"Пламя над бездной" - читать интересную книгу автора (Виндж Вернор Стефан)

Глава 11

До начала движения Свежевателя самым знаменитым городом-государством к западу от Ледяных Клыков был город Резчиков. Основатель его насчитывал уже шестьсот лет. В те дни на севере жизнь была тяжелее, снег даже в долинах лежал почти весь год. Резчик начинал один — одинокая стая в маленькой хижине у края глубоко врезавшейся в материк бухты. Стая была столько же охотником и мыслителем, сколько художником. Жилья не было на сотни миль вокруг. Из хижины резчика вышло только с десяток его ранних статуй, но они породили начало его славы. И существовали до сих пор. Возле Длинных Озер был город, названный по имени одного из музеев Резчика.

Со славой появились и ученики. Вместо одной хижины появилось десять, рассыпанных вдоль фиорда Резчика. Прошло столетие-другое, и Резчик медленно, но изменился. Он боялся этой перемены, ощущения, что душа его ускользает от него. Он старался сохранить себя — как почти всякий в той или иной степени. В худшем случае стая впадает в извращение, может стать лишенной души. Для Резчика сам поиск этот был изменением. Он изучал, насколько каждый элемент соответствует душе. Изучал щенков и их воспитание и прикидывал, что может дать новый элемент. Он научился формировать душу, тренируя ее элементы.

Конечно, почти все это было не ново. Это было в основе почти всех религий, и каждый город имел своих советников по любви и знатоков-селекционеров. Подобные знания, верные или ошибочные, важны в любой культуре. Что сделал Резчик — это взглянул на все это в целом свежим глазом, без традиционных перекосов. Он осторожно экспериментировал на себе и на других художниках колонии. Следил за результатами, используя их для постановки новых экспериментов. И руководствовался тем, что видел, а не тем, во что хотелось бы ему верить.

По любым стандартам его века все, что он делал, было ересью, или извращением, или просто сумасшествием. В ранние годы короля Резчика ненавидели так же, как через три столетия — Свежевателя. Но дальний север все еще страдает каждый год от суровой зимы. Нации юга не могли с легкостью посылать армии так далеко. Однажды попробовали и были разбиты наголову. А Резчик мудро не пытался обратить в свою веру юг — по крайней мере прямо. Но поселок его рос и рос, а слава его из-за статуй и мебели меркла перед прочими аспектами его репутации. Постаревший сердцем приходил в этот город и выходил не просто моложе, но умнее и счастливее. Город излучал идеи: машины для плетения, редукторы и ветряные мельницы, организация заводов. В этом месте родилось что-то новое. И это не были изобретения. Это был народ, рождению которого помог, как повитуха. Резчик, и созданное им мировоззрение.

Викрэкшрам и Джакерамафан прибыли в город Резчика под вечер. Почти весь день шел дождь, но сейчас облака развеялись, и яркая голубизна неба радовала глаз после долгой череды пасмурных дней.

Владения Резчика Страннику казались раем. Он устал от бесстайной и дикой местности. И устал волноваться за чужака.

Последние несколько миль за ними насторожено плыли катамараны. Они были вооружены, а Странник и Описатель появились с очень подозрительной стороны. Но они были только вдвоем и явно не опасны. Глашатаи затрубили, передавая их рассказ. Когда они прибыли в гавань, они уже были героями — две стаи, укравшие неоценимое сокровище у орды северных негодяев. Они обошли волнолом, которого не было, когда Странник был тут последний раз, и привязались к причалу.

Пирс был забит солдатами и фургонами. Горожане усыпали всю дорогу до самых городских стен. Это настолько было близко к своре, насколько это может быть, если сохранять место для ясной мысли. Описатель выпрыгнул из лодки и гордо прошелся с явным удовольствием под приветственные клики с холмов.

— Срочно! Нам нужно говорить с Резчиком!

Викрэкшрам подобрал брезентовый мешок, в котором лежал ящик с картинками чужака, и осторожно вылез из лодки. Он еще плохо двигался после трепки, которую задал ему чужак. Передняя мембрана Шрама была при нападении порезана. Тогда он на секунду перестал себя осознавать.

