"Здесь и сейчас" - читать интересную книгу автора (Раджниш Бхагаван Шри)

ВОЗВРАЩЕНИЕ К ИСТОЧНИКУ

Друг спросил:

По твоим словам, человек может восторжествовать над смертью посредством медитации или садханы. Но разве не то же самое состояние возникает, когда мы спим? А если это так, почему нельзя победить смерть при помощи сна?

Первое, что нужно понять: торжество над смертью не значит, что есть такая вещь, как смерть, которую нужно победить. Восторжествовать над смертью означает просто узнать, что смерти нет. Познать, что смерти нет, — значит победить ее. Нет такой вещи, как смерть, которую можно победить. Как только человек узнает, что смерти нет, наши постоянно проигрываемые битвы со смертью прекращаются. В реальности есть некоторые враги; но есть и такие, которые не существуют, а только кажутся существующими. Смерть — это один из таких врагов, не имеющих реального существования; она только кажется существующей.

Поэтому не понимай торжество так, что где-то есть смерть и мы ее победим. Тогда ты будешь подобен человеку, который сходит с ума, борясь с собственной тенью, пока кто-то не укажет ему: «Посмотри повнимательнее, тень бесплотна. Это только видимость». Если бы человек посмотрел на тень и понял, что делает, он рассмеялся бы над собой; лишь тогда он мог бы узнать, что победил тень. Победа над тенью просто означает, что не было ни малейшего следа тени, с которой можно было бы сражаться; каждый, кто попытается это сделать, сойдет с ума. Человек, который сражается со смертью, проиграет; тот, кто познает смерть, восторжествует над нею. Это значит также, что если смерти нет, то в действительности мы никогда не умираем — осознаем мы это или нет. Мир не состоит из тех, кто умирает, и тех, кто не умирает — нет, все это не так. В этом мире никто никогда не умирает. Однако есть два типа людей: те, кто знает об этом, и те, кто не знает, — вот единственная разница.

Во сне мы достигаем того же места, что и в медитации. Единственная разница в том, что во сне мы бессознательны, а в медитации — совершенно сознательны. Были бы те, кто пришел в сон в полном осознании, то получил бы тот же опыт, что и в медитации.

Например, если мы подвергнем человека действию наркоза и в бессознательном состоянии вынесем его в шезлонге в сад, где цветут цветы, воздух наполнен ароматом, светит солнце и поют птицы, этот человек совершенно не будет всего этого осознавать. Если принести его обратно, вывести из-под наркоза и спросить, как ему понравился сад, он не сможет ничего нам ответить. Но если бы его привели в тот же сад в полном сознании, он пережил бы на опыте все то, что было в саду, когда его принесли туда в прошлый раз. Хотя в обоих случаях человек и был в одном и том же месте, в первом случае он не осознавал красоты вокруг, тогда как во втором он полностью осознавал цветы, аромат, пение птиц, восходящее солнце. Поэтому, хотя ты в бессознательном состоянии можешь достичь того же места, что и в сознательном, это будет равносильно тому, чтобы вообще никуда не идти.

Во сне мы достигаем того же рая, что и в медитации, но не осознаем этого. Каждую ночь мы путешествуем в этот рай и затем возвращаемся — в неосознанности. Хотя свежий ветерок и очаровательный аромат этого места касается нас, и песни птиц звенят у нас в ушах, мы никогда не осознаем этого. И все же, вернувшись из рая в полной неосознанности, человек может сказать: «Сегодня утром я чувствую себя очень хорошо. Мне спокойно. Прошлой ночью я хорошо спал».

Почему мы так хорошо себя чувствуем? Что хорошего происходит, когда мы хорошо спим? Не может быть, чтобы дело было только во сне — конечно, ты должен был где-то побывать; наверное, с тобой что-то случилось. Но утром ты ничего не знаешь, кроме туманной идеи о хорошем самочувствии. Человек, который ночью глубоко спал, утром просыпается освеженным. Это значит, что во сне этот человек достиг омолаживающего источника — но в бессознательном состоянии.

Человек, который не может крепко спать ночью, оказывается утром еще более усталым, чем был вечером. А если человек не спит хорошо несколько дней, ему становится трудно выжить, потому что его связь с источником жизни разрушена. Он не способен достичь места, в которое ему так важно попасть. Худшее наказание в мире — это не смерть; наказание смертью легко — оно длится всего несколько мгновений. Худшее наказание, когда-либо изобретенное на Земле, — это не позволять человеку спать. Даже в наши дни есть такие страны, как Китай и Россия, где заключенных заставляют обходиться без сна. Муки, которые переживает заключенный, когда ему не дают спать пятнадцать дней, невообразимы — он почти сходит с ума. Он начинает выдавать всю информацию, которую иначе он не рассказал бы врагу. Он начинает болтать ерунду, совершенно не осознавая смысла того, что говорит.

В Китае были изобретены систематические методы. Заключенным не дают спать шесть месяцев. Вследствие этого они становятся совершенно ненормальными. Они совершенно забывают, кто они, как их зовут, какая у них религия, из какого они города, из какой страны, — они забывают все. Недостаток сна приводит их сознание в полный беспорядок, в хаос. В этом состоянии их можно обучить чему угодно.

Когда американские солдаты, взятые в плен в Корее, возвращались из тюремных лагерей в России или в Китае, пытка бессонницей привела их в такое ужасное состояние, что когда они вышли оттуда, то стали открытыми противниками Америки и сторонниками коммунизма. Сначала этим солдатам не давали спать, а когда их сознание пришло в беспорядок, они были обращены в коммунизм. Когда их личности были повергнуты в хаос, посредством постоянного повторения им внушили, что они коммунисты. Таким образом, перед освобождением они подверглись полной промывке мозгов. Глядя на этих солдат, американские психологи совершенно лишились дара речи.

Если человек лишен сна, он становится отрезанным от самого источника жизни. Атеизм будет продолжать расти в мире по мере того, как сон будет становиться все менее глубоким. В странах, где люди спят неглубоко, атеизм будет занимать все более сильные позиции. А в тех странах, где люди спят глубоко, будет все более расти теизм. Но эти теизмы и атеизмы совершенно чужды человеку, потому что они вырастают из бессознательного состояния. Человек, который хорошо выспался, проводит следующий день в покое, тогда как тот, кто спал плохо, весь последующий день обеспокоен. Как же может встревоженный и обеспокоенный ум быть восприимчивым к Богу? Ум, который обеспокоен, неудовлетворен, напряжен и зол, отказывается принимать Бога, отказывается признать его существование. Не наука стоит у истоков распространения атеизма на Западе; корнем его является хаотичный, беспорядочный сон. В Нью-Йорке, по крайней мере, тридцать процентов людей не может спать без транквилизаторов. Психологи считают, что так будет продолжаться еще сто лет — ни один человек не сможет спать без снотворного.

