"ПИРАМИДЫ АСТРАЛА" - читать интересную книгу автора (Кувшинов Виктор)
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: СТРАННЫЕ ОПЫТЫ ГЛАВА 1. РАЗГИЛЬДЯИ ОТ НАУКИ
(за неделю до странных событий)
"Ну вот, вляпался! Только стоило отойти от дома на несколько метров - и на тебе. Размечтался…" - Женька Котов (то есть я) досадливо отряхивал ногу в сером от грязи ботинке только что побывавшем в изрядной луже. На самом деле, конечно, я не мечтал, а спешил на автобус, по традиции опаздывая на работу. Потерял все-таки сноровку - вот она, жизнь забугорная, расслабляет! Но подбежать к автобусу успел, и даже сумел втиснуться в дверь - благо, час пик уже на исходе. Трясясь в поскрипывающем и покрякивающем на поворотах автобусе свои традиционные семь остановок до института, я понял, что мне где-то даже приятно снова окунуться в эту родную суету: "Как-то там наши ребята в лаборатории? Не намудрили бы чего без меня!" - тут же стало смешно: "Экая у меня мания величия появилась. Признайся себе честно - без тебя даже спокойнее станет! Зачем провинциальному институту твои хилые научные потуги? Одна головная боль. Мешаешь только спокойно переваривать государственные деньги да смущаешь начальство своей никчемной деятельностью!"
Но ничего чрезвычайного в институте не произошло. На клумбах перед главным входом дотаивали последние, почти уже черные сугробы. Мелкие пташки, ничего не боясь, радостно орали свои весенние рулады, а народ подтягивался на рабочие места двигать науку дальше: кто вперед, кто вбок, а кто и просто, протирать очередные штаны - в зависимости от желания, таланта и размера зарплаты.
Институт биологии, куда спешил Женька, располагался в правой половине центрального корпуса областного центра Академии Наук - огромного полинялого здания, тяжело нависающего над входящим научным червем всей своей неповоротливой каменной мощью советской науки. К главному корпусу примыкали крылья зданий других институтов. Весь комплекс был довольно солидным, как и полагалось, хоть и провинциальному, но большому - под два миллиона жителей, городу.
В лаборатории, несмотря на уже давно идущий десятый час, все было пасторально тихо. Только Витька ковырялся с чем-то, сидя у себя за столом в дальнем углу. Его черная кудрявая голова склонилась над каким-то прибором. Я остановился на мгновение в дверях, впитывая в себя, уже немного позабывшееся, прямо-таки ностальгическое чувство какого-то уюта. Надо признаться, я соскучился по этой утренней тишине, когда светлые лабораторные столы и полки с реактивами подсвечиваются мягким светом восходящего солнца, играющим бликами на банках с растворами у окна. Всё, как будто замерло в ожидании бурной дневной суеты, только на грани слуха гудят и попискивают холодильники и термостаты, никогда не прекращающие своего рабочего дежурства.
- Привет! Кого я вижу, Кот! С возвращением в родные пенаты! - Витька первым нарушил хрупкую утреннюю тишину, несясь со своего места навстречу мне, неуклюже размахивая руками. Даже за руку стал хвататься - действительно давно не виделись! Четыре месяца - немалый срок.
- Ну, здорово Витек, ты чего-то рано сегодня?
Витек был нашей совой и обычно подтягивался на работу только к одиннадцати, но и вечером, в те же одиннадцать часов, его можно было найти, корпящим над чем-нибудь в лаборатории. Он, похоже, шел по моим стопам в своей исследовательской жизни, когда увлечение каким-нибудь опытом могло полностью выбить из головы чувство времени и мироощущения. Тогда, бывает, внезапно находишь себя за полночь в лаборатории, снимающим показания с какого-нибудь прибора или выясняющим результаты какой-нибудь реакции. И даже успеваешь на время устыдиться невыполненным обещаниям, не сделанным звонкам и заброшенной квартире, пока тебя снова полностью не захватит процесс выяснения вселенских истин. Есть в исследовательской работе что-то от азартных игр - всегда перед носом маячит какой-то, если не Джек пот, то хотя бы мелкий выигрыш, и никогда не знаешь, что окажется в прикупе.
- Да девчонки попросили настроить "Халмен", - заоправдывался без всякой причины Витька. - Им шеф поручил ставить энцефалограмму на собаках, а женщины, сам понимаешь, с техникой не очень дружественны… Вчера Любочка взмолилась, просит: "Все что угодно, только помоги!" Вот я и притащился спозаранку - настраиваю.
- А где, кстати, остальные? Небось, по кофею уже ударяют!
- А как же! Давай, раз уж такое дело, начнем с кофейка! Щас я девчонкам заказ дам: они сегодня у меня ласковые, куда им деться - быстро все сварганят по первому классу!
- Отлично! С меня заморские угощения! - крикнул я вслед убегающему Витьке. А сам с блаженством развалился за своим боевым столом, слегка покручиваясь на поскрипывающем стуле. Комп довольно заурчал всеми своими дисками и вентиляторами, приветливо подмигнул асусовской заставкой и поспешно начал загружаться программами, выходя на стартовую готовность. "Эх-ма! Надо как-то мысли в кучу собирать. С чего бы начать? Сначала, конечно, разобраться с делами в лабе (это так мы лабораторию называем), да еще перед шефом отчитаться, командировочные…"
Не успел я привстать навстречу, как мне на шею бросилось легкое жизнерадостное и кудрявое создание, обдав меня сногсшибающим запахом разнообразной и обильной косметики. "Ого! Что-то раньше таких выражений теплого отношения ко мне я не замечал. Вот что разлука с людьми делает. Да, действительно, для хороших отношений надо пореже встречаться!"
- Ой, ты ж меня задушишь! - пропищал я, изображая придавленную мышь. - Как там у нас насчет кофе? Между прочим, у меня с собой гостинцы!
- Уже бегу делать! Ха! Попробовал бы ты без них приехать! - уже убегая, крикнула Любочка.
