"Место боя" - читать интересную книгу автора (Виконтов Дмитрий)

Глава 1.

Огромный зал, расположенный в недрах главного корпуса Высшей Академии Космонавигации, постепенно заполнялся людьми. По большей части это были молодые юноши и девушки, одетые в традиционную форму академии: белую плотную тунику и темно-красные штаны. На груди у каждого отливался нежно-изумрудным блеском личный идентификационный жетон, под которым золотом сиял символ учебной группы и факультета; исключения из этого однообразия красок составляли приглашенные родители и опекуны выпускников, а также небольшая группа наблюдателей ГКСК с журналистами.

Вообще-то, аудитория была рассчитана на полтысячи человек, но сегодня сюда набилось как минимум втрое больше и шумная говорливая толпа, сверху напоминающая громадный муравейник, бурлила в нетерпеливом предвкушении того, что должно было начаться ровно в полдень. А произойти здесь должно было то, что происходило в этих стенах уже полтора столетия: выпускники Академии дожидались официального уведомления Главного Координационного Совета Конфедерации, который и решал их дальнейшую судьбу. Громадные транспланетные корпорации яростно боролись за право получить в свои ряды выпускника Академии и нередко пускались на всевозможные хитрости, стараясь оказать влияние на Координационный Совет. Порой дело доходило до не совсем законных методов, однако с недавних пор стало намного труднее хоть как-то повлиять на решения. Мало кто в Конфедерации достоверно знал, как проходят совещания Совета, и уж конечно не догадывался, что окончательное решение выносил компьютер «Марк-12», а не человек. Немногим посвященным такая система казалась слишком подозрительной, но за все время существования Совета «Марк-12» не совершил ни одной ошибки и пользовался практически не оспариваемым авторитетом.

До начала собрания оставалось еще полчаса, но взгляды постоянно обращались в сторону большого хронометра бесстрастно отмерявшего время с момента создания Академии. От часов взгляды дрейфовали к длинному столу, покрытому изящной полосой красной ткани, рядом с которым возвышалась мраморная трибуна, украшенная гербом Конфедерации. Этот стол предназначался для правления Академии и кураторов различных групп, которые сейчас получали опечатанные дата-кристаллы с решениями Координационного Совета. Дата-кристаллы не имел права вскрывать никто до начала официальной церемонии, за чем следили специальные наблюдатели. Лишь после полудня все могли узнать, как их судьбами распорядился Главный Координационный Совет Конфедерации, в просторечии иногда называемый ГКСК.

Выпускники, как всегда, располагались на передних сидениях актового зала, их родители, опекуны и друзья довольствовались галеркой. Но даже среди, казалось, однородной массы молодежи существовала определенная система, что легко можно было заметить, поглядев на нагрудные нашивки под идентификаторами. На почетных первых рядах располагалась самая малочисленная группа двадцатилетних юношей и девушек: бывшие студенты факультета пилотажа, на жаргоне именуемого «факультет один». За ними сидели студенты факультетов суперкарго и навигаторов, а весь центр зала был заполнен техниками и «потрошители», как именовали в среде студентов медиков. Последние ряды этой иерархии занимали диспетчеры-корректоры, весьма малопочтенная специальность в Академии и Конфедерации, а уж за ними рассаживались гости Академии.

Внезапно двери, ведущие в помещение ректората, с плавным шипением разошлись в сторону, и оттуда выступил проректор Академии, высокий седовласый мужчина по имена Карл Линт. Моментально нестройный гул голосов смолк, позволяя слышать каждое его слово.

— По традиции хочу доложить вам, что передача решений Главного Координационного Совета завершена и … — посмотрев на охватывавшие запястье часы, а не на громадный хронометр над дверью, он продолжил:

— …итак, через двенадцать минут начнется заседание совета Академии, так что прошу уважаемых выпускников и гостей Академии приготовиться, — отвесив короткий поклон, Линт круто повернулся на каблуках и скрылся за дверью. Но не успели створки полностью сомкнуться, как прежний гул наполнил помещение.

— Наконец-то, — потягиваясь, бросил сидящий в первых рядах стройный юноша с тонкими, почти женскими чертами лица. — Наконец-то мы все узнаем, а то весь месяц нервы нам трепали.

