"Призыв к оружию" - читать интересную книгу автора (Фостер Алан Дин)

Глава 3

Чичунту был величественно красивым миром, элегантным и утонченным, как и его обитатели. В физиологическом отношении вейсы были орниторпами, то есть напоминали высоких и спокойных птиц. В них все было благородно: и внешность, и манеры. Редко когда они приходили в волнение, во всяком случае их вряд ли кто-нибудь видел в этом состоянии. Независимо от окружающей обстановки они всегда чувствовали себя комфортно. Их главной отличительной особенностью было умение держать себя в руках. Размышляя об этом, Кальдак справедливо отметил про себя, что именно этого-то качества и недостает его соотечественникам, массудам. Одежда на вейсах всегда была безукоризненно чистой, а передвигались они с грацией профессиональных танцовщиков. В разговоре им свойственно было проявлять исключительную корректность и подчеркнутую вежливость. И при этом они еще умудрялись не выглядеть приторно-слащавыми. Общество вейсов было, пожалуй, наиболее развитым во всем Узоре. В каждом движении их, жесте, флекции содержалось совершенно умопомрачительное количество смысловых уровней, разобраться в которых было под силу разве что только их соплеменникам. По сравнению с их сложным языком и культурой, языки и культура остальных рас Узора выглядели примитивными, почти детскими.

Вейсы были также прирожденными имитаторами и подражателями. В сочетании с интеллектом это делало их непревзойденными лингвистами. Благодаря всему этому на планетах, населенных вейсами, частенько размещали учреждения регионального командования, не обращая внимания на театральные признаки возмущения и протесты со стороны потесненных жителей. В ответ небезосновательно заявлялось, что нахождение в эпицентре высочайшей культуры вейсов будет оказывать самый благотворный эффект на представителей менее утонченных рас – членов Узора. Своим гостям вейсы будут передавать свою вежливость, корректность и богатейший опыт мирного общения с ближними. Действительно, каждый разумный с этой планеты жил в постоянном страхе как-нибудь нечаянно обидеть своего соседа. Впрочем, на планете Чичунту споры между представителями разных рас во время общения вскоре стали заметно затухать. Дело в том, что переводчиками в разговорах выступали вейсы. Бесполезно было выкрикивать оскорбления или просто обидные слова в адрес собеседника, ибо в интерпретации посредника-лингвиста все получалось очень красиво и мягко. Вскоре все поняли, что твой вопрос или, наоборот, ответ, – каким бы резким тоном ни был произнесен, – переведется автоматически вежливо и округло и не достигнет цели. Вейсы в данном случае походили на нечто вроде пухлой подушки, которая не только приглушает удар, но и вовсе поглощает его. Под конец собеседники уразумели, что правда за переводчиками, и назревавшие в разговоре неприятности стали рассасываться как-то сами собой. Порой даже без участия безупречно галантного переводчика. Центр регионального командования выглядел несколько нелепо в таком месте, как Чичунту. На Массудае, к примеру, его построили бы далеко-далеко от ближайшего городского конгломерата или похоронили бы среди острых скал гранитных гор, чтобы никому не мозолил глаза своими неэстетичными, но функциональными формами. Вейсы же настояли на том, чтобы он был возведен в пределах главного столичного парка, а потом еще украсили его дополнительными фонтанами и искусственно выращенным ландшафтом. Если уж честно, то весь этот мир можно было назвать сплошным и заповедным парком. Кальдаку это не особенно-то нравилось. Слишком много зеленых изгородей, слишком густо посажены деревья. Он бы предпочел открытые и широкие пространства, как дома, где деревья либо росли мелкими группами, либо образовывали леса в строго отведенных для этого местах. Либо, наконец, находились далеко друг от друга, возвышаясь над землей, как часовые. Там массуду было где повернуться, там он мог двигаться, как и его далекие предки – огромными шагами или прыжками, в полную силу используя свои длинные поджарые ноги. Теперь уже не нужно было делать это для того, чтобы догнать убегавшую дичь. Быстрое передвижение приобрело более почетное, эстетическое значение.

Длинные и долгие пробежки, высокие и дальние прыжки… Это массудам удавалось в жизни лучше всего. И именно благодаря этой традиции, благодаря тому, что спорт на их планете имел необычайно важное значение и пользовался огромной популярностью, вышло так, что массуды стали самой приспособленной к войне расой Узора. Эту честь они приняли с большой неохотой, что и понятно: какой разумный добровольно изберет профессию убийцы?

