"Ночь триффидов" - читать интересную книгу автора (Кларк Саймон)Глава 5 ТЕМНЫЕ НЕБЕСА К трем тридцати того же дня события получили дальнейшее развитие. Видавший виды, но все еще пребывающий в довольно приличном состоянии штабной автомобиль доставил меня из Дома Материнства в Байтуотере в другой конец острова на авиационную базу. Мир по-прежнему был погружен в чернильную тьму, и на базе горели все прожектора, освещая ангары и взлетную полосу. У входа меня встретила личная помощница начальника и сообщила, что шеф приказал пилоту Мэйсену немедленно облачиться в высотный костюм. Мне предстояло взлететь на нашем единственном реактивном истребителе “Пантера” и попытаться определить мощность облачного слоя. – Говорят, что тебя сбила чайка, Мэйсен! – радостно приветствовал меня Митчелл (он же Митч), едва я успел переступить порог раздевалки. При невысоком росте Митчелл обладал удивительно длинными жилистыми руками, за что получил еще одно прозвище – Обезьяна. Из радиоприемника в углу, сотрясая стекла и поднимая боевой дух личного состава, гремели песня из шоу Ноэля Коварда. За ироничной “Комнатой с видом на море” последовал поспешно сочиненный шедевр, названный “Не трожь триффида”. Митч Митчелл кинул мне бисквит и, продолжая разливать кипяток по чашкам, произнес: – Чайка, значит… И чем же она тебя? Ракетой “воздух-воздух” или чем– нибудь попроще, вроде пушки калибром тридцать миллиметров? – Ужасно смешно. – Сильные повреждения? – Пропеллер вдребезги. Завтра уже сможет взлететь. – Насколько я слышал, ты получил героическое задание? – Не нравится мне это. – Зато завтра утром твое имя украсит первые полосы газет. – Вполне заслуженно, как я надеюсь. – Девицы, старый потаскун, выстроятся к тебе в очередь. – Ты думаешь? – Уверен, старик. Набивай ими машину до отказа, жми на газ и секунду спустя окажешься в голубых небесах в обществе такого количества юбок, что даже страшно подумать. Здесь есть одна незадача, дружище. У героев почему-то выработалась дурная привычка довольно быстро становиться покойниками. – Это был типичный пример нашего трепа. Мы перебрасывались фразами, как игроки в теннис перебрасываются мячом. Мы с Митчем вместе учились в летной школе и за годы выработали собственный стиль общения, который многим казался шокирующим. Высотный костюм был изготовлен из плотной прорезиненной ткани с неопреновым воротником и манжетами. К телу он прилегал плотно, словно вторая кожа. От бедра комбинезона тянулся шланг, который во время полета присоединялся к источнику воздуха. – Что толкуют о возможной причине затемнения? – спросил я. – По радио высказали предположение, что это всего лишь толстый слой облаков… – Ничего себе облачко! – Чаю хочешь? – Спасибо. – А если хочешь узнать мое мнение, Дэвид, то эта штука, похоже, приводит всех наших ученых в недоумение. Какую машину ты берешь? – “Пантеру”. – Везет же некоторым! Боги тебе улыбаются, старик. – Будем надеяться, – ответил я, затягивая на груди массивную “молнию”. Дверь приоткрылась, и в щели возникла головка личной помощницы шефа. – Ты в приличном виде, Дэвид? – поинтересовалась она. – Он всегда в приличном виде, – ответил за меня Митч. – Планы меняются, – сказала девица, входя в комнату. – Старик приказал наземной команде готовить к вылету “Джавелин”. – “Джавелин”? Но это же двухместная машина. Почему он поменял план? – Откуда мне знать? – Она одарила меня восхитительной улыбкой. – Я здесь всего лишь наемная рабочая сила. – Может быть. Старик пожелал, чтобы я протянул тебе руку помощи, Дэвид? – ухмыльнулся Митчелл. – Пока ты будешь вести машину, я стану отгонять атакующих тебя страшных и огромных птиц. – Возможно, – согласился я. – Так что влезай на всякий