"Ледяное сердце" - читать интересную книгу автора (Келлерман Джонатан)

14

Я подъехал к лотку с газетами и журналами на авеню Сельма, рядом с бульваром Голливуд, и поискал «Груврэт». На огромном лотке длиной в пятьдесят футов лежало множество различных публикаций и газет на паре дюжин языков, но искомой газетенки я не увидел. Я спросил владельца, сикха в тюрбане, и он ответил, что о такой газете ничего не слышал, но мне может повезти тремя кварталами дальше по бульвару в магазине комиксов, где также делают пирсинг.

Я направился к указанному магазину, натолкнулся на объявление «Закрыто», едва различимое за гофрированным фронтоном, и вернулся домой, размышляя, не попало ли в точку замечание Пола Бранкуси о том, что у меня слишком много времени.

Чем больше я думал об этом, тем слабее казалась мне связь между различными убийствами. Я размышлял еще над тремя убийствами, которые нашел в «паутине».

К Лос-Анджелесу имело отношение только убийство старого саксофониста Уилфреда Риди. О том, что жертва вот-вот вернется и его карьера находится на подъеме, ничего не говорилось. Убийца Валери Бруско, искусствоведа по керамике, был пойман и осужден, а Анжелика Бернет, балерина, молодая женщина, которой предложили подъем по карьерной лестнице, умерла в трех тысячах миль отсюда — в Массачусетсе.

Итого — ноль. Беспокоить Майло пока незачем. Он полностью занят расследованием дела Джульетты Киппер, которую, как я не без основания считал, мог убить тот же самый злодей.

Приближалось время обеда, но аппетита не было. Если бы я услышал хоть один человеческий голос, это успокоило бы меня.

Я поступил бы разумно, последовав ее примеру. Занялся какой-нибудь выворачивающей наизнанку все внутренности работой, которая увела бы меня от самого себя на многие мили. Такой работой я занимался много лет назад в онкологическом отделении Западной педиатрической клиники.

Я провел почти десять лет в подобных отделениях, слишком молодой, только что испеченный психиатр, который прикидывался, что знает свое дело. Видел слишком много и слишком рано и чувствовал себя самозванцем.

Оплата долгов. Но это вздор. Онкологи и сестры, специализирующиеся по онкологическим заболеваниям, посвящают этому жизнь, а кто я, черт побери, такой, чтобы вот так возвеличивать себя?

Муж Эдисон умер от рака, и она посвящала один вечер в неделю безнадежно больным.

Не очень утешительное направление мыслей. Я вернулся к размышлениям о смерти Чайны. Ее словесные оскорбления были обычным явлением, но кое-кому такая брань отнюдь не нравится. Когда я попросил Робин подумать, почему убили Чайну, ей сразу пришло в голову, что та столкнулась с кем-то на улице, приняла приглашение прокатиться на машине и слишком откровенно высказалась.

Несмотря на уверения Пола Бранкуси в обратном, фактор пробного диска игнорировать нельзя. Не обязательно быть знаменитостью, чтобы пробудить в ком-то иррациональное чувство привязанности. А взаимоисключающие бюллетени по специализированной тематике порой были не чем иным, как пресс-релизами печально известных клубов поклонников — бюллетенями клубов фанатов.

Не был ли редактор таким тайным поклонником Чайны? Не обошлась ли она с ним так, что его страстное увлечение сменилось приступом гнева?

Мое воображение разыгралось. Вероятно, он мог бы дать Чайне еще один, последний, шанс. Стоял, ждал и наблюдал у студии. Чайна, возбужденная, выведенная из себя, обозленная на свой оркестр, покинула студию, и он последовал за ней.

Радуясь, что она вместе с человеком, который ценит ее, Чайна мирится с ним.

Потом ситуация меняется.

Чайна возвращается в свое обычное состояние.

А с него уже достаточно.

Беспочвенные, по сути дела, размышления, но ничем, кроме них, за исключением интроспекции, я не располагал.

Я загрузил компьютер и начал искать «Груврэт». Ни одного попадания.

Это удивило меня. Любой поставщик бульварных новостей, подверженный самообману, имеет собственный сайт во Всемирной паутине. Так что этот бюллетень оставался более чем в тени. И, как и предсказал Бранкуси, давно не издавался.

Уже войдя в режим онлайн, я решил окончательно убедиться, что о других трех убийствах больше ничего узнать нельзя.

Имя Уилфреда Риди встречалось более ста раз, в основном в дискографиях и хвалебных отчетах об интервью. Два сообщения относились к его трагической гибели. Никаких гипотез. Ни Валери Бруско, ни Анжелика Бернет не упоминались, помимо тех случаев, с которыми я уже сталкивался раньше.