Но кому-то ведь надо было уметь сражаться. И цивилизация С’ван, и Гивистам, и Лепар, и даже Вейс в меру своих сил оказывали весьма качественную поддержку, но когда дело доходило до боев, от этих рас невозможно было требовать многого.

За исключением массудов, наиболее пригодными для исполнения солдатского долга являлись только гиганты-чиринальдо. Но эти мрачноватые создания в силу своей природы могли существовать только в гелийной атмосфере – или в масках – поэтому от них было не так уж много пользы. Кальдак одернул свой костюм, чтобы не было излишних складок, и пригладил короткую серую шерсть, выглядывавшую из-под одежды. Радужная оболочка его глаз также отливала светло-серым оттенком, зрачки же выглядели практически черными. Одновременно он пытался успокоиться. Впрочем, в отношении его персоны это понятие можно было применять лишь сугубо относительно: массуды физически не могли пребывать в состоянии расслабленности и тем более покоя. К примеру, в пылу боя они вообще теряли над собой контроль, и, кстати, из-за этого своего качества редко кто из них добирался до командных постов. Гораздо более практичным было доверить руководство спокойным и рассудительным с’ванам. Тем больше оснований было у Кальдака гордиться: он получил должность капитана корабля, во-первых, несмотря на то, что является массудом, а во-вторых, несмотря на то, что еще совсем молод. Нельзя было сказать, что оказание такой чести являлось чем-то беспрецедентным, однако же необычным и нерядовым – это факт. И осознание этого только прибавляло ему сейчас волнения. Аккуратно подстриженные бакенбарды по сторонам его лица машинально подергивались. Поджав к носу верхнюю губу, он осторожно извлек из щели между двумя передними зубами застрявший там кусочек пищи. Щипчиков под рукой не оказалось, поэтому он орудовал когтями своей правой руки. Рассеянно глядя на извлеченный комочек, он по временам бросал настороженные взгляды по сторонам: а не увидит ли кто, как он бросит это наземь? Вейсы все время кричали о своей ухоженной земле и запрещали даже сплевывать на нее. Это запрещение казалось Кальдаку идиотским, и он никогда не упускал случая нарушить его, испытывая даже при этом какое-то болезненное удовлетворение. Зачем он понадобился командующему? В его мозгу переплелись нити надежды и смутных предчувствий.

Он в последний раз придирчивым взглядом окинул свой внешний вид, который любому бы, – кроме вейса, – показался безупречным, еще разок пробежался аккуратно подстриженным когтем по линии зубов и на секунду замер, чтобы вдохнуть. Пахло незрелыми плодами и цветами. В этом мире цветы росли повсюду, исключительно везде. Может, вейсам это и нравилось, но у массудов были иные представления о настоящих ароматах. Региональное командование размещалось в строгом здании, окруженном декоративным озерцом. Как-то, давным-давно, он приезжал в похожее место со своими родителями. Они также были солдатами, хотя и не поднимались так высоко, как их сын, по служебной лестнице. Его душу насквозь пронизывало острое чувство ответственности.

Его родители стали воевать, так же как и он, не по доброй воле, но поскольку массуды являлись чуть ли не единственной расой в Узоре, которая не падала в обморок от одного вида поля боя, у них не существовало большого выбора. По крайней мере, массуды никогда не испытывали недостатка в моральной и материальной поддержке со стороны тех миров, которые они защищали. Им не требовалось работать в промышленности или в сельском хозяйстве. И вооружением, и пищей, и предметами быта их снабжали те цивилизации, которые были неспособны принимать участие в боевых действиях. Обычно у Кальдака из ушей торчали пучки волос, но теперь он заметил, что левый пучок не выглядывал. Нервическими движениями двух пальцев ему удалось вытянуть пучок на свет и припушить его. Это был генетический недостаток у Кальдака, подмечаемый обычно лишь соплеменницами. Впрочем, зная, что эти пучки выделяют его из общей толпы, Кальдак был далеко не уверен в том, что они делают его привлекательным. Внутри здания к его лицу тут же подплыл летающий дисплей-гид, за которым он и последовал, не отвлекаясь по сторонам, а глядя только на экран.

«Что же им от меня надо? – думал он. – Эх, лучше пробежаться». Он был прекрасным бегуном. Правда, вот прыгал неважно, что было удивительно при его росте. Однако самые ценные его таланты не лежали на поверхности. Как, например, привычка в нужный момент затормозить и тщательно поразмышлять над своими шансами, прежде чем сломя голову бросаться в бой.

