"Русский камикадзе" - читать интересную книгу автора (Рощин Валерий)

Глава 2

Едва солнце скатилось по небосклону к самой высокой вершине, двенадцать спецназовцев снова двинулись длинной цепочкой в путь. Воображаемая прямая линия, проведенная на командирской карте и обозначающая предстоящий на ближайшую ночь переход, составляла не более тридцати километров. Однако цифра эта соответствовала кратчайшему расстоянию между двумя точками, но абсолютно не отражала реальных обстоятельств. Группе Белозерова предстояло изрядно петлять, обходя несколько трехтысячников на пути к Российско-Грузинской границе. К тому же и крутые подъемы с опасными спусками отнюдь не ускоряли приближение бойцов к искомой цели…

— Привал тридцать минут, — объявил командир, едва забрезжил рассвет. Обернувшись к рухнувшему наземь лейтенанту, уточнил: — Все отдыхают, кроме Топоркова.

Молодой парень поднял на майора наполненный этакой смесью мольбы и ненависти взгляд; однако, не отыскал ни жалости, ни понимания…

— Сними ранец и с автоматом ко мне, — распорядился старший группы. Осмотрев его оружие с подствольным гранатометом, указал рукой куда-то вниз: — А ну, забрось-ка гранату вон в ту расщелину.

Расщелина темнела в конце пологого склона, метрах в двухстах от расположившейся на короткий отдых команды. Лейтенант сомнительно шмыгнул носом, опасливо повертел головой…

— Не бойся, здесь обвала не случится. И звук далеко из лощины не разойдется. Стреляй…

Первая граната ушла левее и с перелетом. Ослабший из-за отсутствия вертикальных скал звук разрыва дошел до спецназовцев с небольшим запозданием. Вторая попытка оказалась такой же неудачной — теперь небольшой заряд взорвался на склоне, не достигнув заветного разлома горной породы.

Топорков занервничал — сзади за тренировочной стрельбой наблюдали рядовые члены команды и, должно быть, негромко посмеивались над провальным экзаменом молодого офицера. В училище ему, конечно, доводилось стрелять из этой хреновины, но никому из инструкторов и преподов и в голову не приходило развивать в курсантах поистине снайперских способностей.

Третья граната никак не желала попадать выступами в направляющие короткого и широкого ствола. Кое-как справившись с задачей дрожащими от волнения и усталости пальцами, лейтенант поводил вверх-вниз «калашом» и наудачу выстрелил снова…

Но и на сей раз ничего не вышло.

— Сержант, покажи салаге, что может это оружие в умелых руках, — вздохнул майор, доставая пачку сигарет.

Опытный вояка взял у новичка автомат, быстро перезарядил гранатомет и, почти не прицеливаясь, нажал на спусковую скобу. Описав крутую дугу, заряд точно влетел в расщелину, из которой тотчас появился клуб пыли и дыма.

— ГП-30 — отличная штука, — беззлобно усмехнулся сержант, возвращая хозяину автомат. Хитро глянув на майора, признался: — Мы все прошли нелегкое обучение. Теперь с такого расстояния попасть в открытую форточку — как два пальца…

— Павел Аркадьевич, разрешите немного потренироваться? — произнес задетый показательным уроком Топорков.

— У вас с сержантом пятнадцать минут. Только оставьте пяток гранат — пригодятся, — передумав прикуривать сигарету, сказал майор.

Никто, кроме командира не знал, что это за дорога, и где вообще находится группа. Асфальтовая однорядка, сраставшаяся, по словам майора в пятнадцати километрах к югу с широким ровным шоссе, идущим вдоль черноморского побережья, петляла откуда-то с северо-востока, подолгу оставаясь пустынной, безжизненной.

Сверив местность с картой, майор лаконично пояснил:

— Скоро по этой дороге в направлении к шоссе проследует колонна — предположительно три автомобиля. Охрану приказано уничтожить. Того, которого охраняют — взять живым. Приметы клиента: рост сто семьдесят; полноват; смугл; волосы седые, коротко остриженные. Возраст: около пятидесяти. Возможно, будет в наручниках. Вопросы?

Народ понятливо закивал…

— Засаду устроим здесь. Удобнее места не найти — между двумя крутыми поворотами водители обязательно снизят скорость, а внимание будет поглощено дорогой…

Слушая короткий инструктаж, лейтенант осматривал местность и дивился простоте и одновременно гениальности тактического замысла. Лучшего решения, пожалуй, и впрямь не сыскать — склоны по обеим сторонам дороги походили своей ровностью на стрельбище и в то же время давали возможность бойцам укрыться от ответных выстрелов в незначительных складках. Участок дороги длиною метров в пятьсот действительно совершал два крутых виража и оставался доступным для стрелков на всем своем протяжении.

