"Преданье старины глубокой (с иллюстрациями)" - читать интересную книгу автора (Губарев Виталий Георгиевич)

НОВГОРОДСКАЯ НОЧЬ

— Чуры! — дрожащими губами прошептал князь. — Спаси мя, Перун!

— Нет, это не чуры, княже, — сказал Игорь и рванул дверь. И так же, как в прошлый раз, в темноту терема скользнула тень волхва.

— Кто там еси? — передохнув, спросил сжавшийся у двери князь.

— Фарлаф, — чуть усмехнувшись, ответила Таня, которую начал забавлять испуг князя.

— Быть того не может, — озабоченно покачал он головой. — Главный волхв в сей вечер должен просить победу на Перуновой горе для войска новгородского.

— Но мы его ясно видели, княже!

— Быть того не может, — упрямо твердил он, — то чур пришёл в образе Фарлафа!

Увидев улыбки на лицах гостей, князь, по-видимому, застыдился своей трусости, выпрямился, выпятил грудь.

— Вельми большого вреда чуры не делают, ибо они суть духи домашнего очага, — уже спокойно пояснил он и прибавил, виновато улыбаясь: — Да ведь все едино — духи! Холод череса и сердце пробирает!

— А ведь никаких духов нет на свете, княже, — сказала Таня.

— Не молви такого! — вскрикнул князь. — Язык отсохнет!

— Выдумки все это, княже!

— Танька! — сердито буркнул по-княжески одетый брат. — Неужели ты не понимаешь, что спорить бесполезно?! Не забывай, что сейчас девятый век!

Князь ничего не понял из сказанного тёзкой, да его это, должно быть, сейчас и не интересовало.

— Бери светильник, — сказал он Тане, — и ступай наперёд нас, благо ты чуров не боишься. Я за тобой ступать буду, а ты, друже, за мной, — обернулся князь к Игорю. — Так мы и выйдем на дворище…

С ранних лет он привык повелевать и даже сейчас говорил с гостями, едва ли не как со слугами.

Со стороны их шествие выглядело вельми комично. По тёмным переходам и скрипучим лестницам княжеского терема медленно, словно слепые, двигались трое. Впереди Таня вытягивала руку с дрожащим огоньком светильника. За ней, затаив дыхание и насторожённо прислушиваясь, ступал на цыпочках князь Игорь. Одной рукой он держался за Танин воротник, а другую руку отбросил назад, судорожно вцепившись в княжеское платно на чересах своего тёзки.

Как стон, скрипели старые ступеньки под их ногами, чёрными крыльями метались тени по бревенчатым стенам терема. Князь тихо шептал:

— Не страшусь смерти на рати от вражеской стрелы и меча вражеского… Духов страшусь!

Его страх невольно передавался Тане и её брату. Но, разумеется, не духов боялись они. Чудились им в темноте другие осторожные шаги и чьё-то дыханье позади. И они не ошиблись: от перехода к переходу, с лестницы на лестницу неотступно следовал за ними невидимый во мраке старец со злыми глазами. Видно, что-то недоброе задумал главный волхв Великого Новгорода!

Шествие по ночному терему показалось троим отрокам бесконечно длинным, и все они облегчённо завздыхали, как только вышли на крыльцо.

Огляделись. Огни в тереме погашены, только одно окно светилось — в спальне князя Олега. Не спалось в эту ночь князю, ходил из угла в угол: обдумывал путь на Киев.

На княжеском дворище было прохладно и пустынно, пахло соснами и ёлками. Мигали звезды в безоблачной вышине. Кривой, как сабля, месяц высунулся из-за зубцов крепостной стены кремля, будто из ножен. За стеной стучал колотушкой ночной сторож и покрикивал:

— Чу-ую!..

А где-то далече, должно быть, у какого-нибудь костра, где этой ночью новгородцы пили за победу мёд и ол, хор мужских голосов тянул однотонную песню:

От простой, но щемящей сердце мелодии Тане стало грустно. Она взглянула на князя, но тот, освободившись от своих страхов, был уже весел. Он вытягивал шею, прислушиваясь к чему-то, и в его широко открытых глазах отражались два месяца.

