"Обнажённый Бог: Феномен" - читать интересную книгу автора (Гамильтон Питер)

6

Казалось, накатила мрачная зима. Монтерей вошел в тень Новой Калифорнии, и наступило затмение. Аль стоял возле большого окна Никсоновских апартаментов. Тени сливались в черные озера и обращались в ничто. Бугристая поверхность астероида медленно скрывалась из вида. Если бы не огоньки, украшавшие теплообменные панели и коммуникационные узлы, астероид растворился бы в пространстве. Точно так же и флот Организации: заметить его можно было только благодаря навигационным огням.

Новая Калифорния под его ногами, словно золотисто-зеленая корона, венчала пустую окружность. С этой высоты не видно было ни городских огней, ни тонкой паутины освещенных автострад, охвативших континенты. Ничто, в сущности, не указывало на то, что Организация еще существует.

Сзади его обхватили руки Джеззибеллы. Она уткнулась подбородком ему в плечо. Аль ощутил нежный запах духов, напомнивший ему об утреннем лесе.

– Красных облаков не видно, – ободряюще сказала она.

Взял ее руку и легонько прикоснулся к ней губами.

– Ты права. Надеюсь, это означает, что я здесь пока номер один.

– Ну конечно, милый.

– Трудно в это поверить: у каждого ко мне масса претензий. Не то чтобы они заявляли о них в открытую. Важно то, что они думают.

– Все придет в норму, стоит только флоту снова начать действовать.

– Само собой, – фыркнул он. – Только когда это произойдет, а? Чертов Луиджи! Поджарить бы его на медленном огне. Для пополнения запасов антивещества потребуется двадцать – тридцать дней. Без этого мы не сможем осуществить ни одного вторжения. Так и Эммет говорит. А это означает – минимум шесть недель. Черт бы все побрал! Чувствую себя неудачником.

Она крепче его обняла.

– Не глупи. Задержки и препятствия бывают у всех.

– Но я не могу их себе позволить! Во всяком случае, сейчас. Вот и Морэйл собрался делать ноги. Ты слышала, что сказал Лерой. Одержимые уезжают вроде как повеселиться и не возвращаются. Они считают, что я теряю контроль над планетой, и хотят смыться, пока этого не произошло.

– Пусть Сильвано возьмет их в оборот.

– Пожалуй... их и в самом деле надо держать в узде.

– Ты уверен в том, что новое вторжение нельзя ускорить?

– Да.

– Тогда нужно придумать, чем занять солдат и лейтенантов.

Аль повернулся к ней лицом. На ней снова было платье... впору шлюхам носить такое: узкие полоски бледно-желтого материала на груди (галстуки у него явно шире) и юбка короче, чем у подростка. Столько тела выставлено напоказ, так бы и содрал с нее это чертово платье. Можно подумать, он никогда не видел ее голой. Ей всегда удавалось взволновать его новым нарядом. Сущий хамелеон.

Сенсационная сучка, ничего не скажешь. Однако идеи, которые она ему подавала (как и ее мистическая, неизбывная сексапильность), заставляли его последнее время нервничать. Неужели он становится несамостоятельным?

– И чем же? – спросил напрямик.

Джеззибелла надула губы.

– Не знаю. Ну, чем-то таким, что не потребует участия всего флота, но в то же время полезным. Это не должно быть пропагандой вроде Курска. Нужно досадить Конфедерации.

– Этим займется Кингсли Прайор.

– Ну что ж... хотя это весьма рискованное предприятие.

– Хорошо, хорошо, – Аль материализовал сигару и затянулся. В последнее время даже сигары утратили силу. – Ну и как же эта часть флота насолит федералам?

– Не знаю. Думаю, тебе нужно вызвать Эммета и послушать, что он скажет. В этом деле он специалист, – она многозначительно подмигнула ему и направилась в спальню.

– Куда, черт побери, ты пошла?

Джеззибелла взмахнула рукой.

– Это платье только для твоих глаз, милый. Я же знаю, как ты нервничаешь, когда другие мужчины видят меня в таком наряде. А тебе при разговоре с Эмметом нужна трезвая голова.

Он вздохнул, когда двери за ней закрылись. И опять она права.

Когда через пятнадцать минут Эммет Мордден вошел в комнату, Аль все еще стоял возле окна. Большая гостиная была едва освещена: несколько рубиновых огоньков играли на белых с позолотой стенах. Монтерей полностью погрузился во тьму, и на серо-голубом прямоугольнике окна выделялся темный силуэт Аля. Моложавое лицо его подсвечивалось оранжевым огоньком сигары.

Эммет постарался не выказать раздражения из-за дыма, наполнившего помещение. Хилтонским кондиционерам не удавалось поглотить крепкий запах сигар, а использовать энергистические силы для его удаления Эммет не решился, чтобы не обидеть Аля.

Капоне поднял в приветствии руку, но от окна не отошел.

– Сегодня не видно ничего, – спокойно заметил он, – ни планеты, ни солнца.

– Однако они на своих местах, Аль.

– Да, да. И поскольку ты это утверждаешь, я за них все еще в ответе.

– Я не намекал на твои обязанности, Аль. Ты и сам это знаешь.

– Знаю, но – только не говори об этом Джез – все это я отдал бы за поездку домой, в Чикаго. Знаешь, у меня был когда-то дом на проспекте Прэри. Красивая улица в приличном районе. Там были деревья, хорошее освещение, замечательные парни... и никаких проблем. Вот где мне хочется оказаться, Эммет. Гулять по проспекту Прэри, открыть двери родного дома. Вот и все. Просто хочу домой.

– Земля теперь уже совсем не та, Аль. Я хочу сказать, что к лучшему она не изменилась. Поверь на слово, ты бы сейчас ее не узнал.

– Я и сейчас ее не хочу, Эммет. Я просто хочу домой. Понимаешь?

– Да, Аль.

– Ты, наверное, думаешь, что я рехнулся?

– Когда-то у меня была девушка. Хорошо бы вернуться в те времена.

– Верно. Вот и у меня мелькнула такая мысль. Знаешь, был такой парень... Уэллс вроде бы его фамилия. Я не прочел ни одной его книги, но он писал о разных вещах, которые происходят сейчас, в этом сумасшедшем мире. О нашествии марсиан и о машине времени. Появись он сейчас, то-то бы, наверное, повеселился. Так вот... о чем я? О машине времени. Хорошо бы с ее помощью оказаться сейчас в двадцатом столетии. Эти яйцеголовые ученые из Конфедерации, ну, те, что придумали сегодняшние корабли... могли бы они создать такую машинку?

– Нет, Аль. Ячейки ноль-тау способны перенести в будущее обычных людей, но назад пути нет. Ученые мужи утверждают, что на практике это невозможно. Жаль, конечно.

Аль задумчиво кивнул.

– Ну да ладно, Эммет. Я поинтересовался на всякий случай.

– Ты меня за этим и вызывал, Аль?

– Да нет, черт побери, не за этим, – Аль натянуто улыбнулся и отвернулся от окна. – Как идут дела?

– Мы от своего не отступаем, особенно на планете. Платформы стратегической обороны последние три дня в ход пускать не пришлось. Лейтенантам удалось даже захватить экипажи двух кораблей. Ими займется Патриция. Она говорит, что это только начало.

– Хорошо. Наконец-то эти ублюдки уразумеют, что со мной шутки плохи.

– Космоястребы флот уже не бомбят. Кирины черноястребы молодцы: прогнали их с нашей территории.

– Гм, – Аль открыл бар и налил себе порцию бурбона. Напиток этот импортировали с планеты Нэшвилл. Он никак не мог понять, зачем целую планету назвали в честь грязного заштатного городка. Алкоголь их, правда, забористый, ничего не скажешь.

– Помнишь, она переселила своих людей в помещения, что возле причала? – спросил Эммет. – Теперь ясно, зачем она это сделала. Они вывели из строя все механизмы, подававшие питательную жидкость. И не только здесь, в Монтерее, а и во всей системе. «Стрила» побывала на всех наших астероидах и уничтожила там такие же механизмы. А здесь ее люди охраняют единственный, что остался. Не станут черноястребы выполнять ее приказаний, значит, не будут и питаться. Не будут питаться – погибнут. Все очень просто.

– Ловко, – прокомментировал Аль. – Постой-ка, а если мы попробуем подобраться к этой машине, она может чего-нибудь учудить?

– Похоже на то. Ходят слухи, что на ней установлена ловушка. Так что я не стал бы рисковать.

– Пока черноястребы делают то, чего хочу я, пусть все остается по-прежнему. Лезть на рожон не имеет смысла. Она сейчас зависит от меня еще больше и вынуждена меня поддерживать. Сама по себе она ничего не представляет.

– Я послал двух людей на разведку: пусть посмотрят, что осталось от машин, которые она расколотила. Может, удастся собрать механизмы и наладить работу. Правда, на это потребуется время.

– Время – это то, от чего у меня начинается дикая головная боль. При этом я не имею в виду машину Уэллса. Мне нужно привести флот в должное состояние как можно быстрее.

– Но, Аль... – он замолчал, потому что Капоне сделал упреждающий жест.

– Знаю. Сейчас мы пока не можем осуществить вторжение. Недостаточно антивещества. Ну так надо их чем-то занять. Буду с тобой откровенен, Эммет, парни такие нервные, что того и гляди начнется бунт, если по-прежнему будут прохлаждаться в порту.

– Можно устроить быстрые ударные рейды. Пусть люди знают, что у нас есть силенки.

– Ударные? По кому ударять? Устраивать взрывы ради взрывов – не мой стиль. Мы должны дать флоту настоящую цель.

– Ну вот хотя бы освобождение Мортонриджа. Конфедерация распускает слухи по всем городам Новой Калифорнии, что дела наши плохи, что мы проиграем. А если мы нанесем удар по их интендантским конвоям, то поможем тем самым одержимым на Омбее.

– Да, – сказал Аль. Предложение его не слишком вдохновило, так как не сулило большого выигрыша. – Мне нужен не временный эффект, я хочу, чтобы Конфедерация каждый раз оказывалась в дерьме по уши. Два уничтоженных корабля – это все-таки мелочь.

– Видишь ли, Аль, это всего лишь одно из предложений. Не знаю, этого ли ты хочешь. Все зависит от количества планет, которыми ты хочешь управлять.

– Прежде всего Организации нужно набраться сил, чтобы достойно существовать. Сюда входит и управление планетами. Давай поговорим, Эммет.

Кира смотрела на черноястребов. Все восемь, сидя на пьедесталах, сосали питательную жидкость. На металлических грибах при желании мог одновременно питаться выводок из десяти птиц. Не отрывая глаз от огромных созданий, таких мощных и в то же время совершенно зависимых, она не могла удержаться от религиозной аналогии. Они напомнили ей преданную паству, пришедшую к ней на мессу. Черноястребы сознательно принижали себя: от нее зависело, можно ли им жить.

На причал вынырнул из темноты «Керачел». Появление его было стремительно: должно быть, он совершил прыжок. Ромбовидная машина не медля нашла свободный пьедестал и уселась. Кира знала: черноястреб чувствовал ход ее мыслей, хотя и не мог увидеть выражения лица. Она высокомерно улыбнулась.

– Есть проблемы? – спросила небрежно.

– Штаб Монтерея посылал его в дозор, – объяснил Хадсон Проктор. – Без происшествий. Уничтожено восемь подозрительных объектов.

– Прекрасно, – пробормотала она. Вяло взмахнула рукой, разрешая подачу питания.

