"Wing Commander: Место боя" - читать интересную книгу автора (Виконтов Дмитрий)

Глава 4.

Экваториальные джунгли, сектор сорок восемь, семьдесят пять километров до ближайшей базы Конфедерации. Место гибели командующего Этвуда. 2384.31.12, 22:30 (16:00 по местному времени).

Земля было мягкая, и вырыть могилу не заняло у Джеймса много времени. Жанна, прижавшая к сердцу идентификационный жетон, молча стояла у остатков "Кобры" и печально наблюдала за замотанным во всякие обрезки телом Этвуда; как и Джеймсу, девушке хотелось бы найти лучший саван для командующего, но на месте катастрофы "Кобры" - а в их рюкзаках тем более - ничего лучшего не нашлось.

Выбросив последнюю горсть земли импровизированной лопатой, Джеймс ухватился за край могилы и выскочил наружу.

– Помоги мне, Жанна, - отдышавшись, он указал на мертвеца.

Девушка согласно кивнула и приблизилась. Несколько светло-серых лиан обвивали покойника вместо веревок. Вместе взявшись за концы лиан, пилоты осторожно подняли труп Этвуда с почвы и медленно, сантиметр за сантиметром опустили в его последнее пристанище.

– Он был храбрым воином, - тихо начала Жанна, смотря в могилу. - Он сражался за то, чтобы другие могли жить в мире. Он забыл про себя, забыл про все, что было раньше в его жизни. Он тренировал и учил других, чтобы они могли защищать невинных, как это делал он. Пусть душа его пребывает в покое, который он нес другим. Аминь!

– Аминь! - прошептал Джеймс. - Покойся в мире…

Оставив Джеймса закапывать могилу, Жанна нашла где-то в лесу две прямых палки, из которого она смастерила грубый крест. Установив его в холмике земли, они несколько минут стояли рука об руку, понуривши головы. Про что думала Жанна - Джеймс не знал, но сам он вспоминал все случившееся с ним с тех пор, как в актовом зале Высшей Академии Космонавигации ему вручили назначение Военного Совета на "Гетман Хмельницкий".

Щелчок предохранителя бластера привлек его внимание: Жанна достала из кобуры свой излучатель и проверяла заряд.

– Я думаю, это необходимо, Джеймс, - девушка глазами указала на его оружие. - Это… это наш долг перед ним.

Джеймс хотел возразить, что это может их выдать - килрачи следят за сектором и любым проявлением эмиссии, что это бессмысленная трата невосполнимых зарядов, которые пригодятся им в будущем…

Но он промолчал, так как она была права - это был их долг перед павшим в битве геройской смертью и прикрывшим собою несколько тысяч людей. Поэтому Джеймс молча вытащил свой бластер, поднял его вверх и на счет "три" нажал на курок.

Трижды свист двух бластеров огласил просторы леса и пронесся над скромной могилой Джона Этвуда. Три пары пучков энергии пропороли листву над ними и умчались в бездонно-голубое небо, скромным салютом провожая Этвуда в его последний путь.

Сорок восемь минут спустя.

Место для следующего привала они нашли в трех с половиной километрах от могилы. Поляна, как две капли воды похожая на ту, где в землю Изольды врезался перехватчик командующего Этвуда, была покрыта светло-синей, местами зеленой, травой и редкими кустами. Деревьев на ней не было, но в дальнем углу поляны серебром сверкала спокойная гладь маленького пруда, что решало проблему с водою. Естественно, просто так пить ее было невозможно: кроме того, что в ней содержались малоизученные микробы и бактерии, в воде Изольды присутствовали сульфаты мышьяка. Живая природа за века эволюции приспособилась к его потреблению, но людям (да и килрачам) приходилось пользоваться сложными методами очистки как воды. Впрочем, среди вещей Джеймса был миниатюрный очиститель, рассчитанный на несколько десятков циклов очистки, а запасов концентратов и витаминов должно было хватить еще на полмесяца.

Оставив Жанну распаковывать вещи и готовить ужин, Джеймс принялся деятельно расставлять вокруг их лагеря на достаточном удалении датчики движения и подсоединенные к этим датчикам стан-гранаты. Для вящего спокойствия он даже взобрался на вершину одного из лесных исполинов, где прицепил генератор инфракрасных волн: ночью могут искать с воздуха, а генератор спрячет тепловое излучение их тел.

