"Ночной мир" - читать интересную книгу автора (Вилсон Фрэнсис Пол)Воскресенье1. ВОСКРЕСЕНЬЕ В НЬЮ-ЙОРКЕВот это ночь. Джек стоял, позевывая, в предрассветной прохладе возле дома Джии. Он озяб и подтянул «молнию» на куртке повыше. Уже июнь на дворе, подумал он. Неужели так и не потеплеет? С того берега Ист-Ривер, над районом Куинс, быстро поднималось красное солнце. Казалось, можно проследить за его движением. Саттон-сквер никогда еще не выглядел так ужасно. В пятницу квартал городских домов уцелел, но в последнюю ночь ему здорово досталось. Стекла со стороны шоссе были разбиты, разодранные сетки свисали с окон. Зубастые и шарообразные жуки улетели, но пришли более крупные твари. К счастью, деревянные ставни на окнах дома Джии были не только декоративными. Они крепились на прочных карнизах и полностью закрывали окна. Ночь была долгой и напряженной, до самого рассвета слышалось алчное жужжание, но Джия и Джек провели ее в безопасности. Чего нельзя было сказать о других людях. Джек как раз размышлял, не нуждается ли в помощи кто-нибудь из соседей, как вдруг заметил нечто, повисшее на угловом фонаре. Что-то большое и обмякшее. Он подошел ближе и остановился, поняв, что перед ним труп. Кажется, женщины, но настолько истерзанный, что это трудно было определить. Как он там очутился? На высоте двадцати футов? Неужели твари из трещины способны летать с такой ношей? Положение ухудшалось быстрее, чем он ожидал. Джек проверил девятимиллиметровый «лама», висевший у него на плече в кобуре, и запасные обоймы в карманах, потом вернулся и осмотрел «ральф». Черный брезент был сверху разодран, антенна обгрызена и согнута почти пополам. Краска на капоте пузырилась словно от кислоты. Переднее стекло залеплено зловонными пятнами. Джек вытер их тряпкой из багажника. Ну и ну! Что случилось с «ральфом»? Джек оглянулся и увидел на крыльце дома Вики, одетую в джинсы, фланелевую рубашку и жакет. С маленьким чемоданчиком в руке она выглядела настоящей провинциалкой, приехавшей к родственникам в большой город. В ее голубых глазах отразились удивление и испуг, когда она увидела изуродованный верх машины. – Это все твари из трещины, – сказал Джек и помахал ей рукой, стараясь отвлечь ее внимание от висевшего на фонаре трупа. – Поэтому я и хочу увезти вас с мамой отсюда. – Мама пока не хочет уезжать. – Я знаю, Вики. Знаю, черт возьми. Джия не хотела покидать город, полагая, что они с Вики вполне могут переждать опасность здесь, в кирпичном доме на Саттон-сквер. Но Джек так не думал. Он считался с ее желаниями, но до тех пор, пока не убедился, что ей угрожает опасность. Прошлой ночью он был непреклонен, стараясь уговорить ее, и в конце концов она согласилась уехать из города с Эйбом, как только наступит рассвет. – Вы из-за этого ночью ссорились с мамой? – Мы не ссорились. Просто... у нас выявились некоторые разногласия. – Да? А я думала, вы здорово поссорились. – Я – с твоей мамой? Поссорился? Никогда! Давай, Вики. Устраивайся поудобнее в «ральфе». В этот момент появилась Джия. На ней были джинсы и свитер с вырезом поверх белой водолазки. Глаза, также отливавшие голубизной, как и у Вики, широко раскрылись, когда она оглядела улицу. Она провела рукой по светлым волосам: – О Господи! – Это еще что, – сказал Джек. – Ты увидишь, что творится в остальных частях города. – Он приложил указательный палец к губам и молча показал на висевшее на фонаре тело. – О Боже! – Ты все еще считаешь, что здесь вы в безопасности? – спросил Джек. – Прошлую ночь мы провели нормально. До сих пор упрямится. – Но дальше будет хуже. – Ты уже тысячу раз это говорил. – Две тысячи раз. Я дорого заплатил за то, чтобы быть уверенным в этом. – А ты уверен, что в том месте, куда мы уедем с Эйбом, будет лучше? – Там вы будете как в крепости. Она пожала плечами, но сказала: – Ну хорошо, я уже собрала вещи. Как обещала. Но по-прежнему считаю, что эта поездка – безумие. Джек поспешил в дом, чтобы вынести чемоданы, прежде чем на передумает. Он уложил часть вещей в багажник, остальное оставил на заднее сиденье рядом с Вики. Не переставая ворчать, Джия с явной неохотой уселась впереди. Ветер трепал изодранный верх машины, когда он вырулил к Пятьдесят седьмой стрит, а потом выехал на длинную автостраду, ведущую к Пятой авеню. Все было скверно, но не так скверно, как вчера. На острове Манхэттен только ранним утром, в воскресенье, царит тишина, но в это воскресенье здесь было еще меньше машин, чем обычно. И главным образом полицейские, или аварийные, или что-нибудь в этом роде. Мостовые поблескивали осколками стекла. Там и сям валялись сморщенные оболочки, некогда вмещавшие в себя человеческую плоть. Несколько таких болтались, за что-то зацепившись, как будто из них все высосали, а потом сбросили вниз. Джек то и дело беспокойно поглядывал на сидевшую сзади Вики, но она была поглощена чтением одной из книг из серии Нэнси Дрю и не замечала ничего вокруг. Хорошо. Он продолжал поглядывать на Джию, замечая, как по мере продвижения вперед ее лицо становится все напряженнее и бледнее. У Мэдисон-авеню оно приобрело пепельно-серый оттенок. Выбрав момент, когда Джек притормозил на красный свет, Джия посмотрела на него, еще шире раскрыв глаза, и заговорила едва слышно: – Джек... Я... что?.. Потом умолкла и стала смотреть куда-то вдаль. Джек ничего не ответил, но теперь был уверен, что его идея покинуть город больше не вызовет возражений. Внезапно справа от них раздался звон разбитого стекла, когда дисплей от компьютера полетел в единственное уцелевшее окно ювелирного магазина. Парень с блестящими глазами, с сальными волосами каштанового цвета, в грязной рубахе и рваных джинсах вылез в образовавшуюся дыру и захохотал, спрыгнув на мостовую Он был белокожий, но по количеству висевших на нем золотых цепочек и ожерелий вполне мог сойти за негра-контрабандиста. От обилия колец пальцы почти не сгибались. Второй парень, покрупнее, одетый как и первый и тоже увешанный украшениями, покинул магазин более традиционным способом – через дверь. Оба подняли вверх растопыренные пятерни, как принято у металлистов, и направились к «корвейеру». – Эй, гляди-ка! – сказал один. – Вот и попутка! Тот, что покрупнее, крикнул, вторя ему: – Эй, хотите заработать золотишко? Мы можем подкинуть немного, если отвезете нас в Даунтаун. У нас его навалом. Джек не сдержал улыбки: – Отлично! Может, я даже дам вам свой кошелек подержать, пока будем ехать. Обезоруживающие улыбки на лицах мародеров сменились гримасами ярости, когда Джек завел мотор и поехал на красный свет. Тот, что потщедушнее, побежал вслед за ними, что-то выкрикивая. На какой-то момент Джеку показалось, что парень может их догнать. Автомобиль перегружен, двигатель старый и маломощный, а к Пятой авеню идет подъем. Но мощности двигателя оказалось достаточно, чтобы оторваться от одурманенного наркотиками мародера. Хуже то, что Вики оторвалась от книги и сосредоточила внимание на происходящем вокруг. Разглядев мародера через поцарапанное стекло, она просунула голову между передними креслами и спросила: – Почему ты не стал его подвозить, Джек? – Потому что это плохой человек, Вики. Таких называют мародерами. – Но он хотел, чтобы его подвезли. – Вряд ли это так, Вики. Видела мокриц в ванной комнате? – Да, – поморщилась Вики. – Ну так вот. Мародеры – еще более мерзкие твари. Когда хорошие люди борются с огнем или помогают пострадавшим от землетрясения, мародеры вползают в каждую щель, чтобы утащить то, что плохо лежит. Этим ребятам не нужно было, чтобы их подвезли. Им нужна была наша машина. – Но ведь это нечестно! – О честности они заботятся меньше всего, Вики. – Смотри! – показала она налево, когда машина ехала по Пятой авеню. – Там еще мародеры! Она оказалась права. Группки людей сновали через окна туда и обратно вдоль всей Пятой авеню, пробираясь в предрассветной мгле, неся на себе ювелирные украшения, кожу – все, что можно было унести. Кто-то открыл багажник автомобиля, поставленного перед витриной «Бергдорфа» и нагружал его одеждой. Проезжая мимо, Джек заметил человека с бородкой профессорского вида, выходившего через пустой проем выбитой витрины из магазина «Даблдэй», покачиваясь под тяжестью стопки книг толщиной фута в два, прижатой к твидовому пиджаку. – Всем нашлось дело, – сказал он. – Куда только смотрит полиция, черт возьми? – Это анархия, Джек, – сказала Джия, и голос ее дрогнул от страха. – Пока нет. Ведь полиция еще не перестала функционировать, где-то она обязательно есть – есть и электричество, и бензин для заправки полицейских машин. А с восходом солнца эти гады заползут в свои норы. – А что будет, когда бензин и электричество кончатся? – просила она, обернувшись и взяв Вики за руку. – Тогда эти гады станут хозяевами улиц. И воцарится настоящая анархия. – Все это началось всего два дня назад. Я бы никогда не подумала... – Она не договорила. – О чем? Что события будут развиваться с такой стремительной скоростью? Город – это клоака, Джия. Весь мусор со всей страны сейчас собрался здесь. Я годами наблюдал за ними. Налет цивилизации на них так же тонок, как гальваническая позолота на украшениях, в поисках которых они