"Демон" - читать интересную книгу автора (Варли Джон)

ЭПИЗОД I

Вскоре после прибытия Сирокко в древесный дом отряд из семи путников — четырех людей и трех титанид — перевалил через последний холм, чтобы увидеть перед собой изгиб реки Бриарей. Увидели они также громадную скалу, великое древо и расползшийся по нему древесный дом Криса.

В то время как отряд преодолевал двести километров от Беллинзоны до Бриарея, Сирокко успела обежать пол-обода Геи.

Конечно, отряд мог двигаться быстрее. Однако одна из его числа отказалась ехать на титаниде, и вся группа предпочла тащиться, но не оставлять упрямицу позади. Кое-кто из шестерых подметил, как мало эта седьмая ценит такую уступку.

После краткой остановки, во время которой титаниды пропели гимны величественному виду и сочинили пару-другую песней прибытия, отряд стал спускаться по едва заметной тропке к реке.

Конел снова влюбился.

Не то чтобы он стал не верен Сирокко. Он по-прежнему ее любил. Любовь к ней останется с ним навсегда. Но эта любовь была совсем иного рода.

Кроме того, казалось крайне сомнительным, чтобы новая возлюбленная Конела когда-либо стала его любовницей, ибо она люто его ненавидела. Впрочем, любовь есть любовь, а мечтать не вредно. И потом, возлюбленная эта ненавидела всех до единого. А Конел не верил, что можно вечно всех ненавидеть. Быть может, однажды она одумается и поймет, какой замечательный парень этот Конел Рей.

Нельзя сказать, чтобы Конел именно обо всем этом думал, пока отряд преодолевал последний отрезок маршрута к реке Бриарей, хотя такие мысли в его голове мелькали. Он пребывал в блаженном состоянии между сном и явью, растянувшись на широкой спине титаниды Рокки. Большую часть пути он проспал. Служа Капитану, которая могла целый гектаоборот обходиться без сна и, казалось, никогда не уставала, Конел уже научился ценить любую возможность поспать. С некоторых пор он придерживался философии пехотинца: как можно больше безделья, сухая постель, полное брюхо — и жизнь хороша.

Проснулся Конел, только когда женщины затеяли очередную свою визгливую перебранку. Поначалу он опасался, что они вот-вот перейдут к тумакам, после чего одной из них непременно полагалось бы умереть. Но женщины неизменно останавливались на самой грани между тумаками и дракой. В конце концов Конел решил, что так будет всегда, после чего получил возможность наслаждаться тем превосходным шоу, которое представляли собой их словесные перестрелки. Ну и ругались же эти женщины! Конел пополнял свой словарный запас, и любовь его от этого все больше крепла.

Повернувшись на другой бок, Конел снова погрузился в сон. По крутой и каменистой тропе титанида двигалась так же гладко, как каток по линолеуму. Не зря говорили, что транспорта комфортабельней титаниды в природе не существует.

Титаниды не сильно радовались тому, что их считают транспортом, но особенно и не возмущались. Так или иначе возили они только тех, кого хотели. Мало кому из людей довелось прокатиться на титаниде.

Сдвиг-по-Фазе (Двухдиезное Лидийское Трио) Рок-н-ролл ничего не имел против того, чтобы везти на себе Конела. После той операции над Сирокко Джонс почти пять мириоборотов тому назад они с Конелом успели стать самыми близкими друзьями. Порой между человеком и титанидой такое случалось. Рокки знал про Криса и Валью, которые любили друг друга вот уже двадцать лет, и про Сирокко Джонс и Менестреля, порой вступавших в любовные отношения, будучи при этом бабушкой и внуком, — хотя эта родственная связь была далеко не так проста, как, впрочем, и генеалогическое древо всякой титаниды. Рокки также слышал про великую любовь, которую Габи Мерсье питала к Псалтериону (Диезное Лидийское Трио) Гобой.

В физическом плане Рокки никогда не занимался с Конелом любовью и даже на это не рассчитывал, зная, что для Конела шоком будет узнать, что Рокки не прочь этим заняться. Кроме того, это было не совсем то, что называют любовью люди. Крис Мажор познал это с Вальей, и его любовь принесла ему страдания. Не было это и той любовью, что испытывают друг к другу титаниды. Нечто третье. Нечто сразу видное любой титаниде. В одно мгновение и без всякой на то причины все понимали, что тот или иной человек — человек такой-то титаниды, хотя у них хватало такта не облекать это в слова. Плохо ли, хорошо ли, но Рокки твердо знал, что Конел — его человек.