Я уселся с улыбкой идиота. Как, однако, приятна эта простая радость при встрече. Даже не ожидал от себя, что так буду радоваться Любочке. Она ведь, в принципе, очень милая и непосредственная и, иначе как Любочка, её никто не мог и называть. Если бы не надо было еще с ней непосредственно работать и выслушивать постоянно исходящий от неё поток никчемной информации, то наши рабочие отношения вполне могли бы быть радужными. Ну ладно, сейчас лучше не вспоминать все эти её ляпсусы - всему свое время. Я вытряхнул все бумаги, диски и флэшку на стол, вытащил из сумки пакет с подарками и взял направление на кофейную комнату, где уже собрались все наши ребята.
***
Где-то ближе к обеду я сообразил, что забыл позвонить Федьке, физику, моему давнему школьному приятелю, который сейчас работал мэнээсом (так мы сокращаем младшего научного сотрудника) в лаборатории Полевой Физики в институте Механики и Физики, занимающим крыло, примыкающее к главному корпусу прямо с нашей правой стороны. Так что, для общения, нам, как лабораторным мышам, было достаточно пробежаться полста метров по переходам и лабиринтам здания-монстра отечественной науки. И это было здорово, т.к. третий наш приятель-одноклассник Славка - медик работал тоже мэнээсом, но совсем в другом месте: в лаборатории Нейрофизиологии Мозга института Экспериментальной Медицины. А этот институт, хоть и входил в систему академии, но как-то боком - совместно с Минздравом и, наверно поэтому, был расположен на отшибе - в полукилометре от основного нашего монстровидного корпуса. Так что, встретиться со Славкой было просто невозможно без выхода в не всегда благоприятную среду околонаучного пространства. К тому же еще и вспомнилось, что еще до моей поездки за бугор, у Славки что-то закрутилось на любовном фронте и, судя по вечно отсутствующему виду и голосу - весьма серьезно. Я даже стал опасаться за целостность нашего мальчишечьего клуба трех разгильдяев. Ведь известно, что мужская дружба может выдержать все, кроме разъедающего влияния женской любви!
Федька откликнулся сразу, как будто только и делал, что сидел у телефона и ждал моего звонка.
- Федор Игнатьевич Карасин, лаборатория Полевой Физики! - бодро и официально пробасило в трубке. Федька как всегда выделывается - и не надоест ему! Я выдержал паузу, а потом ехидным вкрадчивым голосом произнес:
- А где ваше "Алё" многоуважаемый, или я смею разговаривать с автоответчиком?
- Ах ты паршивец! Не смей отождествлять меня с какой то машиной! - заорал Федька - Как твои нейроны поживают - синапсы еще не заклеились?
- Спасибо, ничего себе, просили приветы передавать! А как ваши полевые работы!
- Ага, так ваши нейроны уже с приветами? Ну а мои поля всегда со мной, в отличие от ваших, биологических. И бегать мне за ними из лаборатории никуда не надо!
- Ну, уел! - сдался я. Переострить Федьку действительно трудно и такая пикировка могла длиться сколько угодно. Поэтому я перешел к более содержательной беседе. - Как насчет обеда? Если не занят, давай, через пятнадцать минут в главной харчевне.
- Может для девушек я и занят, но для друзей являюсь по первому зову, как неотложка! Короче, с приездом! Хороший праздник, как известно, начинается с обжорства!
- И кончается под столом! Все, встречаемся внизу! Пока, лаборатория Полевой Физики! - не удержался я от последней шпильки и бросил трубку, пока оттуда не раздалось что-нибудь покруче.
На радостях я выскочил в коридор и козлом, в припрыжку прогрохотал по лестнице вниз. Ещё на дальних подходах к столовке в нос ударил едкий запах то ли прошлогодней квашеной капусты, то ли вареной маринованной свеклы. Это было что-то! Я даже притормозил, ностальгически прикрыв глаза и прислушиваясь к отдаленному эху сгружаемых в лотки алюминиевых вилок-ложек, глухому звону мутных граненых стаканов и грохоту двигаемых по керамической плитке железных стульев. Как, оказывается, давно я не прикасался всей душой к этой милой совковой действительности! Тут сзади кто-то подхватил меня под руку, и я услышал в ухе все тот же веселый бас.
- У Вас случайно не обморок от отравления запахом? Может нам лучше прогуляться до МехФизовской столовки?
- Федька, ты ничего не понимаешь! Я просто балдею! Четыре месяца без родной среды обитания! Я истосковался! Где ты во всем мире еще найдешь этот, уходящий в небытие, дух подлинного равенства трудового народа, когда в одной столовке, совершенно одинаково, могли отравиться великий академик и распоследний студент-двоечник!
- Ну и пафос попер! Ты чёго-то совсем там, за границами, сбрендил.
- Нет, Федька! Эти кривые вилки, этот прокисший рассольник и компот из чего-то бурого и склизкого! Эта столовка уже последняя, даже у нас, в академии, у которой вечно нет денег на переоборудование. Все маленькие институтские столовки уже такие же причесанные, как на западе. Эту столовку надо объявить заповедником и достоянием всего трудового народа! Слушай, если я сейчас не увижу толстых теток в замусоленных халатах с поварешками, хмуро молчащих на своих постах на раздаче, как караул у мавзолея, у меня случиться истерика! - просипел я, хватаясь за сердце.
- Эк тебя бедненького проняло! - ржал Федька.- Тебе б в театре Хамлета играть!
- Да-да, ты прав! - я прикрыл глаза, схватился за лоб и, отведя руку вперед вальяжным жестом, продекламировал: "Тупи аль не тупи!" Что в переводе для далеких от искусства чайников: "Время ср…ть, а мы не ели!"
- Не ори ты так! Здесь тебе не сортир! Слушай, сейчас, или ты сдохнешь от анафилактического шока вызванного запахом совкового супа, или я сдохну от голода и смехоспазматических корчей!