рыщут по улицам. Стоит немного потереть их о джинсы, и проступит металл, из которого они сделаны. – А как же чувство общности и привычка поддерживать друг друга в трудные времена? – Возможно, это так и было в Айове, где ты выросла, возможно, даже здесь найдется горстка таких людей, но их будет слишком мало, чтобы повлиять на события. Достойных людей начнут травить, а всякая нечисть будет творить все, что ей заблагорассудится. – Я не верю во все это. Просто не хочу верить. И в отчаянии от того, что ты веришь. Джек пожал плечами: – Работа вынуждает меня общаться со всякой мразью. Ты... – О Господи! – вскрикнула Джия, вытянув шею и стараясь рассмотреть что-то через стекло. Джек сбавил скорость и присмотрелся. Что-то светилось в небе. Притормозив, он высунул голову из окна. Вики последовала его примеру. – Ой, мамочка! – вскрикнула она. – Джек! – закричала Джия. – Что происходит? Что это? – Похоже на многоэтажный дом, – произнесла Вики. На высоте примерно в полмили где-то в районе автострады, проходящей по Вест-Сайду, или мидтаунского пирса, виднелось нечто, от чего захватывало дух... Плывущее по воздуху огромное здание. Оно зависло, словно подвешенное на невидимых тросах, со слегка скошенной в восточную сторону крышей и искореженной нижней частью, чуть накрененной на запад. Оно медленно поворачивалось. В нескольких уцелевших оконных стеклах играли солнечные блики. Выломанный фундамент плыл вместе со зданием. Высовывающиеся из окон крохотные фигуры размахивали полотенцами и рубашками, отчаянно пытаясь привлечь внимание полицейских вертолетов, облепивших здание, словно мухи мертвое тело. – Боже! – воскликнул Джек, следя за медленно перемещающейся в воздухе громадой. – Оно все набирает высоту. Эти несчастные, находящиеся в здании, обречены, если только не смогут пересесть в вертолеты. По крайней мере, теперь он знал, куда девались все полицейские. – Давайте выбираться отсюда, – сказала Джия. Джек нажал на газ, и они снова поехали в западном направлении. Он воздержался от фраз типа: «Я вас предупреждал!» – пока гнал машину, невзирая на красный свет, по направлению к Амстердам-авеню, а потом помчался в Аптаун, к магазину спортивных товаров. Эйб находился снаружи, ожидая их возле своего фургона, припаркованного у разбитой витрины. Поглощенный видом плывущего по воздуху здания, Эйб вряд ли заметил их появление. Джек притормозил футов за шесть от него. Только так они смогли привлечь его внимание. – Гевальт! – воскликнул Эйб, отпрянув назад. – Ты что, раздавить меня хочешь? На нем был черный пиджак, чистая белая рубашка и галстук без единого пятнышка. Очевидно, он еще не завтракал. – Ну что, готов ехать? – спросил Джек, высаживая из машины Вики и снимая с заднего сиденья чемодан. – Конечно, – ответил Эйб, обнявшись с Джия и поцеловав Вики в макушку. – Неужели я заставил бы ждать этих двух очаровательных леди? Пойдемте со мной. У меня есть для вас кофе, апельсиновый сок и относительно свежие булочки. Он открыл задние дверцы фургона, усадил Джия и Вики вперед и вернулся к Джеку, укладывающему чемоданы в багажник. Затем указал дрожащим пальцем на плывущий по воздуху дом. – Случилось то, что ты предсказывал, не так ли? – Его обычный акцент куда-то бесследно исчез. – От законов установленных Богом и людьми, остался... пшик! Джек поднял голову и заметил, что дом поднялся намного выше. Когда же он прекратит движение? И прекратит ли? – Дважды пшик! – сказал Джек и кивнул в сторону разбитых витрин: – Мародеры? Эйб пожал плечами: – Все цело. Скорее всего, это летающие твари. Я не видел ни одного грабежа. – В районах для состоятельных людей они случаются сплошь и рядом. Просто до этих мест еще не дошли. Эйб полез в карман и вытащил связку ключей. Потом вложил их Джеку в ладонь: – Вот. Это от арсенала. Без этих ключей туда не войти. Разве что с пушкой. Если понадобится, можешь воспользоваться. Джек положил ключи в карман. Арсеналом служил подвал магазина спортивных товаров «Ишер», где хранилось оружие – приобретенное незаконно или законно, но торговал он им незаконно. Там было все – от дубинок до противопехотных мин «Клеймор». Совсем неплохо иметь доступ к такому широкому ассортименту. – Возможно, я перееду сюда. – Будь моим гостем. У тебя есть своя волна? – Да. Настрой на нее приемник. Я буду слушать тебя в семь утра и семь вечера. Не забывай подавать сигнал. – Об этом не волнуйся. – Каким путем ты поедешь? До Линкольна? Эйб кивнул: – После того, что ты рассказал, ясно: чем скорее мы выберемся отсюда, тем лучше. Эйб похлопал себя по оттопырившемуся карману пиджака: – А как же! – Отлично. Я все-таки провожу вас немного, на всякий случай. – Ты разве не веришь, что я смогу защитить твоих женщин? – Сомневайся я в этом, не отпустил бы их с тобой. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. – Мне кажется, что сейчас нужно произнести что-нибудь этакое значительное, – сказал Эйб. – Именно сейчас, когда на глазах двух старых друзей наступает конец света. – Ты у нас образованный. Тебе и карты в руки. Эйб опустил глаза, потом улыбнулся и протянул руку: – До скорой встречи, Джек. Джек улыбнулся в ответ и пожал протянутую руку. – Ну все, хватит, – сказал Джек, – садись в машину, а я пойду попрощаюсь с девушками. Джек крепко обнял Вики, потом заключил в объятия Джию. – Береги себя, Джек, – прошептала она ему на ухо. – И спасибо тебе. – За что? – За то, что уговорил нас покинуть город. Думаю, ты прав. Здесь становится все ужаснее. И смотри, будь осторожен. Он улыбнулся: – Я ужаснее самого ужасного города, какой только можно себе представить. – Я не об этом – а о ней. – А... Накануне вечером он рассказал ей, что собирается разыскать Калабати и взять у нее ожерелья для Глэкена. Джия кое-что знала о Калабати, но Джек ни разу не проговорился, что у них был короткий роман. – Не акай, пожалуйста. Ты когда-то путался с ней, и она чуть не погубила тебя. – Я тогда сам сделал свой выбор. – Да, и она бросила тебя умирать, Джек. Как бы на сей раз не довела дело до конца. – Но сейчас все по-другому. Я знаю, что она из себя представляет. И буду осторожен. У меня есть множество причин вернуться. Она запечатлела на его губах прощальный долгий поцелуй и села на переднее сиденье фургона с уже заведенным мотором Джек поспешил к своему «корвейеру». Он проехал за фургоном Эйба до Вест-Энда, потом в сторону Даунтауна. Светофоры мешали им ехать вместе. То и дело Джек вырывался вперед, потому что Эйб каждый раз останавливался на красный свет. Причина Джеку была ясна. В его багажнике наверняка хватало оружия, чтобы устроить переворот в банановой республике. Поэтому он не хотел, чтобы его останавливали и обыскивали. Это случилось в том районе Вест-Энда, который называется Одиннадцатая авеню. Когда Эйб в очередной раз притормозил и на красный свет, из подъезда выскочили три парня и бросились к фургону. Двое побежали к водителю, а один запрыгнул наверх и потянулся к окну с другой стороны. У одного парня в руке был огромный охотничий нож, у другого – обрезок свинцовой трубы. Как только Эйб тронулся с места, он начал колотить по стеклу. Джек уже разогнал машину, когда стекло раскололось и парень замахнулся трубой на Эйба. Второй парень, с ножом, заметил приближение Джека и отскочил в сторону. Джек промчался почти вплотную к фургону, зацепив парня с трубой и с силой ударив его по ногам. Тот задергался между двумя автомобилями и грохнулся на мостовую, взвыв от боли. Тут Джек наехал на второго, ударив его спереди бампером. Но скорость автомобиля была недостаточной, чтобы отшвырнуть его в сторону. Парня подбросило вверх, после чего он перекатился по капоту и переднему стеклу приземлился на брезентовом верхе. Его наверняка поранило, но он еще был способен действовать, просунул нож в один из порезов в брезенте и, не глядя, хотел ткнуть им в Джека. Но Джек увернулся и схватил его за запястье. Вырвал нож, на секунду остановился, не зная, что делать дальше. И тут услышал, как вскрикнула Вики. Джек вывернул парню руку и воткнул нож – заточенной стороной вниз – ему в ладонь, пропихнув между двумя косточками, так, что он вышел с другой стороны. Парень орал и дергался, стараясь высвободить руку, но мешал воткнутый в ладонь нож, который все глубже врезался в тело, и парень захлебнулся в крике. Джек выпрыгнул из машины и увидел Эйба. Тот левой рукой держался за окровавленную голову, сжимая в правой автоматический пистолет 45-го калибра и наклонившись к дверце со стороны пассажирского сиденья. Рядом с ним сидела Вики и плакала. А где же Джия? Дверца со стороны пассажирского сиденья была распахнута. Джек огляделся и увидел другого парня с ножом, приставленным к горлу Джии. – Нам нужен только фургон, – сказал он, тяжело дыша. В шерстяной безрукавке, бежевых слаксах, белых носках и кроссовках его можно было бы принять за студента, если бы не наколки на руках. – Отдайте фургон, и мы никого не тронем. – Мы? – переспросил Джек, вытаскивая «ламу» из кобуры и медленно, плавно взводя затвор. Он должен был проделать все это с большой осторожностью. – Нам? Эти слова «мы» и «нам» теперь потеряли смысл. Твои приятели уже вышли из игры. Он сделал паузу, дав