"Львы и Драконы" - читать интересную книгу автора (Исьемини Виктор)

Глава 37

Первое сообщение – о том, что армия ок-Икерна встретилась с гевцами – не слишком встревожило Алекиана. У молодого императора имелся план, а вдобавок – нерушимая вера в торжество этого плана. Алекиан был до такой степени убежден в правоте собственного дела и в том, что успех неизменно сопутствует правому, что не допускал и минутных сомнений в непогрешимости собственной стратегии. К тому же он слепо верил в полководческий талант маршала ок-Икерна, так, что сама мысль о поражении не могла прийти ему в голову. А потому прибытие второго гонца с известием о предстоящей битве ничуть не обеспокоило Алекиана. Он даже не подумал поделиться новостями с офицерами.

Капитан Валент из Гранлота, которого гвардейцы уговорили спросить его величество, пришпорил жеребца и, съехав на обочину, поскакал вперед – туда, где под алым имперским знаменем ехал Алекиан. Конь капитана двигался тяжелым галопом по раскисшей пашне, расшвыривая из-под копыт влажные комья земли. Поравнявшись с императором, гвардеец осведомился:

– Ваше императорское величество, не будет ли каких-нибудь указаний в связи с новостями, привезенными гонцом?

– Продолжайте движение, сэр, – бесстрастно произнес Алекиан, – маршал ок-Икерн вошел в соприкосновение с гевцами. Это означает, что войска противника сейчас к северо-востоку отсюда, а в Геве нас никто не ждет. Маневр маршала увенчался успехом – мы вступим на вражескую землю, тогда как их войско отправилось навстречу сэру Брудо. Возвращайтесь на свое место, капитан, и следуйте дальше.

В голосе императора не было ни волнения за исход предстоящей схватки, ни даже гордости успехом собственного стратегического плана – только спокойная уверенность. Он выступил сразится за правое дело – а потому победит, и все, что он задумал, осуществится.

Альдиец снова направил коня с дороги в сторону и, дождавшись гвардейцев, занял место в походной колонне. В ответ на расспросы рыцарь пожал плечами:

– На севере маршал встретил гевцев, будет битва. Нам – ничего нового.

Пошел дождь. Мелкая серая морось заткала полупрозрачным саваном пространство между серым небом и серой землей. Серая вереница имперских воинов шагала и шагала по серой дороге под серым дождем. Армия шла день за днем, без остановок, без неожиданных маневров, и многим начинало казаться, что в Мире не осталось ничего, кроме серой дороги да серого дождя, источаемого серым небом… Нет цели у этого марша, нет возможности свернуть, нет даже городов и замков, из которых они выступили в поход. Их нет более, ибо над ними светило в синем небе желтое солнце, а ныне – весь Мир сер.

Третий гонец появился ближе к вечеру, когда солдаты авангарда уже высматривали, не блеснут ли за деревьями огоньки костров в заблаговременно разбитом лагере. Из леса, подступившего к левой кромке дороги, выехал изнуренный всадник на взмыленной лошади. Попона коня была сплошь покрыта брызгами грязи, а плащ наездника насквозь промок под дождем, струйки воды, стекавшие по складкам одежды, оставили на замызганной попоне извилистые потеки. В мокром сером тряпье, облепившем фигуру гонца, под слоем грязи с трудом угадывались имперские цвета.

– Мне нужен император, – прохрипел пришелец, и по его виду латники авангарда сразу догадались, что вести гонец привез вовсе не радостные.

Легко отыскав едущего во главе колонны Алекиана, гонец тяжело выдохнул:

– Ваше императорское величество, я привез недобрые вести… Мы разбиты.

Алекиан, не произнося ни слова, уставился на посланца. Тот продолжал:

– Против нас сражались рыцари Гевы, Дрига и Андруха. На их стороне были тролли и еще какие-то новые чудовища. Их невозможно убить, а оружие, которым они сражаются, зачаровано и пробивает любые доспехи. Когда они прорвали строй ванетской пехоты, маршал велел всем спасаться, где Гилфинг поможет, меня послал к вашему императорскому величеству, а сам бросился навстречу этим уродам… Вряд ли он выжил.

Алекиан, не меняясь в лице, обернулся к оруженосцу:

– Позови капитана Валента.

Когда капитан, снова обогнав колонну, состоящую из оруженосцев, телохранителей и знаменосцев Алекиана, подъехал поближе, император коротко бросил:

– Маршал разбит, его армия, похоже, разбежалась.

– Обозу сэр ок-Икерн велел не приближаться к месту сражения, – вставил гонец, – а когда стало ясно, что нам не устоять, велел прислуге двигаться вам навстречу. И беглецам кричал, чтобы двигались навстречу вашему императорскому величеству… и…

Алекиан снова заговорил, обращаясь к сэру Валенту:

– Выделите небольшой отряд с опытным командиром. Пусть попытается собрать людей маршала, кого только удастся. И главное – обоз. Если обоз уцелел, пусть идет за нами и присоединится к арьергарду. Я уверен, что ок-Икерн вел большой обоз, его припасы нам пригодятся. Ступайте.