Понять, к кому он обращался, было трудно: едва он раскрыл рот, как к нему сразу повернулась добрая половина группы, внимательно слушая. Подобное внимание было не в новинку для Артура Крайса, сына космоштурмана компании «Харвест интерпланет», считавшегося в Академии баловнем судьбы. Естественно, он был с самого начала определен в самую элитарную группу, то есть на факультет пилотажа, имея все шансы пойти по стопам отца, и такое родство не могло не оставить своего отпечатка на этом юноше, с детства привыкшего к роскоши. Впрочем, подобные черты характера стали фамильными для семьи Крайсов с той поры, как они начали карьеру в компании «Харвест»: постоянно то один, то другой ее член становился космоштурманом громадных кораблей этого промышленного гиганта.

— А тебе-то что бояться Артур, — кокетливо спросила сидящая рядом с ним Кетти Воган, большегрудая платиновая блондинка, — с твоими-то способностями любой просто обречен на успех. Таких, как ты, просто с руками отрывают крупные компании.

— Кетти, Кетти, — засмеялся Артур, — смотри, не сглазь. Конечно, я не волнуюсь за себя, но неплохо было бы иметь твердые гарантии, а не просто надежды на успех. А вот что до того, что каждый был бы «обречен на успех», то я сомневаюсь в этом. За примером-то далеко ходить не надо… — презрительно усмехнувшись, он мотнул головой направо, указывая на конец ряда, где трое парней и две девушки тихо беседовали. Кетти, прищурив глаза, посмотрела туда и пренебрежительно скривила губы, старательно пряча мелькнувшее в глазах презрительное выражение.

— Если ты про Твиста, то я с тобой полностью согласна, — громко сказала она, стремясь, чтобы сидевшие в конце ряда ясно расслышали ее слова. — Яркий пример пословицы про плохую овцу!

Произнеся эти слова, она залилась звонким смехом, а вместе с ней рассмеялся и Артур, бросив мимолетный торжествующий взгляд на того, кого звали Твистом. Беседа там мгновенно прервалась, и все пятеро настороженно принялись следить за весельем двух «заводил» группы: высокомерного Крайса и красавицы Кетти, дочери их куратора.

— Джеймс, пожалуйста, не обращай внимания, — положила руку на плечо юноше с иссиня-черными волосами и пристально взглянула в его помрачневшее лицо стройная невысокая девушка, сидевшая рядом с ним. — Они тебя вечно достают, так стоит ли так сегодня расстраиваться? Разве они этого стоят?

— Да, Джеймс, какого черта? — так же тихо прошептал коренастый крепыш, склонившись к нему. Остальные двое, светловолосые близнецы озабоченно прислушивались, но в разговор не ввязывались. — Подумай, через неделю нас всех разбросает по всей Конфедерации, уж ГКСК постарается. Десять к одному, что ты его больше в своей жизни не увидишь, да и эту стерву тоже. Стоит ли так волноваться?

Тот, кого они звали Джеймсом, мрачно посмотрел на веселившихся (правда, уже по другому поводу) Артура и Кетти, а затем перевел взгляд на друзей. Еще миг на его лице сохранялось выражение гнева и обиды, но тут же уступило место добродушной улыбке.

— Да, не стоят они того, — голос у него был приятным, разве что чуть резковатый. Откинувшись в кресле, он с трудом расслабил напряженные как струны мускулы. — Таня и ты Николас — вы абсолютно правы. Ну, их, ко всем чертям!

— Ну, наконец-то я слышу нашего Джеймса, — улыбнулась светловолосая девушка, по имени Анастасия. Ее брат поддакнул:

— Да брось ты это, Джеймс, в конце концов. Мы же не знаем результатов Совета. Может, его отправят на трассу «Луна — Марс», а? Вот смеху будет-то.

— Ну, вот на это надежды мало, — с видимым огорчением возразил Николас. — Я видел его выходные параметры — он практически во всем превосходит средний балл необходимый для диплома. Я думаю, на таких, как он, в первую очередь пойдет спрос.

— Неужели он по всему превышает средние показатели?

— Не по всему, но по большинству предметов он почти на треть превосходит минимальный показатель. А вот по пилотажу и маневрированию, а также управлению малыми истребителями он отстает. Там он всего лишь на третьем месте.