Хадсон Проктор снял трубку и передал распоряжение. На глубине двести метров маленькая преданная команда открыла клапан, и драгоценная жидкость устремилась по трубе к пьедесталу. В воздухе разлилось чувство довольства: «Керачел» начал всасывать пищу. Кира ощущала настроение черноястреба. И была довольна, как и он.

На Монтерее сейчас собрался отряд из восьмидесяти семи черноястребов. Флотилия внушительная по любым меркам. Кире пришлось приложить немало усилий, чтобы закрепить ее за собой. Настало время подумать о дальнейших шагах. На астероиде позиция ее гораздо сильнее, чем на Валиске. Если сравнивать обиталище с феодальным поместьем, то Новая Калифорния тянула на королевство. Только вот Капоне совершенно неспособен им управлять. Главная причина той легкости, с которой ей удалось занять главенствующее положение на причале, была царившая на Монтерее апатия. Никто и не подумал ей препятствовать.

Такое положение терпеть больше нельзя. Капоне создал Организацию, руководствуясь инстинктом. Люди – как одержанные, так и не одержанные – нуждаются в организации и упорядочении жизни. Поэтому они так легко и построились. Дай им своего рода нирвану, быть может, и существующую где-то в межзвездном пространстве (у Киры на этот счет имелись сильные сомнения), и население впадет в транс. Настанет бесконечное безделье. Если быть честной с самой собой, то да, она страшилась приобретенного бессмертия. Жизнь изменится так, что она не сможет ее осмыслить, и тогда настанут трудные времена. Чтобы приспособиться к ней, придется отказаться от самой себя.

А этого я себе позволить не могу.

Она наслаждалась тем, чем стала. Во всяком случае, она человек. И этим обличьем стоит дорожить. За это следует бороться.

Капоне же слаб. Хитрая проститутка Джеззибелла, не одержимая к тому же, крутит им, как хочет.

Организация усовершенствовала способ управления населением планеты. Когда у руля встанет Кира, она воспользуется им для проведения собственной политики. Одержимые приучатся жить со страхом перед открытым пространством. В обмен получат нормальное человеческое существование, которого так жаждут. Им не будет угрожать опасность перейти в другую, чуждую ипостась. Кира тоже не утратит своей целостности. Останется собой.

Периферическим зрением заметила какое-то движение, и размышления прервались. Кто-то шел по причалу, одетый в громоздкий, оранжево-белый костюм астронавта. Голову прикрывал круглый шлем. По сравнению с современными костюмами, этот был совершенно нелеп. По всей видимости, у человека не было нанотехники, иначе он бы такой костюм не надел.

– А что, на причале есть инженеры? – спросила Кира. Она до сих пор не замечала, что черноястребы получали здесь техническую помощь.

– Есть, – отозвался Хадсон Проктор. – Сейчас, например, они закладывают боевые осы на Фойку и приводят в порядок теплоохлаждающие панели главного фьюзеогенератора на Варраде.

– А где...

– Кира, – встревоженно обратился к ней Хадсон. Он только что положил трубку. – Капоне обзванивает старших лейтенантов. Сегодня он ждет всех на вечеринку.

– В самом деле? – Кира бросила прощальный взгляд на странную фигуру в костюме астронавта. – А мне и надеть нечего. Но если уж великий и славный лидер удостоил меня приглашением, лучше его не разочаровывать.

На Коблате костюмы эти называли яйцедробилками. Джеду приводилось носить такой на учениях, поэтому он вспомнил происхождение названия. Надеть костюм труда не составило: ведь это был мешок, превышавший на три размера объем его тела. Джед вполз в него и встал, раскинув руки и поставив ноги на ширину плеч. Ткань свободно свисала с конечностей. Потом Бет привела в действие маленький механизм на его запястье, и материал плотно обжал тело со всех сторон. Принцип применялся тот же, что и в современном костюме астронавта: пузырьки воздуха оказывались запертыми между кожей и костюмом. Если в костюме имелся какой-то газ, в вакууме он раздувался, как шар.

В нем он мог передвигаться в любой среде почти без ограничений. Если не обращал внимания на острые покалывания в паховой области. А это было не так-то легко.

Что до всего остального, то костюм функционировал нормально. Вот если бы и сердце работало не хуже. Значки, проецировавшиеся на внутренней стороне шлема, показали, что излишнее тепло выводится наружу. Нервы и повышенный адреналин заставляли кровь тяжко биться в артериях. Джед шел мимо огромных черноястребов, и обстоятельство это отнюдь не способствовало уменьшению напряжения. Он знал, что они ощущают его мысли, и, обвиняя себя, усиливал собственные мучения. Не слишком приятный случай обратной связи. С нижней поверхности биотехнических кораблей выступали большие пузыри, пластмассовые и темные металлические. Оружие и сенсорные устройства. Он был уверен: все они следят за ним.

– Джед, не волнуйся, – сказал ему Росио.

– Откуда ты знаешь?

– Почему ты шепчешь? Ты используешь легитимную радиочастоту. Если Организация сейчас ее отслеживает, – в чем я сомневаюсь, – то они расшифруют сигнал, в чем я, впрочем, тоже сомневаюсь. Они думают, что ты один из людей Киры. Она же считает, что ты из Организации. Их разногласия нам на руку. Никто из них не знает, что делает другой.

– Прошу прощения, – покаянно сказал Джед в микрофон шлема.

– Я отслеживаю функции твоего тела, и пульс твой частит все больше.

Джеда охватила дрожь.

– О Господи, лучше я вернусь.

– Нет, нет, все идет нормально. До переходного люка триста метров.

– Но черноястребы догадаются!

– Если не примешь меры предосторожности. Пора применить химическое средство.

– Я с собой ничего не взял. Мы думали, на Валиске нам это не понадобится.

– Я не имею в виду наркотики. Медицинский модуль костюма к твоим услугам.

Джед и не знал, что костюм снабжен медицинским модулем. Под указку Росио нажал в определенном порядке на кнопки все того же прикрепленного к запястью устройства. Воздух в шлеме слегка изменился: стал прохладнее, запахло мятой. Эффект был мгновенный: прохладный воздух прошелся по напряженным мускулам и расслабил их. Из горла вырвался вздох, словно при оргазме. На Коблате ему такого испытывать не доводилось. Блаженное состояние организма методично вытесняло страх. Он даже поднял руки, будто хотел воочию убедиться, как все его беспокойство вытекает из пальцев.

– Неплохо, – объявил он.

– Сколько ты вдохнул? – спросил Росио. Голос черноястреба его раздражал.

– Что ты там сказал? – спросил Джед таким тоном, что сразу стало ясно, кто из них главный. На дисплее шлема загорелись два значка приятного розового цвета. «Словно распускающиеся цветочные бутоны», – подумал он.

– Хорошо, Джед. Ну что, в путь?

– Само собой, приятель.

Он снова пошел вперед. Даже покалывание в паху не так его беспокоило. «Хорошая все-таки штука», – подумал он. Черноястребы уже не источали враждебность. Теперь, когда голова стала холодной, он видел их в другом свете: им до него нет дела. Сидят себе да сосут. От него самого и девочек ничем особенным не отличаются. Мимо последних птиц он прошел уже совершенно уверенно.

Росио снова руководил им, направляя в переходной люк. С тыльной стороны причала вздымалось оборудование. Трубы карабкались по скале, словно деревья в джунглях. Поднимались слабые фонтаны пара, свидетельство затухающей деятельности Монтерея. Большие окна на тускло-коричневой стене смотрели на залы отбытия и офисы инженерного управленческого персонала. Везде было темно, лишь за стеклами двух окон двигались неясные тени.

У основания скалы стояли грузовые машины, автобусы для экипажей и различное ремонтное оборудование. Джед пробрался через их лабиринт, довольный, что за всем этим его не видно. Дальше шли переходные люки. Темные туннели вели в астероид, к самым опасным одержимым Конфедерации. Снова стало страшно. Он остановился перед входом в служебный переходной люк и опять надавил кнопки устройства.

– Не переборщи, следи за дозой, которую вдыхаешь, – сказал Росио. – Это сильное средство. Его дают после несчастного случая.

– Не волнуйся, – серьезно сказал Джед. – Я делаю все, как надо.

– Очень хорошо. Там, за люком, никого нет. Пора идти.

– Джед? – прозвучал голос Бет, громкий и высокий. – Джед, ты меня слышишь?

– Ну конечно, детка.

– Хорошо. Мы тут смотрим на экран, следим за тобой. Росио совершенно прав насчет медицинского модуля: расходуй его поменьше, ладно? Оставь для меня. Когда вернешься, мы его с тобой поделим.

Даже в расслабленном состоянии Джед понял все, как надо. И в переходной люк вошел в прекрасном расположении духа.

Там он снял шлем и вдохнул нейтральный воздух. В голове немного просветлело. Эйфории стало поменьше, но и страха тоже не было. Росио снова дал ему несколько распоряжений, и он осторожно пошел по коридору.

Складское помещение с запасами для экипажей располагалось неподалеку от переходного люка. Росио до этого навел справки, пронаблюдал, что происходило после того, как другие черноястребы причаливали к астероиду. У некоторых его товарищей экипажи до сих пор находились на борту. Использование боевых ос требовало знания специальных кодов. В целях безопасности Кира и Капоне сообщили эти коды самым преданным людям. Примечательно, что Кира такого кода Росио не сообщила.

Джед нашел дверь, на которую указал ему Росио, и отодвинул засовы. Изнутри пошел холодный воздух. Облачком поднялось его дыхание. Длинные ряды полок делили комнату на несколько проходов. Несмотря на заверения Организации, что налаживание питания является приоритетной задачей, здесь осталось не так много продуктов. Космическая пища представляла отдельную отрасль хозяйства. В идеале ее должны были отличать отсутствие крошек, ярко выраженный вкус и расфасовка в минимальных объемах. Лерой Октавиус решил, что запуск кухонного оборудования соответствующих фирм с экономической точки зрения себя не оправдывает. Как следствие, экипажи космических кораблей перебивались старыми запасами и полуфабрикатами.

– Что там? – нетерпеливо спросила Бет. На самом складе камер не было.

Джед пошел вдоль рядов, стряхивая иней с разнообразных наклеек.

– Много, – пробормотал он. – Это если тебе нравится йогурт, пицца с сыром и помидорами (дегидрированная, в пакетиках, она была похожа на печенье), черная смородина и яблочный мусс в концентратах и еще быстрозамороженные брокколи, шпинат, морковь и брюссельская капуста.

– О черт!

– Что такое? – спросил Росио.

– Ничего. Коробки тяжелые, вот и все. Мы устроим настоящий пир, когда я вернусь на корабль.

– А там есть шоколадные конфеты с апельсиновой начинкой? – пропищала Гари.

– Сейчас поищу, малышка, – соврал Джед. Он вышел из комнаты за тележкой, брошенной в коридоре. Размеры ее позволяли пройти через люк, а следовательно, на ней он мог доставить все на «Миндори». А потом они поднимут это по ступенькам в камеру жизнеобеспечения. Уйдет на это целый день.

– Кто-то идет, – возвестил Росио, когда Джед уложил на тележку дюжину коробок.

Джед замер, прижав к груди коробку с ржаными чипсами.

– Кто? – прошипел он.

– Не пойму. Камера дает не слишком хорошее изображение. Маленький паренек.

– Где он? – Джед уронил коробку и моргнул от раздавшегося грохота.

– В ста метрах отсюда. Идет в твою сторону.

– О Господи! Одержимый?

– Не знаю.

