"Хитрый ход" - читать интересную книгу автора (Вильмонт Екатерина)Глава II ЛИДИЯ ПАВЛОВНА– Пропал? – переспросил Леха. – А вы в ментуру-то обращались? – Обращалась, – вздохнула женщина, – но они говорят, что еще рано. Мол, мало ли куда мог податься взрослый мужик… А я знаю, я чувствую – он попал в беду. Я до вашего прихода даже думала, что его… что его больше нет в живых, а теперь у меня появилась надежда… Вы и представить себе не можете, как я вам благодарна… Понимаете, сейчас про Толю нельзя уже сказать, что он исчез бесследно, след обнаружился. Я, конечно, не знаю, что делать… как быть… – Можно обратиться к частному детективу, – робко предложил Гошка. – На частного детектива у меня денег нет, – потупилась женщина. – Разве что занять… Но мне не у кого… И вообще это отпадает. – А вашего сына могли похитить? – задал вопрос Леха. – Похитить? Я не знаю… В наше время все возможно. – Женщина опять прикурила новую сигарету от старой. – Хотя я не понимаю, кому и зачем это нужно. Нет, вряд ли… – Зачем вы так много курите? Вредно же, – вырвалось у Шмакова. – Вредно? Жить вообще вредно, особенно когда теряешь единственного сына. Ладно, ребятки, спасибо вам большое. Я знаю, вы молодцы, честные ребята. Вот… – Она вытащила из бумажника пятьдесят долларов и протянула им. – Возьмите! – Да вы что, тетенька? – взвился Леха. – Думаете, мы уж совсем рыла неумытые? Чтоб взять с вас бабки, когда такое дело? Ни в жисть! Правильно я говорю, Гошка? – Конечно. – А еще говорят, что нынче дети плохие… Спасибо вам, дорогие мои. Я даже не спросила, как вас зовут. – Лично меня – Лехой звать, а вот его – Гошкой. – А я – Лидия Павловна. – Очень приятно, – благовоспитанно проговорил Гошка. – Лидия Павловна, знаете, дайте нам ваш телефон, и мы вам свои телефоны оставим. Мало ли что вдруг понадобится… – – Что ты имеешь в виду? – насторожилась Лидия Павловна. – Да я вот думаю… Каким образом ваш сын потерял бумажник? Либо он был пьяный… – Не исключено, – вздохнула женщина. – Либо в драке… – Либо же нарочно выбросил, чтобы сигнал подать! – вдохновенно воскликнул Леха. – Сигнал? Какой сигнал? Кому? – Вам! Вам, Лидия Павловна. Мама, я жив! Вот какой сигнал. – Алешенька, ты и вправду так думаешь? – Ну да! Запросто! – Да, да, наверное, ты прав! Недаром же я сразу почувствовала, как только этот бумажник увидела, что он жив, мой мальчик. – Лидия Павловна, а кто он по профессии, ваш сын? – осведомился Гошка. – Фотограф. Блестящий фотограф. – А где он работает? – Он свободный художник. – А что это тут никаких этих штучек нет? – полюбопытствовал Леха. – Каких штучек? – не поняла Лидия Павловна. – Ну, всякой там аппаратуры… – У Толи есть мастерская. Он там работает. Да и живет. – Мастерская? У моей мамы тоже есть мастерская, – сообщил Гошка. – А кто твоя мама? – Художница. – Ой, вы, конечно, извините, но только вы уверены, что ваш сын не в мастерской? Мало ли что бывает: загулял человек, выпил лишнего… – предположил Шмаков. – Леша, ты меня совсем за старую дуру считаешь? Конечно, первое, что я сделала, – я поехала в мастерскую. – И что? – Ничего. – Там все было как всегда? – Абсолютно. А что это вы меня прямо как следователи допрашиваете? – Да нет, что вы, – смутился Гошка. – Просто я подумал… – Ладно, мальчики, вот вам на всякий случай мой телефон, и я тоже запишу ваши номера. Обменявшись телефонами, они простились с Лидией Павловной и молча вышли из подъезда. – Ну, что скажешь? – начал разговор Шмаков. – Что ты хочешь услышать? – Чего делать-то будем? – С чем? – Гошка, кончай придуриваться. Надо шукать мужика-то! – Где ж нам его шукать, Леха? – Ты то место найдешь, где лопатник лежал? – Найду. – Тогда сейчас туда и двинем, пока еще не совсем стемнело. – Давай, – пожал плечами Гошка. – Хотя столько времени прошло, если что и было… – Там люди ходят? – А ты думал? Конечно, ходят, хотя… – Что? – Понимаешь, это у самого сквера было, может, в кустах что завалялось… Ладно, попытка не