"Приключение в Сьерра-Леоне" - читать интересную книгу автора (Вилье Жерар де)

Глава 16

Малко выполз из машины через открытую дверцу в тот момент, когда вторая пуля, выпущенная Эйей Карембой, разбила зеркало заднего вида. Он перевернулся на другой бок, выхватывая из сумки «кольт-45» и одновременно взводя курок.

Чернокожий полицейский подбежал к машине. Увидев Малко лежащим, он решил, что тот ранен. Он остановился и прицелился, чтобы прикончить его.

Эта ошибка спасла Малко жизнь. Он вытянул руку, прицелился в негра и выстрелил. На долю секунды опередив Карембу.

На лбу полицейского появилось красное пятно, затем голова его как бы раскололась от удара пули, разбрызгивая кусочки мозга и костей. Полицейский упал вперед, нажимая на спусковой крючок своего никелированного пистолета. Пуля из кольта Малко пробила ему череп и вышла через затылок, вырвав довольно большой кусок мозга и черепной коробки... Малко вскочил одним прыжком. Второй полицейский, спрятавшись за машиной, выстрелил в него и промахнулся. Малко плюхнулся за руль своей машины. Люди разбегались в разные стороны; дети, наоборот, сбежались, привлеченные звуками выстрелов. Малко выстрелил наугад, через разбитое заднее стекло.

Полицейский в бурнусе, объятый ужасом, укрылся за припаркованной машиной, дав возможность Малко отъехать. Лавируя в потоке машин, он добрался до перекрестка Роудон-стрит. Одна из пуль попала в багажник, и он открылся. Почти тотчас же в машине запахло бензином. Пуля задела бензобак...

Малко поднялся по Роудон-стрит и свернул на Сиака Стивенс, направляясь к Дворцу правосудия. Его никто не преследовал, но его машина с открытым багажником и разбитым вдребезги задним и лобовым стеклами привлекала внимание. К счастью, это происходило в Африке... Когда он добрался до бавольника, позади него раздался глухой звук «плуф». Из-под машины вырвались языки пламени.

Малко резко затормозил и побежал прочь. Он не пробежал и ста метров по Падемба-роуд, как взрыв потряс квартал. Он обернулся: с Сиака Стивенс поднимался столб черного дыма. Люди спешили к месту взрыва, не обращая на него никакого внимания. Охваченный невеселыми мыслями, он пошел медленнее.

ЦРУ не предоставит ему второй машины. Кроме того, он убил полицейского из отдела уголовных преступлений. Даже если тот действовал в интересах ливанца Карима Лабаки... Малко «засветился». Он снова увидел страшно обезображенный труп Эдди Коннолли и не пожалел о своем прямом попадании. Однако настоящие трудности только начинались. Падемба-роуд казалась ему бесконечной, рубашка прилипла к телу от пота.

Вилл Ходжес будет огорчен: сложность заключалась не в том, как выйти на Карима Лабаки, а как выбраться из Фритауна живым.

В серьезных случаях Дикий Вилл сохранял полное спокойствие. Медленно пожевывая спичку, он спокойно выслушал рассказ Малко. Кофи не было видно, и в комнате с закрытыми ставнями они чувствовали себя в безопасности. «Рейнджровер» исчез... Он был в надежном месте. В городе, где не было ни такси, ни проката машин, положение их было безвыходным...

— Надо достать какую-нибудь машину, — сказал Малко.

Ирландец с жаром согласился.

— Мы ее угоним...

— Где?

— У ресторана «Джем». Туда всегда приезжают люди, чтобы поменять у ливанца деньги. Они ставят свои машины в два ряда и оставляют в них ключи. Туда пойду я. Вы слишком заметны. Ждите меня здесь... И не давайте этой шлюхе Ясире удрать.

Ясира опустила голову. Ее осунувшееся лицо напоминало о ночных любовных забавах. Что касается Бамбе, очищавшей апельсины для приготовления сока, то она, казалось, чувствовала себя отлично. Дикий Билл взял с собой только свой старый парабеллум и исчез в порыве невероятной отваги... Малко видел, как он сел в проезжавшую мимо пода-пода. И молил Бога, чтобы он не попался. Он перезарядил «кольт-45». Думая о расколовшейся голове Карембы. Пришло время сводить счеты. Убийца ливанца и Хусейна Форуджи уже заплатил. Теперь он должен взяться за террористов.

