"Львы и Драконы" - читать интересную книгу автора (Исьемини Виктор)

Глава 44

Вести в Ванетинию доходили медленно и нерегулярно. Обычными разносчиками новостей были купцы, но сейчас их осталось немного – таких, кто рискнул бы пуститься в дальний путь. В нынешние лихие времена торговля стала ремеслом не менее опасным, нежели война. Место регулярных новостей теперь заняли сплетни. Слухи, верные и лживые попеременно, распространялись подобно лесному пожару – быстро, неотвратимо и во все стороны одновременно. Иногда слух, продвигаясь более оживленным маршрутом, успевал измениться до полной неузнаваемости и, извращенный, столкнуться с самим собой в прежней ипостаси. Люди сперва удивлялись, выслушивая в один м тот же день противоположные версии какого-либо события… затем привыкли не верить слухам вовсе, но по-прежнему жадно ловили всякие сплетни. Так интересней.

Алекиан оказался не слишком аккуратным в письмах, звал писца только для того, чтобы составить военный приказ. Ванетиния же изнемогала от неизвестности. Санелана, чтобы меньше думать о превратностях войны, которым подвергает себя супруг, с головой погрузилась в заботы. Ее стараниями Валлахал возвратил истинно величавый вид. Окна застеклили заново – пусть не везде «гномьим стеклом», зато аккуратно – полы отмыли, гобелены чистенько заштопали и повесили снова… Клирики, назначенные архиепископом, неустанно трудились над казначейскими делами, кропотливо сверяли счета, составляли отчеты и казна мало-помалу стала наполняться… Впрочем, деньги тут же уходили на войско – маршал ок-Икерн пекся о вверенном ему деле не менее тщательно, чем клирики архиепископа – воин и священники будто соревновались в усердии, кто окажется скорее – клирики, наполняющие казну, или сэр Брудо, казну опустошающий. Санелана наблюдала за удивительным поединком удивленно, но не вмешивалась. Новый Алекиан ее слегка пугал, но императрица верила супругу, заставляла себя верить. Его одержимость величием Империи завораживала. Санелана верила, потому что хотела верить.

Известие о победе больше удивило, чем обрадовало, но вскоре маршал с войском покинул столицу, и Санелана, получившая возможность тратить больше денег, с удвоенным усердием занялась Валлахалом… Потом потянулись обозы с добычей из Тилы, имперские сановники, исполняя приказ Алекиана грабили герцогство основательно и тщательно.

После того, как армии ушли на восток, наступило тягостное ожидание, Санелана ловила каждый малейший намек на новости, посылала служанок на рынок нарочно – слушать, терпеливо выслушивала пространные разглагольствования Коклоса о природе войны, ловя в них крупицы здравого смысла, пока наконец карлик не сказал:

– Сестрица, оставь опасения!

– Ты хочешь сказать, что все будет хорошо?

– Нет, я хочу сказать, что от твоих опасений ничего не изменится. Братец сейчас увлечен новыми пассиями – войной и Империей, но любит он все равно тебя.

Санелана была заинтригована.

– И что же это значит?

– Нагуляется и вернется, – буркнул коротышка. – Все бабы одинаковы. Когда он уразумеет, что война такая же ветреница, как и прочие, то вернется к тебе. Ты-то не такая, как все, ты его любишь.

– Ты уверен?

– Ну, представь себе, что братец в самом деле загулял. Только девки у него непростые. Он и сам не просто так мужичок, он император, и гуляет он с войной да Империей. Покуда братец побеждает и воссоздает Империю, он верит, что только для этого и предназначен. После того, как они ему изменят, сразу прибежит к тебе, поплакать в твою юбку.

– Значит, они ему изменят… – повторила императрица, судорожно подыскивая, как бы перевести слова шута на человеческий язык.

– Конечно, – Коклос был само самодовольство, – я же говорю, все бабы одинаковы. Даже если они – война да Империя. Да! И еще – судьба и удача.

– И, когда они изменят, он прибежит ко мне?

– Конечно, прибежит! – карлик всплеснул ладошками. – Мужики тоже все одинаковы, даже императоры всякие. Не одинаков только я! Но кто это оценит?

Оценить было некому.

