"Убийство в поместье Леттеров" - читать интересную книгу автора (Вентворт Патриция)

Глава 10

Две недели спустя в квартире мисс Мод Силвер без всякого приглашения появился гость. Его визит был для нее полной неожиданностью. Более того, в тот момент она и думать не могла о гостях, ведь ее внимание было поглощено событиями личными, и весьма приятными. Только что мисс Силвер получила письмо от своей племянницы Этель — той самой, чей муж трудился на банковском поприще в Средней Англии. Этель сообщала, что ее сынишка Джонни хорошо привыкает к школьной жизни. Это очень обрадовало мисс Силвер. Нет худа без добра. Тяжко сознавать, что мальчик тоскует вдали от дома. Но Джонни — разумный парнишка. Можно надеяться, что и дальше у него все сложится хорошо.

Да и самой мисс Силвер грех было жаловаться на судьбу. Война не причинила ущерба ни ее здоровью, ни ее квартирке в районе Монтэгю, которая, не считая нескольких выбитых стекол, совсем не пострадала от бомбежек. Шторы, правда, порядком истрепались — время не пошло им на пользу, но теперь мисс Силвер наконец оказалась в состоянии заменить их новыми. А шторы ей нужны особого темно-синего топа, под цвет ковра. В ее времена этот довольно броский оттенок называли «павлиньим». Нынче его предпочитают именовать «бензиновым». Розе, как известно, можно присвоить любое имя — от этого она не потеряет свой упоительный аромат, но цвет, получивший такое гадкое название, теряет добрую половину своей притягательности. Так что мисс Силвер, говоря о своих шторах, всегда упоминала о «цвете павлиньего пера».

Вытертый край ковра был надежно спрятан под книжным шкафом. Сам ковер вполне способен продержаться еще пару лет, а вот обивку уютных викторианских кресел из ореха, с широкими, покрытыми резьбой подлокотниками и гнутыми ножками, пожалуй, настала пора менять. Этим можно было заняться еще нынешним летом, если бы не то обстоятельство, что Джонни пришлось покупать массу необходимых вещей для первого школьного года. Впрочем, мисс Силвер ничуть не жалела о тратах — оказать посильную помощь племяннице всегда доставляло ей истинную радость. Как раз теперь одно из потертых викторианских кресел украшала прямая, чопорная фигурка мисс Силвер. Все в ней было опрятно и старомодно, начиная от уложенной колечками челки и тугого пучка на затылке, закапчивая маленькими ножками, симметрично поставленными одна подле другой. Волосы были обтянуты строгой сеточкой, ноги облачены в нитяные чулки — зимой их заменяли шерстяные — и обуты в черные, расшитые бисером домашние туфли. Происхождение этой обуви было покрыто тайной, как, впрочем, и все детали детективных расследований, которыми в силу своей теперешней профессии приходилось заниматься мисс Силвер. Даже сам сержант Эбботт из Скотленд-Ярда, ее пламенный почитатель и преданный слуга, признался в полном своем бессилии раскрыть тайну знаменитых туфель. Остальную часть сегодняшнего костюма мисс Силвер составляло платье из искусственного шелка неприятного коричневого оттенка, беспорядочно испещренное кричащими зелеными и оранжевыми горошинами и линиями. Это произведение было куплено пару лет назад, и время явно не было к нему благосклонно. Фрэнк Эбботт страстно желал ему скорейшей кончины. Воротничок платья был заколот деревянной брошью в форме розы, украшенной посередине жемчужиной. Довершала наряд тонкая золотая цепочка, на которой висело пенсне. Поскольку мисс Силвер пользовалась этим приспособлением лишь в крайних случаях, когда текст оказывался уж слишком мелким, то цепочка была свернута петлей и пристегнута золотой булавкой к ткани на левой стороне груди. Если бы не недостаточная длина платья, которое лишь самую малость не доходило до щиколоток, мисс Силвер можно было бы принять за ожившую фотографию из альбома конца прошлого века. О том, что душой хозяйка квартиры принадлежала именно к тем временам, свидетельствовала и мебель середины пятидесятых годов девятнадцатого столетия, и набор картин на оклеенных обоями стенах: все это были репродукции наиболее известных творений прошлого. Время от времени мисс Силвер обновляла экспозицию, заменяя картины в гостиной теми, что висели в спальне. Каминная доска, верх книжного шкафа и незанятые места на стенах были сплошь заставлены фотографиями в серебряных и бархатных рамках. В отдельных случаях оба варианта сочетались: бархат покрывала филигрань из серебра. Как ни странно, все это были снимки юных особ, по большей части — младенцев. Всех этих малышей объединяло одно: им никогда не суждено было бы явиться в этот мир, если бы мисс Силвер в свое время не удалось пролить свет на зловещие обстоятельства, грозившие бедой их родителям, и установить невиновность подозреваемых. Родители малышей на фотографиях тоже присутствовали. Сильным молодым мужчинам, хорошеньким женщинам — всем им было за что благодарить эту щуплую, невзрачную старую деву с мелкими, аккуратными чертами лица и жидкими, бесцветными волосами. Это была ее личная портретная галерея, и год от года она пополнялась новыми экспонатами.