Тут Рокки задумался, считает ли Конел его «своей» титанидой.

Позади Конела и Рокки ехали Робин и Валья.

Робин испытывала душевное опустошение. Не очень она жаждала после всех этих лет встретиться с Крисом. Он тогда остался в Гее, а она вернулась... нет, не домой.

Дома у нее больше не было. Хотя она поднялась до самых верхов иерархии Ковена, даже одно время была Черной Мадонной, главой Совета. Робин добилась всех почестей, какие только могло пожаловать ей общество, — и в возрасте более раннем, чем кто-либо до нее.

Но при всем при том Робин была — и оставалась теперь — ужасно несчастной. Тяжело ей дались эти двадцать лет. Интересно, какими они стали для Криса.

— Валья, а ты случайно не знаешь... Титанида повернула голову. Ох, подумала Робин, лучше б она этого не делала. Гибкость титанид просто пугала.

— Да? Так что?

Робин уже забыла, о чем хотела спросить. Тогда она покачала головой, и Валья снова сосредоточила свое внимание на тропе. Титанида выглядела в точности такой, какой Робин ее помнила. Сколько ей тогда было лет? Пять? Значит, теперь двадцать пять. Начиная с третьего года жизни, когда они достигают зрелости, титаниды почти не меняются лет до пятидесяти, когда возраст все-таки начинает брать свое.

Робин успела так многое забыть. Например гейское безвременье. Поход длился уже довольно долго, но Робин понятия не имела, сколько именно. Они дважды вставали лагерем, и она поспала так крепко, как не удавалось уже многие годы. Нос успел зажить, да и рана в плече заметно подлечилась.

Как долго тянется гейское время.

Интересно все-таки — как же оно прошло для Криса?

Валья (Эолийское Соло) Мадригал беспокоилась за Робин.

Казалось, совсем недавно юная ведьма села на борт корабля, чтобы вернуться в свой Ковен. Валья, Робин, Крис и Змей отправились тогда на пикник. Феи с ними не было, но ее присутствие ощущалось. Как и незримое присутствие других: Псалтериона, Фанфары и Габи.

Потом Робин их покинула.

Теперь ей тридцать девять лет по земному счету, а выглядит она на все сорок девять. И тут еще это несносно-изумительное, совершенно сумасшедшее дитя, постоянно полыхающее огнем. Дитя с нравом еще более робиновским, чем у самой Робин. И еще этот... эмбрион.

Валья знала про человеческих младенцев, тысячами их видела. Но ее все время не оставляло чувство, что тут что-то не так.

Откинув покрывало, она взглянула на ребенка. Такой крошечный, что запросто на ладони уместится. Ребенок в ответ вылупил на Валью голубые глаза и расплылся в улыбке. Потом помахал ей крошечной ручонкой.

— Ма-ма! — изрек малыш и загукал от удовольствия.

Таковы были пока что пределы его речевых способностей. Дитя училось говорить и ходить. За несколько лет оно овладеет и другими навыками. Титаниды этой ступени не проходили. Они разом проскакивали младенчество и большую часть того, что у людей называется детством. Через несколько часов после рождения титаниды уже ходили, а вскоре начинали и говорить.

Людям приходилось учиться и другому — чему этот ребенок учиться даже еще не начал. Титаниды этому не учились; с другой стороны, титанид никому не приходилось с собой таскать, так что проблемы это не составляло. Валья повернулась и возвратила малыша его матери.

— Опять оно с полными пеленками.

— Он, Валья. Прошу тебя. Он с полными пеленками. — Робин взяла младенца.

— Извини. Просто мне кажется, про его пол пока что говорить неуместно.

Робин с горечью рассмеялась:

— Хотела бы я с тобой согласиться. Но в этом паршивом мире только его пол пока что и был важен.

Валья не хотела вдаваться в подробности. Она отвернулась и снова подумала о Крисе. Славно будет снова с ним повидаться. Ведь с прошлой встречи уже почти мириоборот прошел.

Змей (Двухбемольное Миксолидийское Трио) Мадригал за последний мириоборот множество раз виделся с Крисом. И провел с ним массу времени.