— …Сержант, двигай навстречу колонне, — продолжал отдавать распоряжения старший, — затаись на каком-нибудь бугорке в километре отсюда. Сообщишь по радио о количестве автомобилей, чтоб у нас хватило времени разобраться, что к чему. Задача снайперов известна, думаю, повторять не надо. Пулеметчики, — на вашей совести головная и замыкающая машины. Шмель, заложишь фугас рядом с дорогой — на всякий случай, если в колонне окажется бронетехника. Остальным выбрать удобные позиции. Топорков с подствольником займет место рядом со мной. Всем быть предельно внимательными — клиент должен остаться невредимым. Его, скоре всего, повезут где-то в безопасной серединке. Вперед!..

Группа рассредоточилась по двум противоположным склонам, меж которыми извивалась темная дорожная змейка. На каменистых отлогостях местами произрастал низкий кустарник, чернели промоины, лежали большие округлые камни, что пришлось весьма кстати для организаторов засады.

Майор занял позицию ближе к полотну, дабы получше наблюдать происходящее и координировать действия своих бравых парней. Сняв с предохранителя автомат, устроил его справа от валуна; рядом положил портативную радиостанцию, включенную на прием. Оглядев окрестности, удовлетворенно кивнул — бойцы хорошо знали дело — беглый взгляд, скользивший по каменным россыпям и редкой растительности, не выхватывал подозрительных деталей.

Лейтенант устроился в паре метров — левее огромной глыбы. Пальцы побелели, в изрядном напряжении сжимая оружие; мелкие капли пота покрыли гладкий, не успевший загореть под южным солнцем лоб.

Опытный офицер незаметно улыбнулся и достал из какого-то кармана темно-зеленую тряпицу, похожую на косынку. Сложив ее по диагонали, аккуратно повязал на голове, закрыв ровно половину лица. Теперь остались видны только его глаза да лоб…

— Привычка, — пояснил он в ответ на удивленный взгляд Топоркова. — И рожу мазать для маскировки не надо, и пыль во время боя в глотку не лезет, и не узнает ни одна собака. Рекомендую…

Почувствовав желание закурить, майор закинул в рот две подушечки жевательной резинки. Затих, напрягая слух и устремляя взор куда-то вдаль…

Потянулись бесконечные минуты ожидания. А вместе с ними снова нахлынули воспоминания…

Затарившись пивом, они юркнули в подвал новой девятиэтажки.

— Вот, смотри и запоминай, — поднял руку Бритый и, нашарил в щели между бетонных блоков ключ, показал его новичку. — Ключ всегда лежит здесь. Специально устроили тайник повыше, чтобы мелкота не нашла. Только никому об этом!..

Местечко, освещенное четырьмя огоньками от зажигалок, оказалось отличным. То был подвальный тупичок под мебельным магазином, пристроенным к жилому дому. Пару месяцев назад Валерону удалось подобрать ключи к общей входной двери в подвал, а затем и к глухой металлической калитке в пустующий тупичок под магазином. С тех пор компания регулярно уединялась в теплом, отрезанном от мира помещении. Из квартир сюда потихоньку переправили какие-то старые ненужные табуретки, хромоногий стол, видавшие виды диван с раскладушкой и даже сервант темной полировки без дверок и с разбитыми зеркалами. Юлька позаботилась о посуде — полки серванта ломились от тарелок, чашек, стаканов и рюмок; в ящиках хранились ложки и ножи. Вилок здешнее общество не признавало. На самом верху полированной мебелины покоился обшарпанный двухкассетник.

В центре стола красовался деревянный канделябр, а в щелях между бетонных фундаментных блоков торчали дощечки от бутылочного ящика, на которых так же обитали свечные огарки различной величины и формы.

— Уютненько, — оглядевшись, оценил Белозеров, когда вокруг заплясало множество крохотных огоньков, отбрасывая на экзотическую обстановку тусклые желтые блики.

— Старались. Садись, братва…

«Братва» уселась вокруг стола. Сей же миг на столешницу попадали пачки сигарет, простенькие зажигалки; Юлька поставила пару пустых консервных банок вместо пепельниц. С бутылок с характерным звуком послетали крышки и… процесс пошел.

Пива прикупили по полтора литра на каждого — Белозеров счел необходимым добавить в общую кассу всю свою наличность, посему и разжились восемнадцатью бутылками дешевого «Жигулевского». Через полчаса Павел уже не вспоминал о давней потасовке у подъезда, о разбитом аквариуме… Сквозь слегка затуманенный хмелем взор он с теплотою оценивал и убогую обстановку, и простоватых пацанов, и немного худощавую, но все же привлекательную Юльку, распоряжавшуюся посудой и старательно изображавшую хозяйку подвальной обители. Компания непринужденно болтала о чем угодно, кроме учебы и недоразумений, произошедших накануне с новичком. А сам новичок с наслаждением прихлебывал пиво, слушал «Кукушку» Цоя и внимательно присматривался…

Бритый давненько занимался боксом и был жутким переростком, по два года проучившийся в пятом, седьмом и девятом классах. Умственными способностями девятнадцатилетний шалопай не блистал, а вот по всем физическим параметрам явно опережал нынешних одноклассников. Ходил этот бугай мягко, носками внутрь, немного сгорбившись и тупо сверкая беспощадным взглядом из-под рассеченных бровей, будто и в повседневной своей жизни не желая расставаться с приобретенными в ринге повадками. Павлу он с гордостью поведал о том, как «взял верх» над администрацией школы, решившей боле не оставлять его на второй год и поскорее отделаться от неблагополучного ученика, портившего показатель успеваемости.

