"Кровавый камень" - читать интересную книгу автора (Вагнер Карл Эдвард)

V. ГНИЮЩАЯ ЗЕМЛЯ

Далеко к югу от Селонари простирался девственный лес. Сине-зеленое море гигантских деревьев, испещренное постепенно увеличивающимися пятнами белизны там, где заросли вплотную подходили к каменистому берегу, — Холодные Леса с их ведущими к Ледяному морю тропами, где почти не ступала нога человека. Кое-где наступление леса встречало противодействие. Немного южнее Селонари росла «опухоль». Гнилой нарыв заразил Южные Земли на десятки миль, поглощал питающие его прозрачные горные реки и засасывал их в себя сквозь «свищ» в Малых горах Окалидад, извергая затем в Западное море. Гниющая земля. Кранор-Рилл.

На границах Кранор-Рилл лес мельчал. Гордые прямые стволы уступали место коротким уродцам, росшим из топкой почвы. Затем лес вдруг исчезал, и начиналось болото. Теперь самым крупным деревом был кипарис, его корни намертво впивались в тепловатую тину, где тонули даже ива и платан. Наверное, почва все еще сохраняла яд древнего соленого моря, поскольку даже плодородный рыхлый перегной не в силах был обеспечить рост обычно встречаемых в болотистой местности растений. Здесь был ядовитый лабиринт искривленных стволов, колючего кустарника и змеящейся лозы. Лоза лучше всего приспособилась к Кранор-Рилл, ее тонкие ползучие стебли подобно колючей проволоке впивались острыми шипами в каждого, кто посмел их задеть. Деревья оплетали гигантские лианы, кое-где разросшиеся так густо, что они удушали своих «хозяев», образуя причудливые переплетения вздымающихся жгутов, в объятиях которых гнили их жертвы. Эти лозы — таящиеся, душащие, отравляющие, паразитические растения являлись душой Кранор-Рилл.

Болото обдавало холодом, но не чистой прохладой Холодных Лесов, с которыми оно граничило. Нездоровое тепло гниения превращало бодрящую прохладу в липкое ощущения озноба, присущее атмосфере упрятанного глубоко под землю склепа. С поверхности болота поднималась густая пелена вездесущего тумана, испарения которого лежали на трясине, поглощая ее хаотичную растительность и маскируя бездонные омуты зыбучих песков. Кранор-Рилл был отравленным лабиринтом, ядовитое дыхание которого таило в себе смертельные опасности и неожиданные ловушки.

Золотоглавый змей с похожей на желтую глину чешуей вырвался из-под зеленой пенистой корки темного пруда и схватил проходящего чересчур близко к воде человека. Клиновидная голова, ужасные челюсти. Два ряда клыков вонзились в бедро солдата. Сбитый с ног в грязь солдат успел лишь испуганно взвыть от боли, прежде чем змей заключил его в объятия из колец, превосходящих толщиной его вздымающуюся грудь. Слишком поздно хвататься за меч — рука наемника была плотно прижата к телу. Свободная рука как-то ухитрилась найти кинжал и принялась судорожно наносить удары по влекущим его под воду тискам колец. Темная вода поглотила вопль ужаса и приглушенный треск костей, погасив блеск желтой чешуи. Зеленая пена положила зрелищу конец, только рябь прошла по поверхности.

Все длилось лишь несколько секунд. Оцепеневшие от ужаса спутники жертвы очнулись и запоздало бросились к берегу пруда. Его гнилостная поверхность лихорадочно бурлила пеной, выдавая смертельную схватку в глубине. Разъяренные наемники поражали мечами и копьями воду, погружаясь по колено в трясину. Кажется, несколько ударов все же достигли цели, но черная вода надежно хранила свои тайны. Когда волнение стихло, на зеленой пене показались узоры из темно-алых нитей. Никто не узнает, чья кровь разбавила болотную тину, — и змей, и добыча исчезли.