случай в резиновый костюмчик. – Вот и я начал выбиваться в герои! – воскликнул Митчелл. – Увидишь, как девицы стаями будут увиваться вокруг меня. – Начав развязывать галстук, он крикнул вслед удалявшейся помощнице шефа: – Эй, красотка! У меня родилась прекрасная идея. Почему бы нам не встретиться сегодня вечером, часиков эдак в восемь? – У меня есть идея получше, – бросила она с улыбкой. – Тебе не стоит беспокоиться. Митч пожал плечами и подмигнул: – Но ведь она не отказала мне окончательно, верно? Митч зря тратил силы и время, втискиваясь в комбинезон. Когда мы появились в приемной Старика, нам сообщили, что второе место в истребителе займет пассажир. К этому времени зарядил дождь. Стук капель по крыше из гофрированного железа почему-то казался мне зловещим. Коммандеру* Рейнольдсу, более известному под кличкой Старик, было лет шестьдесят пять, но выглядел он на все семьдесят. Лицо избороздили морщины, щеки и двойной подбородок отвисли так, что кавторанг походил на только что пробудившегося от глубокого сна старого бульдога. * Commander – капитан второго ранга в британском флоте и морской авиации. – – Мэйсен, – прорычал он, – познакомься с мистером Хинкманом. Стоящий рядом с письменным столом ясноглазый молодой человек наклонил голову и протянул руку. Он, как мне показалось, горел энтузиазмом, весьма сильно походя на розовощекого студента, получившего первое серьезное задание. – Мистер Хинкман – метеоролог, – в характерной для него тягучей манере сообщил Старик. – И погода – его специальность. Место штурмана займет он. – Слушаюсь, сэр, – неохотно произнес я. – Но могу я спросить, летал ли когда– нибудь мистер Хинкман на реактивном истребителе? – По правде говоря… – начал энтузиаст метеорологического дела. Но Старик не дал ему закончить. – Нет! – рявкнул он. – И в этом нет никакой необходимости. Он будет сидеть в кабине позади тебя, Мэйсен, делая записи и фотографируя то, что должно быть сфотографировано. Ясно? – Так точно, сэр! – Вопросы есть? – Никак нет! Но… вообще-то… – Слушаю, Мэйсен. – Имеются ли какие-нибудь соображения о причинах наступления тьмы, сэр? Дождь все сильнее барабанил по железной крыше. Старик молчал, почесывая отвислую щеку. Я терпеливо ждал ответа. – Вообще-то сам я ничего подобного раньше не видел, – наконец протянул он. – Для обычной облачности слишком темно. Нечто отдаленно похожее я наблюдал в Суэце. Песчаная буря, будь она проклята, была такой свирепой, что я не видел собственной руки у себя перед носом. А вы что скажете, мистер Хинкман? Мистер Хинкман не сразу сообразил, что его просят внести вклад в научную дискуссию. Но как только понял, его глаза засияли, и он радостно затараторил: – Коммандер Рейнольдс попал в точку, упомянув о песчаной буре. Все известные нам облака состоят из частиц воды или льда, которые не способны полностью препятствовать проникновению света. Тучи песка, напротив, состоят из… хм-м… песчинок, естественно, которые являют собой гораздо более плотное препятствие для солнечных лучей. – Песчаные тучи? – не скрывая изумления, переспросил Старик. – Песчаная буря на острове Уайт?! Вы, наверное, шутите? – Ну конечно, не песчаная буря как таковая, коммандер. Но поскольку освещенность снизилась на… на сто процентов, то мы, очевидно, имеем дело с весьма необычным природным явлением… – Вот именно. И ваша задача, джентльмены, разгадать эту загадку. Мы с Хинкманом принялись строить гипотезы о возможном происхождении таинственных частиц, но Старик, взглянув на часы, мрачно заявил: – Шестнадцать ноль-ноль, и если не ошибаюсь, я уже слышу двигатели вашей машины. С Богом, джентльмены. Не тратя лишних слов – шеф вообще был неразговорчив, – он потряс руку вначале