— Чуете? — спросил он.

— Хорошо поют, — сказал Игорь, — только уж очень печально.

— Я не про то! — досадливо передёрнул плечами князь. — Чуете, кузнецы молотами стучат?

Брат и сестра прислушались: действительно, из разных концов Великого Новгорода доносились в кремль десятки звонких ударов по железу.

— Дядя наказал, — пояснил князь Игорь, улыбнувшись, — чтоб кузнецы днём и ночью новые доспехи, мечи да копья ковали! И чтоб старые правили, паче есть такие, что на прошлых ратях повреждены были! Каков звон? Душе радостно! Пошли, братие, по граду!

Размашистой походкой князь двинулся к запертым воротам кремля, но вдруг отлетел назад и упал навзничь.

— Холоп задушный! — яростно закричал он стражнику, вскакивая на ноги. — Как посмел ты князя толкать? Велю, поганый, плетьми запороть! — И он с силой ткнул стражника кулаком в лицо.

Таня вскрикнула, но брат зажал ей ладонью рот:

— Молчи, Танька, это же девятый век!..

— Прости, княже, — бормотал между тем испуганный стражник, вытирая рукавом кафтана брызнувшую из носа кровь, — не признал тебя в сём дивном платно… А князь Олег повелел не впускать и не выпускать никого: вельми много ныне пьяных во граде…

В сумраке крепостной стены заливчато заржал осёдланный жеребец. Несколько коней на привязи рванулись от него в сторону, толкаясь и гулко, на весь кремль, стуча копытами.

— Чьи сии кони? — спросил князь Игорь мирным тоном: возможно, ему уже было стыдно своей горячности.

— Волхвы приехали.

— Зачем?

— Не ведаю о том, княже. Волхов нам наказано в любое время в детинец пропускать.

— Отомкни ворота!

— Не случилось бы беды, княже… Не велел князь Олег…

— Отомкни, холоп! — снова вспыхнул юный князь.

Стражник загремел запором, и трое отроков вышли из кремля.

Здесь, за крепостной стеной, отчётливей стали слышны звонкие удары молотов: динь-дон, динь-дон… А город уже спал, смолкли песни. Лишь кое-где на улицах чуть поблёскивали догорающие костры. На траве там и тут похрапывали захмелевшие воины. За стеной низенькой хижины всхлипывал и глухо причитал страдальческий женский голос:

— Ох вы, детоньки мои милые, покинет вас родной батюшка… Ох, на смерть пойдёт ваш свет-батюшка…

Застучал на волховской пристани колотушкой ночной сторож:

— Чу-ую…

В конце города, словно перекликаясь, застучал другой сторож.

Шли отроки по тёмным улицам и чем дальше уходили от кремля, тем звончей летели в ночь удары кузнечных молотов: динь-дон, динь-дон… Ковал Великий Новгород победу над Аскольдом и Диром. Недаром светилось в тереме окно Олега…

Князь Игорь вдруг остановился, прислушиваясь. Позади стучали копыта, все ближе, ближе. Вот зафыркала невидимая лошадь.

— Кто бы это? — забеспокоился он. — Не ровен час, лихие люди, головники… Время позднее…

В темноте прорезались силуэты всадников.

— Волхвы, — облегчённо вздохнул князь и пожал плечами: — Не ведаю, зачем они по ночам ездят.

Всадники поравнялись с тремя отроками и неожиданно спешились:

— Хватайте их! — сипло крикнул кто-то. Прежде чем отроки опомнились, сильные руки скрутили Таню и князя Игоря, заткнули рты тряпками и подняли на крупы лошадей.

— Что вы делаете?! — отчаянно закричал Игорь.

Но всадники уже ускакали, топот копыт скоро затих в ночи.

По тёмной улице к кремлю стремглав бежал мальчик в княжеском платно. Задыхаясь, что было сил заколотил он кулаком в ворота:

— Откройте! Пустите меня к князю Олегу! Скорей, скорей, откройте!..