Затем пришло известие о разгроме ок-Икерна… и о том, что Алекиан вторгается в Геву. Было нелегко вычленить эти сообщения из потока вздорных слухов – о якобы непобедимо войске Гевы, о черных солдатах, которых невозможно убить, о вторжении гномов с севера, о троллях, об эльфах, о всевозможных чудесах и знамениях – невероятных, но тем более страшных.

Именно из-за того, что слухов было много и что были они удивительно невероятны, в столице сперва не поверили во вторжение короля-демона с юга. А когда поверили, было уже поздно. Вести о победе над мятежниками в Геве, о внезапной болезни Алекиана, и о марше армии на Гонзор пришли одновременно с возвращением в Ванетинию маршала ок-Икерна. Поглядев на безумца Брудо и выслушав запинающихся гонцов, поведавших о необычном поведении Алекиана, императрица решилась – она едет навстречу мужу. Если ему в самом деле требуется юбка, чтобы поплакать, Санелана привезет юбку к нему.

К удивлению Ингви, Алекиан явился на переговоры не верхом, а в повозке. Император был бледен, кутался в отороченную красивым мехом шубу – желтоватое лицо на фоне дорогого меха смотрелось еще более жалко. Слуги помогли его величеству сойти на землю и затем вытащили два стула.

– Простите, – тихо пробормотал Алекиан, указывая на стулья, – я несколько нездоров. Давайте присядем.

Ингви, явившийся на переговоры верхом, кивнул и спрыгнул на землю. Предложенным стулом, однако, не воспользовался, остался на ногах. За его спиной маячили фигуры воинов конвоя – в основном эльфы, державшие наготове длинные луки. Ингви считал, что десяток стрелков являются достаточной гарантией его безопасности. Ну и, разумеется, Черная Молния. С недавних пор демон обнаружил, что меч не так интенсивно накапливает ману. «Должно быть, – пояснил он Ннаонне, – Гилфинг отыскал новые лазейки в Мир, так что нас ждут новые потрясения… что, наверняка, окажется очень весело».

– Итак, – проговорил Ингви, пристально глядя на императора (тот опустил голову), – начнем? Мои претензии вам известны. Присланные из Ванетинии клирики собирались совершить в моей столице серию кровавых убийств. У меня достаточно свидетелей и доказательств… да я и не собираюсь ничего доказывать за пределами Альды. Достаточно, что подданные сами изловили преступников и верят мне, а не посланцам из столицы Империи. В королевстве люди знают правду, а за пределами Альды лучшее доказательство – мой меч. Что скажете? Будете оспаривать справедливость моих претензий?

– Вы не понимаете… – пробормотал Алекиан. – Ну почему вы все не понимаете?..

– Не понимаем – чего? Справедливость на моей стороне.

– Мне не нужны доказательства. Да, я знал о планах его высокопреосвященства, я одобряю эти планы. Справедливость? Все, что на пользу Империи, то и есть справедливость. Империя – превыше всего!

– Превыше правды?

– Нет, вы не понимаете… – с тоской повторил Алекиан. – Какая может быть правда или справедливость, когда речь идет о величии Империи?

– Но что получат подданные? Им-то к чему величие Империи? Почему бедняга ткач должен был умереть ради этого самого величия? Быть может, он как раз был лоялен к имперской идее? Быть может, даже тайно сочувствовал ей? А уж что он был искренне верующим и почитал Гилфинга – это точно. Нет, я в самом деле не понимаю.

– Ткач? Ах, один из убитых…

– Нет, единственный убитый.

– Мне очень жаль. В великом деле случаются подобные жертвы. Можно сказать, что и он, этот ваш ткач, умер во имя величия Империи.

– Нет, – Ингви заговорил резче. – Нет, наоборот. Он умер во имя спокойствия и безопасности Альды. Его родные получают пенсию, как семья павшего в бою героя. И его жертва не была напрасной, теперь альдийцы знают, что такое «величие Империи». И я не советую объяснять им это еще раз. Преступных клириков, вместе с их главарем, епископом, я возвращаю вашему величеству. Какую компенсацию получит Альда за понесенный ущерб? Этот поход обошелся мне недешево!

– Мне он обошелся дороже, – Алекиан закашлялся. – Я упустил победу над непокорными мерзавцами, Гезнуром и Гюголаном.

– А также над Бельваром Андрухским и этим, как его… дригцем. Как видите, далеко не все желают покоряться вашей хваленой Империи.

