"Летучие мыши появляются ночью" - читать интересную книгу автора (Вежинов Павел)13Майор Жечев, поседевший, худощавый мужчина, уже ждал их в кабинете подполковника Дойчинова. – Димов, мне звонили из министерства! – сухо сказал майор. – Там весьма озадачены. Три убийства за десять дней! – Думаешь, я их инсценировал? – мрачно пробормотал Димов. – Да, компрометирую округ… – Округ не округ, а нас наверняка. – Небось распорядились о передаче дела другому, более способному? – хмуро спросил Димов. – Нет, хотя не знаю почему… А нас обвиняют в том, что тебе не помогаем. – Но вы помогали. – Тебе поможешь, ведь ты такой самоуверенный… – Молодые всегда самоуверенны! – дал о себе знать подполковник Дойчинов. – В отличие от старых, у которых нет уверенности в себе. – Это не по моему ли адресу? – сердито спросил подполковник. Громадным усилием воли Димов взял себя в руки. – Но ведь среди нас ты самый молодой, – пошутил он. Дойчинов промолчал, но было видно, что и ему это стоило усилий. – Несторов знает, за что его арестовали? – спросил Димов. – Нет, конечно, я его еще не допрашивал. И он совершенно изолирован, можешь быть спокоен. – Ты уверен? – Совершенно уверен. В Пернике об убийстве знают только трое. – Да, это хорошо, – кивнул Димов. – Предлагаю при допросе сделать вид, будто Кынев жив и ничего не произошло. Или хотя бы что мы еще не знаем о случившемся. Алиби Несторова попытаемся установить косвенным путем. – Какой в этом смысл? – недовольно спросил Жечев. – Только время потеряем. – Думаю, смысл есть… Если Несторов убийца, то, естественно, что он подготовил себе алиби. В противном случае он не шел бы сам в наши руки. Он наверняка приготовился отвечать на вопросы об убийстве. А мы должны его обескуражить, зайти не с той стороны, откуда он ждет. Несторов или невиновен, или невероятно изворотлив. Если второе верно, мы не должны ему уступать. Майор задумался. – Хорошо! – сказал он наконец. – Предлагаю поручить допрос Паргову и мне, – продолжал Димов. – Его не надо пугать, пусть лучше успокоится и потеряет бдительность. Через десять минут Нестерова ввели в дежурку, где его ждали Димов и Паргов. На механике были черная синтетическая куртка и грубошерстные брюки темного цвета. А ботинки такие чистые, словно он только и ходил по тротуарам Перника. На голове желтый шлем и темные очки. – Садись! – сказал Димов. – Зачем напялил шлем? У нас не гонки! – Я думал, меня отпускают, – сказал Янко. Голос его был совершенно спокойным, казалось, он действительно верил, что его позвали сообщить об освобождении. – Нет, на этот раз мы не спешим, – сказал Димов. – Здесь ты в безопасности. – Мне никто не угрожает, товарищ Димов. Совесть моя чиста… – Едва ли так уж чиста. Нам стали известны кое-какие дела из твоего прошлого. Ты был очень активным членом оппозиционного Земса. – Всего-то! – пренебрежительно бросил Несторов. – Да мы почти детьми тогда были, товарищ Димов, что мы понимали в политике? Я думал, это забыто… – Конечно… Если бы ничего не случилось. – В селе, кроме Земса, другой организации не было… А отец мой состоял в земледельческом союзе… – Ясно, за это тебя никто не упрекает. Но есть кое-что еще… В то время связь с оппозиционным центром осуществлял Кирил Кушев, хотя он и находился вроде бы в тени… – Ничего не знаю, – сказал Несторов. – Может, и осуществлял, но я не знал об этом. – Тут ты темнишь. Я читал его письменные показания, которые он давал перед отправкой в лагерь. В них он указывает на тебя как на своего первого помощника. К нашему удивлению, в этой компании оказался и Славчо Кынев... – Тогда ясно! – пожал плечами механик. – Что тебе ясно? – Ясно, насколько эти показания правдивы. Вы сами, товарищ Димов, знаете, как давались показания в то время. Он хотел спасти свою шкуру, утопив других. – Очень хорошо знаешь, что Кушев не такой человек… А кроме того, вы ему были нужны. – Для чего? – Для всего… Кушев сам признался, что