парню возможность оценить по достоинству крики и стоны его дружков по другую сторону фургона и вид автоматического пистолета 9-го калибра. Парень всячески старался спрятаться за Джию. – Думаешь, это поможет тебе улизнуть? – мягко спросил Джек. – Да мне что угодно может помочь. Никаких правил больше не существует. Ты разве не видишь? – Он взглянул на небо. – У нас теперь дома и люди улетают в космос средь бела дня, а ночью чудовища пожирают все, что им попадается на пути. Я дважды прошел через тюрягу, но такого еще не приходилось переживать, даже когда меня растянули как жевательную резинку. Всему конец, парень. Школа закончилась! – Только не для моего класса, – возразил Джек. – Отпусти ее. Парень прижал нож к горлу Джии, и она вскрикнула. – Или фургон, или я ее зарежу, парень! Клянусь Господом Богом, перережу ее свинячью глотку! Джек почувствовал, как заколотилось сердце у него в груди. Джия устремила на него полный мольбы взгляд. Он ободряюще кивнул ей, стараясь не выдать своего волнения. Нужно действовать хладнокровно. Не торопясь. Но если этот ублюдок хотя бы кожу ей поцарапает... Джек взялся обеими руками за пистолет и медленно поднимал его, пока не нацелил парню на правый глаз, видневшийся из-за уха Джии. – Ты насмотрелся разных фильмов, чудак, – сказал Джек мягко. – Но в жизни все совсем иначе. У меня пушка, у тебя нож. Зарежешь ее, потеряешь свой щит. – Джек сделал шаг по направлению к ним. – Ты и твои дружки ранили моего хорошего друга, напугали девочку, которая мне как родная дочь, коснулись женщины, которую я люблю. – Он сделал еще шаг. – Я очень зол. Но хочу с тобой договориться. Брось нож, и я отпущу тебя. Парень рассмеялся деланным, вибрирующим смехом, снова показываясь из-за плеча Джии. – Не вешай мне лапшу на уши. Твоя сучка у меня в руках. Мой нож приставлен к ее горлу. Я заказываю музыку! Какая-то проезжающая мимо машина притормозила, потом ехала дальше. Джек снова сделал шаг вперед. – Может быть, я неясно сказал? Могу повторить. Отпусти ее, и ты останешься жить. А прольешь хоть каплю ее крови, умрешь медленной смертью. Сначала я прострелю тебе правую коленную чашечку, потом левую, потом правый локоть, потом левый. Потом ты получишь пулю в живот. Потом твоим же ножом я буду отрезать от тебя по кусочку и скармливать тебе. – Джек, прошу тебя! – воскликнула Джия. – Прости, но я хочу, чтобы этот парень понял, в какую историю влип. – Хочешь меня испугать? – Парень снова выглянул. – Тогда смотри! Он еще сильнее прижал к горлу Джии нож, и в этот момент Джек выстрелил ему в глаз. Голова парня откинулась назад, а из затылка брызнул красный фонтанчик, руки бессильно повисли, и парень, покачнувшись, рухнул на мостовую. Джек бросился к Джие и заключил ее в объятия. – Не смотри туда, – сказал он, увидев через ее плечо, как расползается кровавое пятно по голове парня. Но Джия не удержалась, бросила короткий взгляд и тут же отвернулась. Джек повел ее к фургону, и они вместе несколько минут успокаивали Вики. Потом мать и дочь прижались друг к другу, и Джек вспомнил о Эйбе. – Ты можешь вести машину? Эйб кивнул: – Меня лишь слегка поцарапало. А тот парень, который взобрался к тебе на крышу, что с ним? – Ах да, – спохватился Джек, – совсем забыл о нем. Он подошел к своей машине и увидел лежащего на ней грабителя, бледного, вспотевшего, измученного. Джек постарался представить, как вел бы себя этот парень или его дружки, поменяйся они с Джеком местами. Пощадили его? Но потом решил, что такие сравнения ни к чему. Он нырнул в автомобиль и увидел, что заднее сиденье залито кровью. – Ты всю машину мне перепачкал! – закричал Джек. Через порванную крышу он услышал, как парень захныкал, и с отвращением выдернул нож из его руки. Парень издал гнусавый крик и, выдернув руку из прорезанного брезента, скатился на мостовую. Еще две машины проехали мимо, пока Джек завернул за угол, бросил нож в канализационную яму и вернулся к фургону. Он обнял Джию и Вики и захлопнул дверцу. – Ну, поехали. А то машин становится все больше. – Джек, – позвала его Джия, когда он пошел к своей машине. Лицо ее было бледным, на щеках виднелись следы слез. – Если бы он бросил нож, ты отпустил бы его? Ты так смотрел на него! Я однажды видела у тебя такой взгляд! И знаю, что он означает. Ты отпустил бы его, как обещал? – Да, – ответил Джек, – разумеется. Он старался говорить убедительно, хотя не верил в собственные слова. Перед тем как уехать, Джек еще раз взглянул на место, где разыгрались события, через боковое стекло. Один из нападавших лежал в луже крови, неподвижно уставившись в небо, другой корчился на мостовой, держась за раненую руку, третий полз к обочине, волоча переломанные ноги. Вопрос Джии все еще стоял у него в ушах, не давая покоя на всем пути до туннеля Линкольна. Она слишком хорошо его знала, черт возьми. Иначе не задала бы этот вопрос. Неприятно было думать об этом. Да и зачем? Парень мертв. В Джеке, казалось, уживались двое совершенно разных людей. Один радовался, выбив парню мозги, но Джек научился отделять себя от этого человека и не хотел сейчас разделять его радость, даже признавать его существование где-то в темных закоулках его души. Отпустил бы он того парня? Эйб истекал кровью, Вики едва не умерла от страха, Джии хотели перерезать горло. Разве можно такое простить? Позволить негодяю уйти безнаказанно? Джек не мог поручиться, что сделал бы это. Дал бы возможность ублюдку, причинившему вред его друзьям, разгуливать по улицам, не оставив даже царапины на его теле? Нет, он должен был его проучить так, чтобы тот запомнил на всю жизнь и даже не помышлял о чем-либо подобном. Но ведь он обещал парню отпустить его, если тот бросит нож! Так должен был он сдержать свое слово? Или не должен? Никаких законов не осталось! Нет. Нет, неправда. Некоторые, по крайней мере те, которые Джек, сам для себя установил, остаются в силе. Он зевнул. Ночью ему почти не пришлось спать, и долгие размышления его утомили. Прежде чем фургон скрылся в туннеле, Джек помахал Эйбу, Джии и Вики рукой и поехал в Аптаун, к Вальту Дюрану. Он надеялся, что тот пережил эту ночь. И работу выполнит в срок. В противном случае Джек его поторопит. Пламя, которое вы сейчас видите на экране слева, вырывается из другого вулкана. Сообщения о том, что вулкан Халеакала, считавшийся потухшим, стал снова действующим, подтвердились. Хотя большая часть его лавы потекла по восточному склону, где нет населенных районов, нам сообщили, что прекрасный городок Хана больше не существует. Прошлой ночью его смело с лица земли потоком лавыquot;. Глэкен в полной растерянности почти не следил за изображением, только внимательно слушал, стараясь не пропустить ни одного свежего сообщения о Мауи. Но когда на экране появился специалист по геологии и стал рассуждать о том, как разрыв канала, соединяющего Гавайи и Мауи, дестабилизировал «горячую точку», которая веками определяла облик Гавайских островов, Глэкен отключил звук. Очевидно, сосредоточившись на телевизоре, он не слышал, потому что в комнату вошли Билл и Джек. Джек кивнул, довольно уныло, как показалось Глэкену: – Да. Я обо всем позаботился. Билл ушел на кухню помочь Нику с завтраком, а Джек устроился в кресле. – Могу я что-нибудь для вас сделать? – спросил Глэкен. Джек покачал головой. – Я отправил кое-кого из города. Очень хотелось бы, что бы они добрались до места без приключений. Город просто разваливается на глазах. – Я слышал об этом. Национальная Гвардия приведена в состояние боевой готовности, но менее половины гвардейцев удалось собрать по тревоге. – Это неудивительно. Они, наверно, решили остаться дома и защитить самих себя. Кто может их за это винить? – Лучше бы вы спрятали своих близких здесь. Я всегда готов их принять. – Я тоже подумал об этом, уже после их отъезда, но полагаю, чем дальше от города, тем безопаснее. Кстати, несколько моих друзей, очень хорошие люди, хотели бы укрыться у вас. Для них найдется место? – Дом практически пустой. – Почему? Ведь место первоклассное. – Я очень тщательно подбирал соседей. – Да, но... – Глаза Джека округлились. – Вы хотите сказать?.. – Да, этот дом принадлежит мне. – Джек потер глаза, а Глэкен продолжал: – Я думаю, вы слышали, что случилось с Мауи? – Нет. А что? Глэкен вкратце рассказал ему о сообщениях. – Как вы думаете, она еще жива? Глэкен кивнул: – Вполне возможно. Она жила на северо-западном склоне, и если в тот момент находилась дома... – Тут он задал вопрос, который постоянно его волновал: – Когда вы отправляетесь, Джек? – Завтра. – Нет, необходимо отправиться сегодня. Каждая минута на счету. – Это невозможно. Поддельные ожерелья будут готовы не раньше завтрашнего утра. А без них нет смысла ехать. Вот в чем загвоздка. Глэкен с минуту подумал. Ситуация ухудшается так стремительно, что завтра может быть уже поздно. Но выбора нет. Он не может заставить Джека отправиться сегодня. – Обещаю вылететь завтра с первым же рейсом – как только ожерелья будут готовы. – Это может оказаться делом нелегким. Многие авиакомпании отменили полеты. – Почему? Пилоты не являются на службу? – Это только одна из причин. Не все самолеты долетают до