"Рейд к звездам" - читать интересную книгу автора (Ван Вогт Альфред)

8

Сквозь мили и годы дрейфовали газы — бесформенная и бесцельная материя, изверженная десятками тысяч солнц, — рассеянные испарения опавших протуберанцев, умерших адских огней и ярости сотен миллионов бушующих солнечных пятен.

Но это было лишь начало.

Газы расползались по великой тьме. Они содержали кальций, натрий, водород и множество других элементов, а скорость дрейфа достигала двадцати миль в секунду.

Бесконечно долго вершила свое дело гравитация. Изначальная масса делилась. В отдельных районах пространства огромные кляксы газа обретали подобие формы и расходились все дальше, дальше и дальше. Наконец они достигли места, где путь их пересекся со следом, некогда оставленным в космосе тысячами пролетавших здесь кипящих пламенем звезд. И на этой звездной дороге они оставили толику собственных газов.

Это первое столкновение разом оживило безбрежные газовые миры. Подобно пришпоренным лошадям свободные частицы электронного газа ворвались и быстро углубились в недра облака позитронного газа. Материя встретилась с антиматерией — и в тот же миг свободные электроны и позитроны исчезли в бушующем пламени взрыва, оставив после себя лишь жесткое излучение.

Родился шторм.

Лишенные позитронных оболочек ядра атомов антиматерии несли ужасные, несбалансированные отрицательные заряды и отталкивали электроны, в то же время стремясь притянуть к себе атомные ядра обычной материи. В свою очередь лишенные электронных оболочек ядра атомов обычной материи притягивали атомные ядра антиматерии. Результат взаимоуничтожения зарядов был непредставимо ужасен. Обе противостоящие массы клубились и вспучивались, как бы приспосабливаясь друг к другу, сливаясь друг с другом в космическом катаклизме. Поначалу они двигались во взаимоперпендикулярных направлениях, но постепенно все больше сплетались в едином кипящем водовороте.

Новое направление их движения, поначалу неочевидное, мало-помалу определялось; и тогда фронтом шириной до девяти световых лет и со скоростью, лишь немногим уступающей свету, шторм двинулся в предназначенном ему судьбой направлении.

На полвека он поглощал встречные звезды, чтобы затем оставить позади, и только ливень космических лучей свидетельствовал, что эти миры оказывались в центре невидимого и неосязаемого атомного опустошения.

На четыреста девятнадцатый звездный год с момента своего зарождения шторм во мгновение ока пересек орбиту Новой.

И разбушевался вовсю.

На трехмерной метеокарте в штаб-квартире флота на планете Кайдер-3 шторм был обозначен оранжевой краской, означавшей, что из более чем четырехсот штормов, свирепствовавших в занятой Пятьюдесятью Солнцами части Большого Магелланова Облака, этот является наибольшим. Взгляду он представлялся неправильной формы пятном на пересечении четыреста семьдесят третьей параллели и двести двадцать восьмого меридиана с центром в ста девяноста парсеках. Все это, впрочем, в специфической системе координат, принятой в мире Пятидесяти Солнц и никоим образом не привязанной к магнитным полюсам Магелланова Облака.

Донесение о вспышке Новой не было еще отражено на карте. Когда это произойдет, цвет шторма станет воспаленно-багровым.

Стоявший возле огромного окна Мэлтби оторвался от созерцания карты и перевел взгляд на земной корабль. Отсюда он казался всего лишь крохотной занозой в небесной глубине. Но для собравшихся здесь зрелище это было исполнено смертельной притягательности.

Мэлтби был исполнен спокойной решимости. То, что в час опасности лидеры Пятидесяти Солнц призвали именно его, было не просто забавно — в этом ощущалась какая-то злая ирония.

Он отвернулся от окна и посмотрел на стоявшего рядом полного и потного председателя правительства Кайдера-3. Напрягши свой мезоделлианский разум, Мэлтби привлек к себе его внимание, — советник понятия не имел, что повернулся по принуждению.

— Вы поняли инструкции, капитан? — спросил он.

— Понял, — кивнул Мэлтби.

На самом деле он не просто понял — он принял их позицию, их цель, принял как неотъемлемую часть своей веры: только полнейшее единение со всем населением Пятидесяти Солнц даст право мезоделлианам занять свое место в культуре, их породившей. И хотя теперь запоздалое сопротивление Пятидесяти Солнц было делом явно безнадежным, — не пристало ему, офицеру, подвергать сомнению логику государственных деятелей.

Лаконичный ответ, должно быть, вызвал живые воспоминания. Жирное лицо советника задрожало, как желе, и по нему побежали новые ручейки пота.

— Капитан Мэлтби, — произнес он, — вы не имеете права на неудачу. Они потребовали метеоролога, чтобы провести их на Кассидор-7, где находится центральное правительство. Допустить их туда мы не имеем права. Вы должны завести землям в большой шторм на широте 473. Мы поручаем это именно вам, поскольку вы обладаете двойным мезоделлианским разумом. Мы сожалеем, что в прошлом не всегда по достоинству ценили вашу службу. Но, согласитесь — после мезоделлианских войн вполне естественно было проявлять осторожность по отношению к…

Мэлтби прервал эти сбивчивые оправдания.

— Забудьте об этом, — сказал он. — Насколько я понимаю, мезоделлиане запутались во всем этом не меньше, чем деллиане и нон-деллиане. Заверяю вас, что сделаю все от меня зависящее, чтобы уничтожить их корабль.

— Будьте осторожны! — настоятельно порекомендовал ему советник. — Во мгновение ока они могут уничтожить нас, нашу планету, наше солнце. Мы никогда не могли предполагать, что земляне настолько ушли вперед и оказались способны создать такие могучие средства разрушения. Разумеется, среди нас есть нон-деллиане и, конечно же, мезоделлиане, способные к творческой деятельности; и они лихорадочно занимаются ею вот уже тысячи лет. И, наконец, не забывайте, что никто не просит вас рисковать жизнью. Их линкор несокрушим. Мы не можем точно сказать, как он выдержит сильный шторм. Но выдержит. Однако люди на его борту потеряют сознание. Вы мезоделлианин, и потому придете в себя первым. Наш объединенный флот, который, как вам известно, освобожден, по вашему сигналу будет готов взять «Звездный Рой» на абордаж. Все ясно?

Все было ясно с первых же слов, но у этих нон-деллиан была привычка пережевывать все так, словно мысли теряли в их головах ясность. Когда двери зала заседаний закрылись за Мэлтби, один из советников спросил у соседа:

— Ему сказали, что шторм прошел Новую?

Эти слова достигли слуха толстяка-председателя; он покачал головой; глаза его блеснули, но голос прозвучал спокойно:

— Нет. Все-таки он из мезоделлиан. И мы не можем доверять ему до конца — невзирая на все его подвиги.