— Поехали!

Багровый, покрытый потом Билл Ходжес появился на верху лестницы. Он оглянулся. Ясира исчезла. Малко даже не заметил этого. Лицо ирландца стало фиолетовым.

— Где она, эта шлюха?

— Внизу, — сказала Бамбе, — она не хочет уезжать...

Дикий Билл уже сбегал по лестнице. Момент для семейной сцены был выбран очень неудачный... Малко догнал ирландца в тот момент, когда он собирался оторвать Ясире голову, и разнял их. Ирландец, весь пунцовый от ярости, не собирался отказываться от своих дурных намерений.

— Я вышибу ей все зубы.

Внезапно появился Кофи и встал между ними. Своим тихим голосом он обратился к ирландцу:

— Ваша подруга не желает покидать этот дом... Будет лучше, если вы оставите ее в покое. Никогда не надо заставлять людей делать то, чего им не хочется.

На мгновение Малко показалось, что ирландец снесет ему голову. Но Билл Ходжес внезапно успокоился. Ожесточенно растирая свою татуировку, как бы желая уничтожить ее, он проворчал:

— В конце концов, если эта проститутка хочет остаться, пусть сдохнет! Ее можно было бы использовать в качестве щита. Ладно, едем...

Малко переглянулся с Кофи. Негр был невозмутим, на его лице играла легкая улыбка. Если бы Малко не присутствовал при ночной сцене, он мог бы поверить в сказку о добром самаритянине... Они пересекли двор. Ясира и ганец смотрели им вслед. Ганец казался удовлетворенным: он покорил свою восьмую супругу...

Дикий Вилл влез в то, что некогда было желтым «вольво» и что еще не полностью развалилось лишь благодаря краске... Задний борт держался лишь на проволоке, а передние шины были гладкие, как щека младенца. Бросив на заднее сиденье мешок с оружием, ирландец взялся за руль, покрытый искусственным мехом.

Как только двигатель завелся, несчастная машина затряслась как в лихорадке, а сзади из нее повалили клубы густого черного дыма. Шум двигателя напоминал старую швейную машину.

— У меня не было времени выбирать, — извинился ирландец.

С такой машиной они не могли остаться незамеченными. Садясь в нее, Малко повернулся к Бамбе.

— Это слишком опасно. Может, останешься здесь?

Негритянка покачала головой.

— Нет, я поеду с тобой...

Одним прыжком она забралась в машину и съежилась на заднем сиденье. Не мог же Малко вытаскивать ее оттуда силой! Он, в свою очередь, сел в машину, и Билл Ходжес включил первую скорость.

— Теперь, когда у нас есть машина, доедем до Стейшн Хилл, — предложил он, — а дальше отправимся пешком. Палестинские часовые никогда и близко не подпустят эту развалюху. Надо будет перелезть через стену, ограждающую парк ниже бассейна. Придется немного заняться акробатикой, зато это наименее охраняемое место.

Малко не ответил: они бросались в безумную авантюру. У Карима Лабаки были телохранители и была возможность вызвать полицию. Даже если их операция пройдет удачно и они захватят один из «мерседесов» Лабаки, их судьбе не позавидуешь. Несмотря на опасности, Малко твердо решил не покидать Фритаун, не попытавшись сделать все, чтобы обезвредить обоих террористов. Наверное, Билл Ходжес думал о том же, поскольку он больше не проронил ни слова. «Вольво» кое-как довез их до единственного в городе светофора, расположенного напротив «китайского» здания. Они остановились на красный свет рядом с великолепным «мерседесом» гранатового цвета с затемненными стеклами, табличкой с буквами SLO[41] и с шофером в ливрее...

— Смотри, это машина вице-премьер-министра, — заметил ирландец.

Малко внезапно вспомнил шофера, предлагавшего «мерседес» своего патрона в качестве такси перед американским посольством. Возможно, это могло бы решить одну из их проблем.

— Если шофер один, нельзя ли его подкупить, чтобы он довез нас до Лабаки?

Билл Ходжес закричал от радости:

— Пресвятая Дева! Дьявольски хорошая идея!

Он спрыгнул на землю и встал перед капотом гранатового «мерседеса».

