"Мистер Кларнет" - читать интересную книгу автора (Стоун Ник)

5

Клайд Бисон опустился ниже некуда. Наверное, жизнь не просто ударила его по зубам, а придумала кое-что похитрее. Тот факт, что он теперь обитал в трейлерном парке, причем одном из самых заброшенных, самых вонючих во всем Майами, говорил сам за себя.

В прекрасный солнечный день под ясным светло-голубым небом это место казалось еще более запущенным.

Адрес Максу дал консьерж дома, в котором Бисон жил в свою лучшую пору – роскошный комплекс апартаментов с видом на Приморский парк, где по утрам совершали пробежки трусцой довольные жизнью, благополучные люди. Яхт-клубы тоже здесь под боком. А из окон апартаментов можно наблюдать превосходные, как на открытках, флоридские закаты. Консьерж подумал, что Макс – агент по взысканию долгов, и попросил при встрече переломать этому засранцу ноги.

Трейлерный парк – не приговор. Они бывают разные. Сортом повыше маскируют свою сущность, скрываясь за аккуратно покрашенными заборами, обсаженными кустарниками роз. Ухоженные лужайки, почтовые ящики, все честь по чести. Некоторые даже заходят настолько далеко, что присовокупляют к своим названиям знаменитые фамилии, например Линкольна, Вашингтона или Рузвельта. Но большинство трейлерных парков не столь амбициозны. Они не канителятся, а поднимают руки и честно признаются, что собой представляют. И местоположение выбирают где-нибудь рядом с мусорной свалкой.

Та, что соседствовала с пристанищем Бисона, выглядела так, будто над ней недавно пронесся ураган. Нагромождение сломанных микроволновых печей, телевизоров, холодильников, выпотрошенных автомобилей. И мусор, везде мусор. Его было так много, что он вписывался в ландшафт, а предприимчивые обитатели на кучах поставили указатели в виде стрелок с номерами трейлеров. Сами трейлеры, во всяком случае снаружи, находились в таком жутком состоянии, что Макс принял их за предметы свалки, пока не заметил в окнах людей. Нигде ни одного исправного автомобиля. Ни собак, ни детей. Здесь жили люди, лишенные социальных пособий, героиновые наркоманы, мелкие преступники, конченые горемыки, прирожденные неудачники.

Трейлер Бисона, стоящий на красных кирпичных блоках, тоже был весь разбитый. Облупившаяся некогда белая краска. По обе стороны от крепкой на вид коричневой двери с тремя замками, сверху, посередине и внизу, виднелись два окна, закрытые изнутри ставнями.

Макс остановил машину.

Постучал в дверь и отошел, чтобы его можно было увидеть в окно. За дверью послышался собачий лай на низких тонах, царапанье когтей. В левом окне ставня приоткрылась.

– Мингус?! Макс Мингус? – крикнул Бисон.

– Да, ты угадал. Открывай, надо поговорить.

– Кто тебя послал?

– Никто.

– Если ищешь работу, то у меня туалет давно не чистили. – Бисон усмехнулся.

– Конечно, я этим займусь, – сказал Макс. – После того как поговорим.

Этот паразит не утратил способности смеяться над неудачами других. Голос прежний, нечто среднее между писком и глухим ворчанием.

Ставня открылась, и Макс увидел лицо Бисона. Круглое, обрюзгшее, бескровное. Он проверял, нет ли кого рядом с Максом.

Через несколько секунд за дверью зазвенели цепочки. Их было много, штук пять-шесть. Бисон принялся открывать замки. Внутренняя часть двери у него, наверное, похожа на корсет садомазохистов.

Бисон приоткрыл дверь, щурясь от света. Толстую цепочку оставил на двери, на уровне шеи. У его ног в дверную щель высунул морду питбуль. Посмотрел на Макса и гавкнул.

– Чего тебе, Мингус? – спросил Бисон.

– Хочу поговорить о Чарли Карвере.