места. Исчезают в пути. Взлетают, но не приземляются. – Черт возьми! Что же происходит? Дыры в воздухе? – Нет. В небе действуют левиафаны. Они уничтожают самолеты. Сбивают их. Джек ничего не ответил. Снова сел и скептически посмотрел на Глэкена. – Это правда, – сказал Билл, выводя из кухни Ника. Он опустился в кресло, на которое падали лучи утреннего солнца. Ник тупо уставился в стену. – Я видел их, – продолжал Билл. – Они медленно плывут в ночном небе. Каждый величиной с целый город. Хорошо, что хоть день в нашем распоряжении, – сказал Джек – пусть даже он сокращается. Расалом, пожалуй, допустил ошибку, дав нам такую поблажку. – Вовсе нет. Дневное время пробуждает все худшее, что в есть. Постоянная угроза сплотила бы нас, выявила бы наши лучшие качества. А дневная передышка позволяет воспоминаниям об ужасах ночи прошедшей и страхам перед ночью предстоящей овладеть нами. Позволяет страху деморализовать нас. Страх – вот ключ к могуществу Расалома. Страх – та сила, которая разъединяет людей. Все зло, начиная от войн и расизма вплоть до самых обыденных пороков – таких, как жадность и обжорство, – берет свое начало в страхе. А что в конечном счете есть религия, если не ответ на страх – страх перед смертью, страх перед превратностями судьбы и случайностями, которыми пронизана вся наша жизнь? – Он показал рукой в направлении окна: – Сейчас там властвует страх. Он разъединяет нас, уродует, пробуждает худшее в каждом из нас. И готовит всем нам конец. – Он обернулся к Джеку: – Вот почему вы отправляетесь на Мауи, чтобы вернуть эти ожерелья. – Я найду способ это сделать, – сказал Джек мягко. – Всегда можно что-нибудь придумать. Глэкен был уверен, что Джек что-нибудь придумает и вернет ему ожерелья. Но что будет дальше? Он почувствовал напряжение в груди, потом в руках и ногах. Чтобы снять его, он сжал пальцы, пораженные артритом. В самом деле, что же будет дальше? Зная о происхождении металла, из которого сделаны эти ожерелья, он боялся даже находиться в одной комнате с ними. Что будет, если он до них дотронется? Или хотя бы близко подойдет? Остается лишь надеяться, что с ним ничего не случиться. Но он не может рисковать. Он должен держаться на некотором расстоянии от них. Тут Джек заговорил: – Знаете, раз дело принимает такой оборот, хорошо бы иметь в пути помощника. – Я могу отправиться с вами, если хотите, – сказал Билл. Глэкен вначале сильно удивился, услышав предложение Билла. Взглянул на бывшего священника и прочел в его глазах отчаяние. В чем дело? И вдруг Глэкена осенило. Билл чувствовал себя потерянным, оторванным от корней, жителем той далекой страны, в которую скоро переселятся почти все. Бедняга. Его разыскивает нью-йоркская полиция, как находящегося в бегах подозреваемого в убийстве. Он порвал с Церковью, все члены его семьи мертвы, а единственный уцелевший друг сидит здесь, то выходя из состояния ступора, то снова в него впадая. Что же касается Кэрол Трис, то к ней, подозревал Глэкен, Билл питает чувства куда более глубокие, чем готов признать. Неудивительно, что ему сейчас море по колено. Глэкен надеялся, что у Джека хватит здравого смысла не принимать это предложение. – Мммм... Не имею ничего против вас, Билл, – замялся Джек, – но мне нужен кто-нибудь, кто хоть немного знаком с приемами рукопашного боя. – Будь я чуть помоложе... – сказал Глэкен не без зависти. Он мог припомнить времена, когда проклинал годы, проведенные в телесной оболочке тридцатилетнего возраста. Теперь у Глэкена, сбросившего с себя бремя вечности, бывали моменты, когда он мечтал о крепких мускулах, подвижных суставах и гибкой спине. – Да, – сказал Джек, улыбаясь, – мы составили бы неплохую пару, мне кажется. Но со вчерашнего дня я не перестаю думать об огромном вьетнамце. Подходит ли он для этого дела? – Ба? Не знаю. Сомневаюсь, что он согласится оставить миссис Нэш без защиты, но попытка не пытка. Если хотите, позвоню ему. – Пожалуй, лучше я сам с ним переговорю. Возможно, он не сможет устоять против моего неотразимого обаяния. Билл громко рассмеялся. Джек искоса посмотрел на него: – Что тут смешного, приятель? Билл ухмыльнулся: – Сначалая не мог разобраться, что ты за человек, но сейчас вижу – ты парень что надо. – Кому какое дело до твоих личностных оценок? Ни одна из них не верна. Глэкен дал Джеку координаты Тоад-Холла и пообещал предупредить по телефону о его приходе. После ухода Джека Глэкен потянулся к пульту телевизора, но не успел включить звук, как заговорил Ник своим обычным, невыразительным голосом: – Их будет недостаточно. Билл сел перед ним и заглянул ему в глаза: – Что ты сказал, Ник? Чего будет недостаточно? – Ожерелий. Они не исправят положения. Для этого вам понадобится что-то еще. Кусочки чего-то другого. Остальные кусочки. – Что ты имеешь в виду, Ник? Какие кусочки? Но Ник снова отключился. – Вы догадались, о чем он говорит? Глэкен застыл, почувствовав слабость и неотрывно глядя на Ника. – Боюсь, что да. – Пойдем, Кэрол, – поторапливал Хэнк, – у нас времени в обрез. – В нашем распоряжении целый день, – возразила Кэрол, с трудом скрывая свое раздражение. – Но дни уже не те, что были раньше. Пойдем скорее! Кэрол догнала его на лестничной площадке, когда он вызывал лифт. – Куда мы сейчас отправимся? – спросила она, как только захлопнулись двери лифта. – Ты не забыла взять список? – Нет. – Она тяжело вздохнула, нащупав в кармане плаща листок бумаги. – Мы поделим его пополам. – Не думаю, что это самая удачная мысль. – Это просто необходимо, я много думал и пришел к выводу, что это самый эффективный способ все закупить. Его глаза горели лихорадочным блеском. Почти всю ночь он составлял список того, что нужно сегодня купить. Он то и дело поднимался на верхний этаж проверить, плотно ли закрыты окна. Несколько раз обнаруживал насекомое той или иной разновидности, вцепившееся в сетку, но в целом ночь прошла спокойно. Однако по радио и по телевизору передавали предупреждения... Лифт остановился на четвертом этаже. Двери открылись, и к ним присоединилась еще одна супружеская чета с чемоданами в руках. Оба бледные, измученные, потрясенные. Женщину Кэрол узнала – они несколько раз встречались с ней в коридоре. – Съезжаете? – спросила она, чуть отступив назад, чтобы впустить их. Женщина мрачно кивнула: – У моей сестры есть жилье в Кэтскилз. Поживем у нее, пока все не уладится. – А что у вас произошло? – Мы пережили ужасную ночь. Так же как и большинство жильцов на нижних этажах. Эти твари влетали через окна квартир и гонялись за нами по комнатам. Остаток ночи мы провели, запершись в туалете. Эти чудовища постоянно находились снаружи, грызли, царапали дверь, рвались внутрь. – Какой ужас! – воскликнула Кэрол. Только теперь она поняла, какое счастье жить на верхнем этаже. Прошлой ночью их не тронули. Но что сулит грядущая ночь? – Это еще не ужас, – возразил мужчина, – а вот у Хонигсов из двенадцатого номера на четвертом этаже Джерри остался без руки, а их маленькую дочку унесли насекомые. Женщина не выдержала и расплакалась: – Бедняжка Кэрри! Кэрол не была знакома с Хонигсами, но всем сердцем сочувствовала их беде. – Может быть, мы можем что-то сделать для них – я хочу сказать, если им понадобится еда... Хэнк толкнул ее локтем и, когда она посмотрела на него, чуть заметно покачал головой. – Хэнк!.. – Я потом тебе объясню. Лифт остановился на первом этаже. Их попутчики взяли вещи и вышли из лифта. Кэрол вцепилась в руку Хэнка: – Не хочешь ли ты сказать, что мы не поделимся жратвой с соседями, если они будут в ней нуждаться? – Кэрол, пожалуйста, говори тише, – прошипел Хэнк, оглядываясь в безлюдном коридоре. – Никто не должен знать про наши запасы. Никто! Ты расскажешь одному, тот расскажет еще двум, а те двое еще двум. Оглянуться не успеешь, как все в этом доме, да что в этом доме – во всем Ист-Сайде узнают про наши запасы. И будут стучаться к нам в дверь, прося подаяния. Дадим одному, придется дать и другим. Так и отберут все до крошки, нам ничего не оставят. А не захотим отдавать, выломают дверь, убьют нас, а потом начнут убивать друг друга, чтобы завладеть едой. Пораженная Кэрол пристально смотрела на него. – Господи, Хэнк, что с тобой? – Со мной? Лучше скажи, что с тобой? Неужели ты не можешь понять, что все рушится и наши запасы, «наша жратва» как ты говоришь, спасут нас от голодной смерти? Она продолжала в изумлении смотреть на него, когда мимо с воем сирен промчалась полицейская машина. Выживание? Просто выживание? Какой ценой? Она не могла представить себе, что отбросит все свои гуманные соображения и ценности ради туго набитого желудка. И тут неразрешимый вопрос промелькнул в ее мыслях: неужели голод – настоящий голод – изменит ход ее мыслей? Оставалось только надеяться, что ей никогда не придется отвечать на этот вопрос. Но сейчас перед ней совсем другой Хэнк. Странный какой-то. Может быть, на него подействуют логические доводы? – Но, Хэнк, ведь на всю жизнь не запасешься. – Нет! Нет! – воскликнул он, и страх промелькнул на его лице. – Рано или поздно все придет в норму. Тогда мы сможем выменивать то, что имеем, на другие необходимые вещи, и будем настоящими королями. – Великолепно, Хэнк. Но