"Резервация" - читать интересную книгу автора (Андреев Виктор)

4

Славу Богу, что уцелел стерилизатор и маленький балончик дезинфекции. Пилот сейчас очень гордился своей привычкой не оставлять стерилизатор в кабине или багажном отделении, а вешать его на пояс, позади правой кобуры. И маленький балончик уцелел тоже, только чудом — завалявшись в кармане. Просто он забыл про него. Но теперь пилот был очень рад за себя. Даже не просто рад, а счастлив. Конечно он не доверял чистоте пищи в герметичных пакетах, выменянных у трех уродов. Такие же сомнения были у него и насчет воды. Пусть даже канистра запаяна, а пакеты герметичны. Стерилизатор же дал возможность ему изменить точку зрения на продуктовый вопрос.

Пилот трапезничал, устроившись в тени нависшего над ним элерона, привалившись спиной к борту истребителя. Очень приятно было хлебать в такую жару из чистой канистры, чистую воду. Он слышал шум приближающейся огромной машины и даже знал, что это едет местный сержант, но отрываться от обеда ему не хотелось.

Машина остановилась совсем рядом. Пилот на минуту перестал жевать и прислушался, выглядывать из-за борта было лень. Бронеход высунул динамики, из которых сначала донеслось короткое шипение, а потом голос сидевшего в нем сержанта:

— Эй, ты, в армейском истребителе, ты еще там?

— Там, там, — отозвался пилот, проглатывая очередную порцию и захлебывая ее из канистры.

Голос из динамика был такой знакомый, что пилот чуть не подавился водой. Конечно, где-то он этот голос слышал.

— С тобой говорит сержант резервации, выходи сдаваться, контрабандист несчастный, — снова разнеслось над головой.

«Ну конечно, это он, — думал пилот, — он просто моего бортового номера не видит». Пилот узнал собеседника. Это без сомнения был его старый боевой приятель, которого несколько лет назад засунули в какую-то дальнюю дыру, он даже не знал в какую. Зато теперь эта дыра была ему известна. Известна, и очень хорошо.

— Эй, ты что, не слышишь! Мне что, вылезти чтоли? — крикнул сержант. Пилот высунул голову из-за разбитого борта и лукавым голосом прокричал в ответ:

— Не видишь сержант, у меня перерыв на обед. А потом, сам ты контрабандист.

Увидев голову, высунутую из-за искареженного борта, сержант открыл люк бронехоДа, оттуда сразу же полилась приветственная, веселая брань. Не менее нецензурные ругательства, приветствия понеслись и из-за истребителя.

— Ха-ха! — схватил сержант пилота и хорошенько встряхнул его.

— Сколько световых лет? Сколько зим?!! Сержант с неохотой отпустил его.

— Постой, а что ты здесь делаешь? — спросил, Пилот криво усмехнулся, посмотрел на солнце, поковырял песок носком сапога, а потом перевел взгляд на истребитель и опять дал по нему ногой.

Сержант, сочувственным взглядом осмотрел машину, наконец увидев бортовой номер, упорно скрывавшийся от него под грудой железа и слоем песка с гарью.

— А я думал, это какой-нибудь армейский левак, опять думал уроды-контрабандисты с Татуина налетели. Я их вечно путаю с местными.

— А это совсем не они, это совсем я оказался, — улыбнулся пилот.

— Да, а это оказался совсем ты. А ты знаешь, что по местному закону, я вообще тебя должен арестовать.

Пилот удивленно взглянул на приятеля.

— Чего ты на меня так смотришь, ты же тут оружием торговал.

— А, это ты про этих троих в подвале?

Взгляд сержанта застыл на канистре с тормозной жидкостью. Сержант взял ее и осторожно понюхал.

— Моя тормозуха. Откуда она у тебя?

— В подвале выменял, на какие-то гайки и кусок медной проволоки, — пожал плечами пилот.

— Ну я разберусь с этими охотниками до тормозной жидкости! Славу Богу, что ты попал именно в резервацию, на мою территорию. Такое раз в жизни случается. Пить по этому поводу мы будем долго.

— Долго, — мечтательно прошептал пилот, чувствуя, как сержант затаскивает его в бронеход, — постой, постой, а как же моя машина?

— А она взлететь сможет? — спросил сержант.

— Нет.

— Тогда оставим ее здесь, ничего с ней не случится. Здесь все знают, что жрать боевую технику запрещено.

— Да, но все снаряжение-то уже пожрали! — возмутился пилот.

— Ну, снаряжение это еще не сама боевая машина, — успокоил его сержант.

Пилот поморщился.

Бронеход убрал трап, закрыл люк и двинулся с места с экипажем уже из двух человек.

— И давно ты тут загорал? — спросил сержант, поглядывая на песчаную пустыню.

— С самого утра, причем до этого двое суток болтался, в пространстве солнечной системы, это пока сюда не шлепнулся.

— Если хочешь, я могу тебя сегодня отправить, у меня тут недалеко корабль стоит.

— Ты что, с ума сошел! — ужаснулся пилот, — лучше я здесь пару дней попьянствую, пока начальство считает, что меня нет в живых. Или ты захотел лишить меня выходных?

— Нет, конечно, у меня и в мыслях такого не было. Действительно, какая тебе разница, когда получать по шее за аварию, два дня раньше, два дня позже, — сержант достал из-за командного кресла бронехода бутылку, и протянул ее пилоту.

— А ты? — удивился тот.

Сержант усмехнулся и достал вторую, открыв ее зубами. Радости сержанта не было предела, и он не скрывал ее.

Отпив от бутылки больше половины и сдвинув глаза немного к носу, пилот удивленно заметил, что они едут в бронеходе.

— А чего ты на флаере не летаешь? На бронеходе ведь неудобно, — спросил он сержанта.

— Да ты что, это на флаере здесь неудобно, только поставишь его где-нибудь, его тут же и съедят, даже поля защиты не спасают. А на бронеход у них зубов не хватает, — пояснил сержант.

— Ты же говорил, они технику не едят.

— А ты думал, это всегда срабатывает?

Сержант резко дал по тормозам, и машина застыла, с поднятой в воздухе передней ногой, из-за которой, на них глядел огромный удивленный глаз.

Сержант, спокойно, взял микрофон и ледяным голосом произнес:

— Эй, будь человеком, убери глаз с дороги, у нас машина поскользнется.

Глаз два раза моргнул.

— Как ты меня обозвал? — спросил кто-то снизу.

— Ох… — выдохнул сержант.

— Если будешь так обзываться, я щас весь вылезу, — продолжал кто-то внизу.

Сержант взялся за лучевые гашетки и, не долго думая, без прицела, пальнул по песку. После первых же выстрелов, глаз убрался.

— Хулиганы, — пояснил сержант.

Бронеход продолжал удаляться к северной границе резервации, провожаемый голодными, жадными взглядами. Его сверкающая на солнце броня заставляла щурить глаза.