– Да, ваше императорское…

– И еще, – перебил рыцаря Алекиан, – пусть этот командир при случае разузнает о судьбе маршала. Если сэр Брудо жив, ему надлежит прибыть ко мне.

– Да, ваше императорское… А что с нами? Мы не развернем колонну навстречу беглецам? Возможно, их преследуют?

– Развернуть колонну? – взгляд Алекиана выражал, пожалуй, удивление. – В этом нет нужды. Напротив, мы двинемся в Геву кратчайшим путем. Если маршал разбит, то, значит, все гевское войско сейчас там, на севере. Было бы очень хорошо, если враги преследуют разбитое войско маршала, это могло бы задержать их. Пусть армия движется, не снижая темпа, путь открыт. Ступайте, сэр.

Альдиец, передав офицерам распоряжения императора, добавил от себя:

– Вот так, господа. Армия и даже сам маршал интересовали нашего повелителя, лишь покуда могли быть полезны. Теперь они брошены на произвол судьбы.

Никто из гвардейцев не решился ответить.

Как только к войску нелюдей присоединились альдийские рыцари с отрядами латников, армия выступила на Гонзор. Походный порядок оказался таков, что кавалерия двигалась в самой середине боевых порядков. Авангардом командовал Кендаг, его солдаты хорошо знали местность – многие еще с тех времен, когда враждовали с Империей. Затем двигался сам король, при нем – придворный маг Вентис с учениками, солдаты в желтых плащах с нашитыми воробьями и, разумеется, вампиресса, нарядившаяся ради боевого похода в черную кольчугу и нацепившая шлем с роскошным плюмажем, разумеется, тоже черного цвета. Дополнял картину черный конь под черной попоной. И только затем ехали альдийцы. Замыкали шествие орки, недавно сошедшиеся под знамена лорда Внешнего Мира. Среди этих далеко не все были опытными воинами, но вооружил их Кендаг хорошо, так что колонна нелюдей выглядела внушительно.

Эльфам было велено двигаться в стороне, параллельно основным силам и не приближаться. Эльфы, среди которых наряду с филькиными ветеранами были новички, могли оказаться не очень-то дружелюбными по отношению к оркам. Да и среди бойцов Внешнего Мира было немало пришлых, разозлить которых наверняка можно было очень быстро. А уж что эльфы такую попытку сделают, можно было не сомневаться.

Когда до гонзорских границ оставалось едва ли два дня пути, Ингви приметил чуть в стороне от протоптанной авангардом дороги каменную глыбу довольно странных очертаний. Рядом со скалой расположились орки – не меньше десятка. Такой крупный камень выглядел странно посреди ровной, как стол, степи, да и форма его показалась королю занятной – будто стоящий на четвереньках великан… или тролль? Точно, тролль! Согнувший спину, опустивший макушку к самой земле, и будто обнявший ручищами пустоту у груди.

– Э, да это же Дрымвенниль! – воскликнула Ннаонна. – Ингви, помнишь?

– Помню, конечно… – демон повернул коня и направился к камню.

Вампиресса двинулась следом. Орки, которые расселись у подножия неподвижной глыбы, завидев приближающуюся пару, поднялись.

– Это что у вас? – осведомился Ингви, разглядывая каменную фигуру.

– Тролль, великий король, – ответил старший, – вот, надумал здесь устроиться. Лорд Кендаг велел нам сторожить до тех пор, пока не закончит.

– Э… закончит – что?

– Это же рождение, – пояснил, будто что-то само собой разумеющееся, начальник караула. – Тролль пришел с севера, из Империи. Шел и ел на ходу. А потом брякнулся на колени… ну, скрутило его. Теперь встанет только, когда их будет двое. Ну, или больше…

– Чего? – переспросила Ннаонна.

– Поехали, – бросил Ингви, – я тебе все по дороге объясню.

– Ну? Давай, объясняй!

– Понимаешь… Этот тролль остановился здесь, чтобы произвести на свет потомство.

– Чего? Так Дрымвенниль – женщина? Но как он?.. Она?.. И с кем?!

– На, говори тише, – поморщился Ингви. – Незачем демонстрировать оркам свою неосведомленность. Дрымвенниль – не мужчина и не женщина. Он тролль, у них нет пола.

– А как же?..

– Ну… как… Я и сам не очень-то представляю, как. В общем, тролли все одного пола и размножаются таким вот образом. Остаются некоторое время на одном месте. Окаменевают совсем – ну, как бабочка в коконе, понимаешь? Защитная реакция организма. Перед тем много едят… А вот когда именно это с ними происходит… ну, то есть у меня есть своего рода теория… Я думаю, что тролли всю жизнь накапливают информацию и эмоции, поэтому они мало говорят и много слушают. Они узнают и узнают Мир, и вот как только количество информации достигает определенного уровня… И, помимо знаний, они наверняка собирают эмоции…

– Стоп! – объявила вампиресса и, прищурившись, поглядела королю в глаза. – А ты не мог бы объяснить это мне еще проще?