С помощью вмешательства биоинженеров амплитуры изобрели способ «корректировать» представителей союзнических рас и наделять их, может быть, не свойственными им от природы, но необходимыми для амплитуров качествами. Поскольку в Узоре таких возможностей пока не имелось, там вынуждены были извлекать максимальную пользу из того, что было. В трудные времена пригодились физиологические различия между расами – членами Узора. Те самые отличия, которые постоянно грозили разорвать тонкую связь, объединявшую эти миры в единое содружество. Однако перед лицом общей опасности все сплотились и на эти различия стали смотреть уже по-другому. Массуды были далеко не самыми уравновешенными существами в Узоре. От массуда, привыкшего к широким просторам и зажатого убогими размерами корабельной каюты, можно было ожидать всякого. В капитаны массудов старались не производить. В самом деле, что может стрястись с кораблем, если его команда собрана из представителей совсем не похожих одна на другую рас, которые больше всего на свете любят спорить между собой до хрипоты, и если у штурвала стоит капитан-массуд, то есть существо, известное всему Узору своим взрывным нервным характером? И только Кальдаку, который отличался тем, что умел держать себя в руках, повезло занять столь высокий и престижный пост. Да еще в столь юном возрасте!

Соотечественники-солдаты частенько спрашивали, как ему это удалось. Он в ответ пытался объяснить, что сдерживать характер нужно научиться так же надежно, как сдерживать свой организм от ожирения. Друзья махали на него руками и, уходя, говорили, что это, мол, легче сказать, чем сделать. Он уже был на высоте нескольких этажей над уровнем озера, когда перед ним вдруг открылась нужная дверь и он, подвергнувшись для начала строгой проверке на установление личности, прошел вперед. Дело в том, что всем было хорошо известно: амплитуры без особого труда могли «корректировать» внешность представителей союзнических им рас так, чтобы получалось внешнее сходство с некоторыми цивилизациями Узора. Провокаторов засылали сюда для организации диверсий, саботажа и прочих неприятностей. Например, одна союзная амплитурам раса, на беду, очень напоминала гивистамов. Всякий раз, когда ее агенты проникали в миры, населенные этой расой, им удавалось без большого для себя риска приносить ощутимый вред. Гивистамы едва не отчаялись, ибо поймать провокаторов было почти невозможно. У них оставался один выход: обратиться к населению с просьбой о помощи. Фильтрация стала проводиться повсеместно, в самой гуще народной. В самое последнее время борьба с этими скрытыми врагами вроде бы более или менее наладилась.

Но он не особенно-то сочувствовал гивистамам в этом, как и во всем остальном. Про себя он называл их паршивыми нытиками, которые шагу ступить боялись из дома. Правда, нужно было отдать должное им и их виртуозным длинным пальцам: в технике гивистамы были непревзойденными мастерами. Гивистам всегда был торжественно грустен, нескончаемо терзался ностальгическим настроением и любил во всем серьезное отношение к делу, без шуточек. Все это делало его исключительно нежелательным попутчиком в длительном путешествии. С другой стороны, массуды-солдаты были бы без гивистамов, как без рук. Кто бы делал им корабли, вооружение? Кальдак был рад, что у амплитуров не было расы, похожей на массудов. Его ждал Бран. Как и многие с’ваны, он занимал ответственный пост, поднявшись по служебной лестнице несравнимо быстрее любого массуда. Кальдак не завидовал ему: так уж повелось издавна. К тому же все было справедливо.

Как и массуды, с’ваны были млекопитающими. На этом сходство заканчивалось. С’ваны были коротышками, вегетарианцами и рафинированными интеллектуалами, в чем приближались к вейсам. Их приземистые, коротенькие фигуры всегда были упакованы в практичные костюмы, лишенные всяких побрякушек и украшений. Они славились исполнением буйных любовных песенок и очень эмоциональным декламированием поэтических произведений. Хотя их нельзя было назвать прекрасными лингвистами, как вейсов, с’ваны, однако же, превосходно, чувствовали себя в компании чужаков, начиная с несдержанных массудов и заканчивая примитивными и подчас непонятными лепарами. Главная причина того, что они с удивительной легкостью сходились в общении с представителями самых разных рас содружества, заключалась в том, что у них был до крайности безобидный внешний вид. По поводу развитости их мышления следует сказать то, что они обладали молниеносной умственной реакцией и из множества вариантов выбирали всегда самый верный и самый практичный. Особенно в трудные минуты. И не только во спасение себя, но и во спасение ближних. Так что было совершенно естественным видеть их на руководящих должностях. Если кто-то умнее тебя, следует принять это как факт, а не как чье-то мнение, с которым можно поспорить. Ты можешь возразить, взять командование на себя и с достоинством погибнешь. А если оставить руководство с’вану, он быстро сориентируется, примет единственно верное решение и все останутся живы. Война – не спорт. Кальдак готов был выслушивать приказы от волосатых, добродушных коротышек с’ванов без тени обиды, как бы он получал приказ от своего брата массуда.