Нижняя ветвь дерева была на уровне человеческого роста, потому Джеймс просто спрыгнул с нее. Подобрав оставленное на земле лишнее оборудование, юноша огляделся вокруг и неторопливо зашагал к лагерю.

Если расчеты Джеймса правильны, то до реки оставалось совсем немного: около четырех с небольшим километров. Возможность проплыть остаток пути до базы была очень привлекательна, но через пятьдесят километров начиналась линия блок-постов килрачей, зона их полного контроля - так что хочешь - не хочешь, а последние пятнадцать-двадцать километров придется идти пешком. Но все же существование реки было огромной удачей для них: в противном случае они почти наверняка не успевали попасть на базу до конца эвакуации. А так, даже с учетом тех двадцати километров пешей дороги, они имели еще и небольшой резерв времени.

Еще одной причиной, по которой он хотел воспользоваться рекой - это состояние Жанны. Хотя ничего опасного с девушкой не случилось, но встряска в результате аварийной посадки, отравляющее воздействие газа "улок", сильный удар по голове, чуть не пробивший череп, длительный марш с короткими перерывами для отдыха - в общем, целая цепочка неприятностей. И пусть она делала вид, что с ней все в порядке, но он же видел, насколько Жанна устала.

Чем ближе к реке, тем реже становился лес. Вот и теперь Джеймс еще за метров сто до поляны разглядел движущуюся фигурку Жанны, мелькавшую в промежутках между деревьями и кустарниками. Пока он возился с обеспечением безопасности лагеря, девушка успела разложить не дававший дыма небольшой костер и профильтровать воду, кипевшую сейчас в самодельном котелке над огнем. "Поразительно, - подумал юноша, выходя из-под прикрытия леса, - мы достигли невероятных высот в техники, покорили космос, используем оружие, которое может испепелить любою планету, - и пользуемся обычным огнем, как наши предки столетия назад".

– Джеймс, - Жанна со своим миникомпом занималась ревизией их запасов. Оторвавшись от своего занятия, она подняла голову, едва услышав его шаги. - Ты все сделал?

– Почти, - оставалось подключить все датчики к сигнализации и контрольному аппарату, но этим можно было заняться и позже. - А ты?

– Я - да. Все как ты и говорил - пищи на две недели и примерно на столько же времени очистителей воды.

– Не забывай, что у нас есть еще по три литра апельсинового и лимонного сока и две фляги виноградного вина, - напомнил Джеймс. Вино и сок не входило в обычный аварийный комплект, но Бабай с Паладином дружно решили, что это им не помешает. - А в аптечке пятьсот миллилитров медицинского спирта в сухом виде. Должно хватить.

– Вообще-то, должно хватить и вина, - с милой улыбкой Жанна поднялась на ноги. - Я что-то сомневаюсь, что ты сможешь еще что-то пить после него.

– Каких-то две фляги… - патетическим тоном ответил Джеймс. Сам-то он знал, что сможет пить и после десяти ведер спирта, совершенно не пьянея - МИЧ-12КС, контролируя эндокринную систему, регулировал обмен веществ, и при наличии большого количества алкоголя в крови просто нейтрализовал бы его вредное действие на организм. Пусть разработчики системы и включили эту особенность в число функций МИЧ-12КС с оглядкой на гипнотические и галлюциногенные препараты, обычно применяющиеся при допросах, - нечувствительность к алкоголю была побочным и весьма полезным действием.

По местному времени было больше четырех часов дня, а по времени "Гетмана Хмельницкого" - почти одиннадцать вечера. С грустью Джеймс подумал про то, в какой обстановке они встречают Новый год, один из крупнейших праздников - наравне с Пасхой и Днем Создания Конфедерации.

Словно читая его мысли, Жанна взяла Джеймса под руку и подвела к костру.

– Надеюсь, ты не забыл про праздник, а?

– Пока нет, - расстегнув верхнюю пуговицу рубашки, юноша сел на бревно около огня; Жанна опустилась рядом с ним. - Хотя не могу поручиться, что в скором времени не забуду.

Подняв с аккуратно расстеленного куска чистой ткани свою скудную долю еды, Джеймс принялся за ужин, отложив в сторону бластер. Жанна уже проглотила клейкую и безвкусную массу, и явно это ей не доставило особого удовольствия. Тщательно разжевывая концентраты, Джеймс согласился с невысказанным девушкой осуждением "пищи, полностью обеспечивающей солдата необходимыми питательными элементами в течение двенадцатичасового периода". Возможно, чем-то они и обеспечивали, но можно было бы сделать их немного приятнее для желудка.