— Ему это особо и не нужно, если он метит на место пилота-космонавигатора на лайнерах «Харвест интерпланет». Там это не к месту, — хмыкнул Алекс, брат Анастасии. — А кто по пилотажу занимает первое место?

— Откуда я знаю, — пожал плечами Николас. — Но ведь у Джеймса всегда хороший результат был на тренажере. По-моему, твой балл был девяносто семь?

— Сто пять вообще-то.

— Сто пять? — поразилась Таня, нежно ложа руки ему на плечи. — Но ведь проходной бал по пилотажу всегда был 65-70 из 120.

— Да кому это нужно, — слегка покраснев, вздохнул Джеймс. — Мы ведь не в армии, а в Академии. Это им нужен подобный бал, а не мне.

— Господи, — недоверчиво всплеснула руками Анастасия. — У меня всего-то было восемьдесят три бала максимум. А у тебя сто пять. Вот дела…

— Да ладно вам, — окончательно смутился Джеймс. — Давайте вернемся к нашим баранам. Ники, ты говорил что-то про сектор Фито-12?

— А, говорил, — согласился Николас. — А ты разве ничего не слышал по этому поводу? Вчера во всех газетах писали про это.

— Нет, не слышал. А что случилось?

— Проклятые «коты» выбросили наших из сектора. По двум последним системам на границе с Оркосом ударили по полной катушке и вчера захватили последнюю.

Если бы Николас вскочил и запел, то даже тогда он не смог поразить ребят сильнее. Ошеломленный Джеймс замер, переваривая информацию, Анастасия судорожно сглотнула комок в горле и растерянно переглянулась с братом и Таней.

— А база? — надтреснутым голосом спросила Таня.

— База погибла, — после минуты молчания ответил Николас. — Прикрыла отход гражданского населения и была уничтожена вместе с тремя соединениями.

— И сколько всего погибло? — едва слышно спросил Джеймс.

— Точно еще не известно, но около семидесяти тысяч в каждой системе.

— Господи, — ожесточенно жестикулируя, громко заговорил Алекс. — Но ведь это значит, что Дакота окружена с трех сторон, а если падет Дакота…

— Если падет Дакота, та килрачи выйдут на основные торговые пути и станут угрожать секторам Оркос и Энигма, — продолжил Джеймс, вместо неожиданно замолкшего Алекса. — Причем Энигма окажется в особо неприятном положении, ведь там нет большого флота. Верно?

— Да, верно, — кивнул Николас. — Теперь единственная надежда на «Гетман Хмельницкий». Если они смогут отбить все атаки этих сволочей, то есть еще шанс отбить обратно Фито-12. Но если падет и «Гетман Хмельницкий»…

— Будем надеяться, что они смогут отбить все атаки, — успокаивающе сказала Таня. — Они уже семь лет успешно громят кошачьи флотилии и даже наносят сильный урон в соседних секторах.

— Я думаю, что…

Что он хотел сказать, так и осталось непонятным, потому что как раз в это мгновение часы медным гулом дали сигнал о наступившем полудне. В тот же миг открылись пневматические двери ректората и один за другим шестнадцать человек появились и из них. Впереди шел ректор Академии вместе с двумя проректорами, за ними растянулись деканы факультетов, а замыкали шествие кураторы групп. Все они были облачены в длинные белоснежные хламиды, ниспадающие практически до самого пола, на груди сиял золотой символ Академии: две скрещенных кометы в радужном кругу. Проректор осторожно нес в руках довольно тяжелый портфель, сделанный из темного пластика. Аудитория застыла, провожая взглядом этот «ларчик», — в нем находились распоряжения Главного Координационного Совета, распоряжения, которые должны были решить дальнейшую судьбу каждого из выпускников.

Подойдя к столу, ректор повернулся лицом к залу — и разом все присутствующие поднялись на ноги, приветствуя экс-адмирала Бентаре, героя сражения при Алос-12. Теперь он занимал важный пост в одной из промышленных компаний, а также по просьбе Координационного Совета двадцать лет возглавлял Высшую Академию Космонавигации.