В отношении других рас Кальдак не был таким покладистым. Например, в силу своей природы отдающий распоряжения и директивы вейс был просто невыносим. Он относился ко всем с врожденным и нескрываемым чувством интеллектуального превосходства, и это здорово утомляло. Со с’ванами все было совершенно по-другому, просто и хорошо. Они были самыми обычными существами, только чуточку умнее других. Если это раздражало вас, вы могли в любую минуту подхватить с’вана и выбросить в ближайшее окошко (фигурально выражаясь, разумеется), и он бы не обиделся. Во многом именно с’ваны, а не вейсы, которые этим кичились на каждом углу, не давали распасться Узору.

Бран был типичным представителем своей расы. По возрасту, – если брать сравнительные возрастные шкалы расы массудов и с’ванов, – он значительно превосходил Кальдака, зато был в два раза меньше ростом. Это было коротенькое, бесхвостое существо с плоским лицом и улыбочкой, обнажающей округлившиеся стертые временем зубы. Поблескивавшая на свету черная шевелюра низвергалась с головы, как водопад, оставляя открытыми на лице только глаза, ноздри и рот. Борода была похожа на непроходимые джунгли, и было ясно, что если Бран не пострижет ее в ближайшие три дня, дальше ходить с ней будет уже неприлично.

И хотя приветствие с’вана было, как обычно, веселым и беззаботным, Кальдак уловил в нем на этот раз что-то потаенное, особенное. Кроме его и хозяина офиса в нем больше никого не было. Это с одной стороны льстило самолюбию Кальдака, с другой же стороны, он понял, что назревает нечто важное для него. Хорошее или плохое – он и не догадывался. И хотя Бран был намного короче массуда, впечатления от этой разительной разницы почему-то не создавалось. Видимо, с’ван удачно компенсировал недостаток роста внутренней уверенностью в себе, которая, как у всех с’ванов, через взгляды прорывалась наружу. Ведь это был не просто с’ван, а региональный командующий!

– Какие-то проблемы? – на довольно хорошем языке с’ванов спросил Кальдак. Этот язык, по сравнению с языком тех же вейсов, был очень простым и допускал варианты произношения.

– А как вы сами думаете?

Кальдак нахмурился.

– Ходят слухи, что амплитуры и криголиты во взаимодействии с отрядом т’ретури сосредоточиваются для нанесения главного удара по соседству с Гиджем.

– Словом, вы знаете ровно столько, сколько всякий другой. – Голос у Брана был мягким, текучим. Он чуть отстранился от массуда. Не из страха, нет. Просто для того, чтобы не приходилось закидывать голову далеко назад и не терять из виду лицо молодого капитана.

Командующий прошел в дальний конец своего кабинета и открыл врезанную в стену особую дверь, за которой открылось… звездное небо. За дверью находилась проекционная комната, вступление в которую сильно напоминало выход из корабля в открытый космос. Звезды были, понятно, ненастоящие и поэтому могли увеличиваться или уменьшаться в размерах по желанию оператора.

Одна из хитростей комнаты заключалась в том, что она не имела пола в строгом значении этого слова. Под ногами было тоже звездное небо, так же, как сверху и по сторонам. Пустота была повсюду, однако ноги не проваливались в бездну, ибо там, где они ступали, тотчас же появлялся небольшой кусочек тверди. Разумеется, невидимый – чтобы не нарушать иллюзию космоса.