Змей считал себя невероятным счастливцем. Хотя Крис и не участвовал в том трио, что произвело Змея на свет, первые четыре года он неизменно вел себя как его отец. У Змея был титанидский отец — передоотец и задоотец в одном лице — и две матери: Валья, его задомать, а также передомать Гитара, которая уже умерла. Но никто из титанидских родителей не был подобен Крису. Змей знал, что у людей родительские чувства совсем иные. Чтобы понять, почему это так, Змею достаточно было взглянуть на радостного идиотика на руках у Робин. Но хотя титанидское детство было коротким, оно все же было — и сильно отличалось от взрослой жизни. Подрастая, титаниды стремились держаться солиднее — серьезно и важно, на взгляд Змея. Слишком серьезно и важно. Они теряли едва ли не всю свою игривость.

Люди поступали так же, но не хватали при этом через край. Никакой титанидский отец не научил бы Змея играть в бейсбол. Титаниды любили бегать наперегонки, но, за исключением этого, спорта они не знали. Нелегко было организовать лиги по различным спортивным играм, начиная от бейсбола и футбола (поначалу Крис называл его поло, но затем отменил клюшки и позволил ребятам пинать мячик копытами) до тенниса, хоккея и крикета. Но в итоге все удалось на славу. Выяснилось, что титанида, выросшая на командных играх, с удовольствием продолжает играть и во вполне взрослом возрасте. Змей, к примеру, считался лучшим боулером Ключа Ми. Их команда, под названием «Громобои», была чемпионом Гиперионской лиги крикета.

Змею нужно было многое обсудить с Крисом. Например — свою недавнюю идею насчет Кубка мира. Четырьмя годами раньше, несмотря на войну, Кубок разыгрывался на Земле. Матчи специально распределялись по всему земному шару, чтобы не создавать заманчивую мишень. Но и так три матча завершились досрочно, когда стадион, игроков и зрителей обращали в радиоактивную пыль. В конце концов обладателем Кубка объявили Восточную Сибирь.

Однако в этом году — в очередном году Кубка мира — никакой возможности проводить матчи уже не было. Просто-напросто не осталось стадионов. За их неимением на Земле Кубок мира следовало провести в Гее. И Змей решил его организовать.

Эта мысль так его взволновала, что он даже прибавил ходу, — но тут же в сотый раз вспомнил о плетущейся в хвосте дурочке. Змей помедлил и через плечо глянул, как она тащится сзади. Тащится — когда вполне могла бы ехать.

Ведь он ей сам предложил, разве нет?

Змей фыркнул. Сама будет виновата, если ноги натрет.

А Искра не просто ноги натерла. Подобно своей матери, она всегда заводилась с пол-оборота. И уже была готова взорваться.

Лишь год назад у Искры сформировалось понимание жизни, лишь год назад она узнала, как вертится мир. Ковен плавал у Ла-Гранжа Два, твердый и неколебимый. Потом Совет решил двигаться. Слишком много О'Нилов уже было взорвано. Кто мог сказать, что эти психи на Земле выкинут дальше? Тогда, после определенных приготовлений, были запущены мощные двигатели. Ведьмы Ковена решили лететь к Альфе Центавра.

В начале года Робин была Черной Мадонной. Теперь же она стала ничем, пустым местом. Она едва избежала казни. Способ их побега возвращения не предполагал. Головокружительное падение Робин увлекло за собой и Искру. Она оказалась лицом без гражданства. Ее родина тем временем улетала к звездам.

А тут еще и ЭТОТ. ОН.

Вот чем все кончилось, подумала Искра. Что за кошмарное существо! Местоимения Он, Ему, Его по отношению к человеку резали ухо будто безумный смех.

Но и этого было еще недостаточно. Угораздило же их попасть в такое паршивое местечко!

Сразу после прибытия им с Робин пришлось защищать свою жизнь. Они убили чуть ли не сотню людей. Масштабы побоища потрясли Искру. Раньше ей убивать не доводилось. Она знала, как это делается, но выяснилось, что теория и практика — совсем разные вещи. Ее уже несколько дней тошнило. Не проходило и часа, как Искре являлись горы окровавленных тел или волчьи стаи молокососов, срывающих с трупов одежду.

Робин рассчитывала, что Искра будет относиться к этим чудовищным животным так, будто они люди. Будет с ними дружить, Великая Матерь, спаси и помилуй!

Все ожидали, что она станет любезничать с этим выродком Конелом — с этой извращенной и вонючей, волосатой и неуклюжей грудой мышц, наилучшим способом избавиться от которой стал бы ранний аборт. Мало того, теперь они отправились повидаться с еще одним самцом. Очевидно, в Беллинзоне этих тварей недостаточно, и ее мать считает, что следует топать через джунгли, только бы разыскать того ублюдка.

