"Дурная слава" - читать интересную книгу автора (Хенли Вирджиния)

Глава 3

– Привет, Минкс! Где это ты прячешься? – Джон де Варенн, явившийся, чтобы забрать Линкса на охоту, назвал Марджори по-домашнему. Линкс и Минкс – так он звал их в детстве, и они всегда радовались этой шутке своего дяди. – Клянусь, ты с каждым днем становишься все красивее. Я просто слепну от твоей красоты.

Джори сделала изящный поклон.

– Благодарю вас, добрый сэр.

– Не поощряй ее, Джон. Ее ангельский вид может ввести тебя в заблуждение, но за ним прячется сам сатана. Лично я не вижу в этих зеленых глазах ничего, кроме дьявольских искр.

Джори, привычная к поддразниваниям брата, не растерялась:

– Линкс уже забыл, что значит быть молодым. Он стал циником и считает, что все женщины суетны, избалованны и тщеславны.

– Ты еще забыла сказать – упрямы, – ехидно добавил Линкс.

– Бедный Линкс, я и не знала, что Сильвия упряма.

– Возможно, моя жена избаловалась в дни своего пребывания при королеве, но она не упряма. Только у женщин из рода де Вареннов железная воля. – Его губы изогнулись в улыбке. – Замужество излечит тебя от этого.

– Замужество? – Джори сморщила носик. – Принцесса Джоанна предупреждала меня, что скоро вы станете искать мне мужа.

– Мы искали и среди высших, и среди низших, но, боюсь, все было напрасно.

– Не дразни ребенка, Линкс. – Джон ласково посмотрел на девушку. – Недавно мы получили для тебя предложение, но решили отказать.

Глаза Джори сверкнули негодованием.

– Вы даже не спросили моего мнения! О Господи! Джоанна говорила, что так и будет.

– Предложение было от Эйлзбури. Для его младшего сына. Это даже не обсуждается. Жених должен быть графом или, по крайней мере, наследником графства, Лишь тогда мы подумаем, начинать ли переговоры.

«Джоанна была права. Мужчины из нашей семьи устроят мой брак, а меня даже не спросят».

– Если вы получите еще одно предложение, прошу вас, обещайте, что сообщите мне! – взмолилась она.

Линкс ободряюще положил руку ей на плечо.

– Джори, доверься нам, мы лучше знаем, в чем твое благо. Мы устроим хороший, благополучный, долгий союз с достойным, знатным семейством. Он принесет тебе богатство и титул, а твоим детям земли и замки.

– Но ведь в браке должно быть нечто большее, чем замки и земли! Ведь должна быть любовь, правда? Вы с Сильвией женились по любви.

– Ничего подобного. Все переговоры вел наш дядя, граф Суррей, и ее отец граф Норфолк. Наш союз оказался во всех отношениях удовлетворительным, Джори. Любовь – это дело поэтов и менестрелей.

«Удовлетворительным? О Господи! Я хочу большего!»

– А где Сильвия? – слабым голосом спросила она.

– Сегодня ее пригласили на завтрак к королеве Элеоноре. Королева к ней очень привязана, и, клянусь, она очень скучает без своей фрейлины.

– А Сильвия… – Не договорив, Джори проглотила конец вопроса. Она сама поймет, беременна ли Сильвия, как только ее увидит. Она знала, Линкс мечтает получить сына и наследника и очень разочарован, что после двух лет брака еще не стал отцом. Стараясь исправить положение, она закончила вопрос иначе: – А Сильвия обедает с королевой наедине или в обществе других фрейлин?

– О Господи! Эти женские дела не для меня. – Линкс нетерпеливо провел рукой по гриве своих густых волос. – Пошли, Джон, мы опоздаем на охоту. Постарайся не разбить коленки, Минкс.

– Ничего не могу обещать. Ты же знаешь, какая я непоседа. – Джори привстала на цыпочки и поцеловала дядю, а когда Линкс вышел, она подняла на Джона умоляющий взгляд: – Вы ведь позволите мне самой выбрать себе мужа? Обещайте, что меня не постигнет судьба Джоанны! Я так боюсь, что меня отдадут престарелому аристократу!

Суровое лицо графа смягчилось.

– Милое дитя! – Он погладил ее по щеке. – Ты должна знать, что твое счастье – это главное для меня и твоего брата. Даю тебе слово, что мы выберем тебе мужа лишь с твоего одобрения.

На борту королевской баржи Джори приблизилась к Сильвии и села рядом на пуфик. Она с первого взгляда поняла, что невестка не беременна. А, взглянув еще раз, Джори задумалась: почему Сильвия, словно старуха, прячет свои прекрасные каштановые волосы под такой плотной вуалью?