Каждая звезда или светило по желанию могла, увеличиваясь в размерах, разрастись в целую звездную систему с полным набором планет. Кальдак узнал эту часть неба, многие светила были ему знакомы, некоторые не понаслышке и не только по картам. Впрочем, сейчас проекционная комната предоставила своим посетителям для обозрения лишь малую часть галактики. Без «домысливания» непоказанных мест было довольно трудно сразу отыскать месторасположение миров Узора и миров Назначения. Впрочем, здесь можно было увидеть не только звезды. Еле различимые точки разных цветовых оттенков изображали отдельные корабли и целые флоты, причем они не были статичны, а двигались, что можно было увидеть при достаточном увеличении картинки. Словом, этот участок Галактики был отображен в проекторе наиболее полно: со всеми своими светилами, звездами, мирами, туманностями и страшными орудиями убийства разумных. С разрешения Брана Кальдак попросил оператора увеличить одно место. Пока оно разрасталось, вытесняя прочие уголки галактики, стало ясно, что это сектор Протана. Вскоре можно было рассмотреть одноместные боты, двигавшиеся по орбите планеты. Все, что Кальдак сейчас видел в проекционном изображении, из самом деле происходило на расстоянии многих парсеков от центра регионального командования на Чичунту.

Дух захватывало…

И дело было не столько в сногсшибательности идеи управления боевыми действиями в галактическом масштабе, когда по твоему приказу десятки кораблей и тысячи разумных на бешеных скоростях перемещаются в сектора, находящиеся один от другого на расстоянии многих парсеков. И не столько в идее поддержания ошеломляющей картины боя, который проходит по всем правилам технологического и военного искусства рас Узора и Назначения. Глядя на изображение в проекционной комнате, Кальдак поражался даже не способности амплитуров умело вести бой, используя на все сто процентов возможности своих союзников, его больше всего поражало терпение амплитуров, их непоколебимая уверенность в неизбежности их победы. Уже давно было выяснено, что невзирая ни на какие свои неудачи и потери, они не бросают своей затеи и не думают сдаваться. Сотни лет назад было решено, что для окончания войны требуется полное и абсолютное уничтожение их мощи. Впрочем, об этом можно было только мечтать, ибо Узору не известно было месторасположение первопричины всего – родной планеты цивилизации амплитуров. В эту проекционную комнату в разное время приходили сотни высокопоставленных военных Узора. Они окидывали растерянным взглядом картину Вселенной и не могли сказать, где находится искомая планета, не могли даже предположить, в каком направлении ее следует искать. Бывали времена, когда хотелось даже опустить руки и плюнуть на все.

Альтернатива была до страшного проста. Не нужно воевать с амплитурами. Все, что требуется – это присоединиться к великому таинству Назначения. Требуется стать еще одним компонентом этой огромной структуры, которой суждено вечно строиться…

Беда была в том, что амплитуры благодаря своим способностям и талантам могли разрастаться союзниками и новообращенными сколь угодно долго и ничего не терять. Если ты им сдался, – как было уже с двумя мирами Узора, – все! Возврата к независимости и свободе не будет, как ни рвись. В течение всех тех долгих сотен лет, что Узор вел войну с народами Назначения, ни одна раса не смогла вырваться из того болота, в которое амплитуры засасывают всех. Ни одной вступающей на стезю Назначения цивилизации не оставляется привилегии неизменности сознания. Амплитуры очень осторожны. Они знают одну простую истину: есть непокорные народы, но нет непокорных генов. Сдайся на милость Амплитуру, сдайся на милость Назначения – тем самим ты позволишь им беспрепятственно рыться в твоих ДНК.

Вот это-то и было самым страшным.

Кальдак вдоволь насмотрелся на увеличенную картинку и поэтому попросил оператора вернуться к первоначальному масштабу. Протан и движущиеся по его орбите космоботы тут же исчезли под давлением вытесненных ими раньше уголков неба, которые возвращались в проекционную комнату.

Бран провел Кальдака на середину комнаты. Здесь не существовало понятий «верх» и «низ», «впереди» и «сзади». Многим в этом иллюзионном царстве становилось худо, и их приходилось выводить оттуда под руки. В частности очень неважно себя чувствовали в проекционной комнате вейсы. У гигантов чиринальдо была другая проблема: они любили яркое освещение, чего не могло предложить им сумрачное звездное небо. Они слепли здесь, как котята, и называли это помещение едва ли не пыточной камерой. Кальдаку же было комфортно в окружении сумерек и мерцавших звезд.

– Вы, видимо, рветесь воевать, – сказал Бран, поднимаясь вверх по невидимым ступенькам так, чтобы стать вровень с массудом. Кальдаку тоже захотелось подняться по невидимой лестнице, но это было бы невежливо, ибо с’вану вновь пришлось бы задирать голову, чтобы не упираться лбом массуду в живот.