Рассерженный этой последней помехой, Кейн отогнал своих людей от коварного пруда. Они уже потеряли время, чтобы вытянуть двух человек из невидимых омутов зыбучего песка, а третьего трясина поглотила раньше, чем до него успела дотянуться чья-либо рука. Два солдата его отряда потеряны в самом начале путешествия! Хуже того, они полдня брели по вонючей тине, и Кейн опасался, что до наступления темноты им оставалось пройти еще немало. Ночь среди развалин Арелларти будет тяжела и без того. Но если она застанет их бредущими через это болото…

Кейн чертыхнулся и хлопнул себя по руке. Кольцо с гелиотропом болталось на его скользком от грязи пальце и грозило вот-вот соскользнуть. Мудрее было бы хранить камень в надежном кошеле, но по известным ему одному причинам Кейн продолжал упрямо демонстрировать огромное кольцо на своем пальце. Полоска крови на его предплечье обозначила предсмертную трапезу раздувшегося москита. Такие же «стигматы» украшали чумными пятнами обнаженную плоть людей всего отряда. Кейн хмуро натер болотной тиной и без того уже испоганенные лицо и руки, гадая о том, ослабит ли это хоть на каплю непрестанные атаки роящихся насекомых.

— Двое утонули — двадцать три пока еще целы, — заметил толстобрюхий помощник Кейна Банлид. — Кейн, эта вонючая тропа приведет нас хоть куда-нибудь до темноты? Надеюсь, мы не очутимся на дальнем краю этого проклятого болота!

— Она приведет нас в Арелларти, и задолго до наступления ночи, — проворчал Кейн, показывая превосходящую собственные опасения уверенность. Банлид сопровождал его по предложению Дрибека и, скорее всего, действовал от имени своего господина. Кейн принял эту оправданную предосторожность без неприязни. — Перестрой людей, — приказал он. — На этот раз они, пожалуй, будут держаться на тропе и проявят чуть больше осторожности. Риллити могут притаиться неподалеку, как и болотный питон, а их нападение будет столь же опасным!

Кейн понимал: было бы чересчур самонадеянно ожидать, что их вторжение не привлечет внимания риллити. Но риск неизбежен, и он мог лишь надеяться, что болотные обитатели поостерегутся напасть на довольно большую группу вооруженных людей — хотя их слабые мозги могут счесть непрошеное вторжение достаточным поводом. Среди жителей Селонари ходили мрачные легенды о стычках между людьми и риллити, поэтому вполне логично предположить, что риллити не оставят без охраны единственную прямую тропу в их обитель.

Несомненно, риллити знали множество других путей через Кранор-Рилл. Но Кейну была известна только одна тропа открытая существам, не обладавшим качествами и привычками земноводных, — правда, местами она казалась абсолютно непроходимой. Алорри-Зрокрос написал о дороге, проложенной Крелран поверх Внутреннего моря, и о мосте между их островной крепостью и окружающим материком. То была грунтовая дорога, вымощенная красноватым камнем странной текстуры. Ссылка на ее строительство крылась в предположении Алорри-Зрокроса о том, что Внутреннее море было естественным заливом, а не искусственным водоемом, внедренным в Южные Земли мощью науки Крелрана. Кейн заметил, что геология этой области косвенно подтверждала такую гипотезу.

Дорога все еще стояла, пережив века, увидевшие, как древнее море уступило место заболоченной земле. Следуя приблизительным описаниям, приведенным в «Книге Старших», Кейн обнаружил скрытый лозой путь вечером минувшего дня. На рассвете он осторожно повел свой отряд в Кранор-Рилл. Двое солдат остались с лошадьми.

