"Львы и Драконы" - читать интересную книгу автора (Исьемини Виктор)

Глава 5

Совет собрался под вечер в том же тронном зале. Гвардейцы не успели обследовать Валлахал, они и сейчас продолжали с факелами обходить темные галереи и анфилады заброшенных залов в поисках затаившихся заговорщиков. Старая часть дворца, перестроенная из комплекса эльфийских зданий, изобиловала узенькими коридорчиками, тайными лазами и секретными комнатками, там молодой император не мог чувствовать себя в безопасности. Собраться в большом зале, расположенном в относительно недавно возведенной части Валлахала, казалось куда надежнее. По приказу маршала солдаты и гонзорские ополченцы заняли примыкающие к тронному залу комнаты, а стены обширного помещения увешали факелами – так что стол, за которым собрались вельможи, оказался посреди широкого и довольно ярко освещенного пространства. Вынужденная мера из опасения перед злодеями, совершившими недавний переворот.

Выбор царедворцев, приглашенных Алекианом, также был результатом вынужденной осторожности. Далеко не всем можно было доверять. Не попал в число участников сэр Валент из Гранлота, потому что императору показалась подозрительной его симпатия к Альдийскому демону. Не было послов от правителей имперских провинций, не пригласили даже герцога Неллы, единственного из правителей такого ранга, явившегося нынче к Алекиану. Менгрон Маултонский, потерявший ныне всякое влияние при дворе, накануне был отправлен в Гонзор, чтобы занять второстепенную должность в провинциальной администрации – зато за столом оказались рыцари Войс и Кенперт. Оба при прежнем монархе были на вторых ролях и исполняли не слишком ответственные поручения, но теперь оказалось, что под рукой имеется вовсе не так уж много людей, обладающих достаточно широким кругозором и разбирающихся в политике. Так что рыцари, неожиданно для себя, оказались в числе малого совета Алекиана.

Вообще, двора пока не существовало, Алекиан совещался с теми немногими, кто хоть что-то смыслил в государственных вопросах, и был вне подозрений в связях с мятежниками и правителями провинций. Пока армия двигалась к столице и решались лишь вопросы, касающиеся текущих дел, за столом императора собиралось куда больше народу… а теперь все изменилось. Присутствовали нынче, разумеется, маршал и Гиптис, занявший место придворного мага. Шортиль, отодвинутый ныне в тень более именитым и талантливым собратом, остался, впрочем, вполне доволен постом главного колдуна Гонзора и отбыл с Менгроном. Так что стол, приготовленный для заседания совета, оказался чересчур велик для пятерых участников. Возможно, поэтому члены малого совета долго молчали и переглядывались, не решаясь начать. Обилие незанятых мест производило гнетущее впечатление.

Молчание нарушил Алекиан. Первый малый совет, проведенный его императорским величеством в Валлахале, был открыт историческими словами:

– Коклос, пошел прочь!

– Это нечестно, прогонять меня! – возмущенно буркнул шут. Голос прозвучал глухо. – Ты ведь не видишь, где я прячусь!

– Под столом, разумеется, – пожал плечами Алекиан.

– А вот и нет, я был под стулом, – объявил карлик, вылезая из убежища. – Ты не угадал, поэтому я остаюсь.

– Коклос, проваливай, я слишком устал, чтобы выслушивать твою ерунду.

– Братец, позволь мне остаться, – заверещал шут, – ибо я наивернейший твой вассал! Я обещаю: со всех секретов, подслушанных здесь, какие я только сумею продать врагам, я уплачу церковную десятину и налог в казну! Подумай, братец, кто еще честен, как я? Другого такого не сыскать – никто ни гроша не платит в казну. А ведь предают все! Все!

– Ваше императорское величество, позвольте дураку остаться, – предложил маршал. – Иногда от его советов случается немалая польза.

Гиптис молчал, поджав губы и глядя перед собой, будто его перепалка не касается, двое рыцарей не решались вставить ни слова – они не понимали подоплеки происходящего… хотя оба уже успели заметить странное влияние Полгнома на повелителя…

– Ладно, – Алекиан махнул рукой. – Итак, что у нас на сегодня? Валлахал наш. Столица покорна. Что сообщают из провинций?

– Сегодня не поступало ничего нового, – заговорил маршал. – Король Фенады открыто объявил, что в союзе с Грабедором. Его королевство открыло гномам границы.

– Никто не ожидал такого поворота… – решился вставить сэр Войс. Если это станет прецедентом…

– Напротив, – тут же встрял Коклос, – фенадцы воевали с гномами так долго, что вряд ли вытерпят их на своей земле. Фенада скоро запылает, вот увидите! Гораздо опасней события в Малых горах и на севере. Малогорские кланы изгнали собственного принца… не желают подчиняться ему. А на севере эльфы полностью подчинили Феллиост, перебили и выгнали сеньоров, однако не трогают простолюдинов. Вот это – действительно опасно.

