"Сталин. Тайный «Сценарий» начала войны" - читать интересную книгу автора

До начала операции «Барбаросса» остается еще 158 дней. 14 января 1941. Вашингтон

План «Барбаросса» известенв Вашингтоне

Теперь, когда притча Рузвельта «О садовом шланге» широко цитируется в прессе и большинство американцев убеждены в том, что нет ничего опасного в том, чтобы дать взаймы англичанам «американский шланг», настало время начать битву за ленд-лиз в Конгрессе.

По указанию президента юристы министерства финансов США подготовили особый «Билль о ленд-лизе». Главный консультант министерства Эдуард Фолли и его помощник Оскар Кокс, порывшись в архивах, нашли закон, который был принят Конгрессом еще в 1892 г. и мог быть использован как прецедент. «Удобство» этого закона заключалось в том, что он позволял военному министру, на свою ответственность, «передавать военное имущество государства в аренду, в тех случаях, когда это будет в интересах государства».

Фолли и Кокс «перелицевали» старый закон, приспособили его к новой ситуации и присвоили ему особый символический шифр, призванный напомнить Конгрессу об особом месте США в цивилизованном мире, и этим облегчить принятие закона.

«Билль о ленд-лизе» теперь назывался так: «Билль — HR — 1776», где HR — начальные буквы слов Палата представителей, а 1776 — год принятия Декларации независимости США.

6 января 1941 г. президент представил «Билль — HR — 1776» в Конгресс. Речь президента, как всегда, была наполнена пафосом. Рузвельт сказал, что в эти трагические для Европы и для всего мира дни Америка не может «укрываться за Китайской стеной». Священный долг Соединенных Штатов помочь всем людям Земли обрести четыре естественные для человеческого существа свободы — «свободу Слова, свободу Вероисповедания, свободу от Нужды и свободу от Страха».

Президент закончил речь, и в Конгрессе началась буря. Само слово — ленд-лиз, казалось, приводило изоляционистов в бешенство. Особенно свирепствовал сенатор Бартон Уиллер. Наглый сенатор назвал предложение Рузвельта «идиотским» и утверждал, что президент, фактически, требует от Конгресса «нарушения международного права», а «Билль о ленд-лизе» означает «свежевырытую могилу для каждого четвертого американского парня».

Рузвельт не остался в долгу. Он объявил выступление Уиллера «самым лживым, самым подлым и самым антипатриотичным за время жизни целого поколения».

Так начался этот сложный и мучительный процесс прохождения ленд-лиза через американский Конгресс. Предлагая Конгрессу принять проблематичный, со всех точек зрения, Билль, президент подвергал свою политическую карьеру величайшему риску и знал, какими будут последствия, если он проиграет эту битву. Но Франклин Делано Рузвельт был смелым человеком и пользовался большой любовью американского народа, отдавшего ему на последних выборах более двадцати семи миллионов голосов.

И еще, в эти дни Рузвельт уже точно знал то, что не было известно его противникам — война в Европе вскоре перейдет в новую фазу. Гитлеровская Германия готовится напасть на Россию!

Президент уже знал о том, что Гитлер подписал «Директиву № 21».

Посол Додд и противники Гитлера

Информация о решении Гитлера напасть на большевистскую Россию поступила в Вашингтон из американского посольства в Берлине. Сотрудники посольства многие годы поддерживали тесный контакт и даже личную дружбу с некоторыми видными представителями германского общества — противниками нацизма. Эта дружба началась еще с тех времен, когда Рузвельт назначил послом в Берлине Уильяма Додда.

Профессор Чикагского университета Уильям Эдвард Додд, известный историк, умный и честный человек, любил Германию, любил немецкую литературу, музыку, искусство. Прекрасное знание немецкого языка и многочисленные друзья, сохранившиеся со времени учебы в Лейпцигском университете, позволили Додду стать своим человеком в высокопоставленном германском обществе.

Буквально с первых дней своего приезда в Берлин, посол систематически вел не предназначенный для печати личный «Дневник», который после его смерти все-таки был опубликован и стал одним из самых замечательных документов эпохи. День за днем профессор отмечал в «Дневнике» все свои встречи — завтраки, обеды, ужины и банкеты, записывал дискуссии с противниками, беседы с друзьями, давал меткие характеристики людям, с которым сводила его судьба.

Особенно часто на страницах «Дневника» появляются две примечательные личности — молодой немецкий аристократ граф Хельмут фон Мольтке и «финансовый гений Германии» доктор Ялмар Шахт.