Люди совершенно лишились способности спать. Если человек, утративший способность спать, спросит тебя, как уснуть, и ты ответишь: «Все, что я делаю, это кладу голову на подушку и засыпаю», он тебе не поверит. Он найдет, что это невозможно, и решит, что, наверное, есть какой-то трюк, которого он не знает, — потому что он тоже кладет голову на подушку, но ничего не происходит. Через тысячу или две тысячи лет — Боже от этого сохрани — может наступить время, когда все утратят способность к естественному сну, и люди откажутся верить, что две тысячи лет назад люди просто клали головы на подушку и засыпали. Они будут считать это вымыслом, мифической историей из «Пуран». Они не поверят, что это правда. Они скажут: «Это невозможно, потому что, если это неправда о нас, как это может быть правдой о ком-то другом?»

Я обращаю на все это твое внимание, потому что три или четыре тысячи лет назад люди закрывали глаза и входили в медитацию так же легко, как сегодня ты засыпаешь. Через две тысячи лет в Нью-Йорке будет трудно спать — трудно даже сегодня. Становится трудно спать в Бомбее, а вскоре станет трудно и в Дварке — это просто вопрос времени. Сегодня трудно поверить в то, что когда-то человек закрывал глаза и входил в медитацию — потому что сейчас, когда ты сидишь с закрытыми глазами, ты никуда не попадаешь; внутри продолжают копошиться мысли, и ты остаешься на прежнем месте.

Медитация была легка для тех, кто близок к природе;

так же сейчас сон легок для тех, кто живет близко к природе. Сначала исчезла медитация; теперь на пути к исчезновению и сон. Сначала теряются вещи, которые сознательны; затем теряются вещи, которые бессознательны. С исчезновением медитации мир почти стал нерелигиозным, а когда исчезнет сон, мир станет совершенно нерелигиозным. В мире, страдающем бессонницей, у религии нет надежды. Ты не поверишь, как тесно, как глубоко мы связаны со сном. То, как человек живет свою жизнь, полностью зависит от его сна. Если он спит плохо, вся его жизнь будет хаосом: все его отношения будут запутанными, все станет ядовитым, полным ярости. Если же, напротив, человек спит глубоко, в его жизни будет свежесть — в его жизни постоянно плывут покой и радость. Подводным течением его отношений, его любви и всего остального будет безмятежность. Если он теряет сон, все его отношения будут подобны карточным домикам. Его жизнь будет перепутанными отношениями с семьей, женой, сыном, матерью, отцом, учителем, студентами — со всеми. Сон приводит нас в точку в нашем бессознательном, в которой мы погружаемся в Бога — хотя и ненадолго. Даже самый здоровый человек достигает глубочайшего уровня на десять минут из восьми часов своего ночного сна. На эти десять минут он совершенно теряется, тонет во сне, в котором нет даже сновидений.

Сон не тотален, пока снятся сны, — человек продолжает перемещаться между состояниями пробуждения и сна. Сновидения — это состояние, в котором человек наполовину спит, наполовину бодрствует. Видеть сон — значит, бодрствовать, даже если твои глаза закрыты; внешние влияния все еще оказывают на тебя воздействие. Люди, с которыми ты встречался за день, — в ночном сновидении ты все еще с ними. Сновидения занимают промежуточное состояние между сном и бодрствованием. А есть многие люди, которые лишились сна — они просто остаются в состоянии сновидений, никогда не достигая состояния сна. А если утром ты не помнишь, что всю ночь тебе снились сны, это не важно. Большие исследования сна были проведены в Америке. Около десяти крупных лабораторий экспериментировали на тысячах людей в течение восьми или десяти лет.

Американцы проявляют интерес к медитации, потому что они лишились сна. Они думают, что, может быть, медитация вернет им сон, что она принесет в их жизни покой. Вот почему они смотрят на медитацию как на разновидность транквилизатора. Когда Вивекананда впервые представил медитацию в Америке, к нему пришел врач и сказал: «Я весьма наслаждался вашей медитацией. Это абсолютно не медикаментозный транквилизатор. Это не лекарство, и все же от нее человек засыпает — это великолепно». Сами йоги не являются причиной того, что их влияние растет в Америке, — настоящей причиной является недостаток сна. Их сон в беспорядке, а вследствие этого и жизнь в Америке наполнена тяжестью, депрессией, напряжением. Поэтому мы видим, как в Америке растет необходимость в транквилизаторах — чтобы хоть как-то заставить людей спать.

Каждый год в Америке миллионы долларов тратятся на транквилизаторы. Десять больших лабораторий производят исследования на людях, которым платят за ночи неудобного, болезненного сна. К их телам присоединены всевозможные электроды и тысячи проводов, их изучают под всеми возможными углами, чтобы выяснить, что происходит у них внутри.

Одно из невероятных открытий, выявленных в ходе этих исследований, — что человек видит сны почти всю ночь. Просыпаясь, некоторые люди говорят, что не видели снов, а некоторые говорят, что видели. Но фактически, все они видели сны. Единственная разница в том, что те, у кого лучше память, помнят сны, а те, у кого память слабее, ничего не помнят. Как бы то ни было, было открыто, что совершенно здоровый человек мог спать глубоким, лишенным сновидений сном десять минут. Сны могут сканироваться машинами. Нервы в мозгу остаются активными, пока мы находимся в состоянии сновидений, но когда сны прекращаются, прекращается и активность нервов, и машина показывает промежуток. Промежуток говорит о том, что в данное время человек не думает и не видит снов — он затерялся в неведомом. Интересно, что машины продолжают записывать движения внутри человека, пока он в состоянии сновидений, но как только он засыпает лишенным сновидений сном, машина показывает пустой промежуток. Никто не знает, куда девается человек в этом промежутке. Лишенный сновидений сон означает, что человек достиг места вне пределов досягаемости машины. Именно в этом промежутке человек входит в Божественное.

Машина не способна засечь это промежуточное пространство, этот промежуток. Машина регистрирует внутреннюю деятельность, пока человек видит сны, — затем наступает промежуток, и человек куда-то исчезает. А затем через десять минут машина снова начинает записывать. Трудно сказать, где был человек в этот десятиминутный интервал. Американских психологов очень интригует этот интервал; поэтому они считают сон величайшей тайной. Фактически, после Бога сон — это единственная тайна. Нет никакой другой тайны. Ты спишь каждый день, и все же не имеешь ни малейшего понятия о том, что такое сон. Человек спит всю жизнь, и все же ничего не меняется — он ничего не знает о сне. Причина того, что ты ничего не знаешь о сне, в том, что, когда есть сон, нет тебя. Поэтому ты узнаешь столько же, сколько и машина. Точно так же, как и машина останавливается, столкнувшись с этим промежутком, не может проникнуть туда, куда переносится человек, не можешь и ты, потому что и ты — это не более чем машина. Поскольку и ты никогда не сталкиваешься с этим промежутком, сон остается тайной, она остается за пределами нашей досягаемости. Это происходит потому, что человек засыпает глубоким сном лишь тогда, когда он прекращает существовать в своей «я-естьности». И поэтому, по мере того как эго продолжает расти, сон становится менее и менее глубоким. Эгоистичный человек теряет способность спать, потому что его эго, его «я» продолжает самоутверждаться двадцать четыре часа в сутки. Именно «я» просыпается, то же самое «я», которое идет по улице. Это «я» остается таким присутствующим двадцать четыре часа в сутки, что, когда приходит момент засыпания, когда приближается время отбросить «я», человек не способен от него избавиться. Очевидно, ему становится трудно заснуть. Пока существует «я», сон невозможен. И как я сказал вам вчера, пока существует «я», войти в Божественное невозможно. Вхождение в сон и вхождение в Божественное — это в точности одно и то же; единственная разница в том, что через сон человек входит в Бога в бессознательном состоянии, тогда как через медитацию он входит в Бога в сознательном состоянии. Но между этими состояниями очень большая разница. Можно входить в Бога через сон тысячи жизней и все же никогда не узнать Бога. Но, войдя в медитацию хотя бы на мгновение, ты достигнешь того же места, которого достигал в глубоком сне тысячи и миллионы жизней, — всегда в бессознательном состоянии, — и это совершенно изменит твою жизнь.