Я ушел из виртуального мира, позвонил в центральное управление и попросил детектива, ведущего дело об убийстве Риди. Клерк не имел ни малейшего понятия, о чем идет речь, и переключил меня на сержанта. Тот спросил:

— Почему вы хотите это знать?

— Я консультант управления…

— Что за консультант?

— Психолог. Я работаю с лейтенантом Майло Стуржисом из управления западного Лос-Анджелеса.

— Тогда пусть он и позвонит.

— Все, что я прошу, это назвать мне имя детектива.

— Вам известен номер дела? — Нет.

Я повторил имя Риди и назвал дату.

— Это произошло четыре года назад, — ответил сержант. — Вам следует обратиться в архив, он находится в деловой части города.

Сигналы отбоя.

Я знал, что не найду в архиве точного времени суток, и перешел к полиции Кембриджа, штат Массачусетс, и к Анжелике Бернет. Человек с южным акцентом просветил меня, что в системе отечественной безопасности наступил новый период. Отныне следует заполнять определенные формы, отвечающие соответствующим требованиям. Когда он осведомился, какой у меня номер в системе социального обеспечения, я назвал его. Пообещав перезвонить, он повесил трубку.

Телефонный звонок в тюрьму штата Орегон и мой вопрос о положении заключенного Тома Бласковича, бывшего любовника Валери Бруско, тоже вызвали подозрение и отпор.

Я повесил трубку. Час любительского сыска закончился. Пусть Майло ведет дело об убийстве Джульетты Киппер, и если наткнется на каменную стену, я, возможно, подопру его.

Я уже собирался наскрести на обед что-нибудь в холодильнике, когда зазвонил телефон.

— Завтра — прекрасно, — сказала Элисон. — Сегодняшний вечер, ну догадайся, он тоже прекрасен. Хоспис организует развлекательный спектакль — пригласил юмориста и джаз-банд, играющий в стиле блуграсс. Ты чем сегодня собираешься заняться?

Когда она подъехала на своем «ягуаре», я уже ждал ее у своего дома. Элисон опустила голову, волосы у нее были в полном беспорядке. Едва она вышла из машины, я обнял ее и крепко поцеловал.

— Ух ты! — засмеялась она. — И я рада видеть тебя. — Мы поднялись по ступенькам в дом, обнимая друг друга — она меня за талию, я ее — за плечи. — Осталось еще что-нибудь от того бордо? — спросила она, когда мы вошли.

— Все, что мы не выпили в прошлый раз, сохранилось. На кухне мы отыскали вино.

— О Боже! — Она оглядела меня с ног до головы. — Ты и в самом деле рад видеть меня.

— Даже не представляешь себе как.

Лежа в темноте, я услышал, как Элисон вздохнула.

— Все в порядке?

— Конечно, — слишком быстро ответила она. Свернувшись калачиком, Элисон лежала спиной ко мне.

Я протянул руку и прикоснулся к ее лицу. Щека была мокрой.

— Что такое?

— Ничего, — ответила она и заплакала. Потом спросила: — Мы уже достигли той степени близости, когда тебе можно сказать все?

— Разумеется.

— Надеюсь. — Но она не сказала ничего.

— Элисон?

— Забудь это. Со мной все в порядке.

— О'кей.

— Вот я лежала здесь, — начала она некоторое время спустя, — и чувствовала, что лучше быть ничего не может, а перед глазами у меня появилось лицо Гранта. Он выглядел счастливым, смотрел ласково, радовался за меня. Бог мой, как мне хочется думать, что он счастлив.

— Конечно.

— А потом пришли мысли. Алекс, мне так его не хватает! И порой, когда ты касаешься меня, когда ласков со мной, когда я нуждаюсь в этой ласке, я начинаю думать о нем. — Она повернулась на спину и закрыла лицо руками. — Я чувствую себя такой неверной. По отношению и к нему, и к тебе. Ведь прошло столько лет. Почему я никак не могу выбросить это из головы?

— Ты любила его. Ты никогда не переставала любить его.

— Никогда, — ответила Элисон. — Может быть, так никогда и не перестану… Ты готов смириться с этим? Ведь это не имеет к тебе никакого отношения.

— Со мной все в порядке.

— Правда?

— Правда.

— Я понимаю, что ты продолжаешь чувствовать по отношению к Робин.

— Это мои чувства, — возразил я.

— Я не права? — Я промолчал. — Вы провели вместе многие годы. Нужно быть совершенно равнодушным, чтобы так просто отбросить все.

— На все нужно время.

Элисон убрала руки от лица, посмотрела на потолок.

— Итак, я, похоже, только что допустила величайшую ошибку.

— Нет.

— Хотелось бы верить в это.

Я подвинулся ближе и обнял ее.

— Все в порядке.

— Хотелось бы верить, — повторила она. — Принимая во внимание то, что есть варианты.