"Ангел из Монтевидео" - читать интересную книгу автора (Вилье Жерар де)

Глава 8

– Вас тут хотят видеть...

Голос у Лауры Иглезиа был загадочным донельзя. Вроде бы она не держала на него зла, хотя Малко еще не успел объяснить, куда исчез накануне. Спал он плохо, размышляя, как ему найти таинственную монахиню, не вызвав при этом страшного скандала. Даже головорезы Рикардо Толедо не смогут раздеть монахинь монастыря. Это привело бы к революции. И однако Малко на сегодня не видел никакого иного способа раскинуть сети.

– Кто? – спросил он.

– Я не могу сказать вам по телефону, – отрезала Лаура.

Мысли Малко находили подтверждение. Случилось чудо.

– Еду, – бросил он.

– Приезжайте один, – добавила она. – Не надо привлекать внимания.

Она повесила трубку. Малко сунул свой плоский пистолет за пояс и пошел предупредить телохранителей, что они могут, пока будут его ждать, вдрызг напиться пепси-колы. Все же из осторожности он не сказал им, куда идет.

Крис Джонс разложил на кровати детали своего драгоценного кольта и, упражняясь, собирал его с закрытыми глазами.

– Если через два часа не приду, – предупредил Малко, – идите меня искать. Если нужно, прихватите тапки.

Повторять им было не надо. Крис с Милтоном горели желанием отыскать противников себе под стать, чтобы были не чета жалкому уголовнику с ножом.

Как всегда, Малко добрых пять минут прождал лифт. Над Монтевидео яростно дул ветер. На ветру дрожала огромная металлическая антенна на здании «Дженерал Электрик» на углу Плаца Индепенденсиа. «Мустанг» завелся с ходу. Сесть за руль этой машины, без сомнения, было куда опаснее, чем схлестнуться сразу со всеми уругвайскими тупамарос. Малко сократил путь, направившись по унылой улице 18 Июля – это дата последней революции, – чтобы через улицу Массини выехать на набережную. Перед мэрией из красного кирпича шла манифестация.

Прибавив ходу, Малко двинулся по пустынным улочкам района Карраско. Он спешил ковать железо пока горячо. Несмотря на то, что он узнал про Рона Барбера, Малко было его жаль. Ворота на вилле Хуана Эчепаре были распахнуты. Малко выскочил из «мустанга» и подошел к двери. Дверь тут же открыла Лаура Иглезиа.

– Простите меня за вчерашний вечер, – прошептала она. – Я как приму свой литий, ничего уже не соображаю.

– Да ради Бога, – воскликнул Малко. – Это я плохо с вами обошелся. Хуан Эчепаре дома?

Она покачала головой:

– Нет, его не будет до четырех. Анджело и Энрике он прихватил с собой. Входите.

Малко последовал за Лаурой.

Та выглядела очень респектабельно: в брюках и непрозрачной блузке. Черный кот подошел потереться о ее ноги. Гостиная была пуста. Малко обернулся.

– Вы сказали, что...

Лаура улыбнулась своей странной кривой улыбкой и указала пальцем на «мастерскую» Хуана Эчепаре.

– Вас ждут там.

Заинтригованный Малко направился к двери. Лаура наблюдала за ним. Переступая через порог, Малко вдруг увидел отражение в висящем на стене зеркале: две длинных ноги в черных чулках и вуаль.

Он ошеломленно отступил назад. Лаура поднесла к губам палец. Встав на цыпочки, она зашептала в ухо Малко:

– Это она звонила! Она хотела во что бы то ни стало с вами встретиться. Она знала, что Хуана сегодня не будет. Я ему ничего не скажу.

Да, когда светских женщин потянет на разгульную жизнь, удержу на них нет.

– Но я видел ее всего раз в течение трех минут! – сказал Малко. – Безумие какое-то. Лаура пожала плечами. – Не будьте идиотом, – сказала она. – Донья Мария-Изабель – одна из самых красивых женщин Уругвая. Не буду вам мешать.