Граф Хельмут Джеймс фон Мольтке, носитель одной из самых уважаемых фамилий Германии, был праправнуком знаменитого прусского военачальника фельдмаршала фон Мольтке. Воспитанный матерью-англичанкой в духе христианской религии, Хельмут с детства ненавидел любое насилие. И если в период знакомства с Доддом, граф, не стесняясь, выражал свое неприятие нацизма, то в дальнейшем он примкнет к заговорщикам и станет организатором и лидером известного антигитлеровского «Кружка Крейсау».

Члены этого утопического кружка, названного «Крейсау» по имени силезского имения Мольтке, подвергали опасности свою жизнь, занимаясь разработкой основ политического и социального устройства будущей Германии — Германии без ненавистного фюрера.

Сам Хельмут фон Мольтке, будучи юридическим советником абвера, находился в непосредственном подчинении адмирала Ка-нариса и использовал свое служебное положение для борьбы против Гитлера, в том числе и для оказания помощи немецким евреям.

С этой целью он, видимо, и поддерживал контакт с американским послом Уильямом Доддом, а затем, после его отъезда из Берлина, и с другими американскими дипломатами. Говорят, что в 1943 г. через тех же американских друзей фон Мольтке даже вышел на связь с одним из тайных посланцев евреев Палестины. К несчастью, попытка графа спасти небольшую горстку евреев, все еще остававшихся в те дни в живых, не увенчалась успехом. А вскоре и сам граф Хельмут фон Мольтке был арестован гестапо и казнен 23 января 1945 г. в тюрьме Плетцензее.

В последнем письме к жене Хельмут писал: «Неоценимое преимущество умереть за то, что мы думали и считали действительно стоящим».

Доктор Ялмар Шахт, в отличие от графа фон Мольтке, человек эгоистичный и амбициозный, был в 30-х годах сторонником подающего надежды ефрейтора Адольфа Гитлера и даже помог ему прийти к власти, обеспечив поддержку финансовых и промышленных кругов. В благодарность за это Гитлер назначил Шахта президентом Рейхсбанка, а в дальнейшем, и рейхсминистром экономики. Но с течением времени умнейший Шахт начал понимать, к какой катастрофе ведет Германию ее фюрер, и в 1937 г. он уже оставил все свои высокие посты и, продолжая публично выражать преданность Гитлеру, на деле прочно связал себя с «Черной Капеллой». Как известно, в марте 1939 г. Шахт, вместе с Гер-делером, ездил в Женеву на встречу с представителем Франции, а затем он встречался в Базеле с представителем Великобритании. Особенно важной была встреча Шахта с представителем Великобритании — президентом английского Эмиссионного банка Монтегью Норманном. На этой встрече Шахт сумел подробно обрисовать своему английскому коллеге и планы Гитлера по завоеванию мирового господства, и кошмарную ситуацию, созданную Бесноватым в Германии, включая ужасы гестапо и концентрационных лагерей.

Ялмар Шахт был арестован в 1944 г., после провала Июльского заговора, но, видимо, в течение нескольких лет его уже подозревали в измене.

Как в детективе

После отъезда Уильяма Додда новый посол в Берлине так и не был назначен, и жизнь в американском посольстве замерла. Но это было только на первый взгляд. На самом деле за плотно закрытыми дверями посольства кипела тайная жизнь и продолжались контакты оставшихся в Берлине сотрудников с противниками Гитлера. Так, в январе 1941 г. через посольство в Вашингтон была передана информация о решении Гитлера напасть на большевистскую Россию.

Эта информация поступила в государственный департамент США к госсекретарю Корделлу Хэллу, и рассказ о том, как это произошло, мог бы показаться досужей выдумкой, если бы он не исходил из уст уважаемого госсекретаря США. Вспоминает Корделл Хэлл:

«На протяжении последних шести месяцев имелись веские причины думать, что Гитлер нападет на Россию, поэтому то, что произошло 22 июня, не удивило нас.

В январе 1941 г. ко мне поступил конфиденциальный доклад Сэма Э. Вудса, нашего торгового атташе в Берлине. Вудс дружил с немцем, который, хотя и враждебно относился к нацизму, имел тесные связи с имперскими министрами, Рейхсбанком и высокопоставленными членами нацистской партии. Еще в августе 1940 г. этот немец сообщил Вудсу, что в ставке Гитлера проходят совещания, касающиеся подготовки войны против России. Эта информация через несколько недель стала более конкретной…

Вудс встречался со своим немецким другом в одном из кинотеатров Берлина. Этот немец, купив заранее билеты на киносеанс и послав один из них Вудсу, садился в кинотеатре рядом с Вудсом и в полумраке зала незаметно вкладывал ему в карман свои записи.