Джеймс с восхищением смотрел на этого старого человека, прошедшего ад войны и плена у килрачей, наперекор всему выжившему и ставшему всемирным героем. Длинные белые волосы плавно ниспадали на плечи ректора, частично закрывая глубокий шрам на щеке. В Академии поговаривали, что этот жуткий ожог от бластера он получил в смертельной схватке с командиром флагмана килрачей, взявшего их корабль на абордаж. Правда, это или нет, но экс-адмирал тщательно скрывал историю появления этого шрама и саму истории своего пленения. Джеймсу было известно то же, что и другим — кем Бентаре был и что сделал. Что там с ним произошло — в Академии не знали, хотя слухов на эту тему было, хоть отбавляй.

Едва заметно склонив седую голову, ректор поприветствовал присутствующих, и медленно опустился на свое место под возгласы приветствий из зала. За минуту или две все успокоились, и тишина восстановилась, только откуда-то из глубины доносилось шушуканье и тихий шепот.

Едва гул голосов смолк, поднялся Линт и, как прежде, спокойно оглядев собравшихся, начал говорить тихим голосом, что, впрочем, не мешало сидящим на последних рядах отчетливо слышать каждое его слово: акустика всех помещений Академии была на высоте.

— Все мы собрались здесь, чтобы отпустить на волю тех молодых птенцов, что так старательно в течение десяти лет пестовали и выхаживали в наших стенах. Это, — широким жестом он обвел зал, — не первый мой выпуск и надеюсь не последний. Сидящие здесь юноши и девушки успешно прошли аттестацию и дипломные тесты, хорошо проявили себя во время учебы и работы в Академии. Полчаса назад мы получили решения Главного Координационного Совета Конфедерации и, зная, как вы ждете того, что записано на них, не собираемся затягивать без нужды эту процедуру. Судя по регистратору, в зале присутствуют все выпускники и сейчас, в вашем присутствии, — продолжая говорить, он достал из-за пояса прозрачный стерженек ключа одновременно со вторым проректором и самим ректором, — мы вскроем этот кейс.

Замолчав, он протянул руку с ключом к ящику, и на глазах у всех три стержня вошли в специальные отверстия. Ключи повернулись с легким клацанием, прозвенел предупредительный сигнал и из верхней части выскочила закрепленная между двумя стержнями прозрачная пластинка длиной двадцать и шириной пять сантиметров. Джеймс услышал, как кто-то вздохнул за его спиной, в то время как сам он не отрывал глаз от пластинки, являющейся печатью-предохранителем. Не сломав печать, нельзя было открыть портфель — это знали все, и под огнем сотен глаз, предварительно показав, что печать цела, ректор протянул руку и двумя пальцами переломил пластинку пополам. В чемоданчике коротко треснуло, и спустя мгновение верхняя часть портфеля поднялась в воздух, поддерживаемая магнитным полем, и плавно ушла в сторону. Исполнив свою роль, ректор и второй проректор опустились на свои места, а Линт продолжил, как ни в чем не бывало.

— Я думаю, что все вы знаете процедуру вручения диплома, но ради отчистки совести повторю ее. Мы будем вызывать сюда выпускника, где он должен будет снять и передать нам свой личный идентификационный жетон. Кристалл с его записью будет вставлен в считывающее устройство вместе с жетоном, после чего образуется код дешифровки сообщения. Напомню вам, что он состоит из семи цифр: последние четыре — это личный номер выпускника Академии, а первые три — это поставляемый вместе с решениями ГКСК код. Он образуется из номера департамента Координационного Совета, который оформил запрос на ваш диплом, и уровня приоритета выполнения приказа. Затем происходит дешифровка решения Совета, и выпускник получает свой диплом. Все ясно?..

— Интересно, куда направят Кетти? — тихо спросил Джеймс, наклонившись к уху Николаса.