Все в Гее вызывало у Искры отвращение. Температура дурацкая. Что ни день — целое ведро пота с тебя стекает. Тут даже ходить по-человечески нельзя. Тело слишком легкое, тебя даже собственные благоприобретенные рефлексы обманывают.

Кругом чертовски темно.

В воздухе воняет дымом, гнилью и вообще какой-то дикостью.

Гея слишком большая. Ковен, если его засунуть внутрь обода, катался бы там, как банка из-под тушенки в шине от грузовика.

И тут никогда ничего не меняется. Никто не закрывает окна, чтобы настала ночь, не открывает их ради грядущего дня. Понятие о времени какое-то дурацкое. Искра страшно скучала по славным получасам и удобным циклам дней и недель. Без них она терялась.

Искре хотелось заснуть, а проснувшись, обнаружить, что все это было сном. Она пошла бы в Совет, и они с Робин славно бы над этим сном посмеялись: «Помнишь, мама, то место, где ты побывала, когда была девочкой? Ну так вот — мне приснилось, что нас туда невесть как занесло, а у тебя появился ребенок. Мальчик, можешь ты в такое поверить?»

Но ничего похожего не ожидалось.

Искра села прямо на тропе. Желтая титанида по имени Змей, как две капли воды похожая на свою мать, — титанида, которую Искре полагалось считать самцом, — остановилась и что-то ей крикнула. Искра не стала обращать внимания. Титанида подождала немного, затем двинулась дальше. Искре это подходило. Древесный дом она уже и сама видела. Пойдет туда, когда с мыслями соберется. Или просто ляжет тут и умрет.

Последний член отряда больше всех радовался своей участи.

За свою краткую жизнь он уже три раза подвергался смертельной опасности, хотя сам об этом не знал. Первой потенциальной его убийцей была его собственная мать. Робин долго и упорно об этом думала, стоило ей увидеть, кого она чудесным образом извлекла из своей измученной матки в страдающий мир.

Совсем недавно его чуть не убил похититель. Сам он смутно об этом помнил. Все произошло так быстро. Он запомнил мужчину, который смотрел на него и улыбался. Мужчина ему понравился.

Вокруг было множество новых людей. Ему это нравилось. И новое место тоже нравилось. Здесь было проще ходить. Он куда реже падал. Некоторые из его новых знакомых были очень большие, со множеством ног. Они были таких восхитительных цветов — таких живых и ярких, что он смеялся от восторга всякий раз, как их видел. Он узнал новое слово: «ти-ни».

Теперь его везла ярко-желтая ти-ни. Поездка ему нравилась. Только две вещи слегка омрачали в общем-то чудный денек. Попка опять была мокрая, и еще он подумывал, не пора ли немного подкрепиться.

Он как раз собрался издать по этому поводу замечание, но тут ти-ни вернула его маме. Мама положила его на спину ти-ни, и он стал с интересом смотреть, как вокруг летают длинные розовые волосы ти-ни. Такие пушистые. Мама тем временем меняла ему пеленки. Ти-ни повернула голову. Ему это показалось страшно уморительным. И мама тоже смеялась! Последнее время она не так часто смеялась. Адам был в восторге.

Робин расстегнула рубашку, и он легко нашел сосок.

Мир обрел полное совершенство.

Добравшись до дальнего конца висячего моста, отряд начал переправляться. Адам уже уснул. Робин тоже хотела спать. Искра больше чем хотела, но по-прежнему тащилась далеко позади остальных.

Они прошли под сводчатым проходом, над которым намалевано было название древесного дома Криса: «Смокинг-клуб». Робин задумалась, что бы это значило.

Преисподняя снова была в пути.

Вышагивая по лесам Северного Гипериона, Гея размышляла о последних событиях. Она была недовольна, а когда Гея бывала недовольна, это чувствовали все окружающие. Один слон не успел вовремя убраться с дороги. Не сбавляя ходу, Гея поддала его ногой. Слон взлетел в воздух и приземлился в сотне метров оттуда, разорванный надвое.

Гея обдумывала программу для очередной стоянки. После долгих размышлений она выбрала «Семь самураев» Куросавы. Затем припомнила еще двоих — тех, что ждали в «Смокинг-клубе». Криса и Сирокко. Так, был, кажется, какой-то фильм 1994 года, где в названии упоминалась девятка. Хранитель фильмотеки наверняка сможет его разыскать.

Тут она вспомнила именно то, что нужно, и громко расхохоталась. Вторым фильмом двойного сеанса станет «8 1/2» Феллини.