"Мертв или жив" - читать интересную книгу автора (Вентворт Патриция)

Глава 1

Была середина октября, когда Билл Кавердейл вернулся из Южной Америки, где целый год следил за тем, как выполняются условия договора, заключенного его фирмой. После Чили и Англия, и Лондон выглядели очень привлекательно. Погода была совсем летняя: голубое небо, яркое солнце и легкий ветерок. Биллу предстояла встреча с Мэг О'Хара. В общем, все казалось поистине чудесным.

Билл шел пешком, так как в городе нужно пользоваться любой возможностью, чтобы тренировать ноги, а еще и потому, что должен был собраться с духом перед свиданием с Мэг. Трудно сохранить прежние отношения после года разлуки. Иногда расставание усиливает чувство, но чаще бывает наоборот. Жизнь все время меняется, но если постоянно видишься, то оба вы легко приспосабливаетесь к переменам — инстинктивно, сами того не осознавая. Однако год — слишком серьезное испытание для чувств.

Вот что Билл Кавердейл мысленно твердил всю дорогу. Он так давно любил Мэг, что не представлял, как вдруг может быть иначе, но когда он уезжал, Робин О'Хара был еще жив. Теперь же Мэг овдовела, их отношения не могут оставаться прежними, независимо от того, осталась прежней сама Мэг или нет. Но как теперь все будет? Как воспримет его Мэг сейчас? Как старого друга, деревенского соседа? Ей было всего пятнадцать тогда, а ему двадцать…

Или же у него наконец появится шанс? Билл оставался ее другом десять долгих лет, так как предпочитал дружбу Мэг любви других женщин. А она взяла и вышла замуж за Робина О'Хара. Но его больше нет, и рано или поздно ей" очень понадобится друг. Было ли сердце Мэг разбито смертью Робина или значительно раньше чем-то другим? Наверняка она никому об этом не говорила. Мэг не склоняла головы ни перед какими невзгодами.

Одолев пятьдесят каменных ступенек, Билл позвонил в квартиру Мэг. Он ощущал радостное возбуждение: год разлуки был позади, и Мэг теперь свободна. Но к радости все же примешивался страх: вдруг со вчерашнего вечера, когда он позвонил, что-то изменилось? Что-то, что снова их разлучит? Но едва Мэг открыла дверь, все страхи, сомнения и мысли о Робине О'Хара мигом улетучились. Осталась только Мэг — самое дорогое, самое близкое, самое надежное существо в мире.

Они прошли по коридору в маленькую гостиную. Сквозь единственное окно проникали косые лучи, делая более заметным убожество обстановки. Но даже если бы вся мебель рассыпалась на куски, Билл ничего бы не заметил, так как он смотрел только на Мэг. И ему горько было видеть, что Мэг так изменилась. За полгода до отъезда Билл достаточно часто видел Мэг усталой и бледной, испытывая при этом лютую ненависть к Робину О'Хара, но никогда еще она не была столь жалкой и измученной. Ситцевое платье, блеклое и полинявшее, сама Мэг сильно исхудавшая, а под глазами темные круги.

— О, Мэг, что ты с собой сделала? — воскликнул Билл, не выпуская ее руку.

Мэг сама убрала руку. Она не собиралась ни о чем ему рассказывать. Последние два года были сплошным кошмарным сном, но пока Билл здесь, рядом, она могла хоть ненадолго пробудиться от него.

— Как я рада тебя видеть, Билл! — глубоко вздохнув, сказала Мэг. — Надеюсь, ты не собираешься уехать снова?

— Нет, теперь я никуда не уеду. Мой дядя отошел от дел, и я займу его место в совете.

— О Билл, как это здорово! Выглядишь ты потрясающе! И как тебе Южная Америка?

— Я ее люто возненавидел.

— Почему?

— Потому что по мне нет ничего лучше Англии.

Мэг рассмеялась прежним знакомым смехом.

— Какой же ты домосед, Билл! А я бы так хотела поездить по миру!