Болото почти осилило дорогу, оно разъедало края, проникая под нее снизу, жадно облизывая поверхность мелкой рябью, так что приходилось проверять глубину каждой затянутой слизью лужи. Нередко обычная лужица оказывалась глубоким омутом или бездонной трясиной. Таких ловушек следовало избегать; дважды они перекидывали через прогнивший участок тропы бревна. Длинные отрезки дороги лежали погребенными под толстым слоем плесени, а местами разорвавшие кладку деревья и цепкая лоза образовывали непроходимые завалы из камня и растений. Повсюду, где можно было уцепиться корнями, росли острая как нож болотная трава и упругий камыш высотой по пояс человеку, пространство между которыми заполняли сплетения жестких лиан, сопротивляющихся лезвию меча и впивающихся в одежду своими колючками. Граница между болотом и тропой зачастую оказывалась почти неразличима, и удерживаться на пути помогал лишь замысел сгинувших в незапамятные времена мастеров Крелрана, строивших дорогу по прямой как стрела линии.

Продвижение было тягостно медленным, а досаждавшие насекомые и пиявки превращали путь в пытку. Но Кейн хорошо отобрал своих людей, смачные проклятия которых не перешли в вопли, даже когда не повезло очередному из них. Наемник просунул руку сквозь паутину жирного желто-коричневого паука, от укуса которого правая рука солдата распухла, заалела и мучительно разболелась.

Вскоре жертва паучьих челюстей глухо вскрикнула и плюхнулась на колени. Мучимый лихорадкой солдат с жалобными стонами протягивал спутникам распухшую руку. Бросив взгляд на заходящее солнце, Кейн поспешил к солдату. Они уже пытались удалить из раны яд, но без очевидного успеха, поэтому Кейн профессионально оценил шансы солдата, едва ли стоящие того, чтобы нести его с собой. Паук принадлежал к неизвестному виду, но явно питал смертельную ненависть ко всему живому, что было присуще душе Кранор-Рилл. Сочтя невыгодным показаться черствым в глазах своих людей, Кейн объявил краткий отдых, мысленно пожелав несчастному скончаться прежде, чем придется нести его.

Привал был объявлен вовремя.

— Проклятие! — воскликнул вдруг один из продвинувшихся немного вперед наемников. — Вон одна из этих мерзких тварей! Прячется в зарослях лозы! — И он с воплем отступил, когда мимо него пролетело копье.

Из болота перед ними как из-под земли выросла шайка риллити — более дюжины осклизлых существ. Ростом каждое превосходило человека на голову, а их приземистые тела были необычной для человека ширины. Длинные паучьи руки и толстые кривые ноги кончались неуклюжими перепончатыми отростками, фаланги «пальцев» были оснащены черными когтями. Их безволосые тела покрывала бородавчато-чешуйчатая шкура нездорового оттенка, что-то среднее между желтым, коричневым и зеленым: прекрасная маскировка — в цвет болотной жижи. Шишковатые пластины вроде кирасы защищали согнутые спины и бочкообразную грудь, растягиваясь на огромном брюхе. Над широкими плечами торчали жабьи головы, а шеи скрывали бородавчатые «сумки». У тварей были глаза с щелевидными зрачками, вывернутые огромные ноздри и чересчур большие безгубые пасти, окаймленные желтыми кривыми клыками. Таковы были эти нелепые существа, мощные тела которых отражали как в зеркале смертельную злобу Кранор-Рилл. Черная болотная вода и капли пены стекали по их шкуре и дряблым подчелюстным сумкам, зловеще поблескивая на длинных клинках из бронзового сплава в перепончатых руках.

Риллити стояли неподвижно, их жабьи физиономии перекашивала свирепая гримаса, а желтые глаза туманило подергивание мигательной перепонки. Подчелюстные сумки судорожно раздувались и спадали, из клыкастых пастей доносилось тихое хриплое ворчание. У некоторых из них были короткие копья, на зазубренных остриях которых налипло тошнотворно-коричневое смолистое вещество. Все были вооружены необычными мечами — изящно изогнутыми клинками длиной с двуручный меч людей, выкованными из прочного бронзового сплава, превосходящего сталь остротой кромки, — утерянный сплав, найденный в руинах Крелрана, вспомнил Кейн, — опасное оружие в их огромных руках. Налипшее на копья клейкое вещество было быстродействующим ядом собственного приготовления, разъедающим металл, иначе они нанесли бы его и на лезвия мечей.

