"Избранник ворона" - читать интересную книгу автора (Вересов Дмитрий)

V (Ленинград, 1974)

– Все ваше существо, всякое ваше движение приобретали для меня сверхчеловеческий смысл! Когда вы шли мимо, мое сердце поднималось, словно пыль, вслед вам. Вы были для меня как лунный луч в летнюю ночь, когда всюду благоухания, мягкие тени, белые блики, неизъяснимая прелесть, и все блаженства плоти и души заключались для меня в вашем имени, которое я повторял про себя, стараясь поцеловать его. Выше этого я ничего не мог себе представить. Я любил госпожу Арну именно такой, как она была, – нежную, серьезную, ослепительно прекрасную и такую добрую! Этот образ затмевал все другие. Да и мог ли я даже думать о чем-нибудь другом? Ведь в глубине моей души всегда звучала музыка вашего голоса и сиял блеск ваших глаз... Что, ба?

Нил отложил книгу и склонился над кроватью.

– Довольно...

Он не столько расслышал эти слова, сколько догадался по движению пересохших губ.

– Устала? Может быть, водички?

– Нет... Поправь подушку, хочу сесть... В комоде, в верхнем ящике.... Там ключи... Нашел? Давай сюда.

Трясущимися руками бабушка отобрала из связки старых ключей самый маленький.

– Вот... Это от сундука... Открой. Нил снял отрезок красной ковровой дорожки со стоящего в углу старого сундука, вставил ключик в замок, подернутый патиной времени и чуть тронутый ржавчиной, повернул... Из-под крышки пахнуло древней пылью и немножко нафталином.

– Тут рухлядь какая-то, – пробормотал он. – Тряпки, ноты. Афиша старая...

Нил бережно развернул древнюю желтую афишу. На плохой бумаге – красные буквы характерного пролеткультовского начертания.

– "Артист Владимир Грушин, – прочел Нил. – Чудеса без чудес. Разоблачение церковной магии". Владимир Грушин – это мой дед?

– Евангелие... Там должно быть Евангелие...

– Сейчас. – Нил выпрямился, держа в руках небольшую книгу в красном сафьяновом переплете, с тускло-золотым крестом на обложке. – Оно?

– Да... Дай мне...

– А помнишь, как мне в детстве от тебя влетело за этот сундук? Это из-за Святого писания? Или из-за деда? Там, в альбоме – тоже он? Почему ты о нем никогда не рассказывала?

– Были резоны. Сядь-ка...