- Оставь меня старушка, я в печали… - меня продолжало нести в творческом порыве.
- Кот, стоп! Хватит! Нас ждет прокисшая капуста! - в ответ продекламировал Федька и потащил меня в столовку. (Кот - это мое прозвище, как нетрудно догадаться - от моей разнесчастной фамилии Котов.)
- Сам Карас-Барабас! Эх! Нет в мире пониманья…- согласился я и потащился за Федькой.
Уже за столиком, пройдя милый моему сердцу строй Рембрантовских дам, обслуживающих нас своими безразмерными поварёшками и, выбрав, все-таки, что-то съедобное, мы предались чревоугодию и спокойной беседе.
- Ой, спасибо! Жень, давно так не смеялся. Прокисаем мы что-то, сидя на месте.
- Да на здоровье - у тебя учусь. А если серьезно, как тут дела? Есть ли что новенького?
- Да какое может быть новенькое в нашей дыре?!
- Ну, все-таки, не такой уж у нас и маленький город.
- Вот и я о том, что у нас не дыра, а дырища! Вот такая! - Федька выпучил глаза и развел руками в стороны, видимо, изображая гордость за размеры нашей дырищи. - Понимаешь, провинция не зависит от размера. Провинция - это здесь! - Федька постучал по груди. - И здесь! - и постучал себя по лбу. - Это болото в душе и разжижение в мозгах!
- Хорошо, а если серьезно?
- Да что о нас, ты лучше о себе расскажи - с Запада приехал, и не поделишься впечатлениями? - как будто замявшись, сказал Федька.
- Ну, об этом отдельный разговор. Может, вечерком соберёмся своей компанией, сразу все всем и расскажу. Заодно и мнениями обменяемся. Будет, как настоящее заседание клуба! - предложил я. Мы давно так собирались, нашей компанией, обязательными участниками которой были мы: физик, медик и биолог. Остальные участники этого клуба постоянно менялись, в зависимости от того, кого мы приглашали. Все происходило как-то спонтанно, но в шутку, мы прозвали эти посиделки клубом разгильдяев.
- Давай, договорились! Созвонимся со Славкой - если он сможет, я хоть сегодня. Кстати! - вспомнил вдруг Федька. - Ты нам еще одну попойку задолжал!
- А-а, ты все-таки вспомнил!
- Как же! Получил мэнээса и смотался за границу.
- Кстати, не назвать ли наши высокоинтеллектуальные попойки клубом мэнээсов? Звучит!
- Не-а не звучит! Вот Клуб Балбесов-Мэнээсов звучит!
- Заметано. И кончай смешить! Ну совсем поесть не дают! - взмолился я. Потом вспомнил Федькину фразу. - А что значит "если Славка сможет"? У него что, продолжается процесс разложения мужской солидарности под ослепительным излучением женской любви? - ревниво съехидничал я.
- Да ты знаешь, кажется у них с Ташкой все настолько серьёзно, что я уже устал над ним подтрунивать.
- Да уж! - вздохнул я.
- Я даже стал чувствовать некоторую зависть к ним. Без балды, люди просто счастливы, - задумчиво пробормотал Федор.
- А ты сам-то эту Ташку видел?
- Видел и общался! - вздохнул Федор. - Тут отбивать, разбивать и уводить явно бесполезно. Как говорят - чем больше препятствий, тем любовь злей.
- Да-а, интересно посмотреть будет - как говорят у нас в Одессе.
- Да ты ж в Одессе отродясь не был - нечего и выпендриваться! А чтобы Славка пришел наверняка, мы его с Ташкой и позовем. Кстати, сам увидишь: не такая она и дура. Еще тебя переболтает, если разойдется.
- Вот-вот, и я о том. Все они всякий бред трепать горазды.
- О, что-то ты совсем, как старый дед разбрюзжался! Это мы сейчас треплемся, да сплетничаем - заметил Федор, благородно сказав "мы сплетничаем", а не "ты сплетничаешь".
- Ну все, все! А то мне уже стыдно, как первокласснице.
- Значит, еще не все потеряно! - ухмыльнулся Федор. Потом как-то погрустнел, помялся и, все же сказал. - Не хотелось бы сплетничать, да придется… - еще помолчал немного, поковырял вилкой котлету, посмотрел исподлобья и спросил. - Ты своей Зинке звонил?
- Днем звонил ей на мобилу - не ответила. Перезвонит, номер-то должен высветиться, - я насторожился. Отношения у нас с Зиной не были розовыми и раньше, а во время поездки, мы совсем как-то редко созваниваться стали.
- Да видел я её с Лехой - лаборантом из соседней лаборатории.
- Ну, мало ли кто с кем пообедать ходил… - протянул я.
- Если бы только обедать, - криво усмехнулся Федор, - а то тискаться по углам…
- Хм… - я уставился в тарелку, раздумывая. Как ни странно, возникло чувство досады. Не обиды, не ревности, не облегчения, а просто досады. На что? Я с удивлением прислушивался к себе. Да, пожалуй, ещё разочарование. Сколько уже раз за свою тридцатидвухлетнюю жизнь отношения кончаются вот так? Я усмехнулся. - Кажется, у меня начинает вырабатываться женоненавистничество!
- Что-то у тебя шуточки какие-то мрачные? - спросил Федор.
- Да ладно! Разойдемся цивилизованно - как в море корабли. Да и сам не без греха… Так что, давай лучше я позвоню Славке. Сабантуй справляем у меня!
- Нашелся татарин, сабантуй праздновать!
- Как, кстати у тебя на личном фронте?
- А у меня много фронтов. Здесь главное - проще надо быть. Женщин любить надо, а не философиями заниматься: любит - не любит… тогда и поражений не будет! Не то, что у тебя! - хохотал Федька. - Женщины, табак и вино спасут мир, если наука его до того не угробит!
- Все, побежали по лабиринтам! А то до окончания работы здесь досидим! - и мы припустили к своим клеткам-лабораториям.