Интересно, что, когда человек входит в медитацию, входит в пустоту, в которую приводит его глубокий сон, он никогда не остается бессознательным — даже когда спит. Когда Кришна говорит в Гите, что йог остается бодрствующим, когда все остальные спят, он не имеет в виду, что йог вообще никогда не спит. Фактически, никто не спит так хорошо, как йог. Но даже в глубочайшем сне та его часть, которая вошла в медитацию, остается бодрствующей. И каждую ночь йог входит в состояние сна в этом пробужденном состоянии. Тогда для него медитация и сон становятся одним и тем же — между ними не остается никакого различия. Но он всегда входит в сон в полном сознании. Когда человек движется вовнутрь через медитацию, он не может быть бессознательным во сне.

Ананда жил с Буддой много лет. Много лет он спал рядом с Буддой. Однажды утром он спросил Будду:

— Годами я наблюдал твой сон. Ты никогда не переворачиваешься с боку на бок; всю ночь ты спишь в одном и том же положении. Твои конечности остаются на том же месте, где они были, когда ты лег спать; нет ни малейшего движения. Много раз ночью я вставал, чтобы посмотреть, не пошевелился ли ты. Я не спал ночами, наблюдая за тобой, — твои руки и ноги остаются в прежнем положении; ты никогда даже не переворачиваешься с боку на бок. Отмечаешь ли ты ночью свой сон?

— Мне не нужно ничего отмечать, — ответил Будда. — Я сплю в сознательном состоянии, поэтому не нахожу никакой необходимости переворачиваться. Я мог бы, если бы захотел. Сон не требует переворачиваться с бока на бок, этого требует беспокойный ум.

Беспокойный ум не может даже спокойно оставаться на одном и том же месте всю ночь, не говоря уже о дневном времени. Даже во время сна ночью тело все время проявляет признаки беспокойства.

Если ты понаблюдаешь ночью за спящим человеком, то увидишь, что он все время беспокоен. Ты найдешь, что он совершает движения руками, очень похожие на те, которые он делает днем, когда бодрствует. Ты найдешь, что во сне он бегает и задыхается таким же образом, как это происходит днем, — ему не хватает дыхания, он устает. Ночью во сне он борется почти таким же образом, как борется днем. Ночью он так же злится, как и днем. Днем он полон страстей; то же и ночью. Между днем и ночью такого человека нет фундаментальной разницы, кроме того, что ночью он лежит утомленный, бессознательный; все остальное продолжает функционировать, как обычно. Поэтому Будда сказал: «Я могу переворачиваться, если захочу, но в этом нет необходимости».

Но мы не осознаем... Человек, сидящий на стуле, постоянно болтает ногой. Спроси его: «Почему вы болтаете ногами? Понятно, что они двигаются, когда вы идете, но почему они двигаются, когда вы сидите на стуле?» Как только ты это скажешь, он немедленно прекратит. Секунду он вообще не будет двигаться, но не сможет объяснить, почему он это делал раньше. Это показывает, как внутреннее беспокойство вызывает возбуждение всего тела. Внутри находится беспокойный ум; он не может быть в покое, в одном и том же положении, ни на мгновение. Он будет заставлять все тело ворочаться — нога будут двигаться, голова — трястись; даже сидя, тело будет менять положение.

Именно поэтому тебе так трудно просидеть в медитации даже десять минут. В сотнях различных мест телу хочется вертеться и переворачиваться. Мы этого не замечаем, пока осознанно не садимся медитировать. Тогда мы понимаем, что это за тело; оно не хочет оставаться в том же положении ни на секунду. Замешательство, напряжение, волнение ума будоражит все тело.

На десять минут все исчезает в глубоком сне — хотя эти десять минут доступны не каждому, а лишь тем, кто совершенно здоров и в полном покое. Другие получают от одной до пяти минут такого сна; большинство людей получает одну или две минуты глубокого сна. Немного жизненного сока, который мы получаем за ту минуту, в которую находимся у источника жизни, мы тратим на то, чтобы выполнить работу следующих двадцати четырех часов. Как бы мало масла ни получал светильник за это время, мы утилизируем его и заставляем светильник поддерживать нас в следующие двадцать четыре часа. Светильник жизни человека продолжает гореть, сколько бы масла он ни получал. По этой причине светильник горит так медленно: не собирается достаточно масла для того, чтобы заставить лампу вспыхнуть ярко и стать пылающим факелом.

Медитация постепенно подводит тебя к источнику жизни. Тогда ты больше не продолжаешь черпать из нее питание частями; ты просто в самом источнике. Тогда ты не подливаешь масла в лампу — тогда тебе открывается доступ к целому океану масла. Тогда ты начинаешь жить в самом этом океане. В жизни такого рода сон исчезает — не в том смысле, что человек больше не спит, но в том смысле, что, даже когда он спит, кто-то внутри остается полностью пробужденным. Тогда снов больше не существует. Йог остается пробужденным; он спит, но никогда не видит снов — его сны полностью исчезают. А когда исчезают сны, исчезают и мысли. То, что мы называем мыслями в пробужденном состоянии, и есть сновидения в состоянии сна. Между снами и мыслями только небольшая разница: мысли — это немного более цивилизованные сны, тогда как сны по своей природе немного примитивны. Одна из них — оригинальная мысль.