– Очень жаль, что я не сумела повидать тебя, когда сегодня утром заходила проведать Линкса и дядю Джона.

Сильвия отвечала с укоризной:

– Тебе следовало нанести нам визит еще вчера, сразу, как мы приехали.

– Прости, пожалуйста. Я понятия не имела, что вы в Виндзоре. Ты же знаешь, сколько перед свадьбой возникает неожиданных дел. Надеюсь, тебе понравился завтрак у королевы?

– О да, благодарю. Мы встретились с прежней симпатией. Должно быть, принцесса Джоанна счастлива, что станет графиней Глостер? Гилберт де Клэр – самый влиятельный пэр Англии.

– Это же династическая свадьба. У Джоанны не было выбора.

Сильвия посмотрела на нее с явным удивлением.

– Выбора? Брак принцессы или любой другой высокородной леди всегда результат соглашения между семьями. Нелепо предполагать, что восемнадцатилетней девушке доверят самой искать себе спутника жизни.

Джори была в замешательстве.

– А если бы ты не хотела выходить замуж за моего брата, и твой отец стал бы тебя заставлять?

Сильвия недоверчиво переспросила:

– Не хотела замуж за Линкса де Варенна? Ты с ума сошла! Он красивый и смелый, о его военных подвигах ходят легенды. К тому же он наследует после своего дяди богатое графство. Со временем я стану графиней Суррей.

– Конечно, тебе повезло, но сомневаюсь, что другие браки по договоренности так же удачны. А если бы твой отец выбрал какого-нибудь старого урода? Ты наверняка стала бы сопротивляться.

– Ты же видела моего отца. Я никогда не посмела бы протестовать против его решения, просто исполнила бы свой долг и подчинилась.

Джори вспомнила внушительную невысокую фигуру Роджера Байгода, известного своей вспыльчивостью и несдержанностью. Она почувствовала новый прилив благодарности к дяде Джону, который всегда проявлял к ней снисходительность.

– Я намереваюсь сама выбрать себе мужа. Я твердо решила!

– Марджори, что за фантазии? Переговоры о достойном браке для тебя – это тяжкая ответственность, которая лежит на плечах графа Суррея и моего мужа. И они относятся к ней со всей серьезностью. Ты должна доверять им, они лучше знают, в чем твое благо.

«Линкс тоже так говорил».

– Джон обещал мне, что я смогу сама выбрать себе мужа. Невестка бросила на Джори сострадательный взгляд.

– Когда мы упрямимся, они скажут все, что угодно.

– Он обещал! Сильвия рассмеялась.

– Дорогая моя, ты так наивна! Мужчины забывают свои обещания, как только закрывают рот.

Этот разговор расстроил Джори. Сильвия вела себя снисходительно, к тому же она снова напомнила Джори, что та является бременем для своего дяди и брата.

– А вот и Элис Болтон, фрейлина королевы. Вам наверняка найдется, о чем поговорить и что вспомнить. Прошу прощения, но мне надо возвращаться к своим обязанностям.

Джори не стала обдумывать разговор с Сильвией и весь день пыталась отогнать непрошеные мысли. Вечером она съела легкий ужин у себя в комнате, а потом, как всегда, отправилась к принцессе Джоанне, чтобы помочь ей с вечерним туалетом.

– В обеденном зале было множество пустых мест. Охотников ждали к закату, а они, видимо, не вернулись. Я вовсе не печалюсь из-за отсутствия Глостера, но мне жаль, что сорвалось твое тайное свидание.

– Ты же знаешь, я не собиралась идти. – «Тогда зачем же выясняла, где располагаются покои Уорика?» – прошептал ее внутренний голос. Джори расшнуровала платье Джоанны и повесила его в шкаф. – Ты уже решила, какой выберешь костюм для верховой езды? – В соколиной охоте в честь жениха участвуют и мужчины и женщины, и Джори знала, что Джоанна желает выглядеть эффектно.

– Я надену алую куртку, чтобы к ней подходила шляпа с рубинами. У меня есть перчатки с рубинами на отворотах?

– Конечно, есть. И есть подходящие к ним путы для сокола.

Подруги проговорили до поздней ночи. Джори разложила всю выбранную Джоанной одежду для завтрашней соколиной охоты и лишь тогда отправилась к себе в комнату.

Лежа в постели, она, наконец, дала волю мыслям, с которыми боролась весь день. Уже много месяцев Джори была очень занята предстоящей свадьбой принцессы Джоанны и не успела осознать, что подходит и ее время. Раз уже было одно предложение, будут и новые. Она благодарила Бога, что у нее будет возможность самой выбрать себе мужа.