– Да, конечно, извини. Они смотрят, слушают, обдумывают, переживают, копят знания и чувства. Когда сведений и чувств становится так много, что можно поделиться с новым существом, они производят такое существо на свет. Дрымвенниль (если ты не ошиблась и это он) скрючился, окаменел, а когда он встанет – с ним будет маленький. Ну, дитя. Стадо быть, он достаточно много узнал и… как бы это… ну, перечувствовал, испытал, так что готов родить. Это придумал Гангмар, создавая живую не-жизнь, как написано в «Хроникуме». Не прямо написано, конечно, но догадаться можно. В общем, такими Гангмар их создал.

Ннаонна поджала губы.

– Тролли многого лишены, если все одного пола. Странно, что они почитают Гангмара, он создал их обделенными.

Хотя до сих пор боевые действия велись на территории Ванета, Гезнур был куда лучше осведомлен о перемещениях имперской армии, чем Алекиан – о маневрах гевцев и их союзников. Ванетские графы охотно снабжали противника информацией, за новости щедро платили фенадским серебром.

Наутро после боя армия Гезнура двинулась на восток. На марше короля настигли известия – Алекиан, вопреки ожиданиям гевца, не только не поспешил на помощь остаткам разбитой армии ок-Икерна, но и сменил направление на более южное. Император предпочел более короткий путь в Геву. Гезнур на ходу совещался с капитанами и союзниками – никто не понимал логику поступков противника. Только что Гева нанесла Ванету тяжелое поражение, но это никак не отразилось на имперской стратегии, как будто Алекиан просто не заметил разгрома и гибели тысяч воинов… Теперь Гезнур задумался – а не напрасны ли были все жертвы, не напрасным ли был его отчаянный маневр – вторжение на земли Ванета? Помимо разгрома ок-Икерна, никакой пользы эта операция не принесла – даже добыча оказалась невелика, поскольку гевцы не грабили владений, принадлежащих непосредственно графам, тайным союзникам Гезнура.

Поразмыслив, король Гевы пришел к выводу – нет, все верно, он поступил совершенно правильно, ибо соединись две ванетские армии – и противостоять им не смог бы никто. Однако победа оказалась трудной, гевская конница понесла тяжелые потери, и имперской кавалерии теперь нечего противопоставить.

Получив уточненные сведения о направлении, в котором движется император, Гезнур тоже, в свою очередь, велел сменить направление и двигаться на юго-восток. Ему предстояло совершить марш наперерез армии Алекиана, и встретить императора у западных границ Гевы, неподалеку от Акенра, собственного замка Гезнура.

За день марша войско преодолело больше половины расстояния до гевской границы – благо, добыча была невелика, и обоз не слишком сдерживал колонну. Несколько раз начинал идти дождь, но, милостью Гунгиллы, дорога не раскисла… На привале Гезнур засел за письма. Его безымянный палач-лекарь-цирюльник, обладавший, помимо прочих талантов, и искусством скорого письма, едва поспевал за диктовкой. Военачальники – некромант, Бельвар Андрухский и Трейен, брат герцога Дригского, возглавлявший рыцарей родича в этом походе – полагали, что Гезнур соберет их на военный совет. Но, так и не дождавшись, явились к костру короля сами.

– Ваше величество, – обратился к Гезнуру герцог Андрухский, – не хотите ли поставить нас в известность о дальнейших планах?

Гевец оглянулся и, велев писарю-палачу-цирюльнику готовить новый лист, объяснил:

– Прошу прощения, господа… возможно, я должен был сказать об этом, но никаких особых планов у меня нет. Мы встретим армию Алекиана неподалеку от Акенра и дадим бой. Во всяком случае, пока что имперцы направляются именно к Акнеру. Сейчас я пишу моим вассалам, чтобы готовили доски, плотницкий инструмент и побольше работников. Есть некая идея… Еще пишу в столицу. Пишу, чтобы подвезли как можно больше стрел. Пишу отцу, чтобы прислал всех, кто умеет держаться в седел и склонять пику. Всех, кто способен хотя бы принять первый удар имперской конницы, способен хотя бы свалиться с седла! Если нам удастся сдержать первый натиск кавалерии, у нас будет шанс. Поэтому я прошу прислать всех – стариков, юнцов, даже калек, способных усидеть в седле. А уж доспехов, гилфинговой милостью, после вчерашней драки у нас имеется в избытке.

Король оглядел притихших союзников и грустно закончил.

– Да, именно так. Мы бросим, если потребуется, под копыта имперской конницы всех дворян Гевы – лишь бы выстоять при первом натиске. А для чего еще живут рыцари? Именно для того, чтобы умереть, сражаясь за сеньора и свою страну. Через несколько дней мы встретим имперскую армию, и тогда решится – быть ли Геве. Да не только Геве! Быть ли Андруху, Дригу, Фенаде… Да и вашему Могнаку, маршал тоже – быть ли. Если нет, если мы проиграем, в Мире не останется ничего, кроме императора и его послушных рабов. Через несколько дней решится судьба Мира, ни больше, ни меньше… Ступайте к своим людям, господа, и постарайтесь объяснить им то, что я сейчас сказал. А теперь прошу прощения, мне нужно составить еще несколько писем.