"2_Лэя (Пирамиды астрала – 2)" - читать интересную книгу автора (Кувшинов Виктор Юрьевич)

ГЛАВА 2. ИНКВИЗИЦИЯ

Лэя полностью просохла на солнышке и собиралась вставать, когда почувствовала что-то мокрое и холодное у себя на спине. Она стремительно вскочила и сбила с ног подкравшегося к ней Хлюпа. Он приземлился на заднюю точку и обиженно вытаращил глаза на Лэю, стряхивая воду с рук.

– Ты чего так прыгаешь? – как будто не он сам сейчас принес в своих мохнатых руках воды и поливал Лэину спину.

– Ах ты, проказник! – как всегда, Лэя не знала, смеяться или злиться из-за шуточек Хлюпа. – У меня теперь спина вся мокрая, а солнце уже низко! Скоро гости соберутся. Мне надо переодеться в праздничный наряд. Что я буду теперь делать?!

Хлюп серьезно на нее посмотрел своими круглыми глазенками и, после длительного раздумья спросил:

– А зачем тебе вообще тряпки надевать? Ты и так красивая, однако!

– Ой, ладно! Тебя не переубедишь! Вытрусь сейчас полотенцем – может, до вечера и просохну.

Вытерев спину, Лэя надела платьице и взяла корзинку. До дома надо было еще идти полчаса быстрым шагом. Хлюп побежал вперед, мурлыча какой-то веселый мотивчик.

Они не прошли и пяти минут, как навстречу им показался бегущий Зар, чуть не лоб в лоб столкнувшись с Хлюпом. "Хорошо, хоть платье одела!" – успела подумать Лэя и радостно крикнула:

– Привет, Зар! Ты что, на праздник не собираешься?

Зар был старше ее на четыре года и за последнее время возмужал, превратившись в завидного жениха. Он был высок, силен и красив своей мужественной красотой.

Почти любая девушка пошла бы с радостью за него замуж. Лэе было видно, насколько неравнодушен он был к ней, хотя изо всех сил и скрывал свои чувства. Однако, несмотря на все его военные и физические таланты, Лэе не доставало в нем чего-то главного. Может быть, проницательности или глубины ума, а может, просто, не лежало сердце и все. Да и близкое родство не слишком приветствовалось в браках – все-таки он был ей двоюродным братом. Поэтому, они так и оставались хорошими друзьями – почти родными братом и сестрой.

Лэя хотела сказать еще что-нибудь веселое или приветственное, но слова замерли у нее на устах. Такого встревожено-озабоченного выражения у Зара на лице она никогда не видела. Так что, вместо шутки, из уст сам собой вылетел вопрос:

– Что-то случилось?!

– Да! – Зар перевел дыхание, было видно, что он долго и быстро бежал. – В деревне инквизиция! Твой отец послал меня, предупредить и увести тебя к нам на хутор.

Сэйлы селились в деревнях вольготно, ставя дома на сотни метров друг от друга.

Родительский дом был в полумиле от самой деревни, а до хутора семьи дяди Илаира, отца Зара, и вовсе, надо было за милю топать. Но сэйлы очень быстро ходили и бегали, и такие расстояния были им не в тягость.

– А как же мама?! Где сейчас родители?! – первая пришедшая мысль была, конечно, о них.

Зар нахмурился и сказал:

– Мы с ними должны встретиться у нас на хуторе. Но тебе нельзя в деревню. Отец приказал нам идти лесом.

– Хорошо, раз папа сказал, значит так надо.

– И еще, твой отец просил передать тебе вот это, – Зар протянул амулет – подвеску из золота с гравюрой, изображающей красивого солка, стоящего на задних лапах и держащего солнце в зубах. Это было единственное украшение, которое носил отец и, обычно, прятал под рубахой.- Отец велел одеть его, спрятать под платьем и носить, не снимая.

Лэя задумалась. Праздничным ее совершеннолетие уже точно не будет. "Что же инквизиция делает в их деревне?" – сердце вдруг замерло от страшной догадки: "Это же пришли за ней!" Эти монахи, которые находят ведьм, могли ее сейчас почувствовать! Хорошо, что она еще не занималась в лесу своими фокусами! Лэя начала лихорадочно обдумывать, как кружным путем выйти к хутору Зара.

– Обойдем вокруг пруда и пройдем полмили вдоль ручья, – предложила Лэя.

– Давай! А там я уже хорошо знаю дорогу! – согласился Зар. И они припустили, почти бегом, по зарослям кустарников и деревьев, растущих около воды. Они старались выбирать тропинки, где это было возможно, но все равно, ветки нещадно хлестали их по лицам, а ноги то запинались за корни, то проваливались в ямы – выбирать путь было некогда. Наконец Зар крикнул Лэе:

– Дальше поведу я! Я знаю здесь одну тропинку. Сейчас она должна появиться справа, – с этими словами он прошел вперед и, через несколько шагов, действительно, обнаружил узкую тропинку, ведущую наискосок к их хутору.

– Но она уводит правее? – спросила непонимающе Лэя.

– Так будет быстрее. Прямо – топкое место – больше времени потеряем! – объяснил Зар, и они двинулись по тропинке: Зар впереди, а Хлюп сзади, как бы охраняя свою спутницу. В лесу, под темными кронами больших деревьев потихоньку начали подкрадываться сумерки. Вдруг впереди раздалось мычание коней, и они оказались на поляне, на которой стоял дядя Илаир, держа в привязи трех лошадей. Он, хмуро глядя на Лэю, сказал:

– Тебе нельзя оставаться близко от деревни! Любой монах может тебя почуять в пределах мили, а они теперь рыщут по округе, разыскивая именно тебя. Сейчас мы поедем в одну охотничью избушку, где ты поживешь некоторое время.

– Где папа с мамой?! – прервала его объяснения Лэя.

– Они в деревне, – спокойно сказал дядя Илаир. – Они в безопасности, пока инквизиция не поймет, кто ведьма. То есть, пока ты далеко. Нам нужно спешить, как можно быстрей, пока тебя не нашли здесь их ищейки.