– Они тоже не понимают, – скорбно заметил Алекиан. – Почему? Это же так просто! Империя должна быть едина! Власть императора должна быть безраздельна! Почему они не понимают? Я вижу столь ясно… И чего вы, демон, добьетесь, помогая Геве? Уже сейчас Дриг с Андрухом служат Геве! Вместо одной Империи вы получаете две!

– И тогда король Ингви ответил: «Я, ваше императорское величество, тоже люблю империи, даже посильней вашего… но люблю их по-своему. Я люблю их так, что хотел бы, чтоб империй было побольше. Гева – это только начало».

Присутствующие рассмеялись, хотя у Бельвара Андрухского смех вышел несколько нервным. Будто желая успокоить союзника, Гезнур поспешил объявить:

– Король-демон весел и остроумен! Разумеется, о том, чтобы Дриг и Андрух приносили нам вассальную присягу, и речи быть не может! Союз! Добровольный союз! На основе братского договора.

Разумеется, Гезнур предпочел не поминать, что некоторые статьи братского договора слишком уж напоминают соблюдение вассальной присяги, как то: подчинение войск Дрига и Андруха гевскому полководцу в общем походе, выплата денег герцогствами Геве, прикрывающей союзников от угрозы с запада, многочисленные мелкие привилегии гевцам… Вместе с тем – формально герцоги остаются независимыми правителями.

– А что же было дальше, сэр Валент? – поинтересовался Гезнур.

– И как получилось, что нынче вы представляете здесь короля Альдийского? – добавил Бельвар. Он запоздал на встречу с послом в королевский дворец Гевы и пропусти начало беседы. – В Анракской битве вы были против нас?

– Да, – альдиец не смутился. – Было такое… пришлось в здешней грязи побарахтаться в тот день. Тяжело нам тогда пришлось, ох и тяжело… Вот ваши солдаты очень стойко бились.

Последнее относилось к брату маршалу. Тот хмуро кивнул. От него тоже не требовали приносить оммаж, некромант получил невнятный статус «гостя короны» в придачу к замку Вейтрель. Теперь его магики спешно обживали крепость, а сам он готовил новых и новых зомби… и не успевал. Разрушение Мира откладывалось на неопределенный срок, а пока что ему достался лишь разоренный замок на границе с Ванетом. И маршал уже понял, что увеличить войско мертвых ему скорей всего не дадут. Вряд ли он сможет восполнять урон скорей, чем его солдаты будут «гибнуть» (если это слово применимо к мертвым) в новых и новых войнах, намеченных деятельным королем Гезнуром. Уже объявлено, что по окончании переговоров монарх отправится на север, в Фенаду, укрепить власть Гевы на северном берегу Золотой… а летом предполагается поход на юг, в Болотный Край. И, скорее всего, там тоже потребуются мертвые солдаты. И деться некуда – с ванетской-то границы… Маршал с тревогой спрашивал себя, зачем ему все это? Не сделал ли он непоправимой ошибки, приняв предложение хитроумного гевца?

– Но теперь я возвратился к своему королю, – продолжал тем временем Валент. – прямо там, на переговорах заявил, не желаю больше службы в гвардии, хватит. Мне сулили маршальский пост… но судьба бедняги ок-Икерна достаточно красноречива. На службе безумцу он и сам потерял разум.

– Безумцу? – удивился Гезнур.

– Э… Ну, не то, чтобы… Но наш император явно не в себе. Когда Ингви сказал ему, что хочет, чтоб империй было как можно больше, Алекиан вдруг вскочил, принялся орать, что никто не понимает, его никто не понимает, не понимает… Что империя может быть только одна, иначе нет смысла… Признаться, я впрямь не все понял, его величество так кричал… А потом появилась его жена. Она прибыла из столицы и потребовала пропустить ее прямо туда, где шли переговоры. Алекиан сразу сник, они с императрицей обнялись… ну и дальше мирные переговоры уже шли без задержек. Вообще, в ее присутствии он сразу успокаивается, так мне сказал шут императора. Ну а я под шумок перебрался в альдийское войско. Так что теперь представляю его величество Ингви, вот привез договор о мире и союзе.

– Наступательном? – быстро переспросил Гезнур.

– Король Ингви сказал, что вы непременно захотите наступательного, – улыбнулся рыцарь из Гранлота. – Нет, союз оборонительный, такой же мы готовим с Энмаром. А также льготы купцам и путешественникам. Пусть ездят с миром.