Джед стрелой бросился к двери и закрыл ее. Тележку, стоявшую в коридоре, было уже не спрятать. Сердце стучало, как молоток. Он распластался у стены рядом с дверью, словно это имело какое-нибудь значение.

– Идет, – сказал Росио. – Сейчас до него семьдесят метров.

Рука Джеда нырнула в карман, и пальцы обхватили холодную рукоятку лазерного пистолета.

– Тридцать метров. Идет к твоему коридору.

«Не смотри на чертову тележку, – молился Джед. – Иисусе Христе, помоги».

Он вытащил пистолет и посмотрел, как им пользоваться. Переключил на постоянный режим и полную мощность. Если это одержимый, пистолет не сработает. У него оставался призрачный шанс.

– Он в коридоре. Похоже, он заметил тележку. Остановился возле двери.

Джед закрыл глаза. Его трясло. Одержимый почувствует его мысли. Тогда их всех притащат к Капоне. Его замучат, а Бет отправят в бордель.

«Лучше бы я оставил дверь открытой. Тогда бы выпрыгнул неожиданно и взял их врасплох».

– Эй! – раздался голос. Очень высокий, чуть ли не девичий.

– Это он? – прошептал он в свой микрофон.

– Да. Он осмотрел тележку. Стоит возле двери.

Засов медленно отошел. Джед смотрел на него в ужасе. Очень хотелось помощи от медицинского модуля.

«Если пистолет не сработает, убью себя. Лучше чем...»

– Эй! – тонкий голос звучал довольно робко. – Есть здесь кто-нибудь?

Дверь стала открываться.

– Эй?

Джед заорал и оторвался от стены. Удерживая пистолет обеими руками, развернулся и выстрелил в коридор. Вебстера Прайора спасли два момента: маленький рост и совершенно невозможная цель, взятая Джедом.

Красный луч лазерного пистолета осветил полутемный коридор. Вспышка ослепила Джеда. Он прищурился, пытаясь разглядеть, в кого же стрелял. Из коридора вырвался черный дым, пополз по стене, оставив после себя зловещую полосу. На пол хлынул расплавленный металл. Оказывается, он угодил в решетку кондиционера.

И тут Джед разглядел маленького человека, прижавшегося к полу, прямо у его ног, в то время как он, сжимая рукоятку, искал цель. Раздался отчаянный крик. Кто-то визжал:

– Не стреляйте в меня! Не стреляйте!

Джед и сам вопил. Совершенно не понимал, что происходит. Осторожно снял палец с курка. На полу распростерлась фигура в белом пиджаке и черных брюках.

– Что, ради Христа, происходит? Кто вы такой?

На него смотрело смертельно напуганное лицо. Это был не парень, а мальчик.

– Пожалуйста, не убивайте меня, – умолял его Вебстер. – Я не хочу быть таким, как они. Они ужасны.

– Что происходит? – спросил Росио.

– И сам не понимаю, – промямлил Джед. Он посмотрел в коридор. Никого нет.

– Это что, лазер?

– Да, – он нацелил его на Вебстера. – Ты одержимый?

– Нет. А ты?

– Еще чего? Конечно нет!

– Почем я знаю? – заныл Вебстер.

– Откуда у тебя оружие? – спросил Росио.

– Да заткнись ты! Господи, дай опомниться. Есть, и все, понял?

Вебстер хмурился сквозь слезы.

– Что?

– Ничего, – Джед помедлил и сунул пистолет в карман. На вид вроде безобидный мальчишка, хотя пиджак с медными пуговицами и напомаженные волосы выглядели немного странно. Самое главное, что он до смерти напуган.

– Кто ты такой?

Последовал рассказ, прерываемый судорожными всхлипываниями. О том, как Вебстера с матерью захватили люди Капоне. Как держали арестованными вместе с сотнями женщин и детей. И как пришла женщина из Организации и стала искать их среди арестантов. Как разлучили с матерью, как определили на работу – подавать еду и напитки главарям бандитов и странной, очень красивой леди. А потом услышал, что Капоне в разговоре с леди упомянул имя его отца, и при этом оба они посмотрели в его сторону.

– Зачем ты здесь оказался? – спросил Джед.

– Они послали меня за едой, – объяснил Вебстер. – Повар приказал мне поискать в кладовой лебедей.

– Но ведь этот сектор отведен для еды астронавтов, – сказал Джед. – Разве ты не знал?

Вебстер громко шмыгнул носом.

– Знал. Я нарочно ходил повсюду. Мне не хотелось идти в дом.

– Понятно, – он выпрямился и обратился к окуляру маленькой камеры. – Что теперь делать? – спросил он. Рассказ мальчишки взволновал его.

– Избавься от него, – коротко сказал Росио.

– То есть как?

– Он вносит осложнения. У тебя ведь есть лазерный пистолет?

Вебстер смотрел на него покрасневшими от слез глазами. Такой жалкий, побитый. Совсем недавно и Джед смотрел так на Диггера, когда боль становилась невыносимой.

– Я не могу этого сделать! – воскликнул Джед.

– Чего же ты хочешь, записки от матери? Послушай меня, Джед. Как только он приблизится к одержимым, они тут же поймут, что с ним что-то произошло. И они пойдут искать тебя. А потом доберутся и до Бет, и до девочек.

– Нет. Просто не могу. Даже если бы и хотел, не смог бы.

– Так что ты намерен теперь делать?

– Не знаю. Бет? Бет, ты слышала разговор?

– Да, Джед, – ответила она. – Не трогай мальчика. Раз у нас теперь полно еды, возьми его с собой. Он может лететь с нами.

– Вот как? – презрительно сказал Росио. – У него же нет костюма астронавта. Как он сюда доберется?

Джед растерянно глянул на Вебстера. Ситуация становилась все безысходнее.

– Ради Христа, придумайте что-нибудь.

– Не будь слюнтяем, – сказала Бет. – Чего проще? Тебе нужно украсть автомобиль. Их там навалом. Я же вижу: вон они стоят возле входа в переходные люки. Забери один из них и поезжай к нам.

Джеду хотелось сжаться в клубок. Автомобиль! На виду у одержимых.

– Пожалуйста, Джед, возвращайся, – умоляюще сказала Гари. – Мне тут без тебя плохо.

– Хорошо, малышка, – сказал он. На споры не было сил. – Иду, – и повернулся к Вебстеру: – Только не поднимай шум.

– Вы возьмете меня с собой? – изумился мальчик.

– Похоже, что так.

Джед больше не брал с полок еду. Он толкал вперед тележку, не забывая держать Вебстера в поле зрения.

Росио указывал дорогу к автомобилям, стоявшим на причале. Им надо было подняться к офису, что Джеду совсем не нравилось. Росио внимательно осмотрел окрестности и, заметив, что люди в мастерских заняты делом, дал сигнал Джеду.

Автомобиль, выбранный Росио, был небольшой, пятиместный, хотя тележка входила в него свободно, к тому же прост в управлении. Через три минуты они были уже возле «Миндори». На стыковку переходного люка автомобиля с камерой жизнеобеспечения у них времени ушло больше. Бет, Гари и Навар кинулись приветствовать вернувшегося героя. Бет взяла его за щеки и наградила долгим поцелуем.

– Я горжусь тобой, – сказала она.

Такого она раньше не говорила, а банальных вещей он от нее не слышал. Сегодняшний день и в самом деле был тревожным, однако слова ее были приятны. Радостный момент слегка испортили младшие девочки. Они стали читать ярлыки и выяснили, что же он привез.

Шеф-повару на приготовление обеда понадобилось три часа. Аль и Джеззибелла пригласили на вечер дюжину старших лейтенантов. Спагетти с соусом оказались не хуже тех, что доводилось им пробовать на Земле (процессом приготовления руководил Аль), на стол явились лебедь с начинкой из рыбы, свежие овощи, только что доставленные с планеты, самые лучшие вина Новой Калифорнии и необычайные ликеры. Пригласили и квинтет музыкантов. Напоследок обещали выступление стриптизерш. Гостям, как всегда, вручат подарки – ювелирные украшения в двадцать четыре карата (настоящие, не энергистические побрякушки). Аль тщательно отобрал их сам. Словом, вечер запомнится. С вечера Аля Капоне никто с кислым лицом не уйдет. Репутация гостеприимного и безумно щедрого хозяина не пострадает.

Аль и не подозревал, что Лерою пришлось временно оставить административные обязанности и заняться приготовлениями к вечеринке. Более часа потратил он на обзвон старшего персонала Организации: надо было доставить все необходимое и найти людей, способных обеспечить успех вечера. Тучный менеджер нервничал. На первый взгляд приготовления шли гладко: люди делали все, о чем их просили. Но ведь совсем недавно, когда флот покинул Арнштадт, Лерой устроил великолепный бал менее чем за неделю. В то время и планета, и астероиды боролись за привилегию – дать Алю все самое лучшее. Сейчас же вечер совсем маленький, а усилия затрачены не в пример большие.

Столовая Никсоновских апартаментов, несмотря на неохотные пожертвования, выглядела внушительно, а стол ломился от угощений, когда Лерой вошел в комнату. Безукоризненный смокинг облегал его внушительную фигуру, на руке повисла гибкая девица из борделя. Такой контраст привлек взгляды гостей. В головах включились счетчики, когда Аль, улыбаясь, поприветствовал странную пару и надел на девушку бриллиантовое колье, не утонувшее в ложбинке пышной груди. Ни одной словесной насмешки не было отпущено, зато мысленно все ядовито посмеялись.

Монтерей к этому времени вышел из тени. За широким окном сиял зелено-голубой полукруг Новой Калифорнии. Атмосфера для аперитива самая благоприятная. Официанты разносили канапе на золотых и серебряных подносах, зорко следя, не остался ли чей-то бокал наполовину пуст. Беседа текла, не умолкая, и Аль грациозно переходил от одной группы к другой, не оказывая никому предпочтения.

Настроение его ничуть не ухудшилось, даже когда Кира пришла позднее остальных на целую четверть часа. На ней было провокационно простое летнее платье без рукавов из тонкой розовато-лиловой ткани. Фасон выгодно подчеркивал фигуру. На девушке, возраст которой соответствовал бы телу Киры, платье выглядело бы очаровательно простодушным, на ней же – казалось вызовом, объявлением войны всем находившимся в комнате женщинам. Только Джеззибелла в классическом маленьком черном платье для коктейля выглядела привлекательнее. И, судя по ангельской улыбке, которой встретила Киру, прекрасно сознавала это.

– Аль, дорогой, – Кира знойно улыбнулась и поцеловала Аля в щеку. – Прекрасный вечер, спасибо за приглашение.

На долю секунды Аль испугался, что Кирины зубы вонзятся в его яремную вену. Он ощущал ее мысли, полные ледяного превосходства.

– Без тебя вечер был бы не таким прекрасным, – сказал он. Подумать только, что когда-то он думал о ней как о возможной любовнице. Да его мужское достоинство от контакта с ней начисто бы отмерзло.

Он даже вздрогнул, представив себе такую картину. Сделал знак одному из официантов. Парню, должно быть, за девяносто, вышколенный старикан, раньше такие служили в дворецких. «На этом месте должен был быть юный Вебстер», – подумал Аль. Он поживее. Мальчишки весь вечер не видно. Официант подошел неуверенной старческой походкой с подносом в руке: на черном бархате лежало сверкающее сапфировое ожерелье.

– Это мне? – притворно улыбнулась Кира. – Какая красота!

Аль взял ожерелье и не торопясь застегнул у нее на шее. На похотливую улыбку он внимания не обратил.

