Василий Потто
ПЕРВЫЕ ДОБРОВОЛЬЦЫ КАРАБАХА В ЭПОХУ ВОДВОРЕНИЯ РУССКОГО ВЛАДЫЧЕСТВА
(мелик Вани и Акоп-юзбаши Атабековы)

ПРЕДИСЛОВИЕ

«Нестором Кавказской истории» (летописец Нестор считается отцом русской истории) называли выдающегося военного историка – генерала русской армии В. А. Потто. Его многотомный труд «Кавказская война в отдельных очерках, эпизодах, легендах и биографиях», изданный еще в восьмидесятых годах минувшего века, оставался в течение долгого времени важнейшим источником для историков. Но только узким специалистам по истории Кавказа было известно исследование В. А. Потто «Первые добровольцы Карабаха», изданное в 1902 году в Тифлисе.

«Первые добровольцы Карабаха в эпоху водворения русского владычества (мелик Вани и Акоп-юзбаши Атабековы)», таково полное название книги, освещает период вхождения восточноармянских земель в состав России. В. А. Потто использовал разнообразные источники. Это позволило ему не только описать образ отважных армянских добровольцев из старинной семьи Атабекянов, но и объективно отобразить исторические события первой четверти XIX века.

Книга явно показывает симпатии армянского населения к России. Эти симпатии основывались не только на общности веры. Россия имела особые интересы в Закавказье. Этот край был важным форпостом огромной империи в Передней Азии. Еще в большей мере такую роль, по мнению правителей России того времени, мог выполнить мужественный край – Арцах. В рапорте князя П. А. Потемкина к Екатерине II (1783) прямо говорилось, что «при удобном случае» Карабахскую область, «которая составлена из народов армянских, дать в правление национальному и через то возобновить в Азии христианское государство, сходственное высочайшим в. и. в. обещаниям, данным через меня армянским меликам» (ЦГВИА, ф. 52, on. 2, д. 32, л. 1).

Но и вхождение в состав России воспринималось армянами Карабаха наилучшим способом ограждения себя от посягательства могучих восточных деспотий. Трактат, заключенный между Россией и Ираном в селении Гюлистан 12 октября 1813г., закреплял Карабах в составе России… Увы, в начале двадцатых годов нынешнего века состоялся болыиевистско-турецкий сговор, результатом которого стало решение Кавказского бюро большевистской партии от 5 июля 1921 года. Неправовой акт, который новая Россия пока не осудила, отдавал Карабах на произвол судьбы страны, которая поставила своей целью любым способом вытеснить коренных жителей из этой исконной армянской земли.

Народ Арцаха не раз апеллировал ко всем инстанциям с мольбой о спасении. Но все оставалось безрезультатно. Наоборот, после каждого обращения репрессии усиливались. Поэтому, потеряв надежду на кого-либо, арцахский народ поднялся на борьбу за свое освобождение. Важной вехой этой национально-освободительной борьбы стало провозглашение 2 сентября 1991г. Нагорно-Карабахской Республики. Годовщине этого события посвящается настоящее издание. Мы выражаем благодарность Артуру Артоевичу Алексаняну, выходцу из г. Мартуни (НКР), который обеспечил переиздание этой книги. Благодаря его благотворительному почину, читатель, спустя девяносто лет, сможет вновь познакомиться со страницами русско-армянского боевого сотрудничества.

Содержание книги В. А. Потто должно заинтересовать не только армянского, но и русского читателя, особенно потомков доблестного воинства – донского, кубанского и терского казачества, мало знакомого прошлым Арцаха-Карабаха.

В настоящем издании устранены архаизмы. В. Потто часто использует топонимику, отражающую время, турецкого засилья. По истории Арцаха сейчас издано немало литературы (Ш. Мкртчян. «Историко-архитектурные памятники Нагорного Карабаха», Ереван, 1988; «Нагорный Карабах. Историческая справка», Ереван, 1988; П. Мурадян. «История – память поколений. Проблемы истории Нагорного Карабаха», Ереван, 1990; Степан Лисицян. «Армяне Нагорного Карабаха», Ереван, 1992 и др.), поэтому мы не берем на себя работу по широкому комментированию текста книги.