– Дядя Илаир, откуда ты знаешь?.. – до Лэи вдруг дошло, что дядя говорит о ней, как о ведьме. Она испуганно замерла, не зная, что делать.

– Я обеспечиваю безопасность твоей семьи, и Салар доверил мне эту тайну. Так что, не бойся – я ничего не подслушивал и не подсматривал, – хмурое лицо на миг осветилось одобряющей улыбкой.

– Тогда чего мы ждем?! По коням! – воскликнул Зар.

Дядя Илаир подал Лэе уздечку от самой лучшей кобылы, в нетерпении переступающей своими ногами с раздвоенными копытами в подковных башмаках. Лэя погладила ее гладкую шею, почесала за ухом и, кажется, заработала у той некоторую симпатию.

На большее знакомство у них попросту не было времени. Вскочив в седло, она протянула руку Хлюпу, который отработанным приемом вскочил на круп лошади позади седла. Лошадь успела только возмущенно мыкнуть. Видимо, лонков ей катать еще не приходилось.

Их маленький отряд двинулся по темнеющему лесу. Лэя с Хлюпом ехали между дядей Илаиром и Заром. Лошади неслышно ступали по мягкой хвойной подстилке. Все время нужно было пригибаться, чтобы ветки не хлестали в лицо. Тропинка была еле видна.

Было непонятно, как дядя Илаир ориентировался в почти полной темноте. В одном месте они долго двигались по ручью, и проследить их путь было фактически невозможно. Лэя все время думала о родителях. Она чувствовала, что они в опасности и беззащитны.

Чем дальше они уходили в лес, тем больше нарастало чувство беспокойства и страха.

Время шло вместе с надвигающимися сумерками, и скоро нельзя было разобрать даже деревьев. Только краснеющее зарево заката еще чуть-чуть подсвечивало округу.

Вдруг беспокойство, нарастающее внутри, взорвалось острой болью. Лэя, вскрикнув, остановила лошадь. Мысли в панике метались в голове и внезапно выкристаллизовались в одно ясное и неодолимое желание: "Я должна быть там! С родителями случилось что-то ужасное!" Она крикнула Зару и дяде Илаиру:

– Простите, но я не могу, я нужна дома! – повернула кобылу, одновременно скинув Хлюпа с лошади, и пустила своего скакуна в галоп через темную чащу. Она не знала, где скачет, но это было все равно – она чувствовала, куда надо спешить. Ветви деревьев хлестали в темноте по ее лицу, размазывая слезы отчаяния. Лошадь жалобно мычала, но боялась хоть как-то противиться. Лэя же, не видя ровным счетом ничего, почти с закрытыми глазами, уверенно гнала ту через лес, не замечая, как огибает впадины, завалы, скалы и топкие места, не давая лошади даже споткнуться. Мысли ее были заняты другим. Она чувствовала, что не успевает, что уже поздно, и она ни чем не сможет помочь папе с мамой…

Брат Шиами был одним из лучших нюхачей ордена Чистого источника веры, который являлся по своей сути ядром Инквизиции. Верой и правдой Шиами служил ордену не один десяток лет, разыскивая еретиков и нечестивых, спутавшихся с дьявольскими силами и занимающихся колдовством. Он не был самым умным, не был и самым чутким нюхачем. Он был, как раз то, что нужно для ордена. Поэтому его уважали и давали ему самые сложные поручения.

Вот и сейчас, он выехал с отрядом воинов Инквизиции по поручению самого епископа.

Дело было странное. Эта странность заключалась не в том, что нужно было схватить и уничтожить особо опасную ведьму, а в том, что о ней уже знали, и его роль была не главная. Шиами привык, что его посылали на сложные дела. Его функцией было искать ведьм, а что ему делать, если ее уже нашли, он не знал. Необходимости его присутствия было только одно объяснение: ведьма, как и ее родители, очень важна.

В этом случае, он может понадобиться для подстраховки, если она надумает сбежать.

Было и еще одно сомнение: семья, подлежащая уничтожению, носила фамилию Альк.

Мало ли сколько сэйлов с такой фамилией в королевстве, но, если это не случайное совпадение, то все становилось ясно, и ему лучше, не задавая вопросов, выполнить задание в точности.

Монахов – нюхачей в ордене делали просто. Брали мальчиков из крестьянских семей на службу в орден, и в один прекрасный день их тайно душили, или топили на несколько минут. Метод был отработан чуть ли не столетиями. Но все равно, было очень много брака. Почти четверть детей просто не оживала после смерти, несмотря на все усилия монахов. Остальные выжившие представляли из себя разнообразную группу травмированных детей, от полных дебилов до абсолютно нормальных. И только один процент начинал проявлять признаки, необходимые нюхачам для работы. Но и здесь было много выбраковки. После инициации, детей некоторое время очень хорошо обихаживали и ласково расспрашивали об их снах и том, что они чувствовали во время приключившегося с ними "несчастного случая".

Дети доверчиво рассказывали добрым монахам все, что им снилось, и что они чувствовали. При этом, те дети, которые ощутили только приятные переживания во время остановки сердца, и видели только неопределенные, хотя и красивые сны, отсылались на учебу в обычных монастырях на обычных братьев – монахов, и это была самая счастливая группа инициированных. Если ребенок во время инициации или во снах общался с ангелами, то его участь была незавидной – он подлежал уничтожению, как, возможно, попадающий под власть дьявола. И только где-то десятая часть инициированных годилась для дела нюхача. Это была золотая середина.

Эти дети во время короткой смерти обычно или оказывались в каком-то красивом месте, или видели себя со стороны и могли описать происходящее с ними. Обычно они видели, как их спасают монахи. Но они не общались с ангелами и видели сны, в которых могли путешествовать по округе и даже довольно далеко, но не в небесных сферах или кругах ада. Шиами повезло – он как раз угодил в самую середину, и его судьба была определена до скончания дней, как верного брата самого таинственного и страшного ордена всей церкви.

Вот и сейчас, он выполнял почти обычную свою миссию, сидя в качающейся карете Ордена, сопровождаемой десятком конных, вооруженных мечами монахов. Через пару миль должна показаться и их конечная цель – деревня, в которой проживала ведьма – Леолэя Альк. Воины знали свое дело. Десятник и так смотрел на него слегка снисходительно – мол, знаем мы таких чистоплюев в каретах. Таким образом, Шиами только оставалось дремать дальше, предаваясь неспешным раздумьям.