Мисс Силвер еще раз перечитала постскриптум из письма Этель:

Не нахожу слов, чтобы достойно поблагодарить Вас за все, что Вы для нас делаете. Джонни обеспечен носками на весь текущий год, но если у Вас еще осталась серая шерсть, то, пожалуйста, свяжите для Дерека. Он ужасно быстро растет.

Мисс Силвер убрала письмо обратно в конверт и улыбнулась: серая шерсть уже была смотана в клубок, и на спицах красовалось несколько рядов шириной в целых полдюйма.

Она встала, чтобы убрать конверт, но тут отворилась дверь, и ее горячо любимая экономка Эмма объявила:

— К вам мистер Леттер.

Мисс Силвер увидела перед собой худощавого мужчину со здоровым румянцем на щеках, но тревогой во взгляде. Именно таким было ее первое впечатление от гостя — стройность, свежий цвет лица и озабоченность. К тому времени, когда он уселся напротив, а она взялась за спицы, мисс Силвер уже определила для себя, что перед ней господин, живущий за городом и редко бывающий в Лондоне. Костюм на нем был хорошо сшитый, однако отнюдь не новый. Скорее довоенный. Такая добротная ткань снова появилась в продаже буквально пару месяцев назад. Итак, косном был старый, сам джентльмен — средних лет, зато тревога была, можно сказать, новорожденной. Давние горести оставляют весьма характерные следы. Гладкое же лицо мистера Леттера хранило на себе отпечаток жизни безмятежной, наполненной радостью — лучики морщин возле глаз и рисунок рта свидетельствовали о том, что этот человек часто смеялся. Значит, тревога, чем бы ни была она вызвана, возникла лишь в последнее время.

— Чем могу быть вам полезна? — спросила с улыбкой мисс Силвер.

Джимми Леттер в этот момент даже себе не мог дать ясного ответа, зачем он явился, и уже начал раздумывать о том, как бы ему половчее откланяться. Однако улыбка мисс Мод изменила ход его мыслей. «Какая она приятная, эта маленькая женщина, — пронеслось у него в голове. — Милая. И комната у нее милая. И картины». Ему вспомнилось, что много лет назад, когда они с Минни были детьми, такая же картина, как над камином у мисс Силвер, висела в гостиной миссис Мерсер. Чем-то эта маленькая, хрупкая женщина напомнила ему Минни. Такая же тихая, не напирает, не торопит собеседника… Только, разумеется, намного старше.

— Право, не знаю, — начал он. — Понимаете, я и сам не представляю, что тут можно сделать. Возможно, на самом-то деле ничего и нет.

— Но вы все-таки захотели со мной увидеться, мистер Леттер?

Он в замешательстве потер переносицу:

— Да-да, конечно. Но сами знаете, как это бывает, — сделаешь что-то, а потом возникает такое чувство, будто выставил себя полным глупцом.