— Надеюсь, туда, где нас не будет…

— Да, вот это верно…

В это время Бентаре, сменив Линта, подошел к небольшой трибуне, в которой находился компьютер вместе со считывающим устройством дата-кристаллов. Экс-адмирал включил его и на стене спроецировалось изображение символа Академии. Откашлявшись, Бентаре заговорил, не обращая внимания на зашевелившуюся аудиторию:

— По жребию первыми диплом получают выпускники факультета пилотажа, вслед за ними диспетчеры-корректировщики, медики, техники и, наконец, суперкарго с навигаторами, — в зале моментально возникло оживление. Особенно радовались диспетчеры, которым едва ли не впервые представился шанс подколоть более «престижных» коллег. Джеймс с улыбкой посмотрел на Таню и прислушался к недовольному бурчанию кого-то из суперкарго за спиной. «Да, не повезло им, столько сидеть придется…»

— Итак, если ни у кого нет возражений… — ректор оглядел зал и своих коллег, — мы начинаем…

Глухо откашлявшись, он достал из портфеля коробочку с пластиковой этикеткой на ней. Посмотрев на наклейку, он громко прочитал написанное, вынимая из коробки и вставляя прозрачный кристалл в считывающего устройства:

— Николас Штерн.

Вздох прокатился по первому ряду при этом имени. Николас криво улыбнулся и подмигнул Джеймсу.

— Ну, началось веселье, — едва слышно сказал он, оправляя форму. — Держите пальцы.

— Ни пуха! — шепнули вслед Джеймс и Таня.

— К черту, — бросил через плечо Николас. Быстро поднявшись к трибуне, он четко развернулся лицом к ректору и без запинки произнес:

— Слушаю, сэр.

— Ваш жетон, — Николас молча снял с груди жетон и отдал его Бентаре. Тот вложил его в прорезь около сканеров и, не поднимая глаз, проговорил:

— Ваш номер?

— 25.34

Тихо загудели счетные механизмы, принимая эту информацию. Чтобы составить код дешифровки компьютеру потребовалось менее половины секунды, еще меньше требовалось, чтобы расшифровать сообщение. Потому сердце успело ударить всего пару раз, как на спроецированном экране символ Академии переместился в верхний правый угол, а вместо него засветилось семь цифр: 5.12.25.34. И в то же мгновение с гудением в руки ректора лег гибкий листок пластика, покрытый прочной изоляционной оболочкой. Несмотря на ее кажущуюся легкость, оболочку невозможно было пробить никаким режущим или колющим инструментом, согнуть или расплавить без специальных устройств. Быстро просмотрев содержимое документа, ректор громко зачитал последний абзац:

«На основании запроса от Экономического Совета N12234, согласно решению Главного Координационного Совета Конфедерации от 2383.23.7 Николас Штерн назначается помощником космоштурмана первого класса на пассажирский лайнер „Филатис“ транспланетного концерна „Девон интернейшинал“. Решение Совета должно быть приведено в действие на протяжении трех недель с момента выдачи диплома».

Закончив чтение, ректор посмотрел на Николаса, с трудом сохранявшего спокойствие: еще бы такая удача! «Девон интернейшинал» была настолько мощной и развитой компанией, что в последние время успешно конкурировала с такими китами индустрии как «Харвестер» или «ФТК». Попавший на подобную должность в «Девон», при соответствующем рвении мог рассчитывать на безбедную жизнь и неплохую карьеру, а если компания сохранит темпы развития, то его ждало и вовсе безоблачное будущее. Очевидно, все это настолько явственно проступило на физиономии Николаса, что ректор с добродушной усмешкой похлопал его по плечу, и крепко стиснул дрожащую от волнения руку.

— До сего момента тебя вели мы. Теперь только от тебя зависит, какой будет твоя судьба. Я надеюсь, что тебя не оставит удача и ты не раз получишь возможность продемонстрировать, что не зря учился все эти годы! — дружескую усмешку сменила строго дозированная официальная улыбка. — Успешной вам службы помощник космоштурмана первого класса Николас Штерн.

— Благодарю вас, сэр, — срывающимся от волнения голосом ответил Николас, стараясь не запрыгать от восторга. Обернувшись в сторону зала, он заметил в задних рядах счастливое лицо своей матери и сияющую от восторга сестру. Бентаре неторопливо вложил ему в руку диплом; члены ректората щедро отсыпали поздравления и напутствия счастливой службы. Все это заняло минут десять и когда, наконец, Николас соскочил с помоста и зашагал к своему месту, ректор громко произнес следующие имя: Джеймс Ли Твист. Мгновенно среди всех выпускников воцарила тишина, только Артур что-то неразборчиво пробурчал.