Еще на бегу в лабораторию, я почувствовал, что в штанах начал нарастать пульсирующий зуд. "Ах, это ж мобильник!" - дошло, наконец, до меня и я расслышал звонок, съехавший почему-то на минимум громкости. Вытащив телефон на свет Божий, я успел разглядеть, что это Зинка.
- Алло - постаравшись быть как можно равнодушнее, ответил я.
- Жека! Привет! Ты что не звонишь? Я тут уже по сарафанной почте новости о твоём приезде узнаю! - наигранно радостно затараторила Зинка.
- А я тебе звонил, - не спеша, ответил я.
Наверняка прикидывается, что звонка не осталось на телефоне. Скорее всего, не перезванивала, потому что тактику вранья разрабатывала. Если она неоригинальна в своих намерениях, то попытается удержать всех ухажеров у своей юбки, сколько бы их ни было, в том числе и меня.
- Ой, наверно, определитель не сработал, - и, видимо, почувствовав что-то в моем голосе, Зинка спросила. - Ты чего какой то смурной? Давай, сегодня встретимся!
- Да не смурной я. Немного устал. С дороги столько дел накопилось… - я тянул время, а сам думал: "Играть дальше в эту игру или рубить сразу? Все-таки лучше расстаться. Не выйдет у нас ничего путного. Будем потом все время шпионить да интриговать!"
- Знаешь Зин. Сарафанная почта не только тебе новости носит, - решился я на разрыв.
- А… Что ты имеешь в виду? - явно растерялась и, кажется, запаниковала Зинка.
Я решился сразу "додавить" ситуацию до конца. Терпеть не могу бесконечных слюнявых выяснений отношений. Поэтому я решил пойти по самому легкому пути. Только намекнув на то, что знаю про её похождения, выставить её святой жертвой моего предательства, вероломства, низкого поведения и всего прочего, что может нафантазировать себе оскорблённая девушка.
- Да так, слухами земля полниться… Ты знаешь, я там, в Немчурии роман закрутил, с далеко идущими намерениями… - врал я о своих великих похождениях, выдавая пару походов в кафе за любовный роман. Главное сейчас, как можно меньше слез и как можно быстрее. - Ты прости, если сможешь, но, сама понимаешь, нам лучше не встречаться…
Зинка молчала, начиная громко сопеть в трубку. Чувствуя, что еще чуть-чуть, и я поверю в её святость и возводимую на неё напраслину, я продолжал исполнять свою роль:
- Я, конечно, поступил низко, и у меня нет оправданий, но такова жизнь. Всё когда-нибудь кончается… - я нес всякую ахинею и чувствовал, что надо прерывать разговор. - Ну извини, не обижайся сильно. Поверь, ты немного теряешь. Пока.
- Тебе можно будет звонить? - хлюпая носом, спросила Зина.
"Вот это удар ниже пояса!" - в панике заметались мои мысли. Сразу начало подкрадываться сомнение: "А может я напрасно? Ведь, в общем-то, девчонка - не хуже других!" Да, вот оно: не хочу чтобы не хуже - хочу чтобы лучше других или, хотя бы, единственная. Пусть я и идеалист, но у меня такое чувство, что если в отношениях нет искры, испытания временем они не выдержат наверняка. А свинячий подростковый секс абы с кем уже давно не для меня. Хотя и это лучше, чем такое вот размазывание соплей по древу жизни. После долгой паузы я решился держаться выбранной линии и твердым голосом сказал в ожидающую тишину:
- Нет, лучше не надо. Между нами все кончено. Пока. Не обижайся! - и выключил связь, не дожидаясь ответа - струсил.
На душе было пусто и отвратительно. Нельзя женщине говорить таких слов! Как бы то ни было, они все же ранимее нас. Чувствуешь себя последним подлецом. Остается одна надежда, что она найдет скорое утешение у своего Лехи - лаборанта. Только бы тот ещё не кинул её - а то я тогда точно буду законченным гадом. Во всяком случае, джентльменом мне не быть уже никогда.
Опомнился я от этих мыслей, найдя себя сидящим за своим столом и тупо пялящимся в экран компа. "Все, хватит! Какой есть - такой есть. Чего теперь рефлексировать. Надо как-нибудь отвлечься от этих мыслей…" - потом вспомнил: "Да! Я ж должен Славке позвонить. Ура! Хорошая мысль!"
Славка не заставил себя долго ждать. В трубке раздался его мягкий баритон:
- А-а, наш путешественник заявился!
- Привет Земляк! - приветствовал я его, как всегда, коверкая его фамилию.
- Привет-привет Котище! Рад тебя слышать! - раздалось в ответ.
- Взаимно! Слушай, Слав, мы тут с Карабасом пообщались. Ты не сможешь сегодня ко мне подрулить? Устроим сабантуйчик! Я, как-никак, задолжал отмывку мэнээса. А тут двух зайцев убьем - сразу еще и привальную отметим!
- Э-э… - протянул Славка.
- Да знаю я! Приводи свою Наташу - заодно хоть познакомимся. Сам знаешь - на нашем мальчишнике дамы всегда желанны!
- Раз ты уже знаешь, - явно с облегчением сказал Славка. - Только, давай так: я созвонюсь с Ташей, мы договоримся и я перезвоню тебе. У вас есть какое-нибудь резервное время на всякий случай?
- Да мы с Федькой и завтра вечером свободны. - "А я, теперь и все время свободен…" - саркастически подумал я про себя. - В принципе, к завтрему, мне даже легче подготовиться.
- Ну и отлично, а то боюсь, не успеем на сегодня все дела уладить. Да и ведь завтра пятница - некуда будет спешить.
- Да, забыл! Федька предложил новое название нашему клубу!
- И какое же?
- Клуб Балбесов-Мэнээсов!
- Ха! А что, здорово соответствует изменившейся действительности! Растем! Были просто разгильдяями, а теперь балбесы при званиях! - засмеялся Славка.