– Никто не рвется на войну. Это неестественно для цивилизованного существа. Лучше было бы сказать, что мне надоело бездействие и ожидание. Я солдат, так уж вышло, что это моя профессия. Я хочу поскорее приступить к работе.

– Я изучил ваше досье. Ваши коллеги пишут, что вашей основной чертой является удивительная терпеливость. Это мнение у них сложилось после долгого общения с вами. У меня в этом появились некоторые сомнения, но отнесем это на счет того, что мы еще не имели удовольствия долго общаться между собой.

Шутка, понял Кальдак.

Его бакенбарды заметно колыхнулись, нос шевельнулся, а кончики пальцев дернулись. С’ваны всегда шутили. Они могли сочинять анекдоты даже о планетарных катастрофах и крупных военных поражениях. У массудов тоже было свое чувство юмора. Но над шутками массудов смеялась только Массудай, а над шутками с’ванов – весь Узор. Вся-то и разница. Надо было еще отметить, что так никто, кажется, никогда и не понимал, что с’ваны на самом деле имеют в виду. Мыслительный процесс в их головах почему-то осуществлялся быстрее, чем у других рас.

– Расслабьтесь. Я пригласил вас вовсе не для того, чтобы отечески пожурить.

Бран устремил серьезный взгляд на изображение проекционной комнаты. Его взгляд вырывался словно из ущелья, ибо над глазами были космы шевелюры, а под глазами уже начиналась непролазная борода.

– Ваше быстрое восхождение по служебной лестнице и высокая оценка работы дают основания предположить, что вы прекрасно подойдете для выполнения специальной миссии.

«Собираетесь одарить меня кораблем», – с удовлетворением подумал Кальдак.

Благодаря его «особому темпераменту», как было записано в его характеристике. Нет, конечно, не первого массуда удостаивали такой чести, но Кальдак был самым молодым из капитанов. Его род будет гордиться своим отпрыском.

С’ван внимательно поглядывал на него, чуть слышно пощелкивая зубами. Еще один признак важности момента. Кальдаку вспомнилась вдруг еще одна черта, ярко характеризовавшая с’ванов. Когда они видели, что их интеллект начинает раздражать окружающих, то тут же отпускали какую-нибудь сальную шуточку или просторечное ругательство, чтобы разрядить обстановку. Кальдаку всегда было интересно узнать, зачем они это делают? Потому что сами веселые и любят видеть вокруг себя веселые лица? Или потому что опасаются, как бы о них не правильно не подумали. Словом, в общении с представителями рас, менее отягощенных интеллектуальным багажом, с’ваны всегда были предупредительны.

– Корабль проходит по классу э-э… Даже не знаю аналога у массудов и у с’ванов. Построен, разумеется, гивистамами. Все самое новейшее.

Помещения оборудованы таким образом, что могут удовлетворить требования практически всех рас, входящих в Узор. Конечно, таким великанам, как чиринальдо, там будет немного тесновато, но все же терпимо. Что скажете?

– Пока еще не знаю…

– Это не совсем тот военный корабль, который вы планировали получить.

Он специально оборудован и приспособлен для длительного полета в условиях субпространства.

– Диверсионная акция? – высказал догадку Кальдак, тщетно пытаясь скрыть свое волнение. Руки у него стали нервно подрагивать, а зрачки стремительно расширяться. Похоже, ему предоставят шанс навеки прославить себя и свой род. – Куда меня пошлют? Каково будет задание и что за команда?

– О, насчет команды! Назначения уже получили представители многих рас Узора. Разумеется, будут там массуды и кроме вас. Впрочем, списки по штатному расписанию еще не заполнены. Вам предоставляется право выбрать самостоятельно достойных и знакомых вам офицеров, только…

– Вот за это спасибо! – вырвалось у Кальдака. В этом были все массуды со своей привычкой говорить что захочется и когда захочется. С’ван имел богатейший опыт общения с представителями этой расы, поэтому не смутился тем, что его так беспардонно прервали.

– Вы можете взять к себе, кого вам заблагорассудится, однако при условии, что эти кандидатуры могут быть отпущены с настоящей работы. У вас будет отличный персонал специалистов-гивистамов с их неразлучными и незаменимыми ассистентами-о’о’йанами, бригада высококвалифицированных рабочих-лепаров, по крайней мере несколько чиринальдо и… Да и парочку вейсов возьмете.

Кальдак поморщился и поднял на Брана умоляющий взгляд.

– А, может…

Бран отрицательно покачал головой.