Джори отбросила одеяло, зажгла свечу и прошла к шкафу. Надевая простую серую тунику и прикрывая волосы белым полотняным чепцом, она прислушивалась к громкому стуку собственного сердца, ритм которого, казалось, отбивал одно только имя: Гай де Бошан, Гай де Бошан!

Уорик стоял в деревянном корыте, смывая с тела пот прошедшей охоты. Потом быстро обтерся и набросил на себя черный халат. Двое слуг вытащили лохань из комнаты, оруженосец подал поднос с едой и большой кувшин эля.

– Благодарю, Уилл. Я умираю от голода.

Уорик налил кружку эля, но не успел сделать и глотка, как кто-то постучал. Граф решил, что Уилл вернулся, подошел к двери и распахнул ее. На его лице возникла смесь удивления и удовольствия: в дверях стояла вчерашняя служаночка, которая так ему понравилась.

– Я уже не надеялся.

– Да, милорд, я знаю, уже поздно.

– Вовсе не поздно. Ты как раз вовремя. Вместе поужинаем.

Большая черная собака с курчавой шерстью неслышно подошла обследовать гостью. Ее голова доставала до плеча Джори.

– Это Брут. Ты не боишься собак?

– Конечно, нет. Я люблю собак. Особенно волкодавов.

Она без колебаний почесала Брута за ухом и засмеялась, когда пес во всю длину растянулся на полу у двери, словно бы показывая, что примирился с ее присутствием, но будет охранять хозяина от любого другого вторжения.

– Проходи. Садись. – Он придвинул стул к маленькому столику, а сам сел напротив гостьи. – Не могу предложить тебе вина, милая. Боюсь, у меня только эль.

– Я его ни разу не пила, но очень хочу попробовать.

Граф внимательно наблюдал, как она подняла кружку и пригубила напиток. Девушка облизала губы, ей явно понравилось. Гай почему-то обрадовался. Он приподнял серебряную крышку блюда и положил на ее тарелку порцию фаршированной каштанами дичи и кусок пирога с бараниной.

– Надо оставить что-нибудь Бруту, – предложила Джори.

– Он до отвала наелся на охоте, а теперь будет спать.

Уорик, не отрываясь, смотрел, как она ест. У нее явно был отличный аппетит, и она отдавала должное еде, но ела с такой изысканностью, что графу нравилось просто смотреть на нее.

Они беседовали о еде, собаках, охоте. Казалось, она так же получала удовольствие от этого совместного ужина, как и он. Графа удивляло, что девушка не выказывает никакой настороженности.

– Ты ведь не боишься меня?

Она весело улыбнулась:

– Конечно, нет!

«Возможно, она никогда не слышала мрачных слухов обо мне».

– Мужчины меня не пугают, милорд. Со мной джентльмены всегда ведут себя галантно и предупредительно.

Он всматривался в ее миловидное личико в форме сердечка.

– Это потому, что ты такая воздушная. Выглядишь хрупкой и утонченной. У мужчины срабатывает инстинкт защитника. Даже у такого хищного, как я.

Ее смех был подобен серебряным колокольчикам. Он зачаровал графа. Она часто улыбалась, от ее улыбки возникало сияние, словно бы озарявшее ее изнутри. У нее была безупречная кожа, а зеленые глаза имели оттенок китайского нефрита.

Граф поднялся и протянул ей руку. Она без раздумий вложила в нее свою ладонь и позволила отвести себя к горящему в очаге огню. Уорик легко держал свое тело в узде, пока она до него не дотронулась, но тут его желание вспыхнуло жарче, чем пламя в любом очаге. Он взглянул на обращенное вверх лицо. Эта девушка еще так молода! Скорее всего, у нее совсем мало опыта.

– Ты должна меня бояться. Под халатом у меня ничего нет.

– Я уже видела вас обнаженным, милорд.

Де Бошан нахмурился.

– Как? Где?

Джори звонко рассмеялась.

– Когда вы въезжали в замок, я смотрела с Круглой башни. Вы от всех отличались. Даже на таком расстоянии. У меня чуть колени не подогнулись. Я вдруг нестерпимо захотела увидеть вас обнаженным, а потому отправилась в баню. Ваше тело меня зачаровало. Я понятия не имела, кто вы такой, но я вас выбрала и решила найти. – Ее пальчики бродили по вышитому на халате золотому медведю и девизу «Non Sans Droit». Она попыталась перевести французские слова: – Не без чести?

– «Не без права» – то есть «Только по праву». – И он тут же нарушил древний рыцарский принцип Уориков и впился в ее губы.