- Отлично, жду звонка!
"Так за разговорами и рабочий день скоротали" - потягиваясь, сыронизировал я. - "Теперь надо к встрече гостей готовиться".
***
Славка Земельский, Федька Карасин и я, Женька Котов начали приятельствовать еще где-то на 3 - 5 году обучения, когда вместе учились в одном классе нашей сорок первой городской школы. Естественно, были и другие приятели, но к старшим классам, наш дружный междусобойчик окреп в настоящую дружбу по интересам. Нам крупно повезло, что до последнего года нас не разъединяли, не то что в разные школы, но даже в разные классы. Это было прекрасное время мелких хулиганств, игр, мечтаний и рассуждений о жизни - эдакой детской философии. У нас было столько тем для разговоров! Вокруг был еще непознанный мир, и мы штурмовали его тайны, как могли, зарабатывая царапины, шишки и выволочки от взрослых.
Тяжелым испытанием для нашего мальчишеского клуба стало окончание школы и поступление в разные университеты. Несмотря на нашу дружбу, оказалось, что склонности у всех были различные. Я хорошо помню, как сам определял для себя будущую профессию. Я мысленно представлял, что мне очень удается и что мне нравиться. Так, мне страшно нравилось сочинять песни, которые мы пытались исполнять в своем ансамбле "Рваное ухо". К сожалению, я понимал, что у меня большие нелады со слухом и чувством ритма. И потом, я чувствовал, что я домосед, и постоянные гастроли и разъезды не для меня. Мне очень неплохо давалась математика, физика и техника, но я не любил мир сухих цифр и железа. У меня была ужасные отметки по литературе (хотя читал я много) и немецкому (которого я терпеть не мог). Решающее влияние на меня оказал мой дедушка, который был научным сотрудником в университетском ботаническом саду. Таким образом, биологический факультет оказался единственным правильным выбором для не очень радивого абитуриента.
Это были последние годы, когда биология еще была описательной наукой заспиртованных лягушек и пыльных гербариев. За последние пятнадцать лет она вырвалась и арьергарда на передовой фронт по объемам исследований и финансирования, особенно в таких областях, как молекулярная биология и биоинформатика. Поступив на один из самых халявных факультетов нашего родненького, провинциального университета, мне ничего не оставалось делать, как расти над собой вместе с взрывными темпами развивающейся науки. Так я и оказался, в конце концов, сотрудником лаборатории Молекулярных взаимодействий нервной системы, а проще - изучаю, как нервные импульсы передаются или блокируются в синапсах (прошу прощения - проще не получается).
В отличие от меня, ребята учились в школе лучше и поступили в более приличные учебные заведения: Федька - в Питер, учиться на физика, а Славка - на факультет экспериментальной медицины, в Москву. Эти годы учебы были самыми критическими для нашей компании. Мы даже стали обзываться друг на друга по-новому: физик; медик и биолог. И дружба наша, наверно, так и сдохла бы под прессом новых впечатлений, если бы, по случайному велению судьбы, после учебы, мы не остались работать в одной географической точке - нашем центре академии наук. Помню, нашей радости не было предела, когда мы, сначала, с Федькой обнаружили друг друга рядом, а потом, через год и Славка "прописался" в полукилометре от нас. Это был перст судьбы, и теперь, все более-менее значительные события мы старались отмечать вместе, тем более, что пока ни один из нас не обременился семейными узами.
***
Два дня пролетели в послекомандировочной суете на работе да закупках харчей и выпивки для заседания "клуба". Приготовлениями блюд я не утруждался: накупил полуфабрикатов: от пельменей до маринованного мяса - по ходу вечера и приготовим. Федька у нас имеет особый талант в приготовлении пищи. Так что, соревноваться с ним в этом деле было, все равно, бесполезно. К тому же, как обычно, каждый чего-нибудь да притащит к столу. Главное, что место действия приготовлено. Моя двухкомнатная квартира прибрана. Потертый и просиженный диван с креслами удобно расставлены перед электрокамином и стеллажами со всякой обычной для дома видео, аудио и компьютерной техникой. И, самое главное, в центр большой комнаты выкачен журнальный столик, загруженный закусками, стаканами, фужерами, рюмками и бутылками разного размера и содержания. На кухне тоже все приготовлено для приготовления горячих блюд по желанию тех, кто вызовется их готовить. Единственно, некоторую досаду вызывало то, что, по весеннему времени, темнело довольно поздно и, для создания уюта, пришлось зашторить окна.
Первый гость не заставил себя ждать, издеваясь над дверным замком и вытренькивая им какой-то глупый бравурный ритм. Я поспешил к дверям, заранее готовясь к очередной хохме, которые постоянно вываливал на нас Федька. Открывая, я уже в дверях рычал:
- А кто за ремонт звонка платить будет!? Сколько можно издеваться над полезным предметом!?
Придерживая дверь, чтобы не открывалась, и его не было видно, Федька официальным голосом вещал из-за двери:
- Гражданин Котов! Вам предъявляется ордер на выселение, так как вы в течении четырех месяцев заливали три нижних этажа, и сумма ремонта превысила все мыслимые и немыслимые размеры! Для компенсации расходов, Вам предписывается в течение двадцати часов покинуть помещение. Всё ваше движимое и недви…
Все время, пока он нес эту ахинею, я пыхтел, пытаясь открыть подпертую его башмаком дверь. Не выдержав, я взревел:
- Всё! Раз меня выселяют - праздник отменяется! Всем спасибо, до свидания! - и стал закрывать дверь. Это явно подействовало.
Федька с той стороны рванул дверь на себя и продолжил орать своим басом:
- Э-э, братец! Ты так просто от меня не отделаешься! Сам приглашал - сам и расхлебывай!
- Давай, заходи, пока соседи милицию не вызвали! Тебя уже давно записали в главные буяны и грозу всех приличных бабушек-соседок!
