"Дети порубежья" - читать интересную книгу автора (Школьникова Вера Михайловна)

33

Мэлину понравилось учиться. Только попав в орден Дейкар, он осознал, как мало, в сущности, знает. Юноша получил хорошее образование — старый граф не скупился на учителей. В детстве — чтение, письмо, арифметика, религия, кавднийский и ландийский языки, два самых распространенных среди варваров наречия, фехтование, стрельба из лука, верховая езда. Позже — риторика, законы, геометрия, старое наречие, история, география, музыка, танцы.

Учеба давалась близнецам легко, но они не проявляли к ней особого интереса, ни разу не раскрыли книгу по своему желанию, чтобы прочесть что-либо помимо урока. Братьев не интересовали другие люди, законы, по которым те живут, языки, на которых они разговаривают. Но им было проще запомнить все эти ненужные сведенья, чем объяснять, почему они не хотят учиться.

В Доме Феникса оказалось, что история гораздо обширнее, чем трехтомный труд Герлиота, любимое сочинение их учителя, география не ограничивается заучиванием карты, да и сама карта мало походит на ту, что он заучивал. И так во всем, даже с языками, которыми, как казалось Мэлину, он владел вполне сносно. А самое главное, теперь, когда юноша понимал, что ему суждено жить среди людей, он хотел узнать о них как можно больше.

Мэлину не хватало дня, приходилось учиться ночами, он позабыл, когда последний раз спал больше четырех часов кряду, и отчаянно завидовал давно исчезнувшим магам времени — по слухам те умели растягивать минуты в часы, а часы — в дни. Магистр Ир не мешал ученику, благосклонно позволяя юноше насытиться знаниями, но настаивал, что магические дисциплины прежде всего.

Магия давалась Мэлину так же легко, как учеба. Казалось, что он не узнает новое, а вспоминает давно известное, но почему-то забытое, запрятанное в глубины памяти. Вскоре юноша понял, что его магия по своей природе отлична от магии Дейкар, он видел это различие внутренним взором, ощущал неведомым чувством.

Сила Дейкар — огненно-красный, обжигающий поток, разрушение, слепая мощь, лава, направленная в узкое русло. И его сила — широкая радужная река без берегов, всеобъемлющая, всепоглощающая. Приятная прохлада, способная в любой миг по его воле обернуться огненным смерчем или застыть прозрачным льдом.

Маг Дейкар мог быть только огнем, он же был всем одновременно: огнем и водой, ветром и землей, деревом и птицей, человеком и эльфом. Эльфийские талисманы, вызывавшие у Ира брезгливую гримасу, для Мэлина ничем не отличались от таких же амулетов Дейкар или талисманов, доставшихся огненным магам в наследство от исчезнувших орденов.

Он мог использовать и те и другие, в то время как в руках его наставника эльфийские амулеты превращались в блестящие безделушки. Ир порой говорил, что учить Мэлина магии все равно, что птицу — летать, достаточно один раз выбросить из гнезда, а дальше птенец сам встанет на крыло. Но сам юноша понимал, что еще долго будет нуждаться в наставнике.

От Ира он узнал историю ордена Дейкар: как Канверн-Открыватель вымолил у Семерых силу, чтобы бороться с Аредом, и разделил эту силу с учениками, взойдя на костер. Что каждый магистр Дейкар в свой черед следует примеру основателя и сгорая, передает силу ученику, чтобы тот стал новым магистром. Раз в триста лет магистры выбирают, кто из них пройдет через перерождение. И в каждом из магистров до сих пор сохраняется частица души Канверна и часть его силы.

Орден Дейкар разделялся на три Дома: Знания, освещенного светом, что по сути своей есть отблеск огня, Клинка, воплотившего разрушительную силу пламени, и Тени, что танцует на стене, повторяя движение огненных языков. Но магистров осталось всего семеро: двое из дома Знания, включая самого Ира, один из дома Тени, суетливый старичок Арниум, Мэлин видел его как-то раз, когда тот заходил по делам к Иру, и четверо из дома Клинка.

Изначально магистров было больше, но не все они перерождались в учениках. Кто-то гиб в бою, кто-то по нелепой случайности, кто-то в ходе опасных опытов. Сила сохраняла магов Дейкар от старости, но они оставались смертными, их можно было убить. Если магистр умирал, не передав силу ученику, она возвращалась к Семерым, навсегда уходя из ордена.

