"Четвертое измерение" - читать интересную книгу автора (Новиков Валентин Афанасьевич)

5

На классной доске была начерчена мелом окружность с обозначенным центром, а в стороне от нее – точка. Обыкновенная точка. Но математик, ставя ее, долго и старательно крутил кусочек мела, чтобы получилось заметнее.

– В центре окружности, как видите, – сказал он, – одна точка, а за пределами окружности – вторая точка. Попытайтесь-ка соединить эти две точки прямой линией, не пересекая окружности.

Математик внимательно осматривал взволнованный класс. Одни ребята открыто и весело смеялись над задачей, другие явно думали над какой-то чисто семантической разгадкой. Но никто не принимал задачи всерьез. Слишком уж очевидна была ее нелепость. Действительно, как можно было не пересечь замкнутой окружности при соединении точек внутри и вне ее?

Математик был молодой, носатый, в громоздких очках. Его добыл где-то сам директор. Вроде бы ездил за ним в город и переманил из городской школы. Математику он объяснял ребятам всюду: в коридоре, во дворе, в столовой. Никогда никого не пугал своим предметом. И с тех пор, как он пришел, математика стала нестрашной, за исключением контрольных…

Первым поднял руку отличник Синий.

– Ну-ка, ну-ка… – Математик снял очки и подслеповато поморгал.

Синий всегда был первым. И сейчас он не мог допустить, чтобы кто-то опередил его с ответом.

– Это называется абсурд, или нелепость, – уверенно, с достоинством сказал Синий.

– Че-е? – загудел весь класс.

– Ничего, ничего, – успокоил ребят математик. – Похвально, – улыбнулся он Синему, – что ты знаешь такие слова, но не надо никогда с ними спешить. Особенно в математике.

И тут обычно рассеянный математик заметил, что в классе сидит Игорь Смородин.

– Ну, Игорь, раз уж ты появился, – обратился к нему математик, – скажи, что ты думаешь.

– Очень даже просто, – сказал Игорь. Он плюнул на ладонь и пригладил волосы. – Надо сперва начертить прямую, а потом уже круг. Вот и получится, что мы соединим две точки прямой, не пересекая круга, потому что круг уже потом пересечет прямую.

– Во-первых, не круг, а окружность, – поправил математик. – Во-вторых, это уловка, а не решение задачи. Такой ответ, хоть к математике он и не имеет никакого отношения, свидетельствует об известной изобретательности и изворотливости твоего ума… Как бы там ни было, я рад, что ты попытался решить задачу.

С разных сторон закричали:

– Задачу нельзя решить!

– Такого не может быть!

В это время Сонька, не обращая никакого внимания на поднявшийся в классе шум, смотрела на окружность, и вдруг ей показалось, что доска – это черная пустота, а в пустоте висит белое кольцо. И где-то далеко за ним, но точно в центре – маленькая точка. Теперь она могла провести прямую к центру. Так же легко она бросила бы камень или просунула палку сквозь висящее кольцо. Просто никто в классе не подумал о третьем измерении. Из третьего измерения можно было без труда пройти к центру окружности, войти в нее и выйти. Тут в голове Соньки мелькнула смутная догадка, и она подняла руку.

Математик ждал ее ответа. Но то, что она сказала, его ошеломило:

– Нет, я ничего не хочу сказать. Я хочу спросить… Если из третьего измерения можно войти в окружность, не пересекая ее границ, то из четвертого так же запросто можно войти в шар?

Математик торопливо достал из кармана платок и вытер вспотевший лоб. Затем, забыв, что перед ним шестиклассники, пустился в объяснения:

– По-видимому, это именно так. Но, к сожалению, мы еще и третье измерение не освоили как следует. На плоскости, то есть в пределах первого и второго измерений, мы улавливаем все, каждую мелочь, малейшую подробность без всякого напряжения. Панорама же требует от наших глаз дополнительных усилий, и тогда мы видим мир объемным. Но интуиции на пространственное расположение фигур у человека еще не выработалось. А великий математик Гельмгольц говорил: «Геометрия – это интуиция»… Вообразить геометрические отношения интуитивно – это значит выразить те следствия, которые встретятся в мире, где эти отношения имеют силу… – Он умолк, потому что класс его не слушал. Только Сонька пристально смотрела на него, наморщив лоб от напряжения. И едва он умолк, как она снова подняла руку.

– А почему известно, что четвертое измерение есть? – спросила она.

– Сложный вопрос… – Математик снова вытер платком лоб. – Эйнштейн говорил: «Оторопь берет, когда пытаешься все это вообразить». Однако кое-что привести в доказательство существования четвертого измерения можно… Например, парадоксы многомерности… Но об этом мы поговорим когда-нибудь позже. Значительно позже…

Как только прозвенел звонок, в классе поднялся шум. Председатель совета отряда Володя Татищев спросил:

– Кто принес щетки?