Спустя несколько минут, поставив Стинга слегка подвывать со стеллажей, мы удобно расположились в креслах гостиной и начали с пива и сухариков, строго придерживаясь правила всех опытных алкоголиков: только повышать градусность напитков в процессе их потребления! Федька уселся, по привычке, поближе к балконной двери, чтобы можно было всегда сбежать покурить. В отличие от него - заядлого курильщика, я не курил вообще. Как-то так вот, вырос в некурящей семье, и все никак не мог понять, по какой причине мне надо начинать это делать. Славка раньше курил, но уже год как бросил. Так что Федька остался в одиночестве.
- Ну как, разгреб уже свои дела в лабе? - потягивая пенную субстанцию спросил Федька.
- Да не совсем. Свои-то дела и так в порядке были, а вот у девчонок… как всегда, в общем-то. Результаты на Шнобелевскую премию тянут! Наделают "открытий" - потом только "закрывай" их обратно. Шеф, наверно, надо мной смеется. Надавал им кучу работы и сказал, что я, как вернусь, так им сразу и помогу во всем разобраться. Сам-то в лабораторию, только если за спиртом и заходит.
- Ничего - это нормально. Все так - пока до завлаба дослужатся, вкалывают, как савраски. А как начальниками станут, так переходят на литературную деятельность.
- Да, как же! Статьи-то мы ему как раз и пишем.
- Ну и что, а популярные рассказы? Для детей там, например, или по телевизору умную рожу скорчить… И потом, Завлаб - это административная должность. Какая тут наука? Да ещё в провинциальном-то институте! Ему знаешь, сколько нужно винтов нарезать по академиям и министерствам, чтобы финансирование выбивать! И потом, "ваш" же вообще героический поступок совершил - такое ревю единолично накатал, да еще и в журнал по Биохимии протиснуть сумел! Так что, грызи свой камень науки и радуйся, пока это дают тебе делать. Вспомни, что десять лет назад творилось!
- Да уж, радуюсь и помню! - действительно, эта отповедь примирила меня с реальностью. - Слушай, что-то Славка задерживается. - вспомнил я.
- А что? Интересно посмотреть будет? - хитро сощурился Федька, намекая на Наташу.
- Да уж. Сейчас устроим ей смотрины! - прохихикал я.
- А ты не смейся. Смотрины-то она любые пройдет, а вот тебе не поплохело бы после этого, - усмехнулся в ответ Федька.
Тут как по заказу раздался звонок в дверь.
- Ага, легки на помине! Сто лет жить будут! - обрадовано вскочил я, сам не зная, насколько мои слова противоречили грядущей действительности.
Отщелкнув замок, я отскочил в глубь коридора, чтобы впустить гостей. На площадке, где-то наверху качнулась в сторону светловолосая голова Славки, пропуская в прихожую высокую, под стать Славке, девушку. Она, скромно улыбаясь, кивнула Федьке и посмотрела на меня своими большими серыми глазами. Вошедший сзади Славка прикрыл дверь и сказал:
- Кот, знакомься! Это Наташа, а это Женя Котов, а с Федей вы уже встречались.
- Приятно познакомиться! - мягким голосом сказала Наташа и протянула мне руку. Я схватился за её длинную узкую ладошку.
- Хозяин, захлопни варежку - сквозняк! - хихикал Федька, стоя в углу прихожей. - Дай и нам поздороваться!
Я вдруг понял, что с полминуты неприлично разглядываю Наташу, и пробормотал:
- Простите, но Федька был прав!
- В чем прав? - улыбаясь и тряся в приветствии мою руку, спросил Славка.
- Да я его предупредил, чтоб ему худо не сделалось, когда Наташу увидит, - хихикал Федька.
- Да! Ташенька у меня красавица!
- Ну ребята! Спасибо, конечно! Я, вроде как и не сомневаюсь, что еще могу нравиться мужчинам, но это явно не стоит таких бурных обсуждений! - прыснула Наташа. - И прошу всех, давайте сразу на "ты", и называйте меня Ташкой, я уже привыкла - так меня Слава зовет.
- Тогда уж мы будем обращаться к тебе Таша, а не Ташка, - возразил я, принимая от гостей верхнюю одежду. - Надевайте тапки, какие вам больше нравятся, и проходите в комнаты. По заведенной у нас традиции, квартира в полном вашем распоряжении. Единственное условие: не наносить непоправимого урона недвижимости! - официальным тоном объявил я. Большей частью - чтобы насмешить гостью и сразу создать атмосферу того непередаваемого разгильдяйства, каким всегда славились наши посиделки.
Пока гости совершали броуновские движения из угла в угол по моей квартире, ища место окончательной посадки, я пару раз скурсировал на кухню и обратно в гостиную. Подносил на стол какой-то особо твердый пармезанский сыр, принесенный Федькой и Славкины фрукты. Так что, к тому времени, как я притормозил в гостиной, все удобно расположились и болтали о всякой всячине.
- Слава, Таша, что будете "для сугреву"? - спросил я.
- Не буду оригинальничать - налей и мне пивка для начала, - смешно причмокивая, изобразил зверский аппетит Славка.
- А я бы белого вина немного выпила, - все еще слегка стесняясь, сказала Таша.
- Осмелюсь предложить это Шардоне. Сам его пробовал. Из белых сухих я наверно только Шардоне и люблю - за его мягкое "маслянистое" послевкусие. Правда, далеко не у всех оно выражено, но за это конкретно я ручаюсь, - сам не зная с чего, я пытался произвести на Ташу впечатление.
- Ладно, уговорил! - рассмеялась Таша, подставляя бокал, а Федька озвучил её усмешку:
- Ой, и чего это мы так расдухарились?! И откуда ты таким спецом по винам заделался?
- Зря, что ли, такую длительную стажировку в Германских барах проходил? - я с пафосом разыграл обиду. Потом сдался. - Да на самом деле, я такой же простой советский пьяница, как и вы. Ну, удалось хорошего вина попробовать, вот и выпендриваюсь.