Пирс имел странный вид — на первый взгляд каменный, но покрытый губчатым черным материалом, который Странник не видел со времен Южных Морей. Здесь он должен бы быть хрупким…

Где я? Я должен чему-то быть рад, какой-то победе…

Странник остановился перегруппироваться. Через секунду и боль, и мысли стали резче. Так будет еще несколько дней, не меньше. Теперь помочь чужаку. Вытащить его на берег.

Лорд-камергер короля Резчика оказался щеголем, набравшим излишний вес. Странник не ожидал увидеть такое у резчиков. Однако этот парень немедленно стал доброжелателен, как только увидел чужака. Он привел врача взглянуть на Двуногого — а заодно и на Странника. Чужак за последние пару дней набрал немного сил, но попыток насилия больше не предпринимал. И на берег его переправили без хлопот. Он только смотрел на Странника, и тот уже научился узнавать на этом плоском лице выражение бессильной ярости. Он задумчиво тронул голову Шрама. Двуногий просто ждал более верного шанса нанести еще больше вреда.

Через несколько минут путешественники сидели в запряженных керхогами повозках и катили по бугристой мостовой в сторону городских стен. Солдаты прокладывали путь сквозь толпу. Описатель Джакерамафан махал головами на все стороны — красавец герой. Сейчас Странник уже знал ту неловкую застенчивость, которая пряталась в душе Описателя. Может быть, она определяла его жизнь — до этой минуты.

Сам Викрэкшрам, даже если бы хотел, не мог быть таким экспансивным. Учитывая раненую мембрану Шрама, резкие движения сбили бы его с мыслей. Он лег на сиденья повозки и посмотрел во все стороны.

Если не считать изменений во внешней гавани, здесь все было так, как ему помнилось пятьдесят лет назад. Почти повсюду в мире мало что меняется за пятьдесят лет. Пилигрим, вернувшийся так быстро, подосадует на скуку неизменности. Но вот это… это почти пугало.

Новый массивный волнолом. Почти вдвое больше пирсов, и мультилодки с флагами, которых он в этой части света и не видал. Дорога была и раньше, но узкая, и боковых подъездов было втрое меньше. И городские стены раньше годились лишь для того, чтобы удержать керхогов и фрогенов внутри, а не врагов снаружи. Теперь они поднялись до десяти футов в высоту, и черный камень тянулся, сколько хватал глаз. И в последний раз солдат было почти не видно, сейчас же они мелькали повсюду. Не слишком хорошая перемена. Странник ощутил сосущее чувство у Шрама под ложечкой. Солдаты и войны — это плохо.

Они проехали в городские ворота, мимо лабиринта рынка, занимавшего несколько акров. Аллеи были всего пятьдесят футов в ширину и сужались там, где висели рулоны тканей, стояли образцы мебели или горы свежих фруктов. В воздухе висел аромат фруктов, пряностей и лака. Рынок был так забит народом, что торговля становилась почти что оргией, и Странник чуть не потерял сознание. Потом они выехали на узкую улицу, петлявшую среди рядов бревенчатых домов. Вдали над крышами нависали мощные укрепления. Еще через десять минуть процессия въехала во двор замка.

Они вышли из повозок, и лорд-камергер велел пересадить Двуногого на носилки.

— А как Резчик, он нас прямо сейчас примет? — спросил Описатель.

Чиновник рассмеялся:

— Не он, а она. Резчик сменил пол десять с лишним лет тому назад.

Странник в изумлении дернул головами. А это что значит? Почти все стаи со временем меняются, но Резчик — это всегда был только «он». Странник с трудом заставил себя прислушаться к дальнейшей речи лорда-камергера.

— И лучше того. Весь ее совет должен взглянуть на то, что вы привезли. Входите.

Он жестом отпустил охрану.

Они вошли в коридор, достаточно широкий, чтобы две стаи могли рассесться рядом. Впереди шел лорд-камергер, за ним путешественники и доктор с чужаком на носилках. Прием был куда торжественней прошлых… и это тоже беспокоило.