Все разом так загалдели, что нельзя было ничего разобрать.

И четвертого измерения как не бывало. Говорили только о предстоящей побелке, стараясь перекричать друг друга.

В класс вошел второгодник Бульонов, или, как его все звали, Толстый Буль, его посылали в город за известью.

– Привез? – спросил у него Татищев.

– Сегодня там санитарный день. – У Буля был ломающийся бас.

– Что врешь?

– Поезжай, проверь! – огрызнулся Буль.

– Мешок не хотел таскать? Да? Тебе же дали общественное поручение, и ты должен был достать известку.

– Что я ее… произвожу? И что вы ко мне пристали? Сказано – хозяйственный магазин закрыт.

– Он врет, – сказал Игорь Смородин.

Буль быстро и будто бы беззлобно посмотрел на него. Но все знали Буля и настороженно умолкли.

– Он врет, – повторил Игорь. – Утром я видел – хозяйственный открыт.

– Ничего ты не видел, – с улыбкой ответил Буль. Глаза Игоря потемнели. Ничего не сказав более, он пошел к Булю, на ходу наматывая на кулак обрывок узкого ремня.

Буль ждал его спокойно, он был на три года старше Игоря и вдвое сильнее. В шестом Буль сидел уже второй год, и класс считал его чужаком. С Игорем дрался он не впервые, и каждый раз получалось так, что лез Игорь.

Сонька знала, что Буля ненавидели все малыши в интернате. Учителя же считали Буля туповатым, но тихим и скромным мальчиком. Должно быть, со стороны так оно и выглядело.

Игорь подошел вплотную к Булю. Тот прищурился и чуть отклонился назад.

Игорь резко размахнулся, но его обмотанный ремнем кулак задел глобус на столе учителя. Глобус упал на пол. Пластмассовая подставка разлетелась вдребезги.

И в это время в класс вошла Эмма Ефимовна.

– Что это такое? – строго спросила она.

Ребята расступились. У стола остались Буль и Игорь.

Буль опомнился первым.

– Вот он разбил, – Буль показал на Смородина.

– Не успел прийти и опять… – Учительница увидела, что кулак Игоря туго обмотан узким ремнем. – Пойдем-ка в учительскую.

Сонька хотела сказать, что Игорь вовсе не виноват, но ведь глобус разбил действительно он… Как-то все это было и так и не так.

В коридоре Игорь стянул ремень с побелевшего кулака и шел впереди учительницы, угрюмо глядя вниз. Вихры на его затылке торчали, как иголки. Длинные ковбойские штаны шаркали по ковровой дорожке.

В учительской собрались почти все учителя.

– Опять что-то натворил? – спросила завуч.

– Драку затеял в классе. Разбил глобус.

Про ремень Эмма Ефимовна ничего не сказала. И вообще, похоже было, сожалела, что привела Игоря в учительскую. Она стояла рядом с ним, высокая длинноногая, и можно было подумать, что провинилась она сама.

– А любопытно узнать, с кем подрался? – подошел к ним математик Вениамин Анатольевич.

– С Бульоновым.

– В таком случае надо было и Бульонова сюда.

– Бульонова не за что, – заметила завуч. – Я, например, еще не сделала ему в этом году ни одного замечания.

– Я тоже. – Математик неловким жестом поправил очки. – Собственно, он не дает для этого повода. Но…

В учительскую вошел директор.

– В чем дело? – хмуро спросил он, увидев Игоря Смородина.

– Подрался, – виновато ответила Эмма Ефимовна.

– Подрался с Бульоновым, Иван Антонович, – уточнил математик.

– Из-за чего? – директор подошел к Игорю.

– Он известку для побелки не привез, Иван Антонович. И врет, что магазин закрыт.

– Иначе с ним, что ли, нельзя было? У тебя всегда – чуть что – сразу в драку. Эмма Ефимовна, пусть класс сам разберется во всем этом. – И Игорю: – А вот почему тебя не было три дня, это ты мне объяснишь сейчас.

Игорь опустил голову.

– Что же ты молчишь? Надоел интернат? Игорь еще ниже опустил голову.

– Ну что ж, мы сделали для тебя все, что могли. Оставили, когда ты просил не отправлять тебя домой… И сейчас тебя никто не неволит. Только скажи, чтобы мы не волновались за тебя, не искали всюду…

– Я больше не буду, Иван Антонович. И глобус сам починю…

– Ну хорошо, иди в класс.