"Современная подводная охота" - читать интересную книгу автора (Виноградов Виталий Иванович)

Эти мудрые и загадочные рыбы

«Что ты шагаешь, как на параде? Пригнись, всю рыбу распугаешь…» – наставлял меня отец на рыбалке. Мне это хорошо запомнилось, хотя и было более полувека назад. С тех далеких времен я усвоил для себя одну простую, но важную рыбацкую истину: чтобы рыбу поймать, ее надо хотя бы не напугать.

После периода «коротких штанишек», занимаясь подводной охотой и традиционной рыбалкой всю последующую, сознательную жизнь, я убеждался в этой истине сотни раз. Однако оказалось, что с понятием «пугливость рыбы» не все так однозначно. В том смысле, что у разных рыб она разная, и зависит от многих других факторов. Но прежде, чем этот свой подводный опыт изложить, полагаю, следует вкратце вспомнить о тех природных возможностях, которые заложены в рыбах. И так, способность рыбы своевременно заметить опасность обеспечивается двумя основными органами чувств: зрением и слухом.

Углы зрения каждым глазом у рыб достигают 160—170 градусов по горизонтали и 150 градусов по вертикали. Таким образом, рыбы имеют очень широкий обзор, и могут видеть одновременно что происходит впереди, по бокам, сверху, снизу и даже позади них. На возможности зрения сильно влияет среда обитания, то есть вода. Водная среда эти возможности сокращает, причем, чем она более мутная, тем значительнее это сокращение.

Влияние водной среды на возможности слуха рыб, напротив, положительное, так как скорость распространения звука в воде в 4,5 раза выше, чем в воздухе, а поглощение звука в воде в 1000 раз меньше. У рыб имеется две системы, способные воспринимать звуковые сигналы – это так называемое внутреннее ухо и органы боковой линии. Внутреннее ухо располагается внутри головы и способно воспринимать звуки частотой от десятков герц до Юкщ. Боковая линия воспринимает сигналы только низкой частоты – от единиц до 600 герц. Таким образом, внутреннее ухо позволяет рыбам слышать звуки на больших расстояниях, а боковая линия позволяет определить направление на источник звука. Результаты исследований показали, что в большинстве случаев боковая линия, это орган ближнего радиуса действия (1,5 метра, метр и менее).

Острота зрения и чувствительность боковой линии у разных рыб разные. Зависит это также от конкретных образа жизни и условий обитания. Так, на первом месте среди всех российских пресноводных рыб по «смелости» (точнее, по безрассудности и «пофигизму»), безусловно, принадлежит налиму. И это легко объяснимо: налим ведет ночной образ жизни, а ночью у него, кроме сома, других врагов нет. Но ареалы обитания этих двух хищников лишь краями накладываются друг на друга, в то время, как налим обитает, в основном, в северной России, ибо любит холодную воду, а сом, наоборот – в южной части страны, так как любит теплую. Поэтому к налиму мы подплываем совершенно не таясь, с любого направления, и не будь он такой скользкий, то ловили бы его исключительно руками. Характер этой рыбы настолько флегматичен, что и ночью, во время максимальной суточной активности, он не слишком реагирует на подводника, свет фонаря и вспышку фотокамеры. Потому-то этот арктический переселенец для подводных фотографов наиболее удобный и простой объект съемки.

Пожалуй, второе место по спокойствию и безразличию к большим движущимся объектам разделяют сом и судак. Хотя с ними далеко не все так однозначно, как с налимом. Действительно, как тот, так и другой, явно видя и чувствуя пловца (-или лодку), очень часто до последнего остаются на месте и не удирают. Но бывает и совсем по-другому. Точно определить причину столь различного поведения нам пока не удалось, но, по аналогии со щукой, имеются предположения.

Со щуками замечено следующее. Если хищница голодна и находится в состоянии охоты, то срывается и значительно чаще «делает дяде хвостиком». Если же рыбина удачно поохотилась, то ложится на дно, очень часто забившись в густую водную растительность, и в спокойной обстановке переваривает добычу. В это время она не проявляет особой осторожности. Возможно, излишнее спокойствие многих сомов и судаков объясняется теми же причинами.