Скульптур было очень мало, а те, что были, принадлежали предыдущим столетиям.

Но были картины. Странник даже споткнулся, когда увидел первую, а за ним судорожно вздохнул Описатель. Страннику случалось видеть искусство всего мира. Орды тропиков предпочитали абстрактные фрески, мазки психоделических цветов. Островитяне Южных Морей так и не открыли законы перспективы — на их акварелях дальние предметы просто плавали в верхней половине картины. В Республике Длинных Озер был в почете репрезентализм — особенно мультиптихи с изображением целых стай.

Но такого Странник не видел никогда. Картины были мозаичными, каждый кусочек плитки около четверти дюйма размером. На расстоянии нескольких футов зернистость скрадывалась и возникали такие пейзажи, которые Странник никогда в жизни не видел. Все это были виды с холмов вокруг города резчиков. Если бы не недостаток цвета, их можно было принять за окна. Нижний край каждой картины был ограничен прямоугольной рамой, но верх не имел правильной формы — мозаика просто обрывалась горизонтом. Там, где на картинах должно было быть небо, были занавешенные стены коридора.

— Эй, друг! Я думал, ты хочешь видеть Резчицу?

Это замечание было адресовано Описателю. Джакерамафан растянулся вдоль пейзажей, каждый из него сидел перед своей картиной. Он повернул одну голову в сторону лорда-камергера. И в голосе его прозвучало изумление.

— Край души! Это как быть Богом. Будто мои элементы на каждом холме и я вижу все сразу.

Все же он смог, подняться на ноги и поспешил, догоняя.

Коридор открывался в зал заседаний такой величины, каких Странник никогда не видел.

— Он большой, как в Республике, — сказал Описатель с явным восхищением, разглядывая три яруса балконов. Они вместе с чужаком стояли внизу.

— Хм.

Кроме лорда-камергера и врача, в зале было еще пять стай. Пока они смотрели, показалось еще несколько. Большинство было одето как дворяне Республики — меха и драгоценности. Еще несколько — в простые куртки, которые Странник помнил по прошлому разу. Да уж. Маленький поселок резчиков вырос в большой город, а теперь — в нацию-государство. Странник подумал, есть ли теперь у короля — то есть у королевы — реальная власть. Он повернул одну голову к Описателю и сказал высокой речью:

— Ни слова пока про ящик с картинками.

Джакерамафан принял вид одновременно недоуменный и заговорщицкий. И ответил тоже на высокой речи:

— Ага… ага. Козырь в рукаве?

— Что-то в этом роде.

Странник обвел глазами балконы. Почти все стаи входили, демонстрируя спешку, вызванную сознанием собственной важности. Он улыбнулся про себя. Одного взгляда в яму было достаточно, чтобы эта важность слетала с них напрочь. Воздух над ним наполнился гулом разговора. Ни одна из стай на Резчика не походила. Но ведь в ней мало должно было остаться прежних элементов, ее можно будет узнать лишь по манере и поведению. И это не важно. Иногда он мог хранить дружбу дольше времени жизни любого элемента. Но с другими получалось так, что друг сам меняется за десятилетие, меняются его взгляды, преданность превращается в единодушие. Вот так, он считал, было и с Резчиком. Но теперь…

Коротко протрубили фанфары, почти как призыв к порядку. Главные двери нижнего балкона отворились, и вошла пятерка. Странник на мгновенье ужаснулся. Это действительно был Резчик, но как-то… очень не в порядке. Один элемент был так стар, что остальным приходилось ему помогать. Двое других еле вышли из щенячьего возраста, и один постоянно пускал слюни. Самый большой элемент был слеп — на глазах жемчужные бельма. Такое можно было видеть только в прибрежных трущобах или в последнем поколении инцеста.

Она глядела на Странника сверху и улыбалась, будто узнала его. Когда она заговорила, это говорил слепой. Но голос был ясен и тверд.

— Продолжай, Хранитель.

Лорд-камергер склонил головы.

— Как прикажете, ваше величество. — Он показал вниз, на чужака. — Вот причина нашего срочного собрания.