И она двинулась к двери. Малко в замешательстве направился в комнату с зеркалами и со странной круглой кроватью. Найти Рона Барбера тут ему не помогут, но инстинкт самца не позволял ему ретироваться. Жизнь так коротка.

Некоторое время они глядели друг на друга, не зная что сказать. Мария-Изабель сидела на краю кровати, скрестив ноги, плотно закутавшись в свое черное чесучовое пальто, и с лицом, закрытым вуалью. Точно так же она выглядела в тот, первый раз. Малко показалось, что она улыбнулась.

– Здравствуйте, – сказала Мария-Изабель Корсо. – Я рада, что вы пришли.

От ее низкого сдержанного голоса у Малко сильней забилось сердце. Он решил, что обязан ответить молодой женщине как можно галантнее.

– Я бы на крыльях прилетел; зная, что речь идет о вас, – сказал Малко.

Мария-Изабель нежно рассмеялась:

– Обманщик! В прошлый раз вы на меня едва взглянули...

Встав, она принялась, расстегивать пальто.

– Не поможете?

Пальто соскользнуло ему на руки. На Марии-Изабель был жакет с юбкой и корсаж из узорчатой ткани. Одежда очень скромная. Она осторожно убрала прикрепленную к шляпке вуаль. Наконец Малко мог полюбоваться на ее лицо. Волосы, стянутые сзади золотым обручем, высокие скулы, большие миндалевидные глаза. Не зря уругвайцев называли «восточными людьми». Губы оказались еще красивее, чем помнил Малко: полные, словно высеченные из камня; за ними виднелись ровные, чуть выдвинутые вперед зубы. Она несколько секунд смотрела на Малко с едва заметной улыбкой. Взгляд был такой красноречивый, словно они уже стали любовниками.

– Подойдите, – сказала она, – я хочу вам кое-что показать.

Облокотившись, Мария-Изабель прилегла на кровать, туфель она не сняла.

Юбка скользнула вверх, мелькнула белая подвязка. Мария-Изабель стыдливым движением одернула юбку.

– Терпеть не могу колготок, – прокомментировала она. – Это так не эротично.

Малко сел рядом и огляделся. Десятки их отражений маячили в зеркалах – на туалетном столике, у ножки кровати, на потолке. Мария-Изабель подняла глаза и легла чуть поудобнее. По-прежнему в туфлях. Потом повернулась к Малко.

– Да снимите вы свой пиджак.

Он послушно снял, оставшись в тенниске. Мария-Изабель засунула руку под кровать и, вытащив оттуда пачку цветных фотографий, разложила их перед собой.

– Взгляните.

Малко поглядел на фотографии. На всех них была снята молодая женщина на большой круглой кровати, которая демонстрировала различные стадии раздевания, ничуть не уступая при этом специалисткам по стриптизу. Кое-где был представлен и Хуан Эчепаре. Малко взглянул на один из снимков, и его сердце бешено застучало. Расположившись перед огромным зеркалом, Мария-Изабель с восторженным выражением на лице ласкала саму себя.

Стыдливость, по-видимому, не была основной ее добродетелью.

Мария-Изабель показала последнее фото. Хуан Эчепаре одетым лежал на спине с фотоаппаратом в правой руке. Молодая женщина лежала сверху, прижавшись к парагвайцу.

Совсем без ничего. Если не считать жемчужного ожерелья.

Подняв глаза, Малко прочитал в ее взгляде насмешку. Мария-Изабель сидела, поджав ноги, и покусывала ожерелье. Малко не обратил внимания, когда это она успела расстегнуть блузку, обнажив основания двух упругих твердых грудей.

– Хуан так уродлив, – сказала она. – Я никогда не могла заниматься с ним любовью.

Сказала так, будто вела светскую беседу. Малко даже подумал, уж не ослышался ли он. И это после фотографий, которые она ему показала...