Поцелуй был таким долгим! Почти мистическим. Словно бы они заявили свои права друг на друга. Девушка положила руки ему на грудь, чтобы тверже держаться на ногах. Ее пальцы скользнули под бархат халата и раздвинули полы.

– Я хочу еще раз тебя увидеть, – задыхаясь, проговорила она.

Одеяние упало на ковер. Джори отступила на шаг, чтобы лучше видеть все великолепие торса этого мужчины. Свет очага превратил его кожу в отполированную бронзу, вызывая в ней желание коснуться ее и узнать, так ли тверды его мышцы, как выглядят. Она приблизилась на шаг и кончиками пальцев провела по мощным мускулам, буграми возвышающимся на его груди и плечах. Джори запустила пальцы в черные завитки волос, положила ладонь туда, где стучало его сердце, почувствовала, как ускоряется его пульс вместе с ее собственным.

– Гай де Бошан! Вы действительно великолепны. Я сделала правильный выбор.

– Я высокого мнения о своей особе, но все же, малышка, ты не должна обольщаться. Я вовсе не совершенство, у меня масса пороков.

И в доказательство справедливости собственных слов он решительно распустил шнуровку и спустил рубашку с ее плеч. Просторное одеяние легко упало к ее ногам, открывая взору отсутствие нижней юбки и чулок. Джори стояла перед ним обнаженной. Она опустила взгляд на свои торчащие груди и беззаботно рассмеялась.

– Я уже легла в кровать, а потом решилась прийти к тебе.

– Вот в кровать я тебя и отведу. – Гай говорил хриплым от вожделения голосом. Он схватил Джори в объятия и прижал к груди. Ее голова мотнулась назад, белый полотняный чепец слетел на пол.

Уорик пораженно уставился на изящное существо, оказавшееся у него в руках. «Боже великий, да ее волосы – истинное золото!» Гай понес свою драгоценную ношу к кровати, и она показалась ему легкой как перышко. С большой осторожностью он опустил ее на алое бархатное покрывало, длинные пряди ее волос разлетелись по нему серебристо-золотистым веером.

Гай, как завороженный, рассматривал свою добычу. На мгновение ему показалось, что все это сон, – красота девушки была слишком утонченной для грубой реальности. А если не сон, то, скорее всего игра прихотливого мужского воображения, воплотившаяся в жизнь фантазия. Он неспешно коснулся шелковистой пряди, потер ее между пальцами, но вдруг завиток, словно живой, обвился вокруг этих двух пальцев. Гай порадовался, что девушка все же настоящая, из плоти и крови.

На ее губах играла призывная улыбка, заманивая его в постель, но мужчина все стоял и смотрел, и тут она протянула руку и коснулась его лица. Маленькие пальчики пробежали по его губам, очертили хищную линию челюсти, слегка потемневшей от выступившей за день темной щетины. Затем кончики ее пальцев прошлись по иссиня-черным аркам бровей и, наконец, утонули в волнах длинных черных волос. Джори притянула рыцаря к себе, губами коснулась его губ и прошептала его имя:

– Гай…

Вожделение захлестнуло Уорика, но он обуздал его мощным усилием воли и впился в губы девушки, черпая наслаждение в упоительном ощущении ее покорности. Поцелуи Джори отдавали медом, Гай с трудом сдерживался, превозмогая желание рвануться вперед и попробовать ее целиком. Его рука скользнула по нежному изгибу горла, а жадные губы двигались следом за пальцами. Он дотронулся до ее груди, которая целиком заполнила мозолистую ладонь. Кожа груди была белой, как алебастр. Гаю оставалось только надеяться, что его грубые пальцы не оставят на ней следов. Его взгляд опустился на ее соски, похожие на юные бутоны роз. Гай накрыл один из них губами. Сосок тут же отвердел от прикосновения языка.

Мужчина стал бешено целовать все ее тело: бархатную впадинку между грудей, нежную кожу под грудью, податливую плоть впалого живота, добрался до покрытого золотистыми завитками возвышения между бедер и зарычал от наслаждения. Перед ним была самая красивая женщина из всех, кого он когда-либо видел, а не только касался или пробовал. До Гая вдруг дошло, насколько она особенная, исключительная.

– Я хочу, чтобы ты осталась со мной. Я заберу тебя в Уорик.

Его слова взволновали Джори.

– Займись со мной любовью, Гай.

– Я хочу растянуть это на всю ночь, малышка. Доставь мне это удовольствие, не торопи меня.

«О небеса! Грехи мои тяжкие! Мне хочется совершить их с тобой все до единого! А потом я придумаю новые».