– Мне так приятно тебя видеть, Кира, – прощебетала Джеззибелла, прижимаясь к плечу Аля. – Мы даже не были уверены, сможешь ли ты найти время.

– Для Аля у меня всегда есть время.

– Приятно слышать. Чтобы черноястребы не разболтались, надо чуть ли не целый день находиться рядом.

– У меня с ними никаких трудностей. Они знают, что они за мной как за каменной стеной.

– Да, у меня есть интересная новость, – сказал Аль. – Эммет весьма доволен тем, что ты сделала. Говорит, что это умно. С его стороны это большой комплимент. Я должен это иметь в виду, окажись я в сходной ситуации.

Кира приняла бокал шампанского у одного из официантов. Взгляд ее, словно луч лазера, скользнул по комнате, пока не наткнулся на Эммета.

– Ты в такой ситуации не окажешься, Аль. Я этот фланг полностью закрыла. И очень тщательно.

Джеззибелла приняла вид юной девочки, обожающей героя.

– Закрыла фланг? Для Аля? – голос ее зазвенел, как у подростка.

– Да. Для кого же еще?

– Да брось, Джез, – Аль улыбнулся ей с выражением шутливой укоризны. – Разве ты знаешь кого-нибудь еще, кто может справиться с черноястребами?

– Знаю, – Джеззибелла посмотрела на него с обожанием и вздохнула.

– Кстати, без меня они Новой Калифорнии не нужны, – сказал Аль.

Внимание Киры с Эммета снова переключилось на них.

– Поверьте на слово, я очень хорошо знаю, кто какое положение занимает. И кто чего стоит.

– Это хорошо, – вежливо сказала Джеззибелла.

– Пей шампанское, малышка, – Аль похлопал Киру по руке. – Я собираюсь перед едой сделать маленькое заявление, – он подошел к Эммету и дал сигнал: старший официант ударил в гонг. Все замолчали. Гости сосредоточились на взволнованных мыслях Аля.

– Тост я вам сейчас скажу необычный. Холостяцких шуток не будет.

Казалось, кто-то одним движением включил преданные улыбки. Аль отпил шампанского. «Черт, сейчас бы порцию хорошего бурбона».

– Ну ладно, шутки я тут шутить не собираюсь. У нас проблемы с флотом, потому что нам некуда идти. Вы все понимаете, флот должен действовать, иначе парни на нас озлобятся. Верно, Сильвано?

Грустный лейтенант задумчиво покивал головой.

– Некоторые парни, Аль, дошли почти до кипения. Не найти крышку, чтобы прикрыть кипяток.

– Не надо мне никакой крышки, не собираюсь я ничего прикрывать. Пока мы пополняем запасы антивещества, надо всех этих ублюдков чем-то занять. Вторжения на планету мы пока организовать не можем. Значит, надо ударить по Конфедерации с другой стороны. И я для вас приготовил что-то новое. Мы сможем им подсунуть хорошую свинью, и сами при этом не пострадаем. А благодарить за это надо Эммета, – он приобнял хмурого эксперта и стиснул по-дружески плечо. – Мы хотим совершить несколько рейдов на другие планеты и прорвать их портовые оборонительные сооружения. Немедленно пошлем туда наших ребят. Скажи им, Эммет.

– Я сделал предварительные расчеты, – сказал Эммет напряженным голосом. – Это одноместные устройства, сделанные по типу стандартных катапульт. На месте они окажутся быстрее, чем за пятнадцать минут. Внутри кабины будет очень высокое давление, но с нашей энергистической силой выдержать его трудности не составит. Стоит проделать большую брешь в оборонительных сооружениях, и экспоненциальная кривая вступит в свои права.

– Если флот их не поддержит, они проиграют, – отрезал Дуайт. – Местная полиция их уничтожит.

– Все зависит от того, сплочено ли население планеты и от того, сколько солдат мы туда можем направить, – невозмутимо сказал Аль. – Правительствам мы здорово насолим.

– Но, Аль, Организация не может расширяться так быстро, как у обыкновенных одержимых. У нас и без того полно неприятностей с лояльностью на Новой Калифорнии, не говоря уже об Арнштадте. Если у нас не будет боевых лейтенантов, Организация распадется.

– Да бросьте, ребята! – Аль рассмеялся и оглянулся по сторонам. – Сколькими планетами, по вашему мнению, можем мы управлять? Даже у короля Кулу всего полдюжины. Если я каждому дам по планете, чтобы вы стали на них императорами, и то останутся сотни свободных. Надо уравнивать шансы. Можно послать туда всех нервных, тех, что хотят выставить Новую Калифорнию из галактики. Так мы решим сразу две проблемы: и предателей будет меньше, и планет у Конфедерации поубавится. Ну что, тупицы, уразумели, что я вам сказал? Меньше будет у нас скандалов. Каждая планета, по которой мы нанесем удар, будет вопить, просить Конфедерацию, чтобы помогала им, как Мортонриджу. Это им влетит в копеечку, – он оглядел гостей и понял, что победил. Снова. Лицо его раскраснелось, на щеке обозначились три тонких белых шрама. Он снова вызвал у них невольное восхищение. Доказал, что и план у него есть, и воля к его осуществлению.

Аль победоносно поднял бокал. Присутствующие, словно немцы, присягающие фюреру, выкинули в фашистском приветствии руки с бокалами. Джеззибелла проказливо подмигнула ему из-за спин. У Киры было напряженное выражение лица: похоже, она вдумывалась в подтекст высказывания.

– Тост. Пусть Конфедерация отправляется ко всем чертям.

Искажающее поле «Миндори» расширилось, взвихрилось, отчего по пространственно-временной ткани побежала рябь, толкнула корпус и, оторвав от пьедестала, подняла вверх плавным, бережным движением.

Внутри, в просторном салоне, никто из шести пассажиров не почувствовал ни малейшего изменения в гравитационном поле. Они только что доели единственный в их рационе мясной продукт из гранул индейки, которому Бет придала форму котлет. Джед старался не замечать направленных на него обвиняющих взглядов. Если индейку поджарить на гриле, это будет совсем неплохо.

Джеральд Скиббоу посмотрел на висевший напротив него большой экран и спросил:

– Куда мы летим?

Вебстер вздрогнул от удивления: он впервые услышал голос Джеральда. Остальные смотрели на него в некотором волнении, не зная, чего ожидать. Даже сейчас, после всего, что было, он казался им чокнутым Джеральдом. Даже Росио сказал им по секрету, что в мыслях Джеральда он разобраться не мог.

В углу экрана появилось маленькое изображение лица Росио.

– Мне приказали лететь в дозор, – сказал он. – Это не слишком далеко, не более трех миллионов километров от Новой Калифорнии. Подозреваю, что меня испытывают, проверяют, сделаю ли то, что мне приказывают. Я только что заполнил резервные камеры питательной жидкостью. Если удрать отсюда, то случай сейчас благоприятный.

– А ты хочешь? – спросила Бет.

– Нет. Единственное место, куда я могу лететь, – это эденистские обиталища и Конфедерация. Ценой за гостеприимство явится сотрудничество с их физиками, что неизбежно приведет к поражению одержимых. Мне нужен другой выход.

– Я не хочу покидать Монтерей, – сказал Джеральд. На экране увидели стремительно удалявшийся космопорт астероида. – Пожалуйста, вернемся назад. Я хочу сойти.

– Нельзя этого сделать, Джеральд, дружище, – сказала Бет. – Там одержимые. Они почуют тебя в Монтерее в ту же секунду. И все будет кончено. Всех нас одержат, как одержали Мэри. Да и Росио накажут.

– Я помогу тебе с Кирой, чем смогу, – пообещал Росио. – Но сначала я должен войти к ней в доверие.

Бет перегнулась и взяла Джеральда за руку.

– Ну что, потерпим, а?

Джеральд обдумывал ее слова. Последние дни – он и сам это чувствовал – мысли его формировались очень медленно. Не то что раньше, когда он давал немедленный ответ на любой обращенный к нему вопрос. Тот Джеральд существовал в его сознании лишь как неясное воспоминание.

– Хорошо, – сказал он. Согласие далось ему непросто. Находиться так близко к ней. Всего в каких-нибудь сотнях метров. А теперь покинуть. Вернутся они, наверное, лишь через несколько дней. И все это время его любимая Мэри будет мучиться под властью ужасной женщины. Страшно представить, что ей приходится терпеть, отдавая собственную плоть распутнице. Мэри... его маленькая девочка, такая красавица. У нее всегда было полно кавалеров. На Лалонде единственное, что интересовало одержимых, был секс. И, как все отцы начиная с зарождения цивилизации, Джеральд старался не задумываться о сексуальности Мэри.

Так все и будет, шептало ему сердце. Ночь за ночью. Кира позволит мужчинам шарить руками по телу дочери.

Будет смеяться и стонать, требовать все более жарких физических наслаждений. В темноте будут сплетаться тела. Прекрасные сильные тела. Джеральд тихонько всхлипывал.

– Тебе плохо? – спросила Бет. Рядом с ней хмурился Джед.

– Все в порядке, – шепнул Джеральд. Он тер покрытый испариной лоб, стараясь загнать боль вглубь. – Просто я хочу помочь ей. Если бы только я мог к ней приблизиться. Мне кажется, это возможно. Вот и Лорен мне так сказала.

– Мы вернемся очень скоро. Не волнуйся.

Он неуверенно кивнул и нехотя принялся за предложенную ему еду. Скоро он будет рядом с Мэри. Страдания ее невозможно выразить. Когда они приземлятся на Монтерей, все будет по-другому, решил он. Что именно, он не знал, но по-другому.

Росио ощущал боль и тревогу Джеральда, сменившиеся потом более спокойными чувствами. Мозг этого человека был для него совершенной загадкой. Хотя Росио вряд ли хотел проникнуть в его мучительные мысли. Плохо, что не смог убедить Бет и Джеда остаться на борту без сопровождения. Все эти люди только осложняли его положение. Было бы неплохо вернуться к исходной позиции.

Отдалившись от астероида, он начал набирать скорость. Искажающее поле стало генерировать более мощные пузырьки на пространственно-временной ткани. Росио довел ускорение до 7 g. Чувство свободы росло вместе со скоростью. Воображение распустилось пышным цветом. Медленно распахнулись темные крылья, летела в кильватере межпланетная пыль. Он повернул шею, поморгал огромными красными глазами, подогнул когти. Сейчас он был цельным существом, ощущал жизнь каждой клеточкой. Больше, чем когда-нибудь, верил в то, что власть Киры над ним и его товарищами будет сломлена.

Росио начал разговаривать с другими черноястребами, стараясь понять их эмоциональный настрой. Мысленно даже разбил их по группам. Из семидесяти черноястребов, закрепленных за Новой Калифорнией, были девятнадцать, на открытую поддержку которых он рассчитывал. Еще десять могли присоединиться к нему в том случае, если обстановка, по их мнению, будет тому благоприятствовать. Несколько птиц своих мыслей не высказывали, в то время как восемь или девять, ведомые «Этчеллсом» и Камероном Леунгом, упивались перспективой грядущей победы флота Организации. Ну что ж? Расклад неплохой.

Через восемь часов полета Хадсон Проктор выдал новые инструкции.

– К Новой Калифорнии движется межпланетный корабль. Идет к южному полюсу. Сейчас он находится на расстоянии полумиллиона километров от планеты. Полагаем, что вышел он с астероида Альмаден. Ты его чувствуешь?

