"Секреты Лос-Анджелеса" - читать интересную книгу автора (Эллрой Джеймс)

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Двенадцатиметровый коридор. Вдоль стен – скамьи, исцарапанные, пыльные, словно только что извлеченные с какого-нибудь заброшенного склада. Скамьи битком набиты людьми в форме и в гражданском. Большинство читает газеты, а в большинстве газетных заголовков так или иначе поминается «Кровавое Рождество». Бад вспоминает, как их со Стенсом вываливали в грязи на первых полосах газет, какой хай подняли мексикашки и их адвокаты. Допрос назначен на четыре утра – обычная для ОВР Тактика запугивания. Напротив на скамье – Дик, нежданно-негаданно выдернутый из своего санатория. Говорят, допросили уже шестерых, пока никто не раскололся. На скамейках – Центральный участок в полном составе: не хватает только Эда Эксли.

Томительно тянется время, шепотком расходятся слухи. Элмер Ленц взрывает бомбу: по радио объявили, что на завтра назначено опознание в суде – все полицейские, присутствовавшие в участке 25 декабря 1951 года, выстроятся в ряд, и пострадавшие опознают среди них рождественских буянов. Наконец дверь кабинета Паркера открывается, появляется Тад Грин.

– Офицер Уайт, пожалуйста.

Бад поднимается со скамьи, и Грин жестом приглашает его внутрь. Кабинетик невелик: стол Паркера, вокруг – несколько стульев. Голые стены. Тусклое зеркало – наверное, одностороннее зеркальное стекло, чтобы за происходящем можно было наблюдать из потайной комнаты. Шеф за столом – в форме, с четырьмя золотыми звездами на плечах. Посредине Дадли Смит, рядом с Паркером – Грин. Баду указывают на «горячий стул» – отсюда он хорошо виден всем присутствующим.

– Офицер, – говорит Паркер, – моего заместителя Грина вы знаете и с лейтенантом Смитом, конечно, тоже знакомы. Здесь лейтенант присутствует в качестве консультанта, с тем чтобы помочь разрешить проблему, из-за которой вы сюда приглашены.

Грин закуривает.

– Мы хотим предоставить вам последний шанс. С вами неоднократно проводились беседы в ОВР, и вы неоднократно отказывались сотрудничать. В обычных обстоятельствах вы были бы уже отстранены от службы. Но вы – прекрасный детектив, и как шеф Паркер, так и я убеждены, что ваши действия в ту ночь не заслуживают порицания. Вас спровоцировали, офицер. В отличие от большинства задержанных по этому делу, вы не отличаетесь склонностью к беспричинному насилию.

Бад открывает рот, но Смит не дает ему заговорить.

– Послушай, сынок, шеф Паркер связан должностной этикой, но мы-то с тобой можем говорить откровенно. Скажу тебе как на духу: если бы этих шестерых ублюдков, которые напали на наших товарищей, пристрелили на месте, все мы вздохнули бы с облегчением. И то, что с ними случилось в сочельник, я бы назвал еще слишком мягким наказанием. Но пойми, сынок, полицейскому, который не способен себя контролировать, в полиции делать нечего. А мерзавцы газетчики только того и ждут, чтобы сделать й3 полиции Лос-Анджелеса посмешище! И мы этого не потерпим. Полетят головы. Репутации полиции Лос-Анджелеса, которая под водительством шефа Паркера стала во многом безупречной, – этой репутации нанесен тяжелый удар; и, чтобы нейтрализовать последствия этого удара, нам нужен подробный и честный рассказ о происшедшем. Мы ждем этого от полицейских. Заместитель окружного прокурора Эллис Лоу обещал сделать все возможное, чтобы не преследовать сотрудников полиции Лос-Анджелеса в судебном порядке – даже если большое жюри признает обвинение обоснованным, – но нужны свидетельские показания. Одно показание у нас уже есть, но этого мало. Просто расскажи нам, сынок. Расскажи обо всем, что там было. Не для того, чтобы кого-то наказать, – для того, чтобы помочь полиции Лос-Анджелеса.

Бад косится на зеркало. Наверняка с той стороны оно прозрачное. А за ним сидят с блокнотиками чины из ОВР.

– Нет, сэр. Я не дам показаний. Паркер шуршит бумагами.

– Нам известно, что вы схватили одного из задержанных за шею и едва не вышибли ему мозги. Как это выглядит – сами понимаете. Да, потерпевший спровоцировал вас вербально – и тем не менее, этот акт насилия выделяется даже на общем фоне. Это говорит против вас. Однако нам известно, что, уходя с места действий, вы пробормотали Себе под нос: «Ну и позорище!» – и это говорит в вашу пользу. Если вы согласитесь стать нашим добровольным свидетелем, мы сможем закрыть глаза на ваше… На то, что со стороны выглядит как незаконное применение силы.

Кто же слышал, черт возьми, кто мог это слышать? Точно, Эксли! Сидел в кладовке! Так вот кто…

– Сэр, я не дам показаний.

Паркер медленно наливается багрянцем. Поспешно встревает Дадли:

– Сынок, будем говорить начистоту. Я уважаю твое нежелание предавать товарищей по Управлению и, прямо скажу, восхищаюсь твоей преданностью напарнику. Так вот, шеф Паркер уполномочил меня предложить тебе сделку. Если ты дашь показания на Дика Стенсленда и суд вынесет ему обвинительный приговор, Стенсленд ни единого дня не проведет в тюрьме. Эллис Лоу дал слово. Правда, из полиции его придется уволить, и без пенсии – но пенсию мы выплатим ему неофициально, через Фонд помощи вдовам и сиротам. Так что же, сынок, будешь давать показания?

– Сэр, я не дам показаний, – отвечает Бад, обращаясь к зеркалу.

Тад Грин указывает ему на дверь.

– Завтра в 9:00 явитесь в сорок третье отделение суда. Пройдете опознание, а затем вас приведут к присяге. Если вы и тогда откажетесь давать показания, получите повестку и будете отстранены от службы вплоть до решения суда. А теперь выметайтесь, Уайт.

Дадли Смит чуть заметно улыбается. На пороге Бад оборачивается и показывает зеркалу палец.