"Охота на человека в Перу" - читать интересную книгу автора (Вилье Жерар де)

Глава 12

Малко пытался разглядеть, что происходит в отсеке Хесуса Эрреро, но там было слишком темно. Он обернулся, чтобы поделиться своим открытием с Джоном Каммингсом, но американец уже успел встать и раскачивался посреди зала в медленном ритме «чичи», прижав к себе одну из метисок — ее губы были как раз на уровне его груди. Малко снова вгляделся в полумрак, еще боясь поверить в свою удачу...

Встреча молодого человека с «наркос» была первым конкретным фактом, подтверждающим информацию, которую сообщила ему перед смертью Лаура — предполагаемое бегство Мануэля Гусмана из Перу через Тинго-Мария. Это не могло быть совпадением. Лишь бы он не узнал Малко! Моника могла рассказать о нем, описать... И вообще в такой ситуации может насторожить любой пустяк. Он откинулся на спинку диванчика, чтобы лицо оказалось в тени. Сидевшая рядом девушка, по-своему истолковав его движение, склонилась над ним, и ее маленькие ловкие ручки принялись умело ласкать его.

К счастью, вернулся Джон Каммингс. Малко, понизив голос, быстро рассказал ему обо всем и добавил:

— Мне нельзя оставаться здесь. Я подожду в машине и попытаюсь проследить за ним.

— Хотите, я пойду с вами?

— Не стоит, — решил Малко. — Встретимся потом здесь.

— Лучше у меня в отеле, — сказал Каммингс. — Эти крошки не могут больше ждать. Я оставлю ключ в двери.

Малко направился к выходу, стараясь проскользнуть между танцующими парами как можно незаметнее, благо площадка для танцев была переполнена. У подъезда стоял огромный черный «форд» с затемненными стеклами и множеством антенн на крыше, который охраняли двое громил с устрашающими физиономиями. Вне всякого сомнения, это была машина Хесуса Эрреро.

«Тойота» Малко была припаркована напротив. Он сел за руль, но захлопнуть дверцу не успел. Совсем юная «чула» с блестящими, зазывными глазами и чувственным личиком скользнула в машину, гибкая, как змейка.

— Пойдем в отель? — спросила она на ломаном английском.

Такие девочки во множестве околачивались вокруг «Каса Бланка»... Малко с раздражением отстранил ее. Он боялся упустить молодого человека, но и привлекать внимание не хотелось.

— Нет, — твердо сказал он тоже по-английски. — Я остаюсь здесь.

Он снова попытался вытолкнуть ее из машины, но девушка, неверно истолковав его слова, в мгновение ока расстегнула молнию на его брюках и принялась усердно ублажать его губами и языком, нимало не стесняясь мальчишек, глазевших на них через стекло.

В несколько минут она завершила свое дело. Что ж, по крайней мере, никого не удивит, что он сидит в машине с потушенными фарами... Метиска выпрямилась и сказала:

— Пятьдесят тысяч солей.

Она сложила протянутую банкноту вчетверо, сунула ее за лифчик, улыбкой поблагодарила его и вышла.

Едва девушка скрылась из виду, как в дверях «Каса Бланка» появилась угловатая фигура друга Моники Перес. Он сел в маленькую японскую машину и поехал к центру. К счастью для Малко, в ту же минуту от края тротуара отъехало какое-то такси. Он пристроился сзади и так проследовал за молодым человеком до Виа Экспрессо, где смог затеряться в потоке машин: в этот час движение здесь было еще достаточно оживленным. Маленькая белая машина еле тащилась, и для Малко не составляло труда не терять ее из виду.

Куда же приведет его эта нить? Малко подумал о Монике Перес, и у него мучительно защемило сердце. Как нелепа жизнь! Как жаль, что они оказалось по разные стороны баррикад. Навсегда...

Белая машина обогнула «Шератон», выехала на авеню 9 декабря, потом свернула на авеню Арика. Молодой человек ехал на запад, к университету Сан-Маркос... К сожалению, машин становилось все меньше. На какое-то время Малко удалось укрыться за старым автобусом, но он остановился, и теперь «тойота» следовала прямо за белой машиной. Красный свет... Они остановились. Наконец загорелся зеленый. Молодой человек свернул направо, на авеню Амесага, и покатил вдоль ограды университетского городка.

Малко из осторожности пришлось поехать прямо.

Когда он развернулся, белой машины и след простыл. Малко объехал вокруг городка, но тщетно. Скорее всего, молодой человек был уже в университете. Малко помчался обратно в центр, сгорая от нетерпения.

Может быть, удастся перехватить Мануэля Гусмана до его отъезда в Тинго-Мария, если он еще в Лиме. Единственным, кто мог ему в этом помочь, был Джон Каммингс.

Памятуя о своем печальном опыте с «Диркоте», он предпочел бы не связываться с перуанцами. Лучше он преподнесет им сюрприз.