Судя по позе, которую принял Бисон, Макс не сомневался, что в одной руке у него пистолет, а в другой собачий поводок.

– Тебя послали Карверы?

– Нет, к тебе не посылали. Просто я занимаюсь сейчас этим делом.

– Едешь на Гаити?

– Да.

Бисон снял цепочку и распахнул дверь. Кивком пригласил Мингуса входить.

Внутри было темно, особенно после яркого дневного света, отчего вонь казалась еще более интенсивной. Привычный ко всему, Макс чуть не потерял равновесие. Зловоние застало его врасплох, ударило в лицо смесью экскрементов, гниения и прочей мерзости настолько сильно, что он ощутил позывы к рвоте. Прижал платок к носу, дышал ртом, отчего тут же начало щипать язык.

Повсюду мухи. Жужжали, лезли в лицо, садились на руки. Макс не успевал отмахиваться. Бисон потащил питбуля в угол и к чему-то привязал.

– Следи за своей машиной, иначе эти малолетние паршивцы живо соскребут с нее краску.

Он открыл левую ставню и вгляделся. Мухи с громким жужжанием ринулись на яркий свет.

Макс забыл, какой Бисон коротышка – метра полтора, не более, – и насколько непропорционально огромной была его голова, похожая на столовую ложку.

В отличие от большинства здешних частных детективов Бисон никогда не служил в полиции. Он начал трудовой путь ходатаем по темным делам в отделении демократической партии во Флориде, собирая грязь на соперников и союзников в равной мере и конвертируя это в политическую валюту. В семьдесят шестом, после выдвижения Картера на пост президента, бросил политику и занялся частным сыском. Не брезговал ничем, никакими мерзостями, губил людей, разрушал браки, политические карьеры, обваливал бизнес. В общем, выполнял любые заказы. И нажил миллионы. Одевался, ездил на машинах, ел, трахался – все по высшему разряду. Макс вспомнил, как выглядел Бисон в свои лучшие времена. Костюмы от модных модельеров, сшитые на заказ мягкие, украшенные кисточками мокасины из лакированной кожи, рубашки такие белые, что светились, вокруг облако косметики, наманикюренные ногти, на мизинце массивное кольцо. К сожалению, комплекция гнома не позволяла Бисону выглядеть эффектным даже при всем богатстве. В своем костюме за несколько тысяч долларов он всегда напоминал Максу нервного мальчика, направляющегося к первому причастию в воскресном костюмчике, который выбрала для него мама.

Теперь на нем была дешевая черная рубашка с короткими рукавами и оранжевыми и зелеными пальмами на груди. Сверху грязный жилет.

Но не это потрясло Макса. Не рубашка и не жилет.

Памперс.

Клайд Бисон носил памперс, похожий на детский, но большой.

Что за чертовщина?

Макс оглядел трейлер. Он был почти пуст. Потертый линолеум, зеленоватое кресло с вылезшей наружу набивкой у спинки, упаковочная клеть, которая служила столом. Пол грязный, первоначальный желтый цвет угадывался лишь в трещинах, проделанных когтями питбуля. И повсюду собачье дерьмо – свежее, засохшее и полузасохшее.

Как Бисон докатился до такой жизни?

Окна справа закрывали сложенные у стены картонные ящики. Большей частью мокрые и покореженные. Свет в помещение проникал сквозь щели в ставнях, прорезая густые слои табачного дыма. Мухи бились в окна, страстно желая вырваться из этой помойной ямы.

Пес из своего мрачного угла посверкивал глазами на Макса и время от времени рычал.

Можно было предположить, что там сзади у Бисона кухня с кучей грязной посуды и гниющими остатками пищи. Как выглядит спальня и ванная комната, Максу думать не хотелось.

К всему прочему в комнате было удушающе жарко. Макс покрылся потом.

– Давай проходи, Мингус. – Бисон поманил его пистолетом. Это был «магнум», массивный, с длинным дулом, похожий на тот, с которым Клинт Иствуд действовал в «Грязном Гарри». По величине пистолет был соизмерим с его рукой.