Джеймс с Таней, Анастасией и Алексом восторженно наблюдали за триумфом Николаса и с нетерпением ждали его возвращения к ним, но стоило прозвучать имени Джеймса, как они моментально позабыли о нем.

Под затихающее эхо юноша поднялся с кресла, механическим движением поправляя воротник. За время учебы в Академии он привык к тому, что преподаватели и деканы не любили когда их заставляли ждать. Бледно улыбнувшись Тане и близнецам, Джеймс шагнул навстречу Николасу.

— Ты как? — едва слышно спросил Николас, обмениваясь рукопожатием с Джеймсом. — Порядок?

— Порядок, — тихо вздохнул Джеймс, пытаясь сдержать мелкую дрожь в руках. — Надеюсь, что порядок.

— Ну, тогда держись!.. — хлопнул по плечу Джеймса Николас и опустился в кресло.

Поднимаясь на помост и идя к ректору, Джеймс пытался вспомнить, когда он в последний раз трусил подобным образом. «Наверное, когда сдавал документы на поступление в Академию, пусть это было почти десять лет назад», — мысленно усмехнулся он, что совсем не соответствовало его внутреннему состоянию.

— Да, сэр, — по крайней мере, голос не дрожал.

— Ваш жетон, — прежним жестом протянул руку ректор. Джеймс, опуская жетон, вдруг заметил, что его дрожь ушла, вместе с нервотрепкой. Что портило ему настроение — это гнусное выражение Артура и Кетти. Переведя взгляд на куратора группы, Джеймс с чувством легкого отвращения заметил такую же сильную неприязнь на ее лице.

— Ваш номер?

— 25.48

Незаметно вздохнув, Джеймс посмотрел на галерку. Там он заметил сидящего отца Артура Крайса в форме космоштурмана, а двумя рядами ниже родителей Николаса и Тани. На мгновение глаза Джеймса увлажнились, когда он вспомнил своих родителей, погибших через пару месяцев после того, как он поступил в Академию, но внезапно раздавшийся под ухом изумленный голос ректора прервал его печальные воспоминания.

— Что такое? — в растерянности он смотрел то на свой экран, то на Джеймса. — Коллеги, посмотрите, я в замешательстве… — ткнув пальцем в клавиатуру, он повернулся к экрану за спиной. Джеймс автоматически повернулся, проследил за его взглядом и, когда до него дошел смысл написанной информации на спроецированном экране, — просто остолбенел; судя по шуму в зале, там были поражены не меньше. Все смотрели на большой экран, где горели числа: 1.02.25.48.

В первые секунды Джеймс не мог понять ничего, но затем внезапно в голове все стало на свои места: 1 — условное обозначение Военного Совета, 02 — практически высочайший приоритет. Это означало, что запрос был оформлен Военным Советам, который, в принципе, не должен был иметь ни малейшего отношения к ВАК. От подобного поворота событий его моментально прошиб пот, и вновь проснулась неприятная дрожь в руках, зато хоть какое-то удовлетворение доставила физиономия Крайса и этой светловолосой стервы Кетти.

— Какой у вас был средний бал по аттестации? — вновь прервал его мысли ректор.

— Э..э, 93, сэр.

— А по пилотажу истребителей? — вмешался второй проректор.

— Сто пять.

— Сколько?

— Сто пять баллов, сэр.

— По двухсот балльной системе? — уточнил ректор.

— Нет, сэр, по сто двадцати балльной, и был вознагражден изумленным взгляд Бентаре. Недоверчиво глядя на него, ректор на минуту задумался, а затем обратился к матери Кетти, чье лицо выражало едва ли не большую растерянность, чем лицо ее дочери.

— Вы куратор этой группы?

— Д..да, сэр.

— Почему мне не было сообщено про его успехи в области пилотажа истребителей, как я того требовал?

Побагровев, она опустила голову, старательно избегая его взгляда. Бентаре криво усмехнулся и повернулся к своему компьютеру. Набрав код дешифровки, он подхватил выползший диплом и медленно несколько раз прочитал последний абзац; вокруг царила мертвая тишина, а Джеймс, ошеломленный случившимся, ждал развязки. Наконец, просмотрев диплом в последний раз, Бентаре спросил Джеймса, не поднимая глаз:

— Тебе известно о происшедшем в секторе Фито-12?

— Да, сэр, известно.