– А чем тогда ты занимаешься на этих снимках? Мария-Изабель ответила прелестной язвительной улыбкой:

– А ничем.

– Ничем?

Ее губы растянулись еще больше. Рука, теребившая длинное жемчужное колье, слегка распахнула блузку и игриво обвила правую грудь жемчужинами, словно подчеркивая ее линию.

– Я ни разу не позволила Хуану раздеться в моем присутствии, – ласково объяснила она. – Мне нравилось сниматься в окружении всех этих зеркал. Это очень возбуждает, вы не находите?

Малко находил. Он спрашивал себя, какую роль пышногрудая красавица с садистскими наклонностями предназначила ему. Она была хуже тупамарос. Словно прочитав его мысли, Мария-Изабель неожиданно сказала:

– Обнимите меня.

Губы у нее были теплые и упругие. Она вздрогнула, когда Малко положил ей руку на бедро, прямо над чулками, прижалась было к нему, но тут же отстранилась. Грудь ее прикрывали только жемчужины.

– Я всегда говорила себе, что было бы приятно заниматься тут любовью с мужчиной, которого я хочу.

Как знаток женщин Малко был восхищен ее бесстыдством. Когда добропорядочные дамы пускаются во все тяжкие, их уже не остановить.

– А Хуан?

Она спустила вниз юбку, демонстрируя роскошное ажурное белье ослепительной белизны. Сногсшибательные холмики грудей и длинные крепкие ноги. Темные чулки ей очень шли.

– У Хуана до конца дня совещание, – сказала она. – С моим мужем.

Час от часу не легче.

– А что делает ваш муж?

Мария-Изабель подошла к Малко и вытянулась на своих высоких каблуках, приблизив живот почти к самому его лицу. Волосы у нее были тщательно удалены по всему телу, кроме четко очерченного черного треугольника.

Малко положил руки на пышные бедра Марии-Изабель и притянул ее к себе. Он подумал, что Мария-Изабель, прежде чем прийти сюда, наверняка приняла ванну с ароматической «Диореллой». В его удивительной памяти сохранялись и такие подробности.

– Что делает ваш муж? – чтобы не молчать, спросил Малко.

Она грациозно опустилась на колени на покрывало из меха гуанако. Ее длинные пальцы осторожно возились с его одеждой. Несколько секунд она созерцала очевидное доказательство его влечения к ней, наклонилась, тронула губами, потом выпрямилась; ее огромные миндалевидные глаза подернулись дымкой.

– Педро, мой муж, – сказала она, – больно простоват. Он очень мужественный и очень скучный. Когда я в первый раз попыталась ему это сделать, он дал мне пощечину и обозвал шлюхой...

Малко вовсе не собирался давать ей пощечину. Тупамарос и ЦРУ на время отошли на второй план. Правда, Малко не мог заставить себя не обращать внимания на отражение их слитых тел на потолке. В тот самый момент, когда он не мог уже более сдерживаться, Мария-Изабель внезапно прервала свое занятие, с нежной иронией взглянула на плод своей любовной науки и сладко вздохнула:

– Как хорошо!

Она вытянулась на кровати, привлекла к себе Малко, понуждая его снять тонкие кружева, которые еще оставались на ней. Чулки и туфли она по-прежнему не снимала. Когда он коснулся ее живота. Мария-Изабель прогнулась, делая себе в кровати гнездышко. Она сопровождала его ласки легким подергиванием грудей, словно хотела подбодрить.

Малко посмотрел на ее лицо.

Ее широко раскрытые глаза были устремлены в потолок, улыбкой же она походила на мадонну.

Его неистово влекло к Марии-Изабель. Ему казалось, что они вместе уже много часов. Неожиданно она выгнулась, груди высунулись из-под одеяла. На ее глухие стоны прибежал один из сиамских котов Хуана Эчепаре, прыгнул на кровать и принялся наблюдать за сценой. Со сдержанным и важным видом.