Фактически, дети в первобытных племенах могут думать только образами, не словами. Первые мысли человека всегда в образах. Например, если ребенок голоден, он не думает словами: «Я голоден». Ребенок просто визуализирует материнскую грудь; он может представить себе, что сосет грудь. Он может быть полон желания сосать грудь, но не может сформулировать этого в словах. Формирование слов происходит гораздо позже; сначала появляются образы. Когда мы не знаем какого-то языка, мы тоже используем образы для самовыражения. Если ты оказываешься в другой стране, языка которой ты не знаешь, и хочешь попить воды, ты можешь сложить руки в чашу, приложить ее к губам, и незнакомец поймет, что ты испытываешь жажду, — потому что, когда слов нет, возникает необходимость в образах. И интересно то, что словесные языки в разных местах разные, но язык жестов универсален — потому что у каждого человека один и тот же язык образов. Мы изобрели разные слова, но образы не изобретены. Образы — это универсальный язык человеческого ума. Потому живопись понимают в любом месте мира. Нет необходимости знать язык, чтобы понять скульптуры Кхаджурахо или картину Леонардо. Скульптуры Кхаджурахо поймет китаец, француз или немец точно так же, как и ты. Если ты посетишь Луврский музей во Франции, ты тоже без труда поймешь картины. Может быть, ты не поймешь названия, потому что они написаны по-французски, но без труда поймешь картины. Язык картин — это язык каждого. Язык свой полезен днем, но бесполезен ночью. Ночью мы снова становимся первобытными. Во сне мы - такие, как мы есть, — исчезаем. Мы теряем наши ученые степени! университетское образование, теряем все. Мы переносимся в точку, в которой находился человек изначально. Именно поэтому в ночных снах возникают образы, а слова возникают днем. Если мы хотим заниматься любовью днем, мы можем думать в терминах слов, но ночью нет другого способа выразить любовь, кроме как через образы. Мысли не кажутся такими живыми, как сны. Во снах перед тобой появляется весь образ. Именно поэтому мы более наслаждаемся просмотром экранизации романа, чем чтением самого романа. Единственная причина этого в том, что роман написан на языке слов, а фильм — на языке образов. Таким же образом, ты чувствуешь больше радости, находясь здесь и слушая меня «живого». Ты не почувствуешь то же самое, слушая кассету с записью этой беседы, потому что здесь присутствует образ, а на кассете записаны только слова. Язык образов ближе и естественней для нас. Ночью слова превращаются в образы; вот и вся разница.

Дневные сны исчезают, исчезают и мысли; в тот день, когда исчезают мысли, исчезают и сны. Если день пуст и в нем нет мыслей, ночь будет пустой и в ней не будет снов. И помни, сны не позволяют тебе спать, а мысли не позволяют тебе проснуться. Обязательно пойми это: сны не дают тебе спать, а мысли не дают тебе проснуться. Если сны исчезнут, сон будет тотальным; если исчезнут мысли, пробуждение будет тотальным. Если пробуждение тотально и сой тотален, разница между ними очень невелика. Единственная разница в том, чтобы держать глаза открытыми или закрытыми, а тело работающим или отдыхающим. Человек, который полностью пробужден, спит тотально, но в обоих состояниях его сознание остается в точности одним и тем же. Сознание едино, неизменно; меняется только тело. Проснись — и тело работает; усни — и тело отдыхает. Вот мой ответ другу, который спросил, почему Бога нельзя достичь во сне: его можно достичь, если ты остаешься пробужденным даже во сне. Поэтому мой метод медитации — это метод сна: спать в осознанности, засыпать с осознанностью. Именно поэтому я прошу вас расслабить тело, расслабить дыхание, успокоить мысли. Все это подготовка ко сну. Поэтому часто бывает так, что кто-то из друзей засыпает во время медитации — очевидно, это подготовка ко сну. И, готовясь к нему, они сами не замечают, как засыпают. Именно поэтому я повторяю третье предложение: внутри оставайся бодрствующим, внутри оставайся сознательным; пусть тело будет тотально расслаблено, более расслаблено, чем обычно во время сна. Но внутри продолжай бодрствовать. Внутри пусть твое сознание горит, как светильник, чтобы ты не уснул. Начальные условия медитации и сна одни и те же, но есть разница в последнем условии. Первое условие в том, что тело должно быть расслаблено. Если ты страдаешь бессонницей, первое, чему научит тебя врач, — это расслабление. Он попросит тебя делать то же самое, что говорю я: расслабить тело, не позволять ни малейшему напряжению оставаться в теле; пусть тело будет совершенно свободным, как тополиный пух. Наблюдал ли ты когда-нибудь, как спит собака или кошка? Они спят так, будто их нет. Наблюдал ли ты когда-нибудь, как спит ребенок? Нигде нет никакого напряжения — его руки и ноги остаются невероятно свободными. Посмотри на юношу или старика — в них все напряжено. Поэтому врач попросит тебя полностью расслабиться. То же самое применяется для сна: дыхание должно быть расслабленным, глубоким и медленным. Должно быть, ты замечал, что, если ты бежишь, дыхание ускоряется. Таким же образом, когда тело напрягается в работе, дыхание становится быстрее и циркуляция крови увеличивается. Для сна циркуляция крови должна уменьшиться — ситуация должна быть противоположной бегу — и тогда расслабится дыхание. Поэтому вот второе условие: расслабь дыхание. Когда мысли бегут быстрее, кровь должна быстрее циркулировать в мозге — а когда это происходит, сон становится невозможным. Условия для сна подразумевают меньший приток крови в мозг. Вот почему мы используем подушки — чтобы уменьшить приток крови к мозгу. Без подушки голова лежит на том же уровне, что и тело, и кровь течет в одном и том же количестве от головы до кончиков пальцев ног. Когда голова поднята, крови трудно двигаться вверх; ее приток в мозг уменьшается и увеличивается во всем остальном теле. Поэтому чем труднее человеку уснуть, тем больше подушек он должен положить под голову, чтобы ее приподнять. Когда приток крови уменьшается, мозг расслабляется и человеку легко уснуть.

Когда мысли движутся быстро, должна двигаться быстрее и кровь — потому что в своих движениях мысль зависит от потока крови. Вены в мозге начинают работать быстрее. Должно быть, ты замечал, что, когда человек злится, его вены вздуваются. Это происходит потому, что вены должны создать дополнительное пространство, чтобы по ним текло большее количество крови. Когда голова успокаивается, уменьшается и кровяное давление. В гневе лицо и глаза становятся красными. Это происходит из-за того, что больше крови течет по сосудам. В этом состоянии мысли движутся так быстро, что и кровь должна течь быстрее. Быстрее становится и дыхание. Когда умом овладевает секс, дыхание становится очень тяжелым и кровь течет быстрее — потому что мысли движутся с такой скоростью, ум начинает действовать так быстро, что кровь начинает нестись по венам с огромной скоростью. Поэтому условия для медитации в основе своей такие же, как и те, которые применяются ко сну: расслабь тело, расслабь дыхание, отпусти мысли. Как для сна, так и для медитации начальные условия одинаково верны. Разница в конечном условии. В прошлом ты был способен на глубокий сон; в будущем ты будешь способен оставаться полностью пробужденным в медитации — вот и все.

Поэтому друг, задавший этот вопрос, прав. Глубокая связь существует между сном и медитацией, между самадхи и сушупти, глубоким сном. Как бы то ни было, между ними есть одна очень существенная разница: разница между сознательным и бессознательным состоянием. Сон — это неосознанность, медитация — это пробуждение.

Другой друг спросил:

В чем разница между тем, что ты называешь медитацией, и самовнушением?

Разница та же, что и между сном и медитацией. Это тоже нужно понять. Сон — это то, что приходит естественно, а самовнушением называется сон, вызванный в результате усилия. Это единственное различие. Слово гипноз тоже означает сон. Гипноз значит тандра, сонливость. Первое — это сон, который приходит сам по себе, а второй род сна — культивированный, вызванный искусственно. Если кому-то трудно уснуть, ему придется что-то предпринять. Если человек ложится и начинает непрерывно думать, что он засыпает, и если эта мысль войдет в его существо и охватит его ум, начнет соответствующим образом откликаться и тело. Тело начнет расслабляться, дыхание начнет успокаиваться, ум начнет стихать. Если внутри тела создана среда для сна, тело начинает функционировать соответственно. Тело не заботят факты, тело очень послушно. Если ты чувствуешь голод каждый день в одиннадцать, и если часы остановились в одиннадцать вечером, ты посмотришь на часы и желудок скажет: «Время поесть» — хотя сейчас может быть восемь часов утра. Еще нет одиннадцати, — до одиннадцати еще три часа, — но если часы показывают одиннадцать, желудок пожалуется на голод, потому что желудок работает механически. Если ты обычно ложишься спать в полночь и случайно оказалось так, что часы идут на два часа вперед, ты начнешь чувствовать сонливость, как только часы покажут двенадцать, хотя на самом деле может быть только десять. Тело тотчас же скажет: «Двенадцать часов. Время ложиться спать!»