Запивая вяжущую зубы массу холодной дистиллированной водой, Джеймс продолжал вспоминать. И почему-то мысли вновь и вновь возвращались к месяцам плена на Тагар Дусит.

– О чем ты думаешь? - Размеры питательных брикетов и их вкусовые качества не способствовали длительному смакованию, и Жанна управилась с ними еще быстрее него. Машинально комкая полиэтиленовую оболочку концентратов, девушка смотрела ему в глаза. - Что-то неприятное?

– Я вспоминаю про "Темную Крепость", - внезапно он ощутил потребность рассказать про все, что случилось там, про все, что он хранил в своей памяти; даже в рапорте командору не было всего.

– "Темная Креп…" А, Тагар Дусит, - на мгновения замешкавшись, Жанна все же вспомнила название военной крепости на чон-саа. Ласково проведя по волосам Джеймса, она попросила:

– Расскажи мне, если это тебе не трудно.

– Не трудно, - качнул головой Джеймс. - Но, если ты рассчитываешь на то, что я видел очень много, - должен тебя разочаровать: основными местами моего пребывания был тюремный блок, ангар и лаборатория генетиков. Собственно говоря, там я проводил большую часть времени.

– В генетической лаборатории? - нахмурила лоб Жанна и откинула упавшую на глаза прядь волос. - Что ты там делал?

– Кричал. Кричал от боли, - честно ответил Джеймс. Воспоминания о бесчисленных опытах над его телом были не самой приятной вещью. - Они день за днем пытали меня, ставя одни опыты за другими, практикуя свои методики биоинженерии. Знаешь, Жанна, это словно… словно тебя заживо разбирают на кусочки, обнажая все нервы в теле, и каждый нерв бьют мощные электрические разряды. Потом все уходило в туман, боль утихала, чтобы через минуту навалиться с удвоенной силой. Обычно для меня все заканчивалось потерей сознания, но было и так, что я до самого конца ощущал эту боль. И каждый следующий раз все было немного иначе, будто боль была живым существом и она могла изменять себя.

– Наверное, если бы их эксперименты закончились успешно, - несколькими глотками осушил стакан воды Джеймс, - они оставили бы меня в покое, но это у них не получилось.

– Не получилось? - эхом повторила Жанна. Джеймс видел, что девушку потряс его рассказ, но она не хотела перебивать, понимая, что Джеймсу нужно выговориться. - Почему?

– Почему? - среди деревьев повеял холодный ветерок, что было приятным разнообразием после отупляющей мысли тропической жары. - Ты слышала когда-то о МИЧ… хотя, нет - наверное, ты и не должна была слышать. Но суть в том, что на Моторе я прошел операцию по имплантации МИЧ-12КС… - кратко, не вдаваясь в технические характеристики, Джеймс поведал ей про принципы работы миниатюрного компьютера в его голове. Сказать, что у нее был ошеломленный вид - значит, ничего не сказать: на Жанну свалилось слишком много одновременно.

– Так вот почему ты мог так хорошо драться в наших состязаниях, - сделав "возмущенное" лицо, Жанна ткнула его локтем в плечо. - Полагаю, Паладин тоже носит… МИЧ-12КС?

– Носит, - подтвердил юноша. - Нас было всего пятеро согласившихся на операцию. Если не ошибаюсь, то это была первая операция по имплантации МИЧ-12КС, - "и, вероятно, последняя, учитывая, что килрачи все-таки смогли его обнаружить", - подумал он.

– То есть, вы были подопытными кроликами?

– Можно сказать и так. Только в отличие от кроликов мы были прекрасно осведомлены о возможных последствиях операции и риске, на который мы шли. Так вот - я думаю, что МИЧ и был тем фактором, помешавшим килрачам сделать из меня безмозглого зомби. У них ничего не вышло, - повторил юноша, - но это их только… только раззадоривало. Возможно, они восприняли невозможность сделать это со мной, как вызов своим способностям, а возможно, просто тщательно выполняли свою работу. Как бы там не было, на отсутствие внимание с их стороны я не мог пожаловаться, - мрачно пошутил он.

– Значит, эти опыты и были самым страшным? - Жанна подперла рукой подбородок и внимательно слушала.