Двенадцать заветов церкви Воссожжения лежали в основе их жизни, когда в мир пришел великий посланник божий Сэйлан, чье имя было созвучно с миром Сэйлар и сэйлов, его населяющих. Он собрал десять учеников и проповедовал свои заповеди, творя чудеса исцеления и укрепления веры. Однако две заповеди были превыше всего: не колдуй, и не ходи к центру земель Эрианы. Хотя они-то, как раз и не были новыми, не раз повторяясь в ветхих заветах. Дожив до расцвета лет, Сэйлан был схвачен королевской стражей и, как еретик, сожжен на столпе, вместе с тремя его учениками. После чего, его учение стали называть верой Воссожжения. Где-то уже тогда положил свое начало монашеский Орден чистого источника веры, обязавшийся претворять в жизнь и следить за исполнением двух наиважнейших заповедей.

Но как отличить ведьму или колдуна от праведных верующих? Не нашлось никакого другого средства, как создавать самим таких колдунов с ограниченными колдовскими возможностями, способными отличить ведьму от простой женщины. К ним подходила поговорка "свой свояка чует издалека". Однако свои они были только отчасти.

Монахи-нюхачи были легальными, подневольными и ограниченными в колдовстве слугами церкви. Ведьмы же сами распоряжались собой. Шиами глубоко в душе завидовал ведьмам и диким колдунам. Он чувствовал их души и видел, какими свободными и зачастую прекрасными в своих чувствах они были. Его всегда в глубине грыз червь сомнения: "Зачем нужно лишать жизни этих прекрасных юных созданий, да еще и отправлять на столп всю их семью? Ведь обычно, ничего предосудительного по отношению к другим людям у них не было даже в мыслях!" Его размышления были прерваны остановкой кареты. К окну подскакал десятник и то ли отрапортовал, то ли скомандовал, скрывая усмешку:

– Я с шестью монахами поскачу вперед, чтобы внезапно захватить ведьму с семьей.

Вы с тремя оставшимися, подождите немного и выдвигайтесь потихоньку, чтобы предстать перед еретиками и отступниками веры со всей возможной значительностью!

– Хорошо! – Шиами только махнул рукой и откинулся на спинку сиденья. Зачем перечить или ставить на место излишне ретивого военного монаха? Легче спокойно подождать, пока он сам себе не свернет шею. А если не свернет, то может то, что он не показывал этому вояке зубов, окажется и для Шиами полезным. Так или иначе, но строить из себя важную особу, пусть и изнеженную и даже глуповатую, необременительно и во всех смыслах удобно. Спустя четверть часа он махнул рукой в окно кареты, давая знак двигаться за первой группой монахов.

Деревня не представляла из себя ничего особенного: разбросанные вдалеке друг от друга дома, пыльная проселочная дорога и только один дом побольше, по-видимому, выполняющий роль и трактира, и таверны, и постоялого двора в одном своем захудалом лице. Шиами только поморщился. Время уже за полдень, а поесть, наверно, придется нескоро, да и сомнительно, какого качества будет еда. К тому же, предстоящая процедура не подымала настроения. Проехав всю деревню он заметил, что не чувствует присутствия ведьмы – значит ее нет в деревне или ее убили. Но вот вдали показалась и основная цель их путешествия: большой дом – почти усадьба.

Карета без остановки въехала на двор. Один из монахов подскочил к дверце кареты и распахнул ее, даже изобразив легкий поклон.

Брат Шиами степенно вышел из кареты, оглядел двор и, не спеша, вошел в дом.

Стоявший на страже солдат указал вежливым жестом на дверь в гостиную. Войдя в большую комнату, он увидел двух сэйлов со связанными руками. Увидев гордое и независимое лицо мужчины, он нахмурился: "Да, кажется, самые худшие предположения сбываются!" Он долго в упор смотрел в глаза сэйла. Потом со вздохом огорчения пробормотал:

– И за что мне этот грех брать на душу? – и уже громче спросил. – Альк… Салар, вы обещаете, что не будете предпринимать попыток к бегству?

– Да! – с гордой усмешкой ответил мужчина.

Шиами резко повернулся к довольно улыбающемуся десятнику и солдатам, стоящим на страже и рявкнул на них тяжелым, командирским голосом, которого от него явно не ожидали:

– Развязать пленникам руки! И все вон из комнаты!

Испуганные солдаты немедленно вышли. Десятник, и так подавленный тем, что не удалось схватить ведьму, чуть не чеканя шаг, проследовал за ними. Шиами подошел к дверям, убедился, что все отошли на порядочное расстояние, и плотно прикрыл дверь. Обернувшись к пленникам, он протянул руку в скупом приглашающем жесте и сказал:

– Извините, что приходиться распоряжаться в Вашем доме, но прошу Вас присесть.

Хозяева сели за стол со своей стороны. Шиами вытащил стул – со своей, и спросил:

– Надеюсь, эта солдатня не нанесла Вам сильного оскорбления и ваша дочь еще жива?

– Нет, мы не видели причин сопротивляться, – ответил Салар и саркастически усмехнулся. – Знаете, как-то не к лицу драться с толпой мужиков, да еще и будучи невооруженным.

– Ну, положим, братья монахи не такие уж и мужланы, но, в общем-то, Вы правы. И им лучше не знать, с кем они имеют дело. Да, надо было Вам сменить фамилию, может быть, это помогло бы.

– Нет, это означало бы отречение от всей прошлой жизни, а так, у нашей дочери останется хотя бы имя. Кстати откуда вы узнали меня?

– У меня очень хорошая память, да и пост в ордене занимаю немалый. Так что, знать таких людей в лицо – это моя обязанность. – Шиами грустно улыбнулся, задумавшись. – А я еще сомневался, не тот ли это Альк и зачем меня посылают на простое, заранее разведанное дело. Теперь понятно – руководство решило поступить хотя бы здесь по благородному, подставив мою седую голову под тяжкий грех. Вы хоть понимаете, что я беру на душу? Мне ведь это не искупить никакими молитвами!