В.З. АКОПЯН канд. ист. наук

Среди обломков некогда великого армянского царства Карабах, принадлежавший персиянам, один сохранил у себя, как памятники минувшего величия, те родовые уделы армянских меликов*, которые занимали собой все пространство от Аракса до реки Курак, верстах в 20-ти от Ганджи, нынешнего Елизаветполя. В Арцахе, или в Нижнем Карабахе, эти родовые уделы были: Дизак, Варанда, Хачен, Чароперт** и Гюлистан, собственно и составлявшие Карабахское владение, как о том упоминают старинные русские акты. Горная часть Карабаха, Сюник или Зангезур, заключала в себе только одно значительное меликство – Каштахское, окруженное землями других более мелких армянских владений, а часть, прилегавшая к самому Араксу, по преимуществу была населена татарскими кочевниками. Среди разрушения и общего погрома армянского царства владетели этих уделов, мелики, одни сумели сохранить за собой старинные наследственные права и даже удержать в стране почти до самого начала XIX века тот политической строй, который сложился здесь со времен персидских царей Сефевидов. Как вассалы Персии, они утверждались в своих наследственных правах персидскими шахами и платили им дань, но зато сохранили политическую самостоятельность во внутреннем управлении своими землями, имели свой суд и расправу, свои укрепленные замки и даже собственные дружины, которые охраняли край от лезгин и турок.

* Мелик – князь, владетель княжества (меликства) в восточных областях исторической Армении (Ред.).

** Джраберт (Ред.).

Но как ни сильны были эти меликства, они с течением времени стали клониться к упадку, особенно после того, когда преобладающее значение в крае стали получать то персияне, то турки, оспаривавшие друг у друга владычество над Закавказьем. И все эти народы одинаково оставляли после себя только опустошенные поля и сожженные деревни. Из года в год, целые столетия, тянулась эта несмолкаемая, мучительная борьба, и маленький христианский народ героически держался среди окружавшего его мусульманского мира. Единственным светлым лучом, прорезавшим черные тучи, для этого христианского народа является в половине XVIII века царствование в Персии победоносного Шах-Надира, который, ценя услуги и мужество карабахских меликов, старался поддерживать их всей своей могущественной властью, но зато смерть Шах-Надира, погибшего, как известно, в 1747 году, нанесла окончательный удар самостоятельности меликов.

После Шах-Надира в Персии начинается ряд междоусобных войн за обладание престолом, а пользуясь этим, возникают смуты и в самом Закавказье, где многие честолюбцы прокладывают себе путь к отличиям и становятся властителями провинций, отторгнутых ими от Персии. Так было в Шеке и Ширвани, и точно такая же судьба постигла Карабах в 1748 году, когда один из старшин Джеванширского племени*, некто Панах, поднял своих кочевых татар и провозгласил себя карабахским ханом. При единодушии армян, коренных аборигенов края, конечно, этого никогда не могло бы случиться, но причиною новых бедствий страны послужили именно их внутренние раздоры.

История рассказывает, что два арцахских мелика, Адам и Иосиф, владетели Чароперта и Гюлистана, возбудили вражду к себе сильного варандинского мелика Шах-Назара, который, чтобы одолеть своих противников, вошел в тесный союз с Панах-ханом и дал ему право построить в своих владениях грозную крепость Шушу**. Высоко, до самых облаков, говорит летописец, поднималась эта гранитная Шушинская крепость, построенная среди утесистых гор, образующих между собой один только узкий проход, который брать открытой силой было немыслимо. Кто владел этой крепостью, тот господствовал в крае, и арцахские мелики, вынужденные уступить обстоятельствам, признали Панаха владетелем и ханом Карабаха.

* Джеванширское племя – одно из племен, составлявшее конгломерат племен «отуз-ики». Глава этого племени считался главой всего отуз-ики. Надир-шах переселил племя джеваншир и весь конгломерат отуз-ики в Хорасан (Иран), но после смерти его (1747 г.) им удалось огуиь вернуться в Равнинный Карабах, где к ним присоединились другие тюркские племена. Из Равнинного Карабаха предводители племени джеваншир сперва вторглись в предгорные и горные районы Карабаха (собственно Арцах), а затем на короткое время утвердились там в качестве местных правителей (ханов). Последние не смогли до конца сломить сопротивление меликов. В таком состоянии Карабах был в начале XIX века присоединен к России (Ред.).