Раздался сухой треск. Это Мария-Изабель вцепилась зубами в жемчужное ожерелье. Она вновь открыла глаза, улыбнулась; напряжение у нее спало, она притянула Малко к себе.

– Я страшная эгоистка, – прошептала она.

Малко уже так возбудился, что его тело среагировало, не заставив себя долго ждать. Мария-Изабель выпустила из рук жемчуг, сняла туфли и последние свои кружева, оставшись в одних черных чулках.

Вытянув во всю длину свое восхитительное тело, она повернулась набок, лицом к зеркалу на стене, чтобы поймать взгляд Малко, лежащего за ее спиной. Тот пододвинулся. Мария-Изабель тут же прижалась к его мускулистому телу. Нейлоновые чулки вызывали удивительное ощущение. Мария-Изабель через зеркало смотрелась в золотистые глаза Малко.

Ее губы еле шевелились.

– Ты знаешь, чего я хочу? – спросила она.

Ее спина настойчиво упиралась в Малко. Он выпустил упругую грудь и ухватил молодую женщину за бедра.

Лежа с открытыми глазами, она прикусила губу и слегка вздохнула – может быть, от боли, – и тут же зеркало отразило лицо Млеющей от наслаждения удовлетворенной женщины.

Малко смотрел на силуэт женщины на большой круглой кровати. На Марии-Изабель остались только жемчужное ожерелье и черные чулки. Она забавлялась, разглядывая себя во всех зеркалах, особенно в том, что на потолке. Образ утонченного эротизма. Мария-Изабель перевела взгляд на отраженное зеркалом тело Малко.

– Ты очень красивый, когда занимаешься любовью, – заметила она. – Я поглядела на тебя. Ты был похож на фавна.

Под глазами у нее были синяки. Едва утолив страсть Малко, она уже вновь пододвигалась к нему, жаждущая, теплая.

– Ты что, со своим мужем этим не занимаешься?

Мария-Изабель улыбнулась. Лежа на спине, она покусывала жемчуг.

– Редко. У него нет времени. Он гоняется за тупамарос. Вечно носится по горам, по долам. И все же быть замужем за полковником – штука полезная. Когда я хочу отправиться в Пунта-дель-Эсте, обращаюсь в «Объединенные силы». Вертолет там для меня всегда найдется. Пилоты очень любят меня возить. Это куда забавнее, чем охотиться на боевиков.

Малко ничуть не сомневался, что так оно и было. Но эта приятная передышка начинала вызывать у него чувство вины. Раз Фидель Кабреро не подавал признаков жизни, надо вплотную приниматься за монастырь доминиканок. А для этого ему надо действовать через полицейское управление. Малко вовсе не улыбалась перспектива быть отлученным от церкви.

Он привстал на раскуроченной постели.

– Ты куда? – спросила Мария-Изабель.

– У меня уйма дел, – любезно пояснил он. – Ведь ты у меня в программу не входила.

Она нахмурилась.

– Неужели ты меня вот так и оставишь?

По правде говоря, страсти в Малко в эту минуту было не больше, чем в куске холодной телятины. Полковница исчерпала все свои самые тайные резервы... Она поднялась на колени, меряя его насмешливым и в то же время нежным взглядом.

– Возвратившись из крестовых походов, – сказала она, – твои предки, наверное, набрасывались на своих жен, как сумасшедшие.

Она перевернулась на спину, в одно мгновение стянула с себя чулки и протянула руки к Малко.

– Поди попрощайся со мной.

Отказаться было трудно. Теплое тело, тугие бедра приникли к нему, и Малко подумал, что дело, может, сладится еще раз. Мария-Изабель вытянула ноги, подвинула голову, чтобы видеть себя в зеркале на потолке. И прыснула со смеху.