Росио расширил искажающее поле, прощупал место, указанное Проктором. И ощутил корабль как плотный комок, наполненный энергией.

– Нашел,– подтвердил он.

– Свяжись с ними и заставь их вернуться.

– Они нам враждебны?

– Сомневаюсь. Возможно, это компания идиотов, считающих, что они могут жить там, где пожелают, а не там, где укажет Организация.

– Понял. А если они не захотят вернуться?

– Взорви их к черту. Есть еще вопросы?

– Нет.

Росио снова сменил искажающее поле и сжал его до маленького пространства впереди клюва. Мощь энергии, наполнившей клетки, выросла бесконечно. Впереди корабля открылась камера, и он нырнул в нее, а вынырнул через две секунды. Камера аккуратно сложилась позади хвостового оперения, и он перешел в местное пространство и время.

Теперь межпланетный корабль был от него на расстоянии трех километров. Длинный, серый, из металла и какого-то композита, стандартная цилиндрическая форма. Камера жизнеобеспечения отделена от кабины управления решетчатой конструкцией. Он шел на посадку и снижал ускорение на две трети g. Из-под хвоста чистой струей выбивалось бело-голубое пламя. Росио увидел, как в пяти тысячах километров от них открылась прыжковая камера, из которой выскочил черноястреб. Он немедленно сжал искажающее поле и поплыл по инерции. Росио подавил желание его поприветствовать. Быть может, тот хотел остаться незамеченным.

С помощью радара выяснил название корабля – «Счастливчик Логорн». Росио подогнал к нему свою скорость и открыл коротковолновый канал.

– Это корабль организации «Миндори», – сказал он. – Вы приближаетесь к стратегической оборонительной сети Новой Калифорнии без разрешения. Пожалуйста, назовите себя.

– Это Дибанк. Я капитан судна. Мы не оповестили о своем присутствии, чтобы не привлекать этих проклятых космоястребов. Просим прощения, мы не хотели вас напугать. Нам хотелось бы получить разрешение на рандеву с низкоорбитальной станцией.

– В разрешении отказано. Возвращайтесь на свой астероид.

– Одну минуту, мы лояльные члены Организации. Кто дал вам право нам приказывать?

Росио привел в рабочее состояние мазер и взял на прицел одну из теплоохлаждающих панелей «Счастливчика Логорна».

– Считаю. Один. Я вам не приказываю. Я просто выполняю инструкцию, данную мне Организацией. Два, – он выстрелил.

Взрыв проделал полуметровую дыру в центре панели. Разлетелись блестящие оранжевые искры, медленно тонущие в черном пространстве.

– Черт бы тебя побрал! – заорал Дибанк. – Ублюдки, вам не удастся выгнать нас отсюда навсегда.

– Измените направление. Сейчас же. Второй выстрел придется по вашему двигателю. Будете навсегда здесь дрейфовать. Единственное, что вам останется, – тотализатор. Что кончится раньше – еда или воздух? Потом, возможно, к вам может подлетит космоястреб, и Конфедерация использует вас в качестве подопытных животных.

– Ты кусок дерьма.

– Я жду.

Росио приблизился. В душу его вливались гнев и горечь восьми людей, находившихся в камере жизнеобеспечения. Чувства эти смешивались с горькой покорностью.

Естественно, двигатель взревел, и «Счастливчик Логорн», описав некрутую дугу, повернул к Альмадену. Столько энергии зря потратили. Обратный путь займет у них несколько часов.

– Помяни мое слово, – сказал Дибанк. – Придет время, и вам придется к нам присоединиться. Не думайте, что это будет так просто.

– Где это будет? – с интересом спросил Росио.

– На планете, дурья башка.

– И в этом все дело? Вы боитесь космоса?

– А что, ты думал, мы делаем? Хотим захватить планету?

– Мне ничего не говорили.

– Хорошо. Раз теперь до тебя дошло, ты нас пропустишь?

– Не могу.

– Ублюдок.

Росио решил сыграть в сочувствие и изобразил раскаяние и беспокойство.

– Пойми меня. За мной следует еще один черноястреб, чтобы удостовериться, делаю ли я то, что мне приказано. Они не уверены в моей преданности, понимаешь?

– Слышишь хлюпанье? Это кровоточит мое сердце.

– Почему Организация не хочет, чтобы вы были на Новой Калифорнии?

– Потому что они нуждаются в продукции, которую Альмаден изготавливает на своих заводах. На астероиде много компаний, специализирующихся в изготовлении оружия. А нас заставляют запугивать неодержанных ученых, чтобы они продолжали работать. Ты имеешь представление, каково это? Все это такая гадость. Когда я был жив, служил в солдатах и боролся с фашистами, которые вот так же порабощали людей. Послушай меня, это несправедливо. Меня воспитывали по-другому.

– Зачем тогда остаешься в Организации?

– Если ты не с Капоне, значит, ты против него. Так у них заведено. Он все ловко придумал. А его лейтенанты на все готовы, лишь бы остаться на своих местах. Они взяли в оборот нас, а мы – неодержанных ученых. Если начинаем возражать, выказывать недовольство, они тут же вызывают на поддержку флот. Разве не так? Вы же его орудие, вы все для него делаете.

– У нас другой поработитель. И зовут ее Кира.

– Это полуночница? Нет, правда? Я с радостью предложил бы ей свое тело. Пускай порабощает, – раздался смех.

– Ты бы этого не сказал, если бы с ней повстречался.

– Суровая сучка, да?

– Хуже не бывает.

– Похоже, ты не слишком счастлив.

– Мы с тобой в одинаковом положении.

– Да? Так послушай, может, нам прийти к какому-то соглашению? Что я имею в виду? Вот вернемся мы сейчас на Альмаден, и лейтенанты за эту фигуру высшего пилотажа съедят нас поедом. Почему бы тебе вместе с нами не отправиться назад, к Новой Калифорнии, и не посадить нас на низкоорбитальную станцию? А может, ты и космоплан нам дашь? Мы оттуда никуда не тронемся. Честное слово.

– Это было бы для вас хорошо.

– А мы дадим тебе тело. Человеческое, самое лучшее из тех, что у нас есть. Ведь на планете миллионы неодержанных. Специально для тебя подготовим тело для одержания. Явишься к нам без всякого риска. Послушай, ты ведь чувствуешь, что я говорю правду. Верно?

– Да. Но меня это не интересует.

– Как? Почему нет? Ну, давай! Такая сделка бывает раз в жизни.

– Но не для меня. Ведь вы, люди, ненавидите пустое пространство, разве не так?

– А ты разве нет? Ведь ты был в потусторонье. Ты его слышишь. Оно всегда с тобой, в одном шаге. Нам нужно избавиться от него.

– Нет.

– Глупо!

– Не хочу. В самом деле, не хочу. Все верно, я до сих пор слышу голоса душ, но знаю, что им до меня не дотронуться. Они лишь напоминание о пустоте. И угрозы от них нет никакой. Ты хочешь бежать, потому что боишься. Я через это прошел. «Миндори» принадлежит космосу, и это прекрасно. Я получил это тело, а взамен мой хозяин избавил меня от страха. Может, и тебе постараться да и найти тело черноястреба, или там космоястреба. Ты только представь. Ведь это лучшее решение всех проблем. При этом ни конфликтов, ни насилия, ведь каждый после смерти получит тело черноястреба. И таких тел много можно вырастить. Хватит для каждой ушедшей в иной мир души. А нужно для этого лишь время и желание. И тогда в пространстве будут миллиарды таких, как я, и в конце концов все люди станут темными ангелами, порхающими между звездами.

– Послушай, приятель. Знаешь что? Похоже, обладание этим монстром тебя не излечило.

– Возможно. Но кто из нас счастлив?

– А разве ты счастлив с Кирой? Забыл? Отчего же ты ее не бросишь?

– Это верно. Кира – проблема.

– Вот так-то, и не надо корчить из себя супермена.

– Я и не корчу. Кстати, предложение твое меня заинтересовало. Возможно, впоследствии мы и придем к соглашению. Есть у меня одна мыслишка, но надо все обдумать. Вернешься на Альмаден – я к тебе загляну.

Походы в подвальный тренажерный зал Хилтона всякий раз пробуждали в Кире животные чувства. Она наслаждалась своей новой ролью – раскованной женщины-вамп. Глаза ее бродили по телам молодых людей, нещадно истязаемых грубоватым Мэлоуном. Тревога юношей была ей приятна. Они подталкивали друг друга и бросали на нее испуганные взгляды. И не то чтобы у нее на Новом Мюнхене не было связей... любовники были – и до того, как карьера мужа потерпела крах, и после. Но это все были вялые, скучные, осторожные совокупления. Интерес заключался лишь в том, что у тебя роман, что ты обманываешь и не поймана. Будоражил секс как таковой.

Теперь же она могла давать полную волю своей сексуальности. Никто ее отныне за это не осудит и не проклянет. Очарованием своим она частично была обязана властному своему положению, а во всем остальном – великолепному телу Мэри Скиббоу. Именно из-за этого второго фактора она и спускалась в подвал, к неодержанным юношам. Одержимые любовники, такие, например, как бедный старик Станьон, были такими ненатуральными. Мужчины непременно обзаводились прекрасными греческими фигурами, большими фаллосами и на целую ночь удерживали эрекцию. Совокупление проходило по наезженным клише, что являлось ярким свидетельством их мужской слабости и ненадежности.

Кира предпочитала юношей из гимнастического зала: вот у них все по-настоящему. Прикрыться ментальной или физической иллюзией они не могли и не умели. Секс с ними был груб и примитивен. Бесконечно властвовать над ними в постели – разве это не высшее наслаждение? А Мэри, как ни странно, обладала большими познаниями в этой области, так что Кира многому у нее научилась и все попробовала. Постыдные воспоминания и умения она добыла за долгое путешествие по реке, когда пришлось отдаться старику по имени Лен Бачаннан. У девушки была твердая цель, и Кира этим даже восхищалась. Это их роднило. Даже сейчас переживающая трагедию пленница вынашивала мысль об освобождении.

– Но каким же образом? – чуть удивившись, спрашивала Кира.

– Как-нибудь. Настанет такой день.

– Но ведь ты в моей власти.

– Ничто не вечно. Ты и сама это знаешь.

Кира усмехнулась и мысленно избавилась от дерзкой девчонки. Взгляд ее обратился на восхитительного девятнадцатилетнего юношу, молотившего по длинной боксерской груше. Отчаянная агрессивность, выпуклые мышцы покрыты потом. Он знал, что она стоит у него за спиной, но не поворачивался. Надеялся, что пройдет мимо, если он не встретится с ней взглядом. Но она поманила пальцем Мэлоуна. Тренер нехотя подошел.

– Как его зовут? – охрипшим голосом спросила Кира.

– Джеми, – мысли коренастого тренера были полны презрения.

– Ты что же, боишься меня, Джеми?

Он перестал наносить удары и остановил грушу. Мягкие серые глаза посмотрели ей прямо в лицо.

– Вас – нет. Боюсь того, что вы можете сделать.

Она вяло зааплодировала.

– Очень хорошо. Не волнуйся. Я тебе ничего плохого не сделаю, – перевела взгляд на Мэлоуна. – Завтра утром я его тебе доставлю.

Мэлоун снял кепи и сплюнул на пол.

– Как скажешь, Кира.

Она подошла к Джеми совсем близко, наслаждаясь его смущением.

– Ну что, мальчик? Разве я такая уж плохая? – заворковала она.