пытка. Гошка привел Шмакова на то место, где вчера нашел бумажник. – Да, тут, конечно бесполезно рыскать, тем более мы не знаем, чего ищем, – почесал в затылке Леха. Все же для очистки совести они тщательно осмотрели кусты, нашли несколько разных окурков, две смятые пачки от сигарет, оторванную пуговицу. – Пуговицу надо взять! – решительно сказал Леха. – А вдруг это его пуговица? – Даже если его, что это нам даст? – Эй, парни, вы чего тут рыщете? – раздался незнакомый мужской голос. Они подняли головы. Перед ними стоял мужчина средних лет в теплой куртке и кожаной кепке. – А что, нельзя? – произнес Шмаков. – Почему нельзя? Можно, даже нужно! – с улыбкой ответил мужчина, показавшийся вдруг Гошке знакомым. – Чего? – удивился Леха. – Да я тут вчера бумажник потерял… Выпил немного лишнего, ну и вот… Потерял. – Мы не видели! – решительно сказал Гошка. «Откуда я его знаю? Откуда?» – стучало у него в мозгу. – А заработать хотите? – Чего заработать-то? – Если вдруг найдете бумажник, уж будьте любезны вернуть, а? Я вам заплачу! – Сколько? – сурово спросил Шмаков. – Не бойся, не обижу! Понимаете, парни, у меня там паспорт одного моего корешка был… и водительские права… хрен бы с ним, с бумажником, да и деньги дело наживное, но вот документы чужие… Сами понимаете… – Да мы тут уже все облазили. Я ножичек классный посеял, и нету. Был бы тут бумажник… – Мы поищем, вы не волнуйтесь, – мило улыбнулся Гошка. – Но как нам с вами связаться, если вдруг найдем? – Да я тут недалеко живу и каждый вечер гуляю с собакой. Я бы вам телефон свой дал, но не хочу, чтобы меня жена поедом ела. Она и так все твердит: не пей, не пей, а что делать, если от этой жизни душа горит… – А вы в котором часу гуляете? – поинтересовался Гошка. – С девяти до десяти, каждый вечер, в любую погоду… – Понятненько-понятненько, – улыбнулся Леха, – вы не сомневайтесь, если найдем, не зажилим. Нам чужое без надобности. – Вот и чудесно, молодцы ребята. Я на вас надеюсь. – А какая у вас собака? – спросил вдруг Гошка, что-то смутно припоминая. – Французский бульдог. Ну, я пошел. До свидания. «Французский бульдог? Ну конечно же, это тот самый тип! Просто в теплой одежке его не так легко узнать». – Гошка, ты чего? – спросил Леха. – Леха, мне это ужас как не нравится! – Почему? Здорово! Только сунулись, а уже на след напали. – И на какой след! – Чего? – Я этого мужика знаю. Он преступник, настоящий, он связан со всякими убийцами… И он искал бумажник Горенича, значит, явно связан с этим делом. – Ну, это и самому плохонькому ежику понятно. Но откуда ты его знаешь? – Помнишь, когда Ксюха под скамейку залезла? – Ну? – И разговор Двух типов подслушала? – Блин! Так это тот посредник, да? – Именно! – Охренелушки! Но это же здорово, Гошка, такие возможности открываются… – Какие возможности, ты что? – Гошка, какой самый короткий путь между двумя точками? – Прямой, ясное дело. – То-то же! – Шмаков, ты что надумал? – Выпросить у мамашки Горенича лопатник, можно без денег и даже без паспорта, и пойти к этому дядьке… – И что нам это даст? – Поглядим… – Леха, это не шутки, тут надо сто раз взвесить… – Семь раз отмерь, да? – Да, именно, и не семь, а все семьдесят. Кстати, как ты считаешь, зачем ему бумажник понадобился? – Наверное, чтобы следы замести, – предположил Леха. – Ничего себе замел! Наоборот, только внимание привлек. Нет, тут что-то другое. Ему не бумажник нужен, а то, что в бумажнике. И это, Леха, не паспорт и не деньги! – А разве там еще что-то было? – Было, Леха, было! – Что? – Бумажка с какими-то буквами и цифрами. А если это так… – Тогда что? – Тогда его матери, Лидии Павловне, может грозить опасность. Эх, черт, надо было предупредить, чтобы она ни одной живой душе про найденный бумажник не обмолвилась. – Поздно, брат, боюсь, она уже раззвонила про это… – Да, история закручивается не слабая… Я так и знал. Раз рядом Тягомотина крутилась, жди беды. – Ты сдурел? При чем тут Тягомотина? – Ага, сдуреешь