– Увидел бы сейчас нас Хуан, его бы кондрашка хватила. Ведь он по мне сохнет.

Они выделывали на кровати все, что только можно было себе представить. Как будто Мария-Изабель захотела, чтобы с нею у Малко было связано самое удивительное воспоминание в жизни. Каким только способом она ни отдавалась – без всякого удержу, без всякой стыдливости, однако, как правило, не переставая наблюдать за собой в зеркало.

Вуаль, шляпка, цветастый жакет, роскошное белье, туфли валялись по всей комнате. Что же до лица, трудновато ей будет убедить своего супруга, что она пила чай с друзьями...

Видя, что она снова устраивается под ним, Малко нежно промолвил:

– Ну ты и ненасытная!

– Некоторые мои друзья утверждают, что я нимфоманка, вот уж неправда, – проворковала она. – Просто я сама выбираю себе мужчину. Я как только тебя увидела, сразу захотела. У тебя такие золотистые глаза, ты такой элегантный. И ты человек опасный. А я как раз люблю опасных.

Эта мысль словно возбудила ее, она закрыла глаза и еще крепче прижалась к Малко, свернувшись на круглой кровати.

Малко приступил к последнему раунду, когда странный шум заставил его встрепенуться. Мария-Изабель тоже услышала шум и открыла глаза, все еще затуманенные сладострастием.

– Стучат в дверь, – сказала она.

Действительно, в дверь стучали... Стучали все сильнее и сильнее. Малко с Марией-Изабель как-то расхотели продолжать свои любовные игры. Белая полоса обозначилась вокруг губ молодой женщины.

– Это Педро, – прошептала она. – Он нас убьет.

Малко, на время оставив галантные манеры, бросился к своей одежде и схватил пистолет. За последние несколько лет он выбрался живым из стольких переделок не для того, чтобы его под конец укокошил ревнивый муж. Даже если это полковник.

Мария-Изабель тоже вскочила и схватила вуаль. Голая, как Ева.

Стуки в дверь становились все громче. Вдруг раздался зловещий треск пробиваемой дверной филенки и грохот стремительного вторжения. Малко взвел курок и направил на дверь.

Его партнерша думала о чем угодно, только не о том, что надо одеться...

Дверь с шумом распахнулась, и Малко увидел шестидюймовый кольт Криса Джонса. Сзади маячил силуэт Милтона Брабека, державшего в каждой руке по гаубице.

– Ой, – выдохнула Мария-Изабель.

Страх оказался сильнее стыдливости, так что у нее, по-видимому, и в мыслях не было прикрыть чем-нибудь свое прекрасное тело. Крис Джонс сначала порозовел, потом побагровел и наконец его лицо приняло цвет баклажана. Он опустил глаза, опустил пистолет и прошептал:

– Я должен был догадаться...

Чуть ли не со злостью он пихнул следом Милтона, который так ничего и не увидел, кроме вуали.

– Мотай отсюда, – сказал Крис. – С принцем дама.

Спрашивать, голая дама или нет, было излишне. Телохранители в сердцах захлопнули дверь: их опять одурачили. Именно эту привычку – предаваться плотским утехам в рабочее время – они больше всего не переносили у Малко.

– Вы их знаете? – спросила, немного успокоившись, Мария-Изабель.

– Это мои люди, – объяснил Малко. – Я совсем забыл, что условился с ними о встрече.

Не снимая вуали, она легла и прижалась к нему.

– Ну так мы можем продолжать. Раньше чем через час Хуан не придет.

В вуали она выглядела еще соблазнительней.

Но Малко уже думал о ЦРУ и о том мнении, которое сложилось о нем у его телохранителей. Он мог развратить их на всю оставшуюся жизнь.

Приподняв вуаль, он запечатлел целомудренный поцелуй на ее прекрасных устах. И тут же отстранился, чтобы не разжечь пожар.

– В другой раз, – пообещал он. – Даже если под рукой не окажется зеркала.