Макс не сдвинулся с места. Замер с прижатым к носу платком.

– Ну что ж, стой, если тебе так удобнее. – Бисон пожал плечами и усмехнулся. Колючие лягушачьи глазки были отягощены крупными мешками сероватой плоти. Со сном у него наверняка не все ладно.

– От кого ты прячешься? – спросил Макс.

– Просто прячусь. Значит, тебя нанял Аллейн Карвер искать мальчика?

Макс кивнул. Хотел убрать носовой платок, но вонь в комнате была непереносима.

– И что ты ему сказал?

– Я сказал ему, что мальчик скорее всего мертв.

– Непонятно, как ты вообще в этом городе заработал хотя бы доллар с таким подходом к делу, – проворчал Бисон.

– Искренность себя оправдывает.

Бисон рассмеялся. Очевидно, он выкуривал по три пачки или больше, потому что его смех вызвал громкий, сиплый кашель. Грудь заходила ходуном. Бисон выхаркнул на пол крупную мокроту и растер подошвой. Макс не удивился бы, если бы там были следы крови.

– Я не облегчу тебе работу, Мингус, пока ты мне не заплатишь, – произнес Бисон.

– Ты не изменился.

– Это все по привычке. Деньги мне сейчас все равно не помогут.

Макс не выдержал. Подошел к двери и распахнул ее. В трейлер ворвался свет, а вместе с ним и свежий воздух. Макс несколько секунд глубоко дышал, очищая легкие от скверны.

Питбуль зарычал, натянул поводок. Ему тоже очень хотелось сбежать из выгребной ямы, в которой его заставляли жить.

Макс вернулся на прежнее место, аккуратно ступая, чтобы не вляпаться в собачье дерьмо. Бисон не возражал против открытой двери.

Мухи стремительно ринулись на свободу.

– Как ты дошел до такой жизни? – спросил Макс.

Он не верил ни в судьбу, ни в карму. С человеком что-то случается без особых причин. Просто случается, и все. Причем редко с теми, с которыми нужно. Ты мечтаешь, ставишь перед собой какие-то цели, работаешь для их достижения. Иногда добиваешься успеха, чаще терпишь неудачу. Этому Макса научила жизнь. Но теперь, стоя здесь, в трейлере, глядя на Бисона, он был вынужден изменить убеждения. Если это не возмездие свыше, то что же такое?

– Что? Пожалел меня? – усмехнулся Бисон.

– Нет, – ответил Макс.

Бисон скользнул взглядом по Максу.

– Ладно, какого хрена. Я тебе расскажу. – Он сел в кресло, положил пистолет на колени. Вытащил из кармана рубашки пачку «Пэл-Мэл», прикурил. – Я ездил на Гаити. В прошлом году, в сентябре. Пробыл там три месяца. Я знал, что дело дохлое, как только Карвер описал мне детали. Выкуп не потребовали, свидетелей нет, никто ничего не видел и не слышал. Но работа есть работа. Я утроил гонорар, поняв, что Гаити – это не Багамы. Он согласился, даже глазом не моргнул. Потом заговорил о бонусе. Ну наверное, то же самое, что и тебе.

– Сколько?

– Лимон, если притащу тело, и целых пять, если найду ребенка живым. Тебе он тоже столько обещал?

Макс кивнул.

– Ну что ж, я сказал себе: мальчик мертвый, мертвее не бывает. Папа это понимает и только хочет его похоронить или сжечь, не знаю, что они там делают с мертвыми. Прикинул, что добыть лимон будет легко плюс отдохну немного. Там работы самое большее на две недели.

Бисон докурил сигарету до «фабрики» и прикурил от нее следующую. Окурок уронил на пол и растер голой пяткой, даже не поморщившись. Макс предположил, что он сейчас под каким-то серьезным наркотиком, кондовым болеутоляющим, который замораживает тело, но мозг держит в сумеречном состоянии.