Зажегся зеленый свет, стоявшие сзади машины стали сигналить, и шоферу вице-премьер-министра пришлось посторониться. Ирландец наклонился к открытому окошку, убедился, что в машине никого, кроме шофера, нет, и под тревожным взглядом Малко сразу же приступил к переговорам. Сначала шофер отрицательно покачал головой... Вид первой купюры в двадцать леоне слегка поколебал его намерения. При виде пятой купюры он заулыбался. Как только он получил всю пачку, он сам вылез из машины, чтобы открыть дверцу... Ирландец бросился к Малко.

— Он торопится, так как едет за своим патроном, который находится сейчас у президента на Снур-роуд. К счастью, нам с ним по пути. Садимся. Он нас довезет.

Малко схватил мешок с оружием и вместе с Бамбе занял место сзади, а ирландец уселся на переднее сиденье. Гранатовый «мерседес» тронулся. Шофер тут же включил мигалку и помчался но Хиллкот-роуд, обгоняя все машины и загоняя пешеходов в канаву... Он явно хотел вылезти из кожи вон за их деньги...

На пересечении Кинг Харман-роуд и Меривезер они заметили солдат и два джипа, образующих заграждение.

— Черт! Кордон! — воскликнул ирландец.

Малко почувствовал спазмы в желудке. У них не было никаких шансов противостоять вооруженным винтовками солдатам...

Но его тревога длилась недолго. Шофер вице-премьер-министра включил сирену и помчался вперед. Солдаты почтительно расступились, а самые тупые даже отдали им честь... Малко снова откинулся на спинку сиденья. Если бы ситуация не была такой напряженной, он бы умер от смеха...

Однако не всегда все будет так просто. Африканцы были очень почтительны по отношению к властям, чего нельзя было сказать о ливанцах и палестинцах... В верхней части Снур-роуд «мерседес» свернул на разбитую дорогу, ведущую к вилле Карима Лабаки. Шофер насвистывал, не чувствуя царившего в машине напряжения... Для него было вполне в порядке вещей везти белых к богатейшему ливанцу...

Они подъехали к спуску, ведущему к воротам. Дорога заканчивалась тупиком у отвесной скалы. По этой дороге ехали только те, кто направлялся к Кариму Лабаки. Малко заметил зеленые стены, окружавшие усадьбу. Характерный шум вертолета заставил его поднять голову. Ничего не было видно. «Мерседес» подъехал к высокой решетке резиденции Карима Лабаки.

По другую сторону, прямо напротив дома, Малко увидел зеленый польский вертолет с уже вращающимися роторами, окруженный вооруженными людьми.

Шофер остановился перед решеткой и громко просигналил, перекрывая гул вертолета. Палестинские часовые посмотрели на машину, потом в нерешительности стали совещаться. Проходили кажущиеся бесконечными секунды. Шум роторов оглушал их... Если палестинцы зададут хоть какой-нибудь вопрос, они пропали... Билл Ходжес незаметно положил заряженную винтовку на пол машины...

Шофер просигналил вторично. Требовательно. Малко увидел, что один из палестинцев жестом указал на своих товарищей. Малко внимательно осмотрел их: ни один не был похож на Набиля Муссауи.

Двое из них, с автоматами Калашникова на плече, подбежали к решетке и стали открывать ее под разгневанным взглядом шофера, всерьез относившегося к своей роли. Официальная табличка успокаивала их. Однако один из них подошел ближе, чтобы поговорить с шофером. Но он не успел этого сделать... Шофер уже нажал на акселератор и помчался к навесу, защищавшему вход в резиденцию.

Палестинец, не задавая вопросов, снова закрыл решетку. Гранатовая машина время от времени приезжала сюда, а затемненные стекла помешали ему рассмотреть тех, кто в ней сидел...

— Порядок, шеф? — весело спросил шофер, оборачиваясь назад.

— Отлично! — сказал Малко.

Спустившись немного ниже, они уже были вне поля зрения палестинцев. С громким завыванием вертолет начал набирать высоту, поднимая облако красноватой пыли. Палестинцы отвернулись, чтобы не задохнуться.

Малко, Билл Ходжес и Бамбе вышли из машины. Шофер сразу тронулся с места, развернувшись перед гаражом, чтобы выехать. Во дворе стояли в ряд дюжина «мерседесов» и большой грузовик. Малко подергал дверь. Заперта. Взломать ее невозможно, потому что она бронированная. Для этого потребовалась бы базука...