чтобы достичь всего этого, придется шагать по трупам друзей и соседей. Ты сможешь быть счастлив при этом? – Черт возьми, Кэрол. При чем тут счастье? Я говорю о выживании! Она с отчаянием подумала, что перед ней глухая стена, а не человек. – Хорошо, Хэнк. Будем думать о выживании. Но мне необходим глоток свежего воздуха. Она прошла через коридор и вышла на улицу. – Не забудь про список! – донесся до нее голос Хэнка. – К вечеру надо закупить все! Кэрол с досадой подумала, что надо было захлопнуть за собой дверь. Сильвия сразу же узнала по телефону голос старика. И не могла сдержать нахлынувшую на нее враждебность. – Надеюсь, вы звоните не для того, чтобы предложить нам перебраться в город? – сказала она, стараясь сохранять спокойствие. – Вы ничего не добьетесь, оказывая на меня давление, мистер Вейер. Так быстро я никогда не сдаюсь. – Я это знаю, миссис Нэш. И пожалуйста, называйте меня Глэкеном. Это мое настоящее имя. Но Сильвия не хотела его так называть. Не хотела, потому что это означало бы стать с ним накоротке. Поэтому она промолчала. – Я не собираюсь давить на вас, – сказал он после короткой паузы, – хотел только узнать, как прошла последняя ночь. – Мы провели ее спокойно. Спасибо. – Она подавила в себе желание рассказать ему, что странная привязанность, которую Джеффи к нему питал, едва не стоила мальчику жизни – так же, как и Ба, так же, как ей самой, что если бы Джеффи не был постоянно сосредоточен на нем, он бы не ушел прошлой ночью из дому. В глубине души она понимала, что Глэкен может свести на нет все ее претензии одним единственным доводом – хорошая мать должна знать, где находится ее сын. Всю ночь она мучилась, корила себя за то, что позволила Джеффи уйти. Будь она заботливой матерью, Руди остался бы жив, а на шее Ба не осталось бы дюжины кровоточащих ран. – У нас старый, прочно сделанный дом, – сказала она, – с металлическими ставнями, которые мы вчера сделали, он стал неприступной крепостью. Прошлой ночью атака была неистовой. До самого рассвета твари не переставали биться о ставни. Наглухо запершись, они лишь по наступившей тишине узнали, что взошло солнце. Она встретила новый день с облегчением, но совершенно измученная. – Прекрасно, – сказал Глэкен, – очень рад был об этом узнать. Надеюсь, вы и впредь будете так же успешно отражать все атаки. Но я позвонил еще и по другому поводу. Хочу предупредить, что Джек, тот самый парень, который вчера проводил вас ко мне, собирается сегодня нанести вам визит. – Я же предупредила, что не нужно на меня давить. – Вам нечего опасаться, миссис Нэш. Он придет не к вам. Ему надо поговорить с Ба. – Ба? А зачем ему понадобился Ба? Она смутно вспомнила мускулистого, темноволосого, темноглазого человека, о котором говорил Глэкен, – с виду самого заурядного. Он стоял рядом с Ба в глубине комнаты, полушепотом переговариваясь с ним. Это было так необычно для Ба – говорить с незнакомым человеком, а она не помнила, чтобы они раньше встречались. – Пожалуй, будет лучше, если Джек сам все объяснит, – ответил Глэкен. – Всего хорошего, миссис Нэш. Джек приехал, когда утро уже переходило в день. Сильвия слышала, как он подъехал, и наблюдала, как он выходит из своего автомобиля с порванным откидным верхом. Поскольку Ба ушел, чтобы проверить, нет ли снаружи уязвимых мест в их обороне, а перекидывался мячом с Джеффи, ей самой пришлось спуститься вниз чтобы впустить Джека. Но он не пошел к входной двери а обогнул дом с той стороны, где работал Ба. Что могло быть общего у этих двух людей? Сильвия не нашла ответа на этот вопрос. Она едва поборола в себе желание на цыпочках подкрасться к одному из окон и подслушать их разговор. Зачем? Скоро она и так все узнает. Как бы в подтверждение ее слов, несколькими минутами позже Ба провел Джека в дом через черный ход. За ними катился в своем кресле Алан, а замыкал шествие Джеффи, на ходу перебрасывающий мяч из одной руки в другую. – Здравствуйте, миссис Нэш, – поздоровался Джек, протягивая ей руку, – мы виделись с вами вчера. Она коротким движением пожала протянутую руку. – Да, помню. – Могу я с вами поговорить? Алан посмотрел на Сильвию и удивленно пожал плечами. – Почему бы нам не пройти в дом? – сказал он. Сильвия отправила Джеффи наверх мыть руки, а сама уселась так, чтобы видна была лестница. Больше она не допустит, чтобы он разгуливал, где попало. Она твердо решила ни на минуту не выпускать его из виду. Джек сел напротив нее. Ба остался стоять рядом с Аланом. Она почувствовала скрытую напряженность в огромном вьетнамце и постаралась на лице прочесть его мысли, но оно, как всегда, оставалось бесстрастным. – Вы помните, как вчера Глэкен рассказывал о двух ожерельях? – спросил Джек. Сильвия кивнула: – Те, в которые якобы был переплавлен металл второго Фокусирующего устройства. – Именно так. Так вот, он установил, что они сейчас на Мауи, и завтра я отправляюсь за ними, чтобы доставить их сюда. – Ну хорошо, – сказала Сильвия, – а какое отношение все это имеет к Ба? – Я хотел бы взять его с собой. – А что ответил Ба? – Она догадывалась об ответе, но желала убедиться, что не ошиблась. – Он отказался. Сказал, что не может оставить вас без защиты. Сильвия обернулась к вьетнамцу: – Благодарю вас, Ба. Ба отвесил ей свой обычный короткий поклон. – Я уважаю ваши чувства, – продолжал Джек, – но считаю, что вы поступаете недальновидно. Когда день окончательно сойдет на нет, вы не сможете справиться с ситуацией. Вас будут атаковать непрерывно. У вас не будет возможности выйти наружу и укрепить слабые места. И как бы не был прочен ваш дом, миссис Нэш, рано или поздно они ворвутся внутрь. Она взглянула на Алана, и тот кивнул в знак согласия. Почему бы и нет? Логика неопровержимая. – Разве вы не можете выполнить эту миссию один? – Раньше, возможно, и смог бы. Я привык действовать в одиночку. Но сейчас ситуация изменилась. Времени в обрез. – Он поднял забинтованную руку. – Мне приходилось сталкиваться с этими тварями в темноте. И Ба, как я вижу по его шее, тоже от них пострадал. – Так же как и я, – добавила Сильвия. Джек удивленно вскинул брови: – Правда? Ну, тогда вы должны понимать, что значит оставить спину без прикрытия. Сильвия вспомнила щупальца, копошащиеся у нее в волосах, и, поежившись, спросила: – А как долго вы знакомы с этим Глэкеном? – Несколько дней. – И вы нисколько не сомневаетесь в нем? Он пожал плечами: – Я повидал немало подонков. Сам разделался с несколькими. Но это человек стоящий. Кроме того, сейчас все летит к чертям со скоростью ста пятидесяти миль в час. После всего, что я повидал за последние три дня, поневоле поверишь ему. С большой неохотой Сильвия созналась самой себе, что и она во все поверила. – Когда вы отправляетесь? – Завтра утром. Если все сложится удачно, я верну его вам вторник. Но в любом случае не позже четверга. – Значит, два дня, не больше? Вы уверены в этом? – Абсолютно уверен. Либо я смогу заполучить ожерелья, либо нет. Я узнаю это вскоре после прибытия на место. – Две ночи, – сказала она задумчиво. – Ба, может быть, вы передумаете? – Нет, миссис, – ответил он, – слишком опасно оставлять вас одну. Краешком глаза она заметила, как напрягся Алан, – едва заметно дернулась его спина. Посторонний наблюдатель не обратил бы на это внимания. Но Сильвия слишком хорошо знала Алана. Знай Ба, как больно задел Алана своим отказом, он пришел бы в отчаяние, никогда бы себе этого не простил. – Предложение Глэкена по-прежнему остается в силе, – сказал Джек, – перебирайтесь в город. Живите у него. Он оказался прав – его жилище не тронули. Ни один жук не побеспокоил его. – Этот вопрос я вообще не собираюсь обсуждать, – отрезала Сильвия. – Алан и я способны справиться с ситуацией. Этим тварям не удастся нас выжить из дома. – Она повернулась к Ба: – Здесь мы будем в безопасности, Ба. Прошлой ночью вы в этом убедились. Запрем двери, опустим ставни, и все будет в порядке. Так было нынешней ночью и так будет все последующие. – Миссис, я в этом не уверен. – Я тоже, Ба. Мы больше ни в чем не можем быть уверены. Пожалуй, лишь в том, что дела наши будут все хуже и хуже, пока мы все не сойдем с ума или не погибнем. – Я клянусь защищать вас, миссис. Что бы ни случилось. – Я знаю, Ба, – сказала она мягко. У Сильвии потеплело на сердце от его неослабевающей преданности. Но такая преданность – не только подарок судьбы, но и тяжелая ноша. Приятно чувствовать себя под защитой, но не всегда легко ею пользоваться. А как страшно вылезти из кокона, остаться, хотя бы временно, без защиты – это все равно, что в бурю оставить открытыми настежь все окна. К тому же Сильвия понимала, что ставит Ба в трудное положение. В общем, проблема оказалась почти неразрешимой. – А какую пользу принесут ожерелья? – спросила Сильвия Джека. Он пожал плечами: – Только Глэкен это знает. Надеюсь, с их помощью все можно будет привести в порядок. Матушка-природа сошла с ума. Не исключено, что, используя их, мы сможем заставить ее пройти курс шоковой терапии. – Если все это правда, Ба, если ожерелья помогут положить конец этому кошмару, возможно, вам надо последовать за этим человеком, чтобы до конца выполнить свою клятву. Все