дело так, что все шишки валились на опальный подотдел крыльев. Между тем начальник этого подотдела, товарищ Лежачий, был человеком самолюбивым и с давних пор затаил нелюбовь к Рейтузову.

Когда Алексей Возможный подробно ознакомил Лежачего со своим изобретением, Лежачий понял, что крылья могут стать в его руках большим козырем.

– Я персонально займусь доработкой ваших крыльев, я подготовлю их для массового выпуска, – сказал он Возможному. – А чтоб дело было крепче и верней, я даже согласен стать вашим соавтором. Возможно, что в процессе работы мне придётся подключить к проекту ещё несколько соавторов. Я думаю, вас это вполне устроит.

– Я согласен, – ответил Алексей Возможный. – Лишь бы скорей наладить выпуск крыльев.

– В первую очередь мне надо выковать научные кадры, – весомо сказал Лежачий. – Сперва – кадры, а потом – крылья.

В этот день, вернувшись в гостиницу, Алексей сделал в своём дневнике такую запись: «На Лежачего надежды мало, но на других и вовсе нет. Дело здесь даже не в бюрократизме (хоть и он есть), а в малой технической применимости крыльев. В век космических ракет и реактивных лайнеров мои к. – „малая механизация“. Но глядя в будущее, я не столько страшусь тихого неуспеха, сколь шумного успеха, моды. Ибо именно за модой следует обычно полное забвение. Великое иногда может стать модным, но часто ли модное становится великим?»

Далее следует такая запись: «Очень соскучился по дому, по Кате. Пусть это старомодно, но меня не тянет в города. Мне нравится жить в Ямщикове. Когда живёшь там, где родился, все вещественные проявления родной природы постепенно включатся в твою жизнь, обретают голос и становятся советчиками и собеседниками. Человек мудр, но есть мудрость и в придорожной берёзе, и в ручье, который ты ещё мальчишкой переходил вброд. Все они могут подсказать что-то. Взамен же они ничего не требуют».