Тело очень послушно. Чем здоровее тело, тем более оно послушно. Здоровое тело — значит послушное тело. Больное тело — это тело, которое перестало подчиняться; ты хочешь спать, а тело отказывается спать; ты хочешь есть, а тело отказывается есть. Тело, которое перестает подчиняться, нездорово, а тело, которое подчиняется, здорово — ведь тело следует за нами, как тень. Трудности начинаются, когда тело перестает быть послушным. Гипноз просто означает, что телу нужно приказать, его нужно заставить выполнять команды. Большинство болезней ложны. Почти пятьдесят процентов наших заболеваний ложны. Причина роста болезней в мире в том, что увеличивается человеческое притворство. Попытайтесь хорошо это понять. С подъемом экономики и улучшением экономических условий количество болезней должно было бы снизиться. Но этого не произошло, потому что человеческая способность лгать, продолжает расти. Человек лжет не только другим, но и себе. Он создает и новые болезни.

Например, если у человека крупные неприятности в бизнесе или он на грани банкротства, он может не хотеть принимать банкротство и бояться выходить на рынок; он знает, что ему предстоит столкнуться со своими кредиторами. Внезапно оказывается, что он прикован к постели одолевшей его болезнью. Но эта болезнь создана его умом. В этом есть двойное преимущество. Теперь он может всем говорить, что именно болезнь мешает ему заботиться о бизнесе, — себя он в этом уже убедил, а теперь убедит и других, — и теперь эта болезнь неизлечима. Прежде всего, это вообще не болезнь, поэтому, чем больше его будут лечить, тем хуже он будет себя чувствовать.

Если лекарство не может тебя вылечить, твердо знай, что эта болезнь не лечится лекарствами, — причина болезни в чем-то другом; она не имеет ничего общего с лекарствами. Ты можешь проклинать лекарства и называть докторов дураками, потому что они не могут найти для тебя правильного лечения; ты можешь попробовать аюрведическое или натуропатическое лечение; ты можешь попробовать аллопатию или гомеопатию — ничто не поможет. Ни один доктор ничем не сможет тебе помочь просто потому, что доктор может лечить только подлинные болезни — у него нет власти над чем-то ложным. И интереснее всего то, что вы продолжаете заниматься созданием такого рода болезней, вы хотите, чтобы они сохранились. Более пятидесяти процентов женских болезней ложны. Женщины с детства запоминают эту формулу: они получают любовь, только когда больны, иначе это невозможно. Когда жена больна, муж берет на работе отгул, ставит стул у ее кровати и сидит у ее изголовья. Он может проклинать себя за то, что это делает, но все равно он это делает. Поэтому всякий раз, когда женщина хочет внимания от своего мужчины, она вскоре заболевает. Вот почему получается, что женщины болеют почти все время. Они знают, что при помощи болезни могут заставить весь дом плясать под свою дудку.

Больной становится диктатором, тираном. Если этот человек говорит: «Выключите радио!», радио тут же выключают. Если человек говорит: «Выключите свет и ложитесь спать» или: «Все сидят дома; никто никуда не выходит», — члены семьи делают, как он говорит. Чем больше в этом человеке диктаторских тенденций, тем больше он болеет — кто захочет обидеть чувства больного? Но это опасно. Таким образом, мы на самом деле вносим вклад в его болезнь. Хорошо, если муж сидит с женой, когда она хорошо себя чувствует; это вполне понятно. Но определенно он должен перестать отпрашиваться с работы, если она болеет, и таким образом приумножать ее болезнь. Это слишком невыгодная сделка. Когда ребенок болеет, мать не должна уделять ему слишком много внимания; иначе ребенок будет болеть всякий раз, когда захочет внимания. Когда ребенок болеет, волнуйтесь о нем поменьше, чтобы у него в уме не возникало ассоциаций между болезнью и любовью. У ребенка не должно быть впечатления, что, когда он болеет, мать гладит его по голове и рассказывает сказки. Вместо этого мать должна баловать ребенка, когда он счастлив, чтобы любовь ассоциировалась с радостью и счастьем.

Мы связали любовь с несчастьем, а это очень опасно, потому что это означает, что, когда человек нуждается в любви, он подвергнет себя страданию, чтобы за ним последовала любовь. Каждый, кто хочет любви, заболеет, чтобы за болезнью последовала любовь. Каждый, кто хочет любви, заболеет, потому что он знает, что болезнь приносит любовь. Но любовь никогда нельзя найти при помощи болезни. Помни, болезнь приносит жалость, не любовь, а быть объектом жалости очень оскорбительно, унизительно. Любовь — это совершенно другое. Мы ничего не знаем о любви. Я хочу сказать, что тело следует нашим предложениям — если мы хотим, чтобы оно болело, бедное тело болеет. Для излечения такой болезни полезен гипноз. Это значит, что для лечения ложной болезни подходит ложное лекарство — не настоящее лекарство. Если мы можем заставить себя поверить, что мы больны, то можем заставить себя поверить, что мы не больны, и избавиться от болезни. Для этих целей применение гипноза имеет огромную ценность. Сегодня вряд ли в какой-нибудь развитой стране есть больница, в штате которой не было бы гипнотизера. На Западе физиолога сопровождает гипнотизер, потому что есть определенное количество болезней, против которых врач совершенно бессилен, которые могут быть излечены только гипнотизером. Он вводит пациента в гипноз и предлагает ему чувствовать себя хорошо. Знаете ли вы, что только три процента змей ядовиты? Но обычно человек умирает от укуса неядовитой змеи, если верит, что укус змеи может убить человека. По этой причине мантры и заклинания помогают от змеиных укусов. Другими словами, мантры и заклинания — это ложные техники. Человека укусила ядовитая змея. Все, что теперь нужно, это убедить его, что яд змеи нейтрализован. Этого будет достаточно; яд не окажет никакого действия, будто бы его никогда и не было. А если его убедить полностью, что его действительно укусила змея, он умрет. Он умрет не от укуса змеи, но от веры в то, что его укусила змея.

Я слышал: Как-то случилось так, что один человек остановился на ночь на постоялом дворе. Поздно вечером он поужинал и на следующее утро уехал. Через год он снова оказался на том же постоялом дворе. Увидев его, трактирщик был потрясен.

— У вас все в порядке? — спросил он путешественника.

— Все в порядке. А что?

— Мы очень боялись, — сказал трактирщик. — Видите ли, последний раз, когда вы здесь останавливались, в горшок с пищей, которую вам подали, упала змея. Эту пищу съели еще четыре человека, и они вскоре умерли. Мы не могли себе представить, что случилось с вами, потому что вы уехали так рано. Мы так беспокоились о вас.