** Потто ошибается по поводу строительства Шуши. Крепость была построена задолго до Панах-хана. В приложении к рапорту А. В. Суворова князю Г. А. Потемкину (1780) говорится: «Мелик Шах-Назар… сей предатель своего отечества призвал Панах-хана, бывшего прежде начальником незнатной части кочующих магометан близ границ карабахских, отдал ему в руки свой крепкий замок Шушикала» (Ред.). (М. Г. Нерсиян. «А. В. Суворов и русско-армянские отношения». Ереван, 1981, с. 136) (Ред.).

В первое время мелики сохраняли еще за собой внутреннее управление, но было очевидно, что при его преемнике Ибрагим-хане самостоятельность эта должна будет рухнуть, потому что Ибрагим принадлежал к числу тех азиатских деспотов, которые не выносят вокруг себя ничьей самостоятельности, а тем более христианских меликов, которым он имел достаточные основания не верить. Окончательный разрыв между ними произошел в 1783 году, когда русская императрица приняла под свое покровительство Грузию. Тогда и все карабахские мелики, составившие между собой тайный договор, присягнули на подданство России. Ибрагим молчал, пока ему грозила близость русских штыков; но едва войска, приходившие в Тифлис, возвратились на линию, как он поторопился наложить на меликов свою тяжелую руку: одни из них были умерщвлены наемными убийцами, другие арестованы, третьи бежали в Грузию или в соседние ханства, а их имущество конфисковалось в пользу ханской казны. В числе последних был и чаропертский мелик Меджлум, сын мелика Адама, перешедший с частью подвластных ему армян во владение Джеват-хана Ганджинского. Так один за другим пали последние остатки древних родовых уделов в Армении. На место бежавших или истребленных меликов Ибрагим назначил новых, но уже из почетных старшин или беков, которых сам народ стал называть меликами ханскими, в отличие от прежних родовых владельцев. В Чароперт на место Меджлума назначен был меликом один из почтенных жителей того же округа Рустам Алахвердов.

В это время в Чаропертском меликстве, в деревне Касапет, проживало семейство юзбаши Арютина Атабекова, старший сын которого, вошедший впоследствии в историю под именем Вани-юзбаши или мелика Вани, состоял некоторое время при Рустаме в качестве близкого и доверенного лица.

Доискиваться, кто были предки Атабековых, был бы напрасный труд, потому что в такой стране, как Карабах, где никогда не существовало ни церковных метрических записей, ни родословных книг, где все основывалось только на предании старых людей, да на свидетельствах некоторых летописцев, проследить историю какого-либо рода почти невозможно*. Но относительно семьи Атабековых можно сказать, что, судя по акту, выданному в 1807 году Эчмиадзинским монастырем за подписью католикоса Ефрема, она принадлежала к одной из древнейших фамилий старой Армении, на что указывает, между прочим, также и звание юзбаши, переходившее в этой фамилии наследственно. В позднейших описаниях звание юзбаши обыкновенно приравнивалось у нас к званию сельского старшины или старосты. Но в старом Карабахе звание это означало сотник, и в эпоху сефевидских царей Персии, даже при Шах-Надире и после него, звание юзбаши носили многие лица и высшего сословия. Так, например, один из потомков зангезурских Орбелиан был Шаоан-юзбаши; затем известный герой Карабаха, восемь лет отстаивавший свои родные горы от турок, был Аван-юзбаши, прозванный впоследствии меликом Аван-ханом и возведенный в 1734 г. в чин русского генерала императрицей Анной Иоанновной как лицо, прославившееся военными подвигами в войне против турок. Когда Шах-Надир освободил Армению и Грузию от турецкого владычества, губернатором Ширванской области был назначен некто Ахмет-юзбаши, со званием хана. В 1896 году в свите варандинского владетеля мелика Джемшида, ездившего в Петербург просить о покровительстве императора Павла, находилось весьма влиятельное лицо, потомок мелика Матеоса, некто Петрос-бек, известный под именем Петроса-юзбаши. Наконец, уже в наши дни, во время последней персидской войны, когда Аббас-Мирза осаждал Шушу, два брата Тархановы, Сафар-юзбаши и Рустам-юзбаши, заняв с пятьюстами армян ущелье Ташалты на реке Шушинке, защищали проход от неприятеля к мельницам, где производился помол муки для осажденного гарнизона. (Все эти сведения заимствованы из весьма интересных рукописей, принадлежащих отставному полковнику Я. Д. Лазареву: «Вековые заслуги армянского народа»).