– Обними меня за шею и повиси так.

Джори исполнила его просьбу, а потом порывисто обхватила его еще и ногами и повисла на нем, как на стволе дерева. Гай поднялся с кровати и пронес ее по всей комнате. Джори прижалась губами к напряженным жилам на его шее, с удовольствием пробуя на вкус соленую влажность его кожи. При каждом шаге жесткие завитки волос на его груди щекотали мягкие груди девушки, превращая их в плотные нераспустившиеся бутоны, разжигая такое пламя в крови, что Джори впилась зубами в его плечо.

Уорик остановился перед полированным серебряным зеркалом.

– Хочу посмотреть, как мы вдвоем выглядим. И чтобы ты посмотрела. – Он приподнял ее и опустил на ковер, затем повернул лицом к зеркалу и поставил перед собой.

Разумеется, Джори провела множество часов перед зеркалом, укладывая волосы или разглядывая платья, но она ни разу не рассматривала себя обнаженной. Сейчас ее поразил контраст между их телами. Они были такими разными! Сравнение подчеркнуло и даже преувеличило их несходство. Сама Джори выглядела маленькой, хрупкой, бледной, женственной, беззащитной, но очень красивой.

В Уорике все было слишком большим, жестким, темным, могучим. И, пожалуй, даже слишком мужским. Его гордая манера держать голову показывала, что при определенных обстоятельствах этот человек может быть грозным и даже опасным. Джори едва сдержала возбужденный стон.

Глаза ее потемнели от желания, когда его крупные ладони появились из-за ее спины и обхватили груди. Гай словно бы взвесил их на своих ладонях. Джори содрогнулась от острого чувства, возникшего от этого прикосновения. Она заворожено следила, как склонилась его темная голова, и ощутила прикосновение языка к пульсирующей жилке на своей шее. По коже Джори побежали мурашки.

Одна рука Гая двинулась вниз, длинные пальцы скользнули по ее животу, коснулись лобка, зарылись в кольца ее волос и вдруг проникли в потайную щелку между бедер. Теперь он одной рукой удерживал грудь девушки, а второй – центр ее женского естества. В этом положении Джори ощущала себя его добычей, с которой он может делать все, что захочет. Тем не менее, у нее возникло ощущение, что ее женская власть способна одолеть его грубую силу, охотник легко может стать жертвой и выполнить любое желание своей добычи.

– Отнеси меня на кровать, Гай.

Де Бошан легко подхватил ее на руки, пронес через всю комнату к постели, раздвинул занавеси полога и опустил рядом с собой на белоснежную простыню. Затем он мощным рывком снова приподнял ее над собой, так что пряди ее волос водопадом залили его плечи и грудь, и залюбовался утонченной красотой девушки. Ее мелодичный смех еще добавил очарования, опьяняя его, почти лишая разума. Он медленно опустил Джори на себя. Она раскрыла губы, а он, теряя самообладание, ворвался ей в рот как завоеватель. Вкус ее губ и языка проник в него, как тонкий, изысканный яд, напомнил о чем-то далеком, и Гай мучительно пытался вспомнить этот аромат.

Он перекатился на кровати, подмял девушку под себя, встал на колени, резким движением раздвинул ей бедра и замер, любуясь воздушным созданием, которое пробуждало в нем неведомую прежде яростную нежность. Он склонил голову и стал целовать золотые кудри ее лона.

Джори задохнулась от наслаждения этой мучительной, запретной лаской. Голова ее закружилась, глаза застлал туман, она извивалась от чувственного возбуждения, выгибаясь навстречу этим греховным и таким прекрасным губам.

Его язык проник глубже. Девушка вскрикнула от острого наслаждения.

Внезапно Гай отстранился и навис над ней всем своим внушительным телом. Взгляд его черных глаз впился в нее с недоверием и осуждением.

– Ты девственница! – воскликнул он.

– Нет, Гай, ты ошибся.

– Я почувствовал твою девственную плеву. – Он внимательно вглядывался в ее лицо, словно увидел его впервые. Как он мог не понять очевидного? Осел! Как он мог принять эту девушку за служанку? Эти тонкие кисти, нежная красота, изысканная речь сразу выдавали в ней благородную леди. Более того, она оказалась восемнадцатилетней девственницей!

Жесткими пальцами Уорик приподнял ее подбородок и заставил Джори посмотреть ему в глаза.

– Кто ты? Я требую, чтобы ты назвала свое имя! Девушка посмотрела ему в лицо.

– Я Марджори де Варенн.

– Господь всемогущий! – Гай де Бошан соскочил с кровати, словно демон из ада подбросил его на своем вертеле.