– Ну, это ваши профессиональные обязанности – брать на себя грехи! – ухмыльнулся Салар Альк и позволил себе последнее любопытство. – Откуда же Вы узнали о нас и Лэе?

– Если бы я знал сам. Скорее всего, кто-то из тупиц в деревне все-таки сообразил заработать на кляузничании. Вы не замечали в последнее время в деревне каких-нибудь новых плюгавеньких да незаметных типчиков? – несколько брезгливо скривил губы Шиами. – Орден любит вести предварительную разведку такими способами.

– Да, сейчас припоминаю. Был один такой. Привозил нам молоко. Говорил, что он племянник молочника, – наконец хоть что-то произнесла потухшим голосом женщина.

– Он мог быть слабеньким нюхачем, и вычислить Вашу дочь, – рассуждал Шиами. – Да, все так грустно. Вы понимаете, что орден, в данном случае, выполняет не только свою волю?

– Естественно, без брата не обошлось.

– Кстати, принося дань уважения, могу я исполнить какую-нибудь Вашу последнюю просьбу? – спросил монах.

– Сохраните жизнь Лэе! Ей сегодня исполнилось девятнадцать! – последовал твердый ответ, не терпящий возражений.

Шиами замялся: "Боже! За что ребенку в самый лучший день ее жизни такой подарок!" Но то, что от него требовали, было против главной цели всего похода. Однако он сам неосмотрительно предложил выполнить последнюю просьбу. А нарушить обещание таким сэйлам было равносильно совершению самого тяжкого греха. Шиами почувствовал себя в ловушке. Уже моля взглядом, он произнес:

– Вы требуете от меня невозможного! Она – основная цель всей карательной экспедиции!

– Тогда не надо было спрашивать! Все равно Вам ее уже не найти! – холодно взглянув на нарушителя своего слова, ответил Салар.

Но Шиами не был бы столь уважаемым братом, если бы не мог найти выход из каждого логического тупика. Он сидел некоторое время, задумавшись, и спросил:

– Вы действительно уверены, что солдатам не удастся найти ее?

– Абсолютно.

– Хорошо, тогда я сейчас отправлю солдат прочесывать окрестности. А сам приступлю к "допросу". Надеюсь, Вы позволите нанести гипнотические следы на ваши лица?

– Каким это образом? – насторожился Салар.

– А Ваша дочь не показывала вам, как это делается?

– Да, я понимаю, – ответила женщина. – Вы заставите всех видеть то, чего нет – следы побоев на наших лицах.

– Я могу Вам пообещать, что не буду усердно искать месторасположение Вашей дочери. И еще я могу сделать одну вещь для Вас. Я умею останавливать сердце людей, если они не сопротивляются моим гипнотическим способностям. Согласитесь ли Вы, чтобы я сделал это с Вами перед самым сожжением? Это все, что я могу для вас исполнить! – Шиами тяжелым взглядом уперся в гордые глаза Салара.

– Большего и не нужно. Благодарю Вас. Приятно принять смерть от благородного сэйла, – произнес Салар.

Шиами кивнул, слегка поморщившись. Себя он не причислял даже близко к благородным – ни по происхождению, ни по поступкам. И сейчас гордиться было абсолютно нечем. Он вздохнул, встал и вышел отдавать распоряжения.

За окном стояла беззвездная ночь, и только маленькая луна Зела кровавым глазом смотрела с черного неба, как будто специально придавая темному пейзажу дьявольский красный оттенок. Сидя в одиночестве за столом трактира, Шиами предавался самым мрачным воспоминаниям. Как никогда прежде, он чувствовал себя убийцей. По крайней мере, никогда он не поднимал руку на таких сэйлов. На самом деле, он все больше чувствовал, насколько вся их суета напрасна. Что-то страшное надвигалось на весь мир. Он это ощущал в своих снах и, перед этим ужасным будущим, все казалось столь неуместным, что он был готов бежать куда угодно, лишь бы не было этих кошмаров по ночам.

А перед глазами все стояли сцены "благородного" разграбления дома "на благо ордена", разукрашенные его магией несчастные жертвы их карательной акции. Два костра под столбами и третий столб – ждущий своей жертвы. К счастью – пустой. Он вспоминал свое облегчение, когда ему удалось незаметно умертвить этих двух несчастных благородных сэйлов, перед самым моментом, когда пламя коснулось их ног. И все-таки на душе был мерзкий осадок. Даже вино, из погреба разграбленного и сожженного дома, не могло его заставить забыть подробности сегодняшнего вечера.

Хорошо хоть все упились на дармовщину, а то он мог бы и не выдержать и, в сердцах, умертвить какого-нибудь, особо бравого и хвастливого вояку.

Неизвестно, сколько Шиами просидел, тупо смотря на пустую кружку из-под вина, когда внутри начало появляться смутное беспокойство. Знакомое чувство волной стало подниматься в груди. Все внутри ощутило очередную родную душу, вечным врагом которых он являлся. "Это она! Зачем же юная ведьма пришла сюда?! Она не оставляет ему выбора! Он должен выходить на охоту!" – он сидел и боролся сам с собой. Данное обещание и его долг перед орденом вступали в неразрешимый конфликт.

Он сидел еще какое-то время, до того, как пронзительный всплеск боли пронзил его сердце. "Она нашла костры!" – только успел подумать Шиами, и ноги сами понесли его из дома под призрачный красный свет Зелы. Пройдя полсотни метров в сторону небольшой площади, он заметил легкую фигуру девушки, склонившейся у прогоревших кострищ: "Это она! Лэя!" Монах сделал по инерции еще несколько шагов и остановился, впервые не зная, что делать. Девушка, заметив его, вскочила и в несколько прыжков подбежала к нему.

Несмотря на то, что она была перепачкана в золе, он разглядел, как божественно красива и яростна была она. Впервые он ощутил настоящий страх. Только сейчас он в полной мере ощутил ее магическую силу и почувствовал себя мелким зверьком перед огромным разъяренным хищником. Он понял, что уже ничего не сможет от нее скрыть и ничего не сможет ей противопоставить. Они с этой легкой и хрупкой девочкой были в слишком разных весовых категориях. Он успел только приготовиться к смерти.