* В. Потто не имел возможности пользоваться многочисленными первоисточниками, недоступными для русского читателя (Ред.).

Таким образом, вопрос о существовании в прежнее время в Карабахе звания юзбаши приводит нас к убеждению, что звание это присваивалось лицам, пользовавшимся известным общественным положением, и служило, так сказать, вывеской для лиц благородного происхождения. Первым несомненно историческим лицом, носившим звание юзбаши в фамилии Атабековых, является в половине XVII столетия некто Атабек второй, оставивший после себя двух сыновей: Вани и Гулия. Потомки Вани, впоследствии переселились в Россию, где живут и поныне; потомки Гулия остались в Карабахе, и внуком его является Арютин-юзбаши, о котором сказано выше, современник Цицианова и отец мелика Вани и Акопа-юзбаши.

Политические бури, пронесшиеся над Карабахом в конце XVIII столетия, разрушили некогда значительное состояние семьи Атабековых, но, тем не менее, и в ту смутную пору, когда к нашествию Ага-Магомед-хана прибавились еще народные бедствия – голод и чума, нашедшие также свои бесчисленные жертвы, семья эта считалась зажиточной: владела землями, имела мельницы и даже собственных ричпаров. Она по-прежнему жила в Касапете, тогда почти опустевшем, так как жители тысячами бежали в разные стороны, и население Карабаха уменьшилось, как говорят старики, почти на 40000 дымов. Вся страна представляла собой одну громадную развалину, и в равнинах ее, прилегавших к персидским границам, никто не осмеливался даже селиться; там повсюду виднелись только опустевшие села, остатки обширных шелковичных садов, да запущенные и брошенные поля.

А в судьбах Карабаха готовилась, между тем, уже перемена. И перемена неизбежная, неотразимая с тех пор, как Грузия на заре XIX века, покончив свое самостоятельное существование, слилась с великой Российской державой. Падение затем соседнего с Карабахом ганджинского владения поставило на очередь вопрос о положении и ближайшего к нему хана карабахского. Цицианов, не поддавшийся действию льстивых речей азиатских владетелей, категорически потребовал положительных заявлений о их дальнейших намерениях. «Нимало удивляюсь тому, – писал он карабахскому хану из под Ганджи, – что я здесь нахожусь с непобедимыми российскими войсками более месяца, да и шесть дней уже прошло по взятии крепости штурмом, а вы, будучи в таком близком соседстве, до сих пор не присылаете ко мне с приветствием. Гордость Джеват-хана омылась кровью, и мне его не жаль, понеже гордым Бог противится. Надеюсь, что вы не захотите ему подражать и вспомните, что слабый сильному покоряется, а не мечтает с ним тягаться».

«Поскольку, – писал он далее, – ганджинское владение вступило в неизмеримое пространство Российской Империи, а жители его сделались любезными детьми России, то я долгом почитаю по званию моему, как главный начальник, края от Каспийского моря до Черного, требовать, чтобы вы возвратили табуны и скот, принадлежавшие как покойному Джеват-хану, так и здешним татарам и армянам, отогнанные в ваши владения для безопасности при моем приближении с войсками». Хан, давно уже считавший себя законным обладателем того, что досталось ему по праву войны таким случайным и неожиданным образом, прислал ответ, который, по выражению Цицианова, не заключал в себе ничего, кроме обычных уверток его коварной персидской души. Тогда Цицианов приказал майору Лисаневичу произвести репрессалии и этим путем вознаградить елизаветпольских жителей за их потерю. Карабахцы* же, однако, были настороже; вовремя заметив приближение небольшого русского отряда, угнали в горы все свои стада и табуны. Тогда предприимчивый Лисаневич обратился к другому способу возмездия. Для увеличения населения Елизаветпольского округа Цицианов всеми мерами привлекал туда земледельцев-армян из Карабаха, достигая в то же время этим способом ослабления производительных сил во владениях Ибрагим-хана. Лисаневич захватил и вывел с собой 250 армянских семей, которые Цицианов приказал поселить в елизаветпольском форштадте.