Ир не скрывал от ученика беспокойства о судьбе ордена:

— Нас осталось слишком мало, Мэлин. Послушники могут использовать талисманы и амулеты, ученики — творить заклятья, пользуясь силой магистра. Но сами по себе они ничего не значат. Магистров всего семеро. И четверо из нас — воины из дома Клинка. Они готовы сразиться с Проклятым, когда настанет время, но до того от них мало толку. Во времена моей молодости дом Знания был самым многочисленным, мы изучали магию, познавали ее законы, творили новые заклятья, писали книги. Теперь эти книги пустым грузом лежат в библиотеке — их некому читать. Иногда мне кажется, что кто-то проклял нас еще до Эратоса, он зря старался… — задумчиво произнес Ир, погрузившись в свои мысли.

— Проклятье Эратоса?

— А, ты все равно узнаешь. Мой последний ученик, самый лучший, самый яркий, не сравнить с тобой, разумеется, но какие надежды я возлагал на него, неблагодарного мальчишку! Двадцать лет назад его избрали для перерождения, но вместо того, чтобы передать силу ученику, он вложил ее в проклятье. Безумец проклял орден Дейкар!

— Но почему? — Мэлин пока еще не совсем понимал, как можно добровольно взойти на костер, но он ведь и не был магистром. А если уже согласился с правилами, то следуй им до конца. Незнакомый ему Эратос принял устав Дейкар, когда стал магистром, почему же он отринул свой орден?

— Он был слишком молод, для одного из нас, разумеется. Не был готов к перерождению. Страх помутил его разум. Слишком молод и нетерпелив, — грустно повторил Ир.

Не объяснять же Мэлину, что на костер отправляются как раз молодые. Умирая, магистр передает ученику силу, но не умение этой силой пользоваться. Не говоря уже о врожденном даре к магии. Пройдут века, прежде чем ученик сравняется с учителем. А если перерождается старый маг — то тысячелетия. Много лет назад гибель старейших при попытке уничтожить Ареда в его солнечной ловушке, слишком ослабила орден, и с тех пор совет магистров неизменно выбирал молодых и слабых.

Но Эратос остался бы жить, если бы… да что там, перед собой можно не лукавить — если бы не попытался отправить на костер бывшего учителя. Ах, Эратос, Эратос! Эта рана до сих пор болела в сердце Ира. Не было другого выхода, но как же жаль…

Мэлин, нахмурившись, непонимающе посмотрел на Ира:

— Но если он ваш ученик, то почему вы живы? Как он стал магистром? — Юноша заинтересовался. Ведь если существует иной способ стать магистром, то зачем они продолжают жечь своих собратьев?

— В предыдущее перерождение Эратос уговорил избранного магистра передать силу ему вместо своего ученика.

Мэлин скрыл разочарование — все-таки через огонь, другого пути нет. Ну что ж, у него еще много времени, чтобы решить. Он обещал стать магом Дейкар, но не обязательно магистром. Юноша не хотел даже и думать, что когда-нибудь, пускай и сотни лет спустя, его наставник взойдет на костер. Мэлин успел привязаться к Иру — магистр спас его от дознавателей, вытащил из омута беспамятства, заставил жить заново. А пустота, оставшаяся после смерти брата, требовала наполнения. И, хотя никто не мог заменить Мэлину Ллина, Ир стал для юноши самым близким человеком — других у него попросту не было.

— Так что за проклятье? — Вернулся он к началу разговора.

— "Когда король вернется, настанет конец ордена Дейкар!"

— Когда король вернется? Так это же значит — никогда. Поговорка такая есть: "когда король вернется", все равно что: "когда южное море замерзнет".

Ир грустно усмехнулся:

— Если король вернется, мы узнаем, кто был прав. Но после всех наших потерь ты — счастливая находка, Мэлин. Орден воспрянет благодаря тебе.

Мэлин тяжело вздохнул — он был бы рад оправдать надежды наставника, но не знал, как. Ир хотел, чтобы Мэлин обучил его пользоваться своей силой. Если у них получится, то можно будет распространить новое знание среди остальных магистров, а затем учеников и послушников. Орден перестанет зависеть от наследия Канверна, они расширят ряды, восстановят былую мощь.