спустя несколько лет после выборов он вам передал инструкцию… Я хочу сказать, – нелегальную инструкцию о начале террористической деятельности. – Глупости! – нахмурился Несторов. – Я не получал никаких инструкций. – Получал! – твердо сказал Димов. – Кушев сообщил, что вы получили инструкцию, но не выполнили ее. А тебе поручалось снабжение оружием. – Мне?! – растерянно воскликнул механик. – Когда? – Не прикидывайся забывчивым. У твоего тестя было оружие – он привез его с фронта. И решил его сохранить. Верно? – Верно, но я к его оружию не прикасался. – А вот в этом я сомневаюсь! – сказал Димов. – Как видно, наши органы тогда были не очень бдительны. Вскоре было совершено нападение на молодежный трудовой лагерь… Припоминаешь? – Да, припоминаю… – Как не припомнить? На меня произвел впечатление факт, который нельзя опровергнуть. Твой тесть по неосторожности погиб от взрыва, как записано в протоколе, сферической гранаты английского производства. Но ведь и при нападении на молодежный лагерь кидали круглую гранату английского производства. Димов заметил, что у Нестерова словно гора с плеч свалилась. – У моего тестя, товарищ Димов, была только одна такая граната. Она не могла взорваться дважды. – Это ты говоришь? Но свидетелей-то нет… Может, гранат было несколько. – Да, у меня свидетелей нет, – сказал, поморщившись, Несторов. – Но и у тебя их нет, а я точно знаю, что у тестя была только одна такая граната. – Как бы то ни было, подозрение остается, – заметил Димов. – Если теоретически предположить, что именно ты совершил нападение на лагерь, тогда все ясно. – Что ясно? – Ясно, кто убийца Кушева. Вы поссорились, он пригрозил вас выдать, и тогда… Несторов презрительно пожал плечами. – Детские сказки… Но тогда почему вы не арестуете и Кынева? Славчо был… Несторов внезапно остановился. – Кем был? – В то время тоже был человеком Кушева… Может быть, даже больше, чем я… – Мы не можем подозревать Славчо. Он честный парень и заслужил доверие. – А я не заслужил? Вам не найти во всем Гулеше более тихого и смирного человека, чем я. Приведите хоть один факт, когда я выступал против власти. – Есть люди, которые умеют ловко прикидываться. – Но, товарищ Димов, вы прекрасно знаете, что я не мог быть убийцей Кушева. В это время я находился дома. Я не мог быть сразу в двух местах. Димов долго молчал, опустив глаза. – И все-таки что-то сомнительное, Несторов, в тебе есть. Почему ты сегодня тайком выехал из дому? – Как тайком? – Конечно, тайком. Ты всегда пользуешься калиткой. А на этот раз вывел мотоцикл прямо на шоссе. И для этого открыл тяжелые ворота, в которые проезжают только легковые машины и грузовики. Зачем ты это сделал? Чтобы мы не догадались, что ты едешь в Перник? – Просто случайность, – сказал Несторов. – На этом свете ничего случайного не бывает. – Ворота и так были немного приоткрыты. Вот я и решил сократить путь. – А что ты делал в Пернике? – Ничего особенного. – Все-таки расскажи. – Один клиент оставил мне мотоцикл, чтобы я сменил амортизаторы. Я их сменил и перегнал мотоцикл в Перник, как обещал клиенту. Зачем человеку пускаться самому в утомительный путь? Окажу ему услугу – он ко мне обратится и во второй раз. – Как зовут клиента? – Спас Рангелов. Живет на Околчице, дом два. – Ты ему передал мотоцикл? – Ему лично. Он очень, обрадовался, заплатил даже на лев больше. – Ладно, а почему ты не вернулся с первым же поездом в Гулеш? В четыре часа есть поезд, тебе это хорошо известно. – У меня в Пернике были дела. Я хотел купить два подшипника в магазине запасных частей, а магазин открывается в четыре. Так что пришлось ехать следующим поездом. – Это все, что ты можешь сказать? – Все. Димов нажал кнопку, на пороге появился дежурный. – Уведи его, – сказал Дамов. – В отдельную камеру. Несторов с испугом посмотрел на Димова. – Но за что, товарищ Димов? Что я сделал? – Ничего, разумеется. Я ведь тебе сказал, я