– Это ты! Убийца! – прекрасные глаза прожигали его огнем ненависти.

Лэя летела сквозь черную чащу леса, как стрела – стрела, потерявшая свою цель.

Все внутри ее умирало, затопляемое омутом отчаяния. Время остановилось для нее, и перед глазами стояли только любимые лица родителей. Она выскочила из чащи леса напротив хутора дяди Илаира. Красная Зела стала всходить над горизонтом и освещать дорогу. Лэя, не останавливаясь, повернула в сторону родного дома.

Каков же был ее ужас, когда она увидела на месте дома только остатки забора и дворовых построек. Она, влетев на двор, спрыгнула с лошади и упала на колени в толстый слой жирного и еще теплого пепла. Родной дом, как бы прощаясь с ней, согревал ее теплом своего пепелища. Лэя перебирала руками золу и чувствовала, что это все, что осталось от ее детства. Но острая тоска звала ее куда-то еще: "Нет, родители не здесь!" Она, почти не видя ничего вокруг, опять вскочила на лошадь и припустила дальше к деревне. Летя по улице, она вдруг, на всем скаку остановила кобылу, подняв ту на дыбы. Сердце затопило отчаянием – перед ней были два прогоревших кострища. Лэя свалилась с лошади на колени прямо к ближней горке золы. Перед глазами стояла сцена горящей в пламени мамы. В голове все плыло. Она переползала от костра к костру, повторяя "Мамочка! Папа! Вернитесь!" Но никто ей не отвечал.

Вдруг Лэя почувствовала, что рядом стоит кто-то, обладающий той же силой, что и она. Лэя сразу догадалась, что это тот монах-инквизитор, который убил ее родителей. Волна ярости захлестнула ее сознание. Она вскочила и одним прыжком оказалась перед этим чудовищем. Выкрикнув ему обвинительные слова, она наткнулась на взгляд немолодого мужчины и почувствовала в нем страх, но уже не могла остановить свой порыв:

– Так, гори же ты сам, как горели твои невинные жертвы! – ее глаза застилал кровавый туман, и Лэя не сразу поняла, что монах закричал, охваченный ярким пламенем. Она в ужасе отступила, наблюдая за ею содеянным. В голове окончательно все помутилось от смешения отчаяния, тоски, ярости и страха. На грани сознания она услышала топот приближающихся копыт и почувствовала бережные руки Зара, говорящего:

– Бедненькая! Возьми, попей, это успокоит тебя! – и все провалилось в мрак тяжелого сна…

Лэя очнулась на своей любимой лужайке, где они иногда встречались с Арсеном. Она никак не могла понять, с ней ли приключились все эти ужасные события, или это был кошмарный сон. Она жалобно позвала:

– Арсен, милый! Выйди, помоги мне! – ноги подгибались от душевной усталости. Она присела на траву и, обхватив колени руками, уткнулась в них лицом.

Ее горестные думы были прерваны прикосновением к ее волосам. Чья-то ладонь ласково гладила ее по голове и она услышала знакомый голос:

– С днем рожденья, принцесса!

– Ты пришел?! – Лэя, подняв голову, удивленно взглянула на Арсена. – Почему ты зовешь меня принцессой, как маленькую девочку?

– Ты не маленькая девочка, ты теперь взрослая самостоятельная женщина! – ангел успокаивающе улыбался. – И потом, как я должен называть принцессу? Так что, привыкайте Ваше величество!

– Значит, это не шутка, – Лэя мрачно уставилась на вечнозеленую траву. До нее стал доходить весь страшный смысл недавних событий. – Я бы все отдала, чтобы не быть ей никогда! Я послужила причиной смерти своих родителей!

Лэя поняла, почему у нее не было братьев или сестер, почему она была другая.

– Лучше бы мне было утонуть тогда, в детстве! – с горечью воскликнула она.

– И лишить твоих родителей единственной цели в жизни? Нет, девочка моя, ты сделала тогда правильный выбор. Их цель достигнута – ты совершеннолетняя принцесса!

– Но какой ценой?! – со слезами на глазах спросила Лэя.

– Не печалься так. Просто теперь, мы будем праздновать день рождения твоих родителей вместе с твоим!

– Как это? – оторопело спросила Лэя и вдруг, радостная догадка осветила ярким лучом ее душу. Еще боясь поверить в это, она робко прошептала. – Я увижу маму и папу здесь?

– Почему здесь? Вы встретитесь в более подобающем месте – в дворце небесной Эрианы! Где официально возвестят о рождении двух новых душ семьи Альков и вступлении тебя в права принцессы – наследницы престола Эрианы!

– Я не хочу быть принцессой! Не хочу быть родственницей Инорта Алькалара!

– Успокойся, девочка моя! Никто не заставляет тебя становиться королевой! Тем более есть и другие желающие.

– Но получается, что я ничего не знаю о своих родственниках, – и она вдруг догадалась. – Так дядя Глен тоже?..

– Тоже! – утвердительно тряхнул своей серебристой гривой Арсен. – Но давай, лучше тебе обо всем расскажут твои родители. Так будет правильней!

– А я могу уже сейчас их увидеть?! – обрадовалась Лэя.

– Сейчас я выясню! – ангел прикрыл глаза и как будто задумался. Потом обрадовано взглянул на Лэю, оценивающе прищурился и кивнул. – Да, они уже в раю, отдыхают в своем доме. Да и ты сегодня, пожалуй, сможешь, как никогда долго быть на небесах и четко все воспринимать. Нет худа без добра! Понимаешь, – объяснил ангел. – У тебя произошел нервный срыв и Зар с Илаиром напоили тебя снотворным. Кстати, правильно сделали. Вообще, если бы не твои волшебные способности, ты, скорее всего, могла повредиться в уме от таких переживаний. Но вместо этого, твоя душа сейчас почти вырвалась из оков тела и свободно разгуливает по небесам, четко все воспринимая. А благодаря необычно глубокому сну, надеюсь, что это твое посещение будет достаточно долгим, чтобы прояснить все твои вопросы. Ведь отец задолжал тебе ответы на них! – хитро подмигнул Арсен. – Ну что, полетели к родителям?