Услышав это, путешественник сказал:

— Что? Змея у меня в еде? — и упал замертво. Через год! Он умер от страха.

При таких заболеваниях гипноз очень полезен. Гипноз просто означает, что ложь, которой мы себя окружили, может быть нейтрализована другой ложью. Помни, если ты наступил на воображаемую колючку, не пытайся удалить ее при помощи настоящей колючки; это может быть опасно. Прежде всего, воображаемая колючка не будет удалена, и, кроме того, настоящая поранит тебе ногу. Ложную колючку необходимо удалить при помощи ложной колючки. В чем связь между гипнозом и медитацией? Только в этом: гипноз должен извлечь воображаемые колючки из твоего тела, Пример гипноза — когда я говорю, что тело расслабляется. Это гипноз. На самом деле, вы сами предполагаете, что тело не может расслабиться. Чтобы удалить это предположение, необходим гипноз, — ни для чего больше. Если бы не было твоего ложного предположения, достаточно было бы один раз почувствовать, что тело расслабляется, и оно бы расслабилось. Предложения, которые я произношу, в действительности нужны не для того, чтобы расслабить ваши тела, но для того, чтобы удалить верование, что тела не могут расслабиться. Этого нельзя сделать, не создав противоположного верования в то, что тело расслабляется. Твоя ложная концепция будет нейтрализована другой ложной концепцией, и, когда тело расслабится, ты узнаешь, что оно расслабляется. Расслабление — это очень естественное качество тела, но вы наполнили себя таким напряжением, что необходимо что-то предпринять, чтобы от него избавиться. До этой точки идет гипноз. Когда ты начинаешь чувствовать, что тело расслабляется, дыхание расслабляется, ум успокаивается, — это гипноз. Но только до этой точки. То, что следует дальше, — это медитация, до этой точки медитации нет. Медитация начинается после этого, когда ты в состоянии осознанности. Когда ты становишься осознающим внутри, когда ты начинаешь свидетельствовать, что тело расслаблено, дыхание расслаблено, мысли либо прекратились, либо все еще движутся, когда ты начинаешь наблюдать, просто наблюдать — это наблюдение, это состояние свидетельствования и есть медитация. Все, что происходит прежде, — это гипноз.

Итак, гипноз означает искусственно вызванный сон. Когда мы не спим, мы вызываем сон; мы прикладываем усилие, приглашаем сон. Сон можно пригласить, если мы готовимся и приходим в состояние, в котором отпускаем себя. Но медитация и гипноз — это не одно и то же. Пожалуйста, пойми это. Пока твои чувства соответствуют и здесь и сейчас моим предложениям, — это гипноз. Когда ты чувствуешь, что мои предложения заканчиваются и начинается осознанность, — это начало медитации. Медитация начинается с наступлением состояния свидетельствования. Гипноз нужен потому, что вы ввели себя в состояние обратного гипноза. В научных терминах это не гипноз, это вывод из-под гипноза. Мы уже загипнотизированы, хотя и не осознаем, как мы вошли в гипноз, и какие трюки использовали, чтобы войти в этот гипноз. Большую часть жизни мы прожили под влиянием этого гипноза. А если мы хотим быть загипнотизированными, то не понимаем, что делаем. Таким образом мы живем во всем. Если это станет ясно, чары гипноза будут разрушены — а когда разрушено состояние гипноза, станет возможным войти вовнутрь, потому что гипноз в своей основе — это мир нереального.

Например, человек учится ездить на велосипеде. Для тренировки он едет по широкой дороге. Дорога эта в ширину шестьдесят футов, а на краю стоит камень, отмечающий очередную милю. Даже если бы этот человек ехал по этой широкой дороге с завязанными глазами, вероятность врезаться в такой камень была бы для него ничтожна. Но этот человек еще не умеет ездить на велосипеде. Он вообще не смотрит на дорогу; первым ему в глаза бросается камень, и его охватывает страх: как бы в него не врезаться! Вот и все. Как только его охватывает страх врезаться в камень, он загипнотизирован. Гипноз означает, что он больше не видит дорогу, он начинает видеть только камень. Он пугается, и руль велосипеда поворачивается к камню. Чем дальше поворачивается руль, тем сильнее он пугается. Руль, конечно, повернется туда, куда направлено его внимание, а его внимание сосредоточено на камне, потому что он боится в него врезаться. И вот дорога исчезает из его поля зрения, и остается только камень. Он так загипнотизирован камнем, что его к нему так и тянет. Чем больше его тянет, тем сильнее он пугается; чем больше он пугается, тем сильнее его тянет. В конце концов, он врезается в этот камень. Наблюдая это, разумный человек задастся вопросом, как на такой широкой дороге можно было врезаться в камень, стоящий на обочине? Почему он не мог его объехать? Очевидно, он был загипнотизирован. Он сосредоточился на камне, чтобы спастись от столкновения, но благодаря этому перестал видеть все, кроме этого камня. Когда ум остановился на камне, руки автоматически повернули руль в этом направлении, потому что тело следует за твоим вниманием. Чем сильнее он пугался, тем более ему приходилось сосредоточиваться на камне. Камень загипнотизировал его; страх притянул его к камню, и, в конце концов, он в него врезался. В жизни мы часто совершаем серьезные ошибки, которых хотели бы избежать. Они гипнотизируют нас. Например, человек боится утратить спокойствие ума и рассердиться. В такой ситуации он найдет, что злится двадцать четыре раза за двадцать четыре часа. Чем больше он боится разозлиться, тем сильнее его гипнотизирует гнев. Тогда он будет искать повод для гнева все двадцать четыре часа в сутки. Другой человек, который боится смотреть на красивых женщин, потому что они могут его сексуально взволновать, будет видеть красивых женщин двадцать четыре часа в сутки. Мало-помалу даже безобразные женщины начнут казаться ему красивыми; даже мужчины станут выглядеть для него как женщины. Если сзади он увидит садху с длинными волосами, ему придется убедиться, мужчина это или женщина. Со временем женщины на плакатах и фотографиях начинают его привлекать, гипнотизировать. Он будет прятать фотографии обнаженных женщин в Гите и Коране и смотреть на них, даже не удивляясь тому, что его могут так загипнотизировать простые линии и цвета. Он всегда хотел спастись от женщин, а теперь он их боится; теперь он видит женщин везде. Придет ли он в храм, мечеть или куда-нибудь еще, он не увидит ничего, кроме женщин. И это тоже гипноз. Общество, направленное против секса, постепенно становится сексуальным. Общество, которое отвергает секс, — весь его ум становится сексуальным, оно будет загипнотизировано самой той вещью, которую оно критикует; все его внимание будет сосредоточено на ней. Чем больше общество говорит о безбрачии, тем грязнее и развратнее будут становиться умы рожденных в нем людей. Причина в том, что, если разговоров о безбрачии слишком много, это фокусирует ум на сексуальности. Все это гипноз, — созданный нами, — и мы в нем живем. Весь мир запутался в этом гипнозе. И его трудно разрушить, потому что гипноз растет вместе с попытками его разрушить. Таким образом, лишь Богу известно, сколько видов гипноза мы уже себе создали и продолжаем создавать. И в этом мы живем. Гипноз должен быть разрушен, чтобы мы могли проснуться. Но чтобы прорубиться сквозь эту ложную паутину, нам нужно открыть, что значит ложное.