взгляды обратились к Ба. Он помолчал несколько мгновений, потом сказал: – Миссис... – В глазах его отразилась мука. – Давайте сделаем так, – предложила Сильвия, уже все решившая для себя. – Посмотрим, как пройдет эта ночь. Если мы с Аланом почувствуем, что нам необходима ваша помощь, попросим вас остаться. Если же окажется, что мы способны справиться сами, тогда, я думаю, вам стоит отправиться вместе с Джеком. – Хорошо, миссис, если вы действительно этого хотите. Я сама не знаю, что хочу, – подумала Сильвия, – зато уверена, что нельзя провести всю жизнь заперевшись в Тоад-Холлеquot;. – Да, – сказала она. – Вот и хорошо, – обрадовался Джек, поднявшись и хлопнул в ладоши, – завтра ранним светлым утром я буду здесь. – Вряд ли оно будет светлым и наверняка не будет ранним, – заметил Алан. Джек подошел к Ба и протянул ему руку. – Я уважаю принципы, по которым ты живешь, великан, но, поверь мне, для нас это единственный шанс найти какой-то выход, повернуть вспять все, что сейчас происходит, или остановить, сделать так, чтобы все мы смогли вернуться к нормальной жизни. Неужели ради этого не стоит рискнуть, потратив два дня? Ба пожал его руку. – Я поеду с тобой. – Постарайся пока попридержать свой пыл, хорошо? – улыбнулся Джек. Он помахал всем рукой и направился к двери. Когда он вышел, Ба повернулся к Сильвии: – Прошу прощения, миссис. Мне нужно сделать кое-какую работу на улице. – Конечно, – сказала Сильвия. Когда Джек уходил, у нее перехватило дыхание от всплывшей в памяти фразы: – Что-нибудь не так? – спросил Алан. Теперь, когда они остались одни, он неотрывно смотрел на нее своими мягкими карими глазами. – А разве что-нибудь «так»? – спросила она в свою очередь. – У тебя был испуганный вид. – Я вспомнила слова того лунатика в квартире Глэкена и думала: не посылаю ли я Ба на верную гибель? Что, если его убьют? Вина полностью будет на мне. – Никогда не верил, что можно предсказать будущее ответил он, – что касается вины, то это игра заведомо проигрышная. Ведь он может погибнуть и здесь, и виновата будешь опять-таки ты. Но фактически виноватых не найдешь ни в одном, ни в другом случае. Это всего лишь ловушка для ума. – Пожалуй, ты прав. Я принимаю на веру какой-то бред сумасшедшего, словно все это непременно должно случиться. Наверное, я такая же сумасшедшая, как и он. – Она наклонилась и поцеловала Алана. – Спасибо, ты так добр ко мне. Он ответил на поцелуй. – И тебе спасибо. – За что? – За то, что сказала: «Алан и я способны справиться с ситуацией». Это было очень важно. Значит, замечание Ба все-таки больно его задело. – Ба совсем не имел в виду ничего такого. – Я знаю. – Ба уважает тебя, ты вызываешь в нем восхищение. И он перед тобой в неоплатном долгу за ту заботу, которую ты проявлял о Нун Тхи до самой ее смерти. Он занес тебя в свой список хороших людей. – Не хотел бы я угодить в его список плохих людей. – На самом деле нет никакого списка. Люди, которых он считает плохими, просто исчезают. И если он поймет, что обидел тебя, будет очень расстроен. – Я не обиделся. Сильвия посмотрела ему в глаза: – Скажи правду, Алан. – Ну хорошо, – ответил он, отводя глаза, – все эти разговоры о том, что он не хочет оставлять тебя одну, и в самом деле задели меня. И я задумался: что же я собой представляю в действительности – комнатное растение? Да, я передвигаюсь в кресле, но я не беспомощен. – Ну конечно, не беспомощен. И Ба хорошо это знает. Но поскольку все эти годы оберегал меня он, по собственной инициативе, ему теперь кажется, что никто больше не справится с этим делом. Даже авианосец, если бы его разместили неподалеку от нашего дома. – Просто смешно, – снова заговорил Алан, уставившись в пол – то и дело слышишь жалобы женщин, что их считают слабым полом, не дают возможности проявить свою компетентность, способности, а может быть, и превосходство над мужчинами в бизнесе или на производстве. Но они не видят оборотную сторону медали. Мужчины скованы по рукам и ногам мужской этикой. Мы должны быть тверды, должны справляться абсолютно со всем, сохранять хладнокровие в любой ситуации, не отступать, не сдаваться, не сознаваться, что нам причинили боль, и Боже нас упаси заплакать. Все это нелегко выполнить, даже будучи в отличной форме, но скажу тебе, Сильвия, ноша становится непосильной, если сваливает тебя с ног. А иногда... иногда она бывает просто невыносимой. Сильвия ничего не сказала, просто взяла его руку в свою. И надеялась, что этим сказано все. Билл Райан сидел, потрясенный, в кабинете Глэкена. Он включил телевизор, надеясь, что Ник, увидев своих прежних коллег, вернется в реальный мир. Но вместо этого сам оказался в шоке. В пятницу рассвета просто не будет. Это казалось невозможным, но доктор Сапир всемирно известный физик из Колумбийского университета. – Ник, – повернулся Билл к молодому человеку. – Ты последнее время делаешь разные предсказания. Что же будет дальше? Ник не ответил. Он тупо разглядывал обои на стенах. Билл вздохнул и в который раз за последнее время стал рассматривать книги на полках, на любой вкус. Но Билла ни одна не заинтересовала. Его вообще сейчас ничего не интересовало – ни книги, ни фильмы, ни телепередачи. И что меньше всего ему хотелось – слушать выпуски новостей, они только его угнетали. Впрочем, его все угнетало. Особенно Ник. Стоило Биллу на него посмотреть, как на память приходили люди, пострадавшие из-за близости к нему, или же от того, что он проявлял заботу о них. Его родители, маленький Дэнни Гордон, Лизл, а теперь и сам Ник. Все они или погибли или сошли с ума. Но в чем причина? Кто-то хотел его изолировать? Заставить усомниться в самом себе? Сделать так, чтобы он ни с кем не дружил, ни о ком не заботился? «Эй ты, там, внизу! – мысленно произнес Билл, глядя в окно на дыру на Овечьем Пастбище. – Ты же наверняка это понимаешь. Понимаешь, что твой метод срабатывает». Какая от него польза, черт возьми? В том числе и Глэкену. Ведь он приносит одни несчастья. И зачем только старик его здесь держит? Вопросы, на которые невозможно ответить. Тем более что Глэкена здесь сейчас нет. Он ходит по дому, помогая разместиться в пустующих квартирах друзьям Джека. Билл рад был бы помочь им – двигательная активность позволила бы ему стряхнуть с себя оцепенение, но кто-то должен остаться с Ником. Он чувствовал ответственность за Ника. В дверь позвонили. «Странно, – подумал он. – Кто бы это мог быть? Ведь без ключа сюда не попадешь». Он остолбенел, увидев на пороге женщину. – Кэрол! Я не знал, что ты собираешься прийти. Оцепенение Билла смыло теплой волной, обдавшей его при виде Кэрол. Настроение сразу поднялось. – Я сама этого не знала, – сказала она. – Глэкен отправил меня наверх. Он сразу понял, что у Кэрол что-то не так. Всмотревшись в ее лицо, он заметил на нем морщинки. Кэрол всегда выглядела моложе своих лет, но сейчас ей можно было дать ее настоящий возраст. – Проходи. – Он выглянул на лестницу. – А где Хэнк? – Откуда мне знать... – Ты об этом хочешь поговорить? – Да, – ответила она, но тут же тряхнула головой, – нет, я хочу сказать... – Она села на край дивана. – Знаешь, Хэнк так странно себя ведет, я даже не знаю, как быть. Она рассказала, что Хэнк сильно изменился, запасает еду, составляет списки, в общем, о его навязчивых идеях. – Я понимаю, как ты расстроена, – неожиданно для себя сказал Билл. – Ты пробовала с ним говорить обо всем этом? Сам того не осознавая, он снова вошел в роль проповедника и доверенного лица семьи. Но тут же одернул себя. Ведь перед ним сейчас не прихожанка, перед ним – Кэрол. Женщина, которую он знает. Не просто знает – теперь он вынужден сознаться себе, – а любит вот уже сорок лет. И было бы глупо сейчас сохранять в отношениях с ней какую-то дистанцию. Все равно не получится. – Конечно, я пробовала, но это все равно что разговаривать со стеной. Может быть, у него срыв – как ты думаешь? Билл вздохнул: – Не знаю, подходит ли здесь слово «срыв». Ведь в поведении его нет ничего иррационального; все, что он делает, вполне разумно, даже мудро, с позиции самосохранения. Он напуган и потрясен, так же как и большинство людей. К Биллу вернулось подавленное состояние. – Я знаю, он не делает ничего плохого, никому не причинил зла. Хороший человек. По-настоящему хороший. Но теперь у него такой сумасшедший взгляд... – Ты любишь его, Кэрол? Слова вырвались как-то непроизвольно, и он тут же пожалел. Хотел было сказать, что она может не отвечать, но тут же подумал, что она и сама это знает. Поэтому решил оставить все как есть. Этот вопрос мучил его уже несколько месяцев, с тех пор как он вернулся сюда. Он хочет это знать, черт возьми. – Да. По-своему. Не так, как любила Джима. Совсем не так. Но он хороший человек, мягкий и добрый, по крайней мере, всегда был добрым. Но теперь он просто... я не знаю... – Почему ты вышла за него замуж? Ему не верилось, что он задает ей эти вопросы. Но здесь, в полумраке, когда в угасающем свете виден был лишь силуэт все казалось возможным. Он не стал включать лампу. Чтобы сохранить возникшую в полумраке особую атмосферу. – Наверное, потому, что чувствовала себя одинокой, Билл. Я никого не знала в