Федька закусил тему о вине и пошел её развивать:
- Да, надо развивать культуру пития в наших селениях! А то только и слышишь: "Ах, какое великолепное красное: сладкое, ну просто чистый виноградный сок!". Хотя ни то, ни другое, на самом деле, не совместимо с хорошим сухим красным вином!..
Я в это время сидел и присматривался к Таше. Действительно, Славка нашел себе красавицу. Он и сам был у нас в компании явным лидером по части красоты. Высоченный, стройный, но не тощий, довольно светловолосый - почти блондин, с голубыми глазами и правильными чертами лица - он умудрялся сочетать яркую внешность с мягкостью и скромностью характера. Это всегда мучило его в отношениях с женщинами. Они так и бросались на него, шли в атаку и брали измором. В результате, у меня создалось впечатление, что он их немного боялся. Однако сейчас, я был склонен думать, что он от них так защищался. Таша поражала не только своей природной красотой, но и тем, как она умела не выставлять эту красоту напоказ. Все в ней, от движений до пользования косметикой, показывало её чувство меры и умение находить оптимальное решение. Славка с Ташей вообще были похожи, почти как брат и сестра, даже характерами: оба уравновешенные и спокойно доброжелательные. Оставалось только радоваться за Славку - может, хоть у него сложиться приличная личная жизнь!
Как будто подслушав мои мысли, Таша спросила:
- Ребята, а вы что без девушек? Или у них времени не нашлось прийти?
- Если Федька всех своих девушек приведет, здесь не повернуться будет, - притворно ворчливо заметил я.
- Ну а ты? - не отставала Таша.
- А я, со вчерашнего дня свободен, - поморщился я, а потом лукаво подмигнул Таше. - Так что, если Славка тебе не по вкусу придется… - а сам приготовился удирать от Славки, что и пришлось незамедлительно проделывать.
- Ты нам еще рассказ о твоих похождениях задолжал! - свирепо припомнил Славка.
Пришлось им рассказывать про свою поездку. Впечатлений как-то получилось и не очень много. Вдруг оказалось, что я почти все время провел там в лаборатории, а по городу и окрестностям погулял мало.
- Все-таки ты теперь, можно сказать, дослужился до заграничного признания своих талантов, - подытожил мой "доклад" Федька.
- Если бы так! Сам ведь наверно знаешь, как и почему нас приглашают. У них там гранты дают на обмен студентами и научными работниками. Деньги халявные. Вот, ихний профессор и подсуетился: написал одну бумажку - и лишняя пара рук в лаборатории бесплатно. Вот если меня повторно, да за свои деньги, пригласят - тогда и можно говорить о признании моих трудовых способностей. Хотя на это надежды никакой. Мне их аспирант рассказывал: когда он подавал на место исследователя в трехлетнем проекте, на место было восемьдесят заявок! Так что, нигде нет легкой жизни.
Разговор незаметно скатился к сравнениям "там и у нас". Федька уже смеялся:
- В нашу компанию и Задорнова не надо!
- Нет, ты почувствуй разницу, ты же сам там с дамами общался! - в голове у меня уже слегка шумело, поэтому я рьяно разрабатывал вопрос с эмансипацией. Хотя, кому это было нужно, еще вопрос. - Понимаешь, нашу и их женщину отличает то, что их женщина пытается во всем быть мужчиной, а наша женщина использует все выгоды быть женщиной, от чего только выигрывает.
- Это как же можно от бесправия выигрывать? - заинтересованно спросила Таша.
- Поясню на примере похода в ресторан. Их женщина платит сама, поскольку она "равноправная". Если за нее заплатит мужчина, она как бы должна ему чуть ли не отдаться. Поэтому, если мужчине, по какой-нибудь дикой причине, взбредет в голову заплатить за женщину, он должен обезопасить себя кучей "пристойных" объяснений своего поступка. А смотрите, что у нас - мужчина платит за всех, как само собой разумеющееся. При этом, дама ничего ему не должна. Да и во всем так. Там женщина сильная - никто дверь не откроет, сумки не поднесет, места не уступит… При этом эталон преуспевающей дамы такой: походка чеканя шаг, сосредоточенное лицо, улыбка президента, обязательность, решительность, а мужики от этого воют и берут в жены таиландок и русских. А наша "слабая" женщина? Она своей "слабостью" заставит вокруг себя крутиться сколько угодно мужиков. И все ей сделают наготово и бесплатно, да еще и бантиком подвяжут для красоты!
- И не дай бог попасться в сети такой особенно "слабой" персоне! Выпотрошит и морально и материально, и голым в Африку плясать выпустит! Потому-то наши мужики и побаиваются особо "слабых" дам, почти так же, как ихние мужики своих "сильных"! - ржал Федька.
- Настоящий мужской подход к проблеме! - смеялась вместе с нами Таша. - А вы ребята представляете себе, каково быть "слабой" девушкой? У этой медали есть и обратная сторона! Представьте: вы "приличная" девушка и вам понравился парень, а в вашем арсенале есть только возможность потупить глазки да пошаркать ножкой. Вот так и протупишь да прошаркаешь всю жизнь, пока не поймешь, что иногда все-таки надо брать ситуацию в свои руки!
- Как всегда "Все надо делать в меру, как говаривал товарищ Неру!" - процитировал я бородатую поговорку своей бабушки.
После выяснения отношений Запада и Востока и застрявшей между ними эмансипации, Федька перекочевал на кухню, сообразить из подручных материалов, что-нибудь горяченькое и съедобное. Я завяз где-то между кухней и гостиной, а Славе с Ташей явно никто не был нужен.
Глядя на мою слегка приунывшую физиономию, Федька прошептал:
- Не отчаивайся! Это у них только начальный период такой интенсивный. Полгодика пройдет, и на нашу компанию время оставаться будет!
- Да уж - начальный период! Они же уже полгода вместе, а как будто вчера встретились.
- Я думаю, Наташа очень неплохо вписалась в нашу компанию и все будет нормально.