опасаюсь за твою жизнь. У нас, по крайней мере, будешь в безопасности. Несторов уловил в словах Димова иронию. – Это, товарищ Димов, полное беззаконие. Только из-за подозрения, абсолютно без доказательств? Вы разве не верите моей жене, что я был дома? – Ступай в арестантскую для нашего спокойствия, – примирительно сказал Димов. – Знаешь, я сам уже не пойму, кому верить, кому нет… Оставшись с Парговым, Димов задумчиво усмехнулся. – Ты веришь, что у него и на этот раз есть алиби? – спросил, нахмурившись, Паргов. Димов с удивлением посмотрел на него. – Как я могу не верить? Но другой вопрос: действительно ли все было так, или они с клиентом договорились. Этого Спаса Рангелова нужно как следует проверить. Если он окажется честным человеком, тогда будет ясно, что Несторов не убийца. – Ты хочешь сказать, что у нас опять пустые руки? – Нет, этого я не хочу сказать. Откровенно говоря, Несторов заставил меня кое в чем усомниться. – У меня все в нем вызывает сомнение. – Послушай… Когда я сказал, что в молодежный лагерь была брошена английская граната, он встретил это с очевидным облегчением. Ты заметил? – Нет, не обратил внимания. – А я это ясно увидел. И спросил себя: почему? – Он тебе ответил. – Погоди, не спеши. Ты же понимаешь, что я импровизировал, проверяя одну из своих гипотез. Хорошо, мы действительно не знаем, какую гранату бросили в молодежный лагерь. Но откуда ему известно, что она не была круглая? Английская? – Может, действительно у его тестя была только одна такая граната? – Согласимся с этим. Но в мире есть миллионы таких гранат. Почему нападение не могло быть совершено с помощью другой такой же гранаты? А кроме того, Несторов очень хорошо знает, что никому не известно, сколько именно этих гранат было у его тестя. Тогда почему он так обрадовался? – Да, действительно, в этом что-то есть, – пробормотал Паргов. – Вот тебе достоверное объяснение. Несторов знает, что в лагерь была брошена не такая граната, потому что сам участвовал в нападении. Он сразу понял, что я импровизирую, обманываю. Это не могло его не обрадовать. Ему стало ясно, что у меня одни подозрения и никаких доказательств. И сразу ощутил твердую почву под ногами. – Скорее всего так и было! – сказал, оживившись, Паргов. – Логически это неопровержимо. Но практически может быть и не так. Представь себе, что круглая граната у тестя была одна, а это, по всей вероятности, правда. Он прав – одна и та же граната не может взорваться дважды. Но сразу он мог и не сообразить, что нет доказательств или свидетелей, которые бы могли подтвердить его утверждения. Оба долго молчали, углубившись в свои мысли. – А вот второе, что у меня вызвало сомнение. Он как-то неестественно оборвал фразу: «Славчо был…» Потом добавил, что был доверенным лицом у Кушева. Здесь дело очень тонкое. В целом фраза звучит совсем естественно. Но почему он ее оборвал? Как будто не было никакой причины разрывать фразу надвое: «Славчо был, – сказал он, – в то время тоже человеком Кушева». Ничего – что хотел сказать, то и сказал. Если этот обрыв фразы не случаен, он может иметь только одно объяснение: Несторов знает, что Славчо Кынев мертв. Но он не хочет выдать себя. Сразу сказал: «Славчо был…» В прошлом времени говорят только о мертвом человеке, эта сигнальная лампочка горела в его сознании. В следующее мгновение он сообразил, как естественно закончить фразу. – Очень уж тонкое рассуждение! – недовольно заметил Паргов. – Даже слишком. С таким человеком я бы поступил иначе. Зазвонил телефон. Димов поднял трубку. Некоторое время он слушал, потом сказал «спасибо» и положил трубку. – Результат экспертизы – в Кушева и Кынева стреляли из одного и того же оружия, – сказал он. – Да, говоря откровенно, трудно мне в это поверить. – Я все допускаю… – А о Манасиеве никаких вестей. – Только этого не хватает! – встревожился Паргов. – Уж не бежал ли? – Нет, не стал ли он четвертой жертвой? |
|
|