Мэлин искренне хотел помочь, но ничего не получалось. Он не мог объяснить, как пользуется своей магией, для него это было столь же естественно, как дышать. Теперь юноша и сам не понимал, как мог не замечать свою силу раньше, стоять посредине потока и не ничего не видеть. Сейчас он пользовался магией по желанию, но по-прежнему не знал, как передать это умение другому. Если для Ира учить его магии было все равно, что учить птицу летать, то для Мэлина исполнить желание магистра оказалось так же невозможно, как научить рыбу дышать. Рыбы предназначены для жизни в воде.

Ир не торопил его, но и не отказывался от своих планов. Времени было предостаточно, они пробовали один способ за другим, терпели неудачу за неудачей и продолжали пытаться. Пока, однажды вечером, в покои к Иру не вбежал один из магистров Клинка. Они о чем-то говорили наедине, потом воин ушел, и магистр остался один. Он долго ходил по комнате, Мэлин, сидевший с книгой в гостиной, слышал его шаги, но не посмел постучать. Потом, уже под утро, Ир распахнул дверь и подозвал ученика:

— Боюсь, что у нас больше нет времени, Мэлин.

— Что случилось?

— Война, — коротко ответил Ир. — Собирайся, ты отправишься со мной. Все объясню по дороге.

— Но куда мы едем?

— В Филест.

— Война с эльфами? — уточнил юноша.

— Нет, за них.

Орден Дейкар не воевал уже тысячи лет. Их войско из послушников оставалось данью традиции, с тех времен, когда магические ордена, изгнав из мира богов, погрязли в междоусобицах. Дом Клинка по-прежнему выбирал ловких и выносливых мальчишек, обучал их давно забытым боевым искусствам, использованию боевых талисманов, но опробовать свои навыки в бою им так и не приходилось. До сегодняшнего дня.

Сто воинов-послушников, три магистра клинка, магистр Ир, два десятка учеников, Мэлин провел в ордене достаточно времени, чтобы представлять себе разрушительную силу их маленького войска. Достаточно, чтобы сокрушить любую державу, с кем же им предстоит сразиться? Ир угрюмо молчал, погрузившись в невеселые мысли, и юноша решил пока не беспокоить наставника. Когда сочтет нужным, сам расскажет. Отряд выдвинулся в сторону Филеста.

Остановились на границе леса, их уже ждали — несколько конных эльфов, Мэлин впервые видел их так близко. Ир, после недолго спора с магистром Клинка, командующим отрядом, позвал Мэлина:

— В Филест мы пойдем вдвоем. Я не знаю, что у них на уме, а на тебя их сила не действует.

Юноша недоуменно посмотрел на учителя, и тот неохотно пояснил:

— Эльфийская магия и магия Дейкар несовместимы. Их мерзкие деревья словно высасывают из нас силу, эльфы, в свою очередь, не выносят огненную магию. Впрочем, я никогда не интересовался, какими они видят нас, достаточно того, что после каждого визита в их проклятый лес у меня полгода болит голова.

Мэлин проглотил готовый сорваться с языка вопрос: если сила Дейкар — дар Семерых, а эльфы — любимые дети Творца, то как же так получается, что они не переносят друг друга? Наверняка должно быть какое-нибудь объяснение, но сейчас не время выяснять. Он ведь до сих пор не знает, что происходит.

Белокаменный Филест поразил юношу своей безжизненностью. При всем старании он не мог представить себе, что по этим пустынным улицам когда-то гуляли горожане, во дворах играли дети, на площади возле фонтана шумел городской рынок.

Белые каменные плиты, белые гладкие стены, он так и не сумел разглядеть места швов, словно их высекли из одной огромной глыбы камня, или, что еще вернее, и вовсе не высекали. Казалось, что Филест появился на этом месте в один миг, с неба свалился, сияющий, безупречный, чуждый. Недаром Мэлин не заметил ни одного дерева, ни одной травинки, хотя по дороге в королевский дворец они пересекли пол города.