- Ну-ну, твои слова, да богу в уши…
Вечер завершился почти как всегда, неспешными философиями над парящим в тарелках мясом под псевдоитальянским пармезановым соусом из вяленых томатов и грибов, наскоро сочиненным Федей на кухне. Сегодня даже никто не дошел до бурбона (я специально для такого случая привез "Джека Даниелса") - все решили, что к такому мясу нужно только мною же привезенное из такс-фри красное чилийское.
На философию нас занесло после Ташиного, вполне невинного, вопроса:
- Ребята, а, вообще, какие разговоры вы любите водить в своей компании?
- Да разные, конечно. Но, может быть, для нас характерно то, что кроме всего прочего, мы любим высокопарно поворчать на современную науку, - ответил Славка.
- И как это?
- Ага! Ты специально нас на это провоцируешь? - состроил хитрую гримасу Федька. - Ну что ж, держись! Жень, вывали-ка перед нашей гостьей все известные биологические факты, не вписывающиеся в современные теории.
- Мы что ж, до завтра собрались здесь сидеть? - лениво ответил я.
- С такой закуской, да выпивоном - хоть до воскресенья!
- Ну, тогда наливай! А я начну перечислять, что вспомню, - я немного встряхнулся, усаживаясь на своего любимого конька (Федька прекрасно знал, чем меня завести). - Ну, начнем хотя бы с теории Дарвина. За что я старика уважаю, так за то, что он был умнее всех вокруг, и даже самого себя передумать сумел. Он ведь написал свое Происхождение Видов, а потом никак не решался его опубликовать. Умом он понимал, что теория верна, но интуитивно сомневался - и правильно делал. Ведь до сих пор, всю эволюцию подтягивают за уши к этой теории. Но молекулярная биология поставила нас перед необъяснимыми фактами. Например, все организмы на земле основаны на принципах сосуществования макромолекул трех типов: ДНК, РНК и белков. Так вот, синтез белка невозможен без огромного молекулярного рибосомального комплекса, в котором участвует несколько десятков различных макромолекул. Без одномоментного возникновения такого комплекса, жизнь фактически невозможна, а вероятность возникновения "мутации" такого типа равна нулю. Для сравнения, скажите: с какой вероятностью может спонтанно возникнуть из магмы полностью благоустроенный дом в результате извержения вулкана?
- Ни с какой, разумеется! - ответила Таша.
- Вот и я о том же: вероятность таких событий не то что равна нулю, а вообще со знаком минус писать надо.
- Но есть же теория панспермии, которая объясняет происхождение жизни "засевом" из космоса, - возразила Таша, разыгрывая из себя ярого натуралиста.
- Очень верное возражение! - похвалил я, и тут же продолжил. - Но, к сожалению, красивая теория панспермии, при ближайшем рассмотрении, сводиться к школьной задачке: "Из пункта А в пункт В" вылетело "зерно" жизни… А откуда оно, спрашивается, взялось в пункте А? Из пункта С? Короче, сколько пунктов не меняй, а где-то жизнь должна была возникнуть самостоятельно!
- Ну хорошо! Это неразрешимая загадка, но причем здесь Дарвин? Его-то теория об эволюции, то есть, постепенного развития из одного вида в другой.
- Да, но эволюция это теория количественных и незначительных качественных изменений, а на них далеко не уедешь. Вот, например, возьмем растения. На реакциях фотосинтеза и фиксации атмосферного азота зиждется вся биосфера Земли. Обе реакции требуют колоссальных затрат энергии, сравнимых только с объемами, производимыми целыми электростанциями. Природа обошла эти проблемы одномоментно "создав" огромные ферментные комплексы. Невероятность возникновения этих "мутаций" так же, по-моему, не требует доказательств.
- Но хватит о растениях, а как человек? В нем же тоже много загадок, - подстрекала Наташа, переводя беседу на более знакомую ей тему.
- А в нем все сплошная загадка. Чем глубже копаешь, тем мутнее картина, - ответил за меня Слава. Просто принято, необъяснимого не замечать - так легче жить.
- Тогда объясни мне, что такое музыка? Каким образом и почему она так влияет на человека? Ты же психолог!
- В музыке есть резонансные колебания, и те, которые лучше вписываются друг в друга, образуют мелодию, - "материалистически" рассуждала Таша.
- Чем же тогда отличаются две одинаково "резонирующие" песни, допустим, с одного и того же альбома, из которых, одну поет и слушает весь мир, а другую невозможно дослушать до середины? Или, обратный случай: одну и ту же песню, один слушает с утра до вечера, а другой на стену лезть готов при первых же звуках? Нету на это ответа. Никакого алгоритма не найти, и сколько компьютеры не грузи программами, не могут они ничего талантливого сочинить.
- И такие пробелы в науке на каждом шагу! - я опять подключился к общему стенанию. - Например, как такое мизерное количество генов, которое отведено человеку (где-то 60 000 - меньше чем в картошке), хватает, чтобы закодировать все биохимические реакции, сложнейшую клеточную структуру, точное пространственное строение организма и даже основные поведенческие инстинкты? Какая программа, и какими средствами обеспечивает развитие организма из одной клетки в сложнейшую пространственную структуру? А о мозге и умственной деятельности лучше даже не начинать!
- Кстати, в физике, по-моему, не меньше нестыковок! А, Федь? - подначил Славка Федьку, переводя стрелки на свежачка.
Тут уже Федька закусил удила и понесся жаловаться о несуразностях космогоний, квантовых полей и всяких относительностей… В общем, вечер прошел удачно - все уболтались и упились насколько могли и хотели, и при этом, даже разошлись по домам на своих двоих.
Распихивая по углам следы былых сражений с зеленым змием и гранитом науки, я в пасторальной релаксации рассуждал, как прекрасен и непостижим наш мир, даже не предполагая, что скоро столкнусь со всей этой непостижимостью лицом к лицу и, далеко не всегда это будет приятно…