Он был на голову выше ее. Когда опустил глаза, взгляд невольно приковала ее загорелая плоть, выступавшая из летнего платья. Смущение боролось в нем с другими, более тонкими эмоциями. Кира победно улыбалась. Сегодняшняя ночь, по крайней мере, пройдет неплохо. Черт с ним, с Капоне, и с его планами! Она взяла Джеми за руку и повела его из зала, словно огромного щенка. Не успели они выйти, как двустворчатые двери распахнулись, и в зал с охапкой полотенец вошел Луиджи. Он злобно взглянул на Киру. Командующий флотом был теперь на посылках у ничтожного Мэлоуна. Горечь его готова была обернуться пагубным для самого же себя насилием. Он был уверен, что она специально пришла сюда, дабы насладиться падением бывшего соперника.

– Луиджи, – весело воскликнула Кира. – Никак не думала встретить тебя здесь. Удивительно!

– Пошла прочь, ведьма, – выставив локоть и оскалившись, он обошел ее.

– Ну, а после полотенец шнурки им будешь на ботинках завязывать?

Луиджи круто развернулся и пошел к ней. Выставил вперед голову, так что носы их соприкоснулись.

– Ты шлюха. Очень дешевая шлюха. Это единственное, что ты можешь продать. Когда Организация использует черноястребов до конца, ты станешь ничем. Наступают лучшие времена, сама знаешь. А повадками императрицы никого не обманешь. Весь этот чертов астероид над тобой смеется.

– Согласна, лучшие времена наступают, – спокойно сказала она. – Но если флотом будут управлять как следует, то он никуда не денется.

В лице его выразилась растерянность, и в мыслях – тоже.

– Что?

Кире этого было и надо. Она похлопала Джеми по могучей руке.

– Почему бы тебе не взять у Луиджи эти тяжелые полотенца? Похоже, сегодня ночью ты мне не понадобишься.

Джеми покосился на ворох полотенец, неожиданно оказавшийся в его руках. Дверь за Кирой и Луиджи захлопнулась.

– Ничего не понимаю, – пожаловался он. Кира успела разбудить в нем желание, он хотел секса, несмотря на ходившие вокруг слухи о ведьме-полуночнице.

Мэлоун по-отечески потрепал парня по плечу.

– Не печалься, мой мальчик. Считай, тебе крупно повезло.

Начальственная должность в исследовательском отделе разведки флота с неизбежностью склоняла доктора Пирса Гилмора к бюрократическим замашкам. Работа его отличалась точностью и методичностью. В своих исследованиях он ни на йоту не отступал от порядка проведения процедуры. Над такой приверженностью к протоколу посмеивались младшие научные сотрудники. Обвиняли его в негибкости и отсутствии воображения. Доктор стоически переносил заочные их издевательства, не желая идти коротким путем к истине, не увлекаясь фантастическими предположениями. И, надо заметить, именно такой лидер и нужен был отделу вооружения. Вечное терпение – обязательное условие при разборке неизвестного оружия, созданного нелегально: в нем всегда найдутся элементы, которые не рекомендуется изучать слишком пристально. За те семь лет, что он был на посту, отдел его ставили всем в пример с точки зрения соблюдения техники безопасности.

Сотрудники его отличались скромностью: в комнате было мало личных вещей, мало украшений. На полке под тонким светильником, заряженным солнечной энергией, цвели орхидеи. Официальная, темного дерева мебель, точь-в-точь как та, что была у него в юности. Широкие голографические окна с героическими пейзажами не выдавали местоположения комнаты, глубоко зарытой под трафальгарскую землю. Зато на электронику Гилмор не поскупился. Эденистский процессор последнего поколения едва ли уступал Первому узлу AI. Система эта помогала проводить дважды в неделю междисциплинарные советы, на которых Гилмор и председательствовал. Посвящены они были изучению способностей одержимых.

Совет собрался во второй раз со времени суда над Жаклин Кутер (последствия его до сих пор волновали умы). Первым явился профессор Новак, специалист в области квантовой физики. Плеснул себе кофе из кофейника, неизменно бывшего у Гилмора к услугам страждущих. Доктор Геммату, энергетик, и Юсуф, электронщик, тихонько переговариваясь, вместе вошли в комнату, рассеянно кивнули Гилмору и сели за стол. Мэтокс занял место рядом с доктором неврологии, державшимся, как всегда, особняком. От Юсуфа отделял его один стул. Эуру сел против Гилмора. Темнокожий эденист, в отличие от остальных, казался неприлично счастливым.

Гилмор достаточно знал своего заместителя, чтобы понять: то был не обычный оптимизм, свойственный эденистам.

– Что-то случилось? – спросил он.

– Из системы Синагра только что прибыл космоястреб. Привез любопытный файл.

Геммату встрепенулся.

– С Валиска?

Независимое обиталище, прежде чем пропасть с орбиты, поставило большое количество весьма полезной информации касательно поведения одержимых.

– Да, как раз перед тем, как Рубра и Дариат убрали его из галактики, – Эуру широко улыбнулся и загрузил файл в биотехнический процессор.

Явилось изображение, странное, нечеткое. Преобразование эденистских файлов в электронный формат адамистов всегда приводило к потере качества, но каждый раз в них присутствовало что-то еще. Кроме пастельных цветов, слабых запахов, мягких прикосновений было нечто такое, чему Гилмор изо всех сил старался не давать определения, однако не преуспел в этом. Там было нечто призрачное.

Они увидели Дариата, барахтавшегося в ледяном озере. Холод был настолько нестерпимым, что он проникал даже через энергетическую проекцию. Глядя на онемевшие конечности призрака, ученые сами невольно задрожали. Потом появилась пухлая чернокожая женщина. Прильнув к нему, она сильно тряслась под странным, похожим на подушки одеянием.

– У тебя сложилось какое-нибудь впечатление о размере?– спросило Дариата когистанское Согласие.

– Да нет. Мир как мир. Он большой?

Согласие быстро оглядело потусторонье. Душа Дариата, слабо трепеща, плавала в пустоте, в шаге от реальности. Пустота эта была заполнена такими же, как и у него, душами. Всех их одолевало одно желание.

В сравнении с неясным изображением Валиска потусторонний мир казался полузабытым сном. В нем, по словам Дариата, совершенно отсутствовали физические ощущения, и единственным признаком его существования был прозрачный ковер эмоций. Мука и страдание, словно нити, пронизывали его насквозь. Вокруг Дариата столпились души, отчаянно пытаясь отведать его воспоминаний ради иллюзии физических ощущений, которые те содержали.

В мозгу Дариата царили страх и смятение. Хотелось бежать, нырнуть в великолепный пожар ощущений, горевший совсем недавно так ярко, когда Кира и Станьон открыли ему дорогу в тело Хоргана. Потусторонье тогда пропало, едва успел он миновать барьер между двумя ипостасями существования.

– А как ты управляешь энергистической силой?– поинтересовалось Согласие.

Дариат выдал им изображение (в этот раз совершенно четкое). На нем было видно, как желание осуществляется на практике. Черты лица – красивее, волосы – гуще, одежды – ярче. Казалось, что это – заправленная энергией потусторонья голограмма, придающая всему достоверность. То же самое происходило и с деструктивной силой, направленной на разгул страстей. Энергия потустороннего мира, возрастая в тысячу раз, проходила, шипя, по одержанному телу, словно электрический заряд.

– А как насчет ощущений?– мир вокруг него изменился, остались лишь скользящие тени.

Задавались и другие вопросы. Наблюдатели изучали состояние Дариата. Мятежный одержатель счел своим долгом подробно на все ответить. Запись длилась пятнадцать минут.

– Чрезвычайно ценная информация, – сказал Гилмор. – Она пригодится нам для решения проблемы. Мне показалось, что Дариат довольно свободно передвигается в потусторонье. Это, на мой взгляд, означает, что у мира этого есть физические размеры.

– Странный вид пространства, – заговорил Новак. – Судя по тому, что души чуть ли не сидят друг на друге, получается, что места там мало. Термин «место», правда, здесь неуместен, это некое единое пространство. Как нам известно, существует оно параллельно с нашей вселенной, следовательно, имеет безграничную глубину. Что похоже на парадокс, – он пожал плечами, обеспокоенный собственными мыслями.

– Меня заинтересовала продемонстрированная Дариатом способность к ощущениям, – заметил Эуру. – Замечательный эффект, похожий на чутье космоястреба.

Гилмор взглядом пригласил высокого эдениста высказаться подробнее.

– Похоже, одержимые используют резонанс местных энергий. Каким бы типом энергии они ни управляли, мы знаем, что она проникает в нашу вселенную, даже если мы пока ее не определили.

– Если вы правы, – подхватил Новак, – то это лишнее подтверждение того, что наша вселенная соприкасается с потусторонним миром.

– Соприкосновение должно быть непременно, – подтвердил Эуру. – Дариат в теле Хоргана знал, что призраки существуют. Если угодно, он слышал их. Они все время умоляли одержателей вернуть им тела. Где-то есть соединение, дорога в потусторонье.

Гилмор обвел взглядом присутствующих, желая узнать, не хочет ли кто-то из них развить тему. Все молчали, вдумываясь в подтекст того, что сказали Эуру и Новак.

– Думаю, нам следует подойти к этому с другой стороны, – сказал он. – В конце концов, мы потерпели неудачу, когда пытались проанализировать суммарный эффект. Возможно, нам следует меньше зацикливаться на природе зверя, а уделять больше внимания тому, что он делает и подразумевает.

– Прежде чем иметь с ним дело, надо его обнаружить, – сказал Юсуф.

– Я вовсе не за грубое, невежественное вмешательство, – возразил Гилмор. – Но посудите сами: когда кризис разразился, мы полагали, что имеем дело с распространением некого энергистического вируса. По-моему, здесь мы именно с этим и имеем дело. Наши души – изолированные миры, способные существовать и перемещаться в матрицах тел. Геммату, как, вы думаете, они сформировались?

Эксперт-энергетик, обдумывая вопрос, погладил щеку длинными пальцами.

– Да, похоже, я понимаю, к чему вы клоните. Энергия потустороннего мира присутствует, очевидно, во всей материи, вплоть до клеточного уровня, хотя количество ее, должно быть, совершенно незначительно. Делаю вывод: если интеллект с годами возрастает, то каким-то образом он себя в этой энергии запечатлевает.

– Точно, – согласился Гилмор. – Мысленные процессы сохраняют свою связь, даже когда мозг умирает. И это наша душа. В этом нет ничего духовного или религиозного. Концепция имеет отношение к естественному феномену, соответствующему природе вселенной.

– Я бы не стал отрицать религию, – возразил Новак. – Мы включены во вселенную на фундаментальном уровне, что кажется мне духовно значительным. То, что мы на равных с космосом, делает нас в буквальном смысле частью Божьего мира. Ведь так?

Гилмор не понял, надо ли воспринимать его слова как шутку. Многие физики ударились в религию, столкнувшись с непонятными препятствиями в космологии, впрочем, равное их количество стояло за атеизм.

– Может, не будем пока вдаваться в эти вопросы?

Новак улыбнулся и добродушно махнул рукой.

– Я просто хотел сказать, что существует нечто, ответственное за удержание души в целостности. Что-то да удерживает вместе все эти мысли и воспоминания. Когда Сиринкс расспрашивала Мальву, та сказала: жизнь порождает души. То есть определенный порядок, с помощью которого способность чувствовать и самосознание влияют на энергию внутри биологического тела.

– Итак, души возникают вследствие воздействия мыслей на эту энергию, – продолжил Новак. – Я не собираюсь оспаривать гипотезы. Но чем они могут нам помочь?