— Диковины можно смотреть в цирке, Хранитель. Этот голос исходил от пышно одетой стаи на верхнем балконе. Судя по поднявшимся крикам, это было мнение меньшинства. Одна стая на нижнем балконе перепрыгнула через перила и попыталась отогнать доктора от носилок чужака.

Лорд-камергер поднял голову, призывая к молчанию, и полыхнул взглядом на того, кто перепрыгнул через перила.

— Будь добр сохранять терпение, Тщательник. Все смогут посмотреть.

Названный этим именем испустил несколько ворчливых шипящих звуков, но отошел.

— Хорошо. — Все внимание Хранителя было теперь направлено на Странника и Описателя. — Ваша лодка обогнала новости с севера, друзья мои. Никто, кроме меня, вашего рассказа не знает, да и у меня только кодовые сообщения от стражи, переданные рогом через залив. Вы говорите, это создание слетело с неба?

Это было приглашение к рассказу. Странник предоставил говорить Описателю Джакерамафану — тот это любил. Он рассказал о летающем доме, о засаде и убийствах, о спасении чужака. Он показал свой глазной прибор и объявил себя секретным агентом Республики Длинных Озер. Ну какой настоящий шпион такое сделает?

Все стаи совета смотрели на чужака — кто со страхом, кто, как Тщательник, с непобедимым любопытством. И лишь Резчица смотрела только парой голов. Остальные, быть может, спали. Она была такой усталой на вид, каким Странник ощущал себя внутри. Он свои головы положил на лапы. Боль в Шраме пульсировала, и легко было бы заставить этого элемента заснуть, но тогда он бы очень мало что понял из сказанного. Э! А эта идея все же неплохая. Шрам отключился, и боль стихла.

Разговор шел еще несколько минут, но тройка, которой стал Викрэк, уже не очень понимала его смысл. Хотя тоны голосов он улавливал. Тщательник — та стая на полу — несколько раз нетерпеливо на что-то пожаловался. Хранитель что-то ответил, соглашаясь. Доктор отступил, и Тщательник подошел к чужаку.

Странник пробудил себя полностью.

— Осторожно! Это создание отнюдь не дружелюбно!

— Твой друг мне уже один раз это говорил, — огрызнулся Тщательник.

Он обходил вокруг носилок, глядя на коричневое безволосое лицо чужака. Тот глядел бесстрастно. Тщательник осторожно подался вперед и потянул чужака за одежду. Опять никакой реакции.

— Видишь? — спросил Тщательник. — Оно понимает, что я не желаю ему вреда.

Странник не стал его поправлять.

— Оно в самом деле ходит только на этих задних ногах? — спросил кто-то из советников. — Вообразите только, как бы оно над нами громоздилось!

Смех. Странник вспомнил, как эти похожие на богомолов чужаки выглядят, когда стоят прямо.

Тщательник сморщил один из носов.

— Ну и грязное же оно! — Он весь расположился вокруг нее — поза, которая, как знал Странник, чужой не нравилась. — Эту стрелу, знаете ли, надо вынуть. Кровь почти остановилась, но если мы хотим, чтобы это создание прожило подольше, нужна будет медицинская помощь.

Он укоризненно посмотрел на Странника и Описателя, будто ставя им в вину, что они не сделали эту операцию на борту катамарана. Вдруг что-то привлекло его внимание, и тон его резко изменился.

— О Стая Стай! Вы посмотрите на эти передние лапы! — Он ослабил веревки, связывающие передние лапы чужака. — Две такие лапы не хуже, чем пять пар губ! Вы только подумайте, на что может быть способна стая таких созданий!

И он приблизился к одной из пятищупальцевых лап.

— Осто… — начал Странник. Но чужак резко сложил свои щупальца в клубок, передняя нога дернулась под немыслимым углом, вбивая лапу точно в голову Тщательника. Удар не мог быть особенно сильным, но попал точно в мембрану.

— Ау! Вау-вау-вау!

Тщательник отскочил назад.