Хинкману, а затем мне. – Отвратная погода, Мэйсен, – все же сказал он. – Жаль, что приходится посылать тебя в эту муть, но ничего не поделаешь. Долг зовет и все такое прочее… Дождь барабанил по крыше и стеклам окон. На какой-то миг мне даже показалось, что вдалеке сверкнула молния. Да, небеса на сей раз не выглядели дружелюбными, но у меня с ними было назначено свидание, и отложить его я не мог. Примерно в половине пятого мы уже сидели в кабине стоявшего на взлетной полосе истребителя и ожидали от диспетчерской службы разрешения на взлет. Я занял кресло пилота, а Хинкман, разместившись позади меня, болтал не останавливаясь. Хоть метеоролог, так же как и я, был облачен в высотный комбинезон, что для него было явно непривычно, речь его лилась легко и непринужденно. – Наука насчитывает десять уровней формирования облачности, – вещал он, – начиная со сравнительно низких слоисто-дождевых образований и заканчивая перистой и перисто-слоистой облачностью на высоте шестнадцать тысяч футов. Пока он болтал, я проводил предполетную проверку приборов и механизмов, а дождь безжалостно хлестал по плексигласу кокпита. В кабине стоял запах авиационного топлива. Очищенное триффидное масло имело сладковатый аромат запеченных в пироге персиков. – У меня есть все основания полагать, – продолжал Хинкман, – что преграждающая путь свету облачность начинается довольно низко. Но это, несомненно, всего лишь разновидность облаков, известных под названием дождевых, и именно они являются источником данной грозы. Подобные облака могут простираться до высоты двадцать тысяч футов. Силы природы, видимо, выражая согласие со словами метеоролога, выдали мощнейший грозовой разряд, и через мгновение раздался такой удар грома, что наш самолет затрясся мелкой дрожью. – Вы меня слушаете, мистер Мэйсен? – Конечно. – План действий прост и элегантен. Вы будете вести самолет вверх, сквозь облака, до тех пор, пока мы не увидим солнечный свет. Таким образом мы сможем определить мощность облачного покрова. – Понимаю. – Скажите, этот аэроплан способен подняться на высоту двадцать тысяч футов? – Его потолок – примерно пятьдесят тысяч футов. Этого для вас достаточно, мистер Хинкман? – Да… Да-да. Вполне. Мне показалось, что энтузиазм мистера Хинкмана несколько пошел на убыль. Полыхнула молния, залив синим светом всю округу. Силуэты деревьев в этом ослепительном сполохе были похожи на странных, готовых ринуться в атаку чудовищ. Мощный образ. Пугающий. – Мистер Мэйсен… – Зовите меня Дэвидом. – Да-да… Конечно… А вы меня, пожалуйста, Сеймуром. – Слушаю вас, Сеймур. – Эта гроза… Я не мог не заметить, что она становится все сильнее. – Да, душ что надо, верно, Сеймур? – Именно, именно… – раздалась в моих наушниках некая имитация смеха. – Душ – весьма удачное слово. Но меня кое-что интересует… – Что именно? – Неужели нам обязательно лететь в такую погоду? – Долг зовет, как изящно выразился коммандер Рейнольдс. – Да-да. Он так сказал. – И разве у вас нет желания до конца разобраться, почему вдруг возникло это инфернальное затемнение? – Да, конечно. Но… хм-м… Как вы считаете, существует ли возможность попадания молнии в наш аэроплан? – Нет, Сеймур, о возможности говорить не приходится. Молния в нас ударит обязательно. – О Боже! – Но пусть это вас не беспокоит. Вчера я уже разбил один самолет и не думаю, что разобью еще один сегодня. В такой степени удача от меня отвернуться не может. Как вы полагаете? – Я…хм-м… – Зеленый свет. Держитесь крепче, Сеймур. Эта детка быстро срывается с места. Он что-то залепетал – мне даже показалось, что молитву, – но рев двигателей заглушил слова. Мгновение спустя мы взмыли в воздух и помчались на свидание с неизвестностью. |
||
|