В каком-то смысле вся садхана, вся духовная практика предназначена для того, чтобы удалить всю окружающую нас ложь. И поэтому вся садхана ложна. Методы, которые были изобретены во всем мире, чтобы помочь нам достичь Бога, ложны, потому что мы никогда не были далеки от него. Мы были далеки от него только в мыслях.

Похожим образом человек может заснуть в Дварке и увидеть во сне, что он в Калькутте. Тогда во сне он начинает тревожиться: его жена больна, а он в Калькутте; он должен вернуться в Дварку. Он ходит и спрашивает людей, изучает расписание поездов, наводит справки об авиарейсах, чтобы вернуться в Дварку как можно скорее. Но все способы вернуться в Дварку, которые ему предложат, будут ошибочными и приведут его к беде, потому что, прежде всего, он не в Калькутте. Он никогда не был в Калькутте — это был лишь сон, гипноз. Любой путь возвращения в Дварку, который ему покажут, только создаст для него проблемы. Ни в одном пути нет никакого смысла; все пути ложны. Даже если этот человек возвращается в Дварку, его маршрут будет ложным. Он не может найти правильный путь, потому что его нет и не было никогда; прежде всего, он никогда не приезжал в Калькутту. Что значит для него найти обратный путь? Поезд, идущий в Калькутту, будет таким же ложным, как и сама Калькутта. Если он пойдет на вокзал Хоурах, купит билет и сядет на дваркский поезд — все это будет ложным. Все станции, которые он проедет по пути домой, будут ложными. Тогда он прибудет в Дварку и проснется счастливым. Но он будет удивлен, обнаружив, что никуда не ездил, что все это время он провел в постели. Как тогда он вернулся? Его отъезд был ложным, так же, как и возвращение.

Никто никогда не покидал пределов Бога, высшей реальности. Это невозможно, потому что есть лишь она — нельзя из нее выйти. Все отъезды ложны, ложны и возвращения. Тем не менее, поскольку мы уже отправились в это воображаемое путешествие, нам придется вернуться; Другого пути нет. Нам придется изыскать средства вернуться. Но, вернувшись, ты обнаружишь, что все пути возвращения были ложны, вся садхана была ложна. Садхана была нужна лишь для того, чтобы дать нам возможность проснуться, вернуться из сна. Как только это понято, тогда, может быть, ничего не нужно делать, и внезапно ты найдешь, что вернулся. Но это трудно понять, потому что ты ухе думаешь, что ты в Калькутте. Ты можешь сказать: — Все, что ты говоришь, правильно, но я уже в Калькутте. Покажи мне дорогу назад!

Другой друг спросил:

Нашел ли ты Бога?

Это как раз тот вопрос, который задал бы путешественник в Калькутту. Я хотел бы спросить этого друга: «А ты когда-нибудь терял Бога?», — потому что, если я скажу, что я нашел Бога, это будет значить, что сначала я его потерял. Он уже найден. Даже когда мы чувствуем, что потеряли его, он по-прежнему с нами. Просто мы под гипнозом и нам кажется, что мы потеряли его. Поэтому, если человек говорит: «Да, я его нашел», он ошибается. Он все еще не понимает, что, прежде всего, он никогда его не терял. Поэтому те, кто познал Бога, никогда не скажут, что нашли Бога. Они скажут: «Мы никогда его не теряли».

В тот день, когда Будда стал просветленным, вокруг собрались люди и спросили:

— Чего ты достиг?

— Ничего не достиг, — ответил Будда. — Я просто смог увидеть то, чего никогда не терял. Я нашел то, что уже имел.

Сочувственно люди сказали:

— Очень плохо. Ты трудился впустую.

— Да, — сказал Будда, — в этом смысле я трудился впустую. Но мне больше не нужно трудиться — по меньшей мере, я достиг этого преимущества. Теперь я больше не пойду на поиски, не буду бродить, чтобы чего-то добиться, не отправлюсь в путешествие — это мое достижение. Теперь я знаю, что я там, где уже был. Мы уходим только во снах. Мы никогда в действительности не достигаем мест, в которых мы себя ощущаем. Поэтому, в определенном смысле, все религии ложны; все садханы, все духовные практики, вся йога ложна. Они ложны в том смысле, что все это методы возвращения. И все же они очень полезны.

Деревенский шаман, который нейтрализует змеиный яд мантрами, очень полезен для тех, кого укусила змея, — даже если их укусила ложная змея. Без него люди бы умирали от змеиного укуса, которого не было. Однажды такой человек жил рядом со мной. Теперь он уже умер. Люди приходили отовсюду, чтобы он извлек змеиный яд. Он был очень умен; он приручил нескольких змей. Когда к нему приходил укушенный змеей, он использовал свое шаманское искусство и спрашивал, какая это была змея, куда она его укусила и жива ли эта змея. Получив всю информацию, он применял трюк и звал змею. Он все прорабатывал заранее — какую змею выпустить, по какому сигналу и так далее. Примерно через час змея, подходящая под описание, шипя, вползала в двери. Вся эта сцена производила впечатление; укушенный лишался дара речи. Человек, которого укусила змея, редко может что-то увидеть или сообразить что к чему: что за змея его укусила? как она выглядела? где она была? — он так ошеломлен укусом, что тем временем змея скрывается. Если змея была убита, шаман вместе со своей змеей звал ее душу. Тогда он ругал и упрекал змею за то, что она укусила этого человека. Тогда змея билась головой о землю и просила прощения. За это время яд начинал выветриваться из человека. Тогда змее приказывали удалить яд. Змея подползала к человеку, прикладывала рот к ране, и человек выздоравливал.

К несчастью, однажды случилось так, что змея укусила сына этого человека. Он оказался в беде, потому что ни одно его средство не помогало. Он прибежал ко мне и сказал:

— Пожалуйста, помоги. Я попал в беду. Пожалуйста, скажи, что мне делать. Моего сына укусила змея, и он знает о моих ручных змеях. Я так несчастен, пожалуйста, скажи, что мне делать? Я беспомощен. Мой сын не выживет!

Я был удивлен.

— Но как же твое лечение? За ним люди приходят к тебе издалека!

— Все это прекрасно, — ответил он, — но даже я бы умер, если бы меня укусила змея; я не смог бы спасти себя. Я знаю секреты торговли, но я не доверил бы никому лечить меня теми же методами. Мальчик умер. Он не смог спасти сына.

Для удаления ложного нужны ложные методы. И в них есть свой смысл. Они осмысленны, потому что мы погрязли в ложных вещах. Не стесняйся спрашивать; поначалу это действительно гипноз. Начальные стадии — гипноз, сон; лишь последняя стадия — и самая драгоценная — медитация. Прежде чем достичь этого состояния, совершенно необходима основа — необходима, чтобы выйти из ложного, в котором ты запутан.