Кейн счел чрезмерной удачей то, что у земноводных не было более эффективного метательного оружия, которое можно было окунуть в яд, — их перепончатые руки были слишком велики и неуклюжи для духовой трубки. Впрочем, плотные, почти непроницаемые заросли позволяли биться лишь врукопашную. Сейчас даже солдаты не могли успешно применить луки — слишком много укрытий для противника, слишком густы переплетения лозы и ветвей.

— Они не движутся — кажется, они заинтересованы лишь в охране тропы, — заметил стоявший возле Кейна Банлид. — Давай уберемся отсюда, пока они не напали!

— Они перекрыли дорогу потому, что она ведет к Арелларти. Мы уже почти пришли! — возбужденно прорычал Кейн. — Они охраняют здесь то, что я намерен отыскать, и я распорю брюхо любому, кто попытается предать меня сейчас. Мы сможем справиться с этими болотными жабами достаточно легко! Они блефуют, иначе уже напали бы на нас. Стоит показать им тыл, как они бросятся за нами десятикратно превосходящими силами, чтобы уничтожить нас на тропе еще до наступления ночи!

— Ко мне, болотные крысы! — прорычал он, коротко взмахнув мечом. — Я покажу вам, как бить острогой жаб!

Кейн бросился вперед и едва не был разрублен пополам первым встреченным риллити. Тварь прыгнула навстречу нападающему Кейну и в прыжке нанесла ужасающей силы удар. Кейн увернулся, и его клинок карсультьялской стали лязгнул о бронзу. Раздался скрежет, плечо онемело от удара, клацнули зубы. Риллити пошатнулся, встретив отпор, и не успел прийти в себя, как оружие Кейна полоснуло его по огромным выпученным глазам, рассекая украшенный гребнем череп. С хриплыми воплями его солдаты перепрыгивали через содрогающееся тело.

— У них тоже красная кровь, вперед! — воскликнул Кейн, задыхаясь от безудержного смеха. Затопленная болотом тропа ходила ходуном — началась страшная рубка.

Уклоняясь от дергающихся в агонии конечностей риллити, Кейн повернулся, чтобы встретить второго нападающего. Копье с наконечником в форме листа ткнуло его в живот, земноводное одновременно взмахнуло мечом. Кейн ушел от удара с хищной грацией, встретив клинок твари своим и перехватывая древко копья правой рукой. Он хотел было вырвать оружие у противника, но, к досаде Кейна, этот маневр был разгадан. Древко оказалось смазано жиром, и, когда риллити дернул его к себе, рука Кейна скользнула к покрытому ядом наконечнику. Воин торопливо разжал пальцы, едва не порезавшись о зазубренное острие.

Новый удар копья, вновь клинок амфибии рассек воздух. Кейн отбил меч и резко присел, уходя от копья. Мгновенно распрямившись, он выбросил вперед правую руку, будто стегнув плетью, и выхваченный из сапога кинжал вонзился по рукоять в глаз с щелевидным зрачком. Замычав от боли, риллити выронил копье и судорожным рывком вырвал «иглу» из глазницы, брызнув сукровицей и обнажая рваную рану. Видя, что противник смертельно ранен, Кейн на миг расслабился — и едва не присоединился к болотной твари в аду. Падая в грязь, риллити из последних сил ударил мечом, и кончик лезвия распорол голенище сапога торопливо отскочившего Кейна.