Дворец стоял посередине огромной площади, выложенной все теми же белыми плитами. Высокое легкое здание, ажурные башни, похожие на стволы деревьев в Зачарованном лесу — столь же величественные, и, несмотря на кажущуюся легкость — непоколебимые. Мэлин с интересом разглядывал замок и не сразу заметил, что лицо Ира приобрело землисто-серый оттенок.

Юноша незаметно сжал руку наставника, передав ему силу. Это было легко — Филест представлялся его внутреннему взгляду сгустком магической энергии, полыхающим в солнечном свете алмазом с множеством граней, безупречно отточенным и холодным. Он просто зачерпнул эту сверкающую мощь и преобразовал в силу Дейкар, доступную учителю. Если хозяева не могут или не хотят позаботиться об удобстве гостя, он сделает это за них.

Король и Старейшие ждали их в огромном зале с каменными креслами. Фигуры эльфов неподвижно восседали на каменных тронах, словно раскрашенные мраморные статуи. Десять кресел. Девять стоят полукругом, из них заняты четыре, десятое — отдельно, украшенное резьбой, на высокой спинке — восходящее солнце, королевский герб. Такой же был высечен в дворцовой часовне, над статуей короля Элиана. Эльф, сидящий в кресле, заговорил:

— Орден Дейкар нарушил договор между нами. Мы требуем возмездия. — В его голосе звенел гнев.

Ир вздохнул:

— Ваше величество, орден не нарушал договор.

Маг заранее знал, что скажет король, что он ему ответит, и чем закончится их беседа. Право же, не стоило подвергать себя пытке пребывания в эльфийском городе ради глупого спектакля. Впрочем, на этот раз боль, пронзившая затылок, не спешила захватить всю голову, а трупный запах, забивавший нос, как только Ир приближался к королевскому дворцу, ощущался приглушенно, не мешая думать. Магистру даже не понадобился амулет. Ради одного этого стоило тратить время на Мэлина.

Король Ирэдил перевел взгляд на молодого человека, державшегося на шаг позади Ира:

— Кто этот юноша? — Требовательно спросил эльф. — В нем есть доля солнечной крови.

— Это мой ученик. И я не знаком с его родословной в таких подробностях.

Мэлин смело встретил взгляд короля:

— Моя мать — из рода Аэллин, отец из рода Эльотоно. Говорят, что оба этих рода с давних времен несут в себе толику эльфийской крови. Но солнечная ли она, и откуда пошли эти слухи, мне неизвестно.

— Аэллин, — повторил следом за ним Ирэдил так, словно это все объясняло. Старейшие в каменных креслах не произнесли ни слова, но Мэлин отчетливо услышал:

— Как только лес окажется в безопасности, нужно будет немедленно отыскать Далару Пылающую Розу.

Перед мысленным взором юноши появился образ — рыжеволосая эльфийка с глазами цвета палой листвы в ноябре. Он мог поклясться, что никогда не встречал ее раньше, ему вообще не доводилось до сих пор видеть эльфов — в Виастро они не жили, только изредка заезжали по торговым делам, но почему-то ее лицо показалось знакомым. Он снова испытал то же самое чувство, что и при изучении магии — словно знал ее когда-то, но потом забыл и никак не мог вспомнить.

— На этот раз Плетельщица зашла слишком далеко. Солнечная кровь больше не защищает Далару, — и Мэлина мгновенно пробрал холод, до самых костей.

Юноша решил, что обязательно найдет загадочную эльфийку, как только здесь все закончится, и предупредит. А заодно спросит, почему он может услышать мысленный разговор эльфийских старейшин, и какое отношение она имеет к роду Аэллин.

Ирэдил снова заговорил с Иром:

— Маг Дейкар снова сжигает наш лес.

Ир тяжело вздохнул:

— Этот человек отринул орден и больше не один из нас.

— При этом он использует вашу силу и ваше пламя.

— Мы не можем лишить его этой силы. Что однажды даровано, нельзя забрать назад.

— Вы знали про нашу войну с родом Беркутов, но взяли мальчика в орден.

— И он не смог продолжить эту войну, войдя в возраст. Мы даровали вам тысячелетия покоя.

— Мы слишком дорого платим за ваши непрошенные дары. — В голосе эльфийского короля отчетливо послышалась угроза.