На осторожность всех рыб, безусловно, влияет их местоположение на данный момент. Если рыба считает, что хорошо спряталась, то ее не только не напугать, но и столкнуть с места не просто. Иногда это выглядит, как у страуса, который, засунув голову в песок, считает, что удачно спрятался. Очень показателен в этом плане голавль. Всякому рыболову известно, что голавль очень пуглив. Если вы открыто стоите на высоком берегу и пытаетесь поймать голавля с поверхности, то, вероятнее всего, у вас ничего не получится. Эта рыба, которая кормится в основном тем, что падает в воду, отлично видит не только возможный корм, но и рыболова на берегу. И такой голавль даже на пределе видимости не подпустит к себе охотника. Но, если тот же голавль забьется под корни или опущенные в воду ветки куста, то он, явно видя вас, позволит подплыть вплотную, даже прикоснуться к нему. При этом, наверное, рыба находится в определенном напряжении, и, едва ли, будет в состоянии спокойно кормиться.

На чувствительность рыбы к внешним факторам также влияет то, находится она в стае или нет. В данном случае, следует говорить о чувствительности стаи, которая, безусловно, выше, чем у отдельной особи. Конечно, и подводному охотнику и рыболову хотелось бы иметь дело сразу со многими рыбами, с целой стаей, однако, не всегда это дает лучший результат. Одиночные лещи, например, более спокойны, не такие нервные, как в стае. То же касается и язей.

Осторожность рыбы, ее пугливость – свойства, заложенные не только изначально, на генном уровне, но и приобретенные. Другими словами, рыбы способны к обучению. Подводники наблюдают это ежедневно и на протяжении десятков лет. Вот примеры из жизни.

Помню, когда тридцать лет назад я впервые (и для себя впервые, и для реки тоже) влез зимой в Москву-реку и в речку Руза, там, где они не скрываются подо льдом, то вся рыба вела себя по отношению к «царю зверей» просто пренебрежительно. И так было не один год. Но постепенно поведение рыбы менялось. И теперь, по прошествии стольких лет, рыбы, постоянно общаясь с охотниками, научились быть осторожными. Нынче, чтобы добыть щучку, надо быть предельно внимательным, быстрым и точным при стрельбе. Теперь многие рыбы срываются с места еще до визуального контакта с человеком, и лишь облако поднятой мути сообщает нам: здесь только что лежала щука.

Можно привести и другие, противоположные примеры приобретенных поведенческих функций рыб. На Красном море, например, где подводная охота запрещена, а многочисленные дайверы даже подкармливают рыб, те совсем потеряли осторожность, и лезут пловцам прямо в руки и тычутся в маски. В другой обстановке эти же виды рыб ведут себя куда более осмотрительно.

Всем рыболовам, какими бы снастями они не пользовались, для достижения максимального успеха следует учитывать и использовать фактор внезапности. Ибо напуганная рыба, если и не покинет место лова, то едва ли захочет в этот момент кормиться. Пока окончательно не успокоится. И, когда рыболова или подводного охотника преследуют неудачи, очень может быть, что причину надо искать в своих собственных действиях. Порой, после многочасового плавания или сидения перед удочками, мы считаем, что в реке или озере, где мы намеревались «обловиться», совсем нет рыбы. На самом деле, она есть, но мы не стали для нее неожиданностью…

Я проплавал уже два часа в замечательной речке Рано-ва, но только один зазевавшийся подъязок стал моим трофеем. Нет рыбы – и все тут! Вылез на берег, подошел к рыболову-по-плавочнику пожаловаться на судьбу. А он мне и говорит: «Когда вы направились вон к тому завалу, от него отошла большущая стая язей». Вот тебе на! При видимости не менее пяти метров, я даже не заметил стаю. А они почуяли меня заранее, и заранее ушли с моего пути.

Многие охотники утверждают, что рыба может реагировать не только на движение человека в воде, но даже на движение его глаз. Особенно такое замечали в море при охоте на пугливую кефаль. Но, оказывается это присуще и нашей, речной рыбе. Вот, что рассказал нам Геннадий – опытный спортсмен из Екатеринбурга.

Охотился он в одной из многочисленных проток Волги, в районе города Саратова. Места там великолепные, изобилующие разнообразной, крупной рыбой. Геннадий оказался на таком участке, где паслись сазаны. Вот он тихонько останавливается перед чистой от тростника подводной полянкой. Один ее край опускался вниз, в глубину. Отличное место для залежки, решил про себя охотник, и занял исходную позицию: сам весь забился в тростник, а наружу высунул только лицо в маске и кончик ружья. И замер, в ожидании.