Он нажал кнопку звонка. Если они не войдут, придут палестинцы, начнутся вопросы, и тогда им несдобровать... Он ждал с бьющимся сердцем. Гудение вертолета затихало над морем. Шофер просигналил, чтобы ему открыли решетку. Один из палестинцев не торопясь приблизился, знаком показав ему опустить стекло, и наклонился, чтобы поговорить с ним. Малко находился слишком далеко, чтобы услышать, о чем они говорили, но момент был критический...

Дверь неслышно отворилась. В сумерках он заметил два черных глаза, плохо выбритое лицо, и чей-то голос спросил по-английски:

— Кто вы?

Элегантный ливанец с недоверчивым видом, в мексиканской рубашке, с завитыми волосами. Позади него Малко заметил роскошный холл из каррарского мрамора. Два больших стола с выгнутыми ножками из дорогого дерева в стиле Людовика XIV стояли перед двумя диванами, обитыми голубым шелком. Все это было явно творением того, кто обставлял всю резиденцию: Клода Даля.

— У меня встреча с Каримом Лабаки, — сказал Малко.

Ливанец смерил его взглядом.

— Странно! Я его личный секретарь и сегодня утром я никого не записывал на прием. Впрочем, господина Лабаки сейчас нет... Кто вас впустил?

Он сделал шаг вперед, пройдя мимо Малко, чтобы вызвать стражу.

И наткнулся прямо на ствол винтовки Билла Ходжеса, который уперся ему в ухо. Это вынудило его отступить в глубь дома. Он побледнел и внезапно онемел. Малко вошел, увлекая за собой Бамбе, и закрыл за собой дверь на огромный засов.

— Кто... что вы хоти...

Ливанец явно не ожидал такого грубого нападения.

— Повидать господина Лабаки. И поскорее.

Малко, в свою очередь, тоже вынул из сумки «кольт-45», не зная, сколько человек находится в доме. Ливанец посмотрел на их оружие, покачал головой и глухо сказал:

— Но вы с ума сошли! Что вам нужно? Здесь нечего красть...

Билл Ходжес ударил его наотмашь прикладом винтовки. Отлетев к позолоченному столику, ливанец с разбитой щекой сполз вдоль стены; по его подбородку стекала кровь. Билл поднял его и прислонил к стене, приставив дуло винтовки к горлу.

— Где он?

— В... в ванной комнате...

— Проводи нас.

— Сколько охранников в доме? — спросил Малко.

Ливанец, зажимая рану на щеке, сплюнул кровь и пробормотал:

— Ни одного, они все на улице. В доме только я и массажистка. И еще африканский персонал...

— Нам надо торопиться, — сказал Малко.

Секретарь, как автомат, провел их в коридор, стены которого были увешаны картинами. После третьего поворота они остановились перед закрытой белой дверью.

— Это здесь.

Малко повернул ручку, дверь открылась, и они увидели совершенно роскошную ванную комнату из голубого мрамора, всю в зеркалах. Одно из них отразило мужчину, сидевшего в позолоченной ванне в мыльной пене. Из ванны виднелись только его голова и левая рука. Сидевшая на табуретке молодая негритянка делала ему маникюр. Она была в прозрачной блузке, под которой угадывалось дивное тело...

Карим Лабаки замер. Малко увидел, что он перевел взгляд с винтовки на его лицо, глаза его почти совсем закрылись, лицо приняло жесткое выражение. Затем он выдвинул вперед челюсть и пролаял:

— Что вы, черт побери, здесь делаете?

Ничего не скажешь, он был хладнокровен... Билл Ходжес спокойно подошел к ванне и погрузил дуло своей винтовки в пену, примерно в том месте, где находился живот ливанца.

— Повежливей, или я оторву тебе яйца...

Африканка, вскрикнув, встала, и Малко осторожно оттеснил ее в угол комнаты, после чего подошел к Кариму Лабаки.

— Господин Лабаки, — сказал он, — я пришел по конкретному делу. Мне нужны два террориста, которых вы приютили.

— Убирайтесь вон! — взорвался ливанец. — Я не знаю, как вы сюда вошли, но если вы не уйдете, я знаю, как вы покинете этот дом. Мертвыми.

Лицо его было искажено яростью. Он наполовину вылез из ванны, демонстрируя мускулистое раскормленное тело с повисшей на пучках черной шерсти пеной. Его маленькие черные глазки перебегали с Малко на Билла Ходжеса с невыразимой ненавистью. По крайней мере, равной той, какую испытывал к нему ирландец. Тот наклонился вперед.