Рассказывая, Бисон не сводил с Макса глаз.

– Так не получилось. Первые три недели я всюду бегал, показывал фото ребенка, а в ответ слышал одно и то же имя – Винсент Пол. Кто это такой, выяснить было несложно. Некоронованный король трущоб. Истинный правитель страны. Говорили, будто Винсент Пол построил настоящий современный город, однако никто не знает, где он находится. Там у него фабрики наркотиков, где все работают голыми, в масках Билла и Хиллари Клинтонов. То есть он вроде как кладет на нас с прибором. Мол, забудьте Аристида, эту обезьяну-марионетку, какую там Клинтон посадил. Вот такой этот парень Пол. Гангстер высшей лиги. Все наши здешние негры-бандиты по сравнению с ним выглядят как кролик Багс Бани. Плюс ненавидит Карверов. Так и не узнал почему.

– Ты решил, что мальчика похитил он?

– Это ясно как день. Мотивов и мускулов более чем достаточно.

– Ты с ним говорил?

– Пытался, но с Винсентом Полом ты поговорить не можешь. Он станет говорить с тобой. Если захочет. – Последние две фразы Бисон произнес очень медленно.

– И он поговорил?

Бисон замолчал. Опустил голову. Макс смотрел на его голую макушку. Лишь по бокам сохранились жидкие пряди рыжеватых волос. Бисон оставался в такой позе минуту. Макс собирался сказать что-то, когда Бисон поднял голову. До сих пор его взгляд был дерзким. Теперь в нем сквозил страх. Он посмотрел в окно, полез за сигаретой и закашлялся. Долго, захлебываясь. Наконец приступ закончился. Бисон подался вперед.

– Понимаешь, мне и в голову не приходило, что я приближаюсь к пропасти. Однажды я просто заснул вечером в своем отеле и проснулся в какой-то странной комнате с желтыми стенами. Как я туда попал? Привязанный к кровати, голый, лицом вниз. Вошли люди. Один всадил мне в задницу укол – и… бац. Я отключился. Словно вырубили свет.

– Ты видел этих людей?

– Нет.

– Что было потом?

– Я проснулся. Мне казалось, все происходит во сне. Я летел в самолете «Американ эйрлайнз», высоко в воздухе. Обратно в Майами. Никто не бросал на меня никаких странных взглядов. Спросил стюардессу, долго ли я проспал. Она сказала, больше часа. Поинтересовался у людей, сидевших сзади, может, они видели, как меня занесли. Нет, не видели. Когда они вошли, я уже спал.

– И ты не помнишь, как попал в самолет? Как прибыл в аэропорт? Ничего?

– Ничего. В аэропорту Майами я получил свой чемодан. Все было на месте. И только по дороге домой заметил рождественские украшения. Схватил газету и увидел, что сегодня четырнадцатое декабря! Понимаешь, два чертовых месяца выпали из памяти! Целых два, Мингус!

– Ты звонил Карверу?

– Надо было, но… – Бисон глубоко вздохнул. Коснулся груди. – Но у меня болело вот тут. Все горело. Добравшись до места, я наконец снял рубашку. А там вот что.

Бисон встал, расстегнул рубашку, приподнял грязный жилет. Его торс был покрыт густой порослью курчавых темнокоричневых волос, по форме смутно напоминающей бабочку. Волосы покрывали плечи и заканчивались у пупка. Но посередине они не росли. Там, где проходил длинный, шириной в полдюйма, розовый шрам, начинающийся чуть ниже шеи, простирающийся по груди, животу, вплоть до лобка.

У Макса пробежали мурашки по коже.

Конечно, это не работа Букмана, но все выглядело зловеще знакомым.

– Вот что они со мной сделали! – буркнул Бисон. – Проклятые ублюдки.

Он опустил жилет и откинулся на спинку кресла. Затем схватился руками за голову и заплакал. Его жирное тело подрагивало, как желе. Макс хотел предложить ему свой носовой платок, но передумал. После Бисона его пришлось бы выбросить.