– Да! – восторженно отозвалась Лэя, вскочив и взявшись за руку ангела.

Лужайка на мгновение сменилась чернотой, как в беззвездные и безлунные ночи на Сэйларе, и затем они очутились в пышно цветущем саду перед симпатичным домом. С крыльца дома, навстречу им, уже выходили Лэины родители. С криком восторга Лэя кинулась на шею к маме, и тут же, прижимая ее одной рукой, другой обняла подошедшего отца, и повисла на них, шепча сквозь слезы:

– Мамочка! Папочка! Как хорошо! Как я рада!

Родители же, видимо, от переполнявших их чувств, не могли толком ничего говорить.

Арсен только радостно улыбался, глядя на счастливую встречу. Только, спустя долгое время, отец, наконец, отважился сказать, смеясь:

– Доченька, ты так выросла, что можешь нас задушить! – и Лэя снизошла до того чтобы немножко ослабить объятия.

– Да как же я вас теперь здесь задушить смогу? – уже радостно шутила она и, посмотрев на отца, выговорила ему притворно укоризненно. – Хотя тебя, папа, и следовало бы наказать, за то, что скрывал от меня все!

– А что? Это тебе ангел проболтался? – Салар взглянул вопросительно на Арсена.

– Извините, не удержался! – смутился Арсен. – Так было жалко смотреть на девочку, и вот, проговорился, что она принцесса! Но все остальное она должна услышать из Ваших уст. Ведь Вы же ей обещали!

– Хорошо! Пройдемте все в дом, там и поговорим! – пригласил отец.

– Спасибо, нет! – ответил ангел. – Я лучше всех предупрежу, чтобы они с празднованием подождали! А вам, я думаю, и без меня найдется, о чем поговорить!

Как наговоритесь, позовите меня, и я приду. До встречи!

Арсен, махнув рукой, исчез из виду, и они остались втроем у дома. Откуда-то с дерева спустилась красивая маленькая обезьянка и стала им строить рожицы. Лэя рассмеялась – она никогда не видела раньше таких уморительных животных.

Протянула к ней руку и погладила по голове – та не испугалась, а только подставляла голову для ласк.

– Возьми ее с собой в дом, если хочешь! – сказала, улыбаясь, мама. – Они доверчивые и безобидные. Если только по кухне не начнут шастать!

Лэя протянула руки, и обезьянка с радостью прыгнула в объятия, угнездившись на Лэином плече. Так они и зашли в дом вчетвером. Лэю удивило чувство уюта. Как будто она снова попала домой, хотя обстановка и отличалась от той, что была в их доме. Они сели за столом, а мама принесла с кухни фрукты, видимо, собранные тут же в саду. Отец внимательно посмотрел на нее и сказал расстроено:

– Прости, что твой праздник не состоялся!

– Как не состоялся? – удивленно спросила Лэя. – Разве вы не знаете, что праздник сейчас готовиться?!

Настало время удивляться отцу.

– Кажется, ты знаешь больше нас! Мы не предполагали ничего такого. Да и вообще, мы только несколько часов, как на небесах! Кроме этого сада и дома ничего еще не видели. Мы только встретили в самом начале родных, дядю Глена и других. После этого, ангел спаситель доставил нас сюда и сказал, что будет обучать нас три дня, как себя здесь вести.

– Да я сама мало, что знаю! – не могла многим похвастаться Лэя. – Мне трудновато здесь ориентироваться. А так четко все воспринимать и перемещаться мне вообще в первый раз удается! Это Арсен, мой ангел-хранитель рассказал, что здесь хотят устроить празднество в честь нас! И обозвал меня принцессой!

– Лэя, прошу тебя, отнесись к этому серьезно. Хорошо ли, плохо ли это, но это факт, к которому нужно отнестись с пониманием. Я расскажу тебе о нашей семье. У нашего отца Алькалара Четвертого было четверо детей. Старший сын Инорт – правящий сейчас Алькалар Пятый, второй сын Глен – твой дядя, которого ты встречала здесь, я – третий сын, и младшая дочь Наир, теперь единственная, оставшаяся в живых. К сожалению, бог наказал старшего брата за его жестокость!

Он бесплоден и у него нет прямых наследников. Боясь, что престол Эрианы может отойти Глену или его сыновьям, он разом уничтожил соперников. Инорт со временем повредился в уме, его мучает мания величия и преследования. Он везде видит заговоры против себя. Вот и заслужил имя деспота. Так или иначе, но ты старшая из наследников престола. После тебя идет Ренк – старший сын Наир. Ему сейчас пятнадцать, и ему еще четыре года до совершеннолетия. Так что, пока он в безопасности. У него еще должны быть братья или сестры, но мы не знаем этого наверняка.

Как же хорошо мы жили, пока батюшка был на престоле! – отец мечтательно закрыл глаза. – Эриана – самое большое королевство, считай империя, занимающая самый большой материк Сэйлара. А Венла – самый богатый город королевства, как и положено быть столице. Наши корабли бороздили все моря и океаны на расстоянии тысяч миль от родины. Нам фактически не с кем было воевать. Все внутренние междоусобицы закончились с окончательным объединением всех княжеств еще двести лет назад.

А какие пышные приемы и балы устраивала наша матушка! Послы всех государств мира стремились в Венлу, засвидетельствовать нам свое почтение. Эриана была так сильна и богата, что отец дал нам полную свободу в выборе наших спутников жизни, не нуждаясь ни в каких матримониальных связях!

– Не хочешь ли ты сказать, что взял в жены безродную замухрышку? – хитро посмотрела на отца мама.

– Знаешь, если бы ты была даже простой селянкой, я женился бы на тебе!

Единственное, что имело значение – это твое согласие! Если не веришь – посмотри на свою дочь – она больше чем наполовину ты! – серьезно возразил отец.

– Доченька, не подумай, пожалуйста, что он подобрал меня на улице! – засмеялась мама и, шутливо приосанившись, сказала. – Я все же, как-никак, тоже княжеского рода!