– Ну, что вы будете делать, если, скажем, выйдут из строя ваши трансляторы?

– Если необходимо, всегда можно объясниться на языке жестов, – попробовал пошутить массуд, поджав верхнюю губу и обнажив острые зубы.

– Увы, капитан. Вам придется взять вейсов. Ну, и несколько с’ванов. – Последнюю фразу Бран обронил как-то мимоходом, небрежно. С’ваны никогда не любили заострять на себе внимание. – А также одного турлога. Кальдак удивился. Судя по всему предлагаемый ему корабль будет больше обычного военного крейсера, а миссия поважнее обычного боевого задания… Он подумал о турлоге. Эта раса была очень немногочисленна и коренным образом отличалась от всех рас, входящих в Узор. Поговаривали даже, что у турлогов уж очень много общего с амплитурами, как в физиологии, так и в культуре и мировоззрении. Впрочем, всем было также хорошо известно, что турлоги презирали и ненавидели амплитуров и не хотели иметь ничего общего с Назначением.

Их нельзя было назвать нелюдимыми или асоциальными. Одиночество было образом их жизни, данным от природы. Дело в том, что турлоги были гермафродитами. В отличие от амплитуров они размножались не почкованием, а откладывали яйца. У них не было полов и, стало быть, не было полового влечения между особями. Поэтому они не искали общества, а довольствовались одиночеством.

Жаль, что их было так мало. Турлоги славились своей удивительной способностью концентрировать внимание одновременно на двух или даже трех объектах изучения. Это качество делало их незаменимыми военными консультантами, когда дело доходило до разработок крупных военных операций с применением одновременно элементов тактики и стратегии. И хотя нельзя было сказать, что они всей душой рвались воевать, опасность, исходящую от амплитуров, они понимали очень хорошо, – возможно, даже лучше других. Собственно, для того они и присоединились к Узору, чтобы помочь уничтожить Назначение и его проповедников. Турлоги являлись долгожителями и размножались крайне медленно. Назначение турлога на военный корабль считалось среди капитанов Узора хорошей приметой и верным залогом успеха.

– Куда именно, – с истинно массудской прямотой спросил Кальдак с вана, – я должен буду отправиться на этом корабле?

– Я покажу.

Брак повел Кальдака вперед. Они шли долго. Подошли почти вплотную к противоположной стене огромной проекционной комнаты, Кальдак понял, что те звездные системы, которые теперь окружали их, были ему совершенно незнакомы. У него появилось впечатление, что они вообще стоят сейчас на краю света.

Черт возьми!

Очнувшись от своего восторженного оцепенения, он услышал тихий стук. Обернувшись, он увидел, что с’ван постукивает костяшками пальцев в одно место на стене.

– Вот куда вы отправитесь.

– Не совсем понимаю…

– Да, да, капитан, именно туда.

– Но там нет войны! Там вообще ничего нет! Это неизвестный нам, неисследованный сектор галактики.

– А вы что же, рассчитывали там ванную увидеть?

Кальдак был слишком потрясен, чтобы воспринимать едкий юмор с’вана.

Тот это понял и продолжал уже серьезно:

– Вы отправитесь на свободную охоту. Только не за амплитурами и не за криголитами. И не за их сообщниками. Вы полетите отыскивать новые миры, способные и согласные стать нашими союзниками. У Кальдака закружилась голова. Постой, постой!.. Он знал, что лишь в редких случаях власти Узора позволяли себе выводить из боев один-два военных корабля и посылать их в мирный космос за помощью. Впрочем, основное большинство нынешних их союзников в свое время сами отыскали среди звезд содружество Узора. Просто им повезло наткнуться именно на этот союз, а не на банду Амплитура.

Собственные же дальние экспедиции обычно не приносили ощутимых результатов. Даже когда капитаны и находили на открытых ими планетах жизнь, она находилась на ранних стадиях своего развития и не напоминала даже отдаленно что-то цивилизованное. Насколько он знал, лишь дважды в подобных экспедициях их организаторам сопутствовала удача и два мира разумных присоединились к борьбе Узора. Но ведь всего два случая за сотни лет!

Другими словами, Кальдак считал подобные путешествия пустой тратой времени.

Нет, не на это он надеялся, спеша на прием к региональному командующему. Вовсе не к этому его готовили и тренировали. Родители и весь его род не этого от него ждали.

Он попытался скрыть свои чувства, но губы предательски раздвинулись, обнажив мрачно сжатые зубы. В комнате было не так темно, чтобы с’ван этого не заметил.