Нью-Йорке, когда приехала сюда. В основном это соответствовало моим желаниям. Я собиралась все начать заново. Возвращаться в Монро и разыскивать старых друзей не хотелось. Слишком много прошло времени. Они лишь напоминали бы мне о Джиме и нашей с ним жизни. Начались бы расспросы: где я была все эти годы, почему тогда уехала, и еще про... ребенка. А я не хотела переживать все заново. Хотела создать новую Кэрол. – Понимаю. Очень хорошо понимаю. – Неужели? – Да. Я поступил точно так же, когда жил в Северной Каролине. Даже имя изменил на Уилла Райерсона. Только совсем по другим причинам. Правда, странно? Мы были в тысячах миль друг от друга, но почти в одно и то же время хотели переделать себя. – Значит, ты понимаешь, как может быть одиноко человеку. Но с тобой, по крайней мере, твоя вера в Бога. Билл в раздумье покачал головой: – Была со мной. А теперь ушла. – – В этом городе непросто обзавестись знакомыми. По крайней мере, женщине моего возраста. Мужчины помоложе рассчитывали на легкую связь со мной, полагая, что из благодарности за проявленное внимание я немедленно лягу в постель с любым из них. Те, кто постарше, которым уже дважды не повезло с женитьбой, о браке и не помышляли, а просто искали женщину, которая ухаживала бы за ними. А вот Хэнк оказался совсем другим. Ни на кого не похожим. – Чего же он искал? – Ничего. Он прожил долгую холостяцкую жизнь и умел о себе позаботиться. Не рисовался передо мной, так же как и я перед ним. Нам было очень уютно вдвоем. И легко. Как бывает настоящим друзьям. Билл никак не отреагировал на ее слова. Что касается брака, то ему приходилось слышать и не такие причины. – Дружба привела к... более близким отношениям, и в конце концов мы стали жить вместе. А через какое-то время решили узаконить наши отношения. – Он услышал, как она усмехнулась в темноте. – Сюжет, не подходящий для захватывающего любовного романа, но нас все это устраивало. До настоящего момента. – Мне очень хотелось бы дать тебе какой-нибудь умный совет, Кэрол. Но все, что я могу тебе сказать, – слова застревали у него в горле, – оставь пока все, как есть. Сможет Глэкен выиграть для нас хоть немного времени, Хэнк, возможно, придет в норму. Не сможет... Тогда ты сама будешь рада своим запасам еды. – Оставить все, как есть, – повторила она, – это нелегко, но именно так я и собиралась поступить. Это мой долг. Мне просто нужно было выговориться. – Она посмотрела в окно и переменилась в лице: – О Боже, уже почти стемнело! Мне пора уходить. – Она вскочила, Билл тоже поднялся. Казалось, день только начинается. Кэрол направилась к выходу. Билл пошел следом за ней. Но выйти она не успела. Дверь открылась, и на пороге появился Глэкен. С ним был Джек. – Кэрол? – спросил он. – Вы все еще здесь? – Да, я задержалась. Теперь мне нужно спешить. Солнце почти зашло. – Не почти, а уже зашло, – поправил он. – Теперь вам уже не удастся добраться до противоположной стороны парка, а значит, и попасть к себе домой. – Но я должна быть дома. Хэнк будет волноваться. – Позвоните ему, – посоветовал Глэкен. – Когда я последний раз снимал трубку, телефоны работали. Скажите, что все в порядке и сегодняшнюю ночь вы проведете здесь, в безопасности. Билл проводил ее к телефону. Он понимал, что Кэрол расстроена, потому что не может вернуться домой, но не мог не испытать радости, что все так получилось. Хэнк начал работать час назад. С помощью кусачек выровнял по длине металлические прутья и теперь гвоздями крепил их к оконной раме в ванной комнате. Забив последний гвоздь, он отступил немного, чтобы оценить свою работу. – Вот так, – произнес он. – Теперь им не залезть сюда. Не исключено, что эти чудовища нынешней ночью доберутся до верхних этажей. Поэтому Хэнк решил приготовиться к их появлению. Даже если они прорвут москитные сетки и разобьют стекла, все равно ни один жук величиной больше двух дюймов в окружности не сможет пролезть через это ограждение. Не менее важным, чем эта решетка, была заслонка на двери. Он закрепил на дверной коробке стальные скобы – тяжелые, негнущиеся, способные держать дубовую заслонку Размером четыре на четыре. Ни одна тварь теперь не сможет проникнуть сюда. Хэнк не мог не признать, что все это сущий кошмар. Кэрол с ума сойдет, когда увидит. Он подошел к окну и посмотрел на улицу. Солнце садилось. Скоро воздух наполнится этими чудовищами. Пора бы ей уже вернуться домой. Где же она? В этот момент зазвонил телефон. Хэнк побежал снимать трубку и, услышав знакомый голос, испытал облегчение. – О, Хэнк! – воскликнула она. – Я так рада, что ты уже дома. – Где ты сейчас? Неужели не видишь, что почти стемнело? – Поэтому я и звоню. Я у Глэкена. Со мной все в порядке, но домой попасть не могу. – Ах, вот оно что, – сказал он. Теперь, узнав, что с ней ничего не случилось, он испытал раздражение. – Ты все купила по своему списку? – Нет. – Как? Ты ведь знала, что я на тебя рассчитываю! – Завтра куплю. – Завтра не купишь! Тут теперь как в джунглях. Утром, когда я ходил за покупками, магазины распродавали буквально все. Сейчас полки пустые. Черт возьми, Кэрол, не могу же я один все делать! Она подвела его. Он старался подавить обиду. – Мне нужно было поговорить с кем-нибудь. Я хотела увидеться с Биллом. – Поговорить? – Его сердце забилось сильнее. – И о чем ты с ним говорила? – О нас. Хотела кое-что для себя прояснить. – А ты рассказала ему о... наших запасах? – Да. Но я только... – Кэрол! Как ты могла? – Хэнку словно нож в сердце вонзили. – Разве я не просил ничего никому не рассказывать. Ведь все это для нас! – Хорошо, Хэнк. Хорошо. Поговорим, когда я вернусь. С самого утра отправлюсь домой. – Вот и хорошо! – сказал он, чувствуя холодок на сердце. – А сейчас желаю тебе хорошо провести время со своим другом-священником. Наговориться всласть. Спокойной ночи! Он швырнул трубку, подождал несколько секунд, потом снова поднял и не стал класть на рычаг. Затем он подошел к двери и вставил в скобы заслонку. Из трубки доносились гудки. Хэнк накрыл ее подушкой. Кэрол... как она могла так поступить с ним? Зачем разболтала всему городу об их запасах? Зачем стремится сорвать все его планы? Бред какой-то! Ведь он заботится не только о себе, но и о ней. Как и подобает мужу. Это его обязанность. Но, как видно, Кэрол на все это наплевать. Хуже, чем наплевать, – она активно ему мешает. Ее длинный язык все испортит. И не в его силах ее остановить. Или попробовать? Пусть пойдет и всем скажет, что она говорила неправду. Что все это выдумки. Но это ничего не даст. Ей никто не поверит. Единственное, что ему остается, это увезти куда-нибудь все продукты. Да, так он и сделает. Увезет их на побережье Джерси. До женитьбы Хэнк каждое лето снимал бунгало в таких местах, как пляж Чедвик или Приморские Возвышенности. Чаще всего это были бараки из фанеры, но он знал два довольно прочных домика, со ставнями, способными выдержать ураган, и системой отопления. Сейчас они пустуют, потому что на пляжах никого нет и уже никогда не будет. Очень выгодное местоположение. Надо немедленно перенести все к двери и уложить в стопки высотой в четыре фута – ровно столько, сколько он может увезти за один раз на своей ручной тележке. Он прикроет каждую стопку простыней и свезет к арендованному им грузовику, который по-прежнему стоит внизу. Хэнк расстелил одеяло между штабелями провианта и стал дожидаться рассвета. Кэрол раз двенадцать набирала номер, одновременно наблюдая, как в другом конце комнаты оживленно беседуют Глэкен и Джек. Джек приехал чуть раньше, в приподнятом настроении, потому что услышал по коротковолновой рации, как какая-то женщина по имени Джия рассказывала, будто они с дочерью Вики нашли надежное убежище где-то в Пенсильвании. В общем, что-то в этом роде. Сейчас Джек и Глэкен разговаривая между собой, время от времени бросали взгляды в ее сторону, но она понимала, что смотрят они не на нее а на Билла, и это ее смущало. Она без конца набирала свой домашний номер. Занято, занято, занято. Она готова выместить всю свою злость на аппарате, словно это он не давал ей дозвониться. Необходимо поговорить с Хэнком, внести ясность. Сама мысль о том, что он проведет эту ночь в квартире один, просто невыносима. Ведь он считает, что она его бросила. Кэрол попробовала дозвониться до коммутатора, но там тоже никто не отвечал. Видимо, все управление телефонной компанией теперь осуществляют компьютеры. Интересно, сколько они продержатся? Она положила трубку и посмотрела на Билла. – Все время занято. Как ты думаешь – что-нибудь случилось? – Возможно, он на тебя обиделся. Но это пройдет. – Надеюсь. Никак не могу смириться с этим его нынешним поведением. Как ты думаешь – с ним все будет в порядке? – Уверен, что он придет в норму. Хотелось бы, чтобы он так же заботился о тебе, как ты о нем. «А ведь Билл прав, – подумала Кэрол. – Почему Хэнк не позвонит, чтобы узнать, как я тут?» Джек подошел к ней и положил руку на телефон. – Можно я позвоню? – Пожалуйста, – ответила она. – Я все равно не могу дозвониться. Они с Биллом отошли в сторону, уступив Джеку место. Их влекло к окну, выходящему на Овечье Пастбище. Кэрол заметила внизу огни и мелькавшие