– Поясни, – коротко бросил император.

– С эльфами тоже воевали на севере немало, – рискнул заметить сэр Войс.

Карлик скорчил гримасу и завел нудным голосом:

– Да, с эльфами воевали. Но на северном берегу Великой, не на нашем. Воевали господа, а мужичье лишь кормило сеньоров, да и нашу гвардию заодно, они не видели в эльфах врагов. В Фенаде – напротив, гномы лезли и лезли через границу, там-то гномов не любят! С королем-под-горой вступил в союз один только Гратидиан, но простонародье будет недовольно, да и сеньоры недовольны тоже, а в Малых горах и Феллиосте – изгнаны сеньоры, а народ предоставлен сам себе. Разве кому-нибудь известны случае, когда предоставленный сам себе народ принял угодное нам решения? А, братец? А, господа мои? Народ глуп и всегда решает неправильно: народ не желает служить господам, платить налоги и исполнять повинности. Чтобы народ поступал правильно – для этого и нужны сеньоры, латники, монахи и ученые правоведы. Там, где изгнаны сеньоры, народ никогда не надумает умного и, чего доброго, захочет жить в мире с нелюдями.

Коклос из всех сил вытянул шею, чтобы не быть уж настолько ниже ростом собеседников, и победоносно огляделся. Никто не спорил с шутом.

Когда энмарцы с поклонами удалились, Ннаонна тихо спросила:

– Ингви, а ты ничего не напутал?

– Что ты имеешь в виду?

– Энмарцы ушли довольными. Судя по тому, что я о них знаю…

– Погоди, а разве не обязан король вести дела так, чтобы всякий посетитель уходил от него довольным? Ладно, ладно… я тебе кое-что объясню. Никлис, пока что никого не пускай! После энмарских гостей мне нужен перерыв. Так вот, Ннаонна, я пообещал им, что все случаи грабежа будут тщательно расследованы. Пусть купцы пишут длинные списки украденного, врут и преувеличивают, пусть. Уличить их будет не так уж сложно, если они подадут свои прошения вместе. Мы сличим их, и наверняка отыщем несоответствия.

– А если они сговорятся?

– Энмарцы? – Ингви ухмыльнулся.

– Э… да, ты прав, – признала девушка, – энамрцы не сговорятся. Но все же, если вдруг кто-то сумеет нам доказать…

– То он получит возмещение убытков. Знаешь, На, я давно не взимал налогов… Один только Кендаг внесет в казну столько, что хватит на энмарцев. В конце концов, пока мы шлялись за морями и горами, его орки сами разграбили столько караванов, что сэру Токсу и не снилось. И с каждого гроша, отбитого у энмарцев, мне причитается налог, не забывай! Зато… – Ингви мечтательно прищурился. – Зато я сговорился с этими купцами об очень и очень важном деле… за это не жалко уплатить… Они согласны везти товары в Геву, слышала?

– В Геву? Слышала, но не поняла. Да я особо не вникала, это скучно. Странно было, что они согласились. Им же невыгодно, Гева дальше, чем Гонзор. И опаснее. И заработают меньше…

– Ну, что делать. В Гонзор я бы их не пустил в любом случае, но теперь это носит характер сделки. Отказ купцов Энмара торговать с Империей – не произвол демона, а добровольное соглашение. Ради этого стоит отдать энамрцам даже больше, чем они у меня выторгуют в возмещение убытков, что понесли от Токса. Я, пожалуй, снижу пошлины… хотя… жалко отказываться от денег, но…

Ингви задумался.

– Алекиан обидится, – заметила вампиресса.

– Обидится? Ну что ж… Тут нашему дружку Алекиану не повезло. Мне хочется ослабить империю, а самый верный способ – лишить ее южных товаров. Заодно поможем Геве, поддержим другого нашего дружка, Гезнура. Невозможно быть другом всем, увы.

Беседу прервал шум в дверях.

– Ты должен уступить дорогу графу Давней Чащобы!

– Нет. Граф Ничейных Полей никому не уступает дорогу!

– Придется уступить. Я – князь!

– А я – Лорд Внешнего Мира.

– Я старше, прояви почтение к моему возрасту!

– Вот скамья. Присядь, старик. А я иду к королю.

Ннаонна расхохоталась – Кендаг превзошел эльфы в остроумии. Ингви тоже ухмыльнулся и велел:

– Никлис, отвори вторую створку дверей, пусть мои графы войдут вместе.

Кендаг с Филькой ввалились в зал плечом к плечу. Эльф расхохотался и заявил:

– Ингви, я приглашаю тебя к нам в Креллионт. Устроим праздник в честь твоего возвращения, Ллиа Найана хочет увидеть короля-демона. Поехали, будет весело!

– Только сперва к нам, – заметил Кендаг. – Агриста просила, чтобы я непременно пригласил тебя и Ннаонну.