Ир примиряющее вскинул руки:

— Орден хочет сохранить мир. Арниум был одним из нас, и мы, хоть и не в ответе за его деяния, готовы помочь вам. Наши послушники защитят лес, в то время как магистры позаботятся о Беркуте.

— Он убивал наш лес и должен умереть. Если он останется жить, мы расценим это как еще одно нарушение договора. Последнее.

Ир окинул взглядом ряд кресел, в которых восседали старейшие, и выразительно остановился на пустующем пятом:

— Я вижу, прекрасная Эндора вернулась к Творцу. По странному совпадению в это же время в Филесте провели магический обряд. Магия крови, запретная магия. Арниум был магистром Тени, кому, как не ему знать, для чего проводят такие обряды. Вы сами навлекли беду на свой лес, бессмертные. Мы заключили договор, и заплатили вперед, вы же пытаетесь уйти от платы.

— Мы не понимаем к чему твои слова, маг.

— Все вы понимаете, — устало махнул рукой Ир, — и Арниум понимал. Вы угрожали ордену войной, так знайте — если Арниум окажется прав, и вы доведете свой обряд до конца, мы еще успеем выжечь ваш лес от маковок до корней, так, что и пепла не останется.

Зачарованному Лесу не страшен обычный огонь. Пламя разбивается о ровные стволы вековечной чащи, бессильными искрами осыпается на землю, предпочтя смерть позору. В старые времена, когда поселенцы, подобравшиеся вплотную к эльфийской вотчине, выжигали деревья, чтобы заложить на их месте поля, вокруг Зачарованного Леса образовалось черное кольцо обожженной земли, но ни одна веточка в нем не пострадала. Люди только поминали Семерых, глядя на чудо, и горестно вздыхали — из таких бы стволов сруб поставить и можно пожара не бояться. Но топоры отступали перед алмазными елями и чешуйчатыми дубами так же бесславно, как и огонь.

Но маги Дейкар не зря назывались Повелителями Пламени. Магический огонь жадно вгрызался в стройные стволы, с хрустом проедая в них черные дыры. Обреченные деревья некоторое время сопротивлялись, но потом со страшным треском-криком падали на землю, придавливая кустарник. А языки огня танцевали в воздухе: ярко-алые, солнечно-желтые, багряно-черные — словно вихрь закружил опавшую листву, принеся смертоносную осень в бессмертный лес.

Виновник огненного пиршества предпочитал держаться от Зачарованного Леса на некотором расстоянии, достаточном, чтобы наблюдать из своего укрытия за агонией деревьев, но слишком далеко, чтобы попасть под ответный удар магических стражей, ударами невидимых бичей прорезывающих окрестности в поисках убийцы:

— Как же, как же, — ядовито хмыкнул бывший магистр Арниум, запуская в сторону леса еще один огненный шар (вернув подлинный облик, он так и не избавился от старческой привычки разговаривать с самим собой), - ничему вы не научились, любезные. А теперь и не научитесь. — Бичи-стражи жадно накинулись на вызывающе зависший прямо перед ними шар, пропустив с десяток других, терпеливо поджидавших удобного момента. Арниум довольно засмеялся, но внезапно оборвал смех и прислушался:

— Так, так, так. Пожаловали, дорогие гости.

Арниум хорошо знал, какую силу способен выставить против него орден, и не боялся, хотя и не надеялся выжить. Собравшись вместе, они с ним справятся, бывший магистр Тени высоко ценил уважаемых коллег, но пока это произойдет, он успеет сжечь достаточно деревьев, чтобы эльфы никогда не оправились от удара. Кто знает, может им даже не хватит сил завершить обряд, и тогда он спасет орден, вопреки мрачным предсказаниям Ира.

Послушники рассыпались по Зачарованному Лесу. В бой они не вступали, их задачей было защищать деревья. Они принимали огонь на себя, гася пылающие шары амулетами, но своей силы у рядовых воинов из дома Клинка не было. А амулеты рано или поздно исчерпают запас, на что, собственного говоря, Арниум и рассчитывал.