Как Геннадий и рассчитывал, из сумрачной глубины вскоре показались две рыбины. Это были крупные сазаны, килограммов по десять каждый, которые, не спеша, вплыли на полянку. Один из них направился прямо на охотника. Вот он уже у самого наконечника ружья, чуть ли не обнюхивает его. Стрелять «бронированную» рыбину точно спереди почти бесполезно – стрела соскользнет с чешуи. Геннадию это давно известно, и он ждет, когда сазан повернется и подставит бок.

Вдруг боковым зрением или особым чутьем охотник замечает появление на сцене нового персонажа. Вслед за первыми двумя «разведчиками», на поляне появляется огромный сазан, не иначе, вожак стада. Геннадий лишь скосил глаза на него, но этого оказалось достаточно, чтобы та рыбина, что находилась совсем рядом, метнулась в сторону и исчезла в густой траве. Охотника даже качнуло тугой струей отброшенной им воды.В тот же миг скрылись и два других сазана…

Вот и делайте выводы. Поэтому не удивляйтесь, когда самые лучшие снасти, и самые изысканные приманки и наживки не дают должного результата. Здесь самое время охотнику и рыболову проявить свое искусство. И осторожность рыб – одна, но далеко не единственная грань этих совершенных творений природы. Все так продумано, гармонично, рассчитано на выживание в самых сложных природных условиях, что невольно начинаешь верить в Создателя. Даже человек, как ни старается уничтожить рыбье племя, абсолютного успеха в этом черном деле добиться не может.

Ихтиологи достаточно хорошо изучили биологию и поведение рыбы. Накапливая свой опыт, и нам, далеким от этой науки пользователям рыбных запасов, подводным охотникам, многое сегодня понятно. Но есть вещи совершенно не объяснимые. Приведу несколько примеров необычного поведения сазанов, которых мы стреляли в разных водоемах и в разное время суток, и потому имеем право на собственные, достаточно достоверные обобщения. Нас всегда занимал вопрос: что влияет на миграцию рыбы и карпа, в частности? Причем, с сезонной миграцией все понятно, нас же интересует миграция суточная.

…Сын с друзьями очень хорошо поохотился в самом конце протоки, метрах в 50 от выхода ее в ильмень. Владимир взял около десятка сазанов и немногим меньше его друзья. На следующее утро уже я со своими братьями по оружию охотился в этом же месте и… неудачно. Рыба исчезла. Спрятаться ей там было негде: она именно ушла из протоки. Но в тот раз нам удалось сделать вполне логичное предположение и объяснить такое поведение рыбы.

Дело в том, что в день охоты Владимира был очень сильный, прямо таки штормовой ветер. Дул он со стороны ильменя на протоку, да так, что повернул слабое течение в ней в обратную сторону. Ночью ветер стих, и, когда уже мы приступили к охоте, в природе царила тишь и благодать. Вот мы и предположили, что сильное волнение, при глубине ильменя 0,5-1 метр, выгнало рыбу с открытой воды в тихую, глубокую протоку. А лишь только ветер стих, она, как по команде, вернулась в ильмень.

Вот это «как по команде» и есть основной, не имеющий ответа вопрос. Кто командует, и каким образом рыбы узнают, что им следует делать? Самое распространенное объяснение – рыбы чувствуют изменение давления. Возможно. Но непонятно, как может повлиять на нее относительно малое изменение атмосферного давления, в то время как сама рыба легко погружается на 10 и 20 метров, то есть подвергается двух и трехкратному увеличению давления? Даже, если она чувствует эти малейшие его изменения, то могут ли они быть столь критичны, чтобы понуждать ее к миграции? На первый взгляд – нет. Однако дыма без огня не бывает, и потому на ум приходит такая мысль: не само изменение давления влияет на поведение рыбы, а другие, вызванные этим фактором, какие-то вторичные процессы. Процессы, так или иначе связанные с условиями ее обитания. Вот, что я имею в виду.

Известно, что рыба лучше чувствует себя в воде, богатой кислородом. С изменением атмосферного давления начинаются движения воздушных масс, ветер поднимает волну, перемешивает верхний слой водоема и насыщает его кислородом. Рыба поднимается ближе к поверхности в благоприятную для себя среду. В свою очередь, вода, насыщенная кислородом, активизирует жизненные процессы рыбы, и та начинает активно питаться. Такова цепочка происходящих процессов, начало которым было положено изменением давления.