Билл мысленно отложил это на будущее. Он был педантом. А если Мэг хочет посмотреть мир, значит, так тому и быть. Уж он позаботится о том, чтобы у ее всегда было все, что она пожелает. Он, нахмурившись, посмотрел на нес.

— Ты не ответила на мой вопрос. Что ты сделала с собой?

Вопрос был чисто мужским, и Мэг дала на него чисто женский ответ:

— Ничего.

«И почему все у меня это спрашивают? — с горечью подумала она. — Такое сам с собой не сделаешь».

Билл продолжал хмуриться.

— Ты очень бледная.

— Стояла ужасная жара.

— И очень худая.

— Сейчас это модно.

— Дурацкая мода. Мне это не по вкусу.

Мэг откинулась на спинку дивана. Ее темно-голубые глаза внезапно блеснули, и слабый румянец окрасил слишком бледные, по мнению Билла, щеки. Ну, в конце концов, Билл-то чем провинился?

— Знаю, дорогой, — отозвалась она очень нежно, а голос Мэг умел выражать нежность очень убедительно. — Я выгляжу ужасно. Но неужели так уж обязательно твердить об этом?

— Ну вот, — усмехнулся Билл. — Я рассердил тебя.

— Но ведь ты в самом деле все время это повторяешь.

Билл снова стал серьезным, но уже не хмурился.

— Ну, в чем дело? Давай рассказывай.

Румянец Мэг сразу исчез.

— Сейчас жара, а у меня плоховато с деньгами, в общем, пришлось остаться в городе — только и всего. Так что все в порядке, Билл.

— Ты выглядишь скверно. А почему у тебя плоховато с деньгами?

— Не было никаких доходов. Я немного заработала, но денег хватило только до июля.

— Ты же писала, что должна получить какое-то наследство.

Мэг усмехнулась.

— Старая кузина Фелисия действительно завещала солидную сумму своим родственницам, но когда всех разыскали, знаешь, сколько их оказалось? Пятьдесят шесть! Так что можно было тебе об этом и не писать, к тому же я еще не получила даже эти крохи.

«Сейчас Билл захочет одолжить мне деньги, — думала она, — и если я откажусь, он огорчится, а если соглашусь…»

Глаза Мэг снова блеснули. Можно одалживать деньги, когда они у тебя есть, но когда их вообще нет, ты рискуешь потерять то, чего не купишь ни за какие деньги — гордость, смелость и чувство собственного достоинства. Поэтому, прежде чем Билл успел заговорить, она покачала головой.

— Только не предлагай мне деньги, дорогой. Вот если бы ты нашел мне работу… Я умею печатать на машинке.

Полагаю, в твоей фирме есть машинописное бюро?

Билл Кавердейл был возмущен до глубины души.

— Но послушай, Мэг, как же профессор? Ты говорила ему?

— Дядя Генри? Ты когда-нибудь пробовал обсуждать с ним финансовые дела? Робин попытался, когда мы только поженились. Я у дяди единственная родственница, а еще у него есть солидный банковский счет, но то и другое существуют, так сказать, сами по себе. Робин считал, что это странно, что дядя Генри должен выделить мне содержание.

Я сказала, что мне самой неловко что-то просить, и он вызвался сам все уладить. И действительно взялся за это безотлагательно. Мы пили чай в саду, и я не сомневалась, что Робин своего добьется. Он ловко перевел разговор на эту тему, а дядя Генри только улыбался и потягивал чай. Робин ему нравился, да и меня он всегда любил. Но когда Робину уже казалось, что не хватает только подписи «Генри Постлетуэйт» на распоряжении банкира, дядя Генри поставил свою чашку в трех дюймах от края стола и произнес с довольной улыбкой, не замечая звона разлетевшихся осколков: «Ах, дорогие мои, с вашего позволения, я ненадолго отлучусь, пока снова не вылетело у меня из головы. Хоппенглокеру придется смириться с фактами». Я взяла его за руку и спросила: «Чем ты собираешься заняться, дядя Генри?» Он посмотрел на меня поверх очков и сказал: «Ответом Хоппенглокеру. Впрочем, тебе наших с ним проблем не понять». «Разве ты не слышал, что сейчас говорил Робин?» — настаивала я, а дядя Генри покачал головой и ответил: «Боюсь, что нет, Маргарет. Как-нибудь в другой раз», и ушел в дом. Робин уверял, что он сделал это специально, но это не так. Ты ведь знаешь, дядя Генри всегда такой, где-то витает.