Ир, в свою очередь, рассчитывал покончить с упрямцем до того, как послушники останутся безоружными. Магистры и ученики медленно стягивали кольцо вокруг укрытия Арниума, прощупывая пространство в поисках ловушек. Сюрпризы не заставили себя ждать — Арниум не хотел убивать ни в чем неповинных мальчишек, поэтому ловушки скорее пугали и удерживали на месте, чем причиняли серьезный вред, но у магов не было времени освобождать попавшихся в силки. Они оставляли их позади, а сами шли дальше — маленький отряд таял на глазах, отстали даже магистры Клинка, один Ир быстро продвигался вперед, не обращая внимания, что остался почти что в одиночестве.

Мэлин следовал за Иром и мог не опасаться ловушек — магистр обезвреживал их одним раздраженным взмахом руки. Вот опять полыхнула огненная петля, поджидавшая неосторожного мага, распластавшись на ветвях ежевичника. Ир остановился, обернулся к Мэлину:

— Мы приближаемся.

— Что я должен делать?

— Ничего. Я справлюсь сам.

— Но зачем вы тогда взяли меня с собой?

— А ты не догадываешься? Сила, мой мальчик, сила. Один из нас сегодня умрет, или я, или Арниум. — И по бесстрастному лицу магистра легкой тенью промелькнул страх, — ты унаследуешь силу мертвеца.

— Но как же костер, перерождение?

— Освященная временем глупость. Ученику достаточно быть рядом с умирающим, чтобы магистр мог передать ему силу.

— Но Арниум не захочет ничего передавать. Он скорее вложит все, что есть в последний удар.

— Поэтому я взял именно тебя. Ты сумеешь перехватить его удар и впитать, даже против его воли. Помнишь, что ты сделал в Филесте?

— Я почерпнул их магию, она там везде разлита.

— И не спрашивал разрешения у хозяев. Сможешь и сейчас. Если же погибну я — ты получишь все, что у меня останется. И добьешь Арниума, пока он будет приходить в себя.

— Но, учитель, — Мэлин внимательно посмотрел на своего наставника и прочитал в глубине взгляда тщательно скрываемый страх, — зачем же вам драться? Я смогу победить Арниума сразу, высосать до капли! От него останется пустая оболочка, можно будет передать его эльфам, тогда они точно поверят, что орден не хотел войны.

Ир покачал головой:

— Ты силен, мальчик, ты свободный маг. Тебя не связывают наши ограничения, ты ни от кого не зависишь. Но Арниуму много тысяч лет. В схватке между силой и опытом обычно побеждает опыт. Я не стану рисковать тобой. Приближается время пророчества, ордену понадобится вся его мощь. Арниум выбрал самый неподходящий момент, — с досадой произнес Ир. — А что до эльфов, то им я не отдал бы даже злейшего врага, что уж говорить о заклятом друге, — и, привычно поджав губы в брезгливой усмешке, магистр шагнул вперед, раздвинув ветки орешника.

Арниум ждал его:

— Я знал, что это будешь ты. — он отбросил в сторону приторную вежливость, принятую в ордене между коллегами.

— Остальные скоро будут здесь, твои ловушки не удержат их надолго. Твоя смерть только ослабит орден, Арниум. Пока ты не причинил вреда никому из нас, все еще можно уладить. Возвращайся, мы найдем, чем откупиться от эльфов.

— Откупиться? — Арниум задумчиво грыз травинку. — Снова откупиться? Я встретил в лесу мальчишку, когда искал подходящее укрытие. Эльфы сожгли его родную деревню, вместе с жителями. За три срубленных дерева они отняли пять сотен жизней. И как ни странно, этому мальчику в голову не пришло откупаться. Он собрал людей и повел их мстить.

— Бунт черни в Астрине? Да, я знаю, наместница отправила войска. Эльфы потребовали остановить погромы.

— Бунт подавили, мальчишка выжил. Но даже оставшись один, без соратников, без сил, без надежды, он не собирался откупаться от эльфов. А мечтал только об одном — прихватить их с собой в посмертие побольше. Молокосос, крестьянский сын, еще усы не пробились, и то знает, что от палачей не откупаются, с нелюдью не договариваются. Их бьют. А мы, великие маги Дейкар, не способны осознать столь простую истину, понятную каждому крестьянину.

— Эльфы наши союзники, несмотря на все различия. Они так же ненавидят Проклятого, они — стражи, поставленные Творцом.