– Нет, к нам! В Креллионт! – принялся возражать князь.

Ингви прервал спорщиков:

– Друзья, у меня слишком много дел здесь. Со временем я побываю и в Креллионте, и в твоей ставке, Кендаг. А пока что приезжайте лучше оба с супругами к нам.

– Филька, – влезла в разговор вампиресса, – а твоя жена, эльфийская принцесса, привезла с собой платья? Попроси ее взять с собой, а? Очень любопытно поглядеть, как наряжаются эльфийские королевны. Или, может, она мне сможет мне что-нибудь одолжить? Ну, на время? Пока я себе новых платьев не пошью?

– Э, понимаешь, мы ведь собирались второпях, – вздохнул эльф… – вряд ли Ллиа прихватила много нарядов.

– На, не попрошайничай, – тихо попросил Ингви.

– Ладно, – покладисто согласилась Ннаонна, – все равно я ношу черное.

Наутро в Геве было объявлено, что Гезнур, граф Анракский, официально становится соправителем престарелого немощного отца и отныне именуется «королем Гевским». Особой популярностью старший сын Гюголана в столице не пользовался, но его уважали, так что когда отец с сыном отправились в собор выслушать торжественную службу, на улицах собралась довольно много горожан и неприязни либо разочарования никто не выказал. Впрочем, когда стало ясно, что празднества не состоится и угощения по случаю коронации не будет, большая часть добрых гевцев разошлась.

Тем не менее, церемония в соборе прошла с надлежащей пышностью – и наконец епископ под пение хора возложил на голову коленопреклоненного Гезнура корону. Отец стоял рядом, положив ладонь на плечо соправителя, и кивал в такт пению… Вдоль стен расположились царедворцы – внимали певчим с достойным спокойствием, никто не позволял себе зевать или чесаться. Хотя о манерах гевских дворян в Империи ходят вздорные слухи, здешние сеньоры имеют представление о приличиях.

Затем пышно наряженная толпа покинула собор, когда короли (именно так, Гезнур отныне был королем!) удалились от входа в собор на несколько десятков шагов, специально назначенный придворный швырнул в толпу нищих несколько пригоршней монет, а затем мгновенно ретировался, спеша догнать вереницу дворян и чиновников, следовавших за венценосцами. Попрошайки, только этого и ожидавшие, кинулись, отталкивая друг дружку, подбирать подачку, мгновенно вспыхнула драка.

А Гезнур с отцом, мигом позабыв о церемонии, на ходу обсуждали текущие дела. Разумеется, говорили они о вопросах второстепенных, таких, что нестрашно, если кто-то из свиты услышит. Речь шла о покоях, которые займет Гезнур во дворце, а также о количестве и составе свиты, которая поселится с ним…

Процессия уже приближалась к серой громаде дворца, когда навстречу королям выбежал румяный мальчишка – принц Редлихт. Волосы юного аристократа были всклокочены, на локтях и коленях – грязные пятна.

– Папа! – звонко выкрикнул мальчик. – Братец Гезнур!

Запыхавшиеся наставники, толстый монах и пожилой рыцарь, только теперь догнали сорванца и согнулись перед королями в поклоне.

– Братец Гезнур, а ты теперь тоже король, как папа? Папа сказал, что ты теперь будешь меня защищать, и враги не придут в Геву, правда?

Гезнур хмыкнул и неумело пригладил пушистые растрепанные кудри на макушке малыша. Своих детей у Анракского сеньора не было, а если и были – он о них ничего не знал. Младшего принца до сих пор воспринимал лишь как одно из препятствий между собой и престолом… не самое страшное препятствие, напротив, это – из самых мелких и досадных…

– А вон братец Гюголан-младший, – продолжал тараторить Редлихт. – Он уезжает в обитель блаженного Лунпа, что в Дриге. Папа говорит, что Гюг станет епископом, когда вырастет! А я подамся в Ренприст и буду наемным солдатом. Братец Гезнур, ты подаришь мне меч?

Гезнур покосился на среднего брата, тощего бледного Гюголана-младшего – тот, окруженный монашескими сутанами, топтался возле закрытой повозки, собираясь отправляться в путь. Потом снова пригладил черные кудри Редлихта. Отец отправляет среднего в Дриг, с тамошним герцогом нынче подписывают союз, и мальчишка станет фактически заложником…

– Нет, братец Редлихт, – Гезнур с непривычки запнулся на слове «братец», – тебе не стоит быть солдатом. Ты – принц и будешь маршалом нашего войска. Для этого я и вручу тебе меч. Только немного подрасти, хорошо?

Мальчишка улыбнулся и прижался к старшему брату, тот вздохнул и покосился на старого короля. Гюголан смахнул слезу. Притворяется, решил Гезнур… хотя и у него к горлу подступил комок. Непривычно.