Земноводные умирали столь же медленно, как их доисторические предки; Кейн увидел одного из солдат нанизанным на лезвие риллити, споткнувшегося о собственные внутренности. То была отвратительная, жестокая резня — не менее свирепая и опасная, чем окружающая воинов гниющая земля. Вокруг не было открытой площадки, на которой можно было развернуться, — лишь крошечные прогалины среди переплетений лозы и подлеска, коварно покачивающиеся каменные плиты и затянутые тиной лужицы. Не один наемник окончил свою жизнь в илистом омуте или зыбучем песке. Риллити были сильнее людей и сражались на своей территории. Но движения болотных обитателей были неуклюжими, а перепончатым кривым ногам недоставало проворства, необходимого для успешного поединка на мечах. Тем не менее скользкая грязь и буйные болотные заросли значительно снижали преимущество людей в ловкости, а резкие броски риллити внушали ужас. Пока спасал численный перевес.

Сознавая, что липкая теплая влага в сапоге отнюдь не была солоноватой болотной водицей, Кейн встретил нападение очередного риллити. И снова, в который раз, сероватая сталь лязгнула о бронзу и визг клинков напомнил женский вопль. Давно ушедшие из жизни кузнецы Карсультьяла хорошо закалили сталь: клинок лишь зазубрился, тогда как несколько других стальных лезвий обломились под могучими ударами амфибий. Вынув из-за пояса нож с длинным лезвием, Кейн с трудом оборонялся, хотя его новый противник был вооружен только мечом.

Но вскоре воин обнаружил, что риллити припас неприятные сюрпризы. Когда Кейн бросился к нему, намереваясь всадить в жирное брюхо нож, болотная тварь разинула пасть и выбросила пугающе длинный липкий язык. Лицо Кейна окатило потоком гнилостной слюны. Задыхаясь, Кейн машинально поднял правую руку к глазам, чтобы стереть едкую жидкость. Секундная заминка — и свистнувшее бронзовое лезвие едва не достигло цели. Кейн успел в последний миг отбить оружие гардой. Она выдержала удар, но сила отдачи едва не вырвала клинок из его онемевших пальцев. От удара пострадала и рука риллити, и Кейн решил прикончить тварь ножом. Но земноводное ускользнуло, отделавшись лишь порезом, и сильно ударило Кейна перепончатой лапой.

Когти твари засели в кольчужной рубахе Кейна, и потерявшего равновесие на скользкой тропе воина отшвырнуло в грязь. Висячая лоза опутала его меч, когда он попытался встать на ноги, и бесчувственные пальцы Кейна выпустили рукоять меча. Задыхающийся от удара о покосившуюся плиту, выронивший меч Кейн увидел, как риллити поднял клинок, который вряд ли удастся отбить ножом. Ни единого шанса поднять упавшее оружие. Но рядом валялось… чье-то копье! Перекатившись, Кейн сомкнул пальцы левой руки на древке копья. Болотный обитатель уже навис над ним, разевая клыкастую пасть в победном рычании. Меч устремился вниз. Изогнувшись на земле, Кейн метнул копье прямо в желтоватую пасть — отчаянный неуклюжий бросок из полулежачего положения, почти без замаха, но цель была совсем рядом…

Медленно, как во сне, вонзилось в пасть риллити копье, медленно опускалась золотистая радуга меча; слишком медленно Кейн откатывался в сторону; и еще медленней кольцо с гелиотропом летело прочь с пальца, описывая дугу над болотом.

Эти события бесконечно медленно проходили перед его глазами, словно увиденные сторонним наблюдателем. Задыхающийся риллити пытался выдернуть древко, корчась в агонии, затем рухнул в грязь и замер. Опускающийся на Кейна бронзовый меч успел чуть задеть плечо и взорвался сверкающими осколками, ударившись о камень… Ускользая в вечность, блестя в лучах заходящего солнца, кольцо упало в илистый пруд, расплескивая крупные капли, каждая из которых рождалась и умирала на глазах пораженного Кейна, и погрузилось в темную жижу.