– Это все затрагивает только нас, людей. У животных души нет. Дариат и Латон ни разу их не упомянули, значит, они их там не встретили.

– Но они не упомянули и другие существа, – возразил Мэтокс. – Однако, по утверждению киннтов, они там есть.

– Это большой мир, – сказал Новак.

– Нет, – возразил Гилмор. – Дело не в этом. Мы видели часть потусторонья, рядом с разделяющей наши миры границей, и туда попадают лишь некоторые души. Латон утверждал это. После смерти можно отправиться в долгое путешествие. Это опять его слова.

Эуру печально покачал головой.

– Хотел бы я ему поверить.

– В этом я ему как раз верю, но на принципиальном моем утверждении это никак не сказывается.

– И что же вы утверждаете? – спросил Мэтокс.

– Мне кажется, я знаю, что помогает душам не распадаться. Должно быть, это – способность к чувствам. Возьмем, к примеру, собаку или кошку. У них имеется своя индивидуальность как у биологического единства, но нет души. А почему? Ведь у них есть нервная система, и память, и мыслительные процессы. Однако как только они умирают, все это теряет целостность. Без фокуса, без сильного самоощущения связи разваливаются. И порядок исчезает.

– Бесформенный вакуум, – усмехнулся Новак. Гилмор проигнорировал насмешку.

– Мы знаем, что душа – неразрывное единство, и Кутер, и Дариат подтвердили, что в потусторонье существует поток времени. Они страдают от энтропии так же, как мы. Я убежден, что это сделает их уязвимыми.

– Каким образом? – резко спросил Мэтокс.

– Мы можем внести изменения. Энергию, реальную субстанцию душ нельзя уничтожить, но можно рассеять или разбить, вернуть в первобытное состояние.

– А, да, – Геммату восхищенно улыбнулся. – Теперь я вашу логику понимаю. И в самом деле, нам нужно внести хаос в их жизни.

Эуру потрясенно взглянул на Гилмора:

– Убить их?

– Обрести способность убивать, – совершенно спокойно пояснил Гилмор. – Перспектива смерти, настоящей, конечной смерти, побудит их оставить нас в покое.

– Но как? – воскликнул Эуру. – Что это за способ?

– Вирус мозга, – сказал Гилмор. – Универсальная антипамять, запущенная в мыслительные процессы и по мере прохождения их уничтожающая. Воспользоваться тем, что одержимые постоянно обмениваются мыслями. Своего рода ментальный сверхпроводник.

– Похоже, здесь есть рациональное зерно, – согласился Геммату. – А что, есть такая вещь как антипамять?

– Существует несколько видов оружия, назначение которых – уничтожить мысленные процессы жертвы, – оказал Мэтокс. – В большинстве своем это химические или биологические агенты. Впрочем, мне известны и некоторые из них, что основаны на дидактических воспоминаниях. Насколько я знаю, мои коллеги создали варианты, вызывающие психический беспорядок, например паранойю и шизофрению.

– Только этого нам не хватало, – проворчал Новак. – Сумасшедшие души. Они и так все чокнутые.

Гилмор бросил на него укоризненный взгляд.

– Как вы считаете, теоретически возможно создание антипамяти? – спросил он Мэтокса.

– В настоящий момент я не могу предложить ничего готового.

– Но тогда она разрушит саму себя, – недоумевал Юсуф. – Если она уничтожит механизм собственной проводимости, то как она сохранит себя?

– Нам нужно нечто, опережающее собственную разрушительную волну, – сказал Мэтокс. – И теоретически в этом нет ничего невозможного.

– Само собой, над концепцией нужно еще много работать, – вмешался Гилмор.

– И экспериментировать, – добавил Эуру. Красивое лицо выражало тревогу. – Не забудьте об этой фазе. Для экспериментов нам понадобится чувствующее существо. Возможно, и не одно.

– У нас есть Кутер, – пробормотал Гилмор. И почувствовал молчаливое осуждение эдениста. – Прошу прощения: естественная мысль. Слишком уж много доставила она нам неприятностей.

– Уверен, для этой цели можно использовать биотехнические системы, – поспешно сказал Мэтокс. – На этой стадии обойдемся без людей.

– Ну и прекрасно, – облегченно вздохнул Гилмор. – Если никто не возражает, то я хотел бы этот проект утвердить. Первый адмирал давно требует универсального решения этой проблемы. И мы наконец-то отрапортуем, что в состоянии закрыть вопрос одержимых.

Эденистские обиталища любили посплетничать. Узнав об этом, Иона и Транквиллити сначала удивились, а потом и позабавились. Ну что ж, личности состояли из миллионов людей, а им, как и всем старикам, свойственно наблюдать за жизнью молодых родственников и доносить новости до своих друзей. Личности к тому же являлись неотъемлемой частью эденистской культуры. Что же удивительного в проявляемом ими живейшем интересе к человеческим делам? Ведь все, что происходит, так или иначе отражается на них самих. Они усваивали, обдумывали и обсуждали мельчайшие подробности политической, социальной и экономической жизни всей Конфедерации. Занятен был способ передачи информации. Внутри каждого обиталища образовывались многочисленные группы в зависимости от интересов. А интересовали их и классическая литература, и ксенобиология, и паровозы эпохи ранней индустриализации, и образование облаков по Оорту. [Ян Хендрик Оорт, нидерландский астроном. (Примеч. пер.)] В таких группах не было ничего формального, предписанного. Их можно было назвать неформальной анархией.

Транквиллити даже начал подумывать о себе как о стареющем дядюшке, наблюдающем за выводком непослушных племянников и племянниц. К современникам он испытывал отчуждение, что Иона находила забавным. И только джовианское Согласие, с присущим тому суровым благородством, казалось, разделяло его чувства.

К тому моменту, как Транквиллити прибыл к Юпитеру, сформировались уже миллионы групп. Они обсуждали проблему одержимых (больше всего их интересовала комиссия Гилмора). Желая оказать помощь в разрешении проблемы, Транквиллити предоставил свои воспоминания и рассуждения касательно кризиса. Информацию эту тут же распространили и обдумали. Группы, занимавшиеся религиозными вопросами, обратили особое внимание на проявленный киинтами интерес к Спящему Богу тиратка. Что такое этот Спящий Бог – вот тема, которую обсуждали группы космологии. Представления о нем у них не было, зато они углубились в область ксенопсихологии. Всласть наговорившись, задумались, не предоставить ли право историкам ксенокультуры решить эту загадку...

С этого момента два очень заметных в обиталищах (и очень важных каждый в своей области) менталитета обратили внимание на проблему Спящего Бога. Согласие, отвечавшее за безопасность, и Вин Цит Чон решили обсудить это дело вместе с несколькими специалистами. И с Ионой, разумеется.

Неприятное предчувствие кольнуло Джошуа, когда Иона вызвала его на совещание, не объяснив причины. Ходили слухи, что дело не обойдется без Мзу. А когда Иона сказала, что встреча состоится во дворце Де Бовуар, он и вовсе расстроился. Это означало, что совещание будет официальным.

Выйдя из маленькой подземной станции, обслуживавшей гостей дворца, он заметил поднимавшуюся по ступеням Мзу. Джошуа захотелось развернуться и пойти к «Леди Макбет», стоявшей на ремонте. Однако сдержался. Они обменивались ничего не значащими словами, пока шли по дорожке из темно-желтого камня к зданию классического стиля. Мзу тоже не знала, зачем ее пригласили.

По обе стороны от дорожки сновала орава механоидов. Они старались привести в порядок бывшие до тех пор безупречными газоны. Тысячи танцующих ног превратили траву в грязное месиво. Подстриженные кусты приобрели немыслимую форму, отовсюду торчали бутылки. Больше всего пострадал цветущий кустарник: обломанные ветви с белыми и голубыми колокольчиками превратились в коричневый скользкий ковер, небрежно брошенный на дорожку. Механоиды, не теряя оптимизма, подрезали ветви и подпирали деревья, привязывая их к колышкам. Мелкий кустарник просто убирали и заменяли новым. О таком вандализме в Транквиллити еще не слыхивали. И все же Джошуа не мог не улыбнуться, взглянув на груду одежды, собранной механоидами. По большей части это было нижнее белье.

У арочного входа их встретили двое сержантов, стоявших на карауле.

– Вас ожидает Повелительница Руин, – нараспев сказал сержант и повел их к конференц-залу.

Иона сидела на привычном месте за полукруглым столом. Падавшие из окон длинные лучи света, перекрещиваясь, обрамляли ее, отчего она казалась похожей на святую. Джошуа был раздражен, поэтому не прошелся насчет театральности момента, и когда она ему дружески улыбнулась, отвесил официальный поклон. С Мзу Иона поздоровалась весьма сухо. У выгнутой части стола стояли шесть стульев с высокими спинками, причем четыре из них были уже заняты. Джошуа узнал Паркера Хиггинса, был там и Самуэль. Чтобы выяснить имя главного астронома Леймилского проекта, Джошуа пришлось порыться в памяти нанотехники – Кемпстер Гетчель. К нему повернулся четвертый человек...

– Ты!

– Привет, Джошуа, – сказала Сиринкс. На губах ее играла чуть заметная улыбка.

– О! Да вы знаете друг друга? – произнесла Иона подозрительно приятным голосом.

Джошуа посмотрел на Иону с осуждением. Потом подошел к Сиринкс и легонько поцеловал в щеку.

– Я слышал, что произошло на Пернике. Рад, что у тебя все обошлось.

Она прикоснулась к медицинскому нанопакету на его руке.

– Похоже, все кончилось благополучно не только у меня.

Джошуа улыбнулся ей и сел рядом.

– У меня есть файл, с которым я хочу ознакомить тебя и доктора Мзу, прежде чем мы начнем, – сказала Иона.

Сначала жалкая сцена с Коастук-РТ и Вабото-ЙАУ, а потом два зловещих солдата тиратка рядом с Резой Мейлином. Он старался не вникать в записи Келли, в эпизоды освобождения, освещенные «Коллинзом». Лалонд – это та планета, куда он ни за что не вернется. Главарь наемников вызывал у него чувства, которым лучше бы не просыпаться.

Когда запись кончилась, он поднял глаза и увидел, что одно из высоких окон за Ионой потемнело. Золотой свет пропал, и появился древний восточный человек, сидящий в древнем кресле на колесиках.

– Вин Цит Чон будет говорить сегодня от имени джовианского Согласия, – объявила Иона.

– Верно, – согласился Джошуа. Он внес это имя в поисковую программу, желая узнать подробности.

Сиринкс пригнулась к нему.

– Основатель эденизма, – шепнула она. – Крупная историческая фигура.

– Как зовут изобретателя термоядерного двигателя?

– Эту честь приписывают Джулиану Вану. Хотя на самом деле он возглавлял научный отдел на астероиде Нью Конг. Бюрократ, то есть.

Джошуа досадливо нахмурился.

– Думаю, сегодняшний день даст нам другую, более уместную тему для разговора, – последовал тихий упрек Вин Цит Чона.

– Спящий Бог вызывает много вопросов, – сказала Иона. – И вопросы эти уместные, учитывающие психологию тиратка. Они верят, что он поможет им справиться с одержимыми. А тиратка всегда говорят правду.

– Пока это существо, или объект, никакого воздействия на нашу ситуацию не оказало, – сказал Вин Цит Чон. – Рассмотрим три возможности. Первая: это миф, и либо этих тиратка оставили в дураках, либо они, встретившись с ним, сделали ошибку. То есть существо помочь им оказалось не способно. Вторая возможность: Бог этот существует и помочь способен, однако устранился.