– Вы огорчены. Напрасно. Миссия чрезвычайно важна.

– Может быть, и так, только с этой работой вполне мог бы справиться о о’йан, или гивистам, или даже лепар! Хотя нет, лепару, пожалуй, это не под силу, но другие сделали бы все, что требуется! Почему избрали массуда?!

– Любая экспедиция навстречу неизвестному должна быть подготовлена на случай всякой неожиданности. Нам неведомы границы и степень влияния амплитуров. Есть вероятность того, что в том секторе, куда вас отправляют, засели их союзники. Тут ничего заранее не предугадаешь. А вдруг там действительно враг? Необходимо это проверить.

– Пусть кто-нибудь другой проверяет!

Бран не изменил своему спокойствию и после этого. Он знал, что упрекать массуда в несоблюдении субординации было бы все равно бесполезно.

– А вы, интересно знать, на что надеялись? На командование кораблем из передовой линии? На командование десантной операцией?

– Я надеялся, – раздельно проговорил Кальдак, мрачно глядя на с’вана, – оправдать кое-чьи ожидания.

Командующий вздохнул.

– Мне знакомы традиции массудов. Я знаю, что такое обязательства перед родом. Поверьте! Возглавив эту экспедицию, вы с лихвой оправдаете ожидания ваших близких.

Кальдак хотел на это что-то возразить, но с’ван еще не закончил:

– Выбор пал на вас, ибо вы известны вашим «особым темпераментом», вашей способностью не потерять самообладание в критические минуты. Именно благодаря этой особенности вашего характера вы и выросли, как солдат, столь стремительно. Конечно, в принципе, экспедицию мог бы возглавить хорошо подготовленный с’ван или гивистам, нам же ничего не известно об этом районе галактики! А вдруг придется драться?! Кто сможет в подобной ситуации показать себя достойно? Кто, как не массуд? Кальдак терзался сомнениями.

– Значит, вы полагаете, что там можно будет ожидать неприятностей?..

Зубы Брана раздраженно клацнули.

– Если бы мы знали, чего нам следует там ожидать, то не посылали бы корабль! Пока что мы не можем позволить себе рассылать дальние экспедиции во все стороны ради одной забавы.

– Связь?

– Надежнее не бывает.

– А почему именно туда? Вам удалось принять какие-то неизвестные сигналы?

– Да так… Обычная электромагнитная болтовня. Астрономы уловили, конечно, пульсацию неизвестной природы, но что это конкретно, сказать не можем. Слишком велико расстояние. Галактика, мой юный массуд, штуки очень большая. Район, населяемый Узором и народами Назначения, весьма и весьма велик. И опять же: если бы нам удалось расшифровать пульсацию, мы бы не тратились на организацию подобной экспедиции. Кальдак все еще не чувствовал себя убежденным, но постепенно стал успокаиваться. В конце концов, на что он действительно рассчитывал? На то, что его назначат командиром десантной группы, высаживающейся на планету, где сложилась критическая ситуация? Разумеется, простым солдатом он во всяких переделках уже успел побывать. Но между солдатом и командиром есть разница…

Если спокойно подумать, то его назначение выглядит вполне естественно. Им нужно проверить в деле молодого массуда, не по годам рано получившего должность капитана, и его посылают в небоевую, но потенциально опасную экспедицию. Чем не проверка? Лучше и не бывает. Опыт будет для него чрезвычайно полезен. С’ван прав. Черт возьми, эти с’ваны всегда правы.

Ему предложили новейший корабль с опытной, хоть и разношерстной командой. Высококлассных специалистов сколько угодно. И он будет капитаном. Капитаном, который сможет в любой момент отдать приказ какому-нибудь с’вану починить, скажем, вышедший из строя конденсатор. Сможет приказать лепару участвовать в бою. Но – главное! – с ним будет турлог, который всегда поможет в тактических вопросах. С ним будет чиринальдо, который умеет обращаться с тяжелым оружием, как с ложкой и вилкой. Ему еще ни разу не приходилось работать с представителями этих двух рас. Но впоследствии, когда он станет командовать крупными операциями, без них никак не обойтись. Так что с этой точки зрения экспедиция даст ему драгоценный опыт.

Одно дело отдавать приказы своему собрату массуду, и совсем другое – чиринальдо. Опыт.

Кальдак согласился и расстался со с’ваном хорошо.

И все же что-то ему во всем этом не нравилось…