– Да! Какую пышную свадьбу мы сыграли – полкоролевства упилось в стельку!

– Ну, это ты хватил! – притормозила фантазию отца мама, потом, подумав, усмехнулась. – Хотя, половину или нет, а четверть-то точно! Потом родилась ты, и вся наша жизнь была готова закружиться вокруг нашей маленькой дочки!

– Да, но случилось непоправимое, – помрачнев, продолжил отец. – Наш батюшка, всеми любимый император Алькалар Четвертый неожиданно скончался от простуды, подхваченной им на зимней охоте. С приходом к власти старшего сына Инорта, все изменилось. Я думаю, всему виной было его бесплодие. За пару лет пребывания у власти он полностью изменил всю жизнь королевства, превратив его в какую-то военизированную машину. Главное, что было не понятно, с кем и за что воевать? Но воевать он решил в первую очередь с нами – его родственниками, опасаясь, что недовольные новыми порядками, мы можем устроить переворот. После якобы случайного пожара, в котором сгорела вся семья брата Глена, мне стало ясно, что на очереди мы.

– Значит, только после этого вы решили сбежать в деревню? – спросила задумавшегося отца Лэя.

– Да. Я попросил самого верного своего слугу, моего приятеля еще по детским проказам, Илаира, подготовить тайное место, куда мы могли бы сбежать незаметно от брата. Перед самым отъездом, мы достали тебе Хлюпа. Ты, кстати, сама так его назвала, когда увидела его первый раз еще крошечного, забавно хлюпающего молоко из кружки. Ты и сама еще была крошкой, так что он сразу стал твоей любимой игрушкой, а потом и братиком. Мы решили больше не иметь детей, чтобы не обрекать их на тяжкую судьбу вечных изгнанников. Так ты и осталась нашей единственной надеждой – нашим светом в окошке среди тьмы изгнания.

– Подожди, пап! Так, что же, дядя Илаир вовсе и не дядя, а Зар не двоюродный брат мне? – начала переосмысливать свою жизнь Лэя.

– Да, ты правильно догадалась. Они сейчас твои единственные слуги и защитники.

Доверяй им, как мне. Они всегда будут служить верой и правдой наследнице престола.

– Я не хочу быть наследницей престола! – опять возмутилась Лэя.

– Ты знаешь, что говорил мой отец? – спросил Салар дочку. – Он говорил: "Нельзя давать власть человеку, который ее жаждет. Власть должна быть бременем и обязанностью для ее носителя. Иначе властитель превратиться в тирана!" Я думаю, если бы не скоропостижная смерть батюшки, Инорт никогда не получил бы престола.

Так то вот, дочка, именно потому, что ты не хочешь быть наследницей и не стремишься к власти, ты лучше всего подходишь на эту роль. И я горжусь, что мы вырастили столь достойную дочь!

– Но я, действительно, не хочу играть в эти грязные игры! И потом, я – ведьма!

Кто захочет иметь в правительницах ведьму?!

– Никто тебя и не заставляет. Держись только подальше от власти. Но может быть и так, что когда ты повзрослеешь, ты поймешь, что можешь прекратить эти грязные политические игры и облегчить жизнь простого народа. И тогда, судьба может сказать тебе: "Решайся! Сейчас или никогда!" Тогда ты и решишь для себя – сделать что-нибудь большое в жизни или нет. А пока доверься Илаиру. Он отведет тебя в тайное убежище в горной долине, за несколько дней перехода от нашего дома.

Туда мы перенесли все самое важное: книги, сбережения, запасы еды… Поживи там, пока не успокоятся наши враги. Илаир говорил, что там очень красиво: горное озеро, водопад, большая поляна вокруг дома. А мы отсюда будем тебе помогать, чем сможем. Так что у тебя теперь будет целый сонм ангелов-хранителей!

– Лучше бы вы оберегали меня не с небес, а живыми! – взгрустнула Лэя.

– Ничего. То, что ты можешь с нами общаться, делает нас счастливыми, несмотря ни на что! – ободрила ее мама. – Подумай, ты всегда будешь знать, что мы вместе с тобой, и, если понадобиться, всегда можем перемолвиться словечком!

Лэя снова воспряла духом, поддерживаемая мамиными словами. Про себя она заметила, что начинает уставать, и предложила:

– Ну, раз я теперь знаю главное о своей жизни, давайте, пойдем на праздник, а то я боюсь, что моих сил не хватит на самое интересное, и я исчезну с праздника не попрощавшись!

– Хорошо, Лэя. Только знай, что это далеко не все тайны, которые тебе нужно узнать. Но ты права, о других вещах ты сможешь узнать в новом доме, в котором ты будешь жить. Там, как раз есть все нужные для тебя книги. И начни с "Тайн центра Эрианы", а потом я тебе подскажу, что еще почитать. А сейчас, действительно, нехорошо заставлять гостей ждать!

Лэя позвала ангела, крикнув ему про себя: "Арсен, мы готовы! Идем на праздник?!" Он не заставил себя долго ждать, позвав с улицы:

– Все готово! Прошу! – они вышли в сад. Арсен критически посмотрел на них и заметил. – А наряды-то вам нужно бы сменить!

– Ой! И правда! Как же нам переодеться?! – забеспокоилась Лэина мама.

– Не стоит волноваться! – несколько театрально произнес Арсен и взмахнул руками, как придворный комедиант. Все, в одно мгновение, оказались одеты в самые роскошные наряды.

– Как красиво! – восхитилась Лэя, крутнувшись вокруг себя на носочке изящной туфельки. Платье веером развернулось, переливаясь перламутровыми оттенками розового и голубого.

– Не будем задерживаться! Вас уже ждут! – с видом церемониймейстера, провозгласил Арсен, и они оказались среди уже знакомой Лэе огромной залы, наполненной пышно одетыми лордами и дамами. Арсен громко стукнул, неизвестно откуда взявшимся у него в руках, посохом и не менее громко объявил:

– Их высочества, сегодня-рожденные принц Салар с супругой и их дочь, крон-принцесса Эрианы Леолэя Алькалар!