— Неужели это так существенно? — по-прежнему улыбаясь, мягко произнесла мисс Силвер. — Можете быть уверены: я от подобной мысли далека.

— Да, конечно, — пробормотал Джимми и стал перебирать вынутые из кармана ключи. — Видите ли, я слышал о вас в прошлом году от Стеллы Дандес. Она моя дальняя родственница. Она отзывалась о вас с восхищением.

В руках мисс Силвер мирно звякали спицы и поворачивался будущий носок. Она вязала, как вяжут на континенте: с головокружительной скоростью, держа руки не на уровне лица, а почти на коленях.

— Я была рада помочь миссис Дандес. Дело-то оказалось пустяковое.

— Только не для нее! Она очень дорожила своим жемчужным ожерельем. Говорила, что вы гениально вычислили вора.

Мисс Силвер скромно кивнула.

— У вас тоже что-то украли, мистер Леттер? — спросила она.

— О нет, что вы!

Джимми побрякал ключами:

— Вообще-то, у меня нечто гораздо более серьезное. Послушайте, если я вам все расскажу, вы обещаете, что это останется между нами?

— Само собой, мистер Леттер, — кашлянув, отозвалась она.

Он вес еще колебался, болтая ключами. Потом спросил:

— Вероятно, вам приходилось слышать довольно много всяких некрасивых историй, а?

— Не следует расспрашивать меня о моих клиентах, — мягко ответила она.

— Ну да, ну конечно. Я не хотел быть бестактным, извините… Просто у меня такой случай, что лучше бы ни кому о нем не рассказывать. Честно говоря, я и сам до конца не верю в такую возможность, и все в целом меня очень тревожит. Это касается Лоис — моей жены. Она думает, что кто-то пытается ее отравить.

— О господи! С чего она это взяла?

Джимми взъерошил волосы.

— Видите ли, все началось с ее посещения этого… как его там… Мемнона. Вероятно, вы о нем наслышаны.

— О да, — отозвалась мисс Силвер, неодобрительно кашлянув.

— Так вот: он велел ей остерегаться яда. Вначале она не придала этому никакого значения, по потом, когда у нее начались эти приступы…

— Какие приступы?

— Рвота со спазмами, — удрученно ответил он. Лицо его выражало неподдельную тревогу.

— Она к врачу обращалась?

— Нет. Отказалась наотрез.

— Почему?

— Считает, что это бесполезно. Говорит, если кто-то действительно хочет ее отравить, то врач никак не сможет этому помешать. Что это не поможет. Что вообще ничто ей не поможет. Так она считает. А вы?

— Думаю, она не права. Однако мне бы хотелось, чтобы вы поподробнее рассказали мне об этих приступах. Когда это произошло в первый раз?

— Около двух недель назад. Она ездила в город на прием к этому Мемнону, и он, как я вам уже сказал, предупредил ее насчет яда. Потом вернулась, и у нас был прием — собралась вся семья. После ужина, когда мы сидели в гостиной, Лоис вдруг выбежала из комнаты. Вскоре она вернулась. Тогда я не знал, что случилось, но, оказывается, ей внезапно стало плохо. Это был самый первый случай.

— Сколько времени она отсутствовала? — покашляв, спросила мисс Силвер.

Джимми выронил ключи и, наклоняясь за ними, ответил:

— Минут пятнадцать — не больше.

— Вы специально заме шли время?

— Я всегда замечаю, когда ее нет рядом.

— Как она выглядела, когда вернулась?

— Я подумал, что никогда не видел ее такой красивой, — с обезоруживающей искренностью отозвался он.

Какое-то время мисс Силвер вязала молча, а затем спросила:

— Кто-нибудь был с ней во время приступа?

— О да, Минни. Мисс Минни Мерсер.

— Теперь попрошу вас рассказать обо всех, кто живет вместе с вами. Вы упомянули о том, что в тот день вся семья была в сборе. Для начала я хотела бы выяснить, ела или, быть может, пила ли ваша жена что-нибудь такое, чего не пробовали остальные?

— Только кофе, — ответил Джимми Леттер.