фигуры. – Что там происходит? – Точно не знаю, – ответил Билл. Он взял со стола бинокль и навел на то место, где горели огни. – Днем они сбрасывали туда какие-то глубинные бомбы. А сейчас, кажется снова поливают их инсектицидами. – Он передал ей бинокль. – Посмотри. Овечье Пастбище оказалось в фокусе бинокля. Кэрол вспомнила, что нечто похожее она уже видела во вчерашнем вечернем выпуске новостей, и тогда все закончилось кровавым кошмаром. – Даже не верится, что они снова собираются делать то же самое, – сказала она. – Эти люди или отчаянные храбрецы, или просто сумасшедшие. – Рискну предположить, что ни то, ни другое, – заметил Билл. – Они просто делают свое дело. Все остальные могут отчаяться, опустить руки, сказать, что уже ничто не имеет значения, что мир катится ко всем чертям, что можно на все плевать, все себе позволить и при этом не нести никакого наказания, как это бывало раньше. Что можно пьянствовать, одурманивать себя наркотиками, насиловать, грабить, убивать, разрушать, сжигать, сровнять все с землей, если заблагорассудится. Но всегда найдутся и такие, которые постараются выполнить свой долг до конца, ответственные за свое дело люди, призванные поддерживать обычный порядок вещей, невзирая на вопли о конце света и не сворачивая с пути. Они понимают, что признать повседневную жизнь притворством, а всех людей лицемерами, играющими на публику, это – безумие. Так же как заявить: «Все, что мы делали до сих пор, – ложно. Только сейчас мы на верном пути». Они не сдадутся Расалому, хоть и мало, чтобы он ни обрушил на их головы. Некоторые из них сейчас там, возле этой проклятой трещины. Кэрол вдруг обнаружила, что завороженно смотрит Билла. К горлу подступил комок, на глазах выступили слезы. – Бьюсь об заклад, вы великолепно читали проповеди – сказал Джек. Билл выглядел несколько смущенным: – Простите, я, кажется, увлекся. – Не стоит извиняться. Просто из ваших слов стало ясно, почему Расалом так сильно вас ненавидит. Те люди, о которых вы говорили, – единственная угроза его господству. Но их, к сожалению, мало. А будь побольше таких, кто держится до последнего, не поддается страху, способному отнять все, ради чего они жили, во что верили, у Расалома не осталось бы ни единого шанса. Увы! Такие люди встречаются редко. Разнузданность и анархия, зреющие на улице, подпитывают власть Расалома, помогают ему укорачивать дни, а страх и безумие, охватившие почти всех, придают Расалому силы. Так все и будет идти по кругу, пока он не окажется победителем. Вспышка света привлекла внимание Кэрол. Она посмотрела в окно. – Ой, поглядите! Все подошли к окну, а Кэрол навела бинокль и увидела, как люди, собравшиеся на Овечьем Пастбище, поливают огнем чудовищ, вылетающих из недр земли. – Будь я проклят! – воскликнул Джек. – Это же огнеметы! Огромные, как Кинг-Конг! – Кажется, они делают свое дело, – сказал Билл. И действительно, огонь делал свое дело. Насекомые, вылетающие из трещины, попадали под перекрестный огонь. Языки пламени струились в горловину трещины со всех сторон. Подпитываемое бензином из цистерн с помощью насосов, бушующее во всех направлениях пламя взяло трещину в огненное кольцо, которое поглощало насекомых, старающихся укрыться в ночной темноте. Облитые бензином или каким-то другим горючим, хлещущим из шлангов, насекомые вспыхивали и исчезали в темноте, извиваясь, корчась, кувыркаясь, пытаясь взлететь и снова падая, словно последние искры затухающего костра, поднятые ветром в воздух. Радостное возбуждение овладело Кэрол. Эти твари подыхают! С ними можно справиться! Как они ждали этого момента! Ведь появился проблеск надежды! – Вы понимаете, что это значит? – воскликнула Кэрол, опустив бинокль и повернувшись к остальным. – Если установить огнеметы вокруг каждой трещины... – Ой, что там происходит? – перебил ее Джек. Кэрол снова навела бинокль. Языки пламени становились все тоньше, они то всхлипывали, то гасли и исчезали в трещине. Или меняли направление, удалялись от нее, горящая жидкость залила всю траву вдоль оград. Вскоре Кэрол поняла, что происходит. – Нет! – закричала она. В бинокль ей удалось рассмотреть каких-то новых чудовищ, формой напоминавших луковицу. Туловища у них были массивные, лоснящиеся, со множеством ног, длиной с человека, а диаметром с человеческое бедро – они вылезали из трещины, извиваясь и скользя, ползли по траве, набрасывались на людей с огнеметами и разрывали их на части. Кэрол отложила бинокль. Джек взял его, с минуту наблюдал за происходящим, потом передал бинокль Биллу. – Каждую ночь появляются какие-нибудь новые чудовища – сказал он хриплым, слегка дрожащим голосом. – И каждая ночь длиннее предыдущей, – подхватил Глэкен. – Но давайте отойдем от окна. Надо кое-что обсудить. Кэрол охотно отошла от темного окна. Она села рядом с Биллом почти прижавшись к нему. В комнате было тепло, но ее бил озноб. Хотелось, чтобы Билл обнял ее. Сегодня ей был так одиноко. Джек уселся напротив, Глэкен остался стоять. – Завтра Джек отправляется в центральную часть Тихого океана с жизненно важной для всех нас миссией. Но если даже он привезет ожерелья, боюсь, этого окажется недостаточно. Есть еще один необходимый компонент. И чтобы добыть его надо отправиться в противоположном направлении. Джек не успеет выполнить обе миссии – времени мало. Кто-то должен взять на себя эту задачу. – Все взгляды устремились на Билла, и у Кэрол внутри все замерло. – А далеко ехать? – В Румынию. Кэрол стиснула руку Билла. Нет! – Но как я туда доберусь? Ведь авиалинии... «Он уже все решил, – подумала Кэрол. – Еще до того, как к нему обратились». – Я знаю пилотов, – сказал Джек, – это – два брата. Они мои должники. Однажды кое-что сделал для них. Они входят в летный состав на Лонг-Айленде. – Они все еще делают вылеты? Джек улыбнулся: – О таких, как они, вы как раз только что говорили. Да, они занимаются своим делом. Несмотря ни на что. Братья Эш – Фрэнк и Джо, никогда не идут на попятную – полагаю, они просто не способны на это. – Фрэнк и Джо, – повторил Билл, – прямо как братья Харди. Но они ваши должники. Возьмут ли они на борт меня? Джек кивнул: – Да, за хорошую цену. Я только что переговорил с ними. Они не в восторге от перспективы лететь в Восточную Европу. Но за кругленькую сумму золотом готовы это сделать. – Золотом? – переспросил Билл. – Но у меня нет... – У меня его навалом, – сказал Глэкен. – Вы согласны лететь? – Конечно, – ответил Билл. – Билл! – воскликнула Кэрол, еще крепче сжав его руку. – Подумай хорошенько! – О чем тут думать? – Он посмотрел на нее своими чистыми спокойными голубыми глазами. – Кто-то должен это сделать. Почему не я? Я устал чувствовать себя пятым колесом в телеге. Хочу сделать что-нибудь полезное. А здесь, черт возьми, это невозможно. «Ты мне нужен», – подумала Кэрол и сама удивилась, как много чувства вложила в эти слова. – Ведь тебя могут убить. – Нас всех рано или поздно убьют, если мы не примем необходимых мер. Когда я вылетаю и когда доберусь туда? – Он повернулся к Глэкену. – Вы отправитесь завтра утром. «Только не завтра!» – Кэрол еле сдерживалась. – ...И вы найдете в горном ущелье кусочки металла – обломки меча, разлетевшегося вдребезги полстолетия назад. – Все до единого? – Нет, только несколько. Нужен лишь образец. От прогремевшего взрыва задрожали стекла. Кэрол бросилась к окну вслед за Глэкеном, Джеком и Биллом. Внизу, на Овечьем Пастбище, пламя взвилось в самое небо. Взорвалась цистерна с горючим. В свете огня Кэрол даже без бинокля рассмотрела ползающих тварей. Они покрыли улицы поблескивающим, волнистым ковром. Кэрол подняла голову. Над крышами домов поднялась огромная оранжевая луна. Сегодня она была какой-то особенной... – Что случилось с луной? – спросила Кэрол. Все подняли вслед за ней головы. Но только Джек понял, что произошло: – Профиль – человеческий профиль исчез с поверхности Луны. Боже праведный – даже Луна изменилась! – Луна не изменилась, – раздался вдруг бесстрастный голос у нее за спиной. Кэрол вскрикнула от удивления, когда, обернувшись, увидела перед собой Ника. Его взгляд был прикован к Луне. – Она осталась прежней, – продолжал он. – Только повернулась. Сейчас вы видите так называемую обратную сторону Луны. Кэрол со смутным страхом наблюдала за этим извечным символом романтической любви. – Возьмите меня с собой, – попросил Ник Билла. – Без меня вы все равно ничего не найдете. От Кэрол не ускользнуло, как внимательно смотрит на Ника Билл, и она вопросительно взглянула на Глэкена. Немного помедлив, Глэкен прибавил: – Думаю, он прав. Он ускорит ваши поиски. А любой выигрыш во времени сейчас очень важен. Кэрол снова повернулась к окну, оперевшись на руку Билла. Озноб не проходил, наоборот, стал еще сильнее. Она смотрела на незнакомые очертания лунного рельефа, и вдруг у нее перехватило дыхание. Что-то отвратительное, темное, огромных размеров плыло по небу, заслонив лунный свет. Оно продвигалось медленно, похожее на темный саван, простирая на все свою гигантскую тень, потом вдруг исчезло, и луна снова стала видна. Кэрол поежилась и почувствовала на своем плече руку Билла. Но даже это не смогло унять бившую ее дрожь. |
||
|