– Нет, не это, - помотал головой Джеймс. Часы на руке негромко пискнули, исправно докладывая, что до полуночи по времени "Гетмана Хмельницкого" (и по базовому времени Конфедерации) оставалось пятнадцать минут. - К боли и опытам я привык. Не сразу и не полностью - но привык. Нет, самым страшным было отсутствие надежды! Я знал, что никто не придет меня спасать, никто мне не поможет, а сам я никогда не смог бы бежать оттуда. Если бы не то, что Марраша'атах хотел оставить свои руки чистыми - я до сих пор был бы объектом для их опытов.

– Марраша'атах?

– Это командор Тагар Дусит, - пояснил Джеймс. - Там был еще один килрач, его заместитель - Фашар. Они и организовали мой побег.

– И что ты думаешь про них?

– Про Марраша'атаха и Фашара?

– Нет, про всю их расу.

– Даже не знаю, - Джеймс и сам не редко задумывался над этим вопросом, особенно после Тагар Дусит. - Я был там долго, но ни разу не почувствовал их ненависти к нам. Они обращались со мною жестоко и без жалости, - но никогда не позволяли себе издеваться или оскорблять меня. Для них я был военнопленным, с которым следовало обращаться так-то и так-то, а не смертельным врагом, которого нужно уничтожить как дикого зверя. Я спросил Марраша'атаха: почему они напали на нас, почему в течение ста с лишним лет гибнут десятки, сотни тысяч и даже миллионы с обеих сторон?

– И он ответил?

– Нет, не ответил, - прохладный ветерок усилился, а небо начало неторопливо, но верно затягиваться свинцово-серыми тучами. - Он промолчал, однако…

– Что "однако"? - почувствовав неуверенность в его голосе, Жанна придвинулась еще ближе.

– Я не уверен, но в какой-то момент мне показалось, что для Марраша'атаха этот вопрос имеет какое-то особое значение, - медленно, словно опасаясь ошибиться и сказать не то, проговорил юноша. - Времени у нас было мало и не смог как следует расспросить его - к сожалению! Сдается мне, его ответ был бы полезен нам всем.

– Да, если бы мы знали почему… - девушка встряхнула кудрями, прислушиваясь к свисту ветра. - Вернее, почему воюем мы понятно - чтобы спасти свой род от уничтожения. Почему воюет Империя Килрач - вот этого не знает никто. Они не разу не пояснили причин Великой Войны, не пытались о чем-то договариваться, не предъявляли ультиматумов, не реагировали на наши послания… ну, почти не реагировали (Джеймс знал, с разрешения Шонта, про миссию Жанны и остальных на Сенай). Лично я думаю, что до тех пор, пока мы не узнаем причину первого нападения килрачей на Альянс - до тех пор мы будем блуждать в потемках, задавая одни и те же вопросы, - переведя дыхание, она посмотрела на него:

– Ты говоришь, не чувствовал их ненависти. А сам? Что чувствовал и чувствуешь по отношению к ним?

Джеймс долго молчал, что-то обдумывая; наконец, он едва слышно заговорил:

– Знаешь, Жанна, на Земле я был уверен, что ненавижу их; теперь - просто не знаю. Я тут уже больше года, я был у них в плену, сражался с ними и убил многих… Но все, что я хочу - чтобы эта война закончилась! Хочу просто вернуться домой и забыть про все, что я видел или делал! Хочу просто жить, а не носиться по космосу, в ожидании пока меня убьют или я убью кого-нибудь!

Жанна кивнула, словно услышала именно то, что и ожидала:

– Сначала ты гордишься тем, что делаешь, потом устаешь от этого кошмара, а в конце концов, понимаешь, что это всего лишь обычная, хоть и очень хитро спрятанная ловушка. Нет ни правых, ни виноватых - война идет сама по себе, без цели, без какого-либо смысла! Мы убиваем, чтобы не быть убитыми - вот и вся правда этой войны! А килрачи… килрачи совсем не дикие кровожадные звери, они лишь…

– …лишь враги! - тихо закончил Джеймс. Жанна мельком глянула на него и кивнула вновь:

– Да, лишь враги!

Молодые люди молча сидели рядом. И на какой-то миг Джеймсу стало так страшно, как никогда до этого. Неожиданно и невероятно ясно пришло осознание войны такой, какой она есть на самом деле: страшной, дикой силы, которую так легко освободить, но так сложно усмирить. Война - это точка невозвращения, крайняя грань, за которой лежит конец всему, грань, за которую нельзя идти! Война засасывала их в свой водоворот, поглощала души и тела, и с каждым оборотом, с каждой новой смертью набирала все больших сил! Они воевали чтобы выжить - то есть воевали ради самой войны, и Джеймс, как и тысячи до него, не видел выхода из этого замкнутого круга!