Билл сидел, погрузившись в раздумья. Мэг пытается отвлечь его, но он ей этого не позволит. Конечно Билл предпочел бы сам помочь Мэг, но Генри Постлетуэйт был куда более подходящей персоной. Он был рад, что она упомянула Робина, так как разговора о нем не избежать, но сначала нужно прояснить ситуацию с профессором.

— Ты писала ему, что у тебя нет денег? — спросил Билл, когда Мэг умолкла.

— Да, — кивнула она, — но он не ответил на письмо.

Не хмурься, Билл. Дядя Генри никогда не отвечает на письма, тем более что сейчас он корпит над очередной книгой.

— Л ты виделась с ним?

Мэг покачала головой.

— Нет, он на своем острове. Я же говорила тебе, что дядя Генри купил остров, чтобы писать там книгу в тишине и покое. Никаких собак, никаких автомобильных гудков, никаких племянниц — только одна-две птички. От птиц никуда не денешься.

Ясно: до дяди Генри не добраться — во всяком случае пока. Но Билл не собирался пустить все на самотек. Даже самый рассеянный профессор на самом уединенном острове обязан помнить о своих близких. Конечно понадобится настойчивость, но этого у Билла было более чем достаточно. Однако, чтобы убедить профессора, необходимо время, а судя по виду Мэг она живет исключительно на молоке и хлебе. Надо срочно что-то делать.

— Сколько у тебя денег, Мэг? — напрямик спросил Билл. — Робин оставил хоть что-нибудь? Все процедуры с его наследством уже должны быть проделаны.

Мэг бросила на него странный взгляд и отвернулась.

— Нет. Они не проделаны.

— Но адвокаты могли бы выдать тебе какую-то сумму в качестве аванса.

Мэг встала и подошла к окну. Когда она двигалась, ее худоба была еще больше заметна. Выцветшее голубое платье придавало ей сходство с привидением. А ведь раньше Мэг выглядела такой хорошенькой в голубом! Мэг стояла спиной к Биллу, и солнце золотило кончики ее темных волос. Она смотрела на безобразное здание напротив, чувствуя, как сердце в груди колотится все быстрее. Лучше бы Биллу сейчас уйти, но она не могла выгнать его.

— Билл, — с усилием произнесла Мэг, — кто рассказал тебе про Робина?

Билл Кавердейл развернулся на стуле, чтобы лучше ее видеть. Ему хотелось знать, горюет ли Мэг о Робине О'Хара. Сама мысль об этом казалась дикой, но кто знает…

В конце концов она ведь вышла за него замуж.

— Гэрратт мне написал, — ответил он.

— И что именно написал тебе полковник Гэрратт?

Процитировать ей в точности слова Гэрратта он бы ни за что не посмел. Полковник был человеком прямым и терпеть не мог Робина. Так что надо было прибегнуть к более мягкой интерпретации.

— Гэрратт сообщил, что Робин взялся за опасную работу, и когда он исчез, стали подозревать самое худшее.

А потом…

— А потом?

Но Билл молчал.

— Пожалуйста, Билл! Я хочу знать, что он написал.

— Ну, он написал, что в реке обнаружили тело, и не осталось никаких сомнений…

— И тогда ты написал мне. Это было очень хорошее письмо.

— Но ты на него не ответила.

— И ты написал снова!

— А ты снова не ответила.

— Я не думаю, что Робин мертв, — сказала Мэг О'Хара.