Ключ, как и обещал американец, торчал в двери. Малко постучал и, не дождавшись ответа, толкнул дверь. И в смущении остановился на пороге. На огромной кровати с пологом Джон Каммингс со своими двумя «чулами» старательно воспроизводил одну из самых сложных фигур, восходящих к древнему эротическому искусству инков... Бронзовые тела метисок сплелись с белым телом американца в немыслимого пятнистого змея, который то ритмично колыхался, то судорожно вздрагивал, сжимаясь и разжимаясь под аккомпанемент глухого урчания, влажных чмоканий и нервных смешков.

Американец пыхтел, как тюлень, тиская все, что попадалось под руку — груди, бедра, ягодицы, содрогаясь так, что кровать скрипела всеми пружинами. На лице его было написано блаженство.

— Джон! — позвал Малко.

Джон Каммингс встряхнулся, столкнул с кровати одну из метисок и перекатился на спину, продемонстрировав свое вожделение во всей красе.

— Я сейчас, — буркнул он.

Схватив за бедра вторую «чулу», он приподнял ее легко, словно пушинку, и со снайперской точностью насадил на себя, как на вертел. Девушка взвизгнула:

— Ох, нет, ты слишком большой!

Руки великана стиснули смуглые бедра и с силой давили, пока он не погрузился в тело метиски до конца. Вторая «чула» испуганно смотрела на них из угла. Несколько секунд Джон Каммингс лежал совершенно неподвижно, затем приподнял девушку и вновь опустил. Та опять завизжала. Малко уже не мог оторвать глаз от происходившего на кровати. Он же убьет ее... Вторая девушка встала, обвилась вокруг своей подруги и приникла к ее губам. Тогда та сама ритмично задвигалась вверх-вниз, словно наездница. Боли она, казалось, больше не чувствовала. Руки американца лишь направляли ее...

Это длилось довольно долго. Наконец по участившемуся свистящему дыханию американца Малко понял, что развязка близка. Действительно, через минуту Джон Каммингс испустил хриплый вопль, тело его выгнулось дугой, руки судорожно сжали бедра метиски; он вновь погрузился в нее до основания.

Девушка вскрикнула и скатилась с него. Тут же вторая «чула» принялась ласкать еще твердую плоть американца. Некоторое время он только довольно урчал, затем рывком поднялся и встал на колени, вновь в великолепной форме. Он сказал что-то на кечуа, и метиска послушно встала на четвереньки спиной к нему. Одним мощным толчком Джон Каммингс овладел ею.

Ногти девушки судорожно вцепились в простыню, она закричала, содрогаясь всем телом под напором чудовищной плоти. Завораживающее зрелище животного эротизма... У Джона Каммингса снова вырвался нечеловеческий крик, и он рухнул набок с остекленевшим взглядом.

Минуту спустя он встал и нетвердой походкой, как автомат, направился в ванную, где зажурчала вода. Наконец американец вышел, обмотав вокруг бедер полотенце. Он залпом выпил прямо из горлышка чуть не полбутылки писко и опустился на диван рядом с Малко.

— Потрясающие девчонки! — вздохнул он. — Это у них в крови. Вы видели наш музей?

Знаменитый Музей эротики в Лиме... Тысячелетней давности фигурки, сделанные инками, изображающие всевозможные способы совокупления с явной склонностью к оральным контактам. Да, маленькие метиски были наследницами многовековой культуры...

Обе девушки между тем скрылись в ванной.

— Теперь можно и поговорить!

— Вот и отлично, — кивнул Малко. — Мне понадобятся несколько ваших людей завтра утром. Это возможно?

И он изложил американцу свой план.

— Нет проблем, — сказал Джон Каммингс. — Я позвоню им часа в четыре. В Лиме они будут в семь. Три «рейнджровера», двенадцать парней в полном вооружении.

— С оружием проблем не будет?

Американец хохотнул.

— У нас у всех есть разрешения. Здесь это просто — сто тысяч солей, и все дела. Оружие такое: автоматы, штурмовые винтовки М-16 и «фалы». Где они вам понадобятся?

— Пока не знаю, — ответил Малко. — Не знаю даже, понадобятся ли вообще.

— О'кей. Скажу им, чтобы взяли с собой рации. Будете отдавать им приказы по мере необходимости. Идет?

— Идет. Встречаемся завтра.

От рукопожатия Джона Каммингса у Малко побелели пальцы. После развлечений с метисками лицо американца осунулось, морщины на лбу стали глубже.

— Встретимся в шесть тридцать внизу, — уточнил Малко.

В холле «Боливара» было пусто, на улицах Лимы тоже. Малко добрался до «Эль Кондадо» за десять минут. Ему уже не терпелось выйти на охоту. Решительно, судьбе не было угодно, чтобы он летел в Тинго-Мария.