– Ну, хватит разговоров! - неожиданно он услышал голос Жанны. Оглянувшись на нее, Джеймс увидел, как она осторожно разливает в походные кружки темно-рубиновую жидкость. Вино переливалось алыми сполохами в свете костра, словно выплеснутая из сердца кровь. - Ты что, забыл - всего через минуту Новый год?

– Нет, не забыл, просто…

– Просто давай прилично его отпразднуем, - завинтив флягу с вином, она спрятала ее в походный мешок. Джеймс, откинув все серьезные мысли, поднял свою кружку, улыбаясь парадоксальности ситуации - они вдвоем, в сердце территории, принадлежащей килрачам, и почти без всяких шансов выбраться отсюда, собираются отмечать Новый год и распивать вино.

Тем временем затянувшие небо тучи превратили полумрак под кронами деревьев тропического леса в сплошную темень, и только неверный свет костра разгонял темноту.

– Еще двадцать секунд, Жанна, - посмотрел на покрытые люминесцентным составом стрелки своего хронометра Джеймс.

– Я знаю, - завершив упаковку вина, девушка повернулась к нему, поднимая свою кружку. - Пусть все заботы и тревоги останутся позади нас, как мы оставляем этот год.

– Пусть новый год несет счастье, мир и удачу нам и тем, кого мы любим,

– Джеймс автоматически вспомнил необходимые слова. - Пусть на нашем пути всегда светит солнце на безоблачном небе.

– Пусть сны тех, кто ушел навеки, будут чисты и спокойны.

– Пусть цветы всегда цветут на их могилах.

Тихонько пикнули часы Джеймса, и тут же эхом отозвался хронометр девушки. С легким металлическим звоном кружки стукнулись друг с другом:

– С Новым годом, Жанна.

– С Новым годом, Джеймс.

Прекрасно выдержанное вино показалось юноше нектаром чистейшей воды. "Интересно, где Бабай ухитрился раздобыть его - ведь в ежедневный рацион пилотов алкогольные напитки, за исключением пива, не входили, - задумался Джеймс. - Наверное, контрабандою притащил или утянул у кого-то из старших офицеров". Развеселившийся Джеймс представил себе, что вино, которое они смаковали, принадлежало Фарбаху или его заместителю, подполковнику Джонсону.

– Вполне может быть, - Жанна тихонько рассмеялась, когда Джеймс поделился с ней своими мыслями. - Ты не знаешь, но у Фарбаха есть хобби - коллекционировать редкие вина и секреты их приготовления. Кое-что он хранит в своей каюте, но большая часть хорошо упакована в грузовых отсеках. Все наши прекрасно про это осведомлены, и Бабай мог разжиться там парочкой фляг.

– Но ты лучше скажи, - Жанна допила вино, но прятать кружку не спешила. - Ты знаешь про желания?

– Если загадать желание под Новый год, то оно сбудется? - Джеймс усмехнулся. - Знаю, но не особенно верю. Во всяком случае, у меня это еще ни разу не сработало.

– Если нет веры, то и желание не сбудется, - загадочно сказала девушка.

Костер почти догорел, и в темноте лишь слабо виднелись очертания ее фигуры.

– А ты веришь?

– А я верю, - подтвердила Жанна.

– И что же ты загадала? - стараясь избавиться от скептицизма в голосе, спросил Джеймс.

Девушка не ответила, только поднялась со своего места и подошла к нему. Ее руки безошибочно нашли в темноте его лицо и нежно скользнули по нему к шее и ниже, расстегивая рубашку. Теплое дыхание, наполненное ароматом мяты, овеяло его щеки; подрагивающие губы покрывали его рот, шею, веки ласковыми поцелуями; гибкое и налитое силой тело прижалось к нему. Ошеломленный, но полностью захваченный буйным и мощным потоком страсти, юноша обнял ее и осторожно потянул за собой на траву, принявшую их тела, словно любящая мать своего ребенка. Огонь, давно уже тлеющий в глубинах их душ, вспыхнул ярким и чистым пламенем, безжалостно пожирая все, до чего мог дотянуться. И только одна единственная пища могла усмирить это пламя, выковать и закалить прочное звено между двумя душами, разжегшими этот огонь.