— Вот именно. Стражи, а не пастухи, втихомолку режущие хозяйский скот. Чем пачкаться с такими союзниками, я предпочту схватиться с Проклятым в Мощи Его один на один. Но довольно тянуть время, Ир. У меня его не так много осталось.

Схватка двух магов Дейкар не отличалась особой зрелищностью. Ни взрывающихся огненных шаров, ни обжигающих смерчей, ни сверкающих молний… или как там еще повествуют о таких боях в преданиях. Ир и Арниум стояли друг напротив друга, лицом к лицу, глаза в глаза. Между ними оставалось несколько шагов. Арниум сложил руки на груди, белый беркут неподвижно восседал на плече хозяина. Ир заложил руки за спину, сцепив пальцы. Наступила тишина.

Мэлин закрыл глаза и увидел разноцветную сеть, колышущуюся между двумя магами. Сложный узор постоянно менялся, с такой скоростью, что он не успевал определить, какие нити принадлежат его учителю, а какие Арниуму. Ир был прав, в подобной дуэли у него не было бы ни одного шанса, но он бы и не стал плести паутину. Один быстрый сильный удар, разбить защиту, высосать до дна мягкую сердцевину… почему Ир выбрал такой сложный способ? И тут же сам ответил на свой вопрос: потому что надеется, что Арниум одумается.

Глупо — магистр Тени предал орден, зачем церемониться с предателем? Мэлин вспомнил, как несколько лет назад один из вождей варваров, союзник старого графа, решил, что разорвав договор, получит больше. Он легко нашел поддержку среди других племен, и Вэрду стоило большого труда восстановить порядок на границе.

Когда к нему привели пленников, тех, с кем у Виастро не было договора, граф отпустил, взяв обещание блюсти мир в течение двух лет, а бывших союзников, включая зачинщика, приказал повесить. Вышло, что отпустил он самых беспокойных, а казнил тех, с кем последние годы жил в мире. Но единожды предавшему не может быть веры.

Он немного отвлекся, погрузившись в воспоминания, и пропустил момент, когда паутина налилась тревожным красным цветом, и несколько нитей, преодолев расстояние, разделявшее магистров, оплелись вокруг Ира. Тот покачнулся, но в свой черед пробил защиту Арниума. Сквозь бреши просачивались все новые и новые нити, и скоро оба мага стали похожи на древнего героя-змееборца, обмазавшего себя трупным ядом, чтобы приманить змей, заполонивших его родной город.

Змеи сбежались со всех концов города на соблазнительный запах и вцепились в его тело, а герой увел их из города и бросился в море с утеса, утопив вместе с собой. Чем змей так привлек трупный яд, и почему герой не скончался в корчах после первого же укуса, оставалось загадкой, но популярный сюжет привлекал художников и скульпторов.

Красный цвет сменился багряным, багряный — черным, Мэлин рванулся вперед, несмотря на запрет учителя. Жалобно хрустнули ветви орешника, юноша выбежал на поляну, но опоздал. Паутина разорвалась надвое, Ир рухнул на траву, неловко подвернув под себя ногу, Арниум, опустившись на колени, тяжело дышал, опираясь одной рукой на поваленный ствол дерева. Ир умирал, внешне его тело казалось неповрежденным, но внутренним взглядом Мэлин видел страшные раны, оставленные нитями, из которых магической кровью вытекала сила.

Магистр сжал ладонь юноши, словно напоминая, Мэлин потянулся к нему, но не для того, чтобы взять, а чтобы отдать. Он впитывал силу отовсюду, преобразовывал и вливал в умирающего мага, но не знал, как затянуть ужасные рваные раны. Мэлин словно пытался наполнить водой бочку без дна и понимал, что не успевает. Бесполезно, он с ненавистью бросил взгляд на полумертвого Арниума, даже не пытающегося подняться, и в этот миг Ир разжал ладонь.

Мэлин глубоко вдохнул, вбирая в себя силу, все, что было вокруг, и то, что пытался отдать ему Ир, и то, что старался сохранить для себя Арниум, и силу Эарнира, питавшую лес, и холодную эльфийскую магию, чуждую смертному миру. И наполнив себя до краев, он подошел к так и оставшемуся стоять на коленях Арниуму.

— Он за этим привел тебя с собой, — маг смотрел на Мэлина снизу вверх, запрокинув голову. Беркут гневно клокотал, кружась над поляной.