Светловолосый простак Клава постигал азы какой-то профессии, а точнее отбывал номер на третьем курсе одного из забытых богом профтехучилищ. Потому и он несколько месяцев назад отпраздновал полное совершеннолетие. Юрка выглядел подстать Бритому — развитая, плечистая фигура; накаченная шея; немалый рост; гибкость… Широкое скуластое лицо его с чрезмерною частотой озарялось беспечной улыбкой, неизменно сопровождавшейся серией прерывистых утробных смешков. Из-за своих габаритов или же благодаря давней дружбе с Бритым, он числился вторым человеком в компании.

Ганджубаса с Юлькой тоже угораздило по разочку задержаться на второй год в одном из классов — обоим скоро исполнялось по восемнадцать. Красавчик Ванька производил стойкое впечатление ловеласа — этакий тонкокостный, белокожий, с замашками сельского интеллигента в первом колене. Матом ругался сдержанно, на спиртное не налегал, зато постоянно вертел какие-то косяки из чистых тетрадных листов, сыпал внутрь нечто непонятное и медленно с наслаждением курил, закатывая под потолок выразительные глаза.

И только Валерон из всего разношерстного, грубовато-неотесанного содружества обнаруживал на лице признаки интеллекта; славы второгодника не вкушал и приходился ровесником Павлу.

Все пятеро были одеты скромно и неброско — видимо, родители лишних денег не имели, как и подавляющее большинство граждан поселившихся в поселке Солнечный…

— А откуда у вас это странное словцо: «долбогрыз»? — осторожно поинтересовался Павел.

Парни заулыбались, а Юлька затараторила:

— Это наше фирменное ругательство! Здесь родилось, в подвале. Когда нашли и расчищали этот тупичок, Ганджубас случайно зацепил Бритого концом длинной трубы по лысине. Ну, Серега и выдал ему без подготовки! С тех пор и прижилось.

— Понятно, — улыбнулся Павел. — А… что такое Ганджубас?

— Не слышал про «ганджубас»? — искренне поражаясь неведению новичка, вылупился на него Клавин.

— Не приходилось.

— Ну ты и салага… Вообще-то ты из центра — тебе простительно, — снисходительно молвил Юрка, разминая в банке тлевший окурок. — Это мы родом из самой жопы Горбатова — с Заводского района, и с детского сада финари в карманах носим. Дурь так нарекли.

— Дурь?..

— Ты и этого, темнота, не сечёшь… — незлобиво проворчал старший товарищ. — Про коноплю базар — ее в Горбатове по всякому кличут: дурь, муть, план, петрушка, ганджубас или просто гандж… Иногда и огурцами называют для конспирации.

— А при чем тут… Иван?

— Тащится он от травки — любит покурить, когда капуста лишняя на кармане заводится. Вон вишь, опять косячину вертит!..

Старчук и впрямь, не обращая внимания на приколы приятелей, скручивал из бумаги самодельную папиросу.

— А кликуха у тебя какая-нибудь имеется? — стукнул пустой бутылкой о столешницу Зубко. — А то все как-то по-домашнему: Паша, да Паша!

— Нет, — сконфузился тот.

— Чё и в старой школе не было?

— Там иногда Итальянцем звали…

— Итальянцем?.. А с какого перепугу?

— Так, приклеилось… Я ж говорю: мы все повально футболом увлекались.

— И чё с того? И мы частенько на площадку ходим, по телеку смотрим и на центральный стадион заглядываем.

— Не в этом дело, — уточнил Павел. — Просто один из моих старых друзей за немецкий клуб болел, потому и прозвали Маттеусом. Другой бредил сборной Аргентины — стал Бурручагой. К третьему — ярому поклоннику англичан прилепилась кличка Линекер. А я за итальянский Палермо болею, но именитых игроков там нет, потому и кличут Итальянцем.

— А давай мы тебя так и будем звать: Палермо! — внезапно предложила Юлька.

— А чё, клёво звучит! — поддержали парни. — Согласен?

— Зовите, — пожал плечами Пашка.

Вида он не показал, однако по телу прокатилась радостная волна, а глаза довольно заблестели — о таком прозвище в своем старом дворе и в прежней школе Белозеров мог только мечтать.

— Так… Значит, в общаке опять пусто, — с тоскою вспомнил о насущных проблемах вожак группировки.

— Да, — кивнула Юлька, — последние мани в ларьке спустили.

— Завтра идем трясти народец, — постановил Бритый и, пристально глянув на новичка, спросил: — Палермо, ты с нами или как?

— Ну, а с кем же еще?! — без сомнения в голосе отвечал тот.