— Засранец, — сказал он, — затраханный араб. Это я тебя сейчас прикончу. Ты помнишь Ясиру? Теперь ее трахаю я. А Сэти? Малышку, которую ты приказал убить? Я сверну тебе голову.

Он брызгал слюной. Малко понял, что он уже себя не контролирует. И что может убить ливанца. Тот тоже осознал это и повернул голову к Малко:

— Ваш приятель спятил. Успокойте его. Я не понимаю, о чем он говорит.

Голос его стал похож на карканье. Он испугался. По-настоящему. Часто сталкиваясь с насилием, он умел распознавать его... Малко схватил ствол оружия и отвел его в сторону.

— Нам надо поговорить, господин Лабаки. Пойдемте в ваш кабинет.

Под ненавидящим взглядом Билла ливанец вылез из ванны и завернулся в белый купальный халат с вышитой золотыми нитками монограммой. Вторая дверь вела в его комнату, неслыханно роскошную. Белоснежное ворсистое покрытие создавало отличный фон для великолепной широченной кровати с пологом, обтянутой сиреневым шелком. На всем стояло клеймо: Клод Даль. В углу друг на друге стояли телевизоры «Акай» и видеомагнитофоны. Плюс еще радиопередатчик. Толстое покрытие, на котором были разбросаны коврики, заглушало звук шагов... Малко закрыл дверь на ключ. Все двери были из железного дерева, взломать их было невозможно.

Они прошли в великолепный кабинет. Повсюду деревянные панели и большое, от пола до потолка, окно с видом на холмы и бухту Фритауна. Медные лампы напоминали о Ливане, везде висели фотографии, на которых был снят Лабаки со всеми важными персонами Сьерра-Леоне. Еще одна фотография с Набилем Берри, шиитским лидером «Амаль».

— Смотрите! — закричал ирландец.

Он потрясал фотографией Хомейни, пожимавшего руку Кариму Лабаки, казавшемуся маленьким рядом с ним.

— Дрянь!

Он бросил фотографию на пол и стал топтать ее под звон разбитого стекла. Карим Лабаки не пошевелился. Зазвонил телефон, он снял трубку, послушал несколько секунд и снова положил ее. После чего он повернулся к Малко.

— Это мои охранники. Они слишком поздно пришли в себя, и я их накажу. Теперь мне известно, как вы сюда попали. Но вот выйти вам будет не так-то просто. Для вас было бы лучше сложить оружие и сдаться... Мы сможем договориться...

Прежде чем Малко ответил, Билл Ходжес с безумными глазами шагнул к Лабаки...

— Для тебя, дрянь, выхода нет...

Карим Лабаки повернулся к Малко.

— Я бы хотел вам кое-что показать.

— Давайте, — сказал Малко, продолжая держать его на прицеле.

Ливанец взял с бюро ключ и направился к одной из деревянных панелей. Он отодвинул ее, и за ней обнаружился огромный сейф. Он легко открыл его, не давая заглянуть внутрь. Затем очень спокойно сообщил:

— У меня здесь больше двух миллионов долларов. И бриллианты, которые стоят в три раза дороже. Берите это и уходите.

В этот момент раздались сильные удары в дверь и чей-то голос крикнул:

— Господин Лабаки, отдел уголовного розыска предупрежден! Они сейчас приедут.

В глазах ливанца мелькнула радость, но это было его единственной реакцией. Билл Ходжес, в нерешительности, больше не двигался. Малко почувствовал, что ситуация меняется не в его пользу. Он пришел не для того, чтобы совершить ограбление, а чтобы захватить террористов. Он чувствовал, что ливанец воспрял духом и старается выиграть время. Самое большее через полчаса резиденция будет окружена, и Малко окажется в безвыходном положении.

Карим Лабаки настаивал нарочито тихим голосом:

— Берите эти доллары и убирайтесь. Я вас провожу к выходу. Это досадное недоразумение... Я не знаю никаких террористов.

Малко шагнул к сейфу и положил руку на тяжелую дверцу. Черты лица Карима Лабаки незаметно разгладились.

— Вы умный человек, — сказал он.

В Ливане с помощью денег можно было урегулировать любой конфликт... Умирают только дураки. Малко пристально посмотрел на него своими золотистыми глазами, холодными, как смерть, и изо всех сил захлопнул дверцу.

Прищемив ливанцу руку.