тут. Как теперь быть-то? – Для начала, Гошка, давай позвоним Лидии Павловне и попросим никому про это не говорить, про лопатник то есть. А завтра надо собраться всей компанией и помозговать хорошенько. Две башки хорошо, а пять лучше. – Шесть, – поправил его Гошка. – Про Маньку забыл? – Точно, про Маньку забыл, дуролом, она, кстати, хоть и младше, а соображает будь здоров. – Леха, пошли ко, мне, позвоним, не с улицы же по такому случаю звонить… – Ага, пошли! У тебя супчику не осталось? – Осталось. Телефон Лидии Павловны был долго занят. – Впечатлениями делится, черт бы ее побрал, – ворчал Леха. – А потом тюкнут старушку – и привет. И чего у баб язык как помело? Ну кто ее просил делиться с кем ни попадя? – Леха, не бухти! Может, она никому ничего и не сказала еще? – Ага, как же! За каким хряпом она тогда на телефоне висит? – Может, и к лучшему… – К лучшему? Как это? – недоуменно спросил Леха. – Понимаешь, тут надо очень осторожно говорить, чтобы не напугать старушку до смерти. – Да, оно конечно… А уж под каким предлогом бумажник у нее назад попросить, я и вовсе не представляю… – Я, Леха, думаю, надо ей все рассказать, как есть. – А бабьи вопли-сопли не начнутся? – Могут, конечно, хотя… Мне показалось, она тетка не робкого десятка. – Тогда, как дозвонишься, сразу попроси ее, чтобы… – Ага, есть! Лидия Павловна? Здравствуйте еще раз, это Гоша говорит, мы у вас сегодня были… – Да-да, Гоша, я тебя узнала. Что окажешь? – Лидия Павловна, вы понимаете, мы тут еще кое-что узнали… – О Толе?! – воскликнула она. – Ну, не о нем, а… Короче, вы пока, если можно, ни одной живой душе не говорите, что бумажник нашелся. – Почему? Гошка замялся. – Гоша, в чем дело? – В том, что за бумажником идет охота… И лучше, чтобы никто пока про это не знал. – А я уже сказала. – Кому?! – в ужасе закричал Гошка. – Своему брату. – А он… – Нет-нет, брат не станет болтать, но я все-таки его предупрежу. Гоша, я понимаю, по телефону такие вещи лучше не обсуждать… – Вот-вот, я сам хотел попросить у вас разрешения приехать к вам завтра, поговорить. – Ну, конечно, какие могут быть вопросы? И чем раньше, тем лучше. – В девять утра вас устроит? – Прекрасно! – А сегодня… Вы никого чужого к себе не пускайте, под каким бы предлогом к вам ни явились бы. – Ты думаешь… – Нет, я думаю, что пока вам нечего бояться, я это так сказал, на всякий случай. – Хорошо, я жду вас завтра! – До свиданья! Гошка повесил трубку. – Знаешь, Леха, с ней нам, кажется, повезло. Клевая тетка. Значит, с утра мы подадимся к ней, а после школы соберемся всей командой. – Хорошо бы она нам лопатник дала, мы бы подлезли к тому типу… А бумажку подменим. – Чем? – Как чем? Другой бумажкой, с другими цифрами. – Нельзя с другими… Мало ли что, может, мы только навредим этому Гореничу. Но переписать все или отксерить нужно. Леха, я вот что думаю, какие шифровки могут быть у фотографа, а? – А может, шифровка тут и ни при чем? Может, они какую-то фотку ищут, а? Может, он кого-то заснял тайком, а они теперь это ищут? – Понимаешь, Леха, в таких случаях обычно не фотки ищут, а пленку. Но пленку в бумажниках не носят. – Точно! Ты, Гошка, здорово сечешь в таких делах… Слышь, а может, нам пока самим действовать, а? По крайней мере без девчонок? Никитосу твоему надо звякнуть, у него котелок потрясно варит. – Нет, Леха, это нехорошо, они обидятся. – Я же не предлагаю вообще все от них скрыть, но пока… чего на ночь глядя людей шебаршить? Пусть спят себе, спокойно в школу шкандыбают, а уж потом… – Вот это мудро, Леха. Они, конечно, поймут, когда мы на уроки не явимся, что у нас какое-то дело, и сами нас будут отлавливать. – Звони Никитосу! – Ладно. Однако Гошкина тетя, Ольга Александровна, сообщила, что ее сын Никита болен, у него тяжелый грипп, высокая температура, и она даже не подумает звать его к телефону. – Во, значит, не судьба, – решил Шмаков, – выходит, нам самим надо со всем справиться. На том и порешили. |
||
|