"Джек и Джилл" - читать интересную книгу автора (Паттерсон Джеймс)Глава 9Этим же днем мы с Сэмпсоном решили снова выйти на улицу, на этот раз в район новостроек Нортфилд-Вилледж. Вашингтонские газеты и телевидение не сильно встревожились по поводу убийства маленькой чернокожей девочки на юго-востоке. До Шанел Грин никому не было дела: все средства массовой информации смаковали смерть сенатора Фитцпатрика от рук таинственных преступников, называющих себя «Джек» и «Джилл». Убийство у школы Соджорнер Трут никого не интересовало. Кроме меня и Сэмпсона, видевших изуродованное тело Шанел и беседовавших с ее убитыми горем родителями. Теперь следовало поворошить уличные источники информации среди их соседей и других жителей квартала. Пусть все видят, что мы постоянно находимся на улице. – Я чертовски люблю хорошие убийства. Таскаешься по мерзким грязным улицам в противную сырую и холодную погоду… – высказал свое мнение Сэмпсон, когда мы проходили мимо черного «джипа», принадлежащего местному наркодилеру. Изнутри внедорожника грохотал, захлебываясь басами, «рэп». – Обожаю страдания, вонищу и такие вот отвратительные звуки. – Лицо его при этом сохраняло бесстрастное выражение. Он был выше всего окружающего и просто как бы констатировал факт. Для тепла он одел под пальто шерстяную водолазку с надписью, как нельзя лучше подходящую по всей обстановке сегодняшнего дня: ДЕРЬМА НЕ ПРЕДЛАГАЮ, САМ ДЕРЬМО НЕ ЕМ, В ДЕРЬМОВЫХ ДЕЛАХ НЕ УЧАСТВУЮ. Лаконично. Емко. И вполне в духе Джона Сэмпсона. Последний час или около того никто из нас не был настроен на пустую болтовню. Пока что дела наши складывались не блестяще, но мы привыкли к неудачам, часто сопровождающим Работу детектива. Человек-гора и я появились на Капитолийском городском рынке в четыре часа дня. «Кэп» всегда славился, как излюбленное место встречи жуликов всех мастей с 8-ой улицы. Рынок представлял из себя скопище подозрительных, пользующихся дурной славой и наводящих тоску, универмагах с уцененными товарами. «Гвоздь» распродажи обычно рекламируется с помощью розового мела, которым название товара пишется прямо на одной из серо-голубых блоков стены. В тот день «меню» предлагалось следующее: холодное пиво, сода, настойка подорожника, свиные шкуры и лотерейные билеты. На десерт рекомендовались тампаксы. Из этого, как видно, и должен состоять ваш ежедневный сбалансированный завтрак. Наше внимание привлек экстравагантный молодец в плотно прилегающих к лицу узких солнцезащитных очках, бритый наголо, но с козлиной бородкой, стоящий возле «Кэпа». Рядом с ним отирался еще один тип, видимо, приятель первого. Изо рта у него, на манер сигары, торчал шоколадный батончик. Бритоголовый зажестикулировал, давая нам понять, что ему есть что сообщить, но разговор состоится не здесь. – Ты доверяешь этой шпане? – удивился Сэмпсон, когда мы отошли на некоторое расстояние. – Алвину Джексону? – Я верю абсолютно всем, – подмигнул я Джону, однако никакой реакции с его стороны не последовало. – Тебя совсем затрахали, Шоколадка, – вздохнул он, серьезно взглянув на меня из-под полуопущенных век. – Пытаюсь сделать хоть что-то полезное. – По-моему, это уже чересчур. Смотри, не перестарайся. – Но ведь именно за это ты меня и любишь. – Да, – согласился Сэмпсон и наконец-то его каменная физиономия изобразила улыбку. – «Если любить тебя нехорошо, то я не хочу быть хорошим», – продекламировал он строку из популярной песенки. Мы встретились с Алвином Джексоном по кличке «Коростель» на углу возле универмага. Иногда мы с Сэмпсоном использовали этого парня, как осведомителя. В общем, он был неплохим малым, но только вел временами очень опасную игру, и жизнь его в один прекрасный день могла оборваться. Когда-то он считался одним из лучших спортсменов школы, но только свое мастерство легкоатлета, как и все остальное, почему-то предпочитал демонстрировать на улице. Сейчас он немного приторговывал наркотиками и травкой. Во многом Алвин так и остался ребенком. А это было для меня очень важно. Общаясь с ним, я смог лучше понимать других детей, которые только хотели казаться «крутыми». – Япрошанель, – скороговоркой выпалил Алвин, сливая три слова в одно, – вы че, до сих пор не прочухали, кто ее укокошил? Пальто у Алвина было расстегнуто, что подчеркивало его новый, модный «тюремный» стиль. Самое