…приятель Вудса утверждал, что воздушные налеты на Англию служат ширмой для подлинных и подробно разработанных планов и приготовлений для внезапного и сокрушительного нападения на Россию.

Наконец, через свои связи в немецком Генеральном штабе, приятель Вудса узнал основные положения стратегического плана Гитлера: три главных направления наступления — Северное, Южное и решающее третье — в Центре фронта на Москву.

Все приготовления должны быть завершены весной 1941 г.».

В своих воспоминаниях Корделл Хэлл не называет имена людей, от которых торговый атташе Сэм Вудс получил эту информацию. Но и намеков Хэлла вполне достаточно. Сведения, раскрывающие план нападения на Россию, Вудс наверняка получил от упомянутых в «Дневнике» посла Додда заговорщиков «Черной Капеллы» — сотрудника абвера фон Мольтке и бывшего президента Рейхсбанка Шахта. Сэм Эдисон Вудс, точно так же как и Уильям Додд, многие годы был в тесном контакте с этими людьми.

Впрочем, был еще один человек, от которого Вудс мог получить подлинный полный текст «Директивы № 21» — этим человеком был руководитель всей военной экономики Германии, начальник военно-экономического управления генерал Томас. Генерал Георг Томас, бывший офицер рейхсвера, был тесно связан с заговорщиками «Черной Капеллы» — Беком, Герделером, Шахтом. Георг Томас был близким другом Канариса и Остера.

Рафинированный интеллигент, Томас всей душой ненавидел Гитлера и все, что олицетворял собой Бесноватый фюрер. Посетив в 1942 г. оккупированную гитлеровцами Россию, он был так потрясен убийствами гражданского населения, что пытался даже громогласно протестовать против этих зверств. После Июльского заговора Томас, так же как и его товарищи, был арестован. Но казнить генерала уже не успели, и он был освобожден из концентрационного лагеря американскими войсками.

В 1939 г., перед нападением на Польшу, по просьбе заговорщиков Томас подготовил особую обстоятельную памятную записку, в которой утверждал, что нападение на Польшу может иметь своим следствием Мировую войну. С помощью математических выкладок и наглядного графического материала Томас доказывал, что выдержать такую войну в материально-техническом отношении Германия не сможет.

Памятную записку Томаса Кейтель представил Гитлеру. Вспоминает генерал Георг Томас: «На следующий день [после представления записки] Кейтель сказал мне, что эти обзоры он доложил Гитлеру. В ответ Гитлер заявил, что никоим образом не разделяет моей тревоги и моего мнения насчет опасности Мировой войны, особенно потому, что теперь он заполучил для себя Советский Союз. Соглашение с Россией — самое великое дело из всех, какие совершены германскими политиками за ряд десятилетий».

В 1940 г. Томас снова предостерегает Гитлера — теперь уже от войны с Россией. Он указывает на «огромность русского пространства, на возможность самообеспечения России стратегическим сырьем, и подчеркивает особое местоположение ее производственных мощностей».

Однако, несмотря на явное недовольство Томаса будущим Русским походом, именно ему поручает Гитлер разработку экономической части плана «Барбаросса». Эта часть операции носит название план «Ольденбург» и касается промышленной и сельскохозяйственной эксплуатации России после захвата ее территорий. И нет ничего удивительного в том, что в январе 1941 г. в Вашингтон поступило не только полное содержание военной части плана «Барбаросса», но и содержание его экономической части.

Материал, полученный из Берлина, был настолько обширным и изобиловал такими подробностями, что Корделл Хэлл принял его за фальшивку, намеренно сфабрикованную гитлеровцами. Желая снять с себя ответственность, Хэлл передал информацию Вудса на заключение в Федеральное бюро расследований США. Проверка, проведенная руководителем ФБР Эдгаром Гувером, показала, что информация надежна, и Хэлл ознакомил с нею Рузвельта.

По свидетельству Хэлла, намерение Гитлера напасть на Россию весной 1941 г. не удивило Рузвельта, точно так же как оно не удивило и самого Хэлла — вся международная общественность уже несколько месяцев была убеждена, что вопрос новой гитлеровской агрессии — это только вопрос времени. Рузвельт, на самом деле, давно предвидел такое развитие событий и уже строил свою политику с учетом этой возможности.

История, рассказанная Хэллом, выглядит как примитивный детектив — встречи в кинотеатре, билеты, присланные по почте, записки, вложенные в карман соседа в полумраке зала. И все же эта история о реальных событиях, благодаря которым уже в начале января 1941 г. в руках президента США был подробный план нападения Германии на Россию.