— Ты умрешь, — с яростью выкрикнул Мэлин.

— Я и не надеялся выжить. Но почему ты хочешь добить меня, мальчик? Ты ведь еще не Дейкар, хоть и забрал все, что оставалось у Ира. Свободный маг, не так ли? Ир всегда мечтал об этом, а получив, не смог взять.

— Ты убил его!

— Так ты хочешь отомстить? — Арниум хрипло откашлялся, — не могу тебя осуждать, я ведь и сам мстил. Эльфы убили мою семью, а я на тысячи лет спрятался в ордене. Но так даже лучше. Их старейшинам плевать на жизни молодых эльфов, значение имеет только солнечная кровь и первое поколение. Но деревья… без своего леса они ничего не стоят. Я выжег столько, что им не оправиться, никогда. Теперь я смогу без стыда смотреть в лицо предкам. Но тебе зачем мстить за Ира? Кто он тебе?

— Он спас меня, больше, чем спас! — Мэлин не знал, как объяснить, что для него сделал погибший магистр. Да и не видел нужды объяснять, он хотел лишь больнее ударить убийцу. — А ты… нет, я не стану тебя убивать. Я отдам тебя эльфам. Ты будешь вирой за их лес, чтобы они не винили орден.

— Орден? Что ты знаешь об ордене? — Хриплый голос звучал твердо, но лицо магистра побледнело. — И что ты знаешь о своем спасителе? Он не рассказывал тебе, как каждые триста лет мы отправляли на костер кого-нибудь из молодых и слабых, не давая им шанса сравняться с нами. Мы прикрывались "благом ордена", скрывая страх. Магистры Дейкар боятся только одного — огня! Иру был нужен свободный маг, он хотел узнать тайну, овладеть твоим даром.

— Я был бы только рад помочь!

— Глупец. Я видел учеников великого магистра Ира, старейшего из нас. Он избавлялся от них, как только те понимали, что никогда не станут магистрами, что их наставник никогда не взойдет на костер! Ради своей шкуры он погубил Эратоса! Он мог бы стать величайшим из нас. Ир отправил своего ученика умирать, а ведь было время, когда Эратос так же, как и ты, был готов глотку перегрызть за учителя и верил, что учитель сделает то же самое за него!

Мэлин слушал, как завороженный: этот обреченный клеветал на его учителя, убийца обливал грязью жертву, а он стоял, не в силах приказать тому остановиться, и сомнение ядом разливалось в его душе.

— Это чужая война, мальчик. Живи своей жизнью, пока можешь. Ты ничего не должен Иру, он надеялся сполна получить за свою помощь. И уж тем более ничего не должен ордену Дейкар. А прежде чем ты отдашь меня эльфам, я сделаю тебе небольшой подарок на прощание. — Рука Арниума вцепилась в ладонь Мэлина, юноша не успел отшатнуться.

Старый маг открыл свою память: годы, десятилетия, столетия. Костры, битвы, интриги, предательства, пытки, мертвецы, поднятые из могил, тени, лишенные посмертия. Магистры Дейкар — пауки в банке, и все ради великой цели! Грязь, отвращение, холод. Арниум не щадил ни себя, ни коллег — вся правда об ордене Дейкар. Выплеснувшись, он отпустил Мэлина:

— Теперь ты знаешь. Мне понадобились тысячелетия, чтобы понять — нельзя победить Ареда уподобившись ему. Тебе я отдаю это знание готовым, быть может, ты не повторишь моих ошибок. — Он медленно поднялся. — Они приближаются, отставший отряд.

Мэлин стоял, оглушенный, с трудом понимая, где он, и что происходит. Ему нужно было время для осознания. Воспоминания Арниума жгли его изнутри. Юноша думал, что нет в мире боли, способной сравниться с пережитыми им страданиями. Теперь он понимал, что ничего не знал о боли. Он медленно кивнул серому от усталости магу:

— Мне нужно время, чтобы разобраться. — Гнев утих, он снова посмотрел на Арниума. В этом мире слишком много боли, чтобы множить ее без необходимости. Мэлин прижал ладонь к груди мага, тот не сопротивлялся, только кивнул благодарно. Когда магистры Клинка выбежали на поляну, все было кончено.