– Третья возможность самая интересная, – сказал Кемпстер. – Это предположение, что Спящий Бог – существо чувствующее или, по меньшей мере, самосознающее, а следовательно, это вычеркивает небесное начало.

– Я всегда соглашался с возможностью существования артефакта, – сказал Паркер Хиггинс. – Тиратка всегда распознают небесное начало. И наблюдать за ним не будут. Вабото-ЙАУ особенно на этом настаивал. Спящий Бог видит сны о Вселенной. Он знает все.

– Согласен, – сказал Вин Цит Чон. – Тиратка наделяют его исключительными способностями к восприятию. Хотя мы допускаем, что воспоминания семьи Сирет-АФЛ по прошествии столетий несколько потускнели, все же главное в них остается. И в этом есть нечто необычное.

– А напрямую вы спрашивали киинтов, в чем их интерес? – поинтересовался Джошуа.

– Да. Они клянутся, что никаких сведений у них нет. Посол Армира просто повторяет слова Лиерии: их прежде всего интересует запись Келли Тиррел, сделанная ею на Лалонде. Они надеются, что, изучив ее, смогут понять природу человеческого одержания.

– Возможно, они говорят правду.

– Нет, – уверенно сказал Паркер Хиггинс. – От них правды не дождетесь. Они нам лгут с самого начала. И это не совпадение. Киинты чрезвычайно заинтересованы. И мне хочется сказать им это прямо в лицо.

– Раса, способная к телепортации? – весело осведомился Джошуа. Ярость старого директора казалась ему неуместной.

– Даже если киинты и не заинтересованы, – быстро вмешалась Иона, – то нам это все чрезвычайно интересно. Тиратка верят, что он существует и способен им помочь. Только из-за этого следует направить туда миссию.

– Постойте, – сказал Джошуа. Он не мог поверить, что оказался таким тугодумом. – Так вы что, хотите меня туда направить?

– Поэтому мы тебя и пригласили, – спокойно ответила Иона. – Ты ведь говорил, что хочешь внести свой вклад.

– Да. Говорил, – признал он с некоторой неохотой. В этом была старая бравада. Дескать, хочу найти решение и прославиться. Отголосок зеленой молодости.

И улыбнулся Ионе. Интересно, читает ли она его мысли. Очень может быть. Да, в самом деле, если существует шанс того, что этот божок-ксенок знает ответ, то надо принять участие. У него долг перед множеством людей. Перед погибшим экипажем. Неродившимся ребенком. Перед Луизой и остальными жителями Норфолка. Даже перед самим собой, ведь он больше не думал о смерти и тайнах, ее сопровождающих. Встретиться лицом к лицу с судьбой страшно, но зато и жить на полную катушку гораздо легче. А если быть честным самим с собой, главное – это заманчивая перспектива нового полета.

– Помнится, и Сиринкс это обещала, – продолжила Иона. Капитан космоястреба согласно кивнула.

– Киинты оказали тебе сопротивление? – спросил ее Джошуа.

– Мальва говорила со мной очень вежливо, но фактически отказала, да.

Джошуа откинулся на спинку стула и поднял глаза к сводчатому потолку.

– Дайте подумать. Если летающий ковчег тиратка обнаружил этого Бога, то это должно быть далеко отсюда, очень далеко. Для космоястреба, пожалуй, такое расстояние не проблема, но... ага, теперь понимаю. Антивещество. – Все дело в «Леди Макбет». Ее дельтовидный резервуар примерно в пять – шесть раз больше, чем у других адамистских военных кораблей. Поэтому она становится очевидным кандидатом, способным решить проблему галактической орбитальной механики. Для космических кораблей проблема эта – не просто расстояние между звездами. По сути дела, проектирование кораблей, как и финансовое обеспечение таких проектов, зависит от скорости.

Земное солнце проходит вокруг центра галактики примерно за двести тридцать миллионов лет, со скоростью, равной приблизительно двумстам двадцати километрам в секунду. Другие звезды, разумеется, имеют разные орбитальные скорости, зависящие от расстояния до ядра, следовательно, и по отношению друг к другу скорости их тоже разные. Космоястребы могут эту разницу нивелировать, совместив себя с вектором звезды. При маневре этом используется энергия клеток космоястреба, а получает он ее даром, так что на коммерческом использовании биотехнических кораблей все это не отражается. Но для капитанов адамистских кораблей такая разница не просто неудобна, она становится их проклятием. Прыжок сокращает расстояние между звездами, но он не может магически изменить инерцию. Вектор после прыжка у космического корабля остается тем же, что и до старта. Чтобы прибыть на место назначения, ему необходимо погасить свою разницу в скорости, и изнурительный этот процесс требует больших затрат топлива. Иными словами, нужно много денег. И чем дальше звезды друг от друга, тем больше разница в скорости. На полет по оси пространства Конфедерации, равный девятистам световых лет, большинство адамистских кораблей израсходуют девяносто процентов топлива. Антивещество позволит погасить куда более мощную разницу в скорости. У «Леди Макбет» вещество это пока имелось: они его взяли с «Бизлинга». Однако Первый адмирал отдал Самуэлю распоряжение, согласно которому использовать его можно было лишь в военных целях. И сейчас за ним шел к Транквиллити специальный корабль.

– Скорее всего, для достижения успеха потребуется длительное путешествие, – сказал Вин Цит Чон. – Поздравляю вас, юный Джошуа. У вас светлая голова.

Сиринкс и Иона переглянулись.

– Вы собираетесь разрешить ему использование антивещества? – недоумевала Мзу.

– Космоястреб и адамистский корабль – хорошие партнеры для этого предприятия, – заметила Сиринкс. – У нас обоих имеются как сильные, так и слабые стороны, и они компенсируют друг друга. При условии, что адамистский корабль не отстанет от космоястреба.

– Ладно, – сказала Мзу. – А меня зачем пригласили?

– Мы надеемся, что вы поможете нам разобраться в природе Спящего Бога, – сказал Кемпстер. – Вдруг он окажется высокотехнологичным оружием, а не естественным феноменом.

Алкад удрученно (хотя, казалось бы, должна быть польщена) оглядела собравшихся.

– У меня была одна идея, – сказала она. – Давно. Тридцать лет назад.

– Одна оригинальная мысль, – заметил Вин Цит Чон, – имеет огромное значение. Большинству людей за всю жизнь не пришло на ум ни одной идеи. Ваш мозг на это способен. Способность вводить новшества на таком уровне – ценное качество, которым мы ни в коем случае не должны пренебречь.

– А как насчет Фолькс? – обратилась к Самуэлю Алкад.

– Если вы согласны принять участие, я с ней поговорю. Вынесенный вам приговор – запрет контактов – на данную ситуацию не распространяется. Вам разрешается принять участие в этой миссии. Я, однако, буду сопровождать вас вместе с Моникой.

– Я польщена.

– И напрасно. Только, пожалуйста, не принимайте наше затянувшееся знакомство за одобрение того, что вы сделали. Так уж получилось: данная миссия будет сопряжена с вопросами, выходящими за пределы нашей с Моникой компетенции.

– Как загадочно. Хорошо, если вы считаете, что я вам пригожусь, то, признаюсь, своим доверием вы оказали мне честь.

– Ну и хорошо, – сказала Иона.

– Но мне понадобится Питер.

– Это не свадебное путешествие, – упрекнул ее Самуэль.

– Мы работали вместе над Алхимиком, и у нас сложились синергетические отношения.

– Я в этом почему-то сомневаюсь, – сказала Иона. – Но спорить не стану. Можете спросить его, желает ли он вас сопровождать.

– Куда вы думаете нас отправить? – спросил Джошуа.

– К сожалению, вам предстоит отправиться непосредственно к источнику, – сказал Вин Цит Чон. – По этой причине миссию возьмут под контроль службы охраны Джовианского Согласия. Скрупулезный анализ записей ксеноков как на Юпитере, так и на Земле показал, что к Спящему Богу они не имеют ни малейшего отношения. Тиратка ни разу их не упомянули.

– К источнику? О Господи, уж не имеете ли вы в виду Геспери-ЛН, планету, на которой впервые появились тиратка?

– Да. Вабото-ЙАУ сообщил нам, что Спящего Бога видел летающий ковчег, а не «Танджунтик-РИ». Похоже, этот летающий ковчег и передал информацию другим летающим ковчегам тиратка. Надеемся, что запись этого послания до сих пор находится на «Танджунтик-РИ». Если обнаружите ее там, то сможете установить и приблизительное местоположение Спящего Бога.

– Да, должно быть, это далеко, – задумался Джошуа. Его нейросеть принялась за работу, и поисковая программа вынула из памяти файлы об истории тиратка. В мозгу запрыгали золотистые и красные значки, занимательные и в то же время таящие угрозу.

– Геспери-ЛН – это не место их рождения, запомните. Это всего лишь последняя колония, основанная «Танжунтик-РИ». А местом их рождения является Мастрит-ПД, они оттуда бежали. И находится она по другую сторону Туманности Ориона. И до нее по меньшей мере тысяча шестьсот световых лет. Если нам не повезет, и летающий ковчег, что нашел Спящего Бога, шел в противоположном от «Танжунтик-РИ» направлении, то расстояние это удваивается.

– Мы об этом подумали, – сказал Вин Цит Чои. Джошуа горестно вздохнул. Брать «Леди Макбет» в такое путешествие чрезвычайно опасно.

– Прошу прощения, но у нас осталось не так много антивещества. Я не могу брать старушку в такую даль.

– Мы имеем представление о возможностях вашего корабля, – ничуть не смутился Вин Цит Чон. – Есть запас антивещества, которым вы сможете воспользоваться.

– А что, вы держите антивещество на Юпитере? – осторожно поинтересовался Джошуа.

– Нет, – ответила Сиринкс. – Агент разведки по имени Эрик Такрар обнаружил производство, которое, по всей видимости, снабжает Капоне.

– Такрар... – Джошуа снова включил поиск и нашел нужный файл. И скрестил взгляд с Ионой. – В самом деле? Это может быть полезно.

– Так как флот сейчас очень загружен, Первый адмирал попросил заняться этим космоястребов Юпитера, – доложил Самуэль.

– Они уже готовятся, – сказал Вин Цит Чон. – Сначала погрузите на борт столько антивещества, сколько вместят резервуары «Леди Макбет», а потом уничтожьте станцию.

– Три тысячи световых лет, – сокрушался Джошуа. – С ума сойти.

– В распоряжении Мередит Салдана большой контингент морпехов Конфедерации, – сказала Иона. – Когда персонал сдастся космоястребам, они будут охранять станцию до вашего прибытия.

– А что, если персонал взорвет себя вместе со станцией? – спросил Джошуа. – Они обычно так и поступают, когда встречаются с флотом.

– Да сколько еще и наших вместе с собой угробят, – прошептала Сиринкс.

– Им вместо смертного приговора предложат в качестве наказания планету, улететь с которой они не смогут, – пояснил Самуэль. – Надеемся, такая альтернатива покажется им привлекательной.

– Хорошо, но если мы загрузим в «Леди Макбет» достаточно антивещества, тиратка прервут связь с Конфедерацией, – возразил Джошуа. – Вы что же, думаете, они позволят нам обыскивать электронные системы «Танжунтик-РИ»?

– Возможно, не позволят, – согласился Самуэль. – Но кто сказал, что мы будем спрашивать разрешения?