Солнце палило нещадно, заливая университетский городок ослепительным светом, отчего бросались в глаза красные надписи, испещрявшие стены. А между тем, было только восемь часов! Малко лежал на горячем бетоне, на верхней трибуне заброшенного стадиона, откуда был виден весь университетский городок. Плечи у него горели от палящих солнечных лучей. Отсюда он мог наблюдать за факультетом тропической медицины, главным зданием и проспектом, тянувшимся вдоль ограды. Джон Каммингс снабдил его полевым биноклем. Сам он со своими тремя «рейнджроверами» ждал указаний чуть подальше, на авеню Венесуэлы. В каждой машине имелась рация; такой же аппарат негромко потрескивал под боком у Малко.

Рано утром Малко пробрался на свой наблюдательный пост, смешавшись с толпой студентов. Снизу его нельзя было заметить, не вывихнув шею. Трибуны в этот час пустовали, лишь с наступлением сумерек здесь обычно устраивались влюбленные парочки. На стадионе за его спиной группа пестро одетых студентов репетировала народные танцы. Малко пристально всматривался в каждого, кто выходил из здания факультета тропической медицины, но пока безуспешно.

Раскаленный бетон обжигал даже сквозь одежду. Малко чуть передвинулся, отер заливавший глаза пот и вновь взялся за бинокль.

Как и любая засада, эта могла ни к чему не привести. Оживление в городке поутихло: студенты разошлись по аудиториям. Малко решил оставаться в своем укрытии до полудня. Если ничего не произойдет, придется действовать иначе.

Прошло около часа. Тонкая рубашка Малко давно прилипла к спине от пота. Перед глазами от напряжения плясали черные точки. Вдруг в дверях факультета тропической медицины появились двое. Малко так разморило от жары и усталости, что ему потребовалось несколько секунд, чтобы узнать друга Моники. Второго человека он не знал. Незнакомец пошел к центру городка, а друг Моники быстрым шагом направился к ограде, выходившей на авеню Амесага. Он пролез в дыру и подошел к остановившейся у края тротуара машине. Автомобиль был огромный, черный и блестящий, как скарабей, с затемненными стеклами и множеством антенн... Тот самый «форд», который Малко видел вчера у «Каса Бланка»! Машина Хесуса Эрреро, кокаинового короля. Одно из передних стекол было опущено; молодой человек наклонился и просунул голову внутрь. Через минуту из машины вышел широкоплечий толстяк и вместе с «подопечным» Малко зашагал к городку.

Оба скрылись в дверях факультета тропической медицины. Малко взялся за рацию.

— Сейчас пришлю кого-нибудь взглянуть на машину, — услышал он в ответ голос Джона Каммингса.

В течение следующих двадцати минут ничего не произошло. Черная машина сорвалась с места и уехала. Малко изнывал в своем укрытии. Ствол «тауруса» жег ему живот так, будто сталь раскалилась докрасна.

Из рации вдруг раздался голос.

— Говорит Джон. Мои парни засекли ваш «форд». Это действительно личная машина того типа, которого мы видели ночью.

Сердце Малко забилось чаще. Все сходилось! Кокаиновый король прислал своих людей за Мануэлем Гусманом, который, видимо, скрывался на факультете тропической медицины, пользуясь тем, что полиция не имеет доступа в университетский городок.

— Подъезжайте поближе, — приказал Малко. — Блокируйте авеню Амесага с двух концов.

Он снова поднес к глазам бинокль, как раз вовремя, чтобы увидеть, как молодой человек наискось пересек городок и вошел в здание факультета социологии.

Снова пришлось ждать довольно долго.

Наконец молодой человек вышел; с ним был еще один парень в красной футболке. От подземного перехода к ним шла женщина в джинсах. Моника Перес! Черные волосы убраны под кепку, в руке книги, на плече большая холщовая сумка. Все трое остановились у водонапорной башни и заговорили, оживленно жестикулируя. Потом Моника Перес повернулась и исчезла в толпе.

Двое мужчин между тем вернулись к факультету тропической медицины. В тот же миг в нескольких сантиметрах от лица Малко брызнули осколки бетона, словно подброшенные невидимой рукой. В какую-то долю секунды он понял: в него стреляли. Желудок его конвульсивно сжался. Он отполз назад, быстро осмотрев городок в бинокль. Снизу стрелять никто не мог. Вдруг он заметил светящуюся точку: солнечный луч отражался в линзе. Кто-то лежал на крыше факультета социологии на той же высоте, что и он, целясь в него из винтовки с оптическим прицелом!

Крак! Вторая пуля с визгом царапнула бетон. Он скатился вниз, чтобы не получить третью прямо в лоб, и только поэтому заметил троих мужчин, которые бежали через стадион мимо ансамбля народного танца со свернутыми газетами в руках. Достигнув трибун, они, прыгая через ступеньки, бросились вверх, прямо к его укрытию.

Итак, его обнаружили. Операция по прикрытию бегства Мануэля Гусмана была организована лучше, чем он предполагал. Малко оказался в западне: спереди надвигались трое террористов, сзади целился стрелок, не оставляя ему возможности укрыться за парапетом стадиона.