Макс не переносил вида плачущих мужчин. Он никогда не знал, что сказать или сделать. Утешать их, как утешают женщин, казалось ему неуместным. И сейчас он стоял, неловко переминаясь с ноги на ногу, дожидаясь, когда Бисон выплачется.

Всхлипывания постепенно затихли. Бисон засопел и вытер ладонями слезы.

– Я проверился в больнице. Все органы на месте. Только… – Он показал глазами на памперс. – Это выявилось после первой еды. Все сразу вышло. Эти гаитяне сделали так, что дерьмо во мне не задерживается ни на секунду. Непрерывный понос.

Макс почувствовал жалость. Бисон напомнил ему тюремных педиков, которых он встречал на прогулках во дворе. Они ходили вразвалку в памперсах, поскольку их сфинктерные мышцы, запирающие прямую кишку, были постоянно расслаблены по причине многочисленных групповых изнасилований.

– Полагаешь, это сделал Винсент Пол?

– Уверен. Чтобы я не путался под ногами.

Макс покачал головой:

– Зачем же так сложно? Подобная операция требует времени. Кроме того, я тебя знаю, Бисон. Ты пугливый. Если бы они просто вломились к тебе в номер и приставили пистолет к горлу, ты вылетел бы оттуда, словно в зад воткнули горящую паклю.

– Приятно слышать, – отозвался Бисон, прикуривал очередную сигарету.

– Ты до чего-нибудь докопался?

– Что?

– Ну, нарыл что-либо о ребенке? Нащупал какие-нибудь ниточки? Определился с подозреваемыми?

– Ничего. Полный облом. Лишь одна старая жидовка наплела всякой ерунды.

– Ничего? – спросил Макс, заглядывая Бисону в лицо.

– Говорю же тебе, ничего.

Макс не верил ему. Но Бисон в любом случае не расколется.

– А почему, ты думаешь, они поимели меня вот так? Чтобы послать весточку Карверу?

– Вероятно. – Макс пожал плечами. – Как получилось, что ты оказался здесь?

– Что-то во мне изменилось. Вот тут. – Он постучал пальцем по виску. – Разорился вконец. Не мог больше работать. Все бросил. Сдался. Был должен клиентам за незаконченные дела. Много должен. Так что ничего не осталось. Но я радовался, что по крайней мере вылез оттуда живым.

Макс кивнул. Он понимал Бисона.

– Мингус, тебе не следует ехать на Гаити, – пробурчал Бисон. – Там очень дерьмово.

– Теперь уже поздно давать задний ход, даже если бы я этого хотел, – ответил Макс и в последний раз оглядел трейлер. – Знаешь, Клайд, я тебя никогда не любил. И теперь не люблю. Ты никудышный пес-ищейка, алчный, лицемерный предатель без всякой морали. Но знаешь, даже ты такого не заслуживаешь.

– На ужин не останешься? – усмехнулся Бисон.

Макс развернулся и направился к двери. Бисон поднялся с кресла, сжав рукоятку «магнума». Поковылял вслед за ним, раздавив по пути несколько кучек, наложенных питбулем.

Макс остановился, вдыхая свежий воздух. Он надеялся, что вонь к одежде и волосам не прилипла.

– Эй, Мингус! – крикнул Бисон, стоя в дверях.

Макс повернулся.

– Тебя в тюрьме трахали?

– Что?

– Ты был подружкой какого-нибудь ниггера? Он называл тебя Мэри? Ты получал кайф, Мингус, когда тебя имели в задницу бандиты?

– Нет.

– Тогда какого хрена? Чего это ты заявился сюда такой сочувствующий? Прежний Макс Мингус сказал бы, что я получил по заслугам, а потом ударил бы меня в сопатку и вытер о нее ноги.

– Клайд, постарайся снова стать человеком, – произнес Макс. – Если ты сам себе не поможешь, это не сделает никто.

Он сел в автомобиль и отъехал, ощущая оцепенение во всем теле.