Заиграли фанфары, и Арсен широким жестом указал им путь к трону, стоящему во главе залы. Лэя только успела удивиться, что ее фамилию произнесли точно так же, как и правящего монарха. Они степенно шли сквозь ряд рукоплещущих придворных – Лэя на полшага впереди. Она слышала отовсюду восхищенные вздохи по поводу ее красоты, и все больше смущалась. Голова кружилась, как от вина. У трона их встретил дядя Глен. Он взял Лэю за руку и, повернувшись ко всем, громогласно произнес:

– Сегодня принцессе Леолэе исполняется девятнадцать лет, и она вступает в права наследования престола! Поэтому она, сегодня, как единственная здесь действительная наследница престола, по праву займет главное место в этом зале! – с этими словами, под звуки очередных фанфар, провел Лэю к главному трону и усадил окончательно смущенную девушку на него. Приглашающим жестом он попросил отца с мамой занять места слева и с права от трона. По их лицам было видно, что это самый счастливый, за долгие годы, момент в их жизни.

– А теперь, – продолжил дядя Глен, обращаясь к Лэе так, чтобы было слышно всему залу. – Ваше высочество, разрешите начать бал?!

Лэя только сумела кивнуть, смущенно пряча счастливую улыбку. Отец поймал ее взгляд и хитро подмигнул, мол: "Еще скажи, что тебе не нравиться быть принцессой!" А в зале, тем временем, начался бал. Прозвучали первые звуки прекрасной мелодии, и все пары встали на свои места в ожидании чего-то. Лэя заметила, что все смотрят на нее. К ней опять подошел дядя Глен и громко спросил:

– Не позволит ли Ваше высочество предложить Вам начать бал первым танцем с вашим покорным слугой?! – и склонился в глубоком поклоне.

Этого Лэя уже не могла снести и несколько нервозно вскочила. За что заработала смешливо осуждающее покачивание отцовской головы. Оправившись от смущения, она слегка присела в легком реверансе, как учила ее мама и, плавным естественным жестом, протянула руку кавалеру. И кажется, заработала очередной вздох восхищения у публики. Дядя Глен, явно любуясь племянницей, подхватил ее руку, и они вышли в центр залы. Потом музыка продолжилась, и Лэе, летящей в танце, некогда было замечать восхищенных взоров окружающих. Танец сменялся танцем, партнер партнером, а молодая принцесса забыла про усталость, чем несказанно радовала публику.

Грен подошел к брату и восхищенно-озабоченно спросил:

– Как бы нам нашу юную принцессу зазвать в банкетный зал?

– Да-а! – протянул Салар и довольно улыбнулся. – Дорвалась пчелка до патоки!

Представь, каково девушке живущей в деревне, знать все о танцах и ни разу не побывать ни на одном балу?!

– Хорошо вы ее обучили танцевать, просто загляденье!

– Ну, это комплимент не по моему адресу! – Салар с благодарностью взглянул на светящуюся от гордости жену. – Давай, я приглашу Лэю на танец, и всем станет понятно, что пора к столу!

Грен согласно кивнул, и Салар прошел в круг танцующих. Тут же, очередной кавалер, помня об этикете, подвел Лэю к отцу. Музыка на мгновение стихла, и отец, нежно беря руку дочери, торжественно объявил:

– А сейчас, последний танец принцессы, после чего, все гости приглашаются в банкетный зал! Маэстро! – Салар кивнул капельмейстеру, и музыка вновь захватила Лэю в свой волшебный плен.

– Доченька! Ты не устала? Заботливо спросил отец, ведя юную партнершу – Немножко, но я так счастлива! – шептала в ответ Лэя. Затем удивленно взглянула на отца. – Откуда ты так хорошо танцевать умеешь?

– Лэя, это же моя, можно сказать, профессиональная обязанность! Не всю же я жизнь в деревне жил! А вот ты сегодня, действительно, всех покорила!

Они прошли на последний круг и, когда достигли центра зала, музыка стихла. Отец кивнул брату и объявил:

– Прошу всех к столу! – а сам, увидев, что дядя Глен подал руку его жене, удовлетворенно кивнул и повел дочь в соседний зал.

Лэя не могла сдержать удивленный вздох, когда они вошли в банкетный зал. Он превосходил красотой все виденное ранее Лэей. Отец, кажется, тоже был немало удивлен. Сзади послышался довольный голос дяди Глена:

– Здесь у нас побольше возможностей, чем на Сэйларе!

Неимоверная высота потолков, хрустальные люстры и канделябры создавали неописуемую гармонию форм и цветов. Красиво оформленные столы и сказочные гобелены довершали картину, придавая залу неповторимый уют, несмотря на его значительные размеры. Отец, увидев во главе стола стулья с особо высокими спинами, вопросительно оглянулся на брата, и, получив утвердительный кивок, провел дочь к ним. Опять Лэя оказалась в центре внимания. Чередой произносились тосты во здравие принцессы и поздравления новорожденных. Лэя даже устала улыбаться и отвечать всем кивками. Они никогда не пила так много вина. Наконец, почувствовав, что совсем уже не может справляться с усталостью, спросила отца:

– Пап, мне кажется, я сейчас под стол упаду!

– Ты у нас и так молодец! Такую программу выдержала! Теперь не грех и уйти! – а сам, кивнув предупредительно Глену, громко объявил:

– Искренне благодарю за поздравления! Но нам, к сожалению, нужно удалиться!

Принцесса Лэя устала и ей нужен покой! – с этими словами он подал руку Лэе, затем – маме и степенно повел их залы.

Как только они вышли в небольшую комнату, Лэя бросилась на шею к отцу, потом поцеловала маму, счастливо причитая:

– Папочка, мамочка, как я счастлива! Только не пугайтесь, если я сейчас исчезну!

Я так устала.

– Да, тебе пора на Сэйлар! Тебя еще ждут большие дела! – раздался сзади знакомый голос ангела. – А мы будем помогать тебе отсюда.

Лэя обернулась к Арсену. Он поднял руку и положил ладонь ей на голову. Все сразу подернулось дымкой сна, и Лэя провалилась в глубокое беспамятство.