главное в нем – чтобы виднелось нижнее белье. У Алвина над брюками просматривалась бело-красная полосатая майка. Здесь модники учитывали тот факт, что в тюрьме у заключенного отбирают ремень, и штаны, соответственно, начинают немного спадать. Сейчас Алвин представлял собой характерный образчик местного «стиляги». – Рассказывай, что тебе известно. Только без дураков, – предупредил Сэмпсон. – Ты чо, я ж вам помочь хочу, – обиделся Алвин и посмотрел на меня, ища поддержки. Он постоянно тряс головой, и его огромные серьги в виде колец громко позвякивали в наступившей тишине. Алвин сплетал и расплетал свои длинные мускулистые руки и беспрестанно переступал с ноги на ногу, словно исполняя какой-то танец. – Мы это оценили, – кивнул я. – Не хочешь закурить? – Я протянул ему «Кэмел». Он взял сигарету. Я сам не курю, но всегда ношу с собой пачку для других. Алвин еще в школе дымил, как паровоз, даже в те времена, когда занимался спортом. Такие вещи запоминаются. – Эта кроха Шанел, она жила в одном доме с моей теткой. Там, в Нортфилде. Кажется, я знаю, кто ее пришил. Вы улавливаете? – Пока что да, – сдержанно ответил Сэмпсон, стараясь сейчас быть вежливым. Алвин выкладывал все то, что знал, и уследить за ходом его мыслей смог бы даже человек, имеющий вместо головы кочан капусты. – Ты хочешь нам что-то показать? – вступил я в разговор. – Или как-то еще помочь? – Да, я хочу вам показать Сейчас мне показалось, что я выступаю в роли отца или дядюшки этого строптивого подростка, и несу за него ответственность. Это мне не понравилось. – Ну, мы готовы тебя выслушать, – спокойно произнес я. – У нас хватит для этого времени. Сэмпсон и я пошли с Алвином в кварталы Нортфилд-Вилледж. Нортфилд считается самым криминогенным районом вей столице. Но всем, кажется, на это глубоко наплевать. Первое полицейское управление уже отчаялось и перестало сопротивляться. Впрочем, если вы хоть раз бывали в Нортфилде, вы поймете, почему их нельзя за это винить. Мне казалось, что наше путешествие ни к чему не приведет, однако, раз уж Алвин взялся нас проводить, приходилось пока слушаться его. Я сам удивлялся, зачем я иду за ним? Наконец, мы остановились, и Джексон обвиняющим жестом выставил указательный палец в направлении желтого кирпичного жилого дома, стоящего в ряду таких же. Здание находилось в полуразвалившемся состоянии и срочно нуждалось в ремонте. Как, впрочем, и все дома по соседству. Над двойными дверями подъезда красовалась табличка с надписью «Строение 3». Лестница выглядела так, словно в ступени несколько раз ударила молния или здесь кто-то долго и методично работал кувалдой. – Он живет здесь, – сообщил Алвин. – Ну, во всяком случае, раньше жил. Зовут его Эммануэл Перес. Иногда он работает швейцаром в «Феймос». Я имею в виду пиццерию «Феймос». Так вот, этот тип постоянно преследует маленьких детей. Чудак какой-то, а может, просто шиз. Но все равно опасный. Мне от него раньше жутко делалось. И он терпеть не может, когда к нему обращаются «Мэнни». Он Эм-ма-ну-эл, понимаешь ли! И всем твердит об этом. – Откуда ты знаешь этого Неожиданно глаза Алвина Джексона затуманились, а потом взгляд его стал каменным. Он выждал несколько секунд, прежде чем сказать: – Я знаком с ним уже давно. Он сшивался здесь еще тогда, когда я был ребенком. Постоянно кого-то выслеживал. Эммануэл всегда болтался по району. Вы понимаете меня? Да, я его понял. Теперь все становилось на свои места. Значит, Оторва-Чаки – не химера. Он существует на самом деле. В конце двора находилась небольшая заасфальтированная площадка со щитами и кольцами без сеток, где дети пытались играть в баскетбол, правда, не слишком успешно. Кольца были искорежены и погнуты, так что уважающий себя спортсмен и близко бы к ним не подошел. Неожиданно что-то привлекло внимание Алвина. – Да вон же он сам, – вдруг взвизгнул Джексон, так, что я невольно вздрогнул. – Вон он! Видите, опять этот Перес наблюдает за детьми! Едва он успел проговорить это, как Перес нас заметил. Все дальнейшее напоминало дурной сон. Я увидел невысокого человека с длинной рыжей бородой, нелепо растущей у него из подбородка. Эммануэл Перес оказался неплохим бегуном. Но и мы с Сэмпсоном находились в отличной форме. По крайней мере, последний раз, когда нам приходилось преследовать преступника, мы не оплошали. |
||
|