И любовь была имя ее.

– Я люблю тебя! - прошептал Джеймс, погребенный под водопадом чувств, образов и мыслей, смешавшихся в его разуме в дикий водоворот. Безостановочно целуя и лаская прильнувшую к нему девушку, он не мог быть даже уверен, что он произнес эти слова вслух, а не прошептал их где-то на задворках сознания, свободных от безумия страсти. Но тихие, прерывистые слова Жанны доказали, что если он и произнес их мысленно, то она все равно услышала:

– И я люблю тебя, Джеймс!

Огонь внутри них полыхнул безумным, всепоглощающим пожаром, заполняя мир сиянием, по сравнение с которым, вспышка сверхновой была не более чем слабым огоньком свечки трепещущим в бурю. В этом сиянии не было места ни килрачам, ни войне, никому и ничему другому. Тут могли быть только они вдвоем, и только они тут были!

Боевая база "Гетман Хмельницкий" на геостационарной орбите над планетой Изольда, система Куросао, сектор Фито-12. 2385.1.1, 1:12, столовая.

Примерно сотня пилотов сидели за своими обычными местами в столовой, лениво перебрасываясь фразами. Несмотря на праздник, в помещении царила атмосфера гнетущей подавленности и усталости. Одним из немногих мест, где поддерживалась хоть какая-то беседа, был дальний угол занятый "Черными Дьяволами", да и тут основной темой была судьба двух пропавших в джунглях Изольды пилотов.

Вещунья с тяжелым вздохом отодвинула от себя стакан с пивом:

– Не самый веселый Новый год, который я встречаю!

– Ты лучше подумай, как его там встречают Тигр и Анджел, - Снежок тоже выглядел не лучшим образом. - Если они еще живы…

– Должны быть живы, - заметил кто-то. - Они покинули место посадки задолго до взрыва и обязаны были давно уйти из зоны поражения…

– Кроме взрыва есть много других причин, из-за которых они могут погибнуть, - резко бросил Маньяк. Может быть, впервые он потерял свой задор и едкую привычку поддразнивать других. - Одни килрачи чего стоят!

– Не пугай, Адам, - Шонт стукнул бокалом по столу, словно это могло подкрепить его слова. - Жанна очень опытный пилот и на Джеймса можно в этом отношении положиться. Я думаю - или вернее, я уверен - они смогут пробиться к заставам килрачей. Но вот там им придется туго - проклятые "коты" знают, что они идут к базе номер семнадцать и перекрыли всю близлежащую территорию.

– Ты думаешь, они смогут прорваться? - Снежок слегка осоловевшими глазами посмотрел на старшего пилота. - Или просто так треплешься, что бы и себя и нас успокоить?

– Думаю, у них сорок шансов на успех, - Бабай не обиделся на резкую реплику Стивена. - По-моему, это самая реальная оценка.

– И шестьдесят против, - не меняя выражения лица или тона голоса, проговорил в тишине Паладин. - Честно говоря, я бы предпочел соотношение сто "за" и ноль "против".

– Все бы предпочли… - вздохнула Вещунья. - Но разве такая оценка возможна?

– Стопроцентная - вряд ли! Но процентов шестьдесят или семьдесят - думаю, это мы можем обеспечить.

Тишину прервал громкий кашель и фырканье: изумленный Адам поперхнулся пивом и во всю старался избавиться от жидкости в горле. Вещунья, сидевшая ближе всех к нему, стукнула его по спине несколько раз, но все внимание было приковано к невозмутимому Паладину.

– Я говорил с командором. Во время нашей беседы у меня возникла одна мысль; командору она понравилась, но он поручил мне обсудить ее с вами, - серигуанин сплел обе пары рук в сложный жест. - Они идут к семнадцатой базе - отлично! Так пускай килрачи поверят, что они в совсем другом месте и направляются… ну, к примеру, к базе двадцать один. Она дальше семнадцатой базы, но семнадцатая по отношению к Джеймсу и Жанне - на северо-востоке, в то время как двадцать первая - в ста двадцати километрах на запад.

– Что ты предлагаешь? - бесцветным голосом спросил Шонт. - Я, похоже, понял идею, но…

– Что предлагаю? А вот что… - и Паладин начал не спеша говорить, расстелив перед ними небольшую карту сорок восьмого и смежного с ним сорок девятого секторов.