Справедливости ради, по поводу предыдущего рассуждения следует сделать оговорку. Дело в том, что ветер сбивает с деревьев, кустов и травы насекомых, которые оказываются на поверхности воды. Рыба поднимается и за ними тоже. На мелких водоемах большая волна взбаламучивает воду, вымывает корм из донных отложений. Этим также объясняется увеличение клева в ветреную погоду.

Вот наблюдения подводных охотников, которые постоянно охотятся на реке Ворона (правый приток Хопра) и очень хорошо эту реку знают. По их утверждению, если атмосферное давление низкое, но стабильное, то рыбы в реке мало. Если давление высокое, то наоборот – много. Но, когда давление падает, то река словно вымирает и рыба полностью куда-то исчезает. Эту закономерность группа охотников проверяла на протяжении нескольких лет и теперь уверена в ней на все сто. В последние пару лет, если давление неожиданно начинало падать, то поездка на охоту просто отменялась. Почему так происходит, у них ответа нет, как нет ответа и на вопрос: «Куда же рыба девается?».

Лично я всегда придерживался мнения, что опытный охотник в небольшой реке рыбу найдет непременно, коли она там имеется. Потому и люблю охоту на реках больше, чем на озерах и водохранилищах. В случае с рекой Вороной было бы глупо полагать, что рыба мигрирует в Хопер и далее в Дон, а потом, с подъемом давления, возвращается обратно. Поэтому вот какое можно дать объяснение неожиданному отсутствию рыбы на куканах у всех охотников. Предположим, что понижение атмосферного давления оказывает на рыбу некое активизирующее влияние. То есть она уходит с мест стоянки и отдыха (из завалов, травы, кустов и т д.) и находится в подвижном или просто возбужденном состоянии. Такая рыба не станет подпускать к себе охотника и загодя минует с ним встречу, в чем мы много раз убеждались. В результате охотники рыбу не видят и ошибочно полагают, что она куда-то ушла.

Но иной раз (и, увы, совсем не редко!) мы не находим никакого объяснения тому, с чем сталкиваемся под водой.

…Водоем этот находится в Подмосковье, средняя глубина – два метра, сильно заросший водной растительностью, хотя и проточный. Кроме щуки (окуни и плотва – не в счет), главным объектом охоты является карп. Так вот, приезжаем мы с другом в один из осенних дней и буквально всюду встречаем карпов: одиночные рыбины и в ямке на глубине, и в придонной мягкой водной растительности, и в частоколе камыша. Такое охотничье счастье сваливается на нашего брата не часто, и потому на следующий день мы снова на том же водоеме. Погода не менялась, охотились мы в то же самое время суток, видимость не ухудшилась, и не улучшилась, но впечатление было такое, будто плаваем мы в другом водоеме: совсем не было рыбы. Нигде, ни одной!

Вот мы и спрашиваем сами себя: во-первых, по какой такой причине рыба ушла, но, главное, каким образом этот «приказ» дошел до каждой рыбины? Когда рыбы в стае, и они все вдруг сворачивают и уходят в одном направлении, это понятно. Но здесь-то все они были на большом удалении друг от друга и разделены к тому же зарослями травы? Вот еще один показательный охотничий эпизод из этой же серии.

Четверо охотников приехали на одну из астраханских проток, соединяющую два ильменя. Быстренько оделись, и все поплыли в одну сторону, где в другие времена удачно охотились. Часа через три все вернулись пустые. Их водителю, до того ни разу не бравшему в руки ружье, тоже захотелось заглянуть под воду. От гидрокостюма он отказался, рассчитывая немного поплавать да вернуться. Наспех объяснив как обращаться с ружьем и на что натягивать маску, товарищи направили его по протоке в другую сторону.

Проходит полчаса, час, а «голого» охотника все нет. На берегу начали волноваться, так как новичок полез в воду без гидрокостюма и уже наверняка сильно замерз. Да мало ли что еще могло приключиться с новичком? Через два часа стали кричать. И тут со словами: «Чем орать, лучше бы помогли», на берег выбирается наш «чайник», весь обвешанный рыбой. Крупные сазаны, белые амуры и щуки буквально не давали ему подняться из воды. Краткий допрос с пристрастием и вот уже четверо «бывалых» натягивают снова гидрокостюмы и торопятся в воду. Еще через два часа все они выбрались на берег. И все… пустые!