И чужак тоже кричал. Это был чисто ротовой шум, высокий и тонкий. Зловещий этот крик заставил подняться все головы, даже головы Резчицы. Странник уже слышал его много раз. Он не сомневался — это была межстайная речь чужаков. Через несколько секунд звук сменился регулярными резкими выдохами и затих.

Долго никто не говорил ничего. Затем Резчица частично поднялась на ноги и посмотрела на Тщательника:

— Ты не пострадал?

Она заговорила впервые с начала собрания.

Тщательник облизывал лоб.

— Да нет. Этот элемент вполне соображает.

— Когда-нибудь твое любопытство тебя погубит.

Тщательник возмущенно фыркнул, но был явно польщен таким предсказанием.

Королева Резчица окинула взглядом своих советников:

— Я вижу один существенный вопрос. Тщательник утверждает, что один элемент чужака может быть столь же искусен, сколь целая стая нас. Это так?

Вопрос был адресован Страннику и Описателю.

— Да, ваше величество. Если бы чужак мог дотянуться до узлов веревок, он бы их развязал. — Он знал, к чему ведет, ведь сам до этого три дня доходил. — И эти звуки кажутся мне координированной речью.

Когда это дошло до других, говор взметнулся волной. Артикулирующий элемент часто способен выдавать полуразумную речь, но обычно за счет ухудшения координации движений.

— Именно так. Это создание не похоже ни на что из нашего мира, и лодка его спустилась с неба. Я боюсь думать, каков должен быть разум такой стаи, если один элемент столь же разумен, как целая стая нас?

Ее слепой, говоря эти слова, оглядывался вокруг, будто видел. Двое других обтирали морду слюнявому. Королева не представляла собой вдохновляющего зрелища.

Тщательник приподнял одну голову.

— Я не слышал ни намека на звук мысли. И передней мембраны у нее нет. — Он показал на разорванную одежду возле раны чужака. — И никаких признаков плечевой мембраны. Может быть, эта стая, которая разумна даже в виде синглета… А может быть, это и все, на что эти чужаки способны.

Странник про себя улыбнулся. Тщательник, конечно, беспокойный дурак, но явно не из тех, кто держится традиции. Уже столетия ученые спорили, в чем разница между людьми и животными. У некоторых животных мозг больше, у некоторых лапы или губы куда более умелые, чем у элемента стаи. В саваннах Восточной Долины есть создания, похожие на элементы стай и держащиеся группами, но без особой глубины мысли. Кроме разумных стай, бывали только еще волчьи гнезда и стаи китов. Координация мысли между элементами — вот что давало им превосходство. Теория Тщательника была ересью.

— Но мы слышали звуки мысли, и громкие, когда на них напали из засады, — сказал Джакерамафан. — Может быть, вот этот — вроде наших грудных, еще не умеющих думать…

— И уже такой разумный, как целая стая, — мрачно закончила за него Резчица. — Если эти существа не умнее нас, мы можем усвоить их умения. Не важно, насколько они велики, мы можем в конце концов стать им равными. Но если этот элемент — всего лишь кусочек сверхстаи…

Минуту не было слышно разговора, только приглушенный звук мысли советников. Если эти чужаки — сверхстаи, и если их посланец был убит, — возможно, уже никому спасения не будет.

— Итак. Наша главная задача — спасти это создание, подружиться с ним и узнать его истинное имя.

Головы Резчицы склонились, казалось, она забылась совсем — или просто устала. Вдруг несколько голов ее повернулись к лорду-камергеру.

— Доставить это создание в мои покои.

Хранитель чуть не подпрыгнул от удивления.

— Как можно, ваше величество! Мы же видели, насколько оно враждебно. И ему нужна медицинская помощь!

Резчица улыбнулась, голос ее стал шелковым. Странник помнил этот тон по прежним временам.

— Ты забыл, что я владею хирургией? Ты забыл, что я — Резчица?

Хранитель облизал губы и поглядел на других советников. Секунду помолчав, он сказал:

— Никак нет, ваше величество. Будет исполнено, как вы сказали.

Чувство, которое испытал Странник, можно было назвать радостью. Может быть, Резчица еще здесь все-таки правит.