С безумным ревом Кейн поднялся на ноги, пристально глядя на место, где исчезло кольцо с гелиотропом. По пути он машинально подхватил свой меч, не обращая на сражение никакого внимания. У пруда, где исчезло кольцо, он бросился наземь и сунул руки в тину. Побелевшие губы шевелились в беззвучных проклятиях, голубые глаза напряженно уставились в одну точку. Кровь сочилась из глубокого пореза на его щеке, «поцелованной» осколком разлетевшегося меча, но он не замечал боли, хотя вкус крови привлек орду голодных пиявок. Кейн сосредоточенно пропускал между пальцами гнилую болотную жижу, вынимая из пруда полные пригоршни тины. Глубина пруда не превышала здесь несколько футов. Если бы только кольцо опустилось на дно по прямой…

— Кейн! Что за хреновина! Ты совсем спятил? — проорал ему в ухо Банлид и потряс за плечо, прерывая тщательные поиски. — Черт побери твою задницу, Кейн. Очнись, ведь мы по уши увязли в драке!

Сердито оттолкнув солдата, Кейн вернулся к своему занятию. Если гниющая почва успеет поглотить кольцо, ему никогда не вернуть его.

Встревоженный и сбитый с толку Банлид отскочил в сторону. Только одно пришло ему на ум: Кейна ударили по голове и теперь он совершенно потерял рассудок!

На них напал риллити, тяжело раненный в грудь, истекающий кровью. Если даже рана смертельна — а судя по ее расположению, так и было, — то она не служила земноводному большой помехой. С тоскливым воем тварь устремилась к распростертому на земле человеку и взмахнула мечом. Банлид оставил своего беспечного предводителя и встретил нападение амфибии. Мало кто из людей, кроме Кейна, выиграл схватку один на один с риллити — болотные гиганты уступали лишь нескольким воинам, к тому же Банлид слишком устал. Хотя его противник был тяжело ранен, наемнику приходилось лихорадочно защищаться. Дуэль оказалась жестокой — чувствуя, как силы покидают его вместе с кровью, риллити полностью лишился чувствительности к боли. Яростным последним усилием он смял сопротивление Банлида и прыгнул, намереваясь заключить противника в объятия. Наемник, пошатнувшись, уклонился, глубоко рассек твари бок и наконец разрубил упавшего ничком риллити надвое.

Тяжело дыша, солдат огляделся в поисках других чудовищ. Никто и не думал нападать на него. Он тупо уставился на своего предводителя и застыл в изумлении. Этот безумец позволил бы риллити разрубить себя пополам, не помешай этому Банлид.

Кейн вытянулся на краю пруда во весь рост, опустив в тепловатую жижу плечи и лицо. Вот он поднял голову ради глотка воздуха, затем снова погрузил лицо и лихорадочно взболтал придонную жижу руками. Банлид стоически выжидал результата.

Неожиданный всплеск — и Банлиду показалось, что Кейн нырнул в пруд. Но вместо этого он пятясь выполз на берег и, подняв ошеломленную физиономию, уставился на солдата. Лицо и волосы Кейна покрывала грязь, смешанная со все еще сочащейся кровью; несколько распухших пиявок застряли в его бороде. Холодные голубые глаза горели безумием. Губы кривились в победной улыбке.

— Порядок… я нашел его! — объявил он тихим, но с жесткой ноткой голосом. Тщательно вытерев кольцо о грязную кожаную одежду, он снова надел его на средний палец левой руки. Неторопливо очистив лицо рукой, поднял свой меч.

Затем вызывающе посмотрел на Банлида, будто ожидая от него замечаний относительно его странного поведения.

— А теперь посмотрим, сколько нас осталось, — пробормотал он.

Банлид кивнул, решив, что разумнее будет «не заметить» только что увиденную сцену. Казалось, рассудок вернулся к Кейну, в котором напряжение схватки вызвало столь необычные реакции. Внимание Банлида привлекло к себе кольцо с гелиотропом, и он опять поразился призрачному зловещему сиянию камня. Была ли то игра света или камень действительно засиял ярче прежнего?