Лично я уже давно убедился в непредсказуемости подводной охоты. Поэтому на вопрос: «Ну, как там охота?», обычно отвечаю: «По разному…». Мастерство и опыт, хорошее снаряжение, знание водоема – это, конечно, важно, и часто именно они предопределяют успешность охоты. Но, как видим, не всегда.

Мой старший брат, заядлый рыболов-поплавочник, как-то зазвал меня на одно из подмосковных озер. Вода в нем оказалась мутной, и поэтому мне ничего не оставалось, как вместо подводного ружья взять в руки обычную удочку и с нею коротать время. Брат за все время не видел ни одной поклевки, а я, ничего не смысливший в традиционной рыбалке, поймал с десяток окуней и плотвиц. И это было не чудо и не случайность. Просто я сразу заприметил на пустынных берегах озера единственный кустик, который частично сполз в воду, и тут же стал ловить среди подводных веток, аккуратно опуская туда свою нехитрую снасть. По своему подводному опыту я знал, что, если на мелкой части водоема и будет рыба, то она предпочтет именно такое место. И оказался прав…

Воочию наблюдая жизнь рыб, некоторые их поведенческие функции мы уже четко определили. Например, любой подводный охотник без тени сомнения скажет, что в дневное время почти все рыбы в равнинных реках ищут укрытие либо в завалах и береговых погруженных кустах, либо в водной растительности. И будут…почти правы. А «почти» потому, что в таких укрытиях мы находим, как правило, уже сытую рыбу, у которой на данное время одна задача – в спокойной обстановке переварить добытый ранее корм или добычу.

Наиболее показательно в этом смысле поведение щуки. Если нашей добычей стала хищница, забившаяся в самые густые травяные или тростниковые крепи, и лежащая на дне, то почти всегда в желудке у нее совсем свежая или полупереварившаяся добыча. Если же щука не лежит на дне, а висит среди травы или веток кустов, то она голодная и находится в стадии охоты.

Даже подводным охотникам, которым кажется, что через свою маску они под водой все видят, легко ошибиться с ответом на вопрос: «Где искать объект охоты»? Мы уже знаем, что, находящуюся в движении, то есть в активной жизненной фазе, рыбу, мы зачастую просто не видим: она очень умело ускользает от встреч с подводником. Как правило, мы об этом даже не догадываемся, а, если и узнаем, то совершенно случайно. Самое простое доказательство данного утверждения – смена метода охоты с поиска на залежку. Можно долго плавать по реке или озеру и совсем не видеть объектов охоты, но стоит хорошенько спрятаться, замереть и уже через несколько минут перед маской замельтешат мальки, потом появятся в поле зрения крупные красноперки и окуни. А на самых терпеливых и умелых могут наплыть, неизвестно откуда взявшиеся, язи, лещи и сазаны.

Однажды мы с сыном, выбирая место охоты, заприметили на мелководье стаю лещей. Аккуратно их обошли, метрах в пятидесяти выше по течению тихо легли в воду, и с ружьями наизготовку пошли на сближение. Ластами не работали, вообще не шевелились и плыли по течению, видимость позволяла обозревать все от берега до берега, но ни единого леща мы не встретили ни через пятьдесят, ни через сто, ни через триста метров… Исчезли лещи! Как уж они нас «учуяли» и куда подевались – загадка. И, если бы мы не видели их с берега, то так бы и считали, что рыбы в этом участке реки просто не было.

О том, где искать рыбу, единственно верного ответа не сможет дать ни самый опытный подводник, ни мастер любительской рыбалки. Обязательно нужны уточнения, а именно, какое время суток имеется в виду, какая стоит погода, что за водоем и так далее. Для одних видов рыбы эти условия могут быть более критичны, для других – менее. Например, проплыв на ластах по одной из горных рек Полярного Урала более двух десятков километров, мы с товарищем пришли к однозначному выводу: хариусы стояли только после перекатов на удалении от них не более сотни метров. Дальше, вроде, все также: и глубина, и скорость течения, и характер дна, но рыбы уже нет. Причем, под самым перекатом ютились небольшие хариусы, а наиболее крупные, до полутора килограммов весом, – в средней и задней части обозначенного участка. В то же время по собственному небольшому рыболовному опыту, а также из рыболовных журналов, знаю, что так бывает далеко не всегда. Каждую весну я с братом отправляюсь на охоту и рыбалку в Астрахань. Очень часто мы охотимся и рыбачим в одних и тех же ильменях, буквально рядом. И вот, смотрю я на действия брата: стоит ему поставить удочку с живцом, как очень скоро, а то и сразу же, следует поклевка, и он вываживает очередную зеленую хищницу. С окунями еще показательней, ибо маленькую блесенку они хватают буквально наперегонки.