Никогда не спрашивай: «Нашел ли ты Бога?» Все это неправильно. Кто его найдет? Что будет найдено? То, что есть- есть. В тот день, когда ты это узнаешь, ты увидишь, что никогда ничего не терял и даже никуда не шел; ничто никогда не было уничтожено, ничто никогда не умирало. То, что есть - есть. В этот день все путешествия, все пути, куда бы то ни было, прекратятся.

А теперь этот вопрос:

В чем смысл «освобождения от цикла рождения и смерти»?

Освобождение от цикла рождения и смерти не значит, что ты больше не родишься. Это значит, что теперь больше нет ни ухода, ни прихода — нигде, ни на каком плане. Тогда ты остаешься укорененным там, где ты есть. В тот день, когда это происходит, во все стороны бьют ключи радости. Мы не можем испытать радость, находясь в воображаемом месте, мы можем испытать радость лишь там, где мы действительно находимся. Мы можем быть счастливыми, только будучи тем, что мы есть, и никогда не можем быть счастливыми, будучи чем-то другим. Цикл рождения и смерти означает, что мы движемся по иллюзорным местам — мы потерялись где-то, где никогда не были. Мы бродим по местам, где мы никогда быть не должны, потеряв из виду место, в котором находимся на самом деле. Поэтому свобода от рождения и смерти означает возвращение туда, где мы есть, возвращение домой.

Двигаться к Богу означает быть в точности там, где мы есть. Не бывает так, что однажды ты встречаешь Бога, который где-то стоит, машешь рукой и говоришь ему:

— Слава Богу, я тебя встретил!

Такого Бога нет, и если ты его встретишь, знай наверняка, что это гипноз. Такой Бог будет твоим собственным созданием, и встреча с ним будет такой же ложной, как и его потеря. Таким образом ты никогда не найдешь Бога. Наш язык часто приводит к заблуждениям, потому что выражение «найти Бога» или «достичь Бога» создает впечатление, что человек сможет встретиться с ним лицом к лицу. Такие слова создают большое заблуждение. Слыша их, человек получает идею о том, что кто-то перестанет прятаться, и он сможет посмотреть ему в глаза, обнять его. Все это неправильно. Если ты когда-нибудь встретишь такого Бога, берегись! Такой Бог целиком и полностью будет порождением твоего ума — он будет гипнозом.

Мы должны выйти из всего гипноза, из всей обусловленности и вернуться по своим следам к той точке, в которой нет ни сна, ни гипноза, где мы полностью осознанны, укоренены в наших сущностях. Опыт, который тогда получает человек, — это опыт единства жизни; это опыт того, что существование едино, неделимо. Имя этому опыту — Бог.

А теперь давайте приготовимся к утренней медитации. Я скажу об этом еще несколько слов на вечерней медитации. Будьте на некотором расстоянии друг от друга. Не разговаривайте, тихо создайте расстояние. Создайте вокруг себя немного пустого пространства. Пусть те, кто хочет лечь, лягут; они должны создать достаточно места, чтобы лечь. Даже если кто-то захочет упасть в середине, пусть падает, он не должен себя сдерживать. Да, пойдите на веранду наверху, но создайте себе пространство... Потому что потом, если вы на кого-то упадете, вы будете чувствовать себя плохо, и кроме того, это отвлечет и другого. Поэтому раздвиньтесь. Да, спускайтесь сюда.

Закройте глаза... Дети не будут разговаривать, они посидят десять минут спокойно. Закройте глаза... оставьте тело расслабленным... Оставьте тело расслабленным. Оставьте тело совершенно расслабленным, как будто в теле нет никакой жизни. Пусть вся энергия движется вовнутрь. Вся энергия тела движется вовнутрь... течет вовнутрь... мы сжимаемся внутри, а тело остается как скорлупа, висящая снаружи. Упадет ли оно или останется, как есть, оно будет внешним, как одежда. Скользните вовнутрь... и оставьте тело расслабленным. Теперь я дам предложения. Испытывайте их вместе со мной.

Испытывайте, что тело расслабляется... тело расслабляется... тело расслабляется. Почувствуйте это и оставьте тело совершенно расслабленным. Тело очень послушно. Если вы чувствуете это всем сердцем, оно станет почти как труп. Чувствуйте, что тело расслабляется... тело расслабляется... тело расслабляется... тело расслабляется... тело продолжает расслабляться. Отпустите, отпустите хватку... не продолжайте цепляться за тело изнутри, отпустите его полностью... снимите с него весь контроль, как будто тело не ваше; теперь что случится, то случится. Если оно упадет, оно упадет; если человек его потеряет, он его потеряет. Вернитесь из него полностью... удалите из него свои чувства.

Тело расслабляется. Тело расслабляется... тело расслабляется... тело расслабляется... тело расслабляется... тело расслабляется. Тело расслабилось. Отбросьте, отбросьте всю хватку... если оно падает, пусть падает. Тело расслабилось... как будто оно полностью превратилось в труп... как будто тела больше нет... тела больше нет... мы стали отдельными от него... мы отодвинулись от него.

Дыхание расслабляется. Чувствуйте, что дыхание продолжает расслабляться... дыхание расслабляется... дыхание расслабляется... дыхание расслабляется... дыхание расслабляется... дыхание расслабляется... дыхание продолжает расслабляться... дыхание продолжает расслабляться. Отпустите... отпустите и дыхание... двигайтесь глубже вовнутрь. Дыхание расслабилось... дыхание расслабилось... дыхание расслабилось. Вы переместились еще дальше, за дыхание... дыхание расслабилось.

Мысли тоже расслабляются. Мысли тоже расслабляются... мысли тоже расслабляются. Отодвиньтесь и от мыслей... отпустите и мысли. Мысли тоже расслабляются, мысли тоже расслабляются... мысли тоже расслабляются... мысли тоже расслабляются... мысли тоже расслабляются - мысли тоже расслабляются. Отпустите и мысли. Мысли расслабляются... мысли расслабляются... мысли расслабляются... мысли расслабляются.

Тело расслабилось, мысли расслабились, десять минут просто оставайтесь пробужденными внутри... десять минут просто оставайтесь пробужденными внутри. На десять минут все умерло; внутри мы остались пробужденными, подобно пламени. Тело лежит вдалеке... дыхание слышно на расстоянии... мысли стихли... внутри наше сознание пробуждено и наблюдает все это. Не засыпайте, оставайтесь бодрствующими внутри. Оставайтесь бодрствующими внутри — продолжайте наблюдать внутри... продолжайте наблюдать... стань наблюдателем, и начнется внезапная глубина... начнется тишина... начнется пустота. Теперь десять минут просто продолжай тихо смотреть внутрь.

Ум стал молчаливым... ум стал совершенно молчаливым. Иди глубже в эту глубину... будто бы падая в глубокий колодец. Продолжай падать... продолжай падать. Оставайся пробужденным внутри и продолжай наблюдать. Все умерло... тело осталось далеко, дыхание осталось далеко, мысли исчезли — остались только мы. Просто продолжай бодрствовать и наблюдать... продолжай наблюдать... ум будет продолжать становиться все более пустым. Медленно сделайте несколько глубоких вдохов и вернитесь из медитации. Откройте глаза медленно и очень мягко. Наша утренняя сессия окончена.