— Тогда тебе должно быть известно, что сектор Дакота окружен с трех сторон войсками противника? — на этот раз он посмотрел Джеймсу прямо в глаза; находящаяся в состоянии легкого шока аудитория сидела без единого звука.

— Да, сэр, это мне извест… — ответил Джеймс, так же пристально глядя на ректора. И внезапно в голове появилась невероятная догадка, от которой у него на миг помутнело в глазах. — Сэр, вы хотите сказать, что меня назначают… назначают?.. — едва двигая побелевшими губами, выдавил из себя юноша.

Испустив короткий вздох, ректор поднял диплом и, как того требовала традиция, зачитал последний абзац:

«На основании запроса Военного Совета N2945, согласно решению Главного Координационного Совета Конфедерации от 2383.7.25, выпускник Высшей Академии Космонавигации Джеймс Ли Твист направляется на обучающую базу системы Мотор. После завершения курса адаптационного обучения Джеймс Ли Твист будет направлен в сектор Дакота для прохождения действительной военной службы на боевой базе „Гетман Хмельницкий“ в звании младшего лейтенанта вооруженных сил Конфедерации. Решение Совета должно быть приведено в исполнение в течение пяти дней с момента получения диплома».

Сказать, что зал был шокирован, — значит, ничего не сказать. Подобного здесь еще не происходило с тех пор, как Академию возглавил Бентаре — солдат для боевых баз всегда набирали в специальных военных училищах и летных школах, а из Академии Космонавигации еще ни разу не забирали выпускника на фронт. Даже сам ректор выглядел озадаченным, не говоря уж об остальных членах правления, а в зале — те вообще перестали что-либо понимать. Джеймс же смотрел прямо в глаза ректору, пытаясь свыкнуться с тем, что ему сообщили: он отправляется на место боевых действий Конфедерации и Империи Килрач. И не просто на военную базу, а на легендарный «Гетман Хмельницкий», свыше десятка лет ставившую палки в колеса всем планам килрачей в том регионе.

В памяти всплыл макет базы, когда-то висевший в его комнате: длинный и громоздкий трапециевидный корпус с вытянутым раздвоенным грузовым стабилизатором. Перед глазами промелькнули до мельчайших деталей знакомые истребители с военным гербом Конфедерации — меч под полумесяцем планет — на борту, и Джеймс представил, как он садится в подобный космолет, чтобы вместе с прославленными пилотами боевых звеньев, отправляется в бой против фанатиков — килрачей. На его лице как в зеркале отразилась вся гамма чувств, что не прошло мимо опытного взгляда экс-адмирала Бентаре, в прошлом когда-то начинавшего свою карьеру подобным образом на маленькой базе около Земли. Задумчиво покачав головой, он припомнил те дни и с симпатией посмотрел на взволнованного юношу: «Полон задора и, наверно, мечтает о сражениях», — мелькнула мысль и тут же пропала. Но теплое чувство осталось.

— Когда-то я начинал с такого же звания, правда, не в системе Дакота, — словно повторяя свои мысли, негромко, так чтобы расслышал только Джеймс, произнес ректор. — Ты знаешь, что впервые встретил килрачей лишь в сражении при Церере шестьдесят восемь лет назад?

— Нет, сэр, — оставил бесполезные попытки справиться со своим голосом Джеймс. — Мне не говорили об этом. Неужели это правда?

— Да, это правда. Я хотел бы поговорить с тобой после церемонии. Зайди ко мне в ректорат, я буду ждать тебя, — сказал Бентаре. Улыбнувшись, он положил руку на плечо юноше и повысил голос, говоря уже для всех остальных:

— Не скрою, запрос Военного Совета удивил меня. Среди нас нет таких, кто бы помнил о чем-то подобном за все время работы в Академии. Но… — отступив на вытянутую руку от Джеймса, он оглядел его с ног до головы, — …но решения Главного Координационного Совета не оспариваются. Поэтому я поздравляю вас с окончанием Академии и желаю успешной службы в войсках Конфедерации, младший лейтенант Джеймс Ли Твист.

Гася улыбку, ректор протянул Джеймсу руку. И Джеймс, охваченный бурей противоречивых чувств, с гордостью пожал ее:

— Благодарю вас, сэр.