После столь очевидных фактов первый вывод, который напрашивается, и которым такой клев чаще всего объясняют в рыболовной литературе – хищник голоден. Голоден – значит в водоеме плохо с кормом. Однако я опускаюсь в воду, затихаю и вижу настоящие хороводы из здоровенных, средних и мелких окуней и красноперок, прочей мелочи, включая мальков неизвестного мне происхождения. Плюс к этому, в толще воды вижу вполне солидную, полуторакилограммовую щуку. И никакой агрессии со стороны этих хищников: похоже, и щуке и крупным окуням нет никакого дела до снующей повсюду мелюзги.

Так как Валерий ловит, а я наблюдаю в одно и то же время и в одном и том же месте, то вывод про «голодных» хищников явно не годится. Я же могу предположить следующее.

Первое. Хищники не нападают на потенциальные жертвы, если те выглядят вполне здоровыми. Возможно, здоровые рыбки легко уворачиваются от таких нападений, хищники это хорошо усвоили и не делают заведомо бесполезных попыток.

Второе. Как живец на крючке, так и блесна не могут абсолютно точно имитировать здоровую рыбку и всегда имитируют больную или покалеченную особь. Получается, что пищей для хищников в первую очередь служат как раз не здоровые и не жизнеспособные экземпляры.

И третье. Утверждение большинства рыболовных мэтров о том, что искусственная приманка тем лучше, чем точнее имитирует настоящую рыбку, верно только отчасти. А именно, в той части, которая касается ее внешнего вида, но не ее поведения в воде или, точнее, ее манеры движения. Полагаю, что максимальный эффект при ловле хищников возможен в том случае, когда искусственная приманка будет идеально похожа на здоровую рыбку, но двигаться будет, словно больная. Это не значит, что блесна или воблер могут кувыркаться как попало: движения их должны быть присущи, хотя и больной, но рыбе. И хищник, думаю, легко отличит неумелую подделку.

Как-то в астраханских ильменях мы попали на довольно мутную воду. В этих условиях искать рыбу было бесполезно, и мы использовали залежку. Глубина маленькая, и мы лежали на поверхности среди тростников. Вот мимо меня проплыли три килограммовых карася справа налево и один в обратном направлении. Затем на сцене появился карась поменьше. Он плыл очень медленно, остановился в полуметре от маски прямо передо мной, и странным образом наклонился вперед. В такой позе, головой вниз градусов под 45, рыбина замерла. Тут же подплыла маленькая рыбешка, и что-то с карася сощипнула. Через несколько секунд другая рыбешка тоже его клюнула. К сожалению, я все внимание настроил на карася и не присмотрелся к тем, кто исполнял роль чистильщиков. Мелкие, сантиметров по пять-семь то ли плотвички, то ли красноперки. А то, что они исполняли роль чистильщиков – это точно. И такая наклоненная поза крупной рыбы явно была сигналом для них, мол: «Я готов! Можете меня чистить!»

Через два или три дня в другом ильмене, где было очень много всякой рыбьей мелочи, я это явление наблюдал уже много раз. Оказывается, так поступают не только караси, но и окуни, и красноперки. Они точно также зависали в толще воды вниз головой и никак не реагировали (значит, были к этому готовы) на пощипывания братьев своих меньших. Не знаю, чем это объяснить, но мне даже показалось, что спрос на чистку превосходил предложение. То есть не заметно было, чтобы к такой перевернутой рыбке со всех сторон подлетали желающие поработать и подкормиться. Еще я заметил, что когда красноперки или плотвицы оказывались в такой позе, то они быстро-быстро трепетали своими прозрачными грудными плавничками. Возможно это тоже сигнал чистильщикам.

Известно, что у морских рыб такое поведение – это норма, мы об этом и читали, и видели в кино. Но, чтобы такое было присуще рыбам пресноводным, я никогда и ни от кого не слышал. С чувством первооткрывателя уже на берегу поделился увиденным с друзьями и тут же получил подтверждение от одного из них: он тоже наблюдал аналогичные сцены. Уже в Москве, вернувшись из Астрахани, я поведал о своих наблюдениях известному авторитету в области ихтиологии, кандидату наук, главному редактору газеты «Рыбак-рыбака» Алексею Цесарскому. Он был не мало удивлен, и попросил меня, не слишком мешкая, написать об этом в его газете. Оказывается, чтобы зафиксировать первенство в данных наблюдениях – во как!

Сравнивая дневные и ночные подводные охоты, можно с уверенностью сказать, что ночью на глаза подводнику попадается больше рыбы. Вывод простой: рыба выходит из недоступной для нас глубины и из таких укрытий, в которых мы не смогли обнаружить ее при свете дня. Но не до конца ясно, с какой целью из глубины выходят крупные окуни и щуки? Совершенно не прячась, они лежат на голом дне, и такое их поведение не вяжется с нашими представлениями об охоте этих хищников. Тем более что, как щука, так и окунь, вовсю кормятся в дневное время, и мы это постоянно наблюдаем. Вопрос, по крайней мере для нас, остается открытым.

Вообще, очень часто поведение рыбы не находит у нас разумного объяснения. Дважды мне лично и несколько раз моим ближайшим друзьям доводилось добыть «странных» сомов. Рыбины лежали на боку, словно дохлые, но после выстрела вели себя точно так же, как и все их нормальные родственники. Охотники в азовских лиманах перед необычно сильными морозами прошедшей зимы натолкнулись на большое скопление сазанов, которые тоже лежали на дне на боку. Когда подводник с шумом спрыгнул из лодки в воду, рыбины стали нехотя «вставать» и расплываться…

Поведение рыбы в зимнее время тоже крайне неоднозначно. Из рыболовной литературы известно, что многие рыбы перестают активно питаться, а такие, как карась и карп, могут, зарывшись в ил, и вовсе впадать в состояние спячки. Однако с тех водоемах, которые, не смотря на морозы, постоянно или временно лишены льда, мы видим, как те же сазаны и особенно караси активно питаются. Плывешь иной раз по такой реке, вдруг наталкиваешься на текущее возле дна облако мути. Еще через десяток метров обнаруживаешь и самих возмутителей зимнего спокойствия – стаю килограммовых белых карасей, активно роющихся в илистом дне реки. Я абсолютно уверен, что предложи этим рыбам в тот момент, например, мотыля, поклевка последовала бы незамедлительно.

Один раз среди зимы на метровой глубине в тростниках я наблюдал странное поведение полуторакилограммовых сазанчиков и таких же белых амуров. Рыбин шесть или больше хаотично кружились в ограниченном, метровом пространстве. В другое время я бы не сомневался, что передо мной рыбья свадьба, то бишь, нерест. Но зимой…?

Нечто подобное, тоже смахивающее на брачные игры, много лет назад мне довелось видеть на Можайском водохранилище, в 100 километрах от столицы. Было это уже летом, но ни о каком нересте и речи быть не могло, ибо передо мной были…угри, которые, как известно, нерестятся только в Сар-гасовом море. Над корнями подводного пня штук шесть или семь метровых рыбин изобразили замысловатую полуметровую конструкцию и медленно извивались. Не скажу, что они были поглощены этим занятием, так как при моем приближении бросились врассыпную, да так шустро, что ни одна не стала моей добычей.

Сазан – один из наиболее частых и в то же время желанных трофеев охотника. Поэтому он постоянно находится под нашим пристальным вниманием, и часто удивляет своим не стандартным и необъяснимым поведением. Так однажды на наших глазах сазаны устроили побоище огромной стае малька. Вода в мелководном заливчике буквально кипела: сотни мальков исчезали в круглых ртах огромных рыбин. Вот вам и не хищники! В другом случае разросшееся стадо сазанов, съев практически все, что росло под водой, обглодало камыш уже выше уреза воды. Рыбы выпрыгивали и хватали листья камыша, из-за чего эти водные растения стали похожи на субтропические пальмы. Вот она – жажда жизни и уникальная приспособляемость.

Астраханские ильмени, которых к западу от дельты Волги огромное количество, мелководны. Очевидно, поэтому сазаны в них в спячку не впадают, хотя зимы в этом южном крае случаются холодные и продолжительные. Как же им выжить, где брать кислород? И эти мудрые рыбы придумали.

Выбрав укромное местечко среди тростников, они гонят ртом воду и размывают образующийся лед. Такая майна в водоеме постоянно поддерживается всю зиму. Когда подходишь к ней, то дно кажется сине-черным, но не от ила, а от спин сазанов, которые стоят бок о бок сплошным ковром. Местные рыбаки отыскивают такие майны и, конечно, ловят зимующую рыбу. К счастью, всю им выловить не удается, так как рыба достаточно активна и, потревоженная, быстро разбегается. Эти же рыбьи проруби могут представлять для охотников за сазанами серьезную опасность: при обильном снегопаде их заносит снегом, и люди проваливаются в ледяную воду. И для сазанов работа над размыванием льда не всегда заканчивается благополучно: не редко находят рыбин, вертикально висящих в воде и вмерзших в лед губами и головами.

А сомы? Мало им хватать в воде все, что движется без особого разбора, мало собирать дань с поверхности (плывущих уток, гусей и даже собак), так они умудряются схватить то, что и вовсе находится вне воды. Сам извлекал из желудка не крупной рыбины болотную курочку, которая не плавает, а бегает по лежащим на поверхности растениям. Но и это не все. Западнее Астрахани есть ильмень, который местные называют «грачевник». Там на небольших, частично затопляемых по весне деревьях, из года в год гнездятся и выводят потомство грачи. Так, сомы приспособились таранить тонкие стволы и ударами хвоста сбивать в воду птенцов. Точно такие же фокусы они устраивают в дельте Волги вблизи казахской границы, только там их жертвами становятся птенцы бакланов.

Самый частый «гость» на наших куканах – щука. Уж про нее-то, кажется, мы знаем все. Ан – нет! Вот, например, хорошо известно, что щуки – территориальные хищники. То есть каждая крупная особь стремится завладеть хорошим, в смысле наличия пищи, участком реки или озера. И эту свою территорию охраняет. В книге «Ожерелье Джехангира» описан смертельный бой огромной щуки и тайменя за место под водопадом. Я сам не однажды наблюдал следующую картину: медленно и тихо вплываешь в уютную, окруженную травой, подводную полянку, и вдруг с противоположного его края в мою сторону выплывает ее хозяйка, весом, эдак, килограммов на пять. Медленно плывет прямо на меня. Приблизившись на пару метров, останавливается и внимательно, своим желтым глазом изучает непрошеного гостя. Затем, очевидно, осознав, что гость ей не по зубам, медленно, с достоинством разворачивается и уплывает обратно. Конечно, если я ей это позволяю… Но вот, мой товарищ в одном из астраханских ильменей, на совсем небольшом участке, натыкается на скопление крупных щук. Он сумел подстрелить дюжину хищниц, самая крупная из которых весила 13 килограммов. Вопрос: что заставило щук собраться со всего ильменя в одном месте? Может, совет старейшин? Видимых причин, по крайней мере, никаких. И как тут быть с охраняемой территорией?

А вот другой, схожий эпизод, уже с рыболовами, но на который имеется вполне логичный ответ. В этом эпизоде щук загнала в убежище сильная волна. Рыба эта не выносит сильно взмученной воды, так как взвесь забивает ей жабры и душит.

…Два рыболова по осени отправились в плавни, что на Краснодарской земле. Погода была отвратительная. Холодный, сильный ветер гнал высокую волну, которая забрызгивала пассажиров двухместной надувнушки. Пометались наши рыбачки туда-сюда, и вынуждены были искать убежище в тростнике. Забрались вглубь и оказались в более или менее спокойном дворике с небольшим блюдцем открытой воды. Дай, думают, все-таки забросим блесенку. Забросили. И что тут началось?! Каждый заброс приносил крупную щуку. Остановиться рыболовы смогли только, когда все свободное место в лодке было по борта завалено рыбой. Еле-еле вернулись…

Размышляя над этими бесконечными вопросами, невольно приходишь к выводу, как слабо мы еще изучили жителей царства Нептуна. Это и огорчает, и радует одновременно. Конечно, хотелось бы знать больше, ведь от этого напрямую зависят размеры наших уловов. Но, с другой стороны, представьте, если бы мы могли наперед просчитать все действия наших подводных соперников? Охота превратились бы в размеренную работу, без эмоций, без интриги и неожиданностей. Надо нам это? Нет! Уж, лучше пусть остается все как есть. Будем считать, что бесконечное разнообразие подводной жизни